сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 63 страниц)
Бюсси горько улыбнулся в ответ, стыд сжигал его душу. И он провел Де По до самых королевских дверей. Дальше идти он не мог, поэтому остался ждать здесь, чтобы хоть как-то загладить свою вину.
Генрих расхаживал по кабинету, едва сдерживая гнев, чтобы не начать крушить все подряд. Доложили, что герцог де Бурбон и граф Де По пришли и просят принять их. Король нетерпеливо махнул рукой, повелевая впустить братьев. Тут же, хотя его не просили, явился Шико. Король в расстроенных чувствах даже не заметил капель воды от растаявшего снега на волосах Шико.
-Шико! - напустился на него король, - Как ты мог не уследить за ними? Или ты не знал, что они отправляются на проклятую дуэль?
-Прости, дружочек, ты мне не велел присматривать за Бурбоном и Де По. Кажется, ты, государь, изволил поставить пред их дверями гвардейцев, а вторую дверь сторожил сам. Так что виноват здесь ты и твои недотепы солдаты, - в голосе шута звучал грозный металл. И Генрих как обычно дрогнул, король боялся, когда Шико обвинял его в чем-то, потому что это всегда было правдой.
-Позволь спросить, где ты был? - стараясь не выдать трепета, спросил король.
-Я был с женщиной!
В этот момент вошли Маринус и Натаниэль. Шико бросил на них мимолетный взгляд и продолжил разговор с Генрихом.
-Ты был с дамой? - позабыв о злости, удивился Генрих.
- Да, при том очень красивой.
-То есть, ты, Шико, ни Можирон, ни Шомберг, ни кто-либо другой, а именно ты был в этот час с какой-то дамой вместо того, чтобы остановить дуэль, в которой могли погибнуть мои лучшие люди!
-Я уже говорил и повторять более не собираюсь. Я был с прекрасной дамой, этой даме я предпочту даже самых твоих красивых мальчиков. Я люблю ее, так и знай!
-Шико! Шико! - король в ужасе покачал головой, рассматривая своего друга так, будто он враз помутился в сознании, - ладно, через минуту я разберусь с тобой, берегись же. Твой нравственный облик пострадал. Ну а сейчас, вы, господин герцог де Бурбон, и вы, господин граф Де По. Где вы только что были?
Маринус покраснел и промолчал. Натаниэль же ответил непринужденно:
-Ваше Величество, да простит нам непокорность, но мы с братом не так уж согрешили, ведь прямого вашего приказа мы не нарушили.
-Что это значит? - Генрих впился взглядом в бескровное лицо графа.
-Государь, верой и правдой мы готовы служить вам до последнего вздоха, умоляю простить нас! - Натаниэль издал сиплый вздох и встал на одно колено как бы в знак смирения, но на самом деле не имел сил стоять.
-Вы не ответили на мой вопрос, сударь, где вы были?
-Мы были у герцога Анжу.
Маринус яростно закивал, поддерживая эту идею. Хотя в его синих глазах и промелькнуло удивление этим ответом.
-Что! - взревел король.
-О, Ваше Величество, мы падаем ниц, - для убедительности и Бурбон упал на колени рядом с братом.
-Вы бежали от меня к герцогу Анжу? - темнея лицом, спросил король.
Все молчали, голос Генриха звенел как струна.
-Признаюсь, это удар! После того как я явственно выразил свое недовольство тем, что каждую минуту вы бегаете к нему как влюбленные мальчишки на свидание к опытной старой соблазнительнице! В то время как я не знал покоя ни днем ни ночью. Не смыкая глаз, удерживая вас подле себя...
-Ну да, ну да. То-то тебе ночами не спится, государь, что ты днем дрыхнешь, - вставил Шико, напав на свою любимую тему. Генрих покраснел и потерял нить своих обвинений.
-Прочь отсюда все! Не хочу вас видеть, предатели! - завопил Генрих, давая волю гневу.
Де По с трудом встал и покачнулся, Маринус не посмел поддержать его, опасаясь выдать себя.
-Что с вами? - резко спросил Генрих.
-Он пьян, государь, - ответил Шико, пытаясь увести пытливый взгляд Генриха от шатающегося, едва живого Де По.
-Вы ранены? - взвизгнул король.
-Никак нет, Ваше Величество, - глухим тоном ответил Натаниэль.
Генрих некоторое время соображл, потом сказал хрипло и тихо:
-Уходите, все.
Братья Бомонт поспешили выполнить приказ. Шико ушел за ними, стараясь не привлекать внимания короля. Но этого и не требовалось, Генрих уже нашел на ком излить свой гнев. Он велел привести герцога Анжу, ничего не объясняя.
Принц поспешно явился в королевские апартаменты, облаченный в пурпурный стеганый костюм с золотыми вышивками. Душа его замирала от страха, ожидая самого худшего от брата. Франсуа даже пожалел, что до сих пор не вернулся во Фландрию, ибо по его мнению война было делом менее опасным, чем гневные беспричинные выходки короля.
Как только герцог Анжу показался на пороге, Генрих бесцеремонно налетел на него.
-Скажи мне, скажи мне, Франсуа!
-Что вы хотите, Ваше Величество? - напустив на себя спокойствие, спросил принц.
-Герцог де Бурбон и граф Де По утверждают, что были два часа назад у вас. Так ли это?
-Ваше Величество, у вас нет никаких причин не доверять этим достойным господам. И если они так говорят, то значит так и было. Именно так. Они были у меня.
-Кто это может подтвердить? - зловредно спросил король.
Герцог Анжу обиделся и с нескрываемым вызовом повысил голос:
-Моего слова, слова принца Валуа, вам недостаточно, брат мой?
Таким образом сцена разбирательства над братьями Бомонт перетекла в ссору братьев Валуа.
-Дело в том, - громко, почти срываясь на крик, сверля глазами принца, сказал Генрних, - что у меня есть подозрения, что они были на дуэли с Бюсси!
-Этого не может быть! - заявил Анжу почти так же гневно.
-Вот как!
-Да так!
-Они были у вас!
-У меня!
-Вы лжете!
-Государь! Брат мой! Вы извели меня своими подозрениями. Какие вы требуете доказательства, чтобы подкрепить мои слова?
Генрих, оценив воинственный вид своего брата, раздраженно ответил:
-Полно! Идите, монсеньор, я вам верю. Все идите! Я хочу остаться один. Как всегда один. И буду молиться. Где мой иезуит?
Но его иезуит ему не ответил.
- Лучше бы они ходили на дуэль, чем к Франсуа! - закричал король самому себе.
А герцог Анжу вышел из покоев короля, позволив себе перевести дыхание, и поспешил к дверям Маринуса Де Бурбон. Войдя в комнату, он нашел там сеньора Бомонта, Шико и лекаря Реми, собравших консилиум у постели, на которой возлежал раненный Де По.
-Господа! - потусторонним голосом позвал герцог Анжу, так как его приход остался незамеченным.
-Монсеньор! - Маринус обернулся первым и поклонился. Шико недоверчиво впился глазами в принца.
-Маринус, я должен сказать вам что-то.
-Ах, Монсеньор, не говорите, что вы были у короля.
-Я там и был.
-Тогда вы знаете, что произошло.
-Я не знал, но я уже догадался. Вы были на дуэли.
- Я нет. Но Натаниэль был.
-Безрассудный мальчишка. Я накажу Бюсси за это.
-Он не хотел, - вставил Натаниэль и упал на подушки.
Реми злобно зашипел на своего подопечного.
-Что с ним? - спросил принц.
-А вы как думаете? - ехидно поинтересовался Шико.
-Да молчите же, Шико, - разозлился на него Маринус, - Монсеньор, Натаниэль серьезно ранен.
-Несчастное глупое дитя! - вздохнул герцог Анжу.
-Я прошу всех выйти, - бесцеремонно вставил Реми, - я намерен сделать перевязку.
Когда все выходили, лекарь обратился к Маринусу:
-Не переживайте так, он будет спасен. Крови потеряно много, но сама рана не опасна. Если только дать ему покой и больше не двигаться, тогда я ручаюсь за это.
-Спасибо, дружочек, Реми, дружочек, - Маринус крепко сжал ладонями руку Реми. Лекарь рассеянно улыбнулся. Дверь закрылась.
Герцог Анжу, заметив переживания Де Бурбона приобнял его за плечи и сказал:
-Не знаю, утешитесь ли вы, сударь, узнав, что я подтвердил ваши слова перед королем, заверив, что вы были у меня.
-Монсеньор, вы так и сказали?- Маринус поднял полных слез глаза на принца.
-Я так и сказал, - тихо повторил Анжу.
-У меня не было сомнений в вас.
-Экхм, - громко откашлялся Шико, - наврать королю это государственное преступление, - пробормотал он.
-Вы тоже не были честны с королем, - отозвался Маринус.
-Нет, я был честен с ним. Всегда, - с самым мрачным видом закончил Шико.
В этот миг появился гвардеец и сказал, что король требует своего иезуита. Шико удалился. Вышел Реми.
-Прошу вас, не толпитесь в прихожей, - забурчал он, - вы господин Маринус идите в комнату графа Де По и спите там. А Вы, Монсеньор, идите куда вам вздумается. А я пожалуй останусь с графом и позабочусь о нем.
-Каков мошенник! - пробормотал герцог Анжу и удалился. Маринус также ушел.
Реми нашёл маленького графа Де По плачущим на своей постели. Заметив вошедшего, Де По поспешил скрыть слёзы, но безуспешно.
- Что ваше сиятельство, вам больно? - с ласковой заботой проворковал Реми.
- Ах, Реми, мой Реми, я умираю от боли. - Натаниэль по своей привычке выпятил нижнюю челюсть, сжимая зубы до скрипа.
- Извольте, сударь, выпить отвар из целебных трав, он весьма способствует притуплению болей, - лекарь вложил в холодную дрожащую ладонь графа тяжёлый кубок.
- Нет, друг мой, не рана мучит меня, я так несчастен.
- Господин граф, лекарю дозволенно рассказывать всё, как священнику на исповеди. Позвольте мне излечить и вашу душевную рану, расскажите, что стряслось.
- Вы здесь были, Реми, вы всё слышали. Ах, Его Высочество считает меня глупым. - Натаниэль, не сдержавшись, расплакался от обиды. - Монсеньер считает мой поступок глупым! Я даже не хочу жить, не хочу выздоравливать, ах, почему Бюсси не убил меня! Я такое ничтожество, посмешище всего двора! Вы слышали с какой жалостью принц произнёс эти слова, пожалуй, даже насмешливо.
- Нет, сударь, ничуть не насмешливо, уверен, что Монсеньор ничего такого не подразумевал. Да что вы его слушаете, он сам ни разу не дрался на дуэли, трус!
- Ах, Реми! Что ты такое говоришь!
- О! не защищайте его мой смелый господин! Если бы он только знал то, что я знаю, то как вы смелы, смелее даже Бюсси. Ни у одного смертного нет столько храбрости, вы ангел!
- Реми, Реми, я так люблю тебя, ты один имеешь сердце среди всех. Не покидай меня, никого ко мне не пускай, не хочу видеть насмешки и жалость в глазах. О! Слава Богу, что король ничего не узнал, он бы стал презирать меня. Я бы не вынес и повесился бы на своём воротнике.
- Не говорите так. Никто над вами не смеется. Вашим друзьям очень дорога ваша жизнь.
- Лучше бы мне умереть.
- Ну-ну, грех так говорить. Да на вас напал бес уныния.
- Помолимся, мой милый Реми, мой друг, ты один так добр.
- Вот ещё выпейте и спите, а я буду над вами читать псалтырь.
- Благодарю, вас, сударь мой. Прочитайте ещё мой любимый момент из Евангелия, где апостол Пётр тонет в море, а Господь спасает его.
Натаниэль закрыл глаза, опухшие от слёз и вскоре заснул под монотонное чтение Реми. Когда граф заснул, Реми исполнил приказ и никого к нему не пускал даже короля и Маринуса. Слава Богу у него для этого хватило наглости и высокомерия.
Глава 19. Орден Святого Духа
К сочельнику 24 декабря весь Париж приоделся в праздничную канитель. Снег украсил каждую веточку, превратив деревья в белые статуэтки, улегся на крыши и дворцов и лачуг, постелил пушистые ковры на землю и мосты через Сену. Густой туман поднимался от реки, окутывая город, в воздухе стояло белое марево, отчего казалось, что город тонул в молочном киселе.
Рождество во Франции 1577 года праздновали с пышностью и помпезностью, со всеми возможными почестями к Новорожденному Младенцу. Начали ещё шестого декабря, как и полагалось в день Святого Николая, тем самым открывая длинную череду рождественских праздников. По приказу Его Величества Короля Генриха III на всех площадях города установили огромные елки. Они были украшены красными яблоками, символизирующими первобытный грех, и церковными облатками, с монограммами Иисуса Христа, символизирующими соответственно искупление нашего греха Спасителем.
В Лувре в праздничном зале также поставили вечнозеленую красавицу, украсив ее позолоченной мишурой, называемой волосами ангела, бумажными розами, золотыми листами и сахарными фигурками, которые после праздника могли съесть дети.
Король Генрих за четыре недели до Рождества уже принялся соблюдать строгий пост, ежедневно посещал исповедника и монастыри Парижа и его предместий. Также он исправно раздавал милостыню самолично и приказал организовать благотворительные ужины для городской бедноты.
В День Святого Николая, в который ранее было принято дарить подарки и сжигать полено, Король, облачившись в алый с белым наряд, вознамерился рассказать своим друзьям братьям Бомонт о том, как правильно праздновать Рождество. Ибо вышло так, что эти двое до того ни разу не присутствовали на этом святом празднике и не знали как его надо проводить. Ведь в Московии существовали совсем другие, отличные от Франции обычаи.
Поэтому Генрих, расщедрившись словно Пер Ноэль приобрел множество маленьких ценных сувениров и рассовал их в деревянные сабо, которые повелел братьям поставить у камина. А также приказал повесить под потолком в их покоях маленькую елку, украшенную красными розами и золочеными волосами, заказанными в Лионе.
Шико, его вечный спутник и напарник, взял на себя роль Пера Фуетара, он указывал королю, кто из его друзей вел себя плохо и подсовывал им горячие угольки в постель и раздавал удары розгами во время богомолья и умерщвления плоти.
Под Рождество Генрих задумал устроить в Лувре самый прекрасный вертеп. Для этого были привезены мраморные статуи Девы Марии с младенцем Иисусом, Иосифа, пастухов, волхвов, разнообразных животных.
Изваяния были одеты в самые роскошные одежды из шелка, бархата и атласа, украшены серебряной вышивкой и драгоценными камнями. Самая большая честь конечно отводилась младенцу Иисусу, завернутого в белые пелены с вышивками. На его челе красовалась золотая корона.
В честь младенца Иисуса в Рождество необходимо было выбрать Рождественскую Деву - Святую Луцию, которая была обряжена с ног до головы в белые одежды, а на ее голову возлагали золотой венок с еловыми веточками и драгоценными камнями. Дева должна была раздавать подарки приближенным короля и подавать вместе с ним милостыню. Генрих долго принимал решение, кто станет Девой. Рассмотрел множество кандидатур среди девиц своего двора, но в конце ошеломил всех решением, что избранницей станет его супруга королева Луиза. Это обстоятельство, несмотря на то, что королеву было не в чем упрекнуть, породило град насмешек и оскорблений в сторону короля. Злые языки стали утверждать, что королева Луиза и вправду непорочна, дескать до сих пор не соизволила родить наследника.
Лигисты, распространявшие эти слухи, также утверждали, что король празднует Рождество как положено у гугенотов.
Вечером Королевский двор собрался на торжественную Missaum in nocte, то есть ночную пастырскую мессу. Она длилась почти всю ночь, проводили ее высшие духовные лица Франции - архиепископ Де Гиз и кардинал Де Бурбон.
Для Генриха это было наиболее благодатная пора. Он проникся благоговением перед таинством рождения Бога Иисуса и, умывая свое лицо слезами, пел рождественские псалмы и читал молитвы. Шико следовал его примеру.
Маринус и Натаниэль, не являясь в общем-то католиками, все равно присутствовали на мессе и сидели тихонько на скамеечках в месте неподалеку от короля, что означало его хорошее расположение к ним.
После окончания первой мессы король удалялся на небольшой отдых, во время которого разговаривал только с духовными лицами, а затем на рассвете все собирались на вторую службу - Missaum in aurora. Эта было недолгое моление, символизирующее рождение младенца от Девы Марии и посвящалось Ей. Как только служба подходила к концу уставшие дворяне разбредались по покоям, чтобы дать себе отдохнуть. Генрих же наоборот находился на душевном подъеме, поэтому не хотел ни спать, ни есть. По настоянию своего проповедника он выпил лишь бокал вина и вкусил кусочек хлеба, а затем уже принялся принимать родственников и друзей, дабы вручить им подарки.
Затем по обычаю он встречался с представителями цехов, которые преподносили ему свои дары, словно восточные волхвы. В полдень, когда эта церемония заканчивалась король и его двор вновь встречались в главной церкви Парижа Нотр Дам Де Пари, где слушали последнюю дневную мессу, обозначавшую рождение Бога в наших душах.
И только после этого все сбирались в Лувре за праздничными столами, где король произносил торжественную речь и угощал традиционными яствами своих гостей. Подавали суп из шпината, устриц, паштет из гусиной печени, откормленных индеек и каплунов, торт в виде полена из крема и каштанов, а также игристое вино.
По окончанию ужина король выслушал все поздравления и отправился в свои покои, чтобы провести остаток вечера в свое удовольствие.
