сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 63 страниц)
-Это люди короля, и они не имеют чести, - процедил сквозь зубы Меченный, - мы убьем их как шавок, а потом повесим на воротах Лувра, чтобы все знали, кто эти бесстыдники.
Генрих задрожал, и Шико пришлось схватить его за руку. Оценив обстановку, он понял, что они, конечно, могли сражаться, но тогда бы непременно бы раскрылось, что здесь король. Черт возьми! Именно из-за таких случаев он и считал, что Генриху место в Лувре. Ведь теперь раскроется, что король не просто безбожник и развратник, но и похититель девиц. Необходимо бежать.
Миньоны тем временем со звоном извлекли шпаги из ножен и бросились на обидчиков, задетые словами Гиза.
- Защитите его! - бросил Шико герцогу Де Бурбону и Натаниэлю Де По.
Братья коротко кивнули. А Шико бросился в гущу драки, где его непревзойденное умение фехтовать было необходимо.
Разгорелся нешуточный бой, но благодаря натиску Шико, удалось пробиться к двери. Шико приказал миньонам теснить Гизов к окну. А потом спасаться бегством.
По импровизированному коридору, образованному Шико, промчались король, герцог Бурбон и граф Де По. Они выскочили на лестницу, где их уже поджидал мэтр Гаспар, вооруженный кочергой. Генрих, вспомнив, что братья из рук вон плохо владели шпагой, ловким движением вскинул рапиру, и, прочертив ее лезвием изящный пируэт, недостойный такого низкого человека, как трактирщик, выбил кочергу из лап Гаспара, при этом ловко разрезав его фартук на две части. Мэтр Гаспрар охнул, осев на пол, не веря, что остался невредим.
- Не убейте его, сударь, - взмолился Де По, заступаясь за Гаспара.
Не успел мэтр Гаспар прийти в себя, как на него выскочила Роксана. Она, подобрав юбки, бежала за своими покровителями, заметив незадачливого трактирщика, она погрозила ему кулаком и подобрала кочергу, потрясая ей в воздухе. За ней тут же выскочили гизары - так назывались сторонники партии Гизов. Рокси, недолго думая, огрела ближайшего из них кочергой по спине, а потом бросилась бежать, протяжно выкрикивая: "Маринус! Маринус!"
Вмешательство Рокси перевесило чашу весов на сторону миньонов, и они, возглавляемые непобедимым Шико, бросились наутек, но не потому что испугались боя с лигистами, а потому что знали, что их господин король остался один в ночи и опасности.
Гизары кинулись вслед, но подотстали из-за того, что Шико запер двери трактира снаружи.
-Ломайте дверь! - приказал Меченный своим слугам, - им не уйти далеко.
-Тем более, что я ранил Келюса, - заметил Майен, - кажется, смертельно.
-А я продырявил шкуру кому-то из этих маленьких господинчиков. - похвастался Эрнотонон Де Камерон.
-Глупцы! Вы должны были убить, а не просто ранить зверя. Тем более, что я уверен, что среди них был король! - Меченого охватила вспышка гнева, которую он быстро утихомирил в себе, завидев, как брат взглянул на него.
-Сломана! - лигисты победоносно снесли последнюю дверь в Жареном Петухе, - вперед! Мы найдем их по кровавому следу!
-Нам бы не помешала эта ищейка, Черная Лилия, он словно волк, словно оборотень чувствует кровь и может идти по ее следу, - мрачно заметил Меченый.
Герцог Майен не удержался от того, чтобы осенить себя крестным знамением, потому что это имя вселяло в него нечеловеческий ужас.
Глава 5. Кладбище Невинных
Между тем король и его маленькие друзья встретились с Шико, Шомбергом и Можироном, которые на руках несли раненного Келюса, а также с Д'Эперноном, бледным как смерть.
-Государь! Вы живы! - воскликнул он.
-О, Кровь Христова! Келюс! Мой Ангел! Он ранен.
-Он истекает кровью...
-Мы не можем здесь задерживаться, - твердо отрезал Шико.
-Я понесу его, - заплакал Генрих.
-Мы справимся с этим, - остановил короля Можирон.
Послышались крики лигистов. Шико понял, что их преследователи скоро обнаружат их. И велел всей компании следовать за ним. Дорога к Лувру оказалась отрезанной, и Шико надеялся, что они смогут хотя бы укрыться в его тайном домике возле Бастилии.
Но Божественное Провидение, никогда не покидающее королевских особ, распорядилось иначе. Ступени Лувра, выполненные из надгробных плит с Кладбища Невинных младенцев Вифлеемских, привели короля и его свиту в квартал, известный как Чрево Парижа. Возможно, также, что это было не Провидение, а Роксана, знавшая сюда дорогу.
Взошла полная луна, освещая зловещим сиянием это мрачное место. Ночью здесь было небезопасно, ибо на кладбище Невинных притаились обитатели нижнего мира - воры, убийцы, попрошайки, проститутки и цыгане - вельможи Двора Чудес.
И в это мгновение Генрих мог увидеть перевернутую чашу своего королевства, кривое отражение его расчудесного двора в Лувре. Здесь был и свой король, и казначей, и шут, и свои герцоги, и даже прекрасные дамы.
-Пресвятое чрево! - воскликнул Шико, - мы на кладбище Невинных! Нужно уносить отсюда ноги.
Генрих вздрогнул всем телом и нашел руку Натаниэля Де По, граф уверенно пожал ее, так как возможно боялся призраков меньше своего господина.
Шомберг, Д'Эпернон и Можирон положили Келюса, находившегося без сознания, на ступени фонтана Нимф. Мраморное сооружение в стиле языческих римских храмов, построенное за год до рождения Генриха III.
Колокол башен монастыря Святых Дев пробили два часа ночи.
-Здесь где-то бродит бедный и несчастный призрак еврейского мальчика, растерзанного горожанами, - дрожащим голосом промолвил Генрих, - о горе мне! Горе!
-Я не боюсь, - лаконично поведала Рокси.
В этот момент от стены, окружающей зловонное кладбище, отделилась тень. Потом еще одна и другая. И покуда они не появились в полосе серебристого лунного света, казалось, что нимфы, сошедшие с барельефов фонтана, собрались здесь, чтобы танцевать на лунных дорожках.
Фигуры эти были женскими, босыми в коротких, едва закрывающих колени, рубашках. Поверх них были накинуты полотнища, наподобие римских тог, скрепленные золотыми кольцами на одном плече. На головах созданий были накручены широкополые тюрбаны, привязанные атласными лентами за подбородок.
Металлический звон длинных серег в ушах девушек возвестил об их приближении, и Генрих промолвил:
-Athinganoi. ( греч. Неприкасаемые)
-Они не понимают твоего греческого, - вставил Шико, придя в себя от мистического ужаса, - это египтяне.
Египтянами в ту пору во Франции именовали цыган. Которые составляли одну из каст Двора Чудес.
В любом случае встреча с египтянами в таком месте и в такое время не сулила ничего хорошего. К удивлению, Шико, Маринус и его брат отделились от всей компании и обратились к ближайшей цыганке. Братья подняли вверх правые руки и продемонстрировали какой-то жест, который повторила женщина. Шико не успел его разглядеть, но понял, что это что-то наподобие пароля.
Братья, Роксана и цыганка заговорили на неизвестном гортанном языке, в который временами вплетались французские слова.
-Мы поможем вам спрятаться, - сказала одна из египтянок, волнистые волосы которой были капризно разбросаны по спине и плечам.
Натаниэль и Маринус, видимо о чем-то сговорившись с девушками, с сожалением притронулись к своим камеям с изображением Генриха.
-Не стоит! - остановил их король, он снял с себя золотые цепи, с вплетенными в них драгоценными камнями и протянул братьям. Они хотели пасть на колени, но Шико остановил их, прошептав, что не время церемониться, а тем более выдавать своим поведением происхождение Генриха. Миньоны с радостью протянули египтянкам свои кольца, цепи и даже шелковые и атласные ленты из панталон, так как цыгане страсть как любили украшения, но не имели средств, чтобы купить что-то, особенно после того, как их объявили пособниками дьявола и колдунами.
-Идем за мной, - черноглазая египтянка поманила рукой, вожделенно рассматривая кинжал Шико, украшенный рубинами.
-Это я не могу тебе подарить, - пояснил шут, - он нужен мне для защиты.
Девушка кивнула, и Шико удалось только подивиться, как ее ноги не замерзли, ступая по холодной земле.
Процессия, возглавляемая дочерьми Чудесного Двора, двинулась к стене Кладбища.
Генрих в ужасе замотал головой:
-Нет! Я ни за что туда не пойду! К мертвецам. Нет!
-На твоем месте я бы больше боялся живых проходимцев, которые обитают здесь.
Кладбище невыносимо смердело, так что глаза слезились, тишину ночи пронизывал волчий вой и жуткие звуки, доносящиеся с могил.
-Послушайте, - бледный герцог де Бурбон встал напротив Шико и Генриха, - мы спрячемся здесь до утра, эти девушки помогут нам спасти Келюса, а когда расцветет, Гизы перестанут нас искать, и тогда мы сможем вернуться в Лувр, поспев к заутренне, так что никто ничего не заметит.
-Что вы, миленький мой, голубчик, Маринето, - Генрих в ужасе запричитал, будто решив, что герцог сошел с ума, - мы не можем им доверять. Эти египтяне, висельники, преступники, колдуны, оборотни, наконец. Они убьют нас и вынут наши внутренности для совершения Черной Мессы.
-Да и вы сам все равно, что младенец, - вставил Шико, - как бы вас с братом не продали богатым бездельникам, любящим такие забавы.
Генрих безотчетно несколько раз открыл и закрыл рот.
-Я жила в цыганском квартале, - бросила Роксана.
-Но нам необходима их помощь, - настойчиво повторил граф Де По, - сейчас Келюс умрет.
-О, мой бедный Келюс! Он умрет здесь от заражения.
-Поручи его мне, сударь, - ответила одна из египтянок, Генрих осмотрел ее открытые ноги и почти не прикрытую грудь, он зарделся, отведя взгляд.
-Я не могу доверять моего Келюса колдунам.
-Можете, если хотите спасти ему жизнь.
Король застонал в ужасе, и его возгласы слились с протяжными криками и завываниями изнутри Кладбища, будто там сейчас правда кого-то резали.
-Ну все, я пойду с этими вакханками, покуда мне глотку не перерезали, - басом огласил Шомберг.
Все остальные дружно поддержали барона.
Марикита, так звали ту египтянку, что могла лечить раны, повела господ с королевского двора в подземелье. Могилы Кладбища Невинных были переполнены. Последним весомым дополнением были тела гугенотов с Варфоломеевской Ночи, которых пачкам, едва завернув в саван, сбрасывали в общие могилы.
Подземные коридоры кладбища были выложены камнями и костями истлевших покойников. Генрих и его свита не могли скрыть животного ужаса от этого места. Казалось, пустые глазницы из черепов взирали на путников, молча вопрошая о судьбе. И король решил, что он непременно направляется в последний путь. И что за его грехи он попал в Ад.
-Descensus facilis Averno est. - прокомментировал Шико, что значило примерно: дорога в Ад легка.
-Положите его здесь, - велела Марикита Шомбергу и Можирону.
Она уселась над казалось бездыханным телом Келюса и принялась раскачиваться в такт заунывной песни, которую подхватили ее подруги. Ее грудь почти обнажилась, но она не стеснялась этого, ее загорелые почти черные руки взметнулись над Келюсом. Генрих вскрикнул. А Марикита разорвала рубашку на теле графа Жака Де Леви Де Келюса. Из своей сумки она извлекла какие-то травы, смазала ими рану, а потом, пожевав листочек, наклонилась над Келюсом и с помощью своих губ раскрыла его губы, заставив проглотить траву.
-Она убьет его, отравит, околдует. Кровь Христова, зачем я на это пошел! - по щекам Генриха потекли крупные слезы.
-Не бойтесь, умоляю вас, государь, - Натаниэль обратил к королю сложенные как при молитве руки, - доверьтесь мне, и мы спасем вас.
-Дружочек! - воскликнул Генрих, - вам-то я верю.
-Тогда не опасайтесь за Келюса.
Генрих приложил дрожащую ладонь ко лбу, со всех сторон на него смотрели черепа, освещаемые единственным фонарем, принесенными цыганами.
-Что ж устроимся тут со всеми удобствами, пока не пропоет петух! - как можно бодрее воскликнул Шико. Он уселся на землю, расстелив свой плащ, приглашая Генриха сесть рядом. В месте, котором выбрал гасконец, основание стены, было выложено камнями, так что это позволяло облокотиться спиной, что и проделал Шико.
- Вот, что буду видеть я в своей могиле, - печально и мелодично сказал Натаниэль. Он держал короля за руку, чтобы тот не так боялся.
- Неужели вы ни капли не боитесь, граф? - с надеждой спросил Генрих.
- Я боюсь, я очень боюсь, - сказал Де По странным голосом, - я боюсь за нашего Келюса.
- Я тоже, - признался король.
Они замолчали, король любил Келюса, их так много связывало, и вообще Генрих был очень сердечным человеком, особенно заботливым казался король со своими друзьями, и пусть все порочили их отношения и, быть может, слухи о том, что миньоны делят с королем ложе, были не шуткой. Но при этом Генрих искренне любил их, как своих детей, иногда как друзей, иногда как любовников. Генрих был странным человеком и ещё более странным монархом. Он одновременно прослыл распутником и мужеложником, и ещё к тому же монахом и гугенотом. Его мрачные припадки с умерщвлением плоти и самоистязаниями сменялись пышными балами и оргиями. Никто не мог понять, как это может умещать в себе один человек. Как мог он быть женственным, изнеженным и кокетливым, а также прославленным воином и хитрым политиком. Генриха можно было уподобить одному спартанскому царю, которому сказали: " Ты такой же как и все. Ты ничем не отличаешься от других, кроме того что ты царь"
Тогда царь ответил: "Если бы я не отличался от других, то не был бы царем".
Таким был Генрих III, не такой как все, избранный и лишь избранные могли понять его суть.
Пока все сидели в мрачном молчании и ожидали, когда Келюсу станет лучше, Натаниэль и Генрих сидели прямо у изголовья Келюса и, видимо, читали молитвы.
- И все-таки вы не боитесь призраков и духов, нечистой силы, а, Де По? - спросил король, - ведь любого материального врага можно победить или хотя бы сразиться. А дух, неведомое и ужасное, не имеющее плоти. Только посмотрите на эти черепа, они злобно взирают, жаждут нашей крови. Я чувствую их зловонное дыхание.
- Возьмите этот надушенный платок. Этот аромат мы хотели назвать в честь Келюса, - Де По вложил в руку короля сияющий белизной платок.
- Я не в прямом смысле,- пробормотал Генрих, заслоняя рот и нос платком.
- Ах, Де По, друг мой, - вдруг застонал Келюс.
- Келюс! - радостно вскрикнул Де По.
- Келюс, милый, скажи, как ты себя чувствуешь.
- О! Ваше величество.
- Тише-тише, никто не должен слышать.
- О государь, если я умру, то для меня счастьем будет видеть ваши светлые очи.
- Мне Марикита сказала, что с ним все нормально. Кровотечение было сильное, летаргический сон, - неожиданно вмешалась Роксана, не утруждая себя этикетом и банальной вежливостью.
- Келюс, Келюс, я так боялся за тебя. Мы с Де По прочли ад тобой акафист.
Натаниэль бережно приподнял голову Келюса, и дал ему из своей фляги что-то выпить.
- М-м-м-м, что это? - слабым голосом спросил Келюс.
- Это лекарство, - заверил Де По, не пускаясь в объяснения.
- Похоже на какой-то отвар из трав.
- Именно так, любезный Келюс, - улыбнулся Де По.
- Мне от него становиться лучше.
- Этот рецепт нам дал святой монах - заверил Маринус, услышав голос Келюса.
- Какая прелесть, - обрадовался Генрих, - я тоже хочу отвар из святого монаха.
- Как интересно. - заявил Шико, - у вас, Маринус Ван Дер Маринус, в друзьях и святые угодники и цыгане-колдуны. Откуда вы все знаете?
- Да ну вас к чёрту, что за пошлые вопросы? - огрызнулся Маринус Ван Дер Маринус.
- А за связи с цыганами, между прочим, полагается вешать на виселице, - продолжил Шико, пристально вглядываясь в Маринуса.
- Любезный, вы на мне дыру протрёте, - ответил Маринус.
Де По всё порхал над Келюсом, и видно было с каким уважением и благоговением юноша стал относиться к Жаку Де Леви. Видимо, Натаниэль стал почитать Келюса за своего наставника и учителя.
- Де По, вы такой любезный, - в смущении проговорил Келюс.
- Да у него сердце доброго самаритянина, - умилёно произнёс Генрих.
- Ах, ваше величество, - шёпотом сказал Келюс, - вы правы, эти малыши сущие ангелы.
- Я тоже считаю их неземными существами, иногда они меня пугают, а иногда восхищают,- поделился король.
- Я чувствую благодать, которая от них исходит, - сообщил Келюс
- Ну да, - встрял Шико недовольно, - ты ещё скажи, что рана заживает от прикосновений Де По.
- Вполне! Я могу в этом поклясться, господи Шико. - Келюсу явно стало лучше, и все узнали его манеру: успарять до крайности.
В катакомбах было мало воздуху, хотя от земли тянуло сыростью. Поэтому миньоны не прекращали выискивать место поудобнее. И пока Шико препирался с Келюсом, Роксана облюбовала плащ шута, в ее венах не перебродило еще вино, выпитое в Жареном Петухе, поэтому грубиянка улеглась на плащ, завернулась в него и заснула, временами изрыгая страшные звуки, словно библейское чудовище.
Шико, лишившись удобного места, пристроился неподалеку от короля, но вскоре заунывное чтение молитв ему опротивело, и он стал вслушиваться в веселую перебранку миньонов.
-Я обопрусь на ваше плечо, господин Шомберг, - послышался в темноте голос Маринуса.
