Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"
Автор книги: Федор Раззаков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 133 страниц)
«Я уже выходил из запоя. Вдруг появляется Володя пьяный! И все начинается сначала. Мы сидим у меня дома, пьем. Володя смотрит на часы и говорит: «Через три дня Мариночка прилетает». Продолжаем гудеть. На следующий день Володя опять смотрит на часы: «Через два дня Марина прилетает. Надо ее встретить». На третий день: «Через два часа эта сука прилетит!». Естественно, мы ее не встретили. Фарида (жена Володарского. – Ф. Р.) отвезла Володю на Грузинскую, чтобы он был там, когда из аэропорта приедет Марина. Он вернулся к нам ночью в разорванной рубашке: «Вот, любимую рубашку порвала». Наутро появилась Марина, в леопардовой шубе, роскошная, волосы по плечам. И на пороге Фариде: «Дай мне денег, я улетаю». Фарида говорит: «Ну ты посиди, отдохни, потом полетишь». Она хотела их помирить. Марина зашла. Села на кухне. На столе стояла бутылка коньяка. Она тут же себе налила, выпила. А мы совещаемся в комнате. Володя говорит: «Я слышу, как она пьет! Она выпьет последний наш коньяк!». Он встал, пошел на кухню. Протянул руку к бутылке. Марина тоже хватает бутылку. Идет молчаливая борьба. Он все-таки вырвал, победоносно вернулся в комнату, и мы ее прикончили. Марина говорит Фариде: «Так нельзя. У Володи спектакли, фильм, его нужно выводить. Надо что-нибудь придумать».
Бутылка кончилась. Появляется Володя на пороге и говорит: «Где водка?». Фарида с Мариной молчат. Вдруг Марина говорит: «Володя, водка есть, но она не здесь». – «А где?»… – «Ну, там, в Склифе». Он приходит ко мне: «Эдька, они говорят, в Склифе нам водки дадут, поехали». А мы уже такие пьяные, что не соображаем, что в Склифе водку не дают, там совсем другое дают. Я даю Володьке свой пиджак, а он щупленький, рукава висят, как у сироты. Спускаемся в лифте, выходим из подъезда.
Едем. Какой-то полуподвал. Там все Володькины друзья, вся бригада реанимации, которая его всегда спасала. Они все, конечно, сразу поняли. Мы сидим, ждем, когда нам дадут водки. Володьку увели. Ну, думаю, уже дают. Вдруг его ведут. А ему уже какой-то укол сделали, я он так на меня посмотрел: «Беги отсюда, ничего здесь не дают». И его увели. А я вскочил на стол, размахивая ножом кухонным, который взял из дома, открыл окно и ушел на улицу. На следующий день пьянка уже кончилась, все тихо. Звонит Марина: «Володя уже вернулся из больницы, приезжайте, будем пить чай». Мы едем к ним. Действительно, на кухне накрыт чай. Володька сидит во-о-от с таким фингалом под глазом. Руки стерты в запястьях. Говорит: «Вот что со мной в больнице сделали, санитар мне в глаз дал». Там жесточайшие способы. Они его раздевали догола, привязывали к цинковому столу и делали какие-то уколы. Он выворачивал руки, стер их в кровь и все время вопил, что он артист, что с ним так нельзя. И так надоел санитару, что тот дал ему в глаз. А он тогда снимался в «Арапе Петра Великого» у Митты. Вот так нас привели в чувство, и мы кроткие, аки голуби, сидели на кухне и пили чай…».
После посещения Склифа Высоцкому на какое-то время пришлось надеть на глаза темные очки, а запястья на руках перевязать бинтами. Всем любопытным он объяснял, что поранился во время съемок в «Арапе»: дескать, скакал на лошади, та угодила копытом в яму от старого телеграфного столба, и он вылетел из седла. Из-за этих ран было под вопросом участие Высоцкого в гастролях «Таганки» в Ростове-на-Дону, которые должны были начаться в начале октября, но актер заверил всех, что вполне работоспособен.
В эти же дни 60-летний юбилей отмечает известный писатель Сергей Смирнов. 26 сентября в «Комсомольской правде» была напечатана поздравительная заметка, в которой описывался неоценимый вклад юбиляра в летопись Великой Отечественной войны (написано несколько книг, в том числе эпохальная – «Брестская крепость», на ТВ выходит передача «Подвиг», которую он ведет). Однако в заметке умалчивались другие, неудобные факты, которые случились буквально накануне юбилея писателя. А случилось вот что. Один из главных героев книги «Брестская крепость» – Самвел Матевосян – был обвинен в злоупотреблении служебным положением (якобы при строительстве дома приобретал стройматериалы не по розничным, а по фондовым ценам, чем нанес государству материальный ущерб на 641 рубль 19 копеек), лишен звания Героя Соцтруда, исключен из партии и осужден к шести месяцам лишения свободы. А тут, накануне 30-летия Победы, в волго-вятском издательстве готовились к очередной публикации 130 тысяч экземпляров «Брестской крепости», где Матевосян фигурировал в качестве героя. В итоге по приказу сверху весь тираж «изрезали в лапшу» и отправили в макулатуру. А писателю сказали, что книга может остаться в планах других издательств, если он внесет в нее изменения и уберет главу про Матевосяна. Смирнов отказался, после чего его знаменитая книга «легла на полку». В «Комсомолке» про это не было ни слова.
Забегая вперед, скажу, что Матевосян будет реабилитирован десятилетие спустя – в конце 80-х. А в середине следующего десятилетия ему вернут и Звезду Героя Соцтруда. К тому времени Сергея Смирнова уже давно не будет в живых. Но вернемся в сентябрь 75-го.
В Саратове вот уже почти месяц орудует шайка грабителей. Как мы помним, свое первое ограбление – кражу из сейфа учебно-производственного комбината общества слепых 4200 рублей – эти преступники совершили в начале сентября. И вот в конце месяца они вновь проявили себя: 26 сентября пробрались в почтовое отделение, откуда похитили 6 046 рублей, а также прихватили из сейфа револьвер, а четыре дня спустя грабанули сберкассу на сумму 2 640 рублей и завладели еще одним револьвером. Милиция буквально сбивалась с ног в поисках грабителей, но напасть на их след никак не могла. Уж больно грамотно те действовали: работали в перчатках, никаких контактов с уголовным миром не поддерживали.
В эти же дни с ног сбиваются и стражи порядка в Риге, где вот уже девять месяцев орудует неуловимый душегуб, отправивший на тот свет двух человек, один из которых старший оперуполномоченный КГБ Латвии. Все свои жертвы преступник убивал выстрелом в затылок из пистолета системы «парабеллум», после чего обязательно грабил. 27 сентября к двум его жертвам добавилась третья: на этот раз пуля настигла гражданина А. Сердечного. Судя по всем признакам, его убили по следующей схеме: убийца подсел к нему в «Жигули» где-то в городе, попросил подвезти до нужного места, а по дороге убил и ограбил. Автомобиль с убитым был обнаружен случайными прохожими в половине второго дня в жилом массиве Иманта, у дома номер 40 на улице, носящей имя одного из основоположников коммунизма Фридриха Энгельса.
27 сентября в странах соцлагеря был проведен Всемирный день борьбы за освобождение Луиса Корвалана. Сегодня имя этого человека у нас уже изрядно подзабыто, а тогда чуть ли не на каждом заборе висели плакаты с его изображением. Вот уже почти два года Корвалан томился в застенках пиночетовского режима и советское руководство делало все от него зависящее, чтобы вырвать его оттуда. Что касается простых советских граждан, то они в большинстве своем тоже сочувствовали заключенному, однако на митинги в его защиту шли без особого энтузиазма (обычно их чуть ли не силком сгоняло туда руководство предприятий). Именно тогда в народе пошла гулять следующая шутка: «Я не знаю, кто такой Луис, я не знаю, кто такой Корвалан, но если их обоих не выпустят из тюрьмы, я завтра на работу не выйду».
В конце сентября внезапно почувствовал себя плохо Юрий Никулин. 30 сентября он отправился к врачу при цирке на Цветном бульваре, который обнаружил у него невралгический невроз и стенокардию. «Вам надо резко сократить нагрузки, Юрий Владимирович», – посоветовал артисту врач. «Как же их сократишь, когда я играю в цирке и одновременно снимаюсь в кино? – развел руками Никулин. – Я и так уже столько раз подводил Германа». (Речь шла о кинорежиссере Алексее Германе, у которого Никулин снимался в фильме «Двадцать дней без войны» и где простои достигли небывалой цифры в 40 дней.) «Но в противном случае вы рискуете жизнью», – коротко резюмировал врач. Никулин принял это предупреждение к сведению.
В тот же день в «Двух капитанах» снимали эпизод, где Саня Григорьев рассказывает жене полярного исследователя Татаринова (Ирина Печерникова) о письмах ее мужа, которые волею случая попали к нему в руки еще в детстве и из которых следовало, что в гибели Татаринова виновен… его родной брат, с которым жена полярника теперь живет. Эта новость во многом станет причиной преждевременной кончины женщины.
Во второй половине сентября в столичных кинотеатрах состоялись премьеры следующих фильмов: 22-го в одном из лучших кинозалов Москвы начали крутить ленту Сергея Микаэляна «Премия» с участием таких звезд отечественного кино, как Евгений Леонов, Олег Янковский, Владимир Самойлов, Нина Ургант, Михаил Глузский, Армен Джигарханян, Светлана Крючкова и др. На что я никогда не любил фильмы на производственные темы, но к «Премии» прикипел всей душой с первого же просмотра: с тех пор никогда не пропускаю ее во время повторов по ТВ. С 16 сентября в кинотеатре «Варшава» в рамках Дней польской культуры в СССР в течение недели демонстрировалась эпопея Ежи Гоффмана «Потоп». Поскольку фильм был длинный – аж четыре серии, – его демонстрировали по частям: две серии в один день, две – в другой. Помнится, заинтригованный сюжетом (книги Генрика Сенкевича в нашей среде были очень популярны), я в одиночку отправился на «Войковскую» и посмотрел первую часть. Однако две заключительные серии мне посмотреть так и не удалось: то ли фильм не понравился, то ли времени свободного не оказалось. Так я и живу с ополовиненным «Потопом». С 22 сентября на экраны столичных кинотеатров вышли сразу несколько зарубежных фильмов: итальянский детектив «Дело гражданина вне всяких подозрений», польский боевик «Темная река», английская комедия «Воздушные приключения». Кино по ТВ: «Вариант «Омега» (премьера т/ф 15—19-го), «Аршин мал алан» (17-го), «Непридуманная история» (18-го), «Город мастеров», «Мужской разговор» (19-го), «Без вины виноватые» (21-го), «Олеко Дундич», «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (премьера т/сп 22-го), «Приходите завтра» (23-го), «Карьера Димы Горина», «Коллеги» (27-го), «Сережа» (28-го), «Лев Гурыч Синичкин» (30-го) и др.
Из других передач выделю следующие: «А ну-ка, девушки!» (24-го), «Бенефис» (с Ларисой Голубкиной) (26-го), «Артлото» (28-го) и др.
Из театральных премьер выделю одну: спектакль «Вечерний свет», сыгранный в Малом театре 30 сентября. В нем участвовали Руфина Нифонтова, Евгений Весник, Юрий Каюров, Валерий Носик, Николай Подгорный и др.
Эстрадные представления: 23-го – в ГТЭ пел Иван Суржиков; 26—28-го – в киноконцертном зале «Октябрь» выступал Государственный оркестр РСФСР под руководством Леонида Утесова; 26—30-го – на сцене ДК имени Горбунова пели Алла Пугачева и ВИА «Веселые ребята». Кстати, в сентябре вышла гибкая пластинка Пугачевой и «Веселых», на которой были записаны четыре песни композитора Р. Манукова: «Вишня» (слова – А. Прокофьев), «Ясные светлые глаза» (В. Лазарев), «Избранник» (Т. Сашко), «Не надо ждать» (В. Харитонов).
Из других новинок «Мелодии» выделю диск-гигант ВИА «Поющие сердца» с песнями: «Кто тебе сказал» (В. Добрынин – Л. Дербенев), «Но ты проходишь стороной» (В. Векштейн – И. Кохановский), «Оглянись во гневе» (Н. Богословский), «Подари мне улыбку» (Дж. Панкогё), «Возвратите любовь» (А. Днепров – О. Павлова) и др.
1975. Октябрь
Борис Буряца торгует бриллиантами. Олег Даль на грани развода. Как рязанские сыщики поймали грабителей химчистки. Гастроли Театра на Таганке в Ростове-на-Дону: Высоцкого подводят почки. «Динамо» (Киев) выигрывает Суперкубок. Бесполезный день на съемках «Арапа». Высоцкому приписали очередную любовницу. В Люберцах схвачены маньяки. Нобелевская премия Андрею Сахарову. Как Эдуарда Тополя заставили переделывать сценарий. Любовь с хромоножкой. В ростовском магазине «Мелодия» не узнали Высоцкого. «Табор уходит в небо»: съемки вперемешку с пьянками. Почечный приступ заставляет Высоцкого прервать гастроли. Хворь Юрия Никулина. Спецслужбы «зачищают» Москву. Визит президента Франции. Как Брежнев «оскорбил» высокого гостя. Распад ВИА «Самоцветы». В «Таборе» снимают финал – смерть героини. День рождения министра обороны СССР. Сценарий Тополя принят. Умер актер Б. Бабкаускас. Как Олег Даль повредил ногу. Высоцкий на больничном. Как Александр Митта упал с лестницы. Рождение «Звуковой дорожки». Как Олег Даль разуверился в своих коллегах. «Дело Трионона»: начало. Кастрированное интервью Николая Щелокова. Банда из Саратова: новые ограбления. Битловская «Комтугеза» покоряет страну.
Стенли Лауден и английская группа «Доули Фэмили» после концертов в Ленинграде и Волгограде перебрались в Вильнюс. Лауден приехал туда не с пустыми руками: на полмиллиона рублей он прикупил в Волгограде бриллиантов для Галины Брежневой и теперь с нетерпением ждал, когда этот груз у него заберут. Между тем, как и обещала дочь генсека, покупка столь большой партии драгоценностей прошла без каких-либо эксцессов. Тогда же Лауден узнал, зачем Галине и Борису понадобилось покупать столь большую партию «камней»: аккурат в эти дни было официально объявлено о государственном повышении цен на ювелирные изделия. Как правильно понял англичанин, дочь генсека и ее любовник собирались нажиться на разнице цен. Так оно и вышло. Вскоре в Вильнюс приехал сам Буряца и, забрав «камешки», стал торговать ими направо и налево в увеселительных заведениях Вильнюса. Причем, как заметил Лауден, львиную долю его покупателей составляли выходцы с Кавказа.
В один из дней Лауден стал свидетелем того, как Борис передал какому-то цыгану какие-то бумаги. Когда сделка была завершена и цыган удалился, Борис объяснил продюсеру суть происшедшего. Услышанное повергло англичанина в ужас. Оказывается, в бумагах содержались компрометирующие сведения о преступных махинациях в высших сферах кремлевского руководства. Когда Лауден спросил Бориса, зачем он это ему рассказывает, тот ответил откровенно: «Вы можете мне пригодиться. Я знаю, что вы будете молчать, но однажды, если КГБ спросит вас, вы можете им все рассказать, и это будет еще одним подтверждением, что такие документы существуют. Вы – часть моей страховой политики».
Непростое время переживает Олег Даль. Как мы помним, весной он перебрался с женой и тещей в новую квартиру на улицу Новаторов, однако на новом месте новоселы практически не объявляются, предпочитая жить в Переделкине на даче Виктора Шкловского. Там в сентябре между Далем и его женой Елизаветой произошла серьезная размолвка. В итоге жена собрала свои нехитрые пожитки и вместе с матерью уехала на улицу Новаторов, а Даль остался в Переделкине. Поскольку Шкловские тогда тоже жили в городе, актеру пришлось обитать на даче в гордом одиночестве. В холодильнике кроме яиц ничего не было, поэтому весь рацион Даля состоял из яичницы. А все свободное время актер проводил либо с писателем Вениамином Кавериным, жившим по соседству, либо интенсивно «закладывал за воротник».
Вспоминает теща актера Ольга Эйхенбаум: «Лиза не проявляла к нему никакого интереса в течение недели – сидела в Москве и злилась на него. А он обижался на то, что она не приезжает и «морит его голодом». Потом он плюнул и уехал не к нам, а в Люблино, к матери. Оттуда позвонил Лизе и сказал, что уходит от нас. Она стала плакать:
– Такие дела не решаются по телефону… Если тебе что-то не нравится и ты хочешь уйти от меня, так приезжай – мы поговорим… Так нельзя поступать…
– Хорошо. Я приеду за вещами.
Узнав, что он приедет забирать вещи, я в очень угнетенном состоянии ушла из дому и бродила по улицам, пока не наткнулась на какой-то кинотеатр, где шел «Фанфан-тюльпан». Купила билет, но в кино продолжала реветь, а на экран почти не смотрела, хотя очень люблю этот фильм. Никак не смотрелось… Потом опять брела по Ленинскому проспекту – уже в полной тьме. Подойдя к нашему дому, я вытерла слезы и… позвонила в дверь.
Открыла мне Лиза с веселым лицом и очень бодро подмигнула. Я сняла плащ и тихонько заглянула в их комнату. Лежавший на постели и смотрящий на меня Олег приветливо махнул рукой.
Ни тогда, ни сейчас я Лизу ни о чем не спрашивала. Сама же она сказала, что, когда Олег приехал и она увидела, что он без чемодана, оба сделали вид, что на эту тему даже в помине не было никакого разговора. Просто, пока Олег ехал, он успокоился. Лиза в ожидании его тоже успокоилась и встретила его не с зареванными глазами и трагическим заламыванием рук, а очень достойно…».
А теперь из Москвы перенесемся в Рязань. В ночь с 3 на 4 октября там ограбили… химчистку на улице Дзержинского. Не ахти какое преступление, скажет читатель, но, как говорится, чем богаты. Ведь в те достопамятные годы заказных убийств не было и в помине, а маньяки если и встречались, то крайне редко. В той же Рязани в 75-м не было ни одного, а львиная доля тяжких преступлений приходилась на скучную «бытовуху». Но вернусь к химчистке. Неизвестные грабители проникли в нее путем взлома оконной рамы и унесли оттуда одежду на сумму свыше 500 тогдашних рублей. Расследование преступления поручили сыскарям из ближайшего отделения милиции. И те нашли грабителей за считаные дни.
Начали сыщики с того, что опросили жильцов близлежащих домов на предмет выявления сомнительных личностей, ведущих антиобщественный образ жизни. Добропорядочные граждане назвали несколько имен, среди которых чаще всего мелькали фамилии двух братьев – Михаила и Вячеслава Михеевых (фамилия изменена). Люди отзывались о них весьма неодобрительно: дескать, нигде не работают, а одеваются всегда с иголочки. Вот и давеча кто-то видел, что младший из Михеевых – Вячеслав – щеголяет в новой «олимпийке». Сыщики решили навестить братанов. А что же они у них обнаружили? Оказывается, «олимпийка» Михеева-младшего входила в число украденных в химчистке вещей. Поскольку отпираться на этот счет было бессмысленно, Вячеслав сознался в ограблении, но заявил следующее: что грабил один, а краденые вещи уже успел продать неизвестным людям. Но сыщики позволили себе не поверить парню. И взялись за старшего брата – Михаила.
С первого же допроса тот пошел в «несознанку»: мол, ничего не знаю, а в день ограбления был в Москве. А сыщикам уже были известны все адреса михеевских родственников в столице. Они попросили Михаила перечислить их. Когда он закончил, спросили: «А что же ты не называешь адрес своего родного папаши?». Михаил сначала сильно удивился такой осведомленности сыщиков, а когда совладал со своим волнением, ответил, что со своим непутевым отцом давно прервал всяческие отношения. Но сыщики и здесь позволили себе не поверить словам допрашиваемого. И отрядили в златоглавую двух своих товарищей с целью навестить родителя Михеевых и провести у него обыск. Как и следовало ожидать, все украденные вещи хранились именно там. Таким образом, на распутывание этого преступления у сыщиков ушло всего лишь три дня.
Тем временем в самом начале октября Театр на Таганке начал гастроли в городе Ростове-на-Дону. Был там и Высоцкий, хотя поначалу его участие в гастролях оказалось под вопросом – как мы помним, актер «развязал», да еще обе руки у него были ранены. Свои спектакли «Таганка» показывала на сцене Театра имени Горького при неизменных аншлагах. Причем особенный наплыв публики был в дни, когда показывали спектакли с участием Высоцкого. Отдельный разговор – концерты Высоцкого, где столпотворение было просто грандиозное.
В субботу, 4 октября, к Высоцкому приехал его давний приятель – яхтсмен Всеволод Хан-чин. Вот как об этом вспоминает сам спортсмен: «Я прилетел рано утром. Меня встретил Борис Ширпшин, и мы отправились в гостиницу. Приехав туда, стали интересоваться у дежурного администратора, где остановились актеры, в каком номере проживает Высоцкий.
– Мы номера комнат артистов не даем. Номер Хмельницкого? Так и быть, дадим.
Пока администратор выискивал в списке актеров, где проживает Хмельницкий, я увидел фамилию Высоцкого и номер его комнаты. Стучимся.
– Войдите! – звучит знакомый голос. Актер не спал, с книжкой лежал в постели. – Вот уж не ожидал! Каким ветром, каким галсом?
Умываясь, Высоцкий спросил, где я остановился. Узнав, что в яхт-клубе, предложил: «Живи у меня, вдвоем веселее будет!». Так мы прожили неделю. Каждый вечер – спектакли, днем – купания на Дону, концерты…».
На следующий день с утра приятели-яхтсмены решили угостить Высоцкого и его коллегу по театру Ивана Бортника настоящей донской ухой. Пришли на гребную базу «Спартак» и оттуда на мотолодке «Прогресс» отправились вверх по Дону. Высоцкий, как заправский штурман, сел за руль. Через какое-то время прибыли в яхт-клуб «Ростсельмаша», где на берегу их встретили тамошние яхтсмены. Угощение уже было готово – красная донская уха с тузлуком, подаваемым отдельно. Первый бокал шампанского – за уху. Правда, Высоцкий к напитку не притронулся, только хлебал уху, да нахваливал ее. И еще шутил, что теперь его супруга обязательно будет варить в Париже точно такую же. Так незаметно пролетело несколько часов.
Вечером Высоцкий играл в спектакле «Добрый человек из Сезуана», однако перед самым началом вдруг почувствовал себя плохо. Коллеги тут же вызвали ему «скорую». Приехавшая на ней врач Светлана Гудкова констатировала у Высоцкого почечные колики. Спросила, нельзя ли отложить спектакль, на что Высоцкий ответил отрицательно: дескать, у меня нет замены. Молодая и красивая врачиха актеру понравилась, и он выпросил у нее домашний и рабочий телефоны для продолжения знакомства.
6 октября в Киеве состоялся второй матч финала Суперкубка по футболу между местным «Динамо» и мюнхенской «Баварией». Как мы помним, в первой игре удача была на стороне киевлян, которые победили со счетом 1:0 (мяч забил Олег Блохин). Поскольку перевес был минимальным, немцы были полны решимости одолеть своих визави у них дома, невзирая на то, что и те настроены только на победу. По немыслимому стечению обстоятельств, 6 октября в Киеве справляли знаменательную дату – день освобождения города от немецких оккупантов. Видимо, поэтому, когда накануне игры мюнхенцы прилетели в Киев, их встретили отнюдь не гостеприимно – таможенники устроили им двухчасовой досмотр багажа в аэропорту, из-за чего те вынуждены были ужинать с большим опозданием, чуть ли не ночью. Кстати, ужин у немцев был своеобразным: в меню по настоянию самих немцев входило… пиво, а также вино (его пил капитан «Баварии» Франц Беккенбауэр). Для киевлян это было настоящим открытием: до финального матча остается всего лишь несколько часов, а «баварцы» хлещут спиртное! Однако тренер немцев Крамер объяснил это просто: дескать, лучше спать будут, особенно после нервотрепки в аэропорту. И футболисты действительно хорошо спали и вставали на следующее утро, кто когда хотел (советские футболисты обязаны были вставать по сигналу общего подъема).
Стоит отметить, что киевская сторона сделала все для того, чтобы обеспечить судьям (а матч судили турки) максимальный комфорт и удобства. Перед их приездом в каждом номере гостиницы были поставлены уникальные сувенирные самовары с намеком на то, чтобы турки их выпросили себе. Едва они об этом заикнулись, как самовары тут же были им подарены. А за день до матча судьи были приглашены на тренировочную базу киевлян в Конча-Заспе, где с ними был сыгран товарищеский матч по мини-футболу. Причем хозяева явно поддавались гостям и проиграли с разгромным счетом 3:11. Довольные турки ушли париться в баню.
И все же игру сделали не судьи (единственное, чего от них добивались киевляне, чтобы они хотя бы не мешали), а сами динамовцы. При невероятном стечении публики, а также миллионной аудитории телезрителей они устроили немцам второй Сталинград. Героем этого матча, как и первого, стал Олег Блохин. Практически всю игру он куражился над своим подопечным – капитаном баварцев Беккенбауэром, будто тот был не признанным асом мирового футбола, а безусым новичком. Первый мяч Блохин забил в том же стиле, что и в первой игре: обыграл защитников и послал шарик в незащищенный угол ворот. Второй мяч он вколотил со штрафного. Причем обычно Блохин не бил штрафные, но в тот день он поймал такой кураж, что буквально растолкал своих одноклубников и точно пробил мимо «стенки».
После игры состоялось торжественное вручение Суперкубка победителям. Награду вручал президент УЕФА Артемио Франки, причем кубок был настолько тяжелым, что президент не стал поднимать его с пьедестала, а попросил динамовцев самим взять его в руки. С этим кубком счастливые футболисты совершили круг почета под восторженный рев многотысячного стадиона. В раздевалке кубок «обмыли»: налили в него шампанское и каждый из футболистов и тренеров сделал несколько глотков.
За победу в Суперкубке динамовцы получили премиальные в размере 400 долларов США (за победу в Кубке кубков награда была большей – 600 долларов). Однако недостающие баксы были компенсированы другим: по личному распоряжению хозяина Украины Владимира Щербицкого футболистам была дана возможность приобрести по госцене автомобили «Волга». При этом работники ЦК предупредили спортсменов, чтобы те не вздумали продавать машины на сторону. Но это пожелание было проигнорировано: поскольку практически у всех динамовцев в гаражах уже были автомобили, они продали «Волги» в три раза дороже, чем купили. Получился очень приличный навар.
7 октября съемочная группа фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» работала на натуре – в Подмосковье снимали эпизод проезда арапа (Владимир Высоцкий) и его слуги Фильки (Валерий Золотухин) в карете. Оба актера приехали из Ростова-на-Дону, где проходили гастроли «Таганки», чтобы за пару дней успеть отсняться в этом, а также в ряде других эпизодов. Но работа явно не заладилась. Как будет чуть позже вспоминать сам Высоцкий: «Мы должны были снимать маленькую сцену. Приехали, как всегда… Говорят: «В кино никогда не опоздаешь». Я рвался туда, отпрашивался от спектаклей, поехал больной… Приехали – мы десять часов сидели на натуре, потом чего-то не привезли, чего-то у них не отдалилось… В результате мы сняли три метра полной ночи (по-моему, можно было кошку снимать вместо меня), и на этом разъехались. Вот такое кино…».
8 октября Высоцкий вернулся в Ростов-на-Дону, где в тот же день вечером дал концерт для работников местной санэпидстанции. После концерта артиста отвезли в Комбинат прикладного искусства, где его щедро одарили сувенирами. А на следующий день Высоцкий выступил с концертом на заводе «Гранит». Туда он пригласил и свою новую знакомую – врача «Скорой помощи» Светлану Гудцкову. Она подъехала к нему в гостиницу «Интурист» на «Волге», и они отправились на выступление. Концерт начался в два часа дня и шел около двух часов. Высоцкий исполнил песни: «Всю войну под завязку», «Тот, который не стрелял», «Я не люблю», «Утренняя гимнастика», «Марафон», «Жертва телевидения», «Частный собственник», «Юй, Вань…» и др. Ближе к концу концерта Гудцкова вдруг собралась уходить (она куда-то спешила), но Высоцкий, заметив, как она встала с места, вслух попросил ее остаться и дослушать последние две песни. После концерта Высоцкому подарили хрустальную вазу с надписью «Ростов-Дон», и, когда они с Гудцковой вернулись на той же «Волге» в «Интурист», артист предложил эту вазу в подарок своей новой знакомой. Но она наотрез отказалась: дескать, дареное не дарят. Сделав ему перевязку на руках, она уехала. Как будет вспоминать позднее она сама:
«В это время по городу поползли совершенно нелепые слухи о Высоцком. Один из них заключался в том, что я его любовница. Мы же были просто друзьями… Вообще, надо сказать, народ ростовский отнесся к нему с какой-то настороженностью. И когда Володя звонил мне на работу, представлялся родственником…».
А в Люберецком районе Московской области наконец-то удалось поймать маньяков, которые терроризировали область на протяжении восьми месяцев. За это время от рук выродков погибли 12 женщин, еще на 4 было совершено покушение, и лишь случайность спасла их от смерти. Уникальность этого дела состояла в том, что маньяки действовали не разрозненно, а в тесном контакте друг с другом. Объединив свои усилия, они практически каждый месяц выходили на охоту, но все время в разных местах области: то в Теплом Ключе, то в Малаховке, то в Котельниках или самих Люберцах. Сыщики буквально сбивались с ног в поисках преступников, а те, уверовав в свою неуловимость, зверели все сильнее и сильнее.
Но, как говорится, сколь веревочка ни вейся… Одного из маньяков вычислили по показаниям свидетелей и арестовали прямо на дому. Им оказался 16-летний Андрей Шувалов. Он наотрез отказался называть имя своего сообщника, уверяя, что действовал в одиночку. Но его старания оказались напрасными. Сообщник, конечно же, после ареста компаньона затих, но затем звериное нутро вновь погнало его на охоту. Вооружившись кувалдой, он занял позицию в кустах возле ТЭЦ-22, поджидая очередную жертву. Наконец она появилась: молодая женщина с сумочкой через плечо. Маньяк пропустил ее вперед, намереваясь напасть сзади. Но в тот момент, когда он уже пристраивался к жертве, его и взяли оперативники. Маньяком оказался Николай Шестаков, которого суд вскоре приговорит к высшей мере наказания – расстрелу. Его компаньона от смерти спасет несовершеннолетие – он получит 15 лет тюрьмы.
Но вернемся в октябрь 75-го.
Продолжаются съемки «Двух капитанов». Съемки чередуются: то снимают в павильонах, то выезжают на натуру. 9 октября снимали последнюю сцену. Съемочной площадкой стал пятачок возле старенького дома в Савельевском переулке, что возле метро «Кропоткинская». Там снимали парадную дверь дома Татариновых: Саня Григорьев, не дождавшись возлюбленную в Нескучном саду, приходит к ней домой, но на его настойчивые звонки в дверь никто не реагирует. Он собирается уходить, как вдруг сталкивается с хозяйкой – Ниной Капитоновной (Вера Кузнецова). Но та встречает его неласково: говорит, чтобы он больше никогда у них не появлялся. И, не объяснив ничего толком, скрывается в доме.
9 октября в Советский Союз пришло известие, что Нобелевская премия Мира присуждена советскому академику-диссиденту Андрею Сахарову. Для Кремля эта новость стала неожиданностью: там рассчитывали, что премию получит старый друг Советского Союза и лично Леонида Брежнева президент Финляндии У. Кекконен, который недавно отпраздновал 75-летие. Но Нобелевский комитет решил по-своему. Сахарова эта новость застала в гостях у его приятеля Юрия Тувина. Причем принесли ее западные корреспонденты, которые каким-то немыслимым образом сумели разведать, где находится академик, и нагрянули туда, вооруженные диктофонами, фотоаппаратами и видеокамерами. Кстати, в этот же день жена Сахарова Елена Боннэр, находящаяся в Италии, примеряла контактные линзы (операция на глаза прошла в начале сентября, наступление глаукомы на глаз было остановлено) и узнала о награждении мужа во врачебном кабинете.