сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 63 страниц)
На подъемном мосту стали слышны воинственные крики, испанцы смешались, наблюдая, что силы противника превосходили их более чем в два раза, и не было времени занять оборонительную позицию.
В ужасе Чёрная Лилия покачнулся ухватившись за плечо госпожи Де По.
- За короля. За Францию, - тихо повторила Натали. - Господи! Господи! Слава Тебе!
Всадники были уже совсем близко, так что стал слышен храп лошадей и крик Генриха:
- Натали! Натали!
- Ваше Величество! Я, я.. так люблю вас! - выкрикнула Натали.
Генрих приближался. Все оцепенели от восторга и в благоговеянном ужасе возводили глаза к небесам. Наёмники в страхе разбегались, но некоторые бросались на Генриха, как будто в припадке почтения, чтобы упасть ниц к ногам короля, сражённые его шпагой, пытаясь мёртвыми устами облобызать копыта его коня.
Черная Лилия, видя всё это победоносное наступление, выхватил флакон с ядом у графини Де По, и сметя Монтеня со своего пути бросился в замок.
Как раз в этот момент король со своим сопровождением достиг моста. Маринет тут же спрыгнула с коня, чтобы подбежать к своей сестре. Генрих бросил на них взгляд и на полном скаку крикнул:
- Монтень, позаботьтесь о них, я должен расправиться с этим Чёрной Лилией.
Шико помчался вслед за Генрихом, руководя миньонами:
-Эй, Келюс позаботьтесь о дамах, я за королем! И я должен прикончить Черную Лилию!
-Еще чего! - Келюс ворвался в замок вслед за Шико.
Герцог Анжу, идущий следом, удивленно воззрился на воссоединившихся сестер и велел:
-Бюсси, позаботьтесь о дамах, я нагоню Черную Лилию!
Бюсси само собой собирался кровью смыть свой позор, и, завидев дам, а особенно Натали, пришел в горячее смятение и кинул следующему за ним королю Наваррскому:
-Позаботьтесь о дамах, я намерен умереть сегодня!
И скрылся в замке.
Король Наварры однако притормозил и спешился возле дам.
-Так и быть, голубушки, - он потер свои ладони друг об друга, - я позабочусь о вас, в то время как все гоняются за этим негодяем.
-Батюшка Наваррский! - со смехом сказали сестры Бомонт и кинулись в его объятия.
Черная Лилия ускользал, его плащ то и дело мелькал перед глазами Генриха, пока они бежали вдвоем в полной тишине по пустым помещениям замка. Все прочие остались во дворе, сражаясь и пленяя испанцев. И в комнатах установилась неестественная тишина. Шпоры сапог звонко стучали по полу.
Из горла Генриха вырвалось хриплое дыхание, его нездоровые легкие не были приспособлены к такому быстрому бегу и он на мгновение остановился, согнулся, дабы откашляться. Тут же его обхватили теплые руки, и он почуял знакомый запах с примесью морозного воздуха и дыма от костров.
-Генрих!
-Шико!
Они поспешно обнялись.
-Черная Лилия...там, - Генрих указал пальцем в направлении, в котором убежал испанец.
-Я его догоню, - Шико отстранился от короля, его взгляд горел, - ты не ранен? Ты-то в порядке, дружок?
-Я ранен в самое сердце, почти убит! - воскликнул Генрих, тяжело дыша.
-О! Я понимаю о чем ты!
-А ты? Ты Шико?
-Что со мной может приключиться?
-Любовь!
-О какой любви ты ведешь речь?
-Шико, каков же ты однако!
-Ну ладно, я побежал вдогонку за этим негодяем!
-Шико, будь осторожен, это Реми!
Генрих несмотря ни на что припустился следом.
-Реми? О Чем ты?
-Лекарь Реми - это сын герцога Альбы!
-У него однако сын не только мельник, но еще и лекарь!
Генрих кивнул, задыхаясь. Шико перегнал его и успел заметить, как Черная Лилия с лицом Реми проник в библиотеку. Шико и Генрих со всего размаху врезались в захлопнувшуюся дверь.
- Мы опоздали, - воскликнул Шико, - О, небо! Сколь изумительную быстроту вы обнаруживаете сударь, вы слышите сеньор Альварес Де Толедо?
-О, негодяй! Откройте дверь, сеньор Толедо! Выхода у вас все равно нет, и тогда я казню вас как подобает дворянину!- Генрих заколотил кулаками по двери.
Ответа не последовало.
Шико приложился ухом к двери, как бы подслушивая за Черной Лилией.
-Что он там делает? - спросил Генрих.
-Поет! Певица велика! - скорчив рожу, ответил Шико. -Что будем делать? Уговорами его не возьмешь, очень уж отчаянный тип! А где Монтень с ключом?
-Почем я знаю, у тебя есть порох?
-А что ты затеял, сын мой?
-Разнесем к чертям эту дверь!
-О! Монтень тебя убьет, привяжет за ноги к своей самой быстрой лошади и пустит ее вскачь до самой Наварры!
-Шико!
-Я тебе клянусь так и будет, этот человек придет в неистовство, если узнает, что ты к чертям разнес его библиотеку!
-Тогда приложим собственные усилия!
Генрих, полный воодушевления, принялся выбивать дверь. Шико ему помогал, и так после очередного особо пылкого удара мощными ногами короля дверь разлетелась в щепки.
Шико и Генрих ворвались в библиотеку, здесь царил тот же порядок, что они оставили накануне. Только из открытого окна в комнату дул пронзительно-холодный ветер. Огонь в камине потух, записи Монтеня медленно кружились в воздухе.
Беглым взглядом окинув небольшую комнату, можно было убедиться, что она пуста.
-Где он? Где он?
Генрих в неистовстве обошел полки, его рука случайно смахнула со стола пустой флакончик с ядом. Пузырек упал на пол и разбился на мелкие осколки.
-Яд!
-Яд?
Шико развел руками, тела не было и деться из библиотеки было некуда. Тогда он подскочил к открытому окну и взглянул вниз, Генрих, отталкивая его, также высунулся в проем. Внизу расстилался луг, дальше леса и холмы.
-Если спрыгнуть с третьего этажа, можно наверняка убиться, так, Шико?
-Да, если только...
Внизу не было тела, и не было насколько глаз мог разглядеть никаких следов. Будто Черная Лилия испарился.
-Дьявол он что ли? Шико?
Генрих суеверно перекрестился, его пронзил страх перед этим таинственным человеком и человеком ли?
-Сейчас! - отозвался Шико.
Он подошел к другому окну, отворил его, взобрался на подоконник и вдруг прыгнул.
-Шико! А-а-а-ах!- Генрих кинулся к окну, глянув вниз.
Худощавая фигура Шико стояла на крепостной стене, ловко точно пантера он приземлился на уровне второго этажа.
-Друг мой, Генрих, обладая такой же сноровкой как и у меня можно спрыгнуть сюда, а потом пробежать дальше и обладая еще более дьявольской сноровкой спуститься со стены и утечь в леса! - прокричал Шико. Ветер относил в сторону его слова, но Генрих все же услышал.
-Шико! Возвращайся!
-Ни за что! - Шико побежал по обледенелой стене, балансируя точно гимнаст, вскоре его силуэт пропал.
Генрих схватился за голову:
-Ах, только бы он не упал, все это бесполезно, Черная Лилия все равно погиб! Один без лошади, без слуг в лесу! Ему некуда податься, и через час он или сдаться нам или погибнет от волков и холода!
Но наступил вечер, Черная Лилия не был найден, казалось, он растворился, возвратясь в ад, или же погиб. В любом случае он исчез.
Монтень с превеликой радостью выпроводил короля Франции, его брата герцога Анжу и короля Наварры вместе с войсками из замка.
-Господин Монтень, мы вас наградим за добрую службу, - восседая на коне сказал Генрих, прочие благосклонно улыбались.
-Это мой долг, государь, - Монтень нетерпеливо поклонился.
-Быть может, вы огорчены, что мы так рано уезжаем? Может, нам следует остаться и переночевать у вас? Столько необходимо обсудить.
-Ваше Величество, - Монтень как всегда был обескураживающее честен, - проваливайте да поскорее!
-Йи-ха! - Генрих пришпорил коня с довольной улыбкой, и его люди ускакали с ним, скрывшись за холмами.
Закат окрасил снег в оранжевый цвет. Небо окрасилось лазурью, как голубой стяг Генриха Валуа. Солнце сияло в небе как золотая лилия.
Анжер.
Королевские войска вступили в земли герцога Анжу. Красные крыши города стали виднеться впереди. Из ворот Анжера выехал одинокий всадник и во весь опор мчался навстречу процессии.
-Что там такое? - спросил Генрих у своего брата, - Кто-то едет нас встречать?
-Даже не знаю, государь, кто бы мог это быть, я всех людей взял с собой.
-Какая опрометчивость с вашей стороны, Франсуа, на город могли напасть враги, - с недовольством бросил Генрих.
-Враги ведь уничтожены.
-Враги наши повсюду, Франсуа, - снисходительно ответил Генрих, вспомнив, что обещал себе больше не злиться на брата, учитывая, что он, не задумываясь, отправился спасать его из пленения.
-Ба! Господа! - воскликнул Генрих Де Наварра, - это же едет к нам мой старый знакомец, малыш Ла Валетт!
-Ла Валетт! - Генрих Де Франс приветственно помахал рукой, привстав на стременах.
Всадником действительно оказался королевский миньон - гасконец Ногаре Де Ла Валетт. Приблизившись к королю, он остановил взмыленного коня, потянув на себя удила. Ла Валетт выглядел взволнованным, его карамельные кудри вытрепались из-под шапки, а на поникших тонких усах повисли сосульки от холода.
-Государь! - с громким криком Ла Валетт спешился и упал на одно колено, склонив голову.
-Ла Валетт! Дружок, ты не поверишь, как я рад тебя видеть, встань скорее, возьми мою руку, что ты тут делаешь, когда я оставил тебя охранять Лувр, или что-то недоброе приключилось? Отчего ты так дышишь?
-Государь, - задыхаясь от волнения и целуя руку короля, ответил Ла Валетт, - я покинул Париж ради важного известия, чрезвычайно важного! Государь!
-Ну говори же, это что-то плохое, малыш? - Генрих помрачнел.
Франсуа, Шико и даже Наваррский приобрели серьезные сосредоточенные лица. Марин и Натали, переодетые в мальчиков как обычно, прятались позади королей.
-Напротив, государь! - воскликнул Ла Валетт, извлекая из-за пазухи письмо, - мне пришло письмо из Московии!
Позади спины Генриха раздался сдавленный вздох сестер Де Бомонт. Ла Валетт, найдя в этом хороший знак, продолжил:
-Ваше Величество, намедни вы просили меня писать в Московию моему племяннику маркизу Руаньяку, проживающему посольством в этой стране, дабы порасспросить его о наших новых знакомцах, выходцах той земли, братьях Бомонт.
-Да, - непонимающе перебил его Генрих, - а что такое?
-Я узнал! Точнее маркиз Руаньяк узнал, что никаких графов Рынд-Алексеевых по имени Маринус и Натаниэль не существовало в Московии вовсе! А существовали две девицы графские дочки Марина и Наталия Бомонт-Алексеевы, дочери графа Сержа Де Бомонт и Татианы Рынд-Алексеевой! Только они погибли! Вся их семья была изрублена насмерть от гнева царского!
-Что вы такое имеете в виду? - спросил Генрих Валуа.
-Государь, я не будь дураком, сразу догадался, что две девицы, как и сказали нам Маринус и Натаниэль, не погибли, а бежали окольными путями во Францию. И выходит, что Маринус и Натаниэль не мужчины, а женщины! Женщины! Вот так шутка, государь, выходит, они вырядились в мальчонок, дабы обмануть бдительность убийц, преследовавших их или еще по какой другой причине. Но, государь, они женщины! Вот доказательства в этом письме!
Ла Валетт торжественно потряс письмом перед носом сначала короля Франции, затем короля Наварры, далее перед искривленным носом принца Франции, и даже перед утонченным носом Шико и в конце концов предъявил его маленьким покрасневшим носам Де Бомонт.
На этом моменте потряхивания письма раздался хохот. Это смеялся король Франции.
-Ла Валетт, Ей-Богу! Вы прибыли как раз вовремя!
Остальные, заразившись смехом Валуа, также рассмеялись.
-Государь, - недоумевал Ла Валетт, - почему все смеются? Они же женщины! Теперь я это отчетливо вижу!
-Ла Валетт, какая умора! - не унимался Генрих, - Какая новость!
-Что происходит в самом деле? - рассердился Ла Валетт, - Бюсси, что вы там стоите красный как индюк! Хотя бы вы подтвердите, что они женщины!
-Горе мне! Горе! - закричал Бюсси, бросив свою шапку наземь.
-Что происходит? Почему все смеются? Келюс? Можирон? Шомберг!?
-Друг мой, идите на свое место, вы всласть нас повеселили, - Генрих похлопал Ла Валетта по плечу и отправил его в стан миньонам, где им предстояло просветить своего незадачливого товарища о причине всеобщего веселья.
Король Франции Генрих Валуа обратил взор на своих маленьких пажей.
-Друзья мои, подъедете ближе ко мне, мне необходимо переговорить с вами о весьма важном деле. Надобно кое-что прояснить прежде, чем мы въедем во владения моего брата о вашем статусе, так как я теперь являюсь вашим опекуном.
Марин и Натали, послушавшись короля, приблизились. Но прежде, чем они успели поинтересоваться у короля, что именно он желает прояснить относительно их персон, Генрих Наваррский с весьма возмущенным видом возразил:
-Государь! Кузен, позвольте заметить, что хотя эти две дамуазели и находились на вашем попечении последние несколько месяцев, чему я весьма рад, кому еще кроме вас я бы мог поручить заботиться об их благонравии, ведь никто иной как именно вы неусыпно пеклись о порядочности моей супруги вашей сестры Маргариты, чем препоручили мне истинный образец честности и целомудренности в ее лице, так вот несмотря на все эти доводы, позвольте заметить, что эти две девицы нашли уже доброго и справедливого батюшку в моем лице.
-В вашем лице, кузен? - ничуть не смущаясь отпущенными на его счет замечаниям, вопрошал Генрих Валуа, презрительно скривив губы.
-Да, мой государь, в моем, ибо когда эти две голубки прибыли в Наварру, не имея за душой ничего кроме рекомендательных писем от моего доброго друга принца Нассау, когда, повторяю я, они две бесприютные сиротинки оказались у меня в По, я со слезами на глазах выслушал их историю и не нашел ничего лучше, как призреть этих сирот, я одарил их титулами, кои они потеряли в суматохе, и взял на себя обязательства заботиться об их благополучии.
-Я весьма признателен вам, дорогой кузен, что вы так поступили, ведь иначе мне не пришлось бы лицезреть их и стать с ними добрыми друзьями, но хочу заметить, что вы весьма посредственно выполняли свои обязательства, вы совершенно бессовестным образом проспали то время, когда две беззащитные девушки покинули Наварру без сопровождения и оказались одни-одинешеньки в Париже. Хорошо, что там их встретил я!
-Именно, кузен, именно вы! Желаю заметить, что мои доченьки обладают весьма взбалмошным характером и тягой к приключениям, что не красит их. И я даже удивлен, что вы сразу же не вернули мне этих дам.
-А я весьма удивлен, что вы их упустили.
-А что же прикажете их в башню посадить?
-Хотя бы! Уж не возникло ли в Наварре какого-то неприятного инцидента, из-за которого две порядочные дамы были вынуждены бежать и искать защиту у короля Франции?
-На что вы намекаете, кузен?!
-Некоторые из ваших доченек имеют обыкновение лечиться на водах!
-Государь! - вмешалась Марин Де Бурбон. - Нам не в чем упрекнуть Его Величество короля Наварры, мы отправились в Париж по собственной воле, дабы получить от вас, сир, разрешения вступить в свои права относительно имения Бомон-Сюр-Уаз.
-И так как я его вам подарил, мадмуазель, - вспыхнув глазами, вмешался герцог Анжу, - ведь это ваше имение находится в моем владении, то я спешу разрешить ваш спор, мой дорогой брат Генрих и мой дорогой кузен Генрих.
-Что вы такое говорите, Франсуа? - недовольно спросил Генрих Валуа.
-То, что я подарил мадмуазель Марин Де Бомонт ее земли, и так как они находятся в моем апанаже, то я по праву являюсь законным сувереном для нее и ее сестры госпожи Де По.
-Вы? - удивленно переспросил Генрих Валуа, пока он переваривал это сообщение, его взгляд встретился с взглядом Шико, недовольно ухмыльнувшегося в усы. По правде сказать, возразить было нечего, но Генрих все же пошел на принцип.
-Франсуа, вы все правильно заметили, но однако же я нахожу, что вы слишком молоды, к тому же сами не устроены еще. Может ли молодой человек вроде вас, еще толком не оперившейся и не имеющий жены, заботиться о благополучии девиц?
-Может статься, что скоро мое положение измениться, государь, - проникновенно глядя на мадмуазель Марин, заявил герцог Анжу.
Герцогиня с покрасневшими щеками принялась усиленно гладить гриву своей лошади, дабы не показывать своей реакции.
- Мне как королю, умудренному летами и опытом, - высокомерно ответил Генрих двадцати семи лет, - кажется, что сие бремя не по плечам ни вам, мой кузен, ни вам, мой брат. И я как всеобщей суверен для всех дворян Франции хочу взять на себя обязательство заботиться об этих дамуазелях!
Миньоны, которых подговорил Шико, тот час же поддержали своего короля. Но герцог Анжу со свойственной ему упрямостью не захотел отступать, когда дело коснулось его личного счастья.
-Государь, мы не можем попирать законы Франции направо и налево, а в таких случаях как этот, поступают по обычаю, итак если две девицы остались без родительского попечения и им принадлежат земли в моих владениях, то я имею честь стать их опекуном.
