Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 102 страниц)

7

– Мудрое решение, мягкотелые, – довольным голосом сказал Шилф. – В благодарность за это, я, пожалуй, дам вам обещание переправить ваши останки вашим любимым и близким хорошо упакованными, и с моими самыми дружескими и искренними соболезнованиями.

– Но почему же, главнокомандующий? – спросил Маньян, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Может быть, мы с вами внесем в это решение некоторые изменения? Ну, скажем, почему бы вам не сделать благородный жест и не отправить нас домой живыми и невредимыми в знак нашей дружбы? Ну, а что же касается нашего маленького неудобства относительно нашей неудачной посадки на Юдору, то, я думаю, что это не имеет особого значения. Скорее всего, мы об этом просто забудем. Действительно, возможно, это всего лишь ошибка пилота, моего коллеги, мистера Ретифа.

– Он не об этом говорит, мистер Маньян, – сказал Ретиф. – Он говорит о том, что использует Юдору для того, чтобы прикрыть свою атаку на империю Слоксов.

– Замолчи болтун! – выкрикнул Шилф.

О'Киек, чье изображение виднелось на одном из переговорных экранов, заговорил:

– Как же это? Я протестую! Мой бог! Да говорите же дальше!

– Дурак! – вскочив на ноги, Шилф уставился на Ретифа. – Твои беспочвенные оскорбления лишат тебя последних счастливых мгновений жизни.

– он сделал знак страже. – Быстро на экзекуцию!

– Не торопись, пятиглазый! – крикнул О'Киек визгливым голосом. – Разговаривай со мной, землянин! Мой интерес – о, да! Продолжай!

– Отстаньте, О'Киек! – зашипел Шилф. – Стража – вперед!

– Меня слушать! – прокричал О'Киек, – Ты забыл, слив, что мои орудия наготове. Этот землянин – мой друг. Я разорву тебя на клочки или…

– Больше юмора, Шилф, – сказал Ретиф. – Поскольку ваш флот состоит из замаскированных барж с мелкими орудиями, то вам лучше не блефовать.

Шилф издал плюющий звук.

– Нет орудий? – переспросил О'Киек. – Хорошая новость. Говори больше, о землянин.

– Все очень просто, – сказал Ретиф, – в то время, когда Шилф отвлекает вас своей бутафорией, на вашу родную планету отправилась целая эскадра бомбардировщиков, и возможно, они уже выходят на цель.

– Лжешь! – Шилф обрел голос. – О'Киек, не слушайте этого негодяя. Его басни… Он просто дурачит нас обоих!!

– Большое спасибо, землянин, – проскрежетал командир слоксов, не обращая внимания на завывания Шилфа. – Приготовьтесь к смерти, несчастные гроуси. Как вы хотели нас одурачить! Не будет вам никакого снисхождения с нашей стороны.

– Не стреляйте! – закричал Шилф. – Мягкотелый врет! Это я могу доказать очень драматическим образом. Я разнесу ваши корабли на составные атомы!

– Ретиф, скажите же что—нибудь! – пропищал Маньян. – Они сейчас будут стрелять.

– Тогда ты, мягкотелый, умрешь, – сказал Шилф. – Если они начнут, то вы погибнете вместе с моим флагманским кораблем. Если же начну я, то вы недолго протянете под ножами наших умельцев!

– Как же ты собираешься палить из пустых орудий? – воинственно спросил О'Киек.

– Ретиф! – закричал Шилф. – Немедленно признайтесь во лжи, или, клянусь, я изобрету для вас виртуознейшие мучения!

– Лучше палите побыстрее, если сможете, – посоветовал ему Ретиф. – Что же и вы не медлите! – обратился он к экрану. – Поторопитесь нанести первый удар.

– Ретиф, что вы говорите?! – заверещал Маньян. – Зачем вы натравливаете их друг на друга? Ведь мы с вами погибнем в любом случае!

– Мое смущение! – вдруг заявил О'Киек. – Велик соблазн расстрелять безоружных пятиглазых. Но что если земляне врут?

– Не позволяйте им наброситься на вас, Шилф, – посоветовал Ретиф.

– Канонир! – в неожиданной решимости прошипел Главнокомандующий гроуси. – Все батареи, залпом!

Ответ был мгновенным. Ряд щелчков донесся до них из интеркомов. Затем послышался расстроенный голос канонира.

– Ваше превосходительство, я сожалею, но…

– Саботаж!!! – завопил Шилф.

О'Киек на экране задергался, уставив свой палец на большую красную кнопку.

– Никакого залпа! Землянин прав! Прекрасно! – слокс вытянул свои окуляры. – Пришло время не спеша заняться делом! Главный оружейник, проделайте командующему Шилфу хорошее окошечко для обозрения!

Зашипев, Шилф бросился к двери, где уже столпились верные стражи. Маньян зажмурился и заткнул уши.

– Что? – донесся с экрана изумленный голос О'Киека. – Как? Отказ оружейной системы в такой момент? Моя невиновность! Каррамба! О, Дьявол!

– Успокойтесь, джентльмены, – донесся сквозь шум голос Ретифа. – Никто не собирается стрелять.

– Так… – ваши шпионы проникли на мой корабль! – неистово зашипел Шилф. – Это не поможет вам, Ретиф. Он потянулся к микрофону: – Инженер! Немедленный аварийный подъем!

– Я вижу, еще одна неполадка, – заметил Ретиф, когда за командой не последовало никакого ускорения. – Герби очень чувствителен к реактивным двигателям, – вежливо объяснил он, – Отсюда – никакой пальбы…

– Герби? – Шилф вытаращил все свои пять окуляров.

– Герби? – пробормотал О'Киек, – Что за Герби? Какой еще Герби?

– Герби? – ахнул Маньян, – Но… но…

– Поражение?!. – прошипел Шилф. – Быть захваченным обманом здесь? Этими землянами? Но недолго ты будешь торжествовать, Ретиф! – вскричал он, выхватывая разукрашенный бластер и уставляя его в грудь дипломата.

– Увы, друг мой, – сказал Ретиф, – когда Шилф выпучил свои окуляры на маленький кораллового цвета цветок, выглянувший из ствола оружия. – Видимо, Герби меня достаточно высоко ценит как собеседника и не даст в обиду. Правда, Герби?

– Совершенно верно, – пропищал из цветка тоненький голосок.

– Мой отход! Святой колдун! – раздался из динамика голос О'Киека. – Навигатор – полный вперед!

– Бесполезно, генерал, – сказал Ретиф. – Ваши камеры сгорания, боюсь, забиты лианами.

– Так вот почему Репфлю не смог взлететь… – пробормотал Маньян.

– Что это значит? – зашипел Шилф.

– Это значит, что вы оказались в плену у местного населения и что вы должны, джентльмены, быть готовыми к обсуждению условий вашей капитуляции,

– любезно объяснил Ретиф.

8

– Боже, Ретиф, – говорил Маньян, прихорашиваясь перед оправленным в золото зеркалом у дверей заместителя секретаря внеземных дел. – Если бы мы не догадались вовремя передать сигнал через транслятор Шилфа, мы до сих пор умирали бы от скуки на этом ужасном острове.

– Вряд ли, мистер Маньян. – заметил Ретиф. – Ведь вместе с нами там было бы несколько сот иностранных матросов, обвиняющих нас в своих несчастьях.

– Однако, согласитесь, это ужасно – слышать из каждого куста, из каждой ветки, из каждого цветка несколько сотен разговоров на разных языках!

– Многомильный мозг Герби, возможно, быстро справился бы с задачей распознавания отдельных собеседников. Вы заметили, как быстро он освоил практику переговоров на высшем уровне? – возразил Ретиф.

Дипломаты направились к дверям лифта, из которого выехало изящное кресло, в котором покоилось лианоподобное растение, увенчанное шестидюймовым цветком, сияющим нежно—розовым и желтым цветами.

– Ах, джентльмены! – приветствовал их цветок мелодичным голосом. – Рад сообщить вам, что новые декорации радуют меня или по крайней мере, мою часть.

Маньян вежливо пожал плечами.

– Как представлю себя чиновников, растущих у фасада посольства, у меня тут же начинается головная боль, – тихо сказал он Ретифу.

– Секретарь готов принять вас, – объявил церемониймейстер в толстых очках, просунув голову в дверь.

– Мистер секретарь, – напыщенно произнес Маньян. – Разрешите представить вам Его Превосходительство Посла Герби.

– Рад приветствовать вас, сэр или мадам, – пророкотал Ван де Строк, обмениваясь с цветами поклонами. – Не будете ли вы любезны объяснить, как вам удалось задержать два вооруженных флота?

Ретиф и Маньян тихо удалились.

– Кажется, они договорятся, – самодовольно заявил Маньян. – Ну, я поспешу, чтобы внедриться в клумбу у дверей посольства.

Маньян поспешно ушел.

– Да, – пискнул маленький цветок на лацкане пиджака Ретифа. – Моя часть на переговорах очень развеселилась анекдотом, который рассказал господин заместитель секретаря. Что—то о скрещивании розы и болонки…

– Нехорошо подслушивать чужие секретные переговоры, – заметил Ретиф.

– Но ведь он говорит именно со мной! – запротестовал Герби.

– И тем не менее, этого нельзя повторять, – добавил Ретиф, – направляясь к близлежащему бару, – если, конечно это – не то, что мне необходимо знать…

Выборы и бандиты

1

Второй секретарь посольства землян Ретиф вышел из отеля на увешанную флагами улицу, заполненную туземцами: суетящимися пушистыми существами, с поднятыми вверх лохматыми хвостами, делающими их похожими на огромных белок высотой от фута до ярда. Неожиданно возникшая из примыкающей улицы группа демонстрантов, несущих плакаты, прокладывала себе путь через толпу. Они суетливо срывали со стен плакаты и листовки, заменяя их новыми. Их действия немедленно вызывали реакцию другой группы распространителей листовок, окруженной зеваками. Топорщились усы, сверкали зубы, мелькали кулаки, кисти гуляли по лицам своих бывших владельцев. Прохожие присоединялись к свалке, что еще больше усиливало гвалт и суматоху.

Ретиф почувствовал рывок за свое колено – маленький оберонец, одетый в голубые штаны и запачканный белый фартук, глядел на него снизу вверх широко раскрытыми, испуганными глазами.

– Умоляю, благородный господин, – пронзительно пропищало маленькое существо, – быстрее, иначе будет поздно!

– В чем дело? – спросил Ретиф и заметил сахарную пудру и крем на щеках и носу оберонца, добавив: – Сгорят пирожные?

– Значительно хуже, милорд! Это все твагги! Эти скоты растащат совершенно все! Пойдемте, посмотрите сами! – оберонец повернулся и бросился прочь.

Ретиф последовал за ним по круто спускающейся булыжной улице между теснящимися домами. Его голова находилась на уровне балконов второго этажа. Через открытые окна виднелись кукольные интерьеры с крохотной мебелью и телевизором размером со спичечный коробок. Любопытные обитатели гроздьями висели на перилах балконов, щебеча подобно воробьям. Он осторожно пробирался сквозь разношерстую толпу пешеходов: двухфутовых плутов, девятидюймовых тримблов в алых и рыжих кожанках, украшенных бахромой и в накидках, двухфутовых чубов в мохнатых шапках; важных блаеров, трех футов и шести дюймов в высоту в изящных розового цвета париках.

Впереди раздавались резкие крики, затем звон разбитого стекла, глухие удары. Завернув за угол, Ретиф оказался на месте происшествия. Перед лавкой, носящей следы разгрома, собралась толпа, окружавшая группу из полудюжины гигантских оберонцев нового для Ретифа типа.

Надменные щеголи в грязных шелках, с коротко подстриженными хвостами, ятаганами на талиях – если эти существа вообще имели талию. Один из них держал под уздцы верховых животных – чешуйчатых и с шипастым гребнем, напоминающих весло раскрашенных носорогов, имеющих выступающие клыки и длинные мускулистые ноги. Двое из этих сверхрослых туземцев, вооруженные ножами, пытались снять дверь лавки с петель. Другая же пара кувалдами штурмовала соседнюю стену, в то время как шестой, выделяющийся алым кушаком с заткнутыми за него пистолетами, стоял в стороне со скрещенными руками и с надменной усмешкой глядел на толпу.

– Это кондитерская лавка Винкстера—Драззе, моего двоюродного дяди! – пропищал маленький проводник Ретифа. – Небольшая дружеская потасовка из—за политических разногласий – еще куда ни шло, но они же полностью разорят нас! Умоляю, милорд, нельзя ли воспрепятствовать бандитам? – и он бросился вперед, пробиваясь сквозь толпу зевак. Главарь в алом кушаке, заметил приближение Ретифа, напрягся и опустил руки к пистолетам – эквиваленту лучевого оружия гроуси двухсотлетней давности.

– Прочь, чужестранец! – проскрипел твагг довольно писклявым баритоном. – Что тебе здесь надо? Твое жилище находится на другой улице – вон там!

Ретиф слегка улыбнулся возвышающемуся над толпой туземцу, почти одного с ним роста, но с более массивным туловищем.

– Я бы хотел купить пончиков, – наконец сказал землянин, – но парни, кажется, блокировали дверь.

– Прочь, иди, землянин, закуси где—нибудь в другом месте. Я со своими ребятами хочу оказать честь этой голубятне, и для этого они немного расширяют вход в соответствии с моими благородными размерами.

– Это не совсем удобно, – вежливо возразил Ретиф. – Если я хочу пончиков, я хочу их сейчас, – с этими словами он двинулся вперед, но в грудь уперся пистолет. Остальные твагги столпились вокруг с ломами на изготовку.

– Но—но! – Ретиф предостерегающе поднял палец, в то же время нанося удар ногой в колено противника. Жертва, испустив резкий вопль, наклонилась вперед, угодив челюстью как раз в левый кулак Ретифа. Выхватив оружие, Ретиф позволил главарю упасть на руки своих компаньонов.

– Прочь, парни, – ошеломленно пробормотал гигант, тупо тряся головой.

– Мы хорошо попьянствовали шесть малых лун, но это – первый раз, когда вы мне хорошо помогли…

– Рассыпаемся! – приказал один из тваггов, – сейчас мы превратим этого негодяя в крем для пончиков!

– Осторожно, джентльмены, – предостерег их Ретиф. – Эти штуки вблизи очень опасны!

– Если я не ошибаюсь, – хмуро произнес один из тваггов, глядя на Ретифа, – ты – один из иноземных чиновников, занятых дележом добычи после того, как убрались остальные.

– Посол Клаухаммер, – поправил его Ретиф, – склонен называть нашу миссию Контролем за выборами.

– Да, – кивнул твагг, – как раз это я и имел в виду. Так вот, значит, как вы приглядываете за выборами? Оглушаете Дар Блажа в момент его политического спора.

– Мы, чиновники, не любим, когда кто—нибудь встает между нами и нашими любимыми пончиками…

Человек в красном кушаке встал, пошатываясь и мотая головой.

– Это подлый трюк… – начал было он нерешительно.

– Пошли, – сказал другой из них, – пока он не вытащил из рукава гаубицу. – И бандиты оседлали своих пятнистых, фыркающих скакунов.

– Но мы не забудем нашу встречу, пришелец, – пообещал главарь. – Будь спокоен, мы встретимся снова, и в следующий раз мы не будем столь снисходительны.

Под одобрительный шум окружающих оберонцев, бандиты скрылись с глаз.

– Милорд, вы спасли копченые окорока моего дядюшки, – пропищал маленький оберонец. Присев на корточки и возвышаясь лишь на фут над ним, землянин с интересом рассматривал его.

– Где же я тебя видел раньше? – спросил Ретиф.

– Всего лишь час назад, милорд, вот в этой гостинице. Я зарабатывал себе на жизнь третьим помощником кондитера, разрезая пирожные, – вздохнул тот. – Но вообще—то моя специальность – это «бутонорез», но не буду утомлять вашу милость новыми заботами.

– Ты потерял работу, – догадался Ретиф.

– Да. По правде говоря, это было пустяковое обстоятельство, но хозяин выгнал меня раз и навсегда.

– Как тебя зовут?

– Принкл, милорд. Мистрич Принкл Десятый, к вашим услугам, – при этих словах твилпритт приосанился, забавно навострил уши и вытянулся. – А это мой дядя Винкстер, собственной персоной, милорд.

– К вашим услугам, – пискнул дядя Винкстер, вытирая лицо огромным полосатым платком. – Не угодно ли вам освежиться молоком ящерицы и отведать сладкого пирога после всех этих переживаний?

– Дядюшка, нашему гостю следует поднести чего—нибудь покрепче, чем сыворотка, – возразил Принкл. – Например, кружечку пива, если только вы, милорд, сможете пройти в эту дверь. – Он с сомнением сравнил шесть футов роста Ретифа с размерами входной двери.

– Я повернусь боком, – успокоил его Ретиф и, нырнув в дверь, оказался в маленькой комнатке. Его препроводили в дальний угол, где он с трудом втиснулся на узкую лавку между стеной и низеньким столиком.

– Что вам угодно, джентльмены? – осведомился хозяин.

– Для меня – пиво, – сказал дядя Винкстер, – хотя пьянствовать днем порочно, но с тваггами, бродящими по кварталу и ломающими стены, лучше всего пить, невзирая на то, подходящее для этого время или нет.

– Здравый принцип, – согласился Ретиф. – Кто такие, эти «твагги', дядя Винкстер?

– О? Беспардонные плуты, спустившиеся вниз с далеких горных вершин, – значительно ответил пожилой пекарь. – После того, как вы, земляне, заставили уйти гроуси, мы думали, что все наши неприятности закончились. Но, увы, как только эти разбойники узнали, что вы прогнали пятиглазых, они подобно лавине спустились со своих гор, подобно клопам, ползущим на запах крови, и теперь они собираются продвинуть в правительство своего главаря – Хубрика Грубого. Их банды бродят по городам и сельской местности, терроризируя жителей, – он замолчал, увидев, как хозяин поставил трехдюймовую кружку с шапкой пены перед Ретифом.

– Унеси этот наперсток, Сизэткин, – воскликнул он. – Наш гость заслуживает кружку, большую, чем эта!

– Это и так Императорская Кружка, – пробормотал хозяин, – для него нужна бочка, а не кружка, но я поищу чего—нибудь еще… – и он поспешил прочь.

– Поймите меня правильно, милорд, – продолжал дяди Винкстер, – как всякий патриот я радуюсь, когда управление оберонскими делами возлагается на оберонцев. Но кто бы мог подумать, что партия нормального роста однажды подвергнется разорению от рук своих собственных соотечественников большего размера!

– Историк мог бы предсказать это, – заметил Ретиф. – Но я согласен с вами – существование под гнетом собственных тиранов всегда менее приятно, чем под эксплуатацией издалека.

– Точно! – закивал головой Принкл. – В случае с иностранцами, мы всегда могли получить некоторое облегчение, понося их действия, присущие их странному образу жизни – неуклюжий технический прием по отношению к своим соотечественникам.

– Но это еще не все, и это – не самое странное… – продолжал Дядя Винкстер, вытирая пену со своих усов и обращаясь к своему племяннику, спросил: – Все ли ты рассказал нашему благодетелю, парень?

– Нет еще, дядя, – Принкл повернулся к Ретифу. – Недавно, убирая крошки в столовой Ю.И.П., я услышал слово «твагг» от компании, тихо сидящей за столом, и навострил уши, желая разоблачить негодяев. Но мне удалось уловить только, что их шеф, этот бандит и негодяй Хубрик, воображая себя представителем Оберона, добивался аудиенции у его Превосходительства Посла Клаухаммера! Это меня так задело, что я решил предупредить их благородие об этом нахальном намерении, но нечаянно опрокинул чашку шоколада…

– Увы, мой племянник иногда бывает уж слишком несдержан, – вмешался дядя Винкстер, – хотя что мог сделать он один?

– По правде говоря, эта чашка упала на колени его Чести мистера Маньяна, – добавил Принкл. – К счастью, шоколад уже успел остыть.

– Печальная перспектива, – размышлял дядя Винкстер. – Эти мерзавцы будут главенствовать над нашим честным народом! Уж лучше бы вернулись Пятиглазые!

– По крайней мере, они установили надежный контроль над бездельниками, – сказал Принкл, – загнав их в холмы и пещеры.

– Что же до меня, так я считаю, что только твилпритты готовы принять на себя бремя управления этой чернью, как единственные благородные и добродушные существа.

– Не слушайте болтовню этого старого сыча, гигант, – пропищал голосок из—за соседнего стола. Маленький оберонец не более девяти дюймов ростом приветливо поднял свою унцевую кружку. – Мы, чимбериоты, природно благородны и самой судьбой предназначены главенствовать среди этих ничтожных скотов, извините за выражение, милорд.

– Уж не сверчок ли сидит где—то в щели? – громко спросил оберонец средних размеров с темными кругами вокруг глаз, сидящий за третьим столом.

– Даже пришельцам и тем ясно, что только чубы – законные наследники мантии старшинства. Наше правительство быстро бы положило конец этой болтовне!

– Ваше правительство!? – взвизгнул Принкл. – Только через мой труп! – и он в негодовании вскочил, разбрызгивая пиво и собираясь запустить кружкой в оскорбителя.

– Остановись, племянник! – дядя Винкстер удержал юношу. – Не обращайте на него внимания. Он – пьян!

– Я, пьян!? Ах ты старый пропойца! – вскричал чуб, переворачивая стол и хватаясь за рукоять своей футовой шпаги. – За это оскорбление ты расплатишься своей облезлой шкурой!

В тот же момент перелетев комнату, ловко пущенная кружка разлетелась на куски возле самого его уха, заставив его скрыться за ближайшим столом, заставив сидящих за ним вскочить размахивая кулаками.

– Джентльмены, помилуйте! – взвыл хозяин, укрываясь за буфетной стойкой, загроможденной оловянной посудой.

Ретиф одним глотком прикончил свое пиво и поднялся, возвышаясь над сражением, разгоревшимся у его ног.

– Благодарю вас, джентльмены! – прокричал Ретиф. – С сожалением оставляю вашу приятную компанию, меня ждет совещание в посольстве.

– Прощайте, сэр Ретиф, – прохрипел Принкл из—под стола, где он боролся со своим мохнатым противником. – Заглядывайте на кружку пива и дружескую политическую беседу!

– Спасибо, – ответил Ретиф, – когда на переднем крае наступит затишье, я непременно вспомню ваше предложение.