Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"
Автор книги: Роберт Шекли
Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 102 страниц)
– Богатый улов, – произнес лумбаганец в темно—синей униформе, пока подходили ближе моряки из его патруля, вооруженный винтовками вне всякого сомнения земного производства. Офицер был среднего роста и привлекательной для лумбаганцев наружности: три руки, четыре ноги и великое разнообразие прочих частей тела. – Несколько изменников и парочка чужеземцев!
– Эй, послушайте, – зашипел заметно приободрившийся Пилт. – Если вы воспользуетесь вашей силой для того, чтобы покончить с землянином, его прислужниками и этим мерзавцем полковником Суашем, вы не останетесь без благодарности Великой Гроа!
– Не слушай этого двуличного подонка, лейтенант, – заговорил полковник Суаш. – По некоторым причинам ему выгодно выдавать себя за гроасца…
– За гроасца? Ты действительно выдаешь себя за гроасца? – Яб смерил Пилта долгим взглядом с головы до ног. – И какие же есть у тебя доказательства?
– Доказательства? Я приглашаю вас, лейтенант, внимательно рассмотреть меня. Я сочетаю в себе классические черты внешности родовитого гроасца! Особую красоту…
– Особую, это верно, – заметил Глут. – Ну—ка, надави на те три глаза. Они из пластика, на клею. Как только я увидел их, все понял. А теперь посмотри на него, – он показал рукой на Ретифа. – Вот тебе и гроасец.
– Так если он выдавал себя за гроасца, на самом деле он может быть только землянином, – заключил лейтенант, закончив осмотр Пилта. – Загримироваться можно было и похитрее. Зачем тебе все это понадобилось? Не знаю. Я знаю только то, что тебе очень повезло, что все выяснилось.
– Я здесь беззащитный пленник, который не в состоянии ничего объяснить этим чудовищным…
– Ничего не знаю, – нетерпеливо прервал его лейтенант. – У меня приказ выводить всех гроасцев в округе на чистую воду, так как, по имеющимся сведениям, на пиратской джонке, которая вечером поджидала нелегальную партию фуфа, был гроасец. Больше я ничего на знаю и знать не хочу.
– Выводить гроасцев на чистую воду? – взвизгнул Пилт. – Знаете, лейтенант, эти слова вам могут очень дорого стоить! Вы даже не представляете, что этими словами вы губите себя! Существует гроасская армия! Если где—то оскорбляют гроасцев, она приходит – и тоща…
– Что—то для землянина ты слишком ретиво защищаешь этих гроасцев, – сказал Яб. – От страха, наверно. Мне ведь не ты нужен, а тот гроасец. – При этом он указал дулом своего пистолета в сторону Ретифа.
– А… а? – опомнился Плит. – Я знаете ли, тут прикидывался некоторое время гроасцем – и привык… Не обращайте внимания.
– Это благородно, что ты их защищаешь тут, – сказал лейтенант Пилту. – Что ж, что ж, я сам проникся благородством и пощажу этих гроасских негодяев. А если б не ты, я бы их пристрелил, клянусь. – Он грозно глянул на Ретифа. – Хотя ведь я слышал, что вы, гроасцы, отвечаете на добро ножом в бок!
– Это преувеличение! – не сдержался Пилт. – Конечно, никто не отрицает: бывают случаи, когда не до телячьих нежностей и принцип справедливости приносится в жертву, но я уверен и говорю вам, что это компенсируется добродетелями гроасцев, не последней из которых является достойное похвалы упорство в мщении за оскорбление.
– Хорошо, хорошо, я понимаю, что гроасцы были вашими приятелями и что вы не можете бросить их просто так, на произвол судьбы, и выгораживаете, описывая их достоинства, – нетерпеливо говорил лейтенант. – Ну, ладно, пора трогаться. Если я приведу этого гроасца, – он показал на Ретифа, – и его дружков контрабандистов в порт в ближайшие полчаса, то я получу неплохие денежки. Обидно будет, если не успею – через полчаса у меня смена баррикад…
– Секундочку, – перебил его Пилт. – Уж не собираетесь ли вы и меня прихватить? Если так, то я вынужден просить уволить меня от этой чести. Меня здесь задерживают дела, прерванные этим гроасцем и его прихвостнями.
– Какие дела?
– Это моя забота.
– Для чужеземца ты слишком смел, землянин! – крикнул Яб. – Мне было приказано хоть из—под земли достать торговцев фуфом и их посредников и раскопать их базу. Очень важное дело! Может быть, ты, и правда, лишь свидетель, но это решать не мне, а начальству! Пойдем, мы теряем время.
– Если ты ищешь контрабандистов, то здорово ошибся дверью, – произнес полковник Суаш. – Я хоть и являюсь одним из лидеров повстанцев, но в этой сфере у меня с законом расхождений нет. Я сижу в лесу и занимаюсь муштровкой солдат, а не скупкой наркотиков. И, наконец, я старше тебя по званию.
Дуло лейтенантского пистолета, направленное до этой минуты на Ретифа, теперь смотрело Суашу прямо в лицо.
– Я всегда не любил долгих дискуссий, – рявкнул моряк. – Но у меня часто не было возможности их прервать. А теперь я держу в руках неплохой пистолет! Поэтому…
– На вашем месте я бы не делал этого, – предупредил лейтенанта Ретиф.
– А почему бы и нет, гроасец?
– Потому, что если выстрелишь ты, то через секунду выстрелю и я! – вдруг раздался незнакомый голос из—за ближайших деревьев.
– Ага! Это вернулись мои ребята! – вскричал подполковник. – Сдавайтесь скорее, лейтенант, и вам ничего не будет.
Яб опустил свой ствол.
– Не стреляйте по нему! – сдерживая обещание, крикнул полковник солдатам.
– Мы не позволим, чтобы какой—то чужак арестовывал нашего полковника! – раздался все тот же голос. – Мы сделаем это сами!
– Зерна бунта взошли лучше, чем я предполагал, – пробормотал полковник Суаш. – Так или иначе, лейтенант, но у нас с вами вышла ничья. Дайте мне и моим гроасским советникам пару человек для охраны от этих головорезов…
– Гроасцы – мои пленники! – оборвал его Яб. – Можете забирать землянина. – Он кивнул в сторону Пилта.
– Да кому он нужен?! Кому нужен этот подлый шпион?!
Один из моряков патруля вышел вперед.
– Предлагаю рвать отсюда когти, – сказал он, опасливо оглядываясь на деревья, за которыми прятались взбунтовавшиеся солдаты полковника. – Мы вовсе не желаем принимать участия в драке…
– При первом же выстреле со стороны ваших солдат я велю спалить их вместе с деревьями! – крикнул Яб, чтобы было слышно всем. – Я беру гроасцев с собой – и точка!
– А я не позволю – и точка! – крикнул в ответ Суаш.
– Боже, – пробормотал Глут. – Они раздерут нас на части, чтобы разделить между собой.
– Кстати, кто из них гроасец? – спросил кто—то из моряков.
– Наверное, тот коротышка с пятью глазами, – предположили из—за деревьев.
– Как же! Это вон те двое, с двумя глазами, – возразили этому голосу.
– Кретин! Каждый знает, что гроасцы имеют пять глаз!
– Сам ты! Я слышал своими собственными ушами…
– Ты слышал, а я знаю…
– Мой шурин имел приятеля, который…
– Пьяный дурак твой шурин!
– Что ты сказал?! А ну повтори! – из—за деревьев показался один из солдат и с разгневанным лицом, заряжая на ходу винтовку, направился к морякам. Затем появился другой солдат. Третий… Моряки выстроились полукругом, плечо к плечу, готовясь отразить нападение. Один из них, размахнувшись, изо всех сил заехал подходившему солдату в лицо. Тот встал, утерся и дал сдачу той же монетой.
– Эй, ребята! Кончай драку! Вы солдаты, а не биндюжники! – кричал полковник.
– Наших бьют! – вдруг раздался крик. На этом мирные дискуссии были прерваны окончательно. Солдаты бросились на моряков, моряки – на солдат. В воздухе замелькали кулаки, появились первые расквашенные носы. Полковник и лейтенант, тряся пистолетами, бегали в сторонке и выкрикивали приказы, наконец, бросились друг на друга, как два поссорившихся кабана.
Оставленный без присмотра, Пилт потихоньку стал продвигаться в тень и наконец бросился без оглядки подальше от места схватки.
– Хорошая ночка для ваших Обрядов, – сказал Ретиф Глуту, стараясь перекрыть общий шум. – Полагаю, они еще некоторое время будут веселиться, так что нам можно идти своей дорогой.
– Жаль уходить, но ничего не поделаешь, – сказал Глут, с нескрываемой завистью глядя на побоище и ожесточенно потирая руки. – Лучше убраться, пока это возможно.
– Зрелая мысль, – похвалил Маньян, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу. – Кстати позаимствуем моторный бот лейтенанта. Это и быстрее, и волдыри на руках не появляются.
– Но с другой стороны, – заметил Ретиф, – полковник Суаш и его солдаты не просто выстроили здесь свой лагерь. Наверняка они что—то охраняют. И если бы нам узнать, что именно…
– Да, но в этой кровавой суматохе… – недовольно проговорил Маньян.
– Любопытно было бы также узнать, куда с такой прытью направился наш общий друг Пилт. Если бы мы проследили за ним, мы получили бы ответы на многие вопросы сразу.
– Он потерял от страха голову и бросился прямиком в гиблые болота, – объяснил Глут. – Предлагаю отчаливать отсюда, и побыстрее. Может, еще успеем в город на Полночное Мордобитие.
– У меня такое впечатление, что мордобитие, которое происходит у нас перед глазами, тоже неплохо развлекает.
– Побоище в городе стоит двух побоищ на природе, как говорили наши древние, – изрек Глут. – Но с другой стороны, мне нравится то, что ты говоришь, Ретиф. И вообще твой стиль. Там, где появляешься ты, сразу же начинает завариваться густая каша. Я с тобой!
Ретиф вместе с Маньяном и рвущимся в бой Глутом отправились по следам гроасского agent provocateur. Тропа, пробегавшая по корням деревьев, местами очень узкая, была сухой и пыльной, к тому же часто раздваивалась, обегая с разных сторон стоящие на пути вековые, с раскидистыми кронами гиганты, поднимающиеся из глубин темной воды, поросшей зеленью. Вскоре появилась небольшая, но открытая площадка с нетвердой болотистой почвой. Здесь следы внезапно оборвались. Плит как сквозь землю провалился.
– Так, так, так… – протянул Глут, глядя по всем сторонам и озабоченно причмокивая. – Кто бы мог подумать, что этот коротышка—землянин такой шустрый? Он показал, на что способен, и теперь я предлагаю отправляться обратно…
– Слушайте, – тихо сказал Ретиф. Где—то впереди них раздался слабый крик. Ретиф бегом бросился в ту сторону, перескакивая с кочки на кочку. Ярдах в ста от того места, где они остановились было, он стал свидетелем забавной картины: подвешенный за одну ногу, в нелепой позе, в воздухе болтался Пилт, пытаясь ухватиться за конец веревочного капкана.
– Спасибо за то, что подождали нас, Пилт, – поблагодарил Ретиф кричавшего гроасца. – По—моему, сейчас самый подходящий момент для нашего конфиденциального разговора, не находите?
– Сейчас же помогите мне отвязаться – и вы узнаете, что такое гроасская благодарность! Ежегодные выплаты за мое спасение! – истошно шипел Пилт, раскачиваясь в разные стороны, как болванчик.
– Случайно загремели в свой же собственный капкан? – улыбаясь, проговорил Ретиф. – Такое тоже случается с дипломатами.
– При чем здесь дипломаты? Я простой ученый. Был направлен в качестве специалиста наблюдать жизнь лумбаганцев в этой округе, структуру…
– Прошу прощения, Пилт. Отговорка очень эффектная, но, к сожалению, заезженная. Я—то вас знаю уж несколько лет, с того самого момента, как была осуществлена попытка захвата планеты Ялк генералом Фисом, правой рукой которого были именно вы, милейший!
– Меня и господина Фиса интересовали только раскопки древних ялканских культур, – запротестовал Пилт.
– Да, я не отрицаю, что вы, гроасцы, являетесь пионерами оперативной археологии, – признал Ретиф. – Но правила хорошего тона требуют, чтобы найденное при раскопках было предоставлено в пользование коренным жителям планеты, и только когда они откажутся сами, можно упаковать его в ящики… Впрочем, сейчас у нас другая тема разговора. Начнем, пожалуй, с вопроса: куда вы так ретиво устремились из лагеря?
– Пребывая в такой позе, нахожу невозможным вспоминать что—либо, – прошипел гроасец.
– Постарайтесь найти это возможным, – посоветовал Ретиф.
– Какой позор и бесчестье! – застонал Пилт. – Хорошо, землянин, я смиряюсь с судьбой, но протестую до конца! Я открою тебе место моего назначения, но покоряясь грубой силе! Я шел к одному предгорью. Там стоит избушка, в которой я уединяюсь для раздумий и неторопливых упражнений в философии. Теперь отпусти меня на землю, и тогда в моем докладе начальству я постараюсь смягчить проявленное тобой хамство по отношению к лицу знатной гроасской фамилии, и ты отделаешься сравнительно легко.
В это время к разговаривавшим присоединились Маньян и Глут, облепленные болотной грязью и усталые.
– Ну что ж, – сказал Маньян, оглядывая подвешенного за ногу Пилта. – По крайней мере у него была возможность вовремя и достойно уйти из жизни. Но не получилось – бывает.
– Эй, ты хотел, чтобы я совершил самоубийство? – прошипел Плит. – Это будет участь тех, кто стоит передо мной сейчас!
– Не думайте, что ваши угрозы достигают цели, – заявил гордо Маньян. – Мы уже уходим. У меня почти готов доклад, в котором я доведу до сведения нашего посла все, что я видел за последний день.
– Отличная мысль, господин Маньян, – только представьте себе выражение его лица, когда вы ему скажете, что существует коварный план захвата Лумбаги, который вы раскрыли, и поспешили к нему, не теряя времени, чтобы сообщить точно: когда, где и как…
– Ну, я как раз и собирался сказать, – быстро заговорил Маньян, – что мы пока на пороге раскрытия этого ужасного переворота и заговора…
– Правильно, на пороге, – заметил Ретиф. – Пойдем дальше? Пилт, любезный, как нам добраться до вашей прелестной избушки, куда не сумели добраться вы?
– Вмешательство в личную жизнь! И ты думаешь, самодовольный нахал, что я расскажу всю подноготную о своих личных делах такому, как ты?
– Да, я ошибся, Пилт. Прошу прощения, – Ретиф повернулся к своим спутникам. – Выходит, нам придется до всего доходить самим и все разузнавать с нуля. Пойдемте, джентльмены.
– И оставляете меня здесь на произвол судьбы?! На съедение какому—нибудь хищнику, или пока я сам не умру от голода?!
– Ужасную картину ты нам нарисовал, – сказал Глут задумчиво и достал огромный нож. – Избавлю тебя от долгих страданий.
– Не думаю, что это необходимо, – остановил его Маньян, в то время как Пилт помертвел от страха. – Снимите его оттуда, свяжите покрепче и засуньте под какой—нибудь куст, чтобы его оттуда не было видно.
– Я умру, умру, умру! В зубах зверя, от жестокого холода, от черной болотной лихорадки… Умру!!!
– Есть выход, приятель, – заговорил было Глут, но был прерван криком Пилта.
– Я капитулирую! Идите на восток—северо—восток, до одинокого дерева Фуфа, затем направо, там будет склон холма – поднимитесь под нему ярдов на сто. Все! Избушка на виду – только слепой ее не заметит. Я взываю к вашей совести и прошу не совать туда свои носы, а убираться оттуда подальше и везде рассказывать о доброте гроасцев!
– Не пойму, – сказал Глут. – Какого черта это землянин постоянно хвалит гроасцев вообще, а на тебя, Ретиф, волком смотрит?
– Отвяжите его и снимите оттуда, – сказал Маньян презрительно. – При условии, что он пообещает не бежать в свою избушку, как только его ноги коснутся земли. Не стоит нам портить удовольствия дойти туда первыми.
– Обещаю, что уйду тотчас в обратном направлении! – шипел Плит, в то время как Глут помогал ему освободиться от капканов. Уже получив свободу, он сразу же скрылся действительно в обратном направлении.
– Не убежден, что решение, принятое нами, было самым лучшим, – сказал Ретиф. – Ну что ж, время покажет. А теперь пойдемте смотреть избушку.
15Они шли уже некоторое время в указанном гроасцем направлении, как вдруг заметили тусклый свет, бивший сверху и освещавший верхушки деревьев, покрывших склон высокого холма.
– Вот это да! – воскликнул Глут. – Я—то, откровенно, думал, что этот проходимец надул нас, а вот поди ж ты! Стоит избушка!
– И впрямь не похоже на Пилта, – сказал Маньян.
Они подошли к подножию склона. С этого места они, наконец, смогли рассмотреть нужный им объект. Различили в темном небе целую группу башен, несомненно крепостного типа. Свет, который они заметили еще по пути, исходил из одного окна, но скоро он погас, а через минуту загорелся в другом.
– Определенно, Пилт занимается здесь философией не один, – заметил Ретиф.
– Если избушка полным—полна землянами, – предположил Глут, – то, что помешает им разобрать нас на Простейших и развеять по ветру, прежде чем мы успеем представиться?
– Думаю, что ничто не помешает, поэтому давайте не будем никому представляться, а посмотрим на все украдкой. Предлагаю сделать восхождение прямо с этого места.
На высоте двадцати футов была небольшая промежуточная площадка, с которой выше вела импровизированная лестница – узкие расщелины, вырубленные прямо в камне скал в шахматном порядке. Ретиф нащупал перила, покрытые каплями конденсированного воздуха, и продолжил движение вверх уже быстрее. Позади себя он слышал тяжелое дыхание Глута и Маньяна.
Еще через двадцать футов – на второй площадке – расщелины в камне превратились в настоящую лестницу из камня. Ретиф посмотрел вниз – их подъем был почти вертикальный! В воздухе слышался шелест листвы могучих деревьев на ночном ветерке. С этой высоты был виден берег моря, кое—где там мерцали огоньки.
– Эй, Ретиф, – прошептал Глут. – У меня потихоньку едет крыша на такой высоте. Мне надо было предупредить тебя сразу, что я не скалолаз…
– В сравнении с крышами, на которых мы несколько часов назад удирали от Стражи, это – просто смех, – ответил тот.
Глут тихо вздохнул.
– Как ты сказал? Несколько часов назад? Мне уже кажется, что это было в пору розового детства.
Глут стал было говорить, но скоро замолчал. Потом Ретиф услышал от него:
– Чем больше я во всем этом участвую, тем меньше мне это нравится. У меня теперь даже такое впечатление, что это не мне нужно было, чтоб я тебя арестовывал в том гроасском штабе, а тебе.
Наконец они выбрались на самый верх и смогли хорошо осмотреть все здание. Длинное, с многочисленными узкими окнами, крашенное темной охрой, оно имело несколько крыльев, каждое из которых стояло на своем уровне в зависимости от неровной поверхности склона.
– Вот так избушка, – начал Глут, но тут же замолчал, так как близко послышались шаги. Сначала показалась голова в военной каске, потом высунулась и вся тощая фигура в коротком френче. В руках у солдата была снайперская винтовка с прицельным устройством, рассчитанным на пятиглазого гроасца.
– Эй! Стоять! Пароль! – прошипел он, встав на отдалении и не видя лиц чужаков.
– Имей терпение, птицелов, – сердито прошипел на гроасском Ретиф. – Я пришел с докладом о провале, допущенном дилетантом Нитом! Дай минуту, чтобы отдышаться! – Он чуть обернулся к Глуту и прошептал: – Вы пойдете первым. Сделайте вид, что чего—то испугались.
– Сделать вид?! – изумился лумбаганец. – Я и на самом деле…
– Что ты там ворчишь? Эй? – прикрикнул гроасец. – К кому и зачем вы обратились только что? – спросил он у Ретифа, явно обнаруживая свои подозрения.
– С удовольствием удовлетворю твое любопытство, солдат, – сказал Ретиф, подталкивая вперед Глута. Когда лумбаганец подошел к гроасцу, и тот рассмотрел его, то, расставив покрепче ноги, упер ему в живот свою винтовку.
– Не сметь его трогать! – крикнул Ретиф. В это время вышла луна. Солдат скосил на землянина пару своих глаз, взгляд его выражал крайний испуг.
– Двуглазый… – начал он, но крик его пресекся, так как Глут бросился на него и заткнул ему рот. Ретиф аккуратно подхватил на лету уже готовую скатиться со склона каску солдата. После этого он неслышными шажками пробежал в ближнюю к ним узкую галерею. Вскоре к нему присоединились Глут и Маньян. Ретиф молча указал им рукой на крышу одной из башен: там виднелись какие—то каркасные конструкции.
– Ого! – воскликнул Маньян. – Антенны! Я ведь не знал, что связь получила уже такое широкое распространение на планете.
– Я думаю, эти антенны не имеют отношения к развитию лумбаганской техники, – убежденно сказал Ретиф. Намечавшийся разговор был прерван клокочущим звуком вертолета. Вскоре они увидели его над верхушками деревьев, вот он немного отвернул в сторону, повисел несколько секунд неподвижно и потом мягко опустился на крышу здания.
Прежде чем двигатель смолк, пилот – коротышка с длинными тонкими ногами и в черном глухом плаще – выскочил из кабины и скрылся в тени. Минутой позже послышался какой—то лязг, и через открывшееся в крыше отверстие наружу пробился луч света. Пилот спустился в образовавшийся вход. Свет погас и сразу же люк закрылся.
– Думаю, что этот тот самый джентльмен, которого мы упустили несколько часов назад на Гру, – чуть нервно сказал Ретиф. – Там у нас разговор не состоялся, но, надеюсь, он состоится здесь.
– Да это просто невозможно! – схватил его за руку Маньян. – Самое разумное сейчас – это вернуться и доложить господину послу обо всем, что с нами приключилось. Тогда, может быть, будет созвана соответствующая комиссия, которая проведет всестороннюю проверку, и затем вызовут посла Джита и зададут ему пару—тройку каверзных вопросов.
– Динамичная программа, господин Маньян, – сказал Ретиф. – Однако, сдается мне, мы сэкономим время, проверив кое—что здесь на месте…
– М—м… Интересно, конечно, я не спорю. Но неужели вы ожидаете найти здесь какой—нибудь дипломатический прием? В такой глуши? Здесь же нет никакой возможности устроить простейший дипломатический коктейль, я уж не говорю о банкете! Продуктов нет…
– В этом вы, пожалуй, очень проницательны. Но, может, все же коллеги предложат нам вместо этого погонять в хоккей куском вот этой водосточной трубы?
– Бросьте, Ретиф! Я начинаю понимать, что, находясь подле вас, моего спасителя, я рискую жизнью гораздо больше, чем рисковал, будучи в лапах моих похитителей.
– Подставьте колено, Глут, старина, – попросил Ретиф.
– Все, что хочешь, для тебя, дружище, – сказал тот без всякого энтузиазма.
Ретиф встал на подставленное колено, схватился руками за водосточную трубу, подтянулся и оказался на крыше. Она была пуста, если не считать одноместного вертолета, что стоял прямо в ее центре на желтой площадке. Ретиф свесился вниз, и подал руку сначала Глуту, потом Маньяну.
Все вместе они отыскали вход, через который пятью минутами раньше в здание вошел пилот вертолета. Открыть его оказалось довольно легко. И вот Ретиф осторожно ступил на первую ступеньку крутой лестницы, уходящей в глухой мрак.
– Я думаю, – начал Глут, с тревогой вглядываясь в темноту, ожидавшую их внизу, – а что, если это ловушка? Что, если там, внизу, они готовы встретить нас с тесаками в руках? Что, если все закончится тем, что мои составные завтра утром будут выставлены на прилавке на черном рынке? Что, если…
– Если это так, то значит они не зря получают свою зарплату, – сердито сказал Ретиф и смело начал спуск.
Внизу он, использовав вспышку своего миниатюрного фотоаппарата, изучил комнату, в которой они оказались. Она была заставлена ящиками и картонками с заводским клеймом.
– Электронное оборудование, – шепнул Ретиф, – и хирургические инструменты.
– А вот тут написано: «Acme Theatrical Services» – прошептал Маньян. – Я и не подозревал, что гроасцы увлекаются любительскими постановками.
– Подозреваю, что они уже вышли на профессиональный уровень, – хмуро сказал Ретиф.
Из комнаты вел коридор, в конце которого находилась дверь. Из—за нее слышались неясные звуки. Ретиф для подслушивания использовал тот же способ, что и на памятной ферме острова Гру.
– …стоим на пороге открытия! – услышал он шипящий гроасский голос. – Времени мало! Надо спешить!
– Спешка в такой ситуации просто немыслима! – ответил другой голос. – Мои исследования находятся в их кульминационной точке, сейчас крайне важно быть осторожными, иначе все погибнет и останется начинать с нуля.
– Да, да, я согласен с этим. Нужен строгий план и расчет.
Раздался тихий гудящий звук, в воздухе разнесся запах озона, который достиг даже Ретифа.
– Передатчик! Подпольный! – прошептал он.
– А это разве против закона? – также шепотом спросил Глут.
– Вот мы сейчас и выясним. – Ретиф крайне осторожно опустил ручку двери и приоткрыл ее на дюйм. Он увидел двух гроасцев. Один, в шортах и цветастой рубахе с короткими рукавами, стоял рядом с другим, одетым в стерильный белый лабораторный халат. Этот второй водил указкой по экрану.
Рядом располагались многочисленные панели с циферблатами, распределительными щитами, осциллоскопами. Мигали ламповые индикаторы. Одна стена комнаты была сплошь заставлена клетками, заполненными глазами, почками, железами внутренней секреции и другими формами дикой природы Лумбаги. Некоторые обитатели клеток вели себя беспокойно, другие затаились в самых дальних темных углах, с покорностью ожидая своей судьбы.
– …окончание предварительного тестирования, – шипел тот, что был в белом халате. – Так что теперь – самое время проводить полевые испытания ограниченного масштаба. После них, на заключительной стадии эксперимента, можно будет уже смело приступать к осуществлению принципиальных целей Великой Гроа… Осторожно, но быстро.
– Избавьте меня от пропагандистских лозунгов, – оборвал его то, что был в шортах. – Я их достаточно начитался в наших официальных бюллетенях. А теперь хотел бы видеть воочию эффект задуманного без всяких проволочек.
– Разве вам недостаточно моего научного авторитета? И той решительности, с которой я отстаивал все мои теоретические положения? Я уж совсем молчу о благодарностях правительства, – обиженно говорил ученый.
– Мне нужен товар, а не его паршивая этикетка!
На лице ученого отразился величайший гнев, но он молча повернулся к своим экранам и панелям и принялся настраивать датчики.
– Быстрее, быстрее, – подгонял его гроасец в шортах. – Не возитесь, а делайте удар по мячу. Делаете?
– Я не знаком с земными присловьями так, как вы, и не понимаю их. Да и не хочу понимать! – нервно говорил ученый, не отходя от своих приборов.
Его начальник несколько секунд молча наблюдал за работой, но вдруг вскрикнул:
– Эй! Хватит! Бросьте меня обманывать! Я понял, что вы нарочно затягиваете исследования, чтобы вытянуть как можно больше денег!
– Обвиняя меня, вы совершаете крупную ошибку! – крикнул ученый. – Вы просто не знаете возможностей механизма, их даже я точно не знаю. Будем искать, будем работать!
– Я проник в глубины вашего обмана! И учтите – после эксперимента и вообще после всего дела будет проведена кардинальная чистка кадров в вашем ведомстве! Слишком—много развелось бездельников!
– Не угрожайте мне, – ученый все еще стоял у панели. – Весь проект разработал я один. Сокращать меня – это останавливать науку в данной области. До этой минуты я был крайне необходим делу…
– Но, думаю, этому приходит конец. Я думаю, не надо быть большим умником, чтобы стоять вот так часами и пялиться в экраны. Надо дело делать! – С этими словами гроасец в шортах решительно двинулся к приборам, оттолкнул ученого и, прежде чем тот смог ему помешать, нажал на самую большую кнопку на панели.
В следующее мгновенье раздался ужасающий треск. Оба гроасца, издав страшные вопли, головами вперед бросились в разные стороны от аппарата. Существа, находившиеся в клетках, пришли в неистовство, истошно крича и носясь по клеткам взад—вперед. Многие стали рваться из клеток, безуспешно пытаясь пролезть между прутьями.
Мимо Ретифа в комнату пронесся Глут. Он бросился прямо к отчаянно мигавшим датчикам на панели. Все лампы ярко вспыхнули, раздалось режущее слух гудение, на наружную сторону панели вырвалась электрическая дуга. Глут зашатался и тяжело опустился на пол. Животные затихли так же внезапно, как за минуту до этого взбесились.
Ретиф схватил за плечи дрожащего и не знающего куда бежать ученого. Хлопнула дверь – это убежал гроасец в шортах.
– Ретиф! Ради всего святого объясните… – лепетал Маньян.
– Эй, черт, моя башка! – говорил, поднимаясь с пола Глут, схватившийся всеми своими тремя руками за голову. – Моя башка! Моя башка!
– Что вы хотите этим сказать? – спросил его Ретиф, удерживая сопротивляющегося гроасца.
– Похоже, я взорвал эту штуку, а? – говорил Глут, все еще не придя в себя. – Не знаю, что нашло на меня, Ретиф. Как будто я нахожусь среди толпы в разгар Весенних Обрядов. И каждый хватает меня за горло. И мне хочется ответить. Где этот землянин, что включил чертову кнопку?! Я с удовольствием вспорол бы ему живот! Только из любопытства: что за сок из него потечет? – Он одурело посмотрел на пленника Ретифа. – Бешенство проходит, но я все еще желаю встретиться с каким—нибудь землянином на узкой дорожке.
– Я думал, вы, лумбаганцы, всю свою злость бережете для своих соотечественников, – сказал Ретиф.
– Да. Я вообще—то именно такой молодчик… Но теперь у меня открылся сезон охоты на землян. Смешно? Мне всегда было наплевать на них, но сейчас, не знаю почему, я чувствую, что не корми меня, а дай разорвать кого—нибудь из них на части…
Ретиф, слушая откровения Глута, внимательно рассматривал панели.
– Я вот думаю, – сказал он задумчиво. – А нет ли связи между вашим новым настроением, Глут, и той кнопкой?
Все вдруг услышали звонок тревоги, поднявшийся по всему зданию.
– Вот вы и попались, мерзкие бандиты, – прошипел гроасец, не оставляя попыток вырваться из цепких рук Ретифа. – Через минуту мои хорошо тренированные молодцы обрушатся на вас и развеют по ветру с крыши этого дома!
– Ретиф, нам срочно надо уходить куда—нибудь отсюда! – вскрикнул Маньян. – Я чувствую, что сейчас здесь будет взвод отборных детин в мундирах Войск Поддержания Мира.
– Да, давайте—ка уматывать, – согласился с первым секретарем Глут. – Я с фараонами никогда не ладил. Конечно, кроме тех денечков, когда я сам был фараоном…
Ретиф отпустил гроасца, который тут же вскочил на ноги и бросился искать укрытия между клеток с животными.
В коридоре стоял пока всего один солдат, но он заметил Ретифа и его друзей и поднял крик. Вбежав в ту комнатку, откуда вела на крышу лестница, Ретиф и Глут для начала стали баррикадировать ящиками дверь. Маньян был уже на крыше и глядел на своих друзей сверху, поторапливая их.
– Мы погибли! – вдруг вскричал он. – Ретиф! Они окружили дом! Смотрите!
Теперь, выбравшись на крышу, Ретиф и сам видел разбегавшихся тонкой струйкой вокруг дома солдат Войск Поддержания Мира в оловянного цвета френчах, касках и с оружием в руках.
– Ретиф! Что это значит?! Я не понимаю! Эта лаборатория, набитая подопытными, эта ужасная Ферма, Нит, анатомическо—инквизиторские эксперименты, теперь эти солдаты, которые всегда охраняли миссию и нас, теперь окружают дом…
– А то и значит, что теперь мы знаем более чем достаточно для полновесного доклада. И если теперь вы доведете до посла Паунцрифла все то, что вы узнали, в деталях…
– Но, Ретиф… Что мы узнали?
– Что? Мы узнали то, что гроасцы разработали метод контроля за эволюцией на Лумбаге! Что гроасцы разработали метод искусственного стимулирования в аборигенах инстинкта агрессивности!
