Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 102 страниц)

– Я вижу, вы довольно хорошо представляете себе ситуацию, ее развитие и результат, – признался Шлуш. – Но вы тут больше говорили о нас, а каковы ваши планы? Не бойтесь опускать детали, у меня есть в подвале специалисты, которые и без вашего желания узнают все, подсоединив куда надо пару проводочков. Пока обрисуйте только основные контуры. Пожалуйста.

– Вы полагаете, что у нас есть какой—то план, гроссмейстер? – спросил Ретиф.

– Не смешите меня. Говорите, у нас мало времени. Нам надо обдумать не только ваши планы, но и поработать над нашими.

– А господина Джига, посла с вашей планеты, вы посвятили в ваши планы?

– Джит – всего лишь слуга, обладающий, правда, большими полномочиями, – сказал Шлуш. – Посвящать его в галактические замыслы было бы неразумно по многим причинам. Пользы бы он принес мало, а от основной своей работы отвлекся бы…

– Но тогда кто… Кто является вашим начальником, Шлуш?

– Любопытство желательно проявлять в определенных пределах, Ретиф, – прервал его гроасец. – Но если я вам скажу, что это совершенно особенное лицо, супергроасец с железным характером, не могущий стоять в стороне, как он сам говорит, когда Лумбагу уводят у нас прямо из—под носа. Вы с ним скоро познакомитесь.

– Постойте, – прервал его Ретиф. – Насколько я помню, тот капитан, что первым занес Лумбагу на карты Галактики, был землянином. Он здесь оставался довольно долгое время, торгуясь с туземцами. Кстати, в его рапорте не было ни одного слова о сверхагрессивности лумбаганцев.

– Просто ему повезло: он прилетел в период перемирия, в то время они еще случались периодически, – заметил Шлуш, – но…

– Второе упоминание о Лумбаге относится к десятилетней годовщине ее открытия нашими астронавтами. Тогда еще вышла небольшая ссора между нашим исследовательским кораблем и вашим военно—десантным ботом, припоминаете? К тому времени гроасцы уже крепко обосновались здесь…

– Да, да, точно. Наши десантники просто приняли соответствующие меры по борьбе с нелегальным туризмом. И кстати…

– Хороши меры – стрелять по безоружному научному судну! – Ретиф смягчил резкость слов благодушным выражением лица. – Земля не могла не принять этот вызов и пришла сюда с необходимым эскортом. Однако вспомните, мы не стали использовать нашу силу, а вот вы…

– Прекрасно все помню. Поистине величайшая бдительность посланцев Гроа обрекла на неуспех наглые провокации Земли!

– И вот тогда—то и были замечены дикие местные обряды, – продолжил Ретиф, пропустив мимо ушей реплику Шлуша. – А вместе с этим открылись и факты того, что ваши посланцы почти в открытую проворачивали здесь закупки внутренних органов гуманоидов…

– Это же самостоятельные существа! Они приобретались для наших зоопарков, – прошипел Шлуш. – Интерес гроасцев к экзотическим видам дикой природы всем известен…

– А это вызвало немало вопросов. Высказывались даже теории о том, что вы «разбираете» лумбаганцев на Простейших и потом «собираете» обратно в определенном порядке, чтобы созданный индивид удобно было использовать в вашем хозяйстве.

– Боже, как извращено ваше сознание! Кроме того, ведь мы прекратили это почти сразу же из уважения к предрассудкам местных жителей и из—за того, что мы будем неправильно поняты такими, как вы, земляне.

– Еще бы вы это тогда не прекратили! Ваше положение было на волоске от критического… Впрочем, войны на планете «с успехом» продолжаются, и никто не в силах будет проследить, если вы вздумаете продолжать такого рода «торговлю».

– Покончим на этом, я не имею ни малейшего желания слушать лекцию о лумбаганской истории! – зашипел Шлуш. – Поговорим лучше о зле, которое взращивается в кабинетах нашего Корпуса!

В этот момент дверь зала резко распахнулась.

– Пусть простят верного слугу за вторжение без доклада, – заговорил торопливо показавшийся охранник, – но…

– Как ты посмел так врываться?! – вскричал Шлуш, вскакивая из—за своего стола. – Ты, мерзкий бездельник! Кто это там с тобой?

Охранник, не говоря больше ни слова, шатающейся походкой стал входить в зал. За ним шел лумбаганец. У него был один единственный глаз, три ноги, огромный рот, и в руках здоровенный, но устаревшей марки пистолет.

– Выкинуть его немедленно! – заорал Шлуш, обращаясь к Вилту, который жался к самой дальней стене.

– Я… Я… забыл з—зарядить револьвер… – лепетал тот, проклиная в душе Ретифа и роняя бесполезное оружие на пол.

– Кто из вас, чужеземцы, здесь главный гроасец? – резко и требовательно спросил вошедший.

– Вилт, я тебе приказываю… – уже по инерции шипел Шлуш, завороженно глядя на пистолет лумбаганца, смотревший ему в грудь своим черным жерлом.

– Зачем и кому это надо знать? – спросил он, обращаясь уже к лумбаганцу.

– Кое—кто очень хочет с ним повидаться, – сказал тот. – Поторопитесь, – продолжил он, оглядывая по очереди всех присутствующих, – он не любит долго ждать.

«Надо полагать, – подумал Ретиф, – это и есть начальник Шлуша».

Лумбаганец посмотрел на свои часы, купленные на базаре у землянина, марки «Дэйл—Эванс».

– Быстрее! Через полчаса я меняю свое амплуа и мне уже будет наплевать и на вас, и на того, что хочет с вами увидеться. Но я люблю всякое дело доводить до конца!

– Ну, что ж… – начал Шлуш, поднимаясь с кресла.

– Спокойно, Шлуш, – сказал вдруг Ретиф. – Очень тронут тем, что вы хотели меня выгородить, но надо быть честным. Эй, вы! Я пойду с вами.

– Пытался обмануть меня? – засмеялся лумбаганец, наставляя на Шлуша свой пистолет, покрытый со всех сторон ржавчиной. – Тебя бы пристрелить за это! Ну да ладно. Патроны я изготовил сам, хотя это было нелегко. Так зачем их тратить без пользы, верно? – С этими словами он перевел дуло на Ретифа.

– Пошли, приятель, – он чуть помедлил, но вдруг сказал: – Все вы, чужеземцы, для меня на одно лицо, но ты, сдается мне, чем—то все—таки от них отличаешься. – Он переводил взгляд с Ретифа на охранника, стоявшего в углу, потом на Вилта, на Шлуша. – Две ноги… Живот… Одна голова… А, вот! У них по пять глаз, а у тебя только два – это какое—нибудь неприятное воспоминание для тебя? Небольшое побоище с дружками?

– Дефект от рождения, – мрачно выговорил Ретиф.

– Извини, приятель. Не подумай, что хотел обидеть. Ну и черт с ними, с остальными глазами. Глянь на меня – я и вовсе одноглаз, ха—ха!

7

Когда Ретиф, конвоируемый лумбаганцем, покинул наконец притихший домик, в котором размещался штаб Самого Высокопоставленного Гроасского Лица, и вышел на улицу, в лицо ему ударил довольно сильный свет от двух лумбаганских лун. Одна большая, больше земной, а другая совсем маленькая.

– Думал, что повидаю в эту ночь тайных чиновников Гроа, а оказалось, что и вождей тоже доведется, – говорил сам себе вслух Ретиф. Тем временем они повернули назад на запад, к побережью. – Куда вы меня ведете?

– Узнаешь, – коротко бросил лумбаганец, вращая своим единственным глазом во все стороны, стараясь предупредить возможные препятствия на их пути. – Главное, добраться без проблем.

– Вы ожидаете нападения? – спросил Ретиф.

Лумбаганец кивнул.

– А как же! – сказал он мрачно. – С какой стати сегодняшний вечер должен отличаться от прочих?

– Я думал, что уличные баталии – радость для здешних жителей, – продолжал Ретиф начавшийся разговор. – Во всяком случае каждый лумбаганец всегда готов перерезать горло кому—нибудь, если представится возможность. А в вас что—то немного энтузиазма.

– О, небольшая потасовка на улице или приятельская драка в баре, или соседская поножовщина на базаре – это, пожалуйста! Я такой же, как все. Но у всего есть свои пределы. Если откровенно, господин… э—э… как тебя зовут?

– Ретиф.

– Меня Глут. Так вот, как я уже говорил, Ретиф, всему есть свои пределы. Мне надо немного остепениться, отдохнуть от всего этого. Мне уже столько попадало, что самое время попроситься в отпуск, понимаешь? Здесь многие такого же мнения.

– Тогда почему же вы продолжаете?

– Это нелегко объяснить чужеземцу. Я просто плыву по течению. Все, что не мешает мне, я согласен оставить так, как есть, но бывает тако—о—е!.. Некоторые побоища просто невыносимы! Ты понимаешь, о чем я?

– Пытаюсь понять, – сказал Ретиф. – Кстати, ваш пистоль… Он еще стреляет?

Глут и сам с сомнением покосился на свое оружие, но тут же грозно сказал:

– Не беспокойся. Всякий, кто посмеет выпрыгнуть на нас из кустов, получит такую плюху, что утром долго будет думать, какой орган заменить сначала. – После этих слов Глут как—то погрустнел и добавил: – Правда, заряда хватит, пожалуй, только на одного молодчика.

– На единственный выстрел? – Ретиф стал лихорадочно соображать. – Послушайте, как у вас с меткостью?

– Обычно я попадаю – куда целюсь – с первого раза.

– Как насчет той вывески? Даю пять монет.

– Шутишь? Я снес бы ее ко всем чертям при любой погоде.

– Говорить легко, – подзуживал Ретиф, с удовлетворением отмечая поднявшийся ветерок, который стал раскачивать тот кусок жестянки, в который он предлагал Глуту всадить его последний заряд. – Я слышал, вы, лумбаганцы, друг в друга на расстоянии десяти шагов не попадаете.

– Ты слышал?! – презрительно сказал Глут. Поднял свою пушку. Б—бах!!!

Вывеска подлетела высоко в небо, разваливаясь в полете на части. На тихой улочке звук выстрела отозвался грохотом настоящего землетрясения.

Когда Ретиф пришел в себя, он услышал, как впереди хлопнули сразу несколько дверей, раздались гневные вскрики. По мостовой застучали чьи—то подошвы. Шаги стремительно приближались, но пока в темноте ночи ничего не было видно.

– Что ты наделал?! – зашептал Глут. – Все из—за тебя! Давай, пора отсюда ноги уносить! – Он развернулся и бросился назад по дороге, по которой они еще пять минут назад спокойно шли и болтали. Из боковой аллеи вдруг выскочили сразу несколько фигур в темно—красных плащах.

– Вон они! – раздался хриплый крик. – Хватайте этих недоносков!

– Давай туда! Наверх! – прохрипел Глут. – Быстрее!

Ретиф отыскал ступеньку лестницы, ведущей вверх по шершавой каменной стене. Вот он уже преодолел нависший карниз. Секундой позже за его спиной показался карабкающийся Глут. Еще минута, и снизу раздался яростный, но уже не страшный вопль опоздавших преследователей…

– Они были совсем близко! – переводя дыхание, горячо шептал Глут. – Это ребята из Городской Стражи. К ним лучше не попадаться.

– Они вояки из кадровых? – спросил Ретиф.

– Да. Свое дело знают.

– Но я слышал, что вы очень часто меняетесь ролями?

– Правильно. Когда свисток просвистит, наступает пятиминутная пауза, в течение которой даже полицейские с ворами меняются местами.

– Цивилизованно, – произнес Ретиф.

– Побережье уже близко, но… – Глут посмотрел на свои часы и хлопнул себя по коленке. – Эх, что же ты наделал, Ретиф! Пришло и мне время сменить баррикады. А ведь, приведи я тебя, куда вел, получил бы неплохие денежки! Да что там денежки, я же просто должен был!

– Вы могли бы объяснить им, что нас задержали…

– А дальше? Передать тебя им? Этим бездельникам, с которыми я по недоразумению еще полчаса назад был в одной компашке? Да если даже я и приду к ним сейчас с повинной за опоздание, они с меня шкуру спустят.

– Разве они не сменили баррикады вместе с вами?

– Может быть, но теперь все равно у них своя дорога, у меня своя. Чужеземцу этого не объяснишь. Даже я сам иногда запутывался. – После этих слов Глут осторожно подполз к краю крыши, чтобы глянуть вниз.

– Сдается мне, – сказал он, – что все эти наши дела уже вышли из—под контроля. В эти денечки ни один молодчик не скажет с уверенностью, кого он будет бить через пять минут.

– А как быть с нами? – спросил Ретиф. – С чужеземцами? Как нам разобраться, если даже вы этого не можете сделать?

– Вы – в стороне. То, что я тебя сцапал – это что—то новое. Ну, а теперь я переменил лошадок, и ты можешь ничего не бояться, никуда я тебя больше не поведу. Откровенно, Ретиф, я слышал, что у вас, гроасцев, довольно поганые душонки, но ты смотришься славным парнем. А я все—таки подамся в порт обратно… Что—нибудь придумаю.

– А к кому вы меня все—таки тащили, Глут?

– Один молодчик. С острова Гру. А зачем тебе?

– Хотел бы с ним познакомиться. Он же вызывал меня.

– Ник чему это теперь. Сейчас я член одной портовой шайки, и у нас наклевывается одно дельце.

– А если я пойду с вами?

– Прости, но я тебя на Гру уже не поведу, да и нет у меня времени водить туриста по местным достопримечательностям. – С этими словами Глут встал и уже хотел было спускаться, как метрах в трех перед ним возникли три фигуры, все в тех же темно—красных плащах.

– Вот они где! – раздался в темноте грубый крик. – Хватай!

Не долго думая, Глут бросился на них. В воздухе мелькнули увесистые кулаки, и вот уже один из стражников с воплями откатился в сторону от общей свалки. В ту же секунду на Глута прыгнули остальные двое и, раскачав его за руки, впечатали головой в оказавшуюся поблизости печную трубу. Они не заметили Ретифа, и это было их ошибкой. Тот напал на них сбоку и отвлек от Глута. Еще секунда – и лумбаганец пришел в себя. Еще секунда – и один из стражников в облаке своего развевающегося плаща полетел с крыши вниз головой. Последний противник получил от Ретифа сильнейший удар коленом прямо в лицо – тут уж было не до этикета – и без звука повалился на землю.

– Вот это драка, Ретиф! – смеялся и потирал руки Глут. – Ты вел себя по дружбе, вот это я понимаю! Как друг!

– Или как враг. Это смотря по тому, как вы отнесетесь к этому, когда в следующий раз будете менять баррикады.

– Это верно. Но в настоящий момент я считаю, что ты показал себя недешево! Смотри—ка: больше никого не видать в округе – чистая работа.

– Так ли уж вам обязательно затесываться сейчас в банду пиратов?

– Это, старик, уже решено. Команда выбрана, и осталось только поднять паруса.

– Как лицо дипломатическое, – заметил Ретиф, – я не могу одобрить ваш выбор.

Глут покачал головой.

– Тебя я не привел и ребята будут сердиться, но я им в конце концов что—нибудь наплету. К тому же ты был нужен тому молодчику с Гру, а мы ведь джонка: сплавай туда, сплавай сюда. А кроме того, пять минут назад я дал понять стражникам, что по крайней мере на сегодня я не на их стороне. А тебе, чужеземцу, я вообще советую лечь пока на дно.

– Хорошая мысль. На борту вашей джонки меня скорее всего найдут враги.

Глут вздохнул и достал из кармана пистолет.

– Я не хочу казаться неблагодарным, Ретиф, но… Ты сам понимаешь…

– Единственный выстрел, помните?

Глут озадаченно смотрел на пистолет и на Ретифа, потом хлопнул себя по лбу и захохотал:

– Ах ты, плут! Я должен был тогда догадаться! – Он весело посмотрел на Ретифа. – Но скажи, почему нам не разойтись все—таки каждому в свою сторону?

– Трудно объяснить… Понимаете, пропал один человек и мне надо его отыскать. Мне кажется, что тот молодчик с Гру, который требует к себе главу гроасского штаба, где вы меня сегодня арестовали, знает о пропавшем. Вы все еще можете доставить меня к нему и сдать с потрохами. Ведь, насколько я помню, за это платили какой—то выкуп? Зачем же его упускать? Я, как товар, ценюсь довольно высоко. А вы, как торговец, прекрасно можете поторговаться.

– Нельзя сказать, что это самая плохая идея, – задумчиво проговорил Глут. – Хорошо, я сдам тебя Гру. Это ведь в конце концов твой начальник. Но тебя еще надо туда довезти на нашей джонке, а на ней ребята простые… Они не цацкаются с чужеземцами.

– Постараюсь спасти свою шкуру.

– Да уж! Пиратская джонка длиной в шестьдесят футов – прекрасное местечко, чтобы спасать там свою шкуру. Ну, в конце концов это твои проблемы, а не мои. Главное для меня, это то, чтобы ты дожил до той минуты, когда со мной расплатятся. И ты доживешь до той минуты.

8

Запах рыбы, водорослей и гнилой древесины доносился с джонки, стоявшей в гавани под треугольным парусом. Рослый лумбаганец, довольно средне раскрашенный и довольно просто устроенный по сравнению со своими соотечественниками, вышел из тени, чтобы загородить дорогу приближающемуся Глуту и Ретифу.

– А, это ты, Снулт, – окликнул его Глут. – Это Ретиф. Он пришел посмотреть на наш рейс глазом чужеземца.

– Да? – спросил Снулт. В его голосе одобрением и не пахло. Он бросил назад через плечо короткую команду, и перед гостями показались еще двое здоровых аборигенов. – Выбросьте—ка этого шпиона рыбам на ужин. – Шпионом он назвал Ретифа. – А этого подвесьте на нок—рее на полчасика. Пусть оттуда расскажет нам, почему так опоздал. – Он повернулся к Глуту и Ретифу спиной, сплюнул и развинченной походкой моряка отошел в тень.

Зато на первый план вышли два его приятеля. С каким—то даже деловитым выражением лиц они направились к Ретифу. В самый последний момент он сделал «нырок» вниз и в сторону, захватил руку ближнего к нему лумбаганца и по всем правилам земной борьбы айкидо развернул ее в сторону противоположную сгибу локтевого сустава. Бедняга, чтобы избежать перелома, стал нагибаться головой вперед и в самый неожиданный момент натолкнулся носом на колено Ретифа.

С ним было покончено: вопя от боли, он полетел с пирса в воду. Второй бродяга сделал неожиданный, как ему казалось выпад, но Ретиф упредил это нападение и пресек его в самом начале, нанеся сопернику прямой удар в челюсть. В воздухе сверкнули раскинутые руки, и через секунду лумбаганец присоединился в воде к своему барахтающемуся там товарищу.

Ретиф оглянулся и увидел Снулта, который не успел, оказывается уйти, а теперь было уже поздно. Тяжело вздохнув, он, понимая, что бежать бесполезно, сделал попытку выйти сухим из воды и, глядя через плечо Ретифа, сказал с уважением:

– Хорошая работа! Сразу двое!

Сзади к нему неслышно подошел Глут и без всяких церемоний, схватив его за ноги, опрокинул в темнеющую глубь воды.

– Трое, – поправил он Снулта, голова которого только что показалась на поверхности, быстро уносимая течением прочь от пирса.

Глут протянул свою шестипалую ладонь Ретифу.

– Морское путешествие, кажется, вот—вот начнется. Но если здешние порядки меня устраивали еще сегодня утром, то теперь положение изменилось. Обойдемся без них. Мы свергли Снулта и теперь я капитан этой джонки, Ретиф! Поднимаем якорь, пока сюда не прибежал взвод отборных фараонов поболтать с нами о тех парнях, что барахтаются в сливной грязи, ругая нас на чем свет стоит.

Через минуту Глут уже важно поднимался по трапу на свое судно, на ходу хрипло выкрикивая приказы.

Команда не задавала много вопросов и, надо отдать ей должное, быстро смирилась со сменой начальства. Особенно после того, как Глут раздал пару крепких плюх нерасторопным и замечтавшимся.

Снарядить и вывести корабль в открытое море из спокойной водички бухты было делом от силы часа.

– Наша цель на сегодня – партия товара с самой захудалой в округе барки. Зато груз – фуф! – говорил Глут своему новому другу, когда они – через час после выхода их бухты – лежали на корме в гамаках, посасывая доморощенный эль и любуясь залитыми лунным светом джунглями проплывающего мимо острова. – Он идет из Дэлариона. Это через несколько островов к западу отсюда. Фуф изготавливается только там: свои мастера, свои секреты. Отличный наркотик! Несколько капель фуфа в твоем кальяне – и тебе уже больше ничего от жизни не надо.

– А эта барка, с которой мы хотим встретиться… Это ведь торговля наркотиками, насколько я понимаю? Законом запрещено, не так ли?

– В открытом море о законе лучше не заикаться – здоровее будешь, – сказал, улыбаясь, Глут. – На земле – другое дело. Там жизнь поганая, ты сам видел. Но знаешь… Я бы назвал торговлю фуфом полулегальной. За товар ведь платятся налоги. Если, конечно, таможенники не настолько тупы, что не могут взять их. За товар взятки раскидываются направо и налево. Правда, недавно эти ребята потеряли свое самое лучшее судно, «Пикадилло», вместе с командой. Без него они сейчас еле сводят концы с концами. – Он стал вглядываться вдаль. – Эта халупа уже должна вертеться где—то за тем островом, и скоро мы ее увидим.

– Вы вроде бы в курсе оппозиционных настроений на Лумбаге, да? – спросил вдруг Ретиф.

– Я должен бы, конечно, знать об этом всю подноготную. В прошлую неделю, когда я работал на плантациях фуфа, по горло наслушался всяких россказней об оппозиции или как ее там…

– На плантациях фуфа? Но ведь это же, как вы говорили, на Дэларионе? Я не знал, что вы, лумбаганцы, способны менять место жительства как перчатки.

– Я был там военнопленным. Когда однажды сменялась охрана, я получил возможность оттуда убраться и я убрался. Кстати, обрати внимание на тот бот, на котором мелькает световая дуга на угольных электродах. Это Островная и Береговая Стража. По идее они здесь не должны сейчас околачиваться, но никогда наперед не знаешь, где вляпаешься в них.

– Я вижу, вы хорошо подготовились к рейсу, раз просчитали даже их маршрут.

– Как же! Мне ли не знать их маршрута, если еще месяц назад я сам был фараоном на этом боте!

– Вы, лумбаганцы, чуть ли не каждый день меняете свое амплуа. Наверно, такие смены подвертываются не всегда кстати? – спросил Ретиф. – Иной раз я представляю, как вы палите себе в лоб, искренне думая, что перед вами враг.

– Привыкнуть можно ко всему, – философски заметил Глут. – Мы привыкли и к этому.

– А не Гру ли это по правому борту? – спросил Ретиф, показывая рукой на темные очертания. – Не пора ли поворачивать к нему?

Глут зевнул.

– Чуть попозже, может быть, – лениво сказал он. – Я решил, что можно обойтись и без всякого выкупа – хлопот не оберешься. А я, знаешь, предпочитаю тянуть добрый эль на ночной палубе и вдыхать запах водорослей, чем ощущать, как твое тело расползается на глазах и удирает по частям в разные стороны…

Его слова были прерваны шумом в районе фок—мачты. Он вскочил и стал оглядываться. У мачты собрались матросы и что—то кричали, показывая руками в море. Глут взял бинокль. По левому борту стремительно приближалась смутно угадываемая большая тень…

– О, боже! Сдается мне… Неужели это Бламп?.. – Глут рванулся на нос, крича своим матросам: – Эй, вы что, ослепли?!

Те все побледнели, как смерть, не в силах пошевелиться. Громадина подползала теперь медленней, но неумолимо. По воде сверкнул ослепительный луч света прожектора.

– По тормозам, ты, трюмная крыса! – раздался усиленный мегафоном крик с подходящего судна. – По тормозам, если не хочешь получить доброе ядро под ватерлинию!

– Ах ты, дьявол! – проревел Глут. – Это не барка! Это Фунт! – он повернулся к Ретифу. – Я узнаю этот голос из миллиона. Он часто меняет баррикады, но когда плавает пиратским капитаном – держись. Другого такого в округе нет…

– Капитан! – крикнул один из матросов Глуту. – Дать быку под бок?

– Напомни дать тебе по морде, когда мы выберемся! Ты ведь знаешь – нам нечем палить! – крикнул в ответ Глут.

– Есть одно ядро! – раздался тот же голос.

Глут захохотал.

– Не сметь прикасаться к пушке! Я сам!

Он взбежал на корму и, сорвав с литого ствола черный чехол, стал разворачивать пушку на рельсах в направлении неприятеля.

– Тебе, гроасец, лучше убраться пока куда—нибудь, – крикнул он Ретифу.

– Это не плац для демонстраций некомбатантов!

– Ничего. Я побуду здесь, если не возражаете. И если бы я был капитаном, я правил бы к берегу.

– К берегу? Еще паники в команде мне не хватало! Каждому известно, что Гру кишит дикими обжорами, у которых кроме брюха и клыков ничего нет! И еще ноги, длинные ровно настолько, чтобы обрушиться на добычу сорокафутовым прыжком!

– В таком случае вы, видно, неплохой пловец!

– Не беспокойся, Ретиф, у Фунга все перепились и ближе чем на сто ярдов не попадут. Получай—ка, Фунг, дружище! – С этими словами Глут поднес к стволу пушки фитиль. Раздался выстрел, запахло порохом. Все стали прислушиваться. Увы, судя по звуку всплеснувшейся воды, выстрел был неудачным. Зато с неприятельского судна мегафон стал доносить до Ретифа самые грязные ругательства, которые ему приходилось слышать здесь, на Лумбаге. Вслед за этим наступила недолгая тишина, и через несколько секунд прямо у кормы, там, где стоял Глут, взметнулся в воздух гигантский фонтан воды.

Глута отбросило далеко в сторону. Ретиф крикнул ему:

– Так или иначе, Глут, но, похоже, вы потеряли судно – мы тонем!

Послышались вопли матросов, которые оказались вдруг по колено в воде. Глут заревел:

– Я знал, что все так кончится! Мы расползаемся по швам!

Судно внезапно накренилось, и с носа на корму покатились тяжелые бочки. Придавило матроса, и тот истошно заорал. Осадка была уже довольно низка, и вода перехлестывала через оба борта. Одного из матросов смыло за борт. Второго тоже потянуло, но он успел зацепиться за канат. Ретиф завороженно глядел на него. Матрос понимал, что канат гнилой и долго не выдержит, но упорно продолжал за него держаться. Вдруг Ретиф издал сдавленный крик: он увидел, как тот матрос прямо на глазах стал опадать, словно карточный домик. Десятки освободившихся Простейших, следуя инстинкту самосохранения, по воздуху отправились на берег, видневшийся невдалеке.

– Эй, Ретиф, – крикнул Глут. – Может быть, наши органы еще как—нибудь встретятся друг с другом и мы опять возродимся… А, прости, забыл, что ты монолитен… У тебя совсем нет надежд. Нам во что бы то ни стало надо добраться до острова!

– Поплывем, это недалеко!

– У тебя нет другого выхода, а я решил… как тот парень у каната, видел?

– И вы верите в эти басни о воскрешении? Я пошел! – С этими словами Ретиф бросился в пенящуюся темную воду вниз головой. Он нырнул. В глубине моря было спокойно. На миг ему показалось, что он видит на дне доску с надписью: «Пикадилло». Со всех сторон к берегу проносились рои Простейших: глаза, уши, носы, железы…

Ретиф стал подниматься к поверхности, чтобы глотнуть воздуха. Рядом он увидел барахтающегося Глута.

– Это была моя первая команда! – кричал он, перекрывая шум волны.

– Не время впадать в меланхолию! – ответил Ретиф.

Был холодный вечер, но вода оказалась теплой, и это вселяло надежды на спасение.

Скалы Гру поднимались смутными тенями прямо по курсу. Уже можно было различить даже пляж и отдельные деревья. В небе нависали тяжелые дождевые тучи. Глут пальцем проверил направление ветра. Прислушался. Ретиф заметил, что его приятель весь напрягся в слухе.

– Что—нибудь слышно? – спросил он чуть обеспокоенно.

– Да. Как будто кто—то хлюпает по грязи.

– Это просто вода, стекающая с ваших ног, – предположил Ретиф.

– Да? Может быть…

Из облаков показалась маленькая луна. Ретиф при свете ее обследовал пляж, до которого они уже добрались. Совсем рядом он обнаружил наполовину засыпанный песком бочонок. На его днище было написано что—то. Ретиф пригляделся… Вот это да!

– По крайней мере, Глут, – сказал он весело, – нам не приходится жаловаться на плохое снабжение. Вам доведется, как видно, вкусить отличный земной коньяк!

– Неплохо, – одобрил лумбаганец, когда пробка была выбита и спасшиеся сделали по первому глотку. – Как будто пьешь горячую нефть. Но мне это нравится! – Он сделал еще глоток. – О, клянусь дьяволом, эта штука мне нравится! Я вдруг подумал, что спастись – это совсем неплохо. Даже если попал на этот поганый и мрачный остров.

– Я вижу, вы заправский пьяница! – воскликнул Ретиф, беря из рук Глута бочонок. – Лучше остепениться пока. Нам, судя по всему, еще понадобится ваша зоркость и ваш слух.

– Остепениться? Не сделав и пары хороших глотков? И зачем нам моя зоркость и мой слух? Мы будем играть в прятки?

– Хорошо, если мы будем в одной команде, – сказал Ретиф, убирая со своего лица улыбку. – Смотрите, – он указал лумбаганцу на трехпалый след, глубоко отпечатавшийся на сыром песке.

Глут внимательно осмотрел находку.

– Да это же… Да это же земляне! – заорал он. – Помнишь, у старика Шлуша, который меня обманул, были такие же лапки? Это земляне – вопрос ясен!

– Сомневаюсь, – сказал Ретиф. – Длина следа восемнадцать дюймов…

– Неужели у землян не найдется пара—тройка таких верзил? – Глут стал поднимать руку надо головой: – Вот такие? Вот такие?

– Для землянина это слишком высоко, – сказал Ретиф. Он пошел по следу, который вел от пляжа к опушке леса.

– Найдем долговязых землян и устроим добрую пирушку! – весело кричал Глут.

– Вы перестали быть бдительным по отношению к ним, Глут.

– К черту! Теперь земляне – мои друзья! И гроасцы – мои друзья! Мне теперь все друзья! Даже он! – Глут указал на пролетающий мимо шишкообразный гипофиз. – Эй, приятель! Вали к нам!

Гипофиз приземлился на голове Глута.

– На редкость привлекательное создание, – усмехнулся Ретиф. – Но даю вам совет: ни кричите так громко.

– А что? Кто—то подслушивает? – Глут слегка пошатывался. Вечер был наполнен тревогами, а с помощью коньяка он расслабился. – Если здесь, за деревьями, прячутся вооруженные дикари, то пусть они убираются! – Гипофиз внезапно вспорхнул с его головы и быстро улетел. – Эй, куда ты?.. – Глут тяжело опустился на песок.

– Эй, Ретиф, скажи им, чтобы они вырубили свои сирены и свет… И на надо мне совать под нос вонючие галоши!..

– Поздравляю, Глут! – сказал Ретиф. – Вы окосели, побив все галактические рекорды скорости.

Глут свалился на песок и несколько времени лежал неподвижно. Потом он заворочался, приподнялся на локте и посмотрел мутными глазами на своего спутника.

– А, это ты, Ретиф! Я только что пихался с какими—то молодчиками… Куда они ушли?

– Вы им всем надавали, – заверил Ретиф лумбаганца. – Они уплыли в разных направлениях, вопя от ужаса.

– Трусы, – пробормотал Глут и поморщился. – Башка трещит!

– Как добраться до вашего бывшего босса, который приказал привести меня?

– Думаешь, я знаю? Я должен был доставить тебя только на берег.

– Ну что ж, тогда осмотримся, – предложил Ретиф, оглядывая темные вершины деревьев. – Вы пойдете туда. – Он показал Глуту на юг. – А я погляжу здесь.

Глут нетвердой походкой отправился, куда ему сказали.

Ретиф прошелся около ста ярдов вдоль песчаной косы, но потом пляж сузился и на дороге стала огромная скала, выползавшая на песок прямиком из леса. Здесь не было ни следа, ни одной пивной бутылки, ни одной обгорелой головешки из костра. Он повернул назад. Глута нигде не было. Ретиф пошел по его следам, неровно отпечатавшимся на песке – хмель еще не выветрился. Затем лумбаганец, как видно, повернул в лес. Под одной из массивных ветвей, набухшей от листвы, следы кончились…

Ретиф поднял взгляд – с ветви свешивался плетеный канат со свежеоборванным концом…