Текст книги "Хогбены, Ретиф, Бел Амор, Грегор и Арнольд"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Генри Каттнер,Джон Кейт (Кит) Лаумер,Борис Штерн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 102 страниц)

6

Прошло десять минут, прежде чем Ретиф возвратился в комнату и запер за собою дверь. Еще через тридцать секунд по интеркому донесся голос Шниза, с подвыванием выкрикивающий ругательства.

– Злиф! Взломать дверь и отмстить мякотнику, который выставил меня ослом перед всей моей челядью!

– Вместо этого, поспешить на место близящейся церемонии, о Возвышенный, – возразил Капитан Стражи. – Иначе упустить важный миг.

– Мне присутствовать на открытии, а тебе разделаться со злоумышленниками.

– Понять намек так, что я вправе прибегнуть к любым мерам, которые показаться уместными, дабы покончить с назойниками? – елейным шепотом осведомился Злиф.

– Не задавать идиотских вопросов, – резко ответил Шниз.

– Невозможность позволить низшим существам выжить и распространить сведения, ущемляющие достоинство Грачианской державы!

– Впоследствии доложить Вашему Превосходительству с глазу на глаз, – промурлыкал Злиф.

– А куда ж они остальные—то досемь венут? – поинтересовался Чонки. – Ну что же, мистер Ретиф, вы с мами неплохо провели тремя, но веперь, похоже, сканавес опузается.

Он вздрогнул, ибо в дверь со звоном ударил топор, заставив ее подпрыгнуть вместе с косяком. Ретиф, стоя у окна, стягивал свою бледно—голубую неофициальную вечернюю куртку.

– Чонки, на сколько еще ты сумеешь вытянуться? – спросил он, перекрывая голосом грохот за дверью.

– Хммм, я унял, что на вас по уме. Сейчас посмотрим… – Чонки извергнул из левого рукава длинный кусок крепкого каната и перебросил его через подоконник. Канат отматывался виток за витком, и комбинезон на Чонки все более обвисал.

– Тут травное не пелегянуть, – пыхтел Чонки. Комбинезон уже свободно висел на жгуте, толщиной не превосходящем большого пальца, – выходя из унитаза, жгут охватывал ручку на двери туалета, пересекал комнату и исчезал в темноте за окном.

– А вес мой ты сумеешь выдержать?

– Наверняка; в тошлом пруду на гарнире я выдержал дольше полубонны на твакратный дюйм.

– Ты можешь точно сказать, где они изловили другой твой конец?

Чонки сказал. В тот миг, когда Ретиф перебросил ногу через подоконник, внизу вспыхнули факелы. Во двор вышел Гроачианский Посол во всей его церемониальной красе, образуемой рубчатой мантией в зеленых и розовых ромбах, треуголкой и усеянными самоцветами глазными фильтрами, искрившимися на каждом из пяти его глазных стебельков. Почетная охрана из четырех гроачей проводила его через ворота и погрузила в официальный лимузин, который, взревев неухоженным гироскопом, отчалил от тротуара.

– Чен балкон, – сказал Чонки сдавленным голосом, исходящим из небольшого утолщения, в котором помещались все его внутренние органы. – На перемонию цокатил, еще кинут сомок и всему ронец.

– Конец—то конец, – согласился Ретиф. – Но нам же с тобой охота посмотреть, как там все будет, а, Чонки?

– Зачем? Чего я тем петь не рогу, так это тех, кто строит безработную зину, когда подмуется.

– Не думаю, что тебе угрожает опасность повстречаться сегодня ночью с кем—либо из них, – сказал Ретиф.

Он обхватил теплый кожистый трос, образованный живой плотью, и стал спускаться.

Трос кончился в пятнадцати футах над брусчатым двором. Ретиф, прикидывая высоту, глянул вниз. В этот миг прямо под ним растворилась дверь, и из нее рысцой, на ходу прилаживая амуницию, выбежали два припозднившихся стража. Один из них машинально задрал глаз, узрел Ретифа и заскользил, тормозя и клацая по брусчатке церемониальной пикой. Второй зашипел и описал пикой дугу, целя острым наконечником вверх.

Ретиф рухнул на них, и гроачи кубарем полетели в разные стороны, а он, перекатившись, вскочил на ноги и что было мочи понесся в тот угол двора, где помещался водосток. Грустный голубой глаз Чонки с тревогой уставился на него с верхушки хвостика, торчавшего над большим узлом, которым была завязана растянувшаяся оченожка. Торопливо, но осторожно Ретиф принялся развязывать узел. За спиной его послышались слабые крики гроачей. Новые вооруженные враги высыпали во двор, новые огни замерцали – тусклые, желтоватые, не перенапрягающие чувствительных глаз гроачей, но вполне достаточные, чтобы обнаружить землянина, сидящего на корточках в дальнем углу двора. Ретиф оглянулся и увидел, что Капитан Злиф несется к нему во главе построенных клином копейщиков. Ретиф в последний раз потянул, узел разошелся, и глаз Чонки исчез в канализации. Землянин пригнулся, пропуская над головой пущенную в него пику, и в тот же миг Злиф испустил начальственный шип. Гроачианская стража взяла Ретифа в кольцо, мерцающие наконечники пик щетиной встопырились в дюйме от его груди. Капитан протолкался вперед и, приняв надменную позу, застыл перед пленником.

– Ну что, подлый вредитель и гнусный гонитель миролюбивых членистоногих, наконец—то ты нам попался, не так ли? – прошептал он, делая знак малорослому гроачу в штатском, сгибающемуся под тяжестью черного ящика, из которого торчали какие—то линзы. – Сделать несколько снимков меня, потрясающего перстом перед хоботом его, – приказал он фотографу. – Запечатлеть этот миг для потомства, прежде чем мы пронзим его копьями.

– Немного вправо, Ваше Капитанство, – попросил штатский.

– И сказать мякотнику, чтобы присел, а то он в рамку не влезает.

– А еще того лучше, приказать ему, пущай ляжет на спину, чтобы Капитан могли утвердить ихнюю ножку у него на груди, – предложил капрал.

– Подать мне пику и очистить сцену от рядовых, – приказал Злиф. – Не замутнять чистый образ моего торжества ненужными элементами.

Стража послушно отступила на несколько шагов, и Злиф уткнул поданную ему пику в грудь Ретифа.

– Принять смиренную позу, – распорядился он, легонько пырнув пленника в грудь.

Внезапно и резко выражение начальственной физиономии переменилось, ибо из темноты, извиваясь, вылетела и захлестнулась вокруг его тонкой шеи крепкая веревочная петля. Все пятеро глаз Злифа выпучились, отчего с двух, тонко звякнув, слетели цирконовые фильтры, полагающиеся по штату полупочтенным персонам. Ретиф вырвал пику из лапы очумелого офицера и развернул ее от себя острием. Стражники, еще сохранившие строй, наставив копья, рванулись к Ретифу, Злиф же, казалось, прыгнул спиной вперед, пронесся сквозь их ряды и, волоча по земле ноги, куда—то повалил по двору. Половина копейщиков, разинув рты, пялилась вслед своему Капитану, другая с воздетым оружием подступала к Ретифу.

– А ну, быстро повидали каши гонячьи посвинялки! – донесся из окна наверху голос Чонки. – А то как хрябну вашего посса о башни камкой!

Гроачи повернулись и увидели, что их капитан, подвешенный за одну ногу, раскачивается в двадцати футах над брусчаткой.

– Вы бы снимочек—то сделали, – посоветовал фотографу Ретиф. – Домочадцам его отошлете. Им будет приятно увидеть, как он болтается в столь изысканном обществе.

– Помочь! – завизжал Злиф. – Сделать что—нибудь, отбракованные ублюдки, или всех сгноить в публичных садках!

– А—а, теперь чего ни сделай, все одно тебя с кашей съедят, – пробормотал сержант, махнув копейщикам, чтобы отступили назад.

– Мистер Ретиф, – позвал Чонки. – Мне как – мюкнуть его таковкой или просто выкустить ему пишки, чтобы их дождичком отполоскало?

– Предлагаю компромиссное решение, Капитан, – крикнул Ретиф. – Прикажите вашим парням проводить нас наружу, и Чонки не станет любопытствовать, что там у вас внутри.

– Никогда не поддаваться, – начал было Злиф, но тут же пронзительно взвизгнул, ибо хлябианин отпустил его, позволил пролететь пару ярдов, затем поймал в воздухе и вздернул на прежнюю высоту.

– А с другой стороны, к чему умирать в миг триумфальной победы? – резонно, пусть и испуганно, спросил сам себя Капитан. – Мягколицему не сыскать ничего, способного прервать церемонию.

Сержант отдал команду, гроачи построились в два ряда, уткнув копья в землю.

– Выйти через боковую калитку, – сказал сержант Ретифу,

– и не спешить воротиться назад.

– Вы все же пистолетик—то свой лучше мне отдайте, – сказал Ретиф.

Не промолвив ни слова, младший офицер подчинился. Ретиф спиной отступил к калитке.

– Жду тебя снаружи, Чонки, – крикнул он. – И поторопись, времени мало.

7

– Видели бы вы, бакая у него рыла кожа, когда я удавился, осталив его списать с водоконника на высоте в пятьфесят дутов,

– возбужденно рассказывал Чонки, гоня машину по мокрым улицам хлябианской столицы. – Эти гнусные сулики жидели в досаде у возостока, меня подлипали, но я их обжадошил: резнул черва очистные и обомел ферзавцев с шланга.

– Отличный маневр, – одобрил Ретиф своего союзника, чья потрепанная машина под оглушающий свист реактивных рулей уже огибала угол. Прямо перед ними обнаружилась группа чиновных землян, стоявших на шатровом крыльце Посольства Земли. Машина Чонки, тихо скользнув, пристроилась за сверкающим черным лимузином Посла. Едва Ретиф вылез под дождь, как к нему кинулся Магнан.

– Все погибло! – простонал он. – Посол Гроссляпсус вернулся полчаса назад, пришел в ярость, когда я сказал ему, что гроачи намерены произвести открытие своего здания сегодня в полночь, и распорядился перенести срок нашего торжества на 11.59 – нынешней ночи! Через минуту он выйдет при всех официальных регалиях и со всеми корреспондентами и направится к театру, чтобы опередить Шниза! И когда мы стянем все эти полотнища, а под ними ничего не окажется…

Магнан умолк, услышав за своей спиной какие—то звуки. На крыльце появилась сопровождаемая стайкой бюрократов импозантная фигура Посла Гроссляпсуса. Сдавленно взвыв, Магнан затрусил навстречу шефу. Ретиф отошел к лимузину и заглянул в окно водителя.

– Поезжай прямо на стройплощадку гроачей, Хамфри, – приказал он. – И чтобы мигом доехал.

– Подожмите динуту, – запротестовал хлябианин. – Мастер Мигнан ясно сказал, ехать на плозадку щемлян…

– Планы переменились. Так что давай, пошевеливайся.

– Ну, путь бо—вашему, – проворчал водитель. – Вы бы смочала дунули, а уж касле припозывали.

Едва лимузин отъехал, Ретиф вскочил в служебный автомобиль.

– Дуй за ними, Чонки, – сказал он. – Кстати, кроме разнообразных шумовых эффектов, на что еще способен твой голосовой аппарат? Ты чужим голосам подражать не пробовал?

– Малую салость, шеф, и неплохо выходило, не хвостите за частовство. Крот в приему: это баффолианское полотное бугало зовет своего дружка…

– Это потом, Чонки. Посла Гроссляпсуса можешь изобразить?

– Нежду мами, мы с ребятами киллион раз уматывались, изобаракая стрижа.

– А покажи мне Шниза.

– Постойте—ка: Свариться в кобстенном сосу, зверзкий мемляк… Кунак?

– Сойдет, Чонки, – сказал Ретиф. – А теперь послушай, что мне от тебя нужно…

8

– Что это такое? – грохотал Посол Гроссляпсус, когда Ретиф присоединился к делегации землян, высадившейся из автомобилей перед украшенным флагами и залитым светом входом в затянутое брезентом строение, подпирающее хлябианские небеса.

– Это совсем не похоже на…

Гроссляпсус умолк, поскольку из толпы местных сановников и приближенных к ним лиц выступил Посол Шниз.

– Господи—Боже, – ахнул Магнан, только теперь осознавший, куда именно привез их лимузин. – Ваше Превосходительство… случилась ошибка…

– Ах, сколь радостно видеть вас, господин Посол, – тихо промолвил глава Гроачианской Миссии. – Как это любезно со стороны Вашего Превосходительства – почтить наш праздник своим царственным присутствием. Сколь приятно сознавать, что вы не питаете к нам узколобой зависти, хоть мы и одолели вас в этом дружеском соревновании.

– Ха! – всхрапнул дородный землянин. – Когда Премьер—министр и Кабинет после всех этих пустых фанфар не получат от вас ничего, кроме наспех сляпанного фундамента, ваше нахальство вам же и выйдет боком!

– Au contraire

, господин Посол, – холодно ответил Шниз. – Мы завершили возведение нашего здания

– вплоть до флажков на шпилях декоративных минаретов, и это ослепительное подношение гроачианских мастеров навсегда укоренит в сознании наших с вами хозяев незабываемый образ щедрой в своих дарах Гроачианской державы.

– Глупости, Шниз! У меня имеется конфиденциальный источник, который держал меня в курсе вашего продвижения; еще вчера ваше так называемое строительство не поднималось над поверхностью земли!

– Могу вас заверить, что все недостатки в нашей работе были исправлены. А теперь нам лучше поспешить на трибуну, ибо момент истины близок.

– Магнан, – прикрывшись ладонью, сказал Гроссляпсус, – мне не послышалось, он действительно что—то такое сказал про флажки на минаретах? Я полагал, что это одна из уникальных особенностей нашего проекта!

– Надо же, какие случаются совпадения, – проблеял Магнан.

– О, это вы, Фенвик, – из моросящей водички прямо перед Послом Земли материализовался густо—лиловый хлябианин в парчовой мантии. И без того внушительную фигуру туземца украшали жемчужные нити и золотые цепи, переплетающиеся с соматическими элементами его организма: все вместе создавало впечатление огромного блюда с вываленной на него разноцветной лапшой. – Вот уж не оживал уидеть дас взвесь. Замирательный примеч бесдурыстной крожбы разнацных личий!

Гроссляпсус сановито откашлялся и стиснул в пародии на рукопожатие протянутый ему пучок живых волокон Премьер—министра.

– Да, ну, что касается этого…

– Вы, разумеется, присоединитесь к общему нашеству? – с благодушной настоятельностью в голосе произнес, поворачиваясь, чтобы уйти, глава исполнительной власти планеты Хлябь. – Пот вдречи на содиуме!

Гроссляпсус взглянул на импозантные часы, украшающие его пухлое запястье.

– Хммпф! – буркнул он, обращаясь к Магнану. – Видимо, придется идти. – Время для попыток открыть мое здание раньше Шниза упущено, – серьезное разочарование, относительно которого у нас с вами еще состоится небольшая беседа!

– Ретиф! – зашептал Магнан, когда оба они присоединились к группе сановников и дипломатов, двигающихся к ярко освещенной платформе. – Если мы удерем прямо сию минуту, мы, быть может, еще успеем пристроиться смазчиками на бродячий сухогруз, который я сегодня приметил в порту. Вид у него достаточно сомнительный, так что шкипер, я думаю, возьмет нас н6е вдаваясь в особенные формальности…

– Ничего не делайте второпях, мистер Магнан, – посоветовал Ретиф. – А пока – постарайтесь играть на слух и будьте готовы в нужный момент подхватить реплику.

На платформе Ретиф пристроился поближе к костистому локтю Посла Шниза. Тот увидев его, испуганно дернулся.

– Капитану Злифу не хотелось, чтобы я пропустил такое зрелище, – сказал Ретиф. – Так что он, в конце концов, решил меня отпустить.

– И вы посмели сунуть сюда свой нос, – зашипел Шниз, – после того, как совершили нападение на моих…

– Мародеров? – подсказал Ретиф. – Я считаю, что в данных обстоятельствах мы с вами могли бы прийти к согласию и забыть об этом инциденте, господин Посол.

– Хмм. Возможно, оно и к лучшему. Готов допустить, что моя роль в нем отчасти могла бы дать повод к превратным истолкованиям…

Шниз отвернулся, чтобы взглянуть на оркестр, – две дюжины хлябиан, преобразованных в духовые и струнные инструменты, с воодушевлением наяривающих мешанину из классических тем Элвиса Пресли. Как только оркестр доиграл, вспыхнул софит, высветивший щуплую фигуру Гроачианского Посла.

– Господин Премьер—министр, – начал Шниз, одышливый голос его заскрежетал, усиленный мощными репродукторами, – мне доставляет огромное удовлетворение…

Ретиф подал условный знак, и неприметный бледно—лиловый жгутик змеей скользнул по платформе, подобрался к Шнизу сзади и, не замеченный никем, кроме Ретифа, совершенно невидимый под щегольским высоким жестким воротником дипломатического мундира, сноровисто обвил тщедушную шею гроача.

Что—то негромко крякнуло в расставленных по площади рупорах, затем голос заговорил снова.

– Как я уже сказал, не догромляет оставное мудовлетворение услуга, которую я омазываю коему слизкому другу и дослочтипому котлеке Мослу Гросбляпсусу, отгрызая вар демлян народам Бляхи!

И тощая ручка гроача (не без помощи крепкой конечности Чонки) вытянулась и дернула за веревочку, удерживающую брезент.

– Какого дьявола он там наплел? – заворчал Гроссляпсус.

– Я совершенно отчетливо слышал, как он крыл меня непотребными словами!

Тут Послу пришлось прерваться, ибо спавшие покрывала обнаружили сверкающую в свете прожекторов барочную громаду с трепещущими на минаретах вымпелами.

– Ба! Да это же мой собственный балетный театр a la Большой! – поперхнулся Гроссляпсус.

– Какой дедрый шар, Фенвик, – воскликнул Премьер—министр, хватая Посла за руку. – Нолько я темного затупался… мне кочему—то запалось, что эту гадостную мерецонию приторовил для нас Понос Шлиз…

– Небольшой дружеский обман, хе—хе, чтобы слегка взволновать Ваше Превоходительство, – торопливо симпровизировал Магнан.

– Вы скотите хазать, что эта великоскульпная лептура – додарок КПЗ? – Премьер—министр, головокружительно извиваясь всем телом, изобразил смущение. – Но я почетливо томню, что мы отмели эво тесто для Мессианской Гроачии…

– Магнан! – взревел Гроссляпсус. – Что здесь происходит?!

Поскольку Магнана поразила икота, Ретиф выступил вперед и вручил Послу толстый пакет, весь в замысловатых печатях и красных лентах. Гроссляпсус разодрал его и уставился на текст, красиво набранный готическим шрифтом.

– Магнан, прохвост вы этакий! Вы что же, устроили весь этот балаган, чтобы сделать происходящее более волнительным, э?

– Кто? Я, Ваше Превосходительство? – заквакал Магнан.

– Ну, не скромничайте, мой мальчик! – Гроссляпсус мясистым пальцем ткнул Магнана в ребра. – Я в восторге! Давно уж пора было оживить эти важные церемонии! – Тут на глаза ему попался Шниз, тело которого дергалось в каком—то удивительном ритме, а глазные стебельки болтались по воздуху вполне беспорядочным образом. – Даже моего коллегу гроача, похоже, проняло общее веселье, – добродушно загрохотал Посол. – Ну что же, я полагаю, и нам не следует воздерживаться от увеселений. Насколько я понимаю, нам всем надлежит теперь отправиться на открытие гроачианского здания?

– Пожет быть мозже, – прокаркал слабый голос. – Сейбас не чужно в уморную.

Шниз деревянно повернулся и затрусил прочь среди криков, фотовспышек, взрывающихся в небе ракет и бравурного исполнения «Марша Смерти» из «Саула».

– Ретиф, – еле дыша, промолвил Магнан, после того как Посол с Премьер—министром, мирно беседуя, удалились. – Как же это?.. Что?..

– Снова выкрадывать у них здание было уже поздновато, – ответил Ретиф. – Пришлось вместо недвижимости украсть торжество, что немногим хуже.

9

– Меня не покидает ощущение, что мы с вами все еще скользим по очень тонкому льду, – сказал Магнан, снимая бокал с жидким имбирным пивом с подноса, предложенного проходившим мимо официантом, и встревоженным взором отыскивая в переполненной гостиной Посла Гроссляпсуса. – Если он когда—нибудь узнает, как близко мы подошли к тому, чтобы списать наш балетный театр, или что вы проникли в Посольство гроачей и похитили официальные документы, а один из наших водителей посмел наложить то, что у него вместо рук, на особу самого Шниза…

Он умолк, поскольку в дверях, близ которых они стояли, возникла тощая фигура Гроачианского Посла в расхристанном торжественном облачении и с глазами, скошенными под углом, обозначающим неистовый гнев.

– Господь милосердный, – задохнулся Магнан, – интересно, успеем ли мы еще попасть на тот сухогруз?

– Грабеж! – просипел Шниз, едва на глаза ему попался Ретиф. – Покушение! Членовредительство! Измена!

– Выпьем за это, – подняв стакан, с трудом выговорил какой—то полнотелый дипломат.

– А, это вы, Шниз! – загудел Гроссляпсус, пронизывая толпу, словно айсберг, входящий в гавань Картрайта. – Счастлив, что вы решили заглянуть и…

– Оставьте ваши елейные речи при себе! – прошипел гроач.

– Я явился сюда, чтобы привлечь ваше внимание к действиям вот этого типа!

И он трясущимся щупальцем указал на Ретифа. Гроссляпсус посмотрел на того и нахмурился.

– Вы… да, вы тот малый, что нес мой портфель, – начал он. – А что, собственно…

Внезапно послышался мягкий шлепок, сопровождаемый металлическим перезвоном. Гроссляпсус опустил глаза. На полированном полу между ним и гроачем поблескивало несколько сотен хромированных канцелярских скрепок.

– О, Ваше Превосходительство, вы что—то уронили? – пискнул Магнан.

– Что…э—э.. кто… я? – попытался отпереться Шниз.

– Та—ак! – промычал Гроссляпсус, лицо которого полиловело настолько, что официанты—хлябианцы, подошедшие поближе, чтобы поглазеть на представление, принялись вполголоса обмениваться восхищенными замечаниями.

– Боже, как попали ко мне в карман эти канцелярские принадлежности? – громко, но совершенно неубедительно изумился Шниз.

– Ха! – взревел Гроссляпсус. – Так вот, выходит, зачем вы сюда явились? Мне следовало бы раньше догадаться об этом!

– Пф! – ответил, проявляя неожиданное присутствие духа, Шниз. – Что значат несколько скромных сувениров в сравнении с налетом, совершенным вот этим…

– Несколько? По—вашему, шестьдесят семь гроссов это несколько?

Вид у Шниза стал испуганный.

– Откуда вы… то есть… я это отрицаю, да!

– Оставьте ваши отрицания при себе, Шниз! – рев Гроссляпсуса покрыл шепоток Шниза. – Я намерен преследовать вас судебным порядком…

– Я пришел сюда, чтобы сообщить о крупной краже! – пытаясь перехватить инициативу, перебил его Шниз. – Ограбление со взломом! Нападение с избиением!

– А—а, так вы надумали явиться с повинной! – ревел Гроссляпсус. – На суде вам это зачтется!

– Сэр, с учетом великодушного промаха, я хотел сказать – жеста, – торопливо зашептал Магнан, – совершенного сегодня ночью Послом Шнизом, не кажется ли вам, что нам стоило бы закрыть глаза на это неоспоримое доказательство совершенного им преступления? Мы можем списать канцелярские скрепки на представительские расходы, вместе с напитками.

– Это вот он во всем виноват! – Шниз через плечо Магнана ткнул в Ретифа.

– Ну, у вас совсем уж ум за разум заехал, – с удивлением произнес Гроссляпсус. – Это всего лишь молодой человек, которому я доверил поднести мой портфель. А вот это Магнан, он руководил расследованием. Похоже, проведенные им следственные мероприятия выкурили вас из норы, а, Шниз? Совесть—то все—таки пробуждается, верно? Ладно, пожалуй, я приму предложение Магнана и снисходительно отнесусь к вашему поступку. Но уж выпить со мной вы просто обязаны…

Гроссляпсус хлопнул гроача по узкой спине и поволок его к ближайшей пуншевой чаше.

– Всемогущие небеса! Ну и везет же нам с вами! – зашептал Магнан на ухо Ретифу. – Но кто меня поразил, так это Шниз. Хватило же ему неосторожности притащить краденное на дипломатический прием.

– Причем тут неосторожность, – сказал Ретиф, – это я ему скрепки подсунул.

– Ретиф! Вы этого не сделали!

– Боюсь, что сделал, мистер Магнан.

– Но… но в таком случае, дело о канцелярских скрепках так и осталось нераскрытым, и мы незаслуженно обвинили Его Гроачианское Превосходительство!

– Не так уж и незаслуженно; я обнаружил весь хабар, все шестьдесят семь гроссов под студеницами, буйно цветущими в ящике, который стоит у него в кабинете.

– Боже ты мой! – Магнан извлек надушенный платочек и промокнул им виски. – Трудно даже представить, сколько приходится лгать, мошенничать и воровать, чтобы принести в мир хоть немного добра! Вы знаете, мне порой начинает казаться, что в нашей с вами дипломатической жизни слишком уж много всего наворочено.

– Это занятно, – ответил Ретиф, снимая с проносимого мимо подноса бокал бренди «Бахус», – а мне вот порой начинает казаться, что в ней и развернуться—то толком нельзя.