Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 133 страниц)

Из Праги вернемся в Москву. В здешних кинотеатрах состоялись следующие премьеры: 17-го – «Обратная связь» Виктора Трегубовича с участием Михаила Ульянова, Олега Янковского, Людмилы Гурченко и др.; «Доброта» Эдуарда Гаврилова с участием Тамары Семиной, Леонида Неведомского и др; 20-го – «Блокада» (3—4-я серии) Михаила Ершова, в ролях Юрий Соломин, Евгений Лебедев, Ирина Акулова и др.; 27-го – «Приезжая» Валерия Лонского с участием Жанны Прохоренко, Лены Иконицкой, Александра Михайлова и др. Из зарубежных новинок назову шведский фильм «Элвис! Элвис!». В эти же дни на экранах страны по последнему кругу (подходили к концу дни лицензионного проката) шли французские фильмы «Железная маска», «Замороженный».

Кино по ТВ: «Гонщики» (16-го), «Непрошенная любовь» (19-го), «Последний подвиг Камо» (с субтитрами), «Исполнение желаний» (20-го), «Сердце Бонивура» (21—23-го), «Красные пчелы», «На пути к Ленину» (22-го), «Шаг навстречу» (23-го), «Татьянин день» (24-го), «Комсомольск», «Первая девушка» (25-го), «Верность» (26-го), «Ждем тебя, парень!» (27-го), «Мы с Вулканом», «По семейным обстоятельствам» (премьера т/ф 29-го), «Взрослые дети» (30-го) и др.

Из театральных премьер назову спектакль Театра им. Ермоловой «Деньги для Марии» (с 30-го).

Эстрадные представления: 21—30-го в ГЦКЗ «Россия» прошли выступления Киевского мюзик-холла, показавшего представление «Снимаемся в ревю»; 21—23-го в «Октябре» пел Бисер Киров; 23-го в «Варшаве» – Маргарита Суворова; 26—30-го во Дворце спорта в Лужниках выступали артисты эстрады социалистических стран: ВИА «Сине-черные» (Польша), Дойна Спатару-Олинеску (Румыния), Катя Филипова (Болгария) и др.; 27—30-го – в ГТЭ состоялись концерты с участием Иосифа Кобзона, Евгения Петросяна, Игоря Дивова и др.; 28—30-го в «Октябре» радовали зрителей своим творчеством Лев Лещенко и ансамбль «Мелодия».

Из новинок фирмы «Мелодия» выделю гибкий миньон группы Пола Маккартни «Уингз» с. тремя композициями: «Я люблю тебя», «Джет», «Нет слов».

Журнал «Кругозор» (№ 4): «Песняры» («Мой край родной» И. Лученок – Я. Колас, «Поцелуй» И. Лученок – В. Коризна; Алла Пугачева («Сонет Шекспира», «Что вы, плакать? Никогда!»); Геннадий Хазанов («Телевизор», «Олимпиада-80»).

1978. Май

Умер Арам Хачатурян. Высоцкий в Запорожье: концерты в ущерб здоровью. Как Высоцкий раздаривал свои рубашки. Натаскивают Владислава Третьяка. Грабители ереванского банка тратят деньги. «Обыкновенное чудо»: бой на шпагах. «Мушкетеры» пьют вино. Пропаганда восхваляет мемуары Брежнева. Визит генсека в ФРГ: сплошные ЧП. Зачем немецкая разведка охотилась за экскрементами Брежнева. СССР – ЧССР: наши проигрывают. Очередное ЧП с Брежневым. Жена сбежавшего дипломата покончила с собой. Владислав Дворжецкий уезжает в Саратов. Власти давят на Сергея Довлатова. «31 июня»: Татьяна Анциферова вместо Аллы Пугачевой. Наши хоккеисты обыгрывают канадцев. Грабители без стыда и совести. Я получаю паспорт. Съемки фильма «Место встречи изменить нельзя» начались с ЧП. Святослав Федоров делает предложение. Умерла мать Зои Космодемьянской. Умер актер Василий Меркурьев. Лиля Брик ломает бедро. Первый брак Александры Марининой. «Мимино» берет приз. Взяли банду в Таллине. СССР – ЧССР: наши выигрывают. Брежнев награждает хоккеистов. Драма баскетболиста Александра Белова. Как КГБ подслушивал «мушкетеров». Юбилейный вечер Майи Плисецкой под угрозой срыва. «Обыкновенное чудо»: на съемках появляется Евгений Леонов. Судят диссидента Юрия Орлова. Приговор нелюдю. Инфаркт Андрея Тарковского. Чекист Виктор Орехов продолжает помогать диссидентам. Чествуют сборную СССР по хоккею. Ереванские грабители в Ташкенте. Письмо Константина Симонова Эльдару Рязанову. Как едва не погиб кинорежиссер Тенгиз Абуладзе. Брежнев помогает Плисецкой. «Обыкновенное чудо»: карьер едва не погубил Евгению Симонову. «Место встречи изменить нельзя»: почему Конкин хотел покинуть фильм. Последний приезд Владислава Дворжецкого домой. ЧП в Москве: террорист захватил офис финской авиакомпании. ЧП в Ленинграде: студент против грабителя. Как жена Андрея Сахарова уговорила его сесть за мемуары. Взорвали церковь в Камышлове. Смехов и Дуров летят на съемки «Трех мушкетеров». Приняли фильм «Женщина, которая поет». Встреча Аллы Пугачевой со своим будущим мужем. Автомобильная авария Владислава Дворжецкого. Майю Плисецкую подводит спина. Как Брежнев получил травмы на охоте. Умер актер Владислав Дворжецкий. Умер писатель Юрий Домбровский. Как Олег Басилашвили попал в «Осенний марафон». Майя Плисецкая летит в Аргентину. Брежнев летит спасать Гусака. Ереванские грабители в Москве.

В понедельник, 1 мая, в Москве скончался выдающийся советский композитор Арам Ильич Хачатурян. В 1943 году он окончил Московскую консерваторию (педагог Н. Мясковский) и практически сразу стал работать в кино. Его дебют на этом поприще состоялся в фильме «Пэпо» (1935). Однако мировую известность Хачатуряну принесли другие произведения: балеты «Гаянэ» (1942) и «Спартак» (1954). Хачатурян четыре раза удостаивался Сталинской премии (1941, 1943, 1946, 1950), один раз Ленинской (1959) и Государственной (1971). Хачатурян умер, не дожив пяти недель до своего 75-летия.

Продолжаются гастроли Владимира Высоцкого в Запорожье. Утром 1 мая он дал концерт в райцентре Вольнянск. Выступление прошло успешно, хотя в тот день Высоцкий чувствовал себя неважно. На тот момент он уже употреблял наркотики, а они как назло закончились. Организм на это реагировал плохо. Нужно было срочно достать «лекарство», но где его возьмешь в незнакомом городе? В Москве с этим у Высоцкого не было проблем, а в Запорожье… Вот как об этом вспоминает корреспондент газеты «Комсомолец Запорожья» Ю. Сушко:

«В тот день Высоцкий выглядел неважно. Пояснил просто:

– Устал, – а потом неожиданно спросил: – У тебя врачи знакомые есть?

– Есть, конечно. А что, простуда? – простодушно интересуюсь я (на столе вижу упаковку панангина).

– Да так, неважно себя чувствую. Только надо, чтобы они на «скорой» работали.

– А зачем именно на «скорой»? – вновь недоуменно спрашиваю я, юный наивняк.

– Да ладно, обойдусь… Ладно, – бормочет в ответ Высоцкий…»

В отличие от Сушко, которому повезло общаться с Высоцким, другим его коллегам – корреспондентам газеты «Индустриальное Запорожье» – в этом праве было отказано. Высоцкий не захотел давать им интервью, сославшись все на то же плохое самочувствие. А те расценили это как оскорбление: мол, выпендривается звезда. В итоге журналисты Колосов и Лисовой займутся расследованием финансовой стороны гастролей Высоцкого и выяснят, что за день гастролей Высоцкому «капало» 500 рублей. Столько же получал секретарь обкома партии, но только в месяц!

Между тем, выступив в Вольнянске, Высоцкий вернулся в Запорожье, где в тамошнем Дворце спорта «Юность» дал еще три (!) концерта: в 15.00, 18.00 и 21.00. Причем на первом концерте зал был заполнен не полностью – праздник все-таки. В первом отделении выступал ВИА «Фестиваль», а все второе пел Высоцкий. Перед началом концерта он сказал: «Пусть вас сегодня меньше. Зато петь для вас я буду больше, чем во время предыдущих выступлений. Ведь вы оставили своих друзей, праздничные столы и в праздничный день пришли на встречу ей мной…»

В тот самый час, когда Высоцкий выступал с концертом, в Москву из Парижа прилетела его жена Марина Влади. Высоцкий рассчитывал сразу после последнего концерта отправиться в столицу. Но из-за того, что запорожские авиарейсы были неудобны, а поезд Запорожье – Москва шел долго – 14 часов, было решено ехать в Харьков, а оттуда уже самолетом в Москву. Все было рассчитано вплоть до секунд: как только Высоцкий закончил свое последнее выступление (на этот раз он выступал в первом отделении), он пулей забежал в артистическую, подхватил свою спортивную сумку и вместе с Николаем Тамразовым и Владимиром Гольдманом поспешил на улицу, где их уже ждала машина. Торопились так, что на одном из лестничных пролетов Высоцкий стукнул сумку о лестничные перила и разбил банку с вишневым вареньем, которую ему подарил кто-то из поклонников. Однако выбрасывать осколки было некогда, и Высоцкий так и доехал до вокзала, залив полсумки вареньем.

В поезде Высоцкий решил расслабиться и принял на грудь энное количество спиртного. Вагон «СВ» был почти пуст, поэтому ехать было удобно – никто к Высоцкому не приставал. Разве что проводницы, которых он сам пригласил в свое купе. А у Высоцкого была такая привычка: как только он перебирал, то тут же начинал раздаривать свои вещи всем, кто находился рядом, даже незнакомым людям. В итоге он подарил все свои рубашки проводницам. А поскольку одежда у него была не с фабрики «Большевичка», а привезенная из-за границы, девушки с радостью эти презенты приняли. Что сильно возмутило Гольдмана, который видел, что все это делается Высоцким по пьяни (наутро он обычно об этом жалел). Вот почему рано утром 2 мая, перед самым Харьковом, Гольдман пришел в купе к проводницам и попросил вернуть рубашки обратно. Те удивились, но все отдали. В Харькове гастролеры сели в самолет и вылетели в Москву. Они прилетели в столицу около одиннадцати утра и сразу рванули на такси в Театр на Таганке, где ровно в двенадцать должен был начаться спектакль с участием Высоцкого – «Десять дней, которые потрясли мир». Пока они ехали, в театре была паника: зритель уже заполнил зал, а Высоцкого все нет. Хотели уже заменить спектакль другой постановкой, как за пять минут до начала в театре объявился Высоцкий. Взмыленный, но довольный.

Продолжается чемпионат мира и Европы по хоккею с шайбой в Праге. Как мы помним, наши хоккеисты хоть и с трудом, но сумели выиграть три встречи подряд. Причем в последней (30 апреля, с финнами) вместо Владислава Третьяка, который выступил неуверенно и в двух играх пропустил 9 шайб, играл Александр Пашков. Он же занял ворота и 1 мая, когда наша сборная играла с командой ГДР. Эту команду мы прошли легче всего, победив 10:2. Третьяк, естественно, свое отсутствие в воротах переживал, но старший тренер команды Виктор Тихонов его успокоил: «Я тебя специально не ставлю в этих матчах. Отдохни. Верю, что потом не подведешь».

В игре с финнами получил серьезную травму ноги один из лучших нападающих советской сборной Александр Голиков. Весь день 1 мая он бодрился, а когда вечером сели ужинать, на его глазах выступили слезы. Он даже есть не мог – такая была боль. Товарищи тут же кликнули врача. Голикова подхватили на руки и перенесли в номер. Там ему на больную ногу положили лед, сделали массаж. И всю ночь врачи колдовали над игроком. И совершили чудо: на следующий день Голиков уже вышел на тренировку.

Вспоминает В. Третьяк: «Утром 2 мая вся команда поехала на экскурсию в ботанический сад, а Юрзинов, Цыганков, Саша Голиков и я тренировались. Впереди у нас были шведы.

…Тренировка. Пот заливает глаза. На льду две дюжины шайб, и чуть ли не одновременно они летят в ворота. Но разве я фокусник? Разве у меня десять рук? Эту отбил. И эту… Поймал в ловушку. Отбил… Уф-ф! Подъезжаю к бортику, чтобы сделать глоток воды, перевести дух. Знакомый чехословацкий журналист – он стоит у скамьи – молча поднимает вверх большой палец. «Спасибо», – киваю ему и снова еду к воротам. Юрзинов, Цыганков и старший Голиков опять, как из пулемета, обстреливают меня шайбами.

– Внимание! – говорит тренер. – Теперь договариваемся так: мы делаем восемнадцать бросков и если забиваем меньше шести голов, то победа присуждается вратарю. Если шесть и больше, то выигрываем мы. Согласен, Владик?

Я молча встаю в ворота и постукиваю себя клюшкой по щиткам. Бах-бах-бах… Пять шайб в сетке. Хорошо! Мои «соперники» под смех случайных зрителей кувыркаются на льду – таково условие нашей «дуэли».

– Согласен на пять! – кричу Юрзинову.

– Ух, сейчас мы тебе покажем! – шутливо грозится Гена Цыганков и, широко замахнувшись, делает первый бросок…

Теперь из восемнадцати четыре шайбы в воротах. Мои товарищи и тренер опять кувыркаются на льду. Я снимаю маску и еду к бортику. Пот льет с меня ручьями. Мокрые волосы слиплись. Кажется, клюшка весит целый пуд. Со скамейки и с трибун ловлю сочувственные взгляды: мол, достается же человеку.

Но усталость не мешает мне почувствовать, что шайбы постепенно становятся «дрессированными», что я близок к своей лучшей форме. А это главное…»

В эти же дни грабители ереванского банка Николай и Феликс Галачяны были озабочены одним: истратив все 10-рублевые купюры (100 000 рублей); они решили пустить в оборот другие – 100, 50 и 25-рублевые, но опасались, что эти деньги, не бывшие еще в обороте, могут быть на контроле у милиции. Поэтому преступники и решили обменять их на облигации 3 процентного займа. Причем сделать это должен был за них кто-то другой. Но кто? После некоторых раздумий Николай назвал кандидатуру родного брата своей московской любовницы Людмилы – Владимира Купцова (фамилия изменена), кстати, однажды уже судимого.

Купцова уговаривать долго не пришлось. Едва Николай предложил ему уволиться с работы и заняться обменом денег на облигации за ежемесячную мзду в 300–350 рублей, как он тут же согласился. Еще бы: в случае успешного завершения обмена Галачян пообещал ему подарить еще и автомобиль «Жигули» 6-й модели. Как только его согласие было получено, Галачяны приступили к осуществлению задуманного. 3 мая они приехали в поселок Мостовской Краснодарского края, забрали из тайника деньги (1 325 000 рублей) и привезли их в Москву, на квартиру Людмилы (спустя два дня деньги для пущей надежности были перевезены по другому адресу – на съемную квартиру, где жил Николай Галачян).

И вновь перенесемся в Прагу, где бушуют хоккейные баталии. 3 мая там встречались сборные СССР и Швеции. Наши ребята вышли на лед и увидели перед собой не просто очередных соперников, а хоккеистов, дважды «наказавших» их в прошлом году и оттого слегка самоуверенных. Последнее было нам на руку. К тому же не прошли бесследно последние тренировки, во время которых наш голкипер Владислав Третьяк прошел серьезную обкатку. В итоге целых два периода шведы никак не могли «распечатать» его ворота, в то время как наши хоккеисты трижды зажигали красный свет за спиной их вратаря. И только в третьем периоде Андерссон усмотрел щель и верхним броском забил гол Третьяку. Но шведов это не спасло. Игра закончилась со счетом 6:1 в пользу сборной СССР.

На «Мосфильме» Марк Захаров продолжает работу над фильмом «Обыкновенное чудо». В павильоне № 7 выстроена декорация «трактир», где снимаются эпизоды, когда царская свита в поисках сбежавшей Принцессы останавливается на ночлег в трактире. В частности, 3–4 мая снимали сцены неожиданной встречи Принцессы (Евгения Симонова) и Медведя (Александр Абдулов) и их боя на шпагах". В последнем героиня Симоновой должна была разбить шпагой лампу, а у электрика имелось их в наличии только 6 штук. Поэтому он попросил актрису использовать не более 6 дублей. Та ответила: «Будем стараться». Однако в первом же дубле она, прежде чем разбить лампочку, ударила по стеклянному колпаку. «Стоп! Повторить!» – скомандовал режиссер. Второй дубль тоже оказался запорот. И только с третьего раза у всех, кто находился на съемочной площадке, вырвался вздох облегчения: лампочка разлетелась вдребезги без накладок.

Во Львове продолжаются съемки другого будущего телехита – «Д’Артаньян и три мушкетера». Съемки длятся уже месяц и за это время отсняты многие эпизоды первой и второй серий. В частности, сняли приезд д’Артаньяна в Париж, его встречу с Де Тревилем, мушкетерами и т. д. Поскольку на съемки каждой серии отводилось 22 дня, работа шла весьма интенсивно. Но не менее активно бурлила жизнь и после съемок. Вот как вспоминает об этом В. Балон (он играл роль злодея де Жюссака и учил актеров фехтованию):

«Нас было четверо (имеются в виду Боярский, Смирнитский, Старыгин, Балон, а Смехов приезжал на съемки реже остальных. – Ф. Р.), и все у нас было поровну. После того как нас поселили в «Ульяновскую», мы решили обмыть это событие. Приглядели мамзельку на кассе в магазине, этакую томную, с маникюром и взором зовущим, пригласили ее к себе в номер. Конечно же, об этом тут же забыли, но в разгар нашего сабантуя она заявилась. Пару часов посидела с открытым ртом, послушала наши россказни и убежала. А еще через некоторое время на пороге появляется солидный грузин. Мы уже вдымину пьяные были и никак не могли понять, что ему от нас надо. Грузин вытащил из кармана связку ключей, протягивает нам и говорит: «Та дэвушка, которая у вас была, – моя любовница. Я директор магазина напротив. Вот вам ключи от винного склада – пользуйтесь, только прошу вар, оставьте ее в покое. Я ее лублу!». В знак согласия мы выпили. И скажу честно, мы старались не злоупотреблять подарком. Но это было время, когда после 19.00 достать спиртное было просто невозможно, а тут «Посольская», «Лимонная»… Разве ж устоишь? Конечно, мы записывали, сколько взяли бутылок, в надежде, что когда-нибудь расплатимся, но… скромные доходы советского артиста никак не успевали за нескромными запросами.

Мы с Мишкой Боярским жили в одном номере. Малюсенькая комнатка, где стоят две кровати, разделенные двумя тумбочками. Такая дислокация нас не могла устраивать, ибо мы жили под девизом мушкетеров «Один за всех, и все за одного». То есть все девушки были нашими общими, а значит, две узкие кровати мы превращали в одну широкую. Наутро приходила уборщица, убирала следы ночной тусовки и расставляла мебель на места. А на следующее утро она видела прежнюю картину. Наверное, она решила, что мы гомосексуалисты…»

И вновь вернемся в Москву. В пятницу, 5 мая, столица прощалась с двумя выдающимися деятелями искусства: Романом Карменом и Арамом Хачатуряном. Панихида по первому проходила в Доме кино, на ней с траурными речами выступили Филипп Ермаш, Сергей Герасимов, Александр Чаковский; с Хачатуряном прощались в Большом зале консерватории. На панихиде по композитору присутствовали представители Политбюро Алексей Косыгин и Петр Демичев. Похороны Кармена состоялись на Новодевичьем кладбище, а Хачатуряна – на его родине, в Ереване.

Тем временем официальная пропаганда буквально лезет вон из кожи, расписывая достоинства мемуаров Брежнева. И делает это зря. Если бы этим произведениям власти уделяли меньше внимания, люди, глядишь, и не стали бы их отторгать. Ведь на Руси как повелось: что хвалит власть – народ игнорирует. А власть хвалит мемуары генсека без меры. 3 мая в Минске состоялось собрание идеологического актива по книгам Брежнева. Два дня спустя точно такие же мероприятия прошли и в других союзных республиках. В Москве 5 мая подобное мероприятие состоялось в Министерстве обороны. Выступивший там глава этого ведомства Д. Устинов заявил: «Эти книги – выдающееся свидетельство беспримерного мужества и стойкости советского народа в Великой Отечественной войне, правдивый и волнующий документ о том героическом времени, яркий рассказ о возрождении разрушенного врагом народного хозяйства…» Кто бы спорил! Но сколько пафоса по поводу двух тонюсеньких, в общем-то, брошюр. К примеру, «Воспоминания» Г. Жукова, уместившиеся в два тома, таких эпитетов от власти не удостоились. А ведь маршал Жуков в войну повидал поболее, чем полковник Брежнев.

Генсек в те дни в Москве отсутствовал: 4 мая он уехал с официальным визитом в ФРГ. На следующий день в Бонне состоялась его встреча с канцлером ФРГ Гельмутом Шмидтом. Последний был озабочен одним: ракетами СС-20, которые строились в СССР и для Западной Европы были куда более опасными, чем их предшественницы – ракеты СС-4 и СС-5. Кроме того, большая часть целей для новых, как и для старых ракет, находилась на западногерманской земле. Щмидт надеялся, что Брежнев не в курсе всех планов своих генералов, поэтому отнесется к его беспокойству на этот счет разумно. А получилось… Впрочем послушаем самого Г. Шмидта:

«Я развернул на столе большую карту Европы, простирающуюся аж за Урал. На ней было нанесено все известное нам советское и западное ядерное оружие с дальностью действия, выходящей за рамки собственно поля боя. Наряду с местами размещения и числом различных систем вооружений на карте была обозначена и дальность их действия.

Брежнев последовал моему примеру и велел своему помощнику Александрову тоже развернуть на столе большую карту Европы. Обе карты – неудивительно! – были очень похожи по структуре, если и не в деталях. Обе имели грифы секретности…

Когда я на карте гостя показал ему, почему меня так беспокоят ракеты СС-20, Брежнев рассердился. Может быть, обсуждение деталей было для него слишком сложным, а может, он был зол, что зашел слишком далеко, – во всяком случае, с какими-то раздраженными словами он смахнул свою карту рукой со стола. Александров поднял ее и отложил в сторону. Я же отдал Брежневу свою карту, попросив его проверить дома обозначенные на ней данные. Атмосфера переговоров оставалась дружеской, хотя по делу мы так и не пришли к согласию…

Большой обед, данный федеральным президентом В. Шеелем в замке Аугустусбург, и ответный обед, данный Брежневым, предоставили многим немецким гостям блестящую возможность близко увидеть советского лидера… Тот, кто имел возможность наблюдать за ним вблизи, мог подметить интересные человеческие черты. Например, то, как Брежнев умел пить. Он пил – в том числе и во время еды – водку из фужера; по его едва заметному знаку личный камердинер подходил и подливал ему в фужер из плоской бутылки, которую он носил в кармане. Или, например, как дисциплинированно он подчинялся запрету на курение. Он превратился в пассивного курильщика и неоднократно просил меня закурить сигарету, дым которой затем с наслаждением вдыхал. Или, например, нескрываемое любопытство, с каким Брежнев хотел узнать, каким образом достигается столь хорошее состояние сельского хозяйства, а также маленьких городов и населенных пунктов, что он успел заметить во время длительных автомобильных поездок…»

Между тем эта поездка Брежнева оказалась одной из самых насыщенных по части разных ЧП. Так, во время официального обеда, который устраивал в честь высокого гостя Г. Шмидт, охране Брежнева поступил сигнал, что на их подопечного готовится покушение. Некто неизвестный позвонил по телефону и сообщил, что при выходе из Редута (здание, где проходил обед) Брежнев будет убит выстрелом из винтовки. Сотрудникам «девятки» пришлось тогда применить свой метод, чтобы скрыть от наружного наблюдения выход из Редута Брежнева, посадить его в машину и быстро увезти из резиденции.

Много позже стали известны подробности и другой провокации, предпринятой против Брежнева. Западногерманская разведка (БНД) поставила своей целью узнать всю подноготную о состоянии здоровья советского лидера и предприняла для этого необычный метод. Зная о том, что Брежнев остановится в гостинице «Петерсберг», немцы специально оборудовали внутренности его туалета так, чтобы иметь возможность извлечь экскременты генсека и тщательно их исследовать. Говорят, именно эти анализы позволили Западу узнать о том, что Брежнев серьезно болен.

А теперь вновь перенесемся в Прагу, на хоккейный чемпионат. 6 мая там играли фавориты: хозяева турнира сборная Чехословакии против советской сборной. Сказать, что матч вызвал небывалый ажиотаж, значит ничего не сказать: интерес был суперогромный. Вся Чехословакия только тем и жила, что надеялась на то, как их сборная «опустит» русских.

Игра началась с бешеных атак хозяев на ворота Третьяка. Наши ребята хоть и были готовы к подобному, но все равно подрастерялись: столь мощно атаковали чехи. На 8-й минуте Черник открывает счет. Однако спустя восемь минут Балдерис восстановил равновесие, чем оказал своим коллегам неоценимую услугу – они воспряли духом. И уже спустя минуту Первухин забивает вторую шайбу. Над стадионом имени Фучика повисла тягостная пауза. «Неужели и здесь, у себя дома, мы проиграем русским?» – думал в эти минуты каждый. Но советские хоккеисты сами упустили нить игры из своих рук. Во втором периоде наши ребята стали неоправданно грубить, чем облегчили сопернику дело. На 22-й минуте, после удаления Фетисова, тот же Черник сравнял счет. Четыре минуты спустя Балдерис повторил ситуацию первого периода, забив свою шайбу после гола Черника. Но последний стал поистине героем той игры. За четыре минуты до конца второй двадцатиминутки он сравнивает счет – 3:3. А через минуту Глинка впервые в этом матче выводит хозяев поля вперед.

Трудно сказать, о чем говорили в раздевалках своим подопечным тренеры команд, но приблизительный смысл этих установок мог быть таким: чехословацкие наставники требовали от своих игроков собранности, выдержки, наши настраивали игроков на решительный штурм. В итоге более восприимчивыми к словам тренеров оказались чехословацкие спортсмены. Уже на пятой минуте заключительного периода Штясны увеличивает разрыв – 5:3.

А еще через четыре минуты Эберман окончательно хоронит надежды советской сборной, забив шестую шайбу. И хотя через полминуты Лутченко сумеет сократить разрыв, но спасти игру нашим ребятам так и не удается. Как пишет В. Третьяк, «у меня после этой неудачи такое ощущение, будто я чего-то недоделал, будто безвозвратно ушло что-то важное. Положа руку на сердце, могу сказать, что две из шести пропущенных шайб (третью и пятую) я, наверное, мог взять…»

Заканчивается официальный визит Брежнева в ФРГ. 7 мая генсек посетил Гамбург и оттуда должен был самолетом вылететь обратно на родину. Но этот полет едва не завершился трагедией. Как вспоминает М. Докучаев, «когда самолет с Брежневым и главными членами советской делегации выруливал 1с взлетной полосе, буквально перед ним без предупреждения осуществил посадку громадный транспортный самолет ВВС США. Это произошло в то время, когда нашему самолету было дано разрешение на взлет и когда в воздушном пространстве над аэродромом не должно было находиться других летательных аппаратов. Катастрофа была предотвращена только благодаря бдительности командира корабля А. Г. Майорова и членов его экипажа…»

В воскресенье, 7 мая, покончила с собой жена советского дипломата Аркадия Шевченко Леонгина (Лина). Как мы помним, месяц назад Шевченко сбежал на Запад, поставив всю свою семью под удар. Его сына, тоже дипломата, отозвали из Швейцарии, от жены отвернулись практически все ее подруги. Не ладилась и жизнь у младшей дочери дипломата: долгое время она устраивала на даче отца веселые компании, была в центре внимания, а затем в один момент стала изгоем. Лина больше всех переживала свалившуюся на их семью беду. Однажды она позвонила своей подруге и попросила: «Если что-то случится со мной, не оставляйте Анечку». Смысл этой просьбы стал ясен вскоре: в середине апреля Лина попыталась наложить на себя руки. Однако в доме в этот момент оказалась ее мать, которая сумела спасти дочь от смерти. Но от своей идеи жена дипломата так и не отказалась. В начале мая она под каким-то предлогом отослала мать к родственникам и, оставшись одна, довела задуманное до конца. Утром в день самоубийства она написала короткую записку своей дочери. В ней были такие строчки: «Дорогой Анютик… Я не могла поступить иначе… Врачи тебе все объяснят… Жаль, что мама не позволила мне умереть дома… Может быть, моя смерть тебя как-то вразумит, наставит на путь истинный и поможет одуматься». Положив листок на самое видное место, Лина прошла на кухню, где налила в кружку немного воды. Вернулась в спальню, вскрыла упаковку со снотворным (60 таблеток) и отправила все таблетки в рот, запивая водой.

7 мая актер Владислав Дворжецкий уезжал из Москвы на гастроли в Саратов. Провожать его на Павелецкий вокзал пришли жена Наталья Литвиненко и сын Саша. Супруга актера вспоминает:

«В Саратове Влад не был с тех пор, как окончил школу. Там у него была первая любовь – Наташа, которую он пошел искать: Спросил у мальчишки: «Живет здесь Наташа?» «Живет», – и навстречу ему вышла маленькая девочка Наташа…

Когда мы шли по перрону к поезду, вдруг услышали: «Смотри, вон идет Дворжецкий с сыном и дочерью!» Эта фраза повергла его в шок. Он был удручен: «Неужели я выгляжу таким старым?! Какой ужас…» (Как мы помним, в конце апреля актер справил свое 39-летие. – Ф. Р.). Мы начали его успокаивать: «Ну что ты! Это просто кто-то глупость сморозил, не подумав! А ты слушаешь…» Конечно, он выглядел старше своих лет, с этой сединой, лысиной, но ведь он был такой молодой – фигура, осанка! А улыбка так просто мальчишеская…»

В Ленинграде власти упорно добиваются того, чтобы писатель Сергей Довлатов как можно скорее покинул родину. Довлатов сопротивляется, хотя сил на это у него становится все меньше и меньше. Уж очень изощренными были провокации властей. Вот как сам Довлатов описывает эту ситуацию в письме от 7 мая на имя своей возлюбленной Тамары Зибуновой (она жила в Таллине и воспитывала 3-летнюю дочь от Довлатова):

«Милая Томушка! Это письмецо сразу же истреби. И сведения не разглашай. Дела обстояли так. Последние три-четыре недели ощущался заметный нажим. Опрашивали знакомых. Тех, кому я должен быть антипатичен. Чтобы охотнее давали показания. Как и в твоем случае. И снова ошиблись. Затем меня поколотили среди бела дня в милиции. Довольно ощутимо. Дали подписать бумагу, что я оказывал «злостное сопротивление». Чего не было и в помине. Я подписал, а те снова начали бить и вышибли передний зуб. Эта бумага с моей подписью (если они захотят) – 191 статья, до 5 лет. После этого меня вызвали и отечески спросили: чего не едешь? Я сказал – нет вызова. Да и не решил еще. Они сказали, не надо вызова. Пишите, мол, хочу соединиться в Риме с женой. Я говорю: нас развели в 71-м году. Что же я в СССР восемь лет не соединялся, а теперь вдруг соединюсь в Риме. Они говорят: ваш развод – формальность. А мы не формалисты…»

На «Мосфильме» режиссер Леонид Квинихидзе готовится к съемкам мюзикла, которому вскоре предстоит стать хитом – «31 июня» по мотивам одноименной пьесы Джона Б. Пристли (парадокс, но эта вещь считалась у него самой неудачной). Подготовительный период по фильму начался 1 марта, и к этому времени был уже написан новый сценарий (Нина Фомина сочинила совершенно иную сказку, где прежними остались разве что имена героев), подобраны исполнители главных ролей: первый красавец советского кино Николай Еременко должен был перевоплотиться в художника Сэма, дебютантка кино балерина Наталья Трубникова – в принцессу Мелисенту (кстати, на эту роль пробовались такие звезды Лейкома, как Ирина Алферова и Елена Шанина, но не подошли), танцовщик Александр Годунов – в трубадура Лемисона Тейлора (эту роль хотел сыграть Андрей Миронов), Владимир Зельдин – в короля Диммока, Владимир Этуш – в злого волшебника Малигрима. Музыку к фильму должен был написать Александр Зацепин, а на главные вокальные партии предполагалось пригласить Аллу Пугачеву. Однако из-за известного конфликта между композитором и певицей последняя из проекта вышла. Надо было срочно подыскивать другую исполнительницу, и ее вскоре нашли. Это была совершенно неизвестная певица – 23-летняя Татьяна Анциферова из Ужгорода (ее сосватали Зацепину знакомые музыканты, которые были на гастролях в Западной Украине и были поражены вокалом Анциферовой). На майские праздники певицу вызвали в Москву, где Зацепин сделал с ней черновые записи песен «Ищу тебя» и «Мир без любимого». По словам самой Анциферовой, ехать в столицу она не хотела: ей хотелось остаться дома и «ловить» телевидение с нормальной музыкой (у них в Закарпатье и Чехословакию можно было смотреть, и Венгрию с Польшей, где ТВ было гораздо либеральнее, чем у нас). И все же в Москву Анциферова все-таки приехала. Спела как сумела и тут же укатила на гастроли. Однако именно эта черновая запись и войдет в итоге в картину. Другие песни в этом фильме исполнят Яак Йоала, Лариса Долина (ария Нинет), Сергей Беликов.