Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 133 страниц)

Грабителей пытались задержать по горячим следам. Район нападения оцепил батальон милиции, на дорогах появились усиленные наряды патрулей. На железнодорожный и автомобильный вокзалы, в аэропорт были направлены группы захвата. Самым тщательным образом провели осмотр места происшествия: собрали снег, пропитанный кровью, бережно завернули в бумагу стреляные гильзы от пистолета. А уже через полчаса появились первые результаты: в седьмом микрорайоне города, на Воронежской улице, была обнаружена инкассаторская «Волга». Оба ее колеса застряли в глубокой колдобине, и преступники ее попросту бросили. На заднем сиденье лежал мертвый инкассатор Архипов. На его боку висела пустая кобура. По словам жителей ближайших домов, двое молодых людей, бросивших «Волгу», ушли в сторону гаражного комплекса. Были названы их приметы: один с усиками, второй ростом повыше, худощавый, черный, похож на цыгана. У гаражей молодые люди сели в автомобиль «ГАЗ-53» или «ГАЗ-66» зеленого цвета и поехали в сторону Московского шоссе.

Пока сыщики проводили опрос свидетелей на Воронежской улице, грабители были уже далеко. С частью инкассаторских сумок (взять все они не смогли, поэтому 15 сумок спрятали под дном перевернутой лодки) они прошли несколько кварталов и здесь спрятали оставшиеся сумки в контейнере с пищевыми отходами, рассчитывая завтра же их забрать. Затем на попутке доехали до квартиры Долотова в Стара-Загоре. Всю ночь не спали. Рано утром оделись во все рыбацкое – на ногах валенки с галошами, на руках рукавицы, один взял ледоруб, другой – пешню. В таком виде благополучно добрались до Воронежской улицы, где забрали из тайников инкассаторские сумки с деньгами (уложили их в рюкзаки) и вернулись к Долотову. Там приступили к самому приятному – пересчету денег. Их оказалось 96 451 рубль. Вечером на машине Рамьянова перевезли деньги на квартиру Бирюкова, где их и поделили. Двум, не участвовавшим в ограблении, досталось, естественно, меньше – по 10 тысяч. Бирюков и Долотов взяли себе в два раза больше, а оставшиеся деньги спрятали в подвале дома № 227 по улице Тухачевского, где жила тетка Рамьянова. Прокипяченные инкассаторские сумки бандиты разбросают по кюветам вдоль шоссе в районе дачного массива Сорокин Хутор. В тот момент бандитам казалось, что все у них получилось «тип-топ» и найти их вряд ли удастся.

В Москве тем временем люди в панике бегают по магазинам и скупают все подряд – продукты, посуду, одежду: по городу ходят упорные слухи о новом подорожании. Да, грустные времена наступили в стране: лет пять назад все было тихо-мирно, а за последние пару лет все как с цепи сорвались – подорожания следовали одно за другим. Чтобы унять страсти, в ход пустили проверенное средство – прессу. В четверг, 23 марта, в самой читаемой столичной газете – «Вечерняя Москва» – был опубликован фельетон Ю. Золоторева под названием «Мыльные пузыри». В нем автор убедительно доказывал, что разговоры о скором повышении цен на продукты, посуду и другие товары – досужие вымыслы. Паника вроде бы улеглась.

И вновь перенесемся в Куйбышев. Тамошние сыщики вместе с сыскарями из Москвы – их возглавлял генерал-майор милиции Анатолий Волков – буквально рыли носом землю, пытаясь выйти на след дерзких грабителей, напавших на инкассаторов 20 марта. Честно говоря, зацепок у сыщиков было мало. Преступники работали в резиновых перчатках, поэтому ни одного отпечатка их пальцев найти не удалось. Грешным делом думали, что бандиты залетные – приехали в Куйбышев из другого места, но проверка по вокзалам, аэропорту и курумочскому порту ничего не дала. Мало чем помогла и неожиданная находка: 24 марта в кювете на Волжском шоссе были обнаружены похищенные инкассаторские сумки. Естественно, без денег. Экспертиза установила, что все сумки были прокипячены на следующий день после ограбления. Этот факт еще раз наглядно продемонстрировал сыщикам, что грабители явно не дураки. Стали шерстить судимых. Но и здесь все было глухо – у каждого из проверяемых на момент совершения преступления было железное алиби.

В столичном кафе «Охотник», что на Тверской, в субботу, 25 марта, наблюдалось сильное волнение персонала. Туда должна была приехать сама Галина Брежнева. Новость об этом сообщил директору заведения Лидии Пироговой начальник личной охраны Брежневой, полковник, который поинтересовался обстановкой и попросил предупредить об этом персонал. Спустя полчаса полковник приехал уже лично и внимательно осмотрел не только столик, где должна была сидеть его подопечная, но и весь зал. Ничего подозрительного он не заметил. Спустя несколько минут в кафе появилась дочь генсека, сопровождаемая четырьмя телохранителями. Галина Леонидовна уселась за свой стол, а охрана расположилась за соседним, изображая из себя рядовых посетителей. К Брежневой тут же подошла официантка, чтобы выслушать заказ. Он был вполне стандартным, как и в прошлые разы: Брежнева заказала стакан водки и черный хлеб. Но дело было не в заказе: дочь генсека давала щедрые чаевые – обычно червонец (10 рублей). Кстати, на столе уже заранее были приготовлены различные рыбные деликатесы, но Брежнева никогда к ним не притрагивалась. Она просидела в «Охотнике» около часа, выкурив при этом несколько сигарет. Перед самым уходом она «хлопнула» свой стакан с «огненной водой», занюхала его хлебом, после чего поднялась и так же молча удалилась.

В тот же день в «Московском комсомольце» был опубликован очередной хит-парад лучших песен (за февраль). Львиная доля песен перекочевала в него из январского хит-парада, но были и новинки. Так, первое место теперь возглавлял «медляк» от Давида Тухманова и Владимира Харитонова «Остановите музыку», на 7-е место угодила песня Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Беловежская пуща» в исполнении «Песняров», а замыкала хит-парад (10-е место) душещипательная песня Вячеслава Добрынина, Леонида Дербенева и Игоря Шаферана про неразделенную любовь под названием «Горько» в исполнении ВИА «Синяя птица».

Станислав Говорухин продолжает подготовительный период по фильму «Место встречи изменить нельзя». После кинопроб, прошедших в Одессе и Москве, определился приблизительный актерский состав. В роли Жеглова должен был сниматься Владимир Высоцкий, на Шарапова претендовал Сергей Шакуров, на Фокса – Борис Химичев. 21 марта эти кинопробы были обработаны на Киностудии им. Довженко. И там же Говорухину предложили попробовать в роли Шарапова другого актера – Владимира Конкина. Причем попросили с самого «верха», так что отказать он никак не мог. Однако, сделав эту пробу, Говорухин внезапно понял – это то, что надо. Как он сам объяснил Конкину: «Мне нужна антитеза Жеглову. Зная характер Высоцкого – напористый, пружинистый, с шипами, я убежден, что он просто создан для роли Жеглова. А в тебе есть то, что я увидел еще в «Как закалялась сталь». Ты там строил узкоколейку и махал шашкой, но в тебе чувствовалась интеллигентность, порода. Кувалду ты сжимал тонкими, чуткими руками. Вот твоя интеллигентность и необходима мне в качестве противовеса напору, натиску и темпераменту Высоцкого. На этом контрасте мне и хотелось бы строить ваш дуэт».

Тем временем продолжается история со спецталонами. Как мы помним, контролер КПК Севастьянов сумел раздобыть секретную картотеку Ноздрякова на владельцев спецталонов и доложил об этом своему шефу – председателю КПК Пельше. Севастьянов сообщил, что кроме создания системы спецталонов, развращающей организацию движения автотранспорта, при попустительстве Ноздрякова сложилась преступная практика вымогательства взяток за получение водительских прав. Только за два года 600 автолюбителей приобрели свои права за взятки. Кроме этого, докладывал Севастьянов, Нрздряков искажал госотчетность об авариях и травмах на автомобильных дорогах Москвы. Короче, материалов против влиятельного гаишника собралось столько, что можно было смело поднимать вопрос о лишении его партийного билета. Пельше с этим выводом полностью согласился. «Будем собирать заседание КПК, – сказал он, выслушав доклад. – На него надо обязательно пригласить не только Ноздрякова, но и его руководителей: замминистра Рожкова и начальника Управления госавтоинспекции Лукьянова». Однако тут в дело вмешались непредвиденные обстоятельства.

30 марта Брежнев должен был вылететь на Дальний Восток. Но перед самым отлетом к нему пришел министр внутренних дел Николай Щелоков, который стал жаловаться на Пельше: мол, тот возрождает в стране 37-й год. «Я знаю Ноздрякова как честного и ответственного работника, а его обвиняют черт знает в чем, – негодовал Щелоков. – Хотят из партии исключить». Брежневу был недосуг разбираться в претензиях, предъявленных главному гаишнику столицы, поэтому он спросил напрямик: «Чего ты от меня хочешь, Николай?» «Надо дать отлуп Пельше, пусть старик не зарывается», – последовал ответ. «Отлуп так отлуп», – ответил Брежнев и взялся за телефонную трубку. Далее послушаем рассказ В. Севастьянова:

«В 11 часов 25 минут в моем кабинете по городскому телефону раздался звонок: «Товарищ Севастьянов?» – «Да». – «Валентин Степанович?» – «Да». – «Сейчас с вами будет говорить Леонид Ильич Брежнев». Честно признаться, я не поверил и хотел даже положить трубку. Через 25 секунд слышу знакомый голос: «Здравствуйте, товарищ Севастьянов!» – «Здравствуйте, здравствуйте». – «Вы там занимаетесь проверкой анонимки на Ноздрякова, беспокоите его, дергаете нервы. Не надо проверять эту анонимку, беспокоить Ноздрякова. И вообще не надо проверять анонимки». – «Мы не анонимку проверяем и вообще не заявление, мы интересуемся отдельными вопросами…» – «Ну все равно не надо. Заканчивайте проверку».

Вроде бы на розыгрыш не походило. Да и голос! Быстро, по памяти, записал разговор и отнес Ивану Степановичу Густову (первый зампред КПК. – Ф. Р.), тот в свою очередь доложил Пельше…»

Густов на всякий случай решил подстраховаться: позвонил Константину Черненко, который всегда был в курсе всех событий, и поинтересовался, правда ли, что звонил Брежнев.

Черненко подтвердил: звонил генсек после визита к нему Щелокова. «Так что делайте выводы сами», – закончил разговор Черненко. В итоге все материалы по Ноздрякову вскоре будут направлены в МВД. Главный гаишник Москвы отделается легким испугом: ему всего лишь «укажут» на недостатки, а чуть позже отправят на пенсию. Но вернемся в март 78-го.

В два часа дня Брежнев со свитой прибыл в аэропорт Внуково-2, чтобы оттуда лететь в Свердловск. Выгрузились из своих лимузинов и направились в специальный зал, как вдруг на полпути Брежнев застыл как вкопанный. Навстречу ему шел предсовмина Алексей Косыгин, которого он уж никак не ожидал, да и не хотел здесь видеть. Дело в том, что Косыгин должен был находиться с рабочей поездкой в Тюмени, но никак не в Москве. И вдруг на тебе – он каким-то чудесным образом объявился во Внуково аккурат перед отлетом генсека. Как же это произошло?

29 марта, накануне отлета Косыгина из Норильска в Свердловск, куратор этой поездки от 9-го управления КГБ Михаил Докучаев решил позвонить в принимающий город, чтобы поинтересоваться, все ли готово к приему высокого гостя. Трубку на другом конце взял заместитель начальника Свердловского УКГБ генерал-майор В. Самодуров. Как выяснилось, для него завтрашний прилет Косыгина явился полной неожиданностью. «Вы что, ничего не знаете? – удивился он. – Слушай, я тебе сообщаю, но на наш разговор нигде не ссылайся. Считай, что я тебе этого не говорил. Завтра к нам прилетает Брежнев. Отсюда он полетит дальше, а потом поедет поездом во Владивосток. Что означает их стыковка в Свердловске, ты сам понимаешь. (Как мы знаем, Брежнев с трудом переносил Косыгина. – Ф. Р.). Принимайте там решение на свое усмотрение». Далее послушаем рассказ самого М. Докучаева:

«В ответ я сказал, что мне картина ясна и я начинаю действовать. Мысленно же я представил себе, что будет с Косыгиным, если он прилетит в Свердловек и узнает, что туда спустя 2 часа прилетает Брежнев. Мне также пришла в голову мысль о том, как этот факт воспримут в Москве и Свердловске, как это будет выглядеть в глазах советской общественности и особенно как это расценит пресса. Одновременно передо мной встал вопрос, почему о поездке Брежнева не предупредили Косыгина как члена Политбюро и председателя Совета Министров СССР.

Нужно было немедленно докладывать об этом самому Алексею Николаевичу, который в это время проводил большое совещание в горкоме партии. Мне было неудобно входить в зал заседаний, но и дело не терпело отлагательства. Помогло то, что как раз оттуда вышел Н. Байбаков, и я обратился к нему с убедительной просьбой срочно вызвать Алексея Николаевича, чтобы довести до него весьма важное сообщение.

Через некоторое время Косыгин вышел с совещания, и я рассказал ему о предстоящей поездке Брежнева по районам Сибири и Дальнего Востока. Когда я сообщил ему, что завтра в 14 часов Брежнев будет в Свердловске, Косыгин побледнел. Он сказал: «Почему я ничего об этом не знаю?» Он переспросил меня снова и очень хотел узнать, из каких источников исходит моя информация. Я ответил ему, что эти данные получил только что из 9-го управления, но уклонился от ссылки на конкретный источник.

Косыгин был человеком мудрым, любил советоваться с другими по любым вопросам, знать их мнение и только тогда принимал и высказывал свое решение. Вот и на сей раз он прямо задал мне вопрос: «Что вы думаете по этому поводу?» Вопрос не застал меня врасплох, и я ответил: «Мне трудно вникать в существо дела, но мне кажется, что нам необходимо срочно вылететь в Москву и прибыть туда завтра до отлета Брежнева. У нас мало времени, но мы успеем. В Свердловск нам ехать нельзя, – добавил я, – ибо этим можно вызвать недоумение у советской общественности. Кроме того, мы зададим много хлопот руководителям Свердловска».

Я не договорил при этом, но подумал, что отсутствие Косыгина при проводах Брежнева в Москве также может быть расценено как неуважение к первому лицу в партии и государстве и может стать предметом кривотолков о том, кто же остался вместо Брежнева в Кремле…

Через два часа мы были уже на аэродроме, а в 10 часов прилетели в Москву. В определенное по протоколу время А. Косыгин прибыл во Внуково-2 на проводы Брежнева. И не нужно было обладать особой наблюдательностью, чтобы заметить, с каким удивлением встретили его появление некоторые члены Политбюро и работники ЦК партии. Особенно кислая мина была у Суслова. Всем своим видом он давал понять, что участие Косыгина в церемонии проводов явно нежелательно, поскольку в таком случае Суслов оказывается на втором месте среди провожающих…»

А теперь перенесемся в Нью-Йорк, на квартиру заместителя генерального секретаря ООН Аркадия Шевченко. Как мы помним, этот человек давно уже работал на ЦРУ и являлся одним из его самых ценных агентов. Американцы берегли Шевченко как зеницу ока и делали все от них зависящее, чтобы на него не упала даже тень подозрения. Долгое время цэрэушникам это удавалось. Но после провала Огородника-Триоанона КГБ стал подозревать Шевченко и начал готовить почву для его отзыва на родину. Однако повод придумали топорный: послали шифровку, что ему надлежит прибыть в Москву для консультаций с министром иностранных дел по вопросам предстоящей сессии Комиссии ООН по разоружению. Шифровка пришла в Нью-Йорк в пятницу, 31 марта, и в ней сообщалось, что в начале следующей недели Шевченко должен был вылететь в Москву. Но дипломат был не дурак: сразу смекнул, что повод липовый – по таким банальным вопросам с ним никогда не советовались. Как пишет сам Шевченко, «вероятно, в Москве сочли – и не без оснований, – что вызвать меня для одних только консультаций недостаточно убедительно, поэтому кто-то решил прибавить эту необычную фразу: «для обсуждения некоторых других вопросов». Это была ошибка, я моментально насторожился. Не понимаю, как мог произойти такой ляпсус, но мне крупно повезло, что он произошел…»

Тут еще масла в огонь подлил приятель Шевченко, который несколько дней назад приехал в Нью-Йорк из Москвы и рассказал, что в отношении Шевченко КГБ предпринимает какие-то странные телодвижения. Короче, поводов к беспокойству у Шевченко было предостаточно.

А теперь вернемся на родину и взглянем на афишу столичных кинотеатров второй половины марта. 27-го в широкий прокат вышли сразу несколько картин: приключенческая «Ветер «Надежды» Станислава Говорухина с участием Виталия Махова, Павла Махотина, Алексея Миронова и др.; сказка «Кольца Альманзора» Игоря Вознесенского с участием Светланы Смирновой, Михаила Кононова, Валентины Талызиной и др.; спортивная драма «Риск – благородное дело» Якова Сегеля с Александром Михайловым в роли спортсмена-десятиборца. Но безусловным хитом стала комедия Георгия Данелия «Мимино» с искрометным грузинско-армянским дуэтом в лице Вахтанга Кикабидзе и Фрунзика Мкртчяна. В кинотеатре «Россия» в тот день состоялась встреча с творческой группой фильма. Из зарубежных картин выделю «Семейный портрет в интерьере» итальянского режиссера Лукино Висконти, предварительный показ которого состоялся во Дворце спорта в Лужниках 20–22 марта.

Кино по ТВ: «Стоянка три часа» (17-го), «Без вины виноватые» (18-го), «Джентльмены удачи» (19-го), «Мой папа – капитан», «Испытание верности» (20-го), «Конь, ружье и вольный ветер» (21-го), «Конец Любавиных» (23-го), «Девочка и эхо», «Секундомер» (24-го), «И это все о нем» (24–28, 30-го премьера т/ф), «Начальник Чукотки» (26-го), «Судьба барабанщика», «Фома Гордеев» (27-го), «Флиппер» (США, 27—31-го), «Друг Тыманчи» (28-го), «В день свадьбы» (29-го), «Африканыч» (30-го) и др.

Театральные премьеры: 17-го в МХАТе состоялась премьера спектакля «Эльдорадо» с участием Ии Саввиной, Андрея Мягкова, Анастасии Вознесенской и др.: 19-го в Театре на Малой Бронной – «Веранда в лесу» с участием Ольги Яковлевой, Станислава Любшина, Олега Даля, Ольги Остроумовой и др.; 23-го в филиале Малого – «Головокружение»; 25-го в Драмтеатре имени Станиславского – «Первый вариант Вассы Железновой» с участием Аллы Балтер, Георгия Буркова, Елизаветы Никищихиной и др.; 30-го в Театре им. Ермоловой – «Лодка в лесу»; в Театре-студии киноактера – «Гармония».

Эстрадные представления: 20—26-го в ГТЭ выступал рижский ВИА «Модо».; 24-го – в «Октябре» пела Мария Лукач; 25—26-го там же – испанский певец Мичел; 26, 28, 30-го – в ГЦКЗ «Россия» продолжал выступать Аркадий Райкин со спектаклем «Зависит от нас» («Дерево жизни»).

Новинки фирмы «Мелодия»:

диски-гиганты – «Песняры» («Белоруссия», «Беловежская пуща», «Вологда» и др.); «Ялла» («Песня о Ташкенте», «Пой, дутар, в руках джигита», «Песня друзей» и др.);

миньоны – «Лейся, песня» («Наше лето» Б. Рычков – А. Днепров, «Я вижу тебя» И. Якушенко – Л. Ошанин, «Вот увидишь» В. Добрынин – И. Шаферан, «Нам с тобою по пути» Б. Майоров – Д. Усманов, солист —

B. Андрианов); «Скоморохи» («В полях под снегом и дождем», «Наш старый дом», «Песня шута»); «Голубые гитары» («Весенняя бессонница» Г. Мовсесян – Л. Ошанин, «Кольца обручальные» О. Фельцман – Н. Олев, «Ожидание любви» И. Гранов – Л. Дербенев);

диски-гиганты – «Поет Мирей Матье» (4-й диск в СССР, со шлягером «Чао, бамбино, сори»).

Журнал «Кругозор» (№ 3): «Поет ВИА «Гая»: «Песни из т/ф «Собака на сене» (исполняют: М. Боярский, Н. Караченцов, А. Джигарханян); «Поет Демис Руссос» («Сувенир»

C. Флавианос – Р. Костандинос, «Голубая Бахия» Р. Рупен – А. Силвер, «Падающий» Р. Рупен – А. Саймог).

1978. Апрель

Женился Юрий Чернов. В Москве поймали квартирных воров. Дипломат Аркадий Шевченко замыслил побег. Брежнев в Чите: воспоминания о молодости. Начались съемки фильма «Д'Артаньян и три мушкетера». Почему Михаил Боярский чурался Валентина Смирнитского. Как летчики Быково выручили Высоцкого. «Женщина, которая поет»: в Тольятти снимают народ. Побег Аркадия Шевченко. Сына беглеца отзывают в Москву. Орден для Галины Брежневой. Как Алла Пугачева расплачивалась с Эдуардом Ханком. Актерский роман: Малявина – Жданько. В Москве избили дружинников. Бунт «мушкетеров». Ограбление в Нижневартовске. Ереванские грабители истратили первые 100 тысяч рублей. Письмо Аллы Пугачевой. Гибель Станислава Жданько. Алла Пугачева справляет день рождения. Дочь Михаила Горбачева выходит замуж. Начали снимать «Обыкновенное чудо». В Нижневартовске ищут грабителей. Москва обсуждает гибель Жданько. Высоцкий в Белгороде. Нижневартовск: ложный след. Минздрав предупреждает: курение опасно. Александр Митта подбирает «экипаж». Страсти по ВИА. «Машина времени» записывает свой первый альбом. Как советские ПВО сбили пассажирский «Боинг». Нижневартовск: признание грабителя. Как нашли «Боинг». Щелоков угрожает КПК. Банда из Юрмалы. Советское киноискусство несет потери: умерли киношная Анка-пулеметчица и Иван Переверзев. Крик души Михаила Ульянова. Неласковый прием советских хоккеистов в Праге. «Сиськи-масиськи» от Брежнева. Елена Проклова на съезде ВЛКСМ. Закрыли фильм «Ошибки юности». Как Миша Ефремов потерял невинность. «Место встречи изменить нельзя»: заказчик утверждает кинопробы. Проклова: хождение по ресторанам. Владислав Дворжецкий на даче. Умер Роман Кармен. За что Евгения Мартынова забрали в милицию. Высоцкий в Запорожье. Вышла книга Брежнева «Возрождение». Новое мороженое – «Филевское». Как власти боролись с Пасхой. «Д’Артаньян и три мушкетера»: съемки вперемешку с гулянками. Как Лев Дуров шокировал Львов. Как взяли банду из Юрмалы. Чемпионат мира по хоккею с шайбой в Праге: наши в лидерах.

1 апреля в Москве женился актер Юрий Чернов, известный широкому зрителю по роли двоечника Сыромятникова из фильма «Доживем до понедельника». Это был второй брак актера – с первой женой он развелся несколько лет назад. С нынешней женой – Валентиной – Чернов познакомился в ГИТИСе, где он заочно учился на режиссерском факультете, а она была аспиранткой. По иронии судьбы, в день свадьбы Чернов играл в Театре миниатюр роль… жениха в спектакле «Точка зрения». Отыграв спектакль, Чернов отправился с невестой в загс уже по-настоящему. Свадьбу играли в коммуналке, где жил актер. Но брачная ночь у молодоженов прошла в более приличных апартаментах – в роскошной квартире подруги невесты.

В Москве в те дни задержали квартирных воров. Причем задержали случайно. Те действовали весьма профессионально: один из них залез на балкон второго этажа и затаился там, а второй встал у дверей подъезда, ожидая, когда оттуда на работу уйдет хозяйка намеченной к ограблению квартиры. Однако женщина оказалась глазастой: уже находясь в коридоре перед выходом из дома, она в последний раз взглянула в зеркало, поправляя прическу, и увидела в нем, как на балконе мелькнула чья-то тень. Хозяйка предпочла не играть с огнем и, вместо того чтобы лично проверить балкон, сочла за благо набрать «02». Минут через пять из 82-го отделения милиции к месту вызова подкатила милицейская «канарейка». Стражи порядка свалились на воров, как снег на голову. Одного повязали у подъезда, а другого на балконе. Тот сидел на приступке и все никак не мог дождаться, когда же хозяйка покинет квартиру. Легко представить его физиономию, когда на балкон к нему вышли двое милиционеров.

А теперь покинем Москву и перенесемся в Нью-Йорк. Советский дипломат Аркадий Шевченко все эти дни мучительно размышлял о том, чем вызван его срочный вызов на родину (как мы помним, шифровка пришла 31 марта). Причин для вызова могло быть две: либо КГБ разоблачил его предательство, либо во всем виновата его жена. Последняя приятельствовала с супругой Громыко и под ее патронатом занималась спекуляцией: покупала в США женские меховые изделия и антикварные вещи и пересылала через знакомых жене министра для последующей перепродажи в Москве по завышенным ценам. Шевченко много раз пытался отвадить свою жену от этого опасного бизнеса, но та и слышать ни о чем не хотела. Говорила, что за спиной такого человека, как жена Громыко, ей ничего не страшно.

В результате долгих раздумий Шевченко пришел к выводу, что жена тут ни при чем. Он хорошо был осведомлен о всех последних интригах внутри Политбюро и знал, что позиции Громыко по-прежнему сильны. А отсюда следовало, что наезжать на жену министра КГБ не имел никаких оснований. «Значит, им известно, что я работаю на ЦРУ», – сделал вывод Шевченко. В воскресенье 2 апреля он связался со своими хозяевами из ЦРУ и назначил им срочную встречу на конспиративной квартире в Манхэттене. Там, изложив им свои опасения, дипломат попросил предоставить ему политическое убежище в США. Цэрэушники возражать не стали. Был разработан план: Шевченко дает в Москву телеграмму, что он собирается вылететь на родину в конце недели, как только закончит неотложные дела в Комиссии ООН, а ЦРУ утрясет «наверху» все детали его побега, который состоится в четверг, 6 апреля. На том и расстались.

Леонид Брежнев тем временем находится в рабочей поездке по Дальнему Востоку. 3 апреля он посетил Читу. В 1935–1936 годах он проходил там службу в танковой части, расположенной в поселке Песчанка близ Читы. Естественно, генсек не мог не заехать в родное ему войсковое подразделение. Встреча оказалась на редкость теплой. Брежнева провели по территории части, которая за прошедшие годы изменилась до неузнаваемости, показали казармы, столовую, отвели в музей. Особое умиление у Брежнева вызвала огромная экспозиция, посвященная лично ему: на стенде имелась даже газета с заметкой про него, да еще снабженная портретом, растроганный генсек написал в журнале посещений несколько строчек: «Спасибо за то, что вы храните традиции воинов, защищавших нашу Родину в дни Великой Отечественной войны. Будьте же достойны тех, кто, не щадя своей жизни, свято сражался и защитил рубежи Советской Родины…»

На следующий день Брежнев посетил станцию Сковородино в Амурской области, где встретился с передовиками БАМа. Его поездка по Дальнему Востоку продлится до 8 апреля, и за эти дни генсек посетит следующие пункты: Хабаровск (5-го.), Владивосток (6-го), Комсомольск-на-Амуре (8-го). 7 апреля Брежнев побывает на Тихоокеанском флоте.

В понедельник, 3 апреля, во Львове начались съемки фильма «Д’Артаньян и три мушкетера». Они едва не сорвались из-за нелепой случайности. Михаил Боярский специально отрастил длинные усы, которые выглядели просто блестяще – даже закручивались на кончиках. Но буквально за час до съемок случилась беда. Симпатичная гримерша решила подвить кончики усов, а Боярский из озорства ущипнул ее за упругую попку. Девушка взвизгнула и сожгла один ус начисто. Боярский чуть не умер от расстройства. Успокоившись, он попросил девушку сделать хоть что-нибудь, иначе режиссер его просто убьет. И гримерша наклеила ему искусственный ус.

Съемки начались с натурных эпизодов. Снимали эпизод драки д’Артаньяна с Рошфором из начала фильма. Там герой Боярского, спасаясь от людей Рошфора, должен был выпрыгнуть с деревянной балюстрады на уровне пятого этажа и приземлиться на стог сена, под которым были спрятаны картонные коробки. Естественно, за актера этот прыжок должен был осуществить каскадер. Но Боярский внезапно решил прыгнуть сам. Настаивал на этом решительно: дескать, мой герой ничего не боялся, значит, и мне негоже прятаться за спину каскадера. Короче, ему разрешили. Далее послушаем рассказ Г. Юнгвальда-Хилькевича:

«Смотрю наверх, а Боярский стоит на антресоли бледный. Думаю: не прыгнет. А он разбежался и… Я только успел скомандовать: «Камеры. Мотор!» И… Ба-бах! Боярский уже внизу. Провалился в сено. На площадке воцарилась тишина. Все замерли. Наконец показалась его голова.

Спрашиваю:

– Миша, ты как? Ноги? Руки? Целые? Он:

– Все в порядке. А сколько за трюк платят?

У всех – гора с плеч, отвернулись, разговариваем. Вдруг слышу за спиной: БА-БАХ! Поворачиваюсь, а это, оказывается, Боярский прыгнул второй раз. Без камер, без всего, просто так.

– Миша, ты что? С ума сошел? А он мне:

– Первый раз ничего не понял. Я должен был это почувствовать.

Говорил, что хотел заработать друзьям на ресторан. Но на самом деле себя на прочность пробовал…»

В первые дни съемок с Боярским случилась еще более забавная история, когда он всячески сторонился своего партнера Валентина Смирнитского, игравшего Портоса. Спросите, почему? Дело в том, что по дороге во Львов кто-то из коллег Боярского предупредил его, что Смирнитский – «голубой». То ли подшутить хотел, то ли просто передавал чью-то сплетню. В итоге Боярский поверил. Послушаем его собственный рассказ:

«Впервые встретившись со Смирнитским на съемках, я держался в сторонке от него, чтобы, не дай бог, чего не случилось.

А он мне:

– Ты чего как козел бегаешь? Я говорю:

– Я не бегаю.

А сам от него еще дальше.

– Пить-то будем? – спрашивает. Я говорю:

– Будем.

Сели мы за стол, выпили одну, вторую, третью, пятую… седьмую… десятую… Потом артисты подошли, вокруг нас столпились. Я жил в той гостинице, где мы пили, а Валя – в другой. Кто-то предложил продолжить. Опять выпили… пятую, седьмую.

Потом ушел один артист, следом – второй, третий.

Проснулся я в объятиях Вальки. У меня была всего одна койка. Мы с ним так нажрались, что обнялись и по-родному легли в постель. Но ничего не произошло, и я понял – не верь слухам…»

В те дни Владимир Высоцкий должен был прилететь с краткосрочными гастролями (на три дня) в Кривой Рог. Его концерты должны были состояться в тамошнем цирке в период с 6 по 8 апреля. Все билеты были распроданы заранее, и люди буквально считали минуты, остающиеся до встречи с их кумиром. Как вдруг утром 6 апреля выясняется, что аэропорт Кривого Рога не принимает самолеты. Узнав об этом, организатор гастролей позвонил в Москву администратору Высоцкого Владимиру Гольдману: «Делай что хочешь, но Высоцкий должен быть сегодня!» Тот в ответ: «Но мы уже опоздали…» «На первый концерт. А остальные надо спасти!» Делать нечего, и Гольдман с Высоцким мчатся в Быково. Там они договариваются с пилотами, и те организуют для них спецрейс. Летели на маленьком самолетике: пилот, стюардесса, Высоцкий и Гольдман. В Кривом Роге их посадили на военном аэродроме. Там случается забавный казус. На Гольдмане была французская кепочка-восьмиклинка, подаренная ему Высоцким, да еще в руках он держал гитару. Поэтому толпа встречающих, спутав его с Высоцким, бросилась к нему. Но Гольдман их быстро осадил: «Высоцкий – сзади, а я его администратор…» В тот день Высоцкий дал три концерта: в 15.00, 18.00 и 21.00.

Алла Пугачева в те дни находилась на гастролях в Тольятти. В этот же город приехала и съемочная группа фильма «Женщина, которая поет», чтобы произвести досъемки. Они стали необходимы после того, как Госкино отказалось принимать фильм в первоначальном варианте. Сказано было следующее: «У вас в фильме одна Пугачева, а где же народ?» Генеральный директор «Мосфильма» Николай Сизов дал задание режиссеру фильма Александру Орлову ехать на концерты Пугачевой в Тольятти и снять побольше зрительских планов. Орлов покидал Москву не в самом благостном расположении духа: 4 апреля приказом того же Сизова ему был объявлен выговор и снижено постановочное вознаграждение на 20 % за срыв сроков сдачи фильма. 6–7 апреля съемочная группа побывала на двух концертах Пугачевой и сняла все, что нужно: саму певицу и, главное, зрителей.