сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 63 страниц)
Братья Бомонт деликатно промолчали, так как знали, что момент был выбран как можно неудачнее. Король с подозрением отнесся ко всем людям своего брата. Главным образом потому что в это же день пришли известия из Фландрии.
Франсуа Де Франс, собрав свои войска, куда входили и католики и гугеноты Франции и немецкие и швейцарские наемники, только войдя в Южные Нидерланды взял без боя цитадель Камбре. Область Камбрези являлась суверенным церковным княжеством, ограниченным сюзеренитетом испанского короля. И ее управлял назначенный епископ де Берлемон.
Благодаря коменданту Д'Энши, стороннику Генеральных Штатов, герцогу Анжу удалось изгнать архиепископа Луи де Берлемона, сына барона де Берлемона, губернатора Намюра и Артуа. Берлемоны были фламандким не очень знатным дворянским родом, возвысившимся благодаря службе испанцам.
Эта победа значила очень много в глазах всего протестантского мира, обозначив не только слабость Испании, но и Папы Римского. Елизавета Английская благодаря этому событию возобновила переговоры о женитьбе с принцем Франсуа. Это вознесло герцога Анжу на такие высоты, что не могло не вызвать волнения во Франции. Партия "политиков" давних сторонников принца воспряла духом, в то время как партия ультракатоликов готовилась поднять народные возмущения.
Король ревниво воспринял военные и политические успехи брата. Подтачиваемый возмущением католической Лиги во главе с Гизами и своей матери Екатерины Медичи, Генрих опасался, что Филипп Габсбург объявит войну Франции. Ибо условия мира Като-Камбрези, заключенный между Франциском I и Карлом V были нарушены.
Генрих решил не посылать никакой помощи брату, несмотря на уговоры братьев Бомонт, душой радеющих за фландрийскую компанию.
Ссоре между братьями Валуа способствовало так же то обстоятельство, что герцог Анжу прислал письмо с требованием освободить Маргариту и отправить ее к мужу в Наварру. Но и здесь Генрих не спешил выполнять обещание. Это привело к размолвке с Королевой-Матерью. Генрих надеялся найти в ней поддержу своих планов, но ее поведение говорило об обратном.
Побег и триумф Франсуа во Фландрии, интриги Маргариты, смерть Ле Га и бесконечная поддержка королевой партии Гизов вызвала в короле Генрихе недоверие. И он отказался от ее советов.
Екатерине Медичи пришлось осуществить так долго готовящийся переезд из Лувра в Тюильри. Эта перемена обозначила не столько уход Королевы-Матери от дел, сколько период окончательного охлаждения между ней и сыном.
Король Испании Филипп II предпринял ответные действия. Во Францию пришли известия, что во Фландрию был отправлен сводный брат Филиппа - Хуан Австрийский, незаконнорожденный сын императора Карла. И первым его шагом в противостоянии Сыну Франции - принцу Франсуа Валуа, было взятие крепости Намюр.
Началась негласная война между Испанией и Францией. Генрих был в отчаянии.
Глава 17, в которой тайное общество мистически настроенных врачевателей встречаются с демоническими докторами из Франции.
Flashback
Париж прислушивался к звону лунных струн. Они ниспадали с чёрных небес, отражались от снега, задевая острые края снежинок.
По серебряным волнистым улочкам, похожим на кровеносную систему города, вместо крови текли тени. Тени двигались быстро, они спешили. Их широкополые кожаные шляпы задевали стены домов и оставляли на них глубокие царапины, а плечи и рукава теней покрылись белой пылью.
- 18-й день по Лунному календарю, луна вошла в свою полную фазу,- сказал доктор Бен, с его шляпы посыпалась известь. Она упала на землю и стала похожей на снег.
Завыли собаки. Ветер принёс сладковатый запах смерти. Тени обогнули церковь Св. Себастьяна и оказались возле часовни Св. Филиппа Нери. У её подножия стояла в снегу белая пирамида, выполненная из белого мрамора. Серебристый луч луны падал на пирамиду, в нем один за другим вращались три черных шарика. Вокруг висело семь мальтийских крестов.
Доктор Бен и его спутник Доктор Джеки приблизились к пирамиде, вьюжистый ветер заметал их следы.
-Мир живым, вечный покой умершим, - пронзая взглядом серебристый луч, произнес Доктор Джеки.
Пирамиду окружили черные тени. Вместе они составляли число семь.
-Здесь лежит доктор Филипп Теофаст Парацельс, который стяжал столь великую славу мира за открытие химического золота и лечение неизлечимых заразных болезней. Он сменил жизнь на смерть. И здесь его изображение и его кости будут лежать, пока снова не покроются своей плотью, - ответил доктору один из собравшихся. Его звали Доктор Франсуа Де Вервиль. И он повел собравшихся этой ночью на могиле Парацельса в Дом За Семью Дверями.
На ступенях обычного двухэтажного строения Доктор Вервиль остановился, извлек ключ в виде оловянного знака Юпитера и приложил к изображенной на двери мозаике. Дверь отворилась. За ней оказалась еще одна.
На этот раз вперед вышел Доктор Франческо Де Ветеренари. Произнеся по-итальянски:
-Те Луна, - он приложил своими оливкового цвета пальцами серебряный ключ к двери. Она отворилась.
Так, по очереди каждый из семи членов тайного общества открыл семь дверей. Последняя из них содержала изображение апостола Петра с ключом, апостола Павла с мечом и Христа. Под их ногами лежало мертвое тело с гласящей на латыни надписью: " Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к Тебе, Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи".
-Ночь эта насыщена изображениями смерти, - обронил Доктор Бен.
-Смерть и Жизнь. Солнце и Луна. Женщина и Мужчина. Не в этом ли предназначение наше? В великом объединении, - промолвил Доктор Ветеренари.
Внутри дома находилась лаборатория. На длинных столах колбы, стеклянные трубки и металлические чашки сплелись между собой как тело гермафродита-ребиса.
Доктор Вервиль - глава алхимиков Парижа, наследник Николаса Фламеля - владельца сего дома, встал во главе стола и произнес:
-Все течет и все меняется, но ничего не исчезает. Одно перетекает в другое, подобно тому как души бессмертны, они совершают свой земной круг, томясь в смертном и грешном теле, затем, освобождаясь, они отходят к своему Создателю, перевоплощаясь в высшее существо, которое не дано познать разумом, нельзя узреть глазами и невозможно услышать ушами. В этом суть эманации, и в этом положено наше существование и наша цель. Трансформация одного в другое есть тайна божественная, но нам, просветленным умом, она открыта.
Эта речь положила начало Великому Деланию. Доктор Ветеренари зажег миниатюрные печки для расплавления металла. Доктор Бен извлек ингредиенты для сегодняшнего превращения. А Доктор Джеки приготовил серебряный сосуд, на котором были начертаны слова: "Все есть яд, и ничто не лишено ядовитости, одна лишь доза делает яд незаметным".
Семеро алхимиков, не открывая своих лиц, собрались вокруг стола.
-Nigredo, - объявил Доктор Джеки, сейчас стало заметно, что на его одежде вышит черный ворон. Взяв серу, Доктор опустил ее в чашу и расположил над печкой, чтобы расплавить и получить Философский Меркурий.
Доктор Франческо Ветеренари, заметно дрожа, приготовился к следующей стадии получения Aqua Vitae - малого эликсира. Для этого он принял из рук Черного Ворона получившуюся светящуюся жидкость и принялся выпаривать шлаки.
-Альбедо даст нам возможносить окропить сей сосуд, превратив его в чистое серебро, - прокомментировал свои действия Ветеренари. Доктор Бен внимательно выслушал его и приступил к своему заданию, состовляющими Цитринитас, а именно добавление Соли. Это древний и позабытый нынешними алхимиками этап составлял важнейшую часть, которая позволяла изготовить настоящий магистерий.
Когда все эти действия были закончены, Доктор Вервиль приступил к самому сложному - Рубедо. Алхимики взялись за руки и обратили взор на Магистра.
-Союз Меркурия и Серы в четвертой фазе Луны позволит нам получить Великий Эликсир. Прошу вас подать мне сушеные орехи, инжир, листья руты и щепотку соли.
Эти ингредиенты были смешаны с эликсиром, получившемся в результате Рубедо, и Доктор Вервиль перелил жидкость в приготовленный сосуд Парацельса. Затем он обратился к Доктору Бену и Доктору Джеки.
-Этот эликсир жизни мы называем Митридатум в честь Великого Понтийского царя Митридата VI Еватора, сохранившего для нас этот рецепт. Митридат способен излечить от любого яда, поэтому прошу вас принять от нас и меня лично этот дар и да пусть он сохранит жизнь величайшего из земных королей.
Доктор Бен и Доктор Джеки приняли сосуд, поклонились и скрылись на улицах Парижа как дым, уходящий по утру в небо.
-Кто были эти люди, - спросил Доктор Ветеренари, снимая маску. Его лицо было истинным лицом представителей рода Медичи.
-Я не знаю, - ответил Франсуа Де Вервиль, хороший друг короля Франции Генриха III.
За 24 часа до этого. Лувр.
В полдень не состоялось обычного обеда, так как король решил поститься. Генрих не вышел на прогулку, на ужин и отменил церемонию вечернего туалета. Миньоны, толпившиеся у дверей королевских апартаментов, жужжали как пчелиный рой, потому что король никого не принимал и по-видимому весь день провел в молитвах и слезах.
Братья Бомонт, присоединившиеся к миньонам, также ожидали приглашения, но его не последовало. Более того из покоев никто не выходил. Решено было послать за отцом Оже, иезуитским исповедником Генриха.
Но вместо этого тут же явился Шико. Его уверенная поступь, гордый вид, высокий рост и положение лучшего друга короля заставляла многих придворных уважать и бояться Шико, больше, чем самых высокородных лиц государства.
-Куда вы, господин Шико? - спросил Маринус вдогонку.
Шико остановился и осмотрел Бурбона и его брата с ног до головы, хмыкнув сам себе, он поклонился и ответил:
-К королю конечно. Я еще не обедал.
-Но Его Величество ждет какого-то иезуита, своего исповедника.
Шико ткнул себя в грудь и заявил уверенно:
-Какой-то иезуит это я и есть, господин Бурбон. Так что сделайте милость возьмите своего братика под ручку и отправляйтесь пообедать вместо того, чтобы подпирать стены наподобие каменных титанов. А я пойду исповедаю брата Генриха.
Издав благопристойный вздох святости, как ему это представлялось, Шико зашел в двери под гул голосов и возмущенными взглядами Де По и Де Бурбона.
В королевской опочивальне было тихо и темно. Ставни на окнах не открывались, а камин потух.
Шико позвал Генриха, на что тот издал слабый вздох, доносящийся с постели.
Шико собственноручно пошевелил кочергой в камине.
-У тебя тут холодно как в склепе, сын мой! Почему ты отпустил слуг?
Генрих промычал что-то.
Подпалив лучину, Шико обошел комнату и зажег свечи.
-Ты что сидел тут один на каменном полу и молился до изнеможения?
Генрих по-прежнему молчал, и это встревожило Шико. Он подошел поближе, взобрался на помост и увидел Генриха. Бледный, но с лихорадочным румянцем, покрытый холодным потом он лежал почти недвижно.
-Генрих! - испуганно выдохнул Шико, - что с тобой? Ты заболел?
Изо рта Генриха вырвалось горячее дыхание.
-Пресвятая Дева! Это лихорадка? Генрих, ты слышишь меня?
Король страдальчески поморщился и перевернулся на бок. На его ухе образовался красный нарост, опухоль от него распространялась вокруг уха.
-Чума меня побери! - Шико с ужасом посмотрел на это, - не та ли это болезнь уха, от которой...
Его речь оборвалась, так как ему не хотелось произносить слов о смерти старшего брата короля Франциска II. Болезнь уха с нарывами - была наследственной болезнью последних Валуа.
-Почему ты никого не позвал до сих пор? Черти полосатые! Лекаря сюда! - Шико выбежал в двери и велел позвать Мирона.
Вскоре известие о болезни короля разлетелось по всему Парижу. Первой о нем конечно узнала Королева-Мать, чувствительно переживавшая свой проигрыш. Но болезнь короля оказалась карт-бланшем в ее руках. Узнав о страшной вести, Королева-Мать спустя четверть часа была в Лувре. Сидя у изголовья постели больного, она привезла с собой лучших врачей своего времени и разогнала миньонов.
Мирон, придворный врач, поставил страшный диагноз - околоушной свищ. Болезнь эта была врожденной у Генриха и долгое время не давала о себе знать, пока не была спровоцирована тяжелыми душевными переживаниями и переохлаждениями, вызванными молениями на каменном полу и хождением босиком.
Безуспешное лечение привело к тому, что через несколько дней нарыв не только не прошел, но все увеличивался в размерах. Короля одолевала тошнота, лихорадка и слабость. Он почти не мог говорить.
Королева-Мать была в отчаянье. Когда ситуация уже была критической, наконец, используя все возможные уговоры и увещевания к больному, прорвались герцог Де Бурбон и граф Де По. Несколько дней их не допускали к королю, Маринус и Натаниэль весьма таинственно отреагировали на это отлучение. Они разъезжали по Парижу, распуская слухи о скором выздоровлении Генриха, и секретно от всех, имели встречу с неким алхимиком.
Упав на колени, они просили Екатерину Медичи позволить им помочь королю.
-Ваше Величество, - промолвил граф Де По, - наш лекарь Реми проходил великолепное обучение в Италии, он владеет многими искусствами. И ему уже не раз удавалось излечить нас, позвольте ему взглянуть на короля. Это наш единственный шанс.
При этих словах Реми, которого братья притащили с собой, непочтительно уставился на королеву испытывающим взглядом, что она не заметила в панике и скорби, охватившей ее от неминуемой приближающейся кончины еще одного сына.
-Прошу вас позвольте. Я ручаюсь, что Реми способен на то, чтобы полностью исцелить короля, - продолжил Бурбон.
-Но это невозможно! Я не доверяю этому проходимцу, - воскликнула Королева-Мать, - он человек Бюсси, не так ли?
-Он целиком и полностью наш человек, - ответил Натаниэль.
Реми с любопытством и затаенным беспокойством посмотрел на ложе короля.
-Горе матери невозможно измерить! Я не могу потерять еще одного ребенка! Только не Генриха! Если что-то в ваших силах, заклинаю, сделайте это! - сопротивление Екатерины Медичи было сломлено. И на исходе дня пред ложем короля остались герцог де Бурбон, граф Де По, Шико и лекарь Реми.
-Что у вас за предположения, а Реми? - спросил Маринус, тревожно вглядываясь в бледное лицо лекаря.
Реми неторопливо подошел к Генриху, небрежно осмотрел его лицо и произнес:
- Кажется, он умер.
- Что вы несёте!- завопил Де По. Он в страхе пощупал пульс короля, не сводя с лекаря осуждающего взгляда. - Он жив! Король жив.
Маринус бросил на Реми испепеляющий взгляд и плотно сомкнул свои губы, тем самым выражая своё недовольство.
- Быть может, вы дадите какой-нибудь другой диагноз, более точный.
- Это околоушной свищ. - уверенно ответил Реми полагая, что этот ответ полностью удовлетворит придирчивого герцога Де Бурбон.
-Это и так ясно! - выпалил герцог Бурбон.
-Мы заверили всех, что вы, мэтр Реми, первоклассный специалист, что вы во всех смыслах лучший лекарь. Не заставляйте нас разочаровываться! Мэтр Реми, вам удалось приобрести в нашем узком кругу репутацию глубокого мыслителя и врачевателя. Я надеюсь, что вы подтвердите наши представления на ваш счёт. А не будите заставлять нас прозреть некоторые частности, а именно те, что вы отменный дурак!- напустился на Реми граф Де По.
Реми напустил на себя оскорбленный вид и еще раз склонился над королем, кривясь и морщась, будто бы его собственные страдания были куда сильнее, чем больного.
-Здесь поможет только надрез, нужно выпустить гной и зараженную кровь, - ответил Реми, рассматривая выпуклость у основания уха короля, под бдительным взором Маринуса и Натаниэля.
-Вы хотите сделать ему кровопускание?! - воскликнул Маринус.
-Это вернейшее средство, - подтвердил Реми.
-Но это никак не поможет ему! - Де По подскочил к Реми и оттолкнул его от короля.
-Это всегда помогает, нужно выпустить дурную кровь. У человека в организме около двадцати четырех литров крови, выпустим шесть, и он будет в порядке.
-Вы бредите, Реми! Это невозможно! - горячо воскликнул Де По.
-Послушайте ученого человека! Вы ничего не смыслите в медицине, - отрезал Реми несколько взбешенно.
-Ах вы шарлатан! - накинулся на него Маринус.
-Я профессиональный лекарь и утверждаю, что здесь нужно кровопускание!
-Я запрещаю вам! Он только ослабеет! - Де По загородил собой подход к постели короля.
-Но его кровь получила заражение! - Реми нетерпеливо всплеснул руками.
Раздался слабый стон Генриха. Шико, Натаниэль и Маринус кинулись к его изголовью. Неверным блуждающим взглядом король наткнулся на своих друзей. Внезапно его вырвало, а затем он опять впал в забытье. Температура подскочила и состояние его стало критическим.
-Король умирает, - спокойно промолвил Реми.
-Не смейте так говорить!- взревел Натаниэль.
-Он не будет жить, только потому что вы его любите, - ответил Реми.
