Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"
Автор книги: Роберт Шекли
Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 102 страниц)
– Ретиф, нет! – взвыл Спредли.
Ретиф подошел прямо к Его Величеству Ф'Кау—Кау—Кау, остановился, поднял саблю над головой.
– Только не Главу Государства, – простонал кто—то из земной миссии.
Ретиф резко опустил саблю вниз. Тупое лезвие пробило парчу, застряв в твердом дереве стола. Стояла мертвая тишина.
Его Великолепие Ф'Кау—Кау—Кау поднялся на ноги – семь тучных серых футов уилла. С выражением на широком лице, непонятном для глаз землянина, он поднял вверх сжатый кулак, похожий на окорок, увешанный бриллиантами.
Ретиф замер на долгое—долгое мгновение. Затем он грациозно наклонил голову и приложил кончики пальцев к своим вискам. Позади него раздался грохот – Посол Спредли свалился со стула в полуобморочном состоянии. Затем Его Великолепие Ф'Кау—Кау—Кау взревел и потянулся через весь стол, распахивая свои объятия землянину, а оркестр обезумел. Серые руки помогли Ретифу перебраться через стол, стулья были раздвинуты, освобождая место Ретифу рядом с Ф'Кау—Кау—Кау. Слуга подставил кресло. Ретиф уселся, взял в руки высокий фужер угольно—черного вина, всунутый его соседом, чокнулся с Его Великолепием, выпил.
– Пиршество кончается, – сказал Ф'Кау—Кау—Кау. – А теперь, я и ты, Ретиф, должны устроить Совет.
– Это большая честь для меня, Ваше Величество, – сказал Ретиф. – Я должен оповестить об этом моих коллег.
– Коллег? – переспросил Ф'Кау—Кау—Кау. – Вести переговоры – дело предводителей. Кто осмелится говорить за короля, если у него еще есть язык?
– Путь уиллов мудр, – сказал Ретиф.
Ф'Кау—Кау—Кау залпом опустошил квадратную кружку розового пива.
– Я буду иметь дело с тобой, Ретиф, как с наместником, раз ты говоришь, что король ваш стар, а расстояние между планетами велико. И никакие мелкие сошки не будут мешать нашим с тобой переговорам.
Он усмехнулся уиллской усмешкой.
– А потом мы будем веселиться, Ретиф. Стул Совета тверд, а ждущие девицы восхитительны – это приводит к быстрому соглашению.
Ретиф улыбнулся.
– Ваше Великолепие – сама мудрость.
– Естественно, каждое существо предпочитает особей своего вида, сказал Ф'Кау—Кау—Кау.
Он рыгнул. Наше Министерство Культуры импортировало несколько земных девиц для развлечений, говорят, образцы экстра—класса. По крайней мере, у них очень большие и толстые – как вы их там называете…
– Ваше Великолепие очень предусмотрительны, – сказал Ретиф.
– Так пойдем же, Ретиф. Может быть я тоже поразвлекаюсь с одной из ваших землянок. Изредка, я не прочь заняться извращениями.
Ф'Кау—Кау—Кау ткнул локтем Ретифа под ребро и зашелся смехом.
Идя рядом с Ф'Кау—Кау—Кау к двери и проходя мимо стола, покрытого простой полотняной скатертью, Ретиф услышал голос Посла Спредли.
– Ретиф, – сказал он, – будьте любезны, принесите свои извинения и подойдите ко мне. Я желаю сказать вам несколько слов.
Тон его голоса был ледяным. Маньян стоял позади него, икая.
– Я прошу простить меня за кажущуюся грубость, господин Посол, сказал Ретиф. – У меня сейчас нет времени объяснить…
– Грубость! – взвыл Спредли. – Нет времени, вот как? Разрешите мне сказать вам…
– Будьте любезны, говорите тише, господин Посол, – сказал Ретиф. Положение все еще очень деликатное.
Спредли задрожал, рот его раскрылся. Наконец он обрел голос:
– Вы… вы…
– Молчать! – отрезал Ретиф.
Спредли посмотрел в лицо Ретифа, какое—то мгновение не в состоянии оторвать взгляда от его серых глаз. Он закрыл рот и сглотнул слюну.
– У уиллов, кажется, создалось впечатление, что я – руководитель всей делегации, – сказал Ретиф. – Нам придется поддержать в них это заблуждение.
– Но… но… – заикаясь, произнес Посол Спредли.
Затем он гордо выпрямился.
– Это – последняя капля, – хрипло прошептал он. – Я – Чрезвычайный Посол Земли, Полномочный Министр. Маньян сообщил мне, что нас намеренно и непрерывно подвергали оскорблениям с момента нашего прибытия; заставляли ожидать в камере хранения багажа, перевозили в мусоровозе, отвели помещение вместе со слугами, предложили помои в качестве обеда. А теперь я и мои старшие помощники брошены на произвол судьбы, нам не оказывают ни малейшего внимания, в то время как этот… этот… эта особа разговаривает с… с…
Голос Посла Спредли пресекся.
– Может быть, я несколько поторопился, Ретиф, пытаясь сдерживать вас. Оскорбление местных богов и опрокидывание стола довольно—таки крайние меры, но ваше поведение было, возможно, частично оправдано. Я готов отнестись к вам снисходительно.
Он скосил на Ретифа один ярко горящий глаз.
– А сейчас я удаляюсь отсюда, мистер Ретиф. Я не собираюсь подвергаться еще раз этим личным…
– Ну, хватит, – резко произнес Ретиф. – Мы заставляем Его Великолепие ждать.
Лицо Спредли налилось кровью.
Маньян, наконец, прекратил икать и обрел дар речи:
– Но что вы собираетесь предпринять, Ретиф?
– Я собираюсь завершить заключение этого договора, – сказал Ретиф.
Он протянул Маньяну свой пустой фужер.
– А сейчас сядьте и создавайте впечатление общей гармонии.
За роскошным столом, в дипломатической каюте, на борту орбитального звездолета, принадлежащего Дипломатическому Корпусу, Посол Спредли с поджатыми губами и свирепым выражением лица глядел на Вице—Консула Ретифа.
– Далее, – сказал он, – вы выказываете полное отсутствие понимания дисциплины Корпуса, уважения, которое следует оказывать вашим старшим товарищам, как и полное отсутствие элементарной вежливости. Ваши отвратительные манеры, вспышки ничем не оправданного насилия и почти не поддающаяся никакому описанию наглость в превышении власти, делают ваше дальнейшее пребывание в Дипломатическом Корпусе Земли, как офицера и агента, невозможным. А следовательно, моим печальным долгом будет рекомендовать, чтобы вас немедленно…
Раздался приглушенный звонок коммутатора. Посол откашлялся, прочищая горло:
– Да?
– Сообщение из Штаб—Квартиры Сектора, господин Посол, – сказал голос.
– Да, я слушаю, – отрезал Спредли. – Читайте, но только самое главное.
– Поздравляем с беспрецедентным успехом вашей миссии. Условия соглашения, переданного вами – самое благоприятное решение труднейшей сиенианской ситуации, которое создаст основу дружественных отношений между Земными Штатами и Империей Уиллов. Вам и вашим коллегам объявляется глубочайшая благодарность за великолепно проделанную работу. Подписано: Помощник Заместителя Секретаря Стернвиллер.
Спредли нетерпеливо отключил коммутатор. Он стал перебирать бумаги на столе, потом бросил на Ретифа резкий взгляд:
– Внешне, гммм… сторонний наблюдатель, может придти, конечно, к заключению, что… эээ… результаты, достигнутые несмотря на эти… гммм… невероятные методы, оправдывают… эээ… их.
Посол улыбнулся печальной, мудрой улыбкой.
– Однако, это далеко не так, – сказал он. – Я…
Опять прозвучал мягкий звонок коммутатора.
– Ах, чтоб тебя, – пробормотал Спредли. – Да?
– Прибыл мистер Т'Каи—Каи, – сказал голос. – Что…
– Немедленно пригласите его войти.
Спредли посмотрел на Ретифа.
– Правда, у него всего два слога, но я попытаюсь исправить это ложное впечатление, добиться улучшения…
Два землянина молча ожидали, пока не услышали, как Министр протокола уиллов постучал в дверь.
– Надеюсь, – сказал Посол, – что вы воздержитесь от того, чтобы воспользоваться преимуществом вашего не совсем обычного положения.
Он посмотрел на дверь.
– Войдите.
Т'Каи—Каи вошел в комнату, бросил взгляд на Спредли, потом повернулся, приветствуя Ретифа на разговорном уиллском языке. Он обогнул стол, остановившись за стулом Посла, движением руки приказал ему встать и удобно уселся.
– А у меня для вас небольшой сюрприз, Ретиф, – сказал он на земном языке. – Я лично воспользовался той обучающей машиной, которую вы были настолько добры, что ссудили нам.
– Вот и прекрасно, – сказал Ретиф. – Я уверен, что мистера Спредли будет небезинтересно послушать наш разговор.
– Пусть его слушает, – милостиво согласился уилл. – Я ведь сейчас с неофициальным визитом.
Он с любопытством оглядел комнату.
– Как просто вы украшаете свое помещение, но в этом есть свое суровое очарование.
Он рассмеялся уиллским смехом.
– О, вы странные особи, земляне. Вы нас всех поразили. Знаете—ли, ведь всякие ходили слухи. Могу сообщить вам, между нами, конечно, что до знакомства, мы считали вас дуркополовинными.
– Полудурками, – безжизненно поправил Спредли.
– Такое самообладание! Какое удовольствие вы доставили тем из нас, таким, как я, например, по достоинству оценившим ваше понимание протокола. Такая тонкость! Как искусно вы игнорировали каждый наш ход, как изумительно избегали при этом прямых конфронтаций! Теперь—то я могу сказать, что среди нас были и такие – бедные дурачки – которые считали, что вы совершенно не разбираетесь в этикете. Как восхищены были мы, профессионалы, которые в полной мере могли оценить вашу виртуозность, когда вы начали приводить свой план в исполнение, опрокинув этот стол с кошачьей пищей! После этого одно удовольствие для нас было сидеть и ждать, в какой же форме вы выразите свое почтение.
Уилл гостеприимно распахнул свой портсигар с оранжевыми сигаретами, затем засунул одну из них в ноздрю.
– Должен признаться, что даже я не надеялся на то, что вы так почтите наше Великолепие. О, какое это наслаждение иметь дело с друзьями—профессионалами, понимающими значение протокола.
Посол Спредли попытался что—то сказать, но из его горла вырвался только хрип.
– Этот человек простудился, – сказал Т'Каи—Каи.
Он с сомнением посмотрел на Спредли.
– Стойте дальше, мой милый, я очень легко заражаюсь.
Есть одно небольшое дело, с которым я счастлив покончить прямо сейчас, мой дорогой Ретиф, – продолжал Т'Каи—Каи.
Из своей папки он вытащил какой—то большой документ.
– Его Великолепие тверд в своем решении, что никто, кроме вас, не будет аккредитован здесь. У меня с собой решение нашего правительства, подтверждающее ваше назначение земным Генеральным Консулом на нашей планете. Мы будем ждать вашего возвращения с нетерпением, Ретиф.
Ретиф посмотрел на Спредли.
– Я уверен, что Корпус даст свое согласие, – сказал он.
– Тогда я пойду, – сказал Т'Каи—Каи. – Возвращайтесь поскорее, Ретиф. Вы еще много чего не видели в великой Империи Уиллов.
Он по—уиллски подмигнул.
– Вместе, Ретиф, мы испытаем много веселых и интересных приключений.
Памятная записка
Обладая глубочайшими знаниями в области регулирования деятельности разнообразных группировок, умело разрешая конфликтные ситуации, вызванные столкновениями различных политических взглядов, дипломаты Корпуса предотвратили войну на многих мирах. В частности, на планете Пилястра посол Магнан, используя накопленный опыт…
Том VII, пленка 43, 487 г.б.э.
(2948 г. от Рождества Христова).
Сидя за столом напротив Ретифа, посол Магнан озабоченно посмотрел на него и переложил стопку бумаг с одного места на другое.
– Эту памятную записку, третью за неделю, только что передал мне Министр Культуры, – произнес он, взяв из стопки верхний листок. – В ней говорится о фракции молодежи, которой необходим спонсор.
– Веселая молодежь, – заметил Ретиф. – Каждому дитяти не меньше семидесяти пяти лет.
– Пилястриане – долгожители, – резко сказал Магнан. – Все на свете относительно. В семьдесят пять у них переломный возраст.
– Это верно. Когда им удается переломать кому—нибудь руки или ноги, они прыгают от восторга.
– Вот именно. Вы уловили суть стоящей перед нами проблемы. В политической ситуации, сложившейся на Пилястре, молодежное движение играет большую роль, и организация шефства над группой юношей – очень ловкий дипломатический ход с моей… э—э… со стороны Посольства Земли. Когда я подал эту идею, все сотрудники миссии стали наперебой предлагать в спонсоры свои кандидатуры, намереваясь добиться повыше… гм… желаемых результатов и установить отношения с теми, кто, вполне возможно, рано или поздно войдут в правительство Пилястры. И только вы, Ретиф, старший Советник, не захотели нам помочь.
– Я убежден, что эти хулиганы сумеют организовать любые потасовки без моей помощи, – сказал Ретиф. – Вот если б вы предложили мне стать спонсором фракции врачей, разрабатывающих средство от молодежи…
– Пилястрианам не до шуток, Ретиф, – резко оборвал его Магнан. – Фракция молодежи, именующая себя, – он посмотрел на листок, который держал в руках, – Сексуально—Спортивным Обществом Реабилитации Атлетов, сокращенно ССОРА, мечтает о спонсоре уже в течение двух недель.
– Вы хотите сказать, они ждут не дождутся, когда им предоставят помещение, купят форму и снабдят всем необходимым, чтобы они смогли делать пакости с шиком?
– Если мы не поторопимся, Посольство Гроачи нас опередит. Они очень активно участвуют в жизни страны.
– Прекрасная мысль, – сказал Ретиф. – Пусть себе опережают. По крайней мере разоримся не мы, а они.
– Глупости! Я, конечно, не могу приказать вам заняться решением этой проблемы, но… – Магнан умолк, многозначительно посмотрел на Ретифа.
Ретиф поднял бровь.
– На мгновение мне показалось, что вы собираетесь сделать недвусмысленное заявление, – сказал он.
Магнан откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы рук на животе.
– Не будьте наивным. Дипломат с моим опытом никогда не допустит подобной ошибки.
– Мне нравятся взрослые пилястриане, – Ретиф вздохнул. – Жаль, что им приходится таскать на спинах роговой панцирь весом с полтонны. Хотел бы я знать, сможет ли современная хирургия…
– Великие небеса, Ретиф! – Магнан подпрыгнул в кресле. – Я поражен, что у вас язык повернулся затронуть столь деликатный вопрос. Разве можно проявлять любопытство по поводу физических уродств других существ?
– Мне кажется, господин посол, мало кто довольствуется тем, что отпущено ему природой. Если б это было не так, вы ходили бы, все время спотыкаясь о собственную бороду.
Магнан задрожал.
– Прошу вас, никогда не разговаривайте с пилястрианами на эту тему.
Ретиф встал из—за стола.
– Сегодня в моей программе посещение верфи. Пилястриане строят новый космический лайнер, и мне бы хотелось на него посмотреть. Так что, господин посол, с вашего разрешения…
Магнан фыркнул.
– Ваша тенденция заниматься несущественными делами настораживает меня, Ретиф. Если вы начнете работать с группами молодежи, это произведет на всех благоприятное впечатление…
– Прежде чем связываться с этими группами, неплохо бы выяснить, что они собой представляют. Кто их организовал? На Пилястре имеется три сильных политических партии: к какой из них принадлежит ССОРА?
– Вы забываете, что они, так сказать, несовершеннолетние. Политика их не интересует… пока.
– И при чем здесь Гроачи? Почему они проявляют столь неожиданный интерес к захолустному миру? Насколько я знаю, их интересуют только те дела, на которых можно как следует заработать, а на Пилястре нет ничего ценного.
– По производству стали пилястриане ненамного отстают от гроачи, – важно сказал Магнан.
– Зачем гроачи сталь, если у них есть диффузионные бомбы?
Магнан покачал головой, положил стопку бумаг на прежнее место.
– Кому они продадут бомбы в мирное время? Я предлагаю вам заняться, наконец, настоящей работой: встретьтесь с молодежью, проведите с ними несколько бесед…
– Прежде чем встретиться с одним из юнцов, – сказал Ретиф, – я должен обзавестись кастетом.
Ретиф вышел из невысокого здания Посольства Земли, остановил одну из допотопных пилястрианских машин, сел в нее, облокотился о деревянный поручень. Машина медленно поехала по городу, направляясь к верфи. Дул легкий бриз, в воздухе пахло свежей рыбой. Вдоль мощеной дороги стояли невысокие дома; несколько пилястриан возились в огородах, хрипло дыша, с трудом передвигаясь под тяжестью огромных роговых панцирей. По тротуарам шли юнцы, быстро перебирая короткими, покрытыми чешуей, ногами. Шофер – судя по золотым полосам на спине, из гильдии рабочих, – чуть увеличил скорость. Машина вкатилась в огромные ворота верфи и остановилась.
– Доставил я тебя так скоро, как сумел, – сказал шофер по—пилястриански. – Мне ведомы пути всех голоспинных: они всегда торопятся куда—то.
Ретиф соскочил с машины, протянул ему монетку.
– Тебе надо стать профессиональным гонщиком, – посоветовал он. – Ты – лихач.
Пройдя захламленную площадку, Ретиф постучал в дверь старенькой хижины. Заскрипели половицы, дверь распахнулась. На пороге стоял мощный старец с жесткой чешуей на лице.
– Пусть сон твой будет долог, – сказал Ретиф. – Если не возражаешь, я пройдусь по верфи. Мне говорили, сегодня началась сборка корпуса нового лайнера, который вы строите.
– Глубины пусть тебе приснятся, – пробормотал старец и махнул мощной рукой в направлении беспанцирных пилястриан, столпившихся у одного из подъемников. – О корпусе ж юнцы намного лучше знают меня, хранителя бумаг, не боле.
– Я тебя понимаю, дружище, – сочувственно сказал Ретиф. – Когда я гляжу на молодых, мне тоже становится грустно. Среди тех бумаг, которые ты охраняешь, нет ли, случайно, чертежей лайнера?
Сторож кивнул. Шаркая ногами, он подошел к ящикам картотеки, сунул руку в один из них, достал кипу чертежей и положил их на стол. Ретиф наклонился, стал водить пальцем по линиям…
– Что здесь делает голоспинный? – рявкнул позади него чей—то голос. Ретиф повернулся. Юнец с тяжелыми чертами лица, завернутый в мантию, стоял у открытой двери. Его желтые глаза—бусинки с чешуйчатыми веками злобно сверкали.
– Я приехал посмотреть на ваш новый лайнер, – сказал Ретиф.
– Мы не любим, когда иностранцы суют нос не в свое дело, – отрезал юнец, и в этот момент взгляд его упал на чертежи, лежавшие на столе.
Юнец зашипел от ярости.
– Безмозглый рогоносец! – заорал он, глядя на сторожа, и сделал шаг вперед. – Пусть тебе всегда снятся кошмары! Немедленно спрячь планы корабля!
– Это я виноват, – сказал Ретиф. – Я не знал, что ваш проект – секретный.
Юнец замер на месте, неуверенно посмотрел на Ретифа.
– Кто тебе сказал, что он секретный? Зачем нам что—то скрывать?
– Именно это я и хотел бы выяснить, – ответил Ретиф.
Челюсти юнца задвигались, он растерянно помотал головой.
– Нам нечего скрывать. Мы просто строим пассажирский лайнер.
– В таком случае я просмотрю чертежи. Вдруг мне когда—нибудь захочется купить на него билет?
Ни слова не говоря, юнец повернулся и вышел. Ретиф посмотрел по сторонам, ухмыльнулся.
– Побежал звать на помощь своего старшего брата. У меня возникло такое ощущение, что мне не удастся изучить эти чертежи в спокойной обстановке. Ты не возражаешь, если я сниму с них копии?
– Конечно нет, о легконогий, – сказал старый пилястрианин. – Мне стыдно за невежливых щенков.
Ретиф вынул из кармана небольшой фотоаппарат, начал щелкать затвором.
– Чума пусть поберет юнцов проклятых, – проворчал сторож. – Наглеют, негодяи, с каждым часом.
– Почему бы вам, взрослым, не усмирить их?
– Угнаться за юнцами невозможно, к тому же поведение их странно. В былые дни мы свято чтили старцев.
– Полиция…
– Ха! – торжественно громыхнул старый пилястрианин. – Достойных нет средь них, и до сих пор мы обходились силами своими.
– А почему ты считаешь их поведение странным?
– Они, к несчастью, вожаков избрали, и одного из них зовут Темнила. Боюсь, что заговор они готовят. – Он посмотрел в окно. – Юнцы идут, а с ними – мягкотелый.
Ретиф сунул фотоаппарат в карман, выглянул в окно. К избушке подходила группа юнцов во главе с гроачи, голову которого украшал причудливый разноцветный гребешок.
– Военный атташе из посольства гроачи, – задумчиво сказал Ретиф. – Интересно, что общего у него с юнцами? Какую новую пакость они готовят?
– Ты прав, они сошлись не для того, чтобы прославить наше государство. Беги, проворный, торопись, а я тем временем вниманье отвлеку их.
– Уже ухожу. Но только куда?
– Вот черный ход. – Сторож вытянул руку. – На наших берегах желаю отдохнуть тебе душою, – добавил он и подошел к двери.
– Спасибо, дружище, – сказал Ретиф. – Я тоже тебе этого желаю.
Он вышел во двор, остановился и, когда из избушки до него донеслись разгневанные голоса, зашагал к воротам.
Прошел час, наступил второй вечер третьего цикла. Ретиф вышел из технической библиотеки посольства, открыл дверь в свой кабинет, включил свет. На его столе под пресс—папье лежала записка:
«Ретиф! Вам надлежит присутствовать на дипломатическом обеде в первый вечер четвертого цикла. Состоится короткая, по, надеюсь, торжественная церемония назначения спонсора ССОРА. Это событие будет надлежащим образом отражено в прессе, так как, несмотря на занятую вами позицию, я пригласил журналистов из многих газет и журналов».
Ретиф фыркнул, посмотрел на часы: до приема оставалось совсем мало времени. Можно было успеть разве что доехать до дома на тихоходном пилястрианском транспорте, переодеться и вернуться обратно.
Выйдя из посольства, Ретиф сел в местный автобус, прошел назад, остановился на площадке, глядя на Бету – желтое солнце, поднимающееся над горизонтом. На море сейчас начался прилив, вызванный основным солнцем и тремя лунами; соленый воздух был свеж и прохладен. Ретиф поежился, поднял воротник куртки. Через полчаса, когда взойдет первое полуденное солнце, нечем будет дышать, но от этой мысли Ретифу не стало теплее.
В автобус вошли два юнца. Не глядя по сторонам, они решительным шагом направились к задней площадке. Ретиф внимательно посмотрел на них, отошел от поручней, чуть напряг мышцы.
– Ближе не подходите, дети, – громко сказал он. – На этой телеге куча свободных мест, а я хочу помечтать в одиночестве.
– Нас интересует некая пленка, – глубоким, отнюдь не юношеским голосом пробормотал юнец, шедший впереди. Двигался он неуклюже, фигуру его скрывал просторный, наглухо застегнутый плащ. Видимо, скоро ему предстояло стать взрослым.
– Я не люблю повторять, – сказал Ретиф. – Вы мне мешаете.
Два юнца подошли ближе; их узкие рты были перекошены злобой. Ретиф выставил ногу, зацепил ею за чешуйчатую голень юнца—переростка, сильно толкнул его в грудь. Неуклюжий пилястрианин взмахнул руками и свалился, как сноп. В ту же секунду Ретиф перескочил через его тело и спрыгнул с автобуса, в то время как второй юнец атаковал место, на котором Ретиф только что стоял. Землянин весело помахал рукой незадачливой парочке, вскочил в кузов первой попавшейся машины. Юнцы медленно вышли из автобуса и, повернув крохотные головы, глядели, как их предполагаемая жертва удаляется в неизвестном направлении.
Зачем им понадобилась пленка? Ретиф достал сигару, раскурил ее. Как бы то ни было, они опоздали. Пленка находилась в архиве посольства, снимки в фотокартотеке. Чертежи пассажирского лайнера, как выяснилось, были идентичны чертежам боевого крейсера Марк XXXV, использовавшегося Соглашателями двести лет назад. И хотя ведущие галактические державы никогда не взяли бы это старье на вооружение, в захолустье крейсер являлся силой, с которой нельзя было не считаться.
Но откуда эти двое узнали о пленке? Когда он снимал чертежи, в избушке, кроме сторожа, никого не было, а Ретиф мог бы поклясться, что старый пилястрианин ничего им не сказал.
Если, конечно, его не заставили…
Ретиф нахмурился, выбросил сигару за борт, подождал, пока машина замедлит ход у очередной лужи, соскочил на землю и пошел на верфь.
Дверь, сорванная с петель, была прислонена к стене. Ретиф заглянул в избушку. По всему было видно, что старик не сдался без боя.
След от мешка, который волочили по земле, – или нечто очень на него похожее, – начинался у черного хода избушки и заканчивался, как оказалось, у пакгауза.
Ретиф посмотрел по сторонам. Стоял полдень четвертого цикла, рабочие нежились в мелких водах пруда. Вытащив из кармана небольшой инструмент с несколькими лезвиями, Ретиф начал ковыряться в замке. Услышав щелчок, он приоткрыл дверь и осторожно зашел внутрь.
Перед ним лежали сваленные в кучу тюки. Ретиф включил потайной фонарик, расположенный в ручке инструмента, внимательно осмотрелся. Несколько тюков казались примятыми, рядом с ними на полу не было пыли. Не задумываясь, Ретиф полез наверх. В круглом углублении, образованном рядами тюков, лежали связки тряпья, а среди них – старый пилястрианин с мешком на голове.
Ретиф быстро спрыгнул вниз, перерезал веревки, стягивающие мешок, снял его, отбросил в сторону.
– Это я, дружище, – сказал он. – Незнакомец, который сунул нос не в свое дело.
Старик задрыгал кряжистыми ногами, попытался встать, вновь упал на кучу тряпья.
– Будь прокляты те колыбели, которые укачивали их, – проревел он. – Но помоги мне на ноги подняться, и отомщу я юному Темниле. Он от меня не скроется нигде. Я буду следовать за ним повсюду, найду в бездонной тине Моря Пыток, коль он надумает туда бежать.
– Как же я помогу тебе встать? Может, позвать кого—нибудь?
– О, нет. Коварные юнцы неподалеку. Я не хочу, чтоб ты расстался с жизнью.
– Сомневаюсь, что они пойдут на убийство.
– Ты плохо знаешь их. – Старый пилястрианин повернул голову. – Взгляни сюда. Будь кожа у меня чуть—чуть потоньше…
Ретиф посветил фонариком. Из глубокой царапины на шее старика сочилась пурпурная кровь. Раздался звук, напоминающий крик тюленя: пилястрианин тихонько рассмеялся.
– Предателем они меня назвав, пилили долго лезвием по шее, но тщетны оказались их попытки. Тогда они меня, как тюк, связали, мешок надели на голову старый и удалились, обещав вернуться с оружьем, чтобы жизнь мою забрать.
– С оружием? Я думал, оно запрещено…
– Их гений злой, тот самый мягкотелый, достанет негодяям что угодно. Он дьяволу огонь доставит в ад, коль выгоду почувствует свою.
– Опять гроачи, – пробормотал Ретиф. – Интересно, что ему нужно?
– Признаться должен я, о чужеземец, что я сказал, зачем ты приходил, пока не знал их замыслов преступных. Поведать я могу тебе о многом, но умоляю, помоги мне встать: воспользуйся стоящей здесь лебедкой.
Следуя указаниям пилястрианина, Ретиф зацепил его крюком за панцирь, привел лебедку в действие. Огромный старец медленно поднялся в воздух, затем начал опускаться, двигая руками и ногами, как краб клешнями. В нескольких сантиметрах от пола он сорвался с крюка, шлепнулся на живот и медленно поднялся на ноги.
– Благодарю тебя, о легконогий, – сказал он. – Отныне телочки чудесные мои принадлежат тебе в такой же мере, как мне, и это так же верно, как то, что Гонг меня зовут с рожденья.
– Очень приятно, Гонг. Меня зовут Ретиф. Я рад буду познакомиться с твоими дамочками, но в данный момент мне бы хотелось выбраться отсюда как можно скорее.
Гонг небрежно оперся могучей спиной о ряд тюков с высушенными водорослями, напряг мышцы. Огромная кипа заколебалась, медленно сдвинулась с места.
– Я многотерпелив, но в гневе преследую врагов неумолимо, – торжественно произнес он. – Остерегись, Темнила!
– Постой, – внезапно сказал Ретиф и принюхался. – Чем это пахнет? – Он посветил фонариком на пол, увидел темное пятно. – Какой груз здесь хранился, Гонг? И где он сейчас?
Гонг задумался.
– Канистры здесь стояли. – Старый пилястрианин вздохнул. – Покрашенные в страшный цвет зеленый, четыре невысокие канистры – их привезли сюда вчера гроачи. Когда же тьма настала в первый вечер второго цикла, несколько юнцов канистры погрузили на корабль с названьем очень странным: «Скальный Мох».
– Космический скуттер ДКЗ для особо важных персон. Не знаешь, кто должен на нем лететь?
– Неведомо мне это, и роли не играет никакой. Давай потом с тобой обсудим грузы, сначала отомстить юнцам я должен.
– Не торопись, Гонг. Только одно вещество перевозится в канистрах и пахнет так, как это пятно на полу. Я говорю о титаните, взрывчатая сила которого не меньше, чем у некоторых ядерных устройств.
Бета садилась за горизонт, когда Ретиф и запыхавшийся Гонг подошли к трапу, ведущему в открытый люк дипломатического скуттера «Скальный Мох». Рядом с трапом стояла сторожевая будка. Гонг заглянул в нее, укоризненно покачал головой.
– Какие времена! Ушел с поста охранник и дрыхнет в тине, в этом нет сомненья!
– Поднимемся на борт, – предложил Ретиф.
На скуттере было тихо, горел мягкий свет. На полу стояла большая коробка, валялись ролики, а рядом с ними – два железных лома, вносящие диссонанс в картину роскоши и комфорта. Гонг порылся в коробке, пожал плечами.
– Как любопытно. Что это такое? – спросил он, доставая желто—зеленую пилястрианскую мантию, металлический браслет и пачку каких—то документов.
– Желтое с зеленым, – пробормотал Ретиф. – Цвета какой—то политической партии…
– Сего не знаю. – Гонг посмотрел на браслет и протянул его Ретифу. – А здесь есть буквы.
– ССОРА, – прочитал Ретиф и посмотрел на своего спутника. – Нам надо как можно скорее попасть в посольство.
Проходя мимо сторожки, Ретиф услышал какой—то звук и, не оглядываясь, отпрянул в сторону. Пилястрианин, пытавшийся на него напасть, пробежал по инерции несколько шагов и попал в объятия Гонга, страстно прижавшего юнца к своей груди.
– Неплохая добыча. Гонг, – заметил Ретиф. – Откуда он взялся?
– Навозный жук скрывался за сторожкой, – прогрохотал старый пилястрианин. Юнец изо всех сил колотил руками и ногами по роговому панцирю, но Гонг, казалось, не замечал этого.
– Держи его крепче, – посоветовал Ретиф. – По—моему, он собирается тебя укусить.
– Не бойся. Я неуклюж, конечно, но все еще не жалуюсь на слабость.
– Спроси у него, куда они спрятали титанит.
– Вопрос ты понял, слабоумный червь? – проревел Гонг. – Изволь тотчас ответить мне, паршивец, иль я тебя сломаю, как тростинку!
Юнец захрипел.
– Если ты не хочешь выдавить из него сок, – сказал Ретиф, – ослабь немного свои объятия.
Гонг поднял пленника высоко над головой и со всего размаху швырнул его об землю. Стекла в сторожке задрожали. Юнец глядел на своего мучителя злобным взглядом и лязгал челюстями.
– Он – один из тех, кто на меня напал в моей избушке, – пояснил Гонг. – В содеянном грехе себя кляня, немедленно он все расскажет старцу.
– Он же пытался познакомиться со мной в автобусе, – сообщил Ретиф. – Шустрый мальчик.
Юнец, встав на четвереньки, бросился наутек. Ретиф наступил на полу длинного плаща; ткань с треском порвалась, обнажив спину пилястрианина.
– Клянусь Яйцом Великим! – воскликнул Гонг. – Ведь это не юнец! Куда ж исчез его гигантский панцирь?
Ретиф задумчиво посмотрел на спину, испещренную шрамами.
– Я думал, он только начинает стареть, а оказывается…
– Но это невозможно! – растерянно вскричал Гонг. – Из панциря идут под кожу нервы, и самые великие хирурги бессильны отделить его от тела и жизнь пациенту сохранить.
– Тем не менее, факт налицо. Я предлагаю тебе захватить с собой этого дитятю и убраться отсюда как можно скорее. Его друзья могут появиться здесь с минуты на минуту.
– Слишком поздно, – сказал Гонг. Ретиф повернулся. Из—за сторожки вышли трое юнцов.
– Похоже, ССОРА сегодня разбушевалась, – сказал Ретиф. – А где ваш закадычный друг? – обратился он к приближающейся троице. – Где ваш маленький петушок с глазами на палочках? Небось отсиживается в своем посольстве, радуясь, что святые простачки делают за него всю грязную работу?
