сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 63 страниц)
-Я и Шико не наблюдаю, Ваше Величество, в чём же дело, или ваш шут увлёкся какой-то дамой? - засмеялся Келюс и остальные его поддержали.
- У Шико есть дела поинтереснее, я думаю, - загадочно ответил король.
- Да поинтереснее, уж не с братьями ли Бомонт? - ухмыльнулся Можирон.
- Возможно, - улыбнулся Генрих, - если только они не пошли опять к герцогу Анжу плескаться в ваннах.
- Ваше Величество, что вы говорите, разве могут они так поступить?
- Думаю, что могут, - расстроился Генрих и закусил губу. И рассказал историю Брантома со всеми поправками и добавлениями.
- Какой ужас! Какое непочтение к вам, сир! - возмутился Можирон, - эти мальчишки веселились у Монсеньора, в то время как вы тут один скучали!
-Да, - разобиделся Генрих, - ты прав, Можирон! Как это низко с их стороны! Как только представлю, как они там все вместе сидели в ваннах! Меня пронзает дрожь!
-Меня тоже! - заверил Можирон.
- Черт возьми! - возмутился Келюс, - я бы и сам в таком поучаствовал, а они нас просто-напросто бросили! Нет им прощения!
-Уверен, что они поступили так, лишь потому что не хотели обидеть отказом монсеньора, - защитился Ла Валетт за Бурбона и Де По, - ведь, Ваше Величество, вы бы не хотели, чтобы у герцога Де Бурбона и его маленького брата были такие опасные враги как герцог Анжу.
- Ах, конечно, не хотел бы! Ла Валетт, меня нельзя назвать плохим другом, ради благоденствия моих друзей я готов на всё, даже потерпеть такую малость как то, что Анжу пытается переманить моих миньонов к себе. Я не укорю их за этот проступок, если они останутся мне верны, - ответил Генрих.
- Но государь, разве мы можем оставить это подлое переманивание без участия! - возразил Келюс, поддерживаемый Можироном,- если мы оставим этих юнцов на произвол судьбы, то сами будем виноваты, когда герцог Анжу, суля многочисленными благами, переманит Бурбона и Де По к себе.
- Ты думаешь, что Франсуа их всё-таки переманит, - обеспокоился Генрих и заметно помрачнел, - на что ты намекаешь? На великий дар убеждения моего ущербного братца или на малодушие герцога Бурбона и графа Де По?
- Государь, я не хочу сказать ничего дурного о наших друзьях, но предлагаю самим не оставаться в стороне и бороться за них. Я думаю, герцог Де Бурбон и граф Де По честные и смелые люди, они нисколько не скомпрометировали себя, - добавил Келюс.
- Конечно, - высокомерно заметил Генрих, - всё-таки они ужинали у принца королевской крови, пока ещё связи с домом Валуа не являются позорящим дворянина фактом.
- Вот и нет, Ваше Величество, вы слишком добры к своему брату. Герцог Анжу может и из прославленного рода Валуа, но только он не взял ничего, что является достоинствами вашей семьи, мессир. Вот вы блистательный любимец Марса и Молодости, государь, а что ваш брат? Он некрасив, так что я удивлён, что братья Бомонт смогли выдержать такое зрелище как Его Высочество в своем естественном виде в купальнях, - зло распалялся Можирон. Он сам был перебежчиком из анжуйского лагеря, и чтобы как-то доказать Генриху свою преданность, Можирон беспрестанно задирал и оскорблял своего бывшего господина принца Франсуа. Правда, король это не только не пресекал, но поощрял и также злопыхал и насмехался над собственным братом без причин и повода.
Миньоны дружно рассмеялись, и Генрих возгордился собой, осознавая своё превосходство над младшим братом.
- Келюс, но что ты именно предлагаешь, говоря не оставлять это? Ты желаешь сыграть с этими котятами злую шутку? - спросил Генрих.
- Можно, а вы были бы против?
- Пожалуй, что нет, но не слишком злую.
- Тогда моя идея покажется вам приемлемой, государь. Докажем новым друзьям, что наши пирушки и праздники гораздо веселее, чем у пресловутого герцога Анжу. Так и отобьём у них всё желание ездить по гостям!
-Да! И потрясать там своими кинжалами! - усмехнулся Можирон.
- Вот именно, - сказал король, - по крайней мере, мы тоже на это посмотрим, - и засмеялся, его веселье подхватили миньоны.
- А что нам всем собственно мешает затащить их в нашу купальню! - сказал Шомберг.
- Затащить? Что же они сами не пойдут или мы не достаточно хороши? - выпрямился Можирон и продемонстрировал всем свою стройную фигуру и подкрутил ус.
- Мы-то хороши! И ты мой Капитан Паж Одноглаз, но Брантом уверяет, что братья невинные ещё, - с улыбкой кокетливо заметил король.
- Хо! Хо! Хо! Ничего себе, так поучим жизни этих юнцов! Им уже пора! - громко хлопнув в ладоши, сказал Шомберг.
-А мне нравится их невинная чистота, - мечтательно протянул Генрих.
- Не вечно же им ходить такими! - возмутился Шомберг.
- Это очень благочестиво. А так мы лишь склоним их к греху, - ответил ему Генрих, тяжко вздыхая.
-Нет ничего грешного в любви! - закричал Келюс.
- Ты прав, Келюс. Как ты думаешь в кого влюблены Де По и Бурбон? - заулыбался король.
- Чёрт их побери, не знаю! Но я знаю, кто влюблен в Де По!
Генрих смутился, но лишь для вида.
-Почему бы не спросить у Бурбона и Де По в кого они влюблены, - предложил Можирон. - думаю, они ответят что-то одинаковое, они же всё время ходят вместе! И, наверное, влюблены в одного объекта!
-Нет, - сказал Генрих, - я точно знаю, что Маринусу нравиться Шико!
На лицах миньонов отобразилось немое удивление, которое они не смогли скрыть даже из приличия. Шико никогда не участвовал в вечеринках миньонов, его даже никто никогда не заставал с дамой, чтобы пустить сплетни по всему двору. В общем, он ревностно оберегал свою личную жизнь.
- М-да, наверное, мне так кажется. Я решил их свести, - сказал Генрих.
-Не хочу спорить, но мне кажется, что между Маринусом и Шико ничего не может быть, - осторожно предположил Ла Валетт, - ни тот не другой не имеет к тому склонностей.
- Как жаль, я бы хотел, чтобы Шико стал с нами участвовать во всех весёлых безумствах!
- Не жалейте, государь! Просто подкинем малыша Бурбона к Шико в альков! - развеселился Келюс. Это было таким смешным предложением, что у короля от смеха выступили слёзы.
- Если серьёзно, то эти братья стойкие солдатики. Никто не решиться склонить их к соитию.
- От чего же? Не так уж бы, например, Де По сопротивлялся бы, приступись вы к нему?
- Ну что ты, разве можно так грубо, - краснел король.
- Если вами движет неуёмная страсть, надобно её утолить!- настаивал Келюс.
- О! это как-то предосудительно!
- Нет ничего предосудительного, когда мужчиной овладевает безумие!
- Прав, - королю вспомнилась одна история, - ты прав, вот когда мы бежали из Польши и заезжали в Венецию, то помните одного дворянина, который соблазнился женой венецианского графа, так вот, когда он пришёл на свидание к этой женщине, там его схватил её муж и овладел им. Оказалось, он нарочно подговорил жену соблазнить того дворянина, потому что воспылал к нему страстью и совершенно обезумел.
- Вот так! это невозможно осуществить, так как наши птенчики не хотят знать женщин! - возмутился Шомберг.
- Я бы не поступил так жёстко, - бормотал король.
-Друзья мои, король обезумел! Обезумел от любви!
Все, включая Генриха, залились смехом, повторяя на все лады:
-Обезумел! Обезумел от любви!
- Но если я и обезумел, то не настолько, чтоб пристать к кому-то со своими чувствами, - остановил всеобщую радость Генрих.
-Но ведь можно и устроить все полюбовно, - предложил Келюс, - я уверен, что вам стоит только устроить все как следует и некий паж сам падет в ваши объятия.
-А как же ванны?
-Все это можно устроить в месте столь прекрасно и уединенно расположенном, я имею в виду Оленвиль.
-Оленвиль! Ах, мой милый Келюс, ты отлично придумал. Леса Оленвиля так располагают к развлечениям.
- В Оленвиль! В Оленвиль! - радостно скандируя, поддержали миньоны, предвкушая очередную веселую вечеринку, которые всегда устраивались в этом замке только для друзей короля.
Глава 11, которая является продолжением предыдущей, сокращенной по поводу ЕВРО2016.
Оленвиль.
Королевский двор отбывал в Оленвиль. То был замок, входящий в личную собственность Генриха III. Он купил его в 1576 году в подарок для королевы Луизы Де Водемон. Но скромная королева там никогда не была. Вместо этого Генрих в редкие минуты отдыха, выдававшиеся меж государственных забот и интриг врагов, любил приезжать в этот замок, тонувший в мрачной тени вековых дубрав.
Обер-шталмейстером Малой Конюшни Шарлем Дю Плесси, сеньором де Лианкур, были приготовлены экипажи, носилки и лошади. Должность эту весьма почетную при дворе как раз добивался Шико, и Генрих собирался облагодетельствовать своего шута, учитывая его дворянское происхождение и верную службу.
Из-за того, что король не успел послушать вечернюю службу, решено было провести ее прямо в карете, которая вмещала в себя для этих целей статую Богородицы, королевского капеллана, самого Генриха, неразлучного с ним Шико, затем множество собак и миньонов, развешенных по дверцам кареты. Причем они, лихо вцепившись за ручки дверей и всунув лица в окна экипажа, выкрикивали веселые шутки.
Граф Де По и герцог Де Бурбон предпочли ехать верхом, тем более, что дорога была не очень долгой, по прямой от Шатра до Эстампа. Как и все остальные дворяне, братья Бомонт прихватили с собой слуг. Так как их предыдущие пажи были зверски убиты, то взамен им были набраны новые. Причем теперь они не были похожи на маленьких ангелочков как прежде, а совсем наоборот. Создавалось впечатление, что Натаниэль и Маринус отправились ко Двору Чудес и набрали себе слуг прямо оттуда. Лакеями теперь при них служили на вид отъявленные бандиты, разодетые в ливреи. Беглый итальянский поэт, монах-расстрига, фламандец-наемник, два огромных брата из Германии туповатого вида и красавчик, истый парижанин, проходимец Ивонне, беспрестанно соблазняющий Роксану. Ее братья обрядили в служанку и взяли с собой, пытаясь приучить к честному труду. Также они захватили лекаря Реми, ссудив его у Бюсси. Братья во всем стали полагаться на этого медика, используя его как доверенное лицо.
Де По, беспрестанно ищущий на ком бы испробовать новую остроту, блуждал взглядом в толпе придворных.
- Господин Де По, - окликнул кто-то графа. То был сеньор Де Сен-Люк. Он поравнялся с Натаниэлем.
- Господин Де Сен-Люк, - ответил Де По с неизменной доброжелательной улыбкой.
- Вы верно ещё не бывали в Оленвиле? - завёл Сен-Люк светский разговор.
- Так точно, сударь. Я трепещу от волнения, в ожидании увидеть красоту сего дворца, ибо уверен, что все, что любит Его Величество прекрасно.
- Да, так и есть, дворец действительно красив, поистине королевский, один из красивейших во всей Франции, - усмехнулся Сен-Люк, - у Оленвиля особый дух.
- Nullus enim locus sine gnio est. (Лат. Ибо нет места без своего духа-покровителя), - сказал Натаниэль, ввернувший сей афоризм Сервия, лишь для подражания своему королю.
- Тогда Эрос истинный дух-покровитель Оленвиля! - воскликнул Сен-Люк.
Изначально король не собирался брать с собой весь двор, пригласив только близких друзей. Они же в свою очередь пригласили своих друзей, каждый из которых захватил штат слуг. В итоге ехало всего-то человек триста.
По прибытию король сразу же велел подавать ужин, а затем приготовить купальни, где он намеревался устроить увеселительные мероприятия, затмившие собой знаменитые купания у герцога Анжу.
Воображение Генриха, подогретое неправдоподобными россказнями Брантома, пришло в необычайное возбуждение и гнев одновременно. В общем, король был на взводе, особенно из-за того, что, по его мнению, братья Бомонт, его личные фавориты, предавались непозволительно веселым развлечениям с его братом.
Ужин проходил в малой гостиной, где установили пиршественные столы в виде буквы П, король сидел во главе, и по случаю того, что здесь присутствовала только его свита и друзья не стал отделяться барьерами, а наоборот показывался всем и сам наблюдал за другими.
Генрих самолично дал указания поварам, как приготовить особые блюда, рецепты которых он раздобыл у эскулапов и аптекарей сомнительного толка. По их словам все эти блюда способствовали разжиганию любовного пыла даже в самое холодное время года.
Итак, подавали аппетитные супы со спаржей, артишоками, трюфелями, грибами-сморчками, а также молодое мясо, выращенных летом петушков, пропаренную тыкву. Наряду со свежими плодами садов и полей на закуску принесли пышные паштеты, начиненные фисташками, сосновым семенем и прочими пряностями, особой популярностью среди дам пользовались паштеты из петушиных гребешков и испанских артишоков. Последнее лакомство ели также отдельно как в сыром так и в вареном виде, потребляя стебельки и шишечки, так как они обладали особым пикантным привкусом. Подавали также новомодное изобретение - салаты, все из тех же продуктов.
Все самые лакомые кусочки прямо из своей тарелки Генрих велел передавать Натаниэлю и Маринусу, внимательно наблюдая, чтоб они как следует насытились.
-Вы пробовали этот паштет из фисташек, петушиных гребешков и ...г-хм... - откашлялся Брантом, обращаясь к братьям.
-Что вы сказали? - не расслышал Маринус.
-Я сказал, - ничуть не растерялся Брантом, - что, когда лакомишься этим паштетом, то самым развеселым развлечением в этом выловить какую-нибудь фисташку, или гребешок или петушиный...
-Бенефис! - громким выкриком вдруг перебил король Брантома, выловив вилкой что-то в паштете.
-Нату, Маринето, - с ласковой улыбкой обратился Генрих, - я выловил для вас удачный кусочек, отведайте-ка это.
И король положил бесформенный кусочек непонятно-чего на блюдо к Натаниэлю. Де По скривился от отвращения.
-Благодарю, Ваше Величество, но я ненавижу паштеты, особенно такие страшные.
-Какой вы эстет, едите только то, что привлекательно выглядит. Тогда передайте это Маринусу, - велел Генрих, при этом по одной ему известной причине поглядывая на Шико. Но шут упорно не замечал этих взглядов, беседуя с придворным поэтом Филиппом Депортив.
Натаниэль под грозным взглядом короля наколол на вилку кусочек из паштета и кинул его на тарелку брату.
-Пожалуй, мне надо выпить, - сглотнул Маринус, - а то меня начинает мутить от этих блюд.
Глаза короля радостно заблестели, и он толкнул Шико ногой под столом.
-Да и, - нервно забормотал Маринус, - я уже порядком объелся, лучше закушу яблоком, а этот гребешок отдам коту, что трется о мои ноги.
-Ни в коем случае, дайте-ка мне! Это же не гребешок, а кое-что другое, то самое, что находится...- завопил Брантом.
Маринус с радостью поддержал эту идею, и намеревался было скинуть отвратительный кусок подальше, но так поторопился, что неловко подцепил его и мерзкое кушание полетело через весь стол, упав в тарелку Габриэль Де Манжо. Она тут же съела его, отчего у Натаниэля и Маринуса чуть не случился приступ рвоты. А Брантом наоборот весьма хвалил этот поступок.
Щедро сдобренные приправами блюда вызвали у пирующих сильную жажду, поэтому Генрих приказал виночерпию, коим был сам Жак Келюс, взять особый кубок, сделанный на заказ у лучших ювелиров и поднести всем пирующим по очереди. В том была задумана особая шалость. Кубок, выполненный из позолоченного серебра, истинный шедевр ювелирного искусства, доселе невиданный: в нижней части этого кубка весьма изящно и прихотливо были вырезаны фигурки мужчин и женщин в позах Арентино, а наверху столь же мастерски изображались различные соития зверей.
Келюс подносил кубок в основном дамам, чтобы повеселиться и выяснить их реакцию на такие непотребства.
Из женщин в Оленвиль были приглашены дамы, пользующиеся дурной славой, но популярностью у мужчин. Поэтому вызвать у кого-то краску было сложно. Однако ж, нашлись и такие. Франсуаза Монсоро, любовница Бюсси, которого здесь правда не было, поэтому она пользовалась абсолютной свободой, любила строить из себя недотрогу и скромницу, поэтому она получив из рук Келюса кубок пришла в полнейшее изумление, рассматривая гравировки.
-Ах, господин Келюс, что это здесь изображено? - спросила Франсуаза, похлопав длинными ресницами.
-А вы как думаете? - ухмыльнулся Келюс.
-По-моему это мерзость из мерзостей! Да лучше умереть от жажды, нежели пить из такой мерзкой посудины!
Франсуаза надменно отвернулась. Ее подруга и сподвижница Габриэль Манжо, находившаяся в вечном поиске и чуждая лицемерию, попросила кубок у Келюса:
- По моему разумению здесь нет ничего худого, любоваться произведением искусства вовсе не грешно! А вам, Франсуаза, я посоветую выпить вина, закрыв глаза, не томиться же вам жаждой до конца вечера.
Франсуаза долго колебалась, однако ж решила последовать совету, причитая:
-Ну и шутки! Вот так чудища!
-А все же прелестные фигурки, - отметила Габриэль, - как точные зеркала!
-Уж верно ювелир позабавился, выделывая эдаких уродцев, - заключила Франсуаза Монсоро и выпила, позабыв закрыть глаза.
