Текст книги "Паж и лилия (СИ)"

Автор книги: Марина Матросова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 63 страниц)

Шико сидел напротив камина, жёлтые языки пламени бросали на его умное лицо мягкие отсветы, от того его блестящие чёрные брови казались такими же языками пламени, а сухие выбритые щеки словно покрылись золотом. Шико пододвинул к себе шахматный столик и любовно поправил фигурку белого короля длинным узловатым пальцем. - Шико! Шико, сын мой, ты здесь? - раздался голос Генриха. Король вошёл в покои после того как принял освежающие водные процедуры, он снова прекрасно пах духами и кажется даже слегка светился от пудры. - Да, Генрике, я здесь. Сыграем, сын мой, - Шико с поклоном пригласил короля присесть рядом с собой. - Мы сыграем с тобой, потому что ты так хочешь. Сегодня Мы решительно хотим, чтобы все мои друзья были довольны. - Вне всякого сомнения, сын мой. - Я сыграю чёрными, - сказал Генрих. - Ты уверен, сын мой, чаще выигрывают белыми, - заметил Шико и в глазах его отразился огонь. Генрих смерил Шико величественным взглядом, однако это не смутило шута, по крайней мере внешне он этого не выдал и продолжил свою игру. - Делайте ход, господин Шико. - Разумеется. Знаю, сын мой, что ты мнищь из себя тонкого психолога и уверяешь, что по лицам людей, по некоторым лишь движениям их лицевой мускулатуры ты можешь определить и их нрав и намерения в конкретный момент и даже некоторые потаенные секреты. - Да, Шико, это истинная правда и ты должен это знать. - Вне всякого сомнения. Я хочу заметить, что этой премудрости я у тебя слегка подучился. - Неужели? И ты хочешь мне это продемонстрировать? - Если позволишь. - Только если это не глупая шутка. - Я читаю некоторые знаки на твоём лице, Генрих, и они говорят мне о том, что в твоей голове созрел некий замысел. И раз замысел созрел, он рано или поздно себя обнаружит. Но я не могу проникнуть глубже в твой изощренный ум, и потому поведай мне, что ты там удумал, сын мой. Генрих улыбнулся чересчур самодовольно, что говорило в подтверждение слов Шико. Очевидно, что король был горд своей идеей, и тем, что Шико это заметил, но явно не собирался вот так ее открывать. - Шико, ты прозевал коня. - Вот и нет, это ты, сын мой, подставил своего слона. - Что? Тогда вот так! - Генрих поспешил исправить свою оплошность. - Теперь ты потерял своего коня, Генрике. - Что, ты затеял, Шико? - Цугцванг. - Хочешь сказать, что я в ловушке? - Да, Генрих. - По-твоему, я настолько плох? - Пойми, Генрих, что бы ты не задумал, ни к чему хорошему это не приведет. Твои враги сильнее тебя. - Что ты прикажешь мне ничего не делать? - Ничего не делать тоже нельзя. - Благодарю, господин шут, вас не разберёшь. Шико пожал плечами. - И всё же, Шико, как мне поступить мудро или жестоко? Братья Бомонт хотят сделать из меня тирана, а ты мудреца. Но нельзя быть одновременно тираном и мудрецом. - Эндшпиль, ты проиграл, Генрих. - Ты жульничал. - Как это низко для королевской особы подозревать меня в жульничестве! - возмущенно воскликнул Шико и скрестил руки. Генрих смерил его внимательным взглядом. - Проникая в коварные замыслы, сам отчасти проникаешься коварством, - ответил король. - Шах и мат! - По-моему, ты что-то спрятал в руке! - Генрих слегка перегнулся через шахматный столик, чтобы получше рассмотреть своего шута. - Как не стыдно быть таким подозрительным, нет у меня ничего в кулаке! Вот смотри! - Шико продемонстрировал свои узкие ладони, растопырив пальцы для убедительности. - Прости Шико, знаешь излишняя подозрительность надёжнее слепого доверия. - Кто тебе сказал такую чушь? - Натаниэль. - Ты слушаешься этого мальчишку? - Шико! - Генрике! - Кстати, я пойду проведаю его. - Кого? - Натаниэля, бедный малыш, так страдает. - Он страдает от твоих постоянных визитов. - Не говори ерунды. - Ну Да! Натаниэль по настоянию своего лекаря Реми поначалу соблюдал строжайший постельный режим, но праздничная суматоха в преддверии Рождества никак не благоприятствовала врачебным предписаниям. Де По приходилось вставать и посещать мессы, и даже король не мог заставить Натаниэля прекратить его отчаянные вылазки и бессмысленные страдания. - Сударь, я вам приказываю лежать в кровати и не вставать! - гневно произнёс Реми. Маринус сидел в кресле с книгой и взглядом одобрил строгий тон лекаря. - Ладно, прекратите меня увещевать как малого ребёнка,- тут же пришёл в раздражение граф. - У вас, однако, нрав! - продолжил возмущаться Реми, - вам велено не напрягаться, но вы словно нарочно себя утруждаете, то молитвами, то весельем! - Что мне теперь пропустить Рождество из-за какой-то там раны! - Если вы будете себя так вести, это будет последнее Рождество в вашей жизни! - Реми! - Сударь! - Всё! - раздраженно воскликнул Маринус, - я пойду в библиотеку у меня там интересная встреча с главным библиотекарем короля месье Пьером Мондоре, он обещал мне показать прелюбопытнейший гримуар "Магия Арбателя", говорят он принадлежит перу Святого Ангела Господня. С этими словами он вскочил, прихватив с собой несколько томов, которые нужно было отнести в библиотеку, и скрылся в дверях, оставив брата с лекарем наедине. - Подайте мне книгу, дорогой Реми, - сказал Де По. Реми взял со столика нужный том и взглянул на название: - Юлиан Отступник? - Да, и ты свободен, мой друг. Я почитаю и буду спать. - Хорошо если так. Но если я узнаю, что вы нервничали или того хуже вставали, то клянусь, буду спать вот здесь на этом коврике, всё время за вами наблюдая. - Ладно, отстань! - Его Величество король,- сообщил паж у дверей. - Ох! - Натаниэль взволновался и привстал на локтях, но грозный взгляд лекаря тут же пригвоздил графа к подушкам. - Я скажу королю, что вас нельзя беспокоить, - ледяным голосом сообщил Реми. - Но... - Читайте свою книжку, сударь. И лекарь с необыкновенно дерзким нравом действительно отправил пажа со словами, что графу Де По нельзя сейчас напрягаться. А общение с королём непременно перевозбудит пылкую натуру графа, так что если Его Величество и вправду заботиться о здоровье господина Де По, то лучше, пусть король не станет посещать его. - Мэтр Реми, король требует вас к себе, - сообщил вернувшийся паж. - Ах, Реми король разозлился, твой ответ был слишком дерзок, - испуганно сказал Натаниэль. - Не бойтесь, - Реми подошёл к Де По и пощупал его лоб, - я найду, что сказать королю. - Реми, не нарывайся! Лекарь остановил на лице юного графа слишком внимательный взгляд. - Ну иди же, король ждёт! - приказал Де По. Лекарь вышел к королю. Генрих стоял у дверей покоев Натаниэля в окружении слуг, которые держали многочисленные подарки для больного. Реми с порога обратился к королю: - Ваше Величество, я настоятельно рекомендую любые посещения больного прекратить. Я отвечаю за его жизнь и здоровье и только этим руководствуюсь, и даже ваше величайшее звание не заставит меня изменить своих слов. - Но Реми, позволь хоть отнести подарки, - расстроено заныл король. - Ладно, пусть слуги занесут. - Мне бы хотелось лично их вручить. - Ваше величество, это взбудоражит моего подопечного. - Я просто постою рядом одну секунду. - Нет. - Прочту молитву над ним и уйду. Это его не взбудоражит, лишь успокоит. Помните когда у него была лихорадка, я читал над Натаниэлем Псалтырь, и это чудесно воздействовало на него. Он тут же успокаивался. - Разумеется, - процедил Реми. - Тогда я пойду, - заключил Генрих, смерив лекаря подозрительным взглядом. Реми состроил злобное лицо, пока его никто не видел, и отправился прогуляться в сторону галереи. - Ваше Величество! - воскликнул Де По, когда король вошёл в его комнату. Генрих сделал успокаивающие движения руками, призывающие юношу не вставать. - Нату, мой мальчик, не вставай и молчи, я обещал твоему лекарю, этому пройдохе, что не потревожу тебя. - Государь, такое счастье наблюдать вас, что я выздоравливаю в два раза быстрее, - у Натаниэля заблестели глаза или же они заслезились от усилий. - Мой мальчик, этот лекарь просто исчадье ада. Генрих присел на край кровати, взял руку Натаниэля в свои ладони и бережно погладил. - Он очень добр ко мне, - благоговейно проговорил Де По, так что было непонятно, кого он сейчас имеет ввиду лекаря или короля. - Чересчур. - В каком смысле? - Нет-нет, ничего. Что ты читаешь? - Жизнеописание Юлиана Отступника. - Правда? - Воскликнул Генрих. - Я тоже одно время так сильно был увлечён этой личностью. - Да? - Натаниэль взволнованно посмотрел на книгу. - А я в замешательстве, сир. Мне нравиться Юлиан, мне кажется он был прекрасным цезарем, но его должно ненавидеть, ведь он предал Христа. - Ты так думаешь? Думаешь, что должен? - проницательно взглянув на графа, сказал Генрих. - А разве нет, Ваше Величество? Все христиане его ненавидят. - Малыш, могу поклясться, что всякая широко распространенная идея, всякая общепринятая условность, такая как то, что Юлиан заслуживает осуждения - есть глупость, ибо она принята наибольшим числом людей. - О! Государь, могу ли я сам судить о таких вещах, не полагаясь на опыт и советы других? - Господь, говорит, чтобы мы никого не судили вообще. Натаниэль улыбнулся. -Я принёс тебе подарки и книги, я так хочу, чтобы ты их прочёл. Если тебя будет что-то в них волновать, обращайся ко мне. Вот смотри: Курион Целий Секундус и его книга "О величии блаженного царства Божия", написано в духе гуманизма, но я думаю тебе придётся по душе, мой милый. - О Ваше Величество, вы так добры. Я... у меня тоже есть подарок. - смущённо заёрзал Де По. - Правда? А для кого? - Для одного человека. - А понятно, дарить что-то животным конечно можно, вот я, например, подарил своим собачкам новые корзины, их украсили кружевом и насыпали туда ароматных лепестков. - Да, но я... - Если вы снова заведёте разговор про Идеала Эталона Аполлона Джексона, то не знаю, что со мной будет. Ему и подарить-то нечего. Все будет смотреться убого. Натаниэль, промолчав, достал из-под подушки шкатулку, обтянутую бархатом пронзительно-голубого цвета, на ней была гравировка с инициалами Г и В. - Ой, какая прелесть, а что это? - Генрих нетерпеливо протянул к шкатулке свои белые ручки. Внутри лежал кулон изысканной красоты: миниатюра Распятья, окружённая золотыми нитями, рубинами и бриллиантами. - Ах, чудо как красиво. А кому это? - наивно поинтересовался Генрих. - Это для короля, - все более смущаясь, ответил Де По. - Мне? Дай я поцелую тебя. И только Генрих склонился над Натаниэлем, как в комнату ворвался Реми. - Приём окончен! Монастырь Святых Августинцев. 31 декабря в день Святого Сильвестра, когда Рождественские праздники были в самом разгаре, весь высший свет Франции собрался в Париже, чтобы стать свидетелями невиданного чуда - именно в этот день Милостию Божьей Король Франции Генрих III Валуа объявил об учреждении Ордена Святого Духа. За последние столетия Франция не видела никаких таких учреждений и самым почетным орденом являлся орден Святого Михаила, покоившийся на зеленой атласной ленте на груди многих знатных и уважаемых вельмож. Орден Святого Михаила был высшей наградой, которую стремился заполучить каждый уважающий себя дворянин, и никто и подумать не мог, что король создаст новый. Это объявление высочайшей воли вызвало неожиданный ажиотаж среди представителей знати. Вокруг нового ордена разгорелись нешуточные страсти. Начиняя с дня - 31 декабря, когда он должен был состояться, заканчивая небывалым списком правил для кавалера ордена - дело представлялось необыкновенным и невыполнимым. Далеко не каждый сможет получить Орден из рук короля, оказалось, что для этого нужно соответствовать ряду условий. Таких как: возраст от 35 лет, знатность рода, доказанная в трех поколениях и обладание Ордена Святого Михаила. Все эти условия не касались только дофина и других сыновей короля, которых во Франции к сожалению не было. Папа Римский Григорий XIII с радостью благословил Генриха III в его начинании, чем вызвал гнев и даже испуг со стороны Гизов, ведь Католическая Лига устремила свои взгляды на законного короля. И если вчера кто-то надсмехался над Валуа, то сегодня его имя произносили с трепетом. Вереницы дворян, причем самых знатных потянулись в Лувр, чтобы предстать перед королем и его секретарями, дабы попасть в заветный список. Особым указом короля единовременно в Ордене могло состоять только сто человек. Первая церемония, как мы уже и сказали, началась утром в день Святого Сильвестра. Было объявлено, что награждены будут 35 дворян. Из них 27 станут первыми кавалерами Ордена Святого Духа, восемь других из числа духовных лиц назначат на должность командоров, а король сам станет Гроссмейстером Ордена. Кроме того в Орден входили Великий Капеллан Франции, четыре офицера-командора, Канцлер - хранитель печати, Великий казначей, Прево-церемонимейстер и секретарь. Все эти люди обеспечивали внутреннюю работу Ордена. Церемония посвящения состоялась в монастыре Больших Августинцев, избранной резиденции Ордена Святого Духа. К девяти часам утра, после свершения торжественной службы, церковь была переполнена до отказа. Придворные буквально стояли друг у друга на головах, пытаясь узрить происходящую мистерию. А то, что Генрих Валуа обставит представление нового ордена в самом таинственном свете не вызывало сомнений. На возвышающемся помосте, который бороздил человеческое море, появился король в сопровождении кардинала де Бурбона, архиепископа Парижского, папского нунция Ансельмо Дедино и архиепископа Реймского Луи Лотарингского, младшего брата Генриха Меченного и одного из вдохновителей католической Лиги. Из рук будущего кардинала Де Гиз король и должен был получить первое посвящение в орден. Это высшая степень доверия, оказанная тайному заговорщику, вызвало большие сомнения в глазах лигистов и поползли слухи, что Гизы встали на сторону Генриха Валуа, что окончательно смешало карты реформаторов. Король опустился на колени, молитвенно сложив руки, и Луи Лотарингский облачил короля в мантию. Это было одеяние черного бархата с золотой бахромой, расшитое изображением белой голубки и оранжевым атласным подбоем. Подол мантии украшали огненные языки пламени, напоминающие о сошествии на Апостолов Святого Духа. Шелковый воротник мантии был зеленого цвета с серебряной вышивкой. На груди короля сияла серебряная звезда ордена. Архиепископ, зачитав устав Ордена Святого Духа, украсил плечи короля золотой цепью, состоящей из 40 звеньев, выполненных из красной эмали с монограммами короля Генриха III, латинскими буквами M и L, и греческими ? и ?. На цепи висел сам орден - это был мальтийский восьмиконечный крест с четырьмя королевскими лилиями и белой эмалевой голубкой, летящей вниз. Позади короля и священных лиц стояли миньоны с самым сосредоточенным и торжественным видом. Так как все они были очень молоды, то никто из них не претендовал на роль кавалера Ордена. Их роль состояла как всегда в том, чтобы охранять величие своего короля. Герольды, протрубив в трубы, призвали к тишине бушующее море людей и толпа смолкла, пораженно взирая на короля. Генрих, лицо которого сияло словно восковая свеча, изящно поднял руки и произнес речь: -Боже, тайной сегодняшнего праздника Ты освящаешь Церковь Твою, в которую призваны все народы. Ниспошли всему миру обильные дары Духа Святого и соверши в сердцах верующих те чудеса, которые Ты сотворил в начале проповеди Евангелия. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, который с Тобою живет и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков! Дворяне сотворили крестное знамение и повторили последние слова короля. Генрих воодушевленно продолжил: -Божественной волей, в сей день мы учреждаем Орден Святого Духа для возвеличивания Франции, защиты особы короля и католической веры. Мы выбрали название Ордену в честь важнейших событий, произошедших с нами по воле Господа Нашего в дни Святой Троицы, 11 мая 1573 года мы были избраны королем Польши и 30 мая 1574 года вступили на престол Франции. Так, кажется нам, что Господь благословил нас назначить новый Орден, дабы Duce et Auspice (лат. предводительствовать и покровительствовать)! После Главным Капелланом был зачитан полный список кавалеров, в котором неожиданно отсутствовал герцог Анжу, присутствующий на церемонии. И хотя принцу было всего лишь 23 года, король намеревался включить его в список кандидатур из-за его высокого положения, но в последний момент передумал. Это стало ударом для Франсуа. Он побелел, что стало заметно даже под большим слоем пудры и его люди занервничали, чувствуя неблагоприятный настрой короля. Началось награждение. Первым командором был назначен кардинал Де Бурбон, первый принц крови в отсутствии короля Наварры, который как известно являлся гугенотом.