сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 63 страниц)
Король, весь взволнованный, как будто протрубили тревогу и враг стоял у ворот, направился к покоям герцога Анжу. Его яростное продвижение сквозь коридоры Лувра сопровождали Шико, герцог Бурбон и шотландские стрелки.
Подойдя к дверям, Генрих самолично принялся колотить по ним, крича:
-Откройте! Откройте! Это я, король! Открывайте же, черт возьми!
Маринус в ужасе взглянул на Шико, сохранявшего невозмутимое и все то же насмешливое выражение лица, будто происходила одна из обычных вечеринок короля.
Двери неожиданно отворились, появился камердинер герцога Анжу - Канже, сонно моргая глазами, он с немым ужасом взирал на бушевавшего короля.
-Ваше...Ваше Величество....- Канже не успел поклониться, так как Генрих яростно оттолкнул его и ворвался в покои, приглашая за собой своих людей.
В опочивальне даже не зажгли свечей, и принц все еще возлежал на своем ложе из черного атласа.
-Вставайте, Монсеньор! - вскричал Генрих с бешенством.
Герцог Анжу, весь похолодев от страха и ужасного предчувствия, сковавшего его сердце, медленно встал с постели. Он уже был разоблачен из своих маскарадных одежд, так что на нем было только платье для ночного выхода и атласный халат малинового цвета. Судорожным движением герцог спрятал в карман халата какую-то бумагу.
Это действие не укрылось ни от кого: ни от короля, ни от Шико, ни даже от Маринуса, который взирал на принца взглядом, полным мольбы. Бурбон хотел поддержать принца этим взглядом, но так как в нем плескалось только отчаяние, то это еще больше напугало Франсуа.
Король издал отрывистый и злобный смешок при виде растерянности своего брата и вдруг закричал, сжимая руки в кулаки, так что слышно было, наверно, на весь Лувр:
-Как! Вы продолжаете действовать против моего государства! Мне все известно! Подлец! Предатель!
-Что...Что происходит здесь, государь, - взяв себя по возможности в руки, пролепетал принц, - что значат все эти люди? Почему вы ворвались ко мне и обвиняете в чем-то?
-Так вы не знаете, в чем вас обвиняют?! Хорошо же! Сейчас же я вас просвещу! Я покажу вам как строить козни против своего короля!- лицо Генриха исказилось, и он обратился к шотландцам, - принести все сундуки в эту комнату и обыскать их прямо при мне! Всех людей герцога Анжу удалить из покоев и арестовать!
-Государь...- герцог Анжу сильно побледнел, - вы арестовываете меня и моих людей? Я имею право знать в чем меня обвиняют.
-Сейчас я покажу вам! В этих сундуках найдутся такие доказательства, которые дадут мне право возбудить против вас судебный процесс за то, что вы готовились к тому, чтобы разрушить мою власть и мое государство!
Шотландцы и гвардейцы, весьма смущенные, исполнили приказ короля, принесли и обыскали все сундуки принца, но не нашли ничего достойного внимания.
Генрих пошел прямо на герцога Анжу и, дождавшись, когда тот уступит ему дорогу, перерыл всю кровать, разыскивая какие-нибудь доказательства.
-Здесь ничего нет! - воскликнул Генрих, потрясывая растрепавшимися кудрями, - но я знаю, где искать! Что это у вас в руках, сударь?
Герцог Анжу сжал губы в плотную линию и переплел руки на груди.
-Это письмо от женщины, оно не имеет значения.
-Что?! - Генрих вскочил с постели и направился прямо на брата, - отдайте мне это немедленно!
-Но государь! Это не правильно! Я не могу вам отдать его, оно не касается никаких государственных дел.
-Я сказал, отдайте!
-Не настаивайте больше, я не отдам!
-Тогда я сам возьму! - король ни мало не смущаясь вырвал письмо из рук своего младшего брата. Принц вскрикнул, оскорбленный таким обращением, и отступил назад, едва не натолкнувшись на Шико и Маринуса.
Король в нетерпении открыл письмо, пробежал по бумаге глазами, на его лице появилось смущение.
-Это всего лишь послание от мадам Габриэль Де Манжо, - с горечью сказал герцог Анжу.
Маринус печально вздохнул.
-А от этой потаскухи! - радостно улыбнулся король.
-Государь! - вскипятился герцог Анжу, - вы не смеете оскорблять благородную даму.
-Да ведь эта дама была вашей любовницей, и она намеревалась встретиться сегодня ночью с вами, по крайней мере так сказано в этом послании, - король закончил свою речь коротким смешком. На его лице появилось выражение почти как у сумасшедшего.
-Государь, - прошептал Маринус.
-Молчите, герцог! - стремительно обернулся к нему король, - я сейчас не нуждаюсь в ваших словах, постоянно мне противоречащих!
Маринус отступил.
-Так ваша глупая любовница, какая жалость, была вам не верна, - бросил король, всматриваясь в лицо принца.
Герцог Анжу сохранил невозмутимость на лице:
-Какое это имеет отношение к тому, что меня арестовывают?
-Да потому что ваша любовница мертва! Погибла! Убита!
Принц, не сумевши сдержать вздох ужаса, поменялся также и в лице.
-Как, что вы говорите, как это мертва?
- Да, она не сможет прийти, так как ее убили незадолго до вашего свидания, когда она намеревалась изменить вам, - продолжил король.
-Государь, - вмешался Маринус.
-Молчите! - еще раз прикрикнул Генрих, - а то я прикажу Шико заткнуть вам рот!
Шико не преминул воспользоваться этими словами и с глумливой улыбкой зажал рот Маринуса ладонью. Герцог Де Бурбон принялся яростно вырываться, ни капли не оценив эдакой шутки и, схватив руку Шико, с силой ее откинул, что вызвало у шута удивленную улыбку:
-Ого! Господин Маринус, вы мне чуть руку не оторвали!
-Прекратите тут свои шуточки надо мной! - вскипятился Маринус.
-Я выполняю приказ короля! Он попросил вас заткнуть!
Герцог де Бурбон резко одернул свой колет, поправил волосы и развернулся к герцогу Анжу и королю.
-Что вы скажите, герцог Анжу? Вашу любовницу убили! Она мертва! И вы сами виновны в этом, потому что если бы у нее не было такого никчемного любовника как вы, она бы не отправилась вам изменять с Черной Лилией!
-Черной Лилией! - схватившись за сердце, принц стремительно обернулся к Маринусу, и они встретились встревоженными взглядами.
-Да, сударь! - грозно продолжил король, - и мне известно все о вашем участии в заговорах против меня! И я добьюсь вашей публичной казни через суд! Или я лично убью вас! А пока! - Генрих в раздражении бросил письмо на пол и прошелся по нему ногами, - герцог Де Бурбон возьмите этих стрелков и гвардейцев и охраняйте Монсеньора до утра! Не допускать к нему никого! И никто не должен говорить ним! Это все!
-Но государь, я требую знать, почему со мной так обращаются и в чем состоят ваши обвинения? - взмолился герцог Анжу.
Генрих мстительно взглянул на него и ничего не ответил, так как на самом деле не было никаких доказательств, которые он рассчитывал найти в покоях брата. Поэтому король высокомерно промолчал и стремительно вышел, за ним ушел и Шико. В коридорах Лувра придворные, привлеченные шумом, уже все знали и с ужасом разбегались, чтобы не попасться на глаза королю.
Маринус остался стоять в спальне герцога Анжу. Всю ночь до утра ему предстояло охранять пленника и не иметь возможности перемолвиться с ним даже словом, так как стрелки, что стояли тут же могли бы все доложить королю.
Принц не стал ложиться спать, он сел в кресло напротив окна и устремил свой печальный взгляд в кусок видневшегося неба, словно печально известный король Швеции Эрик, которого заточил в темницу собственный брат и который протер на каменном подоконнике выямки от локтей из-за того, что постоянно смотрел в окно.
С этих пор покои герцога Анжу стали для принца темницей. Его Королевскому Высочеству не позволяли общаться со своими друзьями: Франсуа никого не принимал и никому не писал писем. Его личными стражниками стали приближённые короля, к несчастью принца они были из тех задир и злопыхателей, которые насмехались над ним на балу.
Ла Валетт держался не слишком вызывающе, так как помнил о старой дружбе с герцогом, но не мог при этом показаться слишком лояльным к пленнику перед своими новыми друзьями и поэтому сидел за письменным столом и что-то увлечённо вырисовывал. Келюс же, набравшись дерзости, уселся в кресло лицом к лицу с принцем, который читал книгу. Келюс непочтительно близко расположил свои ноги и беспрестанно постукивал носком своей туфли по креслу герцога Анжу. Франсуа с неописуемым хладнокровием продолжал читать, делая вид, что не замечает неудобств. Тогда несдержанный Можирон, давно ждущий реакции от принца, спросил.
- Ваше Высочество, вас ничуть не беспокоит постукивание по вашему креслу? Может быть, прикажете господину Келюсу прекратить?
Франсуа медленно оторвал взгляд от книги.
- Нет-нет, господин Можирон, это весьма убаюкивает. Господин Келюс издаёт такой приятный ритм, который как мне кажется весьма благотворно влияет на нервы.
Можирон недовольно скривился, а Келюс с силой толкнул кресло принца.
Присутствующие при этом Маринус и Натаниэль словно порванные струны подскочили к Келюсу.
- Келюс, друг мой, - сжимая кулаки, сказал Де По, - зачем вы так поступаете? Келюс, прошу, не превращайтесь из дворянина в тюремщика.
- Мой маленький дружок, Де По, я ничего такого не сделал, у меня просто ногу свело какой-то конвульсией, и поэтому она дёрнулась так резко и задела кресло Его Высочества, - насмешливо ответил Келюс.
- Тогда почему ты не принёс свои извинения принцу? - не скрывая своего недовольства, спросил Де По и в голосе его почти звучала угроза.
- Потому что я не приношу извинения врагам моего короля.
- Не беспокойтесь об этом, граф Де По, - заявил герцог Анжу своим меланхоличным голосом, будто его и правда не трогали такие оскорбления. Но Натаниэль не обладал подобной выдержкой, поэтому проговорил сквозь зубы:
- Это низко.
По лицу графа Де По пробежала тень разочарования, и он отступил, больше не взглянув на Келюса.
- О! - воскликнул Келюс, - вы меня осуждаете. Да что вы можете смыслить, несносный мальчишка. Вам следует определиться на чей вы стороне. Или вы более верны герцогу Анжу, чем королю?
- Моя преданность королю не мешает мне придерживаться принципов морали и чести. Я никогда не стану заниматься глумлением над членом королевского дома. Пред вами принц! А я честный дворянин, я чту законы чести и дворянства.
- Что за старомодные рыцарские взгляды. Вы наверняка считаете, что нужно с поклоном отпускать врага. А я считаю, что если Фортуна поставила врага перед тобой на колени, то должно сразить его. Друзья, подержите меня. Хотя бы те, кто со мной одного мнения.
В знак солидарности Можирон вскинул свою руку, Шомберг, распивающий вино в дальнем углу, громко вскрикнул расплескав его, а Ла Валетт неопределённо положил руки на спинку кресла герцога Анжу.
-Сеньор Ла Валетт, - сквозь зубы процедил герцог Де Бурбон с присущим ему высокомерием, - будьте любезны, убрать руки от Его Королевского Высочества.
- Не стоит, любезный герцог Де Бурбон, продолжать эту нелепую перепалку, я не хочу видеть вас рядом собой таким же пленником, - сказал Франсуа, - все кто имеет хорошее ко мне отношение и проявляет доброжелательность имеют обыкновение впадать в немилость к королю.
Маринус и Натаниэль с очевидной нежностью и грустью выслушали слова принца. Натаниэль продолжил свой разговор с Келюсом, однако существенно поменял тон с повышенного на возвышенный.
-Если позволите, Монсеньор, то я не оставлю вас на растерзание в этот час. Дорогой Келюс, мне жаль, что мы с вами ссоримся, но неужели вам совесть позволяет пускаться в оскорбления над тем, кто в вашей власти. Проявите же человеколюбие, сердечность, милосердие. Его Высочество - пленник, но он не перестал быть христианином, а когда вы, мой дорогой Келюс, перестали им быть? Никогда от вас не убудет доблести и чести, если вы, в первую очередь, примените порядочность и доброту к своему врагу. Не этому ли учил нас Господь: возлюби врага своего.
- Помилуйте, сударь, это уже слишком! - Келюс в некотором замешательстве отошел от принца и уселся поближе к Шомбергу.
- Я не требую, чтобы вы любили герцога Анжу, но хотя бы вели себя благородно. Вы все! Лишь людям возвышенным и сильным духом возможно быть милосердными с врагами, но именно такими я и почитаю вас, друзья мои. Не думайте, прошу вас, что вы предадите короля, если прекратите низкие выпады к высокородному пленнику, напротив, вы создадите Его Величеству, королю Генриху, славу. Да, славу о том, что лучшие из людей присягают ему в верности.
- Ба! Что за речь, браво, хоть бы и Генрих услышал, как графа Де По вселился дух Иоанна Златоуста, - сказал Шико, входя в двери.
Де По как обычно не отреагировал на шутку Шико, а Маринус метнул в шута испепеляющий взгляд.
- А все-таки вы лукавите, мои маленькие сеньорчики, - сообщил Шико, приблизившись и смотря на всех кроме герцога Анжу, будто тут его и вовсе не было, - хочу вам припомнить, как вы словно бесенята вцепились своими ручонками в покойного Эрнотона Де Камерона и вытрясли из него всю душу! У меня сердце в груди несколько раз перевернулось, когда я наблюдал за тем, как вы проявляли к нему снисхождение и свойственную вам добродетель. При этом Де По изругал Де Камерона своим красноречием, а герцог Де Бурбон не преминул избить беднягу палками.
Шико расхохотался для убедительности, хотя глаза у него были злые. Миньоны неуверенно поддержали его смех.
-Вы тут погрешили против истины, господин Шико, - нарушил молчание герцог Бурбон, - никакого сердца у вас нет, поэтому вряд ли оно у вас проворачивалось в груди, скорее вы перепутали его с желудком.
Миньоны с интересом и жадностью перевели взгляды на Шико.
-Из вас сомнительный анатом, сеньор Бомонт, я бы вам не стал доверять, я сказал, сеньор Бомонт? Да ведь как там дела обстоят в вашей сеньории? Или после того, как вы ее аннексировали у своего подопечного герцога Анжу, вы там еще ни разу не бывали? Что за упущение!
- Этот вопрос не стоит вашего смущения, сударь, - обратился принц к Маринусу, - я и сам был рад, что вы вступили в наследство, которое вам принадлежит.
-Ну, дай Бог, - сказал Шико, расхаживая по комнате, - чтобы тут дело также не закончилось эшафотом, а то это всегда происходит, когда братья Бомонт берутся разбираться в королевских делах. Они очень компетентны в том, что касается обвинений.
-Тогда, быть может, вы скажите в чем меня обвиняет король? - спросил герцог Анжу.
- Король и Бог не обязан отсчитываться перед простыми смертными, - вставил Келюс.
-А я не простой смертный! - на этих словах герцог Анжу захлопнул книгу, весело рассмеявшись.
Маринус перевел озабоченный взгляд с принца на Шико.
Тот пожал плечами и уселся за стол, чтобы поиграть в шахматы, так как никто не принял его приглашения, то играть ему пришлось одному, что Шико компенсировал, громко комментируя каждый свой ход.
Её Величество королева Маргарита с трудом приходила в себя после того унижения, которому подверг её брат король Генрих. После прилюдного ареста Маргариту сопроводили в собственные покои и обыскали все вещи на предмет доказательства в участии в заговоре. Но ничего не было найдено и бедную Маргариту, во время всей этой экзекуции державшуюся стойко, наконец оставили в покое. Она бросилась на свое ложе и долго обливалась слезами и те, кто был в те минуты рядом с ней даже боялись, что королева умрёт от огорчения. Утешения её слезам не было, и всё выглядело как нельзя хуже, обвинения никто не предъявлял, и Генрих лично не зашёл к Маргарите, чтобы высказать свои претензии. Каждую минуту королева Наваррская готовилась к смерти.
От охватившего её страха она позабыла переодеться и так и оставалась в бальном платье. Просидев таким образом всю ночь, не сомкнув глаз.
Наконец рано утром Генрих соизволил прийти к своей сестре, его вид не предвещал ничего хорошего, очевидно было, что король также не спал всю ночь, и от того его вспыльчивый нрав обострялся до предела.
Маргарита потеряла остатки храбрости и, внутренне похолодев, едва держась на ногах от трепета, встретила брата. Он пришёл в сопровождении своих друзей и советников: Келюса, Ле Га, Можирона, Де По, Маринуса Де Бурбон и Шико.
- Ваше Величество, я благодарю вас за то, что вы посетили меня и надеюсь, что этот визит наконец прояснит произошедшее, - дрожащим голосом произнесла Маргарита.
- О! и вы тоже не понимаете, сударыня! - запрокинув голову в злорадном смешке, произнес король Генрих.
- Я не понимаю, государь, чем я прогневила вас?
- Ах, вы не понимаете! Я думаю, вы всё прекрасно понимаете. Ведь вы вместе с этим предателем, клятвопреступником герцогом Анжу замышляли против меня. Вы надеялись даже убить меня на этом балу при помощи вашего сообщника Чёрной Лилии или вернее будет сказать вашего любовника, - накинулся на сестру Генрих, как всегда пустившись в низкие оскорбления, от которых никогда не мог удержаться, касательно Маргариты.
- Ваше Величество, брат, как вы можете меня так оскорблять. Я замужняя дама, я королева Наваррская, я ваша сестра, наконец, я католичка,- дрожащим голосом ответила Маргарита.
