сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 63 страниц)
- Об этих господах? - усмехнулась Екатерина, - что же вы могли слышать о них в четырёх стенах. Я думала в монастыре вы ограждены от сплетен.
- Я слышал, например, что они любимцы короля.
- О! у короля каждый день новые любимцы, - с отвращением проговорила Монпансье.
Однако такие вещи нисколько не смущали барона, прославившегося не только убийствами, но и весьма мерзкими похождениями на Венерином ристалище. Поэтому Де Вито продолжил, как бы играя с Екатериной:
- Король высказался при аббате Кулоне, что за горячими и дерзкими речами этих господ скрываются преданные сердца. Его Величество любит их.
- Вот как? может быть, вы, не видя их, уже прониклись к ним той же любовью, что и король?
- Ни в коем случае, мадам, - рассмеялся Де Вито, - я не влюбляюсь в мужчин как наш король.
-Тогда вас должно оскорбить то, что задета честь женщины.
-Я не влюбляюсь также и в женщин, - протянул барон, - мое сердце не предназначено для любви. Я его продал дьяволу за умение фехтовать так, чтобы можно было убить с одного удара.
Екатерина содрогнулсь, здесь в темной келье, в мистическом свете луны ее собеседник казался скорее призраком, чем человеком из крови и плоти. Она уверила себя, что это не более, чем позерство, и продолжила свои увещевания:
- Эти люди посмели оскорбить меня. Эти, как вы говорите господа, посмели посягнуть на мою жизнь, лишили жизни одного важного для меня человека.
Хотя Екатерина и не любила Декамерона, но она не могла простить братьям Бомонт того, как они нагло лишили ее возлюбленного.
- Так избавьтесь от наглецов. Это самое верное решение, моя госпожа.
- Именно этого я и хочу, мне нужна ваша помощь, сеньор Де Вито.
- Ах увольте. Я никому не могу помочь. Я пленник.
- Но мы ведь уже договорились, что о вашем освобождении я позабочусь, - теряя терпение, сорвалась Екатерина.
- Мое почтение, сударыня. Но я не хочу выйти отсюда, чтобы отправиться на тот свет.
- Вы боитесь этих маленьких выскочек! Да они никто просто маленькие писклявые дети.
- О! Мадам, я боюсь короля. Точнее я боюсь палача, который отрубит мне голову.
- Господин Де Вито, никто не подумает, что это вы. Ведь вас ничего не связывает с Бурбоном и Де По.
- Сударыня, всё тайное становиться явным. Попроси вы меня убить кого-то другого в этом королевстве я бы не отказал, но только не их. Это верная смерть для меня. Всё равно, что подписать себе смертный приговор. Король никогда не простит убийства своих любовников.
- Вы уже один раз убивали друга короля.
Де Вито бросил резкий взгляд на герцогиню, в его серых холодных глазах вспыхнул такой гнев, что Монпансье испугалась, что он сейчас же убьет ее, позабыв свое и ее положение. Этот человек - безумец.
- Я убивал не друга короля, а скорее своего врага.
После непродолжительного молчания, когда Де Вито вновь стал хладнокровен, он ответил:
- Король простил мне одно убийство, но не простит, если я начну убивать его друзей одного за одним. А Де Бурбон и Де По сейчас ему дороги.
Заламывая руки, Екатерина тем не менее, воодушевленно воскликнула:
- Но вы моя единственная надежда! Они погубят меня и тогда мне конец! Двуличные братья угрожают мне каждый день! Они уже располагают или скоро раздобудут доказательства моей мнимой виновности перед королем. Никто не защитит меня от клеветы!
Герцогиня упала на каменную лавку с громким вздохом. Тесемки плаща душили ее, она развязала их и осталась в одном платье.
Барон Де Вито встал напротив нее, наблюдая за ней блестящими глазами.
- Что вы хотите от меня, сударыня? Я и так заперт в этой темнице, какой мне смысл выбираться из неё только для того, чтобы быть казненным.
- Но вас не обязательно могут поймать. Я всё устрою тайно, - Екатерина прямо посмотрела на барона.
- Ничто не заставит меня сделать это, - ответил он с улыбкой.
Герцогиня пустилась в обычные для женщин веские доводы - слёзы.
- О, сеньор Де Вито, что же мне делать? Я погибла, погибла...
- Вы разрываете мне сердце, сударыня, - как можно нежнее ответил Де Вито и встал на одно колено перед Екатериной.
- Я заплачу вам любые деньги! - отчаянно сказала герцогиня Монпансье.
- Мадам, вы меня не поняли, мертвецам не нужны деньги. Я и так почти мертвец, я один-одинёшенек в этой холодной темнице, вокруг голые стены и неразговорчивые монахини.
- Тогда может быть у вас есть потребность в душевной беседе, - с надеждой спросила Екатерина.
В полумраке ей пришлось приблизить своё лицо к барону Де Вито, чтобы видеть его реакцию.
Он усмехнулся, вдыхая приятный аромат ее духов.
- Этого у меня предостаточно. Мне не хватает веселья, утех, всего того, чем живёт нормальный дворянин.
- Разве вам не весело сейчас со мной? - кокетливо спросила Екатерина, - никто из парижских дворян не удостаивался такой чести - беседовать со мной так как вы сейчас.
- Клянусь честью, это лучший день в моей жизни!
- Тогда разве не достаточную услугу я вам оказала, чтобы вы выполнили мою просьбу.
- Простите меня, сударыня, но нет. Я ценю свою жизнь, данную мне Богом и готов продать её дьяволу только за что-то достаточно ценное.
- На что вы намекаете? - с предыханием спросила Екатерина.
- Есть то, ради чего ни один мужчина не откажет женщине и ради чего он продаст свою душу.
Де Вито посмотрел Екатерине Монпансье в глаза. Она распахнула ресницы, и горячее сладостное дыхание вырвалось из её полуоткрытых губ.
- Вы желаете меня саму?
- О да! больше жизни! - Де Вито поцеловал руку герцогине, согревая ее в своих ладонях.
- Если я отдам вам свою честь, то вы убьёте Бурбона и Де По?
- Клянусь, что убью!
Монпансье встала, приблизившись к Де Вито вплотную. Его руки обвили ее талию, а губы склонились к нежной шее. Екатерина прерывисто вздохнула и Де Вито, покачнувшись, направил ее к каменной скамье, где ему выпало счастье овладеть самой герцогиней Монпансье.
После чего герцогиня Монпансье резко встала, одела плащ и сказала мрачным голосом:
- Прежде чем они умрут, я хочу, чтобы вы взяли с них той же монетой что и с меня.
- Как скажите, сударыня.
Его серые глаза все еще ярко блестели от несдерживаемой страсти. Екатерина хотела сразу уйти, но Де Вито удержал ее за руку.
-Чего вам еще? - спросила она.
-Позвольте мне сохранить на память о вас что-нибудь, хоть эту ленту.
Монпансье решительно покачала головой.
-Оставьте себе на память воспоминания обо мне. Больше такого вы не удостоитесь.
-Это будут самые сладостные и лучшие воспоминания моей жизни.
-Вот и утешьтесь ими.
Монпансье стремительно ушла, ни разу не оглянувшись. Барон Де Вито с улыбкой смотрел ей в след, привалившись к стене, но больше не ощущая холода.
Лувр. Покои короля Генриха III Валуа.
После свершения вечернего туалета король Генрих отпустил всю свою свиту, приказал зажечь розовые свечи в своей опочивальне и уложить его спать.
Когда все приближенные вышли, остался один Шико, на лице гасконца было запечатлено выражение лёгкого безумия.
-Шико! - слабым голосом позвал Генрих, осматривая своего шута в недоумении.
-Да, мой господин, - бесстрастно ответил Шико, словно очнувшись от глубокой задумчивости.
-Распорядись там, чтобы закрыли двери, и иди скорее ко мне, мне хочется потолковать с тобой о стольких вещах.
-Слушаюсь и повинуюсь, о Сиятельнейший!
Король сошел с помоста своего ложа, собственноручно придвинул стул и уселся напротив шута.
-Это что такое? - испуганно воскликнул Шико, вскинув руки к потолку, - меня что ожидает серьезный разговор?
-Да, дружочек, все очень серьезно, - горестно качая головой, ответил Генрих.
-Ну что ж начинай, надеюсь, я засну где-то на середине, - для наглядности Шико поудобнее лег в кресле.
Генрих вытянул длинные ноги и скрестил их.
-Меня преследует измена.
-Измена! - громко вскричал Шико.
-Предательство! - вторил ему Генрих.
-Подлость! - уточнил Шико.
- Да, ты сам знаешь, - с досадой и усталостью сказал король, смежив веки.
- Ещё обман! Обман, сын мой, ты забыл, обман. Он тоже тебя преследует повсюду. И лицемерие и двуличие, - Шико стал загибать пальцы и самозабвенно перечислять людские пороки.
- О! Горе мне! - возводя руки к небу, отчаянно произнёс Генрих.
- Тебе стало что-то известно, Генрих, умоляю, скажи мне, чем ты так расстроен?
- Мне стало известно, что кое-кто из моих людей причастен к побегу герцога Анжу.
Шико недоуменно пожал плечами.
-Кто же?
-Ты знаешь, кого я имею в виду.
- Я не знаю, ты мне скажи.
- Братья Бомонт, возможно, что они помогли герцогу Анжу бежать минувшей ночью?
-Ба! Это кто тебе доложил? Швейцарцы? Шотландцы? А может французы?
-Нет, это моя сестра Маргарита.
-О! - глубокомысленно издал Шико и уселся в кресло, так чтобы темнота скрыла его лицо.
-Что значит это О? - спросил Генрих.
-Что я укололся кончиком своей шпаги.
-Шико! Почему они так поступили?
-Потому что хотят отправить герцога Анжу во Фландрию, чтоб сделать его герцогом Брабантским, друг мой, - ответил Шико.
-Но это!
-Что это? - сварливо спросил Шико, - нарушает твои планы? Лишает тебя гордости? Ты хоть знаешь, кто эти Де Бурбон и Де По?
- Нет! Клянусь, Кровью Христовой, я не знаю кто они! - драматично произнёс король.
- Генрих, предлагаю тебе пари. Догадаешься ли ты кем на самом деле являются герцог Де Бурбон и граф Де По.
- Мне? Всехристеаннейшему королю?
- Если ты проиграешь, то мне будет аббатство.
- А если я выиграю?
- Тогда не дашь мне аббатство.
- Шико, но тогда я остаюсь без какого либо выигрыша.
- Это не самое важное, ты играешь?
- Да.
- Кто они?
- Мои подданные.
- Я тебе говорю, что они послы принца Вильгельма Оранжа, они голландские гёзы, если хочешь знать.
- Так вот что значит! Они служат не мне, а Фландрии! - воскликнул Генрих.
-Постой, Генрике, я просто сказал, что они передали сообщение твоему брату и помогли ему осуществить задуманное, но разве память твоя коротка? Разве не спасали они тебя несколько раз?
- Всё равно они шпионы!
-Не знаю, ты решай, ты же самый умный.
-Полно тебе Шико, это ты самый умный.
-А я думаю, что самые умные у нас братья Бомонт. В их-то годы, когда мне было пятнадцать или шестнадцать я признаюсь, что еще не достигал таких вершин как они, не ворочил государственными делами и судьбами королей.
-А вот я как раз наоборот, Шико, я в свои пятнадцать уже имел звание генерал-интенданта, а в семнадцать одержал обеду при Монкантуре и я спас многих французов от бесчестной смерти, разве не так?
-Но то ты! Ты у нас самый распрекрасный принц, любимец Марса и Молодости!
-Но ведь и они не простые дворяне!
-Ба! Конечно, они очень титулованные дворяне в отличие от меня.
-Не прибедняйся, ты из очень уважаемого гасконского рода, между прочим баронского.
-Да! Только ты так думаешь, и почему тогда у меня нет звания барона до сих пор? Где мое имя в перечне титулованных дворян?
-Шико! Безбожник! Как ты можешь! Твое имя есть в перечне! А титулом я тебя обеспечу, как только разберусь с этими делами, хочешь я конфискую имение Бомонтов и отдам его тебе?
-Спасибо, у меня есть свое. Оставь малышам их кусок хлеба.
-Это довольно жирный кусок.
-У меня тоже не сушеный.
-Шико! Вот ты зародил в моей голове интересную мысль.
-Могу поздравить себя, раньше такого никому не удавалось.
-Так вот, я подумал, что Де По и Де Бурбон такие юные, совсем еще дети, в таком-то возрасте иметь такой ум и такие связи по всей Европе положено только самым высокопоставленным особам.
-Что ты имеешь в виду?
-Ну конечно, - с лихорадочным возбуждением воскликнул Генрих, - как я сазу не догадался, они не просто дворяне! Они принцы!
-Бери выше! Они короли! Или даже султаны!
-Ах, прекрати, я абсолютно уверен, что они какие-то принцы!
-Ты что же не знаешь всех принцев на пересчет? Ты же ведешь им всем бесконечный учет.
-Это так! Но послушай, может, они московисткие принцы?
-Помилуй! Разве у тамошнего царя есть сыновья?
-Говорят, что нет. Но ты знаешь, что может быть по-другому. Возьми Петру Дракулешти.
Шико скривился:
-Я его брать не буду.
-Так вот, он тоже принц, но в Валахии система престолонаследия другая.
-Уволь меня от подробностей, мне уже все рассказал Маринус.
-А! Вот как!
-Конечно, а ты, глупый Генрике, полагал себя единственным знатоком восточноевопейской политики?
Генрих слегка обиделся, потому что он действительно почитал себя главным знатоком славянских государств после своей поездки в Польшу.
-Так я уверен, что они скрывающиеся балканские или московитские принцы, - заключил Генрих, - и они пришли просить моей защиты для своего дела.
-И ты им окажешь всю требуемую помощь?
-Это мой долг как Всехристианейшего короля, но прежде, я не намерен им спускать с рук их вольного поведения. Во Франции все подчиняется мне и божественному закону, поэтому я категорически оскорблен их поведением относительно герцога Анжу.
-И что ты сделаешь? Отберешь у них их земли?
-Вовсе нет, я по-настоящему проучу их.
-И как?
-Полно расспрашивать, я уже все продумал, и завтра ты все узнаешь. А теперь я иду спать.
-Тогда спокойной ночи, - Шико встал и направился к дверям.
-Куда ты, Шико?
-Пойду, погуляю.
-У тебя что любовница? - ревниво спросил Генрих.
Шико усмехнулся.
-Ах, скорее всего нет, мой маленький иезуит, - довольно пробормотал король.
-Что ты там несешь, Генрих? - недовольно спросил Шико.
-Ничего, иди, сын мой, утром я хочу тебя видеть, мы продолжим беседу. Я придумал милую каверзу относительно этих братьев, ты оценишь.
Генрих зевнул.
Шико вышел из королевских покоев и направился по коридору знакомой дорогой к дверям апартаментов братьев Бомонт. Они имели смежные покои, так как не любили быть далеко друг от друга.
У входа не стояли мальчики-пажи как обычно, поэтому Шико просто вошёл, бесшумно затворив за собой дверь. В передней также было пусто, но слышалось чьё-то пение, а из спальни валил розовый пар.
Шико рассудив, что ждать кого-либо из слуг не имеет смыла, осмелился самостоятельно отыскать герцога Де Бурбона или хотя бы его брата.
Прохаживаясь по передней, Шико принялся рассматривать бантики и бусы в изобилии заваливающие туалетный столик.
У дверей он замешкался, так как хотел поговорить с Маринусом о том, что король зол на него с братом, а утром такой возможности уже бы не было, но о всему выходило что герцог сейчас принимает ванны.
-Если братец Маринус уже занят омовениями, то я пожалуй подожду его в его опочивальне. А если он еще не приступил, то переговорю с ним тот час же, - решив, что большого конфуза не случиться, коли он потревожит Маринуса во время купания, Шико отворил сам двери в спальню.
В нос и глаза ему сразу ударил густой теплый пар, исходивший от котлов. Протерев глаза, Шико различил посреди комнаты эмалевую ванну на гнутых ножках. Возле нее на помосте стоял Маринус. Он был совершенно обнажен, и по его телу скатывалась вниз вода и пена как по телу Венеры, рождающейся из пены морской.
Шико захлопнул дверь и пробормотал проклятья, выражавшие явное одобрение. На лице его отобразилось торжественная радость. Потирая руки, он возвестил:
-Кажется, я только что придумал, как отомстить разом Маринусу, Натаниэлю и еще и посмеяться над Генрихом. Славная же выйдет шутка!
И бодрым шагом отправился прочь.
Хотя уже было за полночь, Шико завернул по дороге к себе в спальню короля Франции. Когда Шико тихо прошмыгнул тайным ходом, через который всегда ходил, Генрих проснулся.
- Ах, простите Ваше Величество, я разбудил вас, - поклонился Шико.
- Нет, нет, я не спал, я дремал. Меня одолевали мрачные предчувствия.
Король и вправду будто заснул за чтением книги, так как на коленях лежала раскрытой книга Макиавелли "Бельфигор - архидиавол". Шико с превеликим отвращением убрал книгу и попытался зашвырнуть её в камин, но Генрих не позволил.
- А я видел прекрасный сон. Даже не сон, а видение.
- О чём оно было? - потусторонним голосом спросил Генрих.
- Я не могу рассказать тебе, это личное.
- Что? - Генрих вмиг оживился. - Шико! Ты можешь рассказать мне всё, я же твой друг и я твой король, поэтому хочешь не хочешь, а рассказывай, особенно если личное, мне же это страсть как интересно.
- Ах, ты Генрике! Это было чудное видение.
- Что? Что это было?
- Angel in petto (ангел в миниатюре лат.)
-Шико, ты меня интригуешь, - улыбнулся Генрих. - я знал, что ты влюблён. Это видно по твоим глазам и лёгкому румянцу, подобному розам Пестума, которому так трудно пробиться сквозь золотой загар. Я чувствую сам как ты воодушевлён, скажи же мне, друг мой, кто тронул твоё сердце?
- О! Со мной приключилась весёлая ошибка. Ignoratio elenchi (прим.авт. здесь имеется ввиду нашёл не то, что искал.)
- Что ты говоришь, мой дорогой?
- Ах, Генрих, я так счастлив.
- О! это уже серьёзно, - ласково сказал король,- так в кого же ты так сильно влюбился?
- В своё видение.
- Шико, но твоё Видение, состоит из крови и плоти?
