Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 102 страниц)

2

Когда Ретиф вошел в зал заседаний, некогда служивший стадионом и переданный Посольству Земли после освобождения Оберона, первый секретарь Маньян встретил его угрюмым взглядом.

– Наконец—то. Я уже начал думать, что вы задержались побесчинствовать с какими—нибудь проходимцами в вашей обычной манере.

– Совсем нет. То есть, как только мы начали бесчинствовать, я вспомнил о совещании и поспешил сюда. Кстати, кто такой Хубрик Грубый?

Маньян испуганно оглянулся.

– Что вы! Ведь это имя известно только в самых узких секретных кругах, – прошипел он. – Откуда оно известно вам, Ретиф?

– От сотен разгневанных туземцев. Видимо, они не знают, что это секретно.

– Тем не менее, посол будет неприятно удивлен, узнав об этом, – предостерег Маньян. – Однако, как ликуют туземцы, – продолжал он, прислушиваясь к громоподобному шуму на улице, – наконец—то они поняли, что мы их освободили от власти гроуси! Слышите их восторженные крики?!

– Что случилось, Вирбур? – спросил Маньян, обращаясь к военному атташе полковнику Седдисеру, опустившемуся в соседнее кресло. – Чем объяснить такой дискамуфляж под вашим глазом?

– Все очень просто, – пробурчал полковник, – меня ударил политический лозунг!

– Хорошо! – фыркнул Маньян, – но сейчас не время для сарказма.

– Лозунг, – подчеркнул Седдисер, – был вырезан на кожуре фрукта, пущенного со скоростью крикетного мяча.

– Я как раз видел этих трех разбойников, направлявшихся к посольству,

– приятным голосом заметил пресс—атташе. – Энтузиазм туземцев говорит за всеобщие выборы.

– Я думаю, самое время, – задумчиво сказал советник, – объяснить вам, что термин «политическая машина» не обязательно означает «средний танк».

Разговор за столом резко прекратился, когда в комнату вошел посол Клаухаммер – маленький краснолицый человечек с объемистым животиком. Он взглянул на сотрудников и жестом пригласил их сесть.

– Итак, джентльмены, – он оглядел стол, – о нашем прогрессе в подготовке населения к выборам доложите вы?

Наступила полная тишина.

– Ну хотя бы вы, Честер? – посол обратился к советнику. – Вы, кажется, взялись за организацию обучения парламентским процедурам этого сброда, то есть, я хотел сказать, – свободных граждан Оберона?

– Я попытался, господин посол, я пытался, – грустно ответил Честер. – Но они не совсем уяснили идею. Они просто разбились на партии и начали рукопашную за обладание креслом.

– А я так и не смог достичь прогресса в попытке растолковать им смысл выражения «один человек – один голос», – произнес политический офицер. – Они поняли основную идею, но сделали из этого странный вывод: одним человеком меньше – одним голосом меньше, – вздохнул он. Хорошо, что их было поровну, так что обошлось без потерь.

– Что же в отношении регистрации, Маньян? – крикнул глава миссии. – Вы тоже рапортуете о поражении?

– Не совсем, сэр. То есть, не о полном поражении, скорее, видимо, можно будет…

– Что!? – тон посла стал зловещим, – когда же, по—вашему, настанет подходящее время? Когда разразится катастрофа?

– Я бы хотел предложить закон, ограничивающий количество партий, – заторопился Маньян, – иначе мы не получим большинства…

– Это не выход, – заметил советник, – мы не можем позволить себе в это вмешиваться. Однако, если установить достаточно большой налог на голосование…

– Я не знаю, Ирван, – перебил его офицер—экономист, в расстройстве вороша свои жидкие волосы. – Мы должны решительно сократить ряды голосующих. Не вспомнить ли нам старые добрые законы? Ну, например, ограничить право голосования для тех, кто имеет дедушек? Или, наоборот, внуков? Или их обоих?

– Джентльмены! – посол резко прекратил их дебаты. – Посмотрим правде в глаза. Выборы превратятся в хаос—головоломку, если мы не примем действительно радикальных мер.. Ясно, джентльмены, что сейчас необходима политическая сила, способная вобрать в себя и использовать в своих интересах все противоборствующие стороны, а также соответствующую интересам Земли в данном секторе…

– Да, шеф, – произнес кто—то за столом. – Но кто совершит это чудо на Обероне, если все местные группировки встречают в ножи друг друга и все предложения Земли, как во внешней, так и во внутренней жизни?

Посол в знак согласия покивал головой:

– Вы правы, Диндик. К счастью, ответ найден. Я вошел в контакт с природным лидером, обладающим широчайшим духовным влиянием, который сможет выполнить эту роль, – он сделал паузу, переждав аплодисменты и одобрительные восклицания.

– Можно ли узнать имя этого мессии? – осведомился Маньян. – Где и когда мы можем встретиться с ним?

– Странно, что вы применили такой термин по отношению к Хубрику, – самодовольно произнес посол.

– Вы сказали… Хубрик? – неуверенно переспросил Маньян. – Но ведь так зовут одного главаря, имеющего неслыханную наглость послать хорошо вооруженных людей для угрозы Вашему правительству!..

Розовое лицо Клаухаммера вдруг стало темно—багровым.

– Боюсь, Маньян, – сказал он стальным голосом, – вы воспользовались непроверенными слухами. Его Ярость Духовный Владыка действительно посылал эмиссара для решения некоторых организационных вопросов, но это не должно давать пищу безответственным слухам о нарушении нашей политической линии!

– Возможно, я неверно понял смысл его высказываний, – пробормотал Маньян, – но выражения типа «иностранные кровопийцы» звучит не очень дружественно.

– Однако, довольно странные слова, – заметил полковник Седдисер. – Вы отлично поставили парня на место, господин посол.

– Безусловно, я предварительно разработал достаточно гибкую схему протокола переговоров, – сказал Клаухаммер. – Хотя, признаюсь, сначала я увлекся идеей применения специальных методов обработки, но вскоре рассудок взял верх. Кроме того, джентльмены, – продолжал посол, – выборы уже близко, и мы не имеем времени для экспериментов. Задача довольно проста: необходимо наладить контакт с указанным гуру. Без сомнения, миссия должна взять на себя ответственность за полную безопасность Его Ярости и всесторонне способствовать повышению благосостояния оберонцев при условии успеха данной фракции на выборах. Итак, джентльмены, ваши предложения…

– Это достаточно просто, – сказал Маньян, – мы должны послать гонца с приглашением на чай. Что—нибудь убранное золотом, я понимаю.

– Я полагаю, что этот парень, Хубрик, – подхватил офицер—экономист, – этот Хубрик имеет в своем распоряжении десять тысяч головорезов, то бишь любознательных учеников готовых, надрать хвост всякому, сунувшему туда нос или хвост…

– Но земляне не имею хвостов, – хмыкнул Маньян.

– Не волнуйтесь, они найдут, что отрезать у вас! – буркнул Оскар.

– Могу ли я считать, что вы, Маньян, беретесь за эту благородную задачу? – вежливо спросил Клаухаммер.

– Я, сэр… – Маньян побледнел, – я, в принципе, конечно, не против, но сейчас я нахожусь под наблюдением врачей ввиду моего ожога 4—й степени горячим шоколадом…

– Какой вы сказали степени? – заинтересовался его словами полковник,

– четвертой? Я бы хотел взглянуть, так как…

– Симптомы визуально не просматриваются! – окрысился Маньян. – Кроме того, резко обострилась моя астма…

– Черт побери, – прошептал Седдисер своему соседу. – Я бы не прочь увидеться с этими парнями…

– Не забудьте надеть кольчугу, Уилбур, – прошептал тот. – Говорят, их чистый вес три сотни фунтов, плюс шестифутовые палаши, которыми они владеют в совершенстве…

– …но, к сожалению, долг обязывает меня пребывать на рабочем месте,

– быстро закончил полковник.

– Палаши, вы говорите?.. – задумчиво проговорил офицер—экономист, – а не организовать ли здесь магазин огнестрельного оружия? Для нужд полиции, конечно…

– Джентльмены, – резко оборвал разговор Клаухаммер, – мы здесь для целей разъяснения местному населению свободных политических реалий, а не для разработок антинародных доктрин.

– Разрешите вопрос, господин посол? – спросил Ретиф. – Коль скоро мы здесь служим интересам свободных выборов, так почему бы не позволить оберонцам самостоятельно определиться в их политических реалиях?

Клаухаммер оторопел.

– Как же именно? – неуверенно поинтересовался политический офицер.

– Ну, позволить им выдвинуть того, кого они считают нужным и голосовать за него, если им вздумается.

– Я полагаю, вы забыли значение этих слов, молодой человек! – строго проговорил посол. – Эти свободные выборы должны быть проведены, как свободные выборы, как всегда таковые и проводятся. И, насколько я понял, мне мне кажется, для вас будет весьма полезным упражнением посещение Его Ярости. Это, несомненно, будет способствовать шлифовке вашего понимания дипломатического протокола.

– Но, сэр… – вступился Маньян, – мистер Ретиф необходим мне в работе по составлению отчета и…

– Боюсь, что с этим вам придется управляться самому, Маньян. А сейчас вернемся к устоям демократии, джентльмены. Что же касается вас, Ретиф, – посол вперил в него пристальный взгляд, – то, надеюсь, что у тваггов вы будете вести себя достаточно скромно, ибо мне не хотелось бы слышать о каких—либо нежелательных инцидентах.

– Клянусь, что вы не услышите ничего неприятного! – весело пообещал Ретиф.

3

Зеленое утреннее солнце Оберона настигло Ретифа в седле на выносливом страйле – местной разновидности диких животных, прирученных тваггами. Выйдя за городские ворота, он оказался меж лугов и полей с разбросанными по ним опрятными фермами и глазеющими на него крестьянами.

Достигнув леса, тропа вилась между холмов. В полдень Ретиф стреножил страйла и расположился на отдых вблизи небольшого лесного водопада.

Однако, не успел он доесть сэндвичи, как две двухфутовые стрелы со свистом пронеслись в воздухе, глубоко вонзившись в дерево за его спиной.

Ретиф нарочито медленно поднялся, зевнул, затем закурил, между тем внимательно вглядываясь в заросли.

Вот качнулась одна ветка, затем другая и еще одна стрела пронеслась мимо, чуть не задев его и скрывшись в кустарнике.

Сделав пару ленивых шагов, Ретиф скользнул за гигантский ствол ближайшего дерева. Там, не теряя времени даром, он смастерил что—то наподобие самострела, и, тщательно замаскировав его, поспешно укрылся в кустарнике.

Прошло несколько минут.

Потом кусты раздвинулись, и на поляну вышел здоровенный твагг, сжимая в руках грубо сработанный большой лук. В поисках жертвы он двинулся вокруг дерева. Самострел сработал. Упругая ветка чувствительно кольнула его пониже спины.

Твагг оцепенел.

– Не убивайте, сэр! – неожиданно плаксивым голосом взмолился он. – Меня послали, я не виноват.

Ретиф вышел из укрытия и, кивнув тваггу, отобрал у него лук.

– Неплохая работа, – одобрительно сказал он, рассматривая оружие. – Товар гроуси?

– Товар? – обиделся твагг. – Да я лично украл его у пятиглазых из—под самого их носа.

– А ты случайно не из банды Хубрика? – между прочим поинтересовался Ретиф.

– Это уж точно, что не случайно, – самодовольно ухмыльнулся твагг. – Я, как—никак прошел Великое Испытание, как и другие наши парни.

– Какая удача! – воскликнул Ретиф. – Я как раз еду к нему. Проведи меня туда.

Твагг резко выпрямился.

– Поищи дурака, – нахмурился он. – Фин Глуб никогда не станет предателем!

– Но это не предательство, – возразил Ретиф. – Это простая дипломатия.

– Ни один чужак не войдет в лагерь тваггов иначе, чем пленником, – твагг упрямо уставил свои блестящие черные глаза на землянина. – Вы скажите вашему другу, чтобы он не тыкал так сильно, это мои единственные штаны…

– Так ты говоришь: пленник? Кстати, я здесь совершенно один, – заметил Ретиф.

– Но кто же тогда меня пырнул? – проговорил твагг, тупо рассматривая палочки самострела. Уразумев случившееся, он разъяренно обернулся к Ретифу.

– Учти, я вооружен, – предупредил его Ретиф.

– Несчастный! – презрительно хмыкнул твагг. – Знаешь ли ты, с кем имеешь дело? Никто в мире, кроме меня, лучшего стрелка, не в силах натянуть этот гигантский лук.

– В самом деле? – Ретиф взял стрелу, наложил на лук и одним сильным движением натянул тетиву до отказа.

Еще мгновение, и раздалось «крррак» – богато инкрустированная древесина треснула пополам.

– Прости меня, старина, – с огорчением сказал Ретиф, – но гроуси делают такие хрупкие вещи…

Твагг обомлел, вытаращив глазищи.

– Ты… ты… сломал его…

– Пустяки, – успокоил его Ретиф, я стяну для тебя еще лучший. Давай—ка лучше подумаем вместе, как мне пройти в лагерь? Я думаю, что, доставив меня туда, как пленника, ты возвратишь себе славу отважного и сильного малого.

Твагг соображал с трудом. Однако в конце концов и до него дошло, до чего заманчивы все выгоды предложения Ретифа, и они двинулись в путь.

– О'кей, пленник, – вздохнул он, – Молись, чтобы у Хубрика было хорошее настроение! Иначе он подтянет тебя на дыбе и ты быстренько расскажешь ему все, что с тобой было и все, чего не было.

4

Несколько дюжих лоботрясов, валявшихся в тени деревьев и наспех сделанных навесов, лениво наблюдали за Ретифом, восседающем на страйле, и Фином Глубом, согнувшемся на своем скакуне и свирепо толкающем землянина вперед.

– Стой, негодяй! – заорал Фин. – Слезай на землю, а я пока справлюсь, вести ли тебя к Его Ярости или сперва немного позабавиться с тобой!

– Ба! Это еще что за птица?! Пришелец?! А может быть, пятиглазый? – вокруг Ретифа начала собираться толпа.

– Прочь, мерзавцы! – заорал Фин. – Я поймал этого землянина для того, чтобы он мог позабавить Хубрика своей наглой болтовней. Дайте дорогу!

– Я сыт по горло твоей болтовней, Глуб! Разреши, я разрублю его на месте! – с этими словами говоривший со свистом выхватил гигантский палаш.

– Стой, Элб Парф! А ну, дайте мне пройти, – знакомый баритон послышался в толпе. Огромный твагг в красном кушаке протискивался сквозь толпу, неохотно расступавшейся перед ним. Вновь прибывший резко остановился, увидев пленника.

– Мне кажется, – проговорил он, – мы уже где—то встречались…

– Вроде, да, – подтвердил Ретиф.

Дар Блаж осторожно коснулся челюсти…

– Ах да! На улице кондитеров! Вспомнил! – Дар Блаж радостно хлопнул Ретифа по плечу. – Эй, вы, пьянчуги! – заорал он, – этот землянин так двинул мне в челюсть, как копытом ударил. Не упомню такого случая. Как вы насчет продолжения? А, сэр?!

– Ты пришел вовремя, приятель, иначе не сносить бы мне головы, – сказал Ретиф.

– Эй, вы! – твагг грозно обернулся к соратникам, – никто, кроме меня, не смеет тронуть этого парня, и никто, кроме меня, не посмеет отрубить ему голову! Ну, так как же, пришелец? – он снова обратился к Ретифу.

– Оставим это до особого случая, – предложил Ретиф.

– Но что может быть более особым случаем, чем отсрочка небольшого отдыха в осином дупле, а?

– Мы столкуемся позже, – пообещал Ретиф. – А сейчас мне надо встретиться с Его Яростью Хубриком.

– Что же, в благодарность я это тебе устрою, – прогрохотал Дар Блаж, – ступай за мной.

5

Хубрик Грубый, развалясь на лежанке под балдахином, помпезным и цветастым, сонно глядел на Ретифа, пока Дар Блаж вводил его в курс дела. Это был здоровенный твагг, задрапированный в расшитые золотом одежды. Он лениво выбирал большие зеленые ягоды из серебряного кубка, солил их и отправлял в рот.

– Так, – сказал он просто. – Я понял, что ты, Дар Блаж, просто решил отвлечь меня от дела. А сейчас проваливай с глаз долой, – добавил он отворачиваясь, – и не забудь принести мне его голову. Я оберну ее как конфету, насажу на пику и отправлю послу Клаухаммеру.

Дар Блаж кивнул, посопел и почесал под ребрами.

– Только тут, вот, значит, какое дело, – пробормотал он с некоторым сомнением. – Торт протух, значит… Пойдем, что ли… – он протянул свою лопатообразную лапу к Ретифу.

– Я думаю, – сказал Ретиф, – настало время, о котором я тебе обещал,

– с этими словами он сделал шаг вперед и, уклонившись от захвата Блажа, нанес ему сокрушительный удар в челюсть, от которого тот немедленно грохнулся на землю и громко застонал.

Воцарилось молчание.

– Ваша Ярость, – вежливым, но решительным тоном начал Ретиф. – Его Превосходительство, господин Посол Клаухаммер поручил мне передать вам вместе с его искренними и добрыми пожеланиями приглашение оказать честь своим присутствием на торжественной церемонии по случаю предстоящих выборов.

– А… Что?.. – к Хубрику вернулся дар речи. – Вот как?! – голос его окреп. – Вот как ты меня же благодаришь за мое гостеприимство! Эй, Дар Блаж! – видно, он понял, что случилось. – А ну вставай, бездельник, и отомсти за мою поруганную честь!

Дар Блаж застонал и дернул ногой.

– Мои извинения, Ваша Ярость, – продолжал Ретиф, вынимая из—за пазухи пистолет, – я редко следую протоколу, и, отдав должное официозу, начинаю действовать самостоятельно. Имеются ли у вас еще стражи, готовые уйти в отставку?

– Стой, Пришелец! Стоит ли разносить по свету весть об этом неприятном инциденте? – Хубрик завозился в своем гамаке. – Ведь это может повредить мне на выборах.

– Новости текут, как вода… – согласился Ретиф.

– О, это позор! – хрипло загромыхал Хубрик. – Однако, весь Оберон знает, что твагга может поразить только твагг, – он задумался. – Что ж, если холм не идет ко мне… Коли ты и вправду уложил твагга, нужно этот факт узаконить, приняв тебя в наше братство. Вот так…

– Это для меня большая честь, Ваша Ярость, – дружелюбно ответил Ретиф. – При условии, конечно, что вы уполномочиваете меня передать ваше милостивое согласие на приглашение его превосходительства, – он еще раз поклонился.

Хубрик помрачнел.

– Ладно, мы еще успеем поживиться в посольстве. А сейчас, – он перекинул туловище через веревки гамака и подошел к все еще распростертому на полу телу Дара Блажа, – вставай, лодырь! Позови несколько разбойников и прикажи им одеть меня для обычного испытания. И моего гостя тоже! – он указал на Ретифа. – Только пусть пока не одевают его, чтобы не порвать одежду и не запятнать ее кровью и грязью.

– Церемония ожидается серьезная, – заметил Ретиф.

– Серьезная будет потом, – пообещал Хубрик, – сначала будет Испытание. Готовься, Пришелец!

6

Церемониальное место для Первого Испытания находилось на лесистой стороне полого холма. Все пространство в долине было занято разношерстой толпой тваггов. Они кричали, ругались, заключали сделки, обменивая что—то вроде бумажных денег.

– Все вон из круга Первого Испытания, – заорал Дар Блаж, раздавая щедрые удары направо и налево. – Или вы хотите разделить участь с пришельцем? – толпа раздалась, освобождая круг около пятидесяти футов в диаметре, в центре которого остался Ретиф и Дар Блаж.

– Ну, Ретиф, – начал Дар Блаж, – это болезненное испытание, но оно покажет тебе храбрость и выдержку тваггов, а также… – он осекся, оглянувшись на вопли, шум ломающихся ветвей и свирепый храп, доносящийся из—за внешнего круга. Вдруг кольцо зрителей разорвалось, и несколько тваггов кубарем разлетелось в стороны, уступая место разъяренному скакуну семи футов в холке, с мордой, покрытой кровавой пеной, из которой виднелись устрашающие клыки. Издав хриплый рев, животное кинулось туда, где стояли Ретиф и Дар Блаж.

– Что за чушь? – нахмурился Дар Блаж, уставившись на мчавшегося к ним зверя. С неожиданной ловкостью он нырнул в сторону, и ухватив обезумевшую скотину за ухо, с хрустом отпустил свой молотоподобный кулак ей на череп. Бедное животное рухнуло, как подкошенное, на колени и неподвижно застыло у ног Ретифа, зарывшись мордой в дерн.

– Вовремя… – заметил Ретиф.

– Это глупая скотина испортила всю церемонию. Видно, он сорвался с цепи, – недовольно пробурчал Блаж. – Эй, кто там? Немедленно уволоките его отсюда! – Он повернулся к Ретифу. – А сейчас, если ты готов…

– Да, вроде… – неуверенно улыбнулся Ретиф.

– Тогда слушай: вдохни!

Ретиф вдохнул.

– Один, два, три… девять… десять… – скороговоркой выдохнул Дар Блаж, внимательно вглядываясь в лицо Ретифа в поисках ужаса. Послышались одобрительные крики и аплодисменты.

– Ну, – буркнул Дар Блаж, – ты держался молодцом. Нормально. Для пришельца, конечно. Принято! – громко объявил он. – Принято!

Несколько секунд прошло в полном молчании. Ретиф, как и прежде стоял спокойно. В толпе раздавались удивленные возгласы. Дар Блаж с недоумением повернулся к Ретифу и открыл рот.

– Разрази меня гром! Он все еще не дышит! Эй, парень, ты обманываешь меня…

Ретиф задышал.

– Ни в коем случае!

– Даже сам Великий Мастер Удушения Дирдир Куч держался только до двенадцати! – пробормотал твагг. Тут зрители разразились громом аплодисментов.

– Ну что ж, землянин. Тебя ждет Второе Испытание. Пойдем. Оно будет, пожалуй, посерьезнее первого.

Они двинулись вверх по склону, сопровождаемые зрителями. Тропинка превратилась в скалистое ущелье, стиснутое отвесными скалами. Мелкие камешки сыпались им на головы. Валун средних размеров со свистом пролетел в нескольких дюймах от них и с треском скрылся в лесной чаще. Путешествие окончилось у отвесного края амфитеатра, сплошь усыпанного булыжниками всевозможных размеров. Публика расположилась по краям, опять оставив Ретифа и Дар Блажа в центре. Между тем камнепад продолжался. Булыжники размером с голову ребенка грохотали, падая то справа, то слева. Чудовищный валун величиной с рояль прямо над ними угрожающе покачнулся и сполз на несколько дюймов вниз.

«Как бы не заработать синяков», – подумал Ретиф.

– Дурное предзнаменование, – многозначительно сказал Дар Блаж, взглянув в верх. – Однако, как надоедливы эти пылинки, – пробурчал он, поеживаясь от ударов камней размером с бильярдный шар. – Они сводят на нет серьезные испытания.

– Совсем нет, – возразил Ретиф, – по—моему, мне будет что вспомнить.

– Надеюсь, – Дар Блаж сурово взглянул на Ретифа. – Итак, приготовься услышать одну серьезную штуку. Согнись! – он выразительно замолчал. – И коснись руками кончиков носков.

– Можно ли сгибать колени? – поинтересовался Ретиф.

– Сгибай все, что можешь согнуть, – презрительно сказал твагг. Таким испытаниям тебя не подвергали в вашем посольстве.

– Пожалуй, – согласился Ретиф и быстрым движением коснулся носков ботинок.

– Черт побери! – послышалось из толпы. – Он сделал это сразу! Не дергаясь! – Толпа восхищенно взвыла.

– Коряво немного, – пробурчал Дар Блаж, – Однако, принято. Но я не завидую тебе, о Пришелец. Ты стоишь перед третьим Великим Испытанием, где твои хитрости не пройдут! Пойдем! – последние его слова потонули в грохоте: каменный рояль рухнул на то место, где они только что стояли.