355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Федор Раззаков » Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди » Текст книги (страница 46)
Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 00:06

Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"


Автор книги: Федор Раззаков


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 133 страниц)

Однако влюбленные были наивны – про их роман уже вовсю судачили, как в Обществе венгеро-советской дружбы, так и на «Таганке». Более того, кто-то из актрис, подруг Целиковской, позвонил ей в Москву и рассказал о том, чем здесь занимается ее муж в свободное время. А влюбленные тем временем искали малейший повод, чтобы встретиться наедине. Например, в один из дней Любимов назначил Каталине свидание в одиннадцать вечера, но перед этим он должен был посетить светский раут в советском посольстве. Когда стрелки часов стали неумолимо приближаться к заветной цифре, а вечер и не думал завершаться, Любимова охватила паника. «Что делать?» – лихорадочно размышлял он, пытаясь найти выход из глупого положения. Спасение, как всегда, пришло с неожиданной стороны. Причем выручил Любимова второй человек в компартии Венгрии, главный идеолог Ацэл. Он собрался уходить домой, и Любимов тут же к нему «приклеился»: мол, не возьмете меня с собой? Ацэл поначалу удивился: «Какие могут быть у вас срочные дела в одиннадцать вечера?» А сам смеется, видимо, уже зная о романе режиссера. Поняв это, Любимов ответил: «Но вы же догадались. Мне обязательно надо быть». И они вдвоем направились к выходу. Но у самых дверей им закрыл дорогу советский посол Павлов: «Вы, собственно, куда?» Слово взял Ацэл:

«Я просил товарища Любимова проводить меня. У меня с ним серьезный разговор». Посол отступил. Ацэл домчал Любимова до гостиницы, где его уже заждалась Каталина.

В понедельник, 11 октября, свет увидели Указы о присвоении званий народных артистов СССР двум популярным советским актерам – Олегу Ефремову и Юрию Яковлеву. Народ встретил эту новость с одобрением – оба действительно пользовались всеобщей любовью и давно заслужили эти высокие звания.

На следующий день в Москве выпал снег, чего в столице не случалось более тридцати лет – последний раз белое покрывало накрывало город в эти сроки 1 октября 1945 года. Из-за раннего снега были отменены натурные съемки в фильме «Служебный роман» – в тот день снимались только фоны, после чего в группе наступит недельный перерыв.

Тем временем у писателя Владимира Войновича продолжает молчать телефон. Взяв чистый лист бумаги и ручку, Войнович сел за письмо самому министру связи СССР Н. Талызину. На календаре было утро вторника, 12 октября. Поскольку Войнович обладал врожденным даром сатирика, послание у него вышло соответствующее. Приведу лишь несколько отрывков из него:

«Уважаемый Николай Владимирович!

С глубочайшей тревогой довожу до Вашего сведения, что в возглавляемой Вами отрасли народного хозяйства скрывается враг разрядки международной напряженности, захвативший ответственный пост начальника Московской городской телефонной сети…

С невероятным трудом мне удалось установить, что телефон мой отключен по распоряжению начальника Московской телефонной сети Виктора Фадеевича Васильева. Но за что?..

Поэту Коржавину я ничего хулиганского не сказал. Вы можете позвонить ему и проверить, если, конечно, не боитесь, что и Ваш телефон после этого замолчит… Может быть, хулиганством считается сам факт разговора с другой страной? Для чего же тогда предоставляются абонентам подобные хулиганские услуги?

А вот то, что Ваш подчиненный Васильев подслушивает чужие разговоры, лжет сам, заставляет лгать других и лишает людей возможности общаться между собой – это и есть самое настоящее хулиганство…

Отключая мой телефон, Васильев не только самого себя позорит как хулигана, но пытается посеять сомнения в искренности усилий Советского Союза по развитию процесса разрядки и ставит в неловкое положение лично товарища Брежнева.

Не мне Вам говорить, Николай Владимирович, что врагов разрядки во всем мире еще немало. Хорошего помощничка они нашли себе в нашей стране!.. Захватив телефонную сеть, враги разрядки могут пойти и дальше. А если они возьмут в свои руки еще и почту, телеграф, радио и телевидение, то тогда…

Чтобы уберечь нашу страну от столь неприятных последствий, я прошу Вас безотлагательно отстранить Васильева от занимаемой должности, а новому начальнику МТС приказать включить мой телефон…»

Как ни странно, но письмо Войновича возымело действие: нет, Васильева от занимаемой должности не отстранили (это было бы уж слишком), но телефон у писателя заработал. За что он, собственно, и ратовал в первую очередь.

14 октября с космодрома Байконур был произведен очередной старт космического корабля – на этот раз «Союза-23», пилотируемого экипажем в составе командира корабля подполковника Вячеслава Зудова и бортинженера подполковника Валерия Рождественского. Цель перед космонавтами была поставлена следующая: после досрочного возвращения на землю космонавтов Волынова и Жолобова они должны были состыковать свой корабль со станцией «Салют», перейти на ее борт и провести тщательную проверку работоспособности системы жизнеобеспечения, исследовать атмосферу и, в случае необходимости, сменить газовый состав в помещениях «звездного дома».

В тот же день в Москву из Венгрии вернулся Театр на Таганке. В аэропорту Шереметьево артистов встречали немногочисленные поклонники и родственники. Среди последних была и жена главрежа театра Юрия Любимова актриса Людмила Целиковская. Поэтому, когда Любимов, еще спускаясь по трапу, заметил внизу свою супругу, сердце его сжалось – но не от боли, а от предчувствия неминуемого скандала. А его жуть как не хотелось в присутствии стольких любопытных глаз. Но режиссер опасался зря: Целиковская была умной женщиной, к тому же она всегда стояла на принципиальной позиции, что творческий человек имеет право на мимолетные романы. Поэтому встретила мужа как подобает любящей жене – с улыбкой на устах. И даже дома, когда они остались наедине, она ни словом не вспомнила о том, что ей наговорили по телефону доброжелатели. Она надеялась, что и на этот раз мужу под хвост попала всего лишь мимолетная вожжа. Увы, она ошиблась, но до их расставания с Любимовым еще оставалось несколько месяцев.

Между тем для Любимова это было не последнее испытание. Буквально на следующий же день после возвращения в Москву его вызвали в горком партии. Один из тамошних боссов, отвечавших за идеологию, приняв его в своем кабинете, чуть ли не с порога огорошил заявлением: его актеры занимаются откровенной антисоветчиной. «А вы этому потворствуете!» – закончил свою гневную речь партначальник. «Позвольте, но в чем дело?» – искренне удивился Любимов. «А в том, что ваш актер Шаповалов оскорблял товарища Брежнева, изображая его в самом непотребном виде!»

У Любимова отвисла нижняя челюсть. В течение нескольких секунд он никак не мог понять, пока наконец до него не дошло. Действительно, артист Виталий Шаповалов, или, как его называли за глаза, – Шопен, обладал уникальным даром копировать речь Брежнева. Да еще к тому же он и внешне чем-то смахивал на генсека. И на одной из гастрольных вечеринок, проходившей в номере будапештской гостиницы, выпив лишку, он в течение нескольких минут изображал то, как Брежнев читает доклад на съезде. Ржачка стояла поголовная. Однако, как теперь выясняется, среди ржавших был и стукач, который уже на следующий день оперативно донес на имитатора в советское посольство, а оттуда информация пошла уже в Москву. И теперь Любимову надо было либо выручать артиста, либо отрекаться от него, чтобы самому не попасть под раздачу. Он выбрал первое. Вернув челюсть в нормальное положение, режиссер сказал: «Да вы с ума сошли! Шаповалов и не думал оскорблять уважаемого Леонида Ильича. Он всю жизнь мечтал сыграть его на сцене, даже меня достал своими предложениями дать ему такую роль. А поскольку таковой у меня нет, а желание у него есть, вот он и репетирует на публике. А что тут такого? Ведь играли же артисты Ленина, Сталина».

То ли Любимов говорил слишком убедительно, то ли партначальник попался очень доверчивый, но услышанное заставило его сменить гнев на милость. Пообещав не принимать никаких мер против артиста, он попросил Любимова передать ему, чтобы впредь он репетировал роль генсека исключительно дома и желательно без свидетелей.

Самое время взглянуть на киношную афишу. В первой половине октября в столичных кинотеатрах были показаны следующие премьеры: 4-го – «Стрелы Робин Гуда» Сергея Тарасова с участием: Бориса Хмельницкого, Юрия Каморного, Бориса Химичева и др.; 11-го – «Последняя жертва» Петра Тодоровского с участием: Маргариты Володиной, Олега Стриженова, Михаила Глузского и др. 9 октября в столичном Доме кино был открыт новый сезон показом фильма Ларисы Шепитько «Восхождение». Из фильмов зарубежного производства выделю следующие: 4-го в прокат вышла лента американского режиссера Майкла Андерсона «Вокруг света за 80 дней», 11-го – лента режиссера этой же страны Мартина Скорсезе «Алиса здесь больше не живет». С 7 октября в «Ударнике» прошла Неделя фильмов ГДР, где была показана новая картина с участием главного индейца Советского Союза Гойко Митича – «Братья по крови» (его партнером там был не менее популярный у нас в стране певец Дин Рид, который одновременно являлся и режиссером фильма).

Кино по ТВ: «Друг мой, Колька!» (1-го), «Деловые люди», «Офицеры» (с субтитрами), «Учитель пения» (3-го), «Юнга со шхуны «Колумб» (4-го), «Сибирь» (премьера т/ф 4–5, 8, 13—15-го), «Поздний ребенок» (5-го), «Ждем тебя, парень» (6-го), «Такие высокие горы» (7-го), «Новые похождения Кота в сапогах» (9-го), «Ну что же ты, папа?» (9—Ш-го), «Мать», «Ночь ужасов» (премьера т/ф 10-го), «Михайло Ломоносов» (11-го), «Красные поляны» (12-го), «Город у моря» (премьера т/ф 15-го) и др.

Из театральных премьер выделю следующие: 9-го в Театре имени Моссовета – «На полпути к вершине»; 12-го в Театре имени Пушкина – «Мужчины, носите мужские шляпы»; 15-го в ЦТСА – «Конец» с участием: Ларисы Голубкиной, Алины Покровской, Геннадия Крынкина и др.

Эстрадные представления: 4–6, 9—11, 14—16-го – в ГТЭ выступал Аркадий Райкин в спектакле «Зависит от нас»; 7—8-го – там же пел Юрий Богатиков. В эти же дни в Москве гастролирует известный польский композитор и рок-музыкант Чеслав Неман (Выджицкий). Сын настройщика роялей, Чеслав закончил музыкальное училище (Гродно) и высшую музыкальную школу (Гданьск). В конце 50-х играл в студенческом Жан-клубе на бас-кларнете. В 1962 году на Щецинском фестивале молодежных талантов вошел в «золотую десятку», после чего его пригласили в известную группу «Небескучарни». Во время триумфальных гастролей в парижской «Олимпии» Чеслав взял себе псевдоним – Неман (в честь одноименной реки, где прошло его детство). В 1965 году Неман получил главный приз фестиваля в Ренне – «Серебряного горностая» – и приз за оригинальное выступление. Два года спустя создал группу «Акварели» и был удостоен главной награды на фестивале в Ополе за песню «Странный этот мир». В Советском Союзе Немана хорошо знали, и здесь у него было множество поклонников. Однако до 76-го года он ни разу не приезжал в нашу страну. Поэтому его первые гастроли вызвали небывалый ажиотаж – в ГТЭ яблоку негде было упасть. Правда, не все из пришедших остались довольны увиденным, услышав в исполнении Немана достаточно сложную программу, состоявшую из композиций на стихи поэтов XIX века: «Лицом к солнцу», «Моя отчизна», «Похвала труду», «Цветы радуги» и др. Выступал Неман в сопровождении всего трех музыкантов: соло– и бас-гитаристов, ударника.

Между тем советскую космонавтику продолжают преследовать неудачи. Два месяца назад раньше срока вернулись на землю космонавты Волынов и Жолобов, как та же участь постигла и двух других – Зудова и Рождественского, которые стартовали всего лишь несколько дней назад – 14 октября. Они летели в долгую командировку на станцию «Салют», но уже с самого начала полета у них отказала система сближения. А это свело на нет и всю Долгую наземную подготовку, и все попытки экипажа попасть на станцию. И хотя космонавты были готовы повторить еще раз попытку стыковки, однако с земли был дан приказ «отбой». И правильно: соударение двух многотонных объектов на орбите могло трагически закончиться и для людей, и для техники. Однако приключения космонавтов на этом не закончились.

На земле наступила суббота, 16 октября, когда капсула с космонавтами начала приземление в районе озера Тенгиз, что в 195 километрах юго-западнее города Целинограда. По злой иронии судьбы, аппарат приземлился не на землю, а аккурат в само озеро. Холодная вода пропитала ткань парашюта, и она пошла на дно, а капсула, как поплавок, перевернулась люком вниз, в воду, двигателями мягкой посадки вверх. Космонавты оказались пристегнутыми в ложементах вверх ногами. Ощущение, скажем прямо, не из приятных.

Тем временем к месту падения аппарата мчались спасатели. Их путь был труден, поскольку мела сильная пурга, да еще накануне ударил мороз (минус 20). Но на помощь космонавтам пришли местные жители, которые первыми появились у места падения и, разобрав заборы, развели огромные костры. Они и стали ориентирами для спасателей. Однако густой туман и порывистый ветер никак не позволяли «вертушкам» приблизиться к бултыхающейся капсуле. Запросили Москву – мол, может, спасти космонавтов как-нибудь иначе, – но оттуда поступил приказ: только с вертолетов (опыта вызволения корабля из воды не было). Кстати, из-за этого едва не случилось массовое побоище: несколько подвыпивших местных жителей стали спускать на воду лодку, опасаясь, что космонавты могут замерзнуть, а спасатели бросились их оттаскивать от берега. С большим трудом, но конфликт удалось ликвидировать.

Между тем космонавты ждали помощи. Как вспоминает В. Зудов:

«Мы выключили все приборы, даже на радиосвязь с группой поиска выходили лишь в строго определенное время. Синтетические скафандры, надетые на голое тело, лишь помогали быстрее замерзнуть. Полезли в аварийный запас, нашли нож и, искромсав ткань, стянули их с себя. Потом минут пятнадцать влезали в шерстяные спортивные костюмы. Ощущение было, будто мы вдвоем забрались вверх тормашками в платяной шкаф и там переодеваемся. Дышать старались через раз: воздух заканчивался, поскольку вентиляция была залита водой. Ждем. Терпение уже на исходе. Вдруг снаружи стук, и мы услышали: «Ребята, вы живы?» Наконец-то! Но это, оказывается, на резиновой лодке приплыл командир одного из вертолетов – Чернявский. Из Москвы поступила команда: «Спасать экипаж!» А поскольку вертолет он поднять в воздух не мог, то, как дисциплинированный офицер, решил выполнить команду по-другому.

– Выходите, я вас довезу до берега! – предложение было заманчивое, но невыполнимое. Ведь люк, через который мы могли бы выбраться, был под водой. Да и лодка у «спасателя» была одноместной. Очень быстро Чернявский понял, что и сам оказался в западне: уйти не сможет, так как до берега далеко, и сил грести против ветра у него не хватит. Он привязал лодку к капсуле и тоже стал ждать. Нас, замерзших, стало трое.

Тем временем на металлических частях внутри корабля появилась изморозь, мы ею растирали виски, чтобы не потерять сознания…»

Только ближе к утру к месту приземления привезли аквалангистов. Но приступить к спасению космонавтов «с пылу, с жару» не получилось – мешала плохая погода. Опять пришлось ждать. Когда наконец на небе появилось просветление, космонавты находились в ледяной воде уже десятый час. Но вот опытные пилоты Николай Кондратьев и Олег Нефедов зависли на вертолете над капсулой и спустили вниз лестницу – для Чернявского. Тот уже настолько замерз на ветру, что еле передвигал конечностями. (Чуть позже его захотят выгнать из авиаотряда за самоуправство, но благодаря заступничеству космонавтов дело обойдется лишь порицанием.) После этого аквалангисты закрепили трос к стренге капсулы, и ее подняли над водой. Затем почти час летели до берега. Когда космонавты наконец появились наружу, их встретило громогласное «ура», вырвавшееся из сотни глоток. Кстати, пресса об этом спасении ничего не написала, сообщив советским гражданам, что «произошло благополучное приводнение космического корабля в расчетную точку».

17 октября из жизни ушел актер Александр Хвыля. Начав свой путь в кино в начале 30-х с малозначительных ролей, этот актер затем вытянул счастливый билет – сыграл двух национальных героев и сразу стал знаменит. Речь идет о герое Украины Кармелюке и герое Гражданской войны Александре Пархоменко (одноименные фильмы 1939 и 1942 годов). Чуть позже с ролей героических персонажей Хвыля перешел на роли характерные, комедийные. Большой успех сопутствовал его ролям в фильмах-сказках: «Марья-искусница» (1960), «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1961), «Морозко» (1965), «Огонь, вода и… медные трубы» (1968). На момент смерти актеру шел 72-й год.

В среду, 20 октября, глава Спорткомитета СССР Павлов направил в ЦК КПСС очередное письмо, касающееся предполагаемого матча за шахматную корону между Карповым и Фишером. И он в своем письме в ЦК написал следующее:

«Спорткомитет СССР продолжает считать в принципе нецелесообразным проведение подобного матча… В случае получения конкретных условий от Фишера и его компаньонов полагаем целесообразным вести дело на затяжку переговоров, а также совместно с А. Е. Карповым разработать такие контрпредложения, которые создавали бы предпочтительные условия для чемпиона мира и были неприемлемы для Р. Фишера».

В тот же день, 20 октября, в Перми был оглашен приговор банде отморозков (главарь – 29-летний Александр Жидков по прозвищу Спартак), которые в декабре прошлого года за несколько часов убили пять человек (среди них был и ребенок в утробе матери) и около десяти ранили. Это преступление имело столь большой резонанс, что эхо его докатилось до Москвы. Оттуда пришел приказ рубить головы всем провинившимся. Были сняты со своих должностей начальники Пермского и Орджоникидзевского ОВД, линейного отдела милиции Пермь-II. Начальника управления угро предупредили о неполном служебном соответствии. Начальнику штаба ОблУВД объявили выговор. Вообще наказанных было много – список их фамилий растянулся на полторы страницы. Но особый счет был предъявлен к убийцам.

В своем последнем слове на суде главарь банды Жидков сказал: «Заслуживаю только смертную казнь. Лично для меня 15 лет заключения – это равносильно механической смерти в рассрочку. Предпочитаю пулю, а не самоедство». Ему пошли навстречу – Жидков был приговорен к «вышке». Эта же участь постигла и двух его подельников – Веретельникова и Левченко (последний, не смирившись с приговором, после окончания суда попытался напасть на караульного, но был сбит с ног и утихомирен). Четвертый бандит – Баландин – был осужден на 15 лет заключения с отбыванием первых пяти лет в тюрьме, с последующей ссылкой. Еще пятеро преступников получили более мелкие сроки – от 3 до 6 лет тюрьмы.

И еще одно событие, датированное 20 октября, хотелось бы отметить: в перерыве футбольного матча на Кубок европейских чемпионов между киевским «Динамо» и греческой командой «ПАОК» (Солоники) (матч начался в 19.00 и завершился победой киевлян со счетом 4:0) было показано покаянное заявление французского гражданина Жана-Кристиана Тира, арестованного в Москве 1 сентября. Как мы помним, в тот день он распространял антисоветские листовки у метро «Пушкинская», но был схвачен и препровожден в СИЗО КГБ в Лефортово. Там с Тиром была проведена определенная работа, которая дала прекрасные результаты – он согласился выступить с покаянным заявлением, которое было озвучено не только по ТВ, но и публиковалось в центральных газетах. Приведу лишь несколько отрывков из него:

«Перечислить все, что мне понравилось, просто невозможно (речь идет о СИЗО в Лефортово. – Ф.Р.)… В камерах отопление было включено намного раньше, чем в кабинетах следователей! Питание – хорошее, дежурные – вежливы и не грубы, гигиенические условия – нормальные и т. д…

Советские граждане, которых я встречал на улицах, совершенно не имели того облика, который представляют угнетенные народы. Они хорошо одеты, вежливы, а при общении с ними я ощущал гражданское чувство, человеческую теплоту, которые давно уже исчезли у нас. Особенно это чувство я испытал в метро, которое при первом взгляде уже представляет собой грандиозное достижение, а его чистота в сравнении с парижским или нью-йоркским метро оставляет великолепное впечатление. Никакой толкотни, шума, нет ни нищих, ни банд оголтелых хулиганов, представляющих настоящее бедствие для нашего транспорта!..»

Кто помнит Москву того времени, наверняка согласится с французом: СИЗО в Лефортово действительно было лучшим в стране, а метро и сейчас, спустя четверть века после описываемых событий, поражает своей чистотой. Банд оголтелых хулиганов в нем не появилось, но вот с нищими беда – они теперь курсируют в подземке регулярно, донимая пассажиров одной и той же песней: «Сами мы не местные…» Но вернемся в год 76-й.

В те октябрьские дни в Ленинграде едва не погиб академик Дмитрий Лихачев. Неприятности для него начались еще в мае, когда он позволил себе публично защищать Александра Солженицына и Андрея Сахарова: за это неизвестные облили бензином дверь его квартиры и подожгли. По счастью, огонь удалось быстро потушить. Но даже после этого Лихачев не отступил от своих убеждений и продолжал защищать диссидентов. И тогда его приговорили к смерти.

В один из тех октябрьских дней Лихачев должен был выступать на филфаке Ленинградского университета с докладом о «Слове о полку Игореве». Доклад лежал в широком боковом кармане пальто, а книжка с самим «Словом…» – во внутреннем, у сердца. Именно она и спасла жизнь академика. Когда за час до выступления он вышел из дверей своей квартиры, на лестничной площадке на него набросился неизвестный мужчина среднего роста. Он ударил Лихачева кулаком в солнечное сплетение, а когда тот согнулся, выхватил нож и нанес удар точно в сердце. Но лезвие не смогло пробить обложку. Отбросив академика к стене, нападавший убежал. Стоит отметить, что спустя месяц Лихачеву исполнится 70 лет и только два печатных издания – «Комсомольская правда» и «Литературная газета» – возьмут на себя смелость поздравить юбиляра с этой датой. Но вернемся в октябрь 76-го.

В те дни на свое рабочее место вернулся председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин. Как мы помним, в самом начале августа он едва не погиб, перевернувшись в лодке-байдарке. Брежнев, который давно недолюбливал премьера, обернул это несчастье себе во благо – назначил в замы к Косыгину своего человека Николая Тихонова. Тот все эти дни (да еще И. Архипов) и сидел «на хозяйстве». У недругов Косыгина была надежда на то, что тот не сумеет полностью поправиться (как-никак ему шел 73-й год) и сам запросится на пенсию. Но этого не произошло. 19 октября Косыгин появился на переговорах с монгольским руководителем Цеденбалом, а три дня спустя встретился в Кремле с премьер-министром Польши Ярошевичем. Выглядел он при этом вполне нормально.

Вспоминает Н. Байбаков: «После выздоровления Алексей Николаевич снова включился в работу. И однажды, после рассмотрения какого-то документа по здравоохранению, завел со мной странную беседу. Он любил иногда поговорить на отвлеченные темы, вероятно, чтобы снять напряжение. На сей раз после длительной паузы он вдруг спросил:

– Скажи, ты был на том свете?

Я ответил, что не был, да и не хотел бы там быть.

– А я там был, – с грустноватой ноткой отозвался Алексей Николаевич и, отрешенно глядя перед собой, добавил: – Там очень неуютно…»

В понедельник, 25 октября, в Москве открылся очередной Пленум ЦК КПСС (шел два дня). На нем с большой речью выступил Брежнев. Он с гордостью сообщил собравшимся, что «битва за хлеб 1976 года выиграна и выиграна с честью». По его словам, колхозниками на день Пленума было уже намолочено более 216 миллионов тонн зерна, а это значит, что еще чуть-чуть – и будет побит рекорд 73-го года, когда было намолочено 222 миллиона тонн (рекорд действительно побьют). Правда, сведущие люди знали, что вся эта цифирь от лукавого – ведь намолоченное зерно еще надо было довезти до амбаров (в Советском Союзе той поры цифры потерь от перевозки достигали 30–40 %).

Кроме этого, Брежнев пообещал повысить к концу X пятилетки, то бишь к 1980 году, среднюю зарплату рабочих и служащих до 170 рублей, а колхозников – до 116 рублей. Зал встретил это сообщение громом аплодисментов. Стоит отметить, что хлопали сплошь люди, зарплата которых уже тогда, за четыре года до X пятилетки, составляла свыше 500 рублей. Нахлопавшись вдоволь, эти люди потянулись в кремлевский буфет, который по этому случаю выставил на столы самые изысканные разносолы и все по дешевке: черную икру за 40 копеек, красную рыбу за 36 копеек, грибной жюльен за 44 копейки и т. д. и т. п. Кстати, в эти же дни по советскому ТВ показали интервью с президентом Франции Валери Жискар д’Эстеном. Тот сообщил, что заработная плата французского рабочего составляет 1676 франков, что в пересчете на советские деньги равно 324 рублям. Так наш переводчик, шельма, эту часть речи президента попросту не перевел. Видимо, испугался сравнений.

В дни работы Пленума в Москве находился Борис Ельцин, который тогда работал завотделом строительства Свердловского обкома партии, а в столице находился на учебе – грыз гранит науки в Академии общественных наук при ЦК КПСС. На следующий день после окончания Пленума его прямо с занятий вызывают на Старую площадь. Отправляясь туда, Ельцин в глубине души догадывался о возможной причине вызова: после того как на Пленуме 1-й секретарь Свердловского обкома Рябов был избран секретарем ЦК, его кресло осталось вакантным, и Ельцин был главным претендентом на него. Правда, был еще 2-й секретарь обкома Коровин, но его шансы занять пустующее кресло были равны нулю – уж больно сложный у него был характер, о чем знали даже в Москве.

В ЦК Ельцин обошел несколько кабинетов: был сначала у Капитонова, затем заглянул к Кириленко, потом к Суслову. И только после того, как главный партийный идеолог дал свое «добро», Ельцина привели к Самому – к Брежневу. Далее послушаем самого Б. Ельцина:

«Брежнев сидел в торце стола для заседаний. Я подошел, он встал, поздоровался. Потом, обращаясь к моим провожатым, Брежнев говорит: «Так это он решил в Свердловской области. власть взять?» Капитонов объясняет: да нет, он еще ни о чем не знает. «Как не знает, раз уже решил власть взять?» Вот так, вроде и всерьез, вроде и в шутку, начался разговор. Брежнев сказал, что заседало Политбюро и рекомендовало меня на должность первого секретаря Свердловского обкома партии…

«Ну как?» – спросил Брежнев. Все это было, конечно, неожиданно для меня, область очень крупная, большая партийная организация… Я сказал, если доверят, буду работать в полную силу, как могу. Поднялись, он вдруг говорит: «Только пока вы не член ЦК, поскольку уже прошел съезд, выборы закончились». Я, естественно, и вопроса такого не мог задать, но он почему-то таким оправдывающимся голосом это проговорил. Потом смотрит, а у меня нет депутатского значка Верховного Совета, и говорит: «Вы не депутат?» Я говорю: «Депутат». Он оглядывается на секретарей с удивлением: «Как депутат?» Я вообще-то совершенно серьезно говорю: «Областного Совета». Это, надо сказать, вызвало большое оживление, поскольку депутат областного Совета на таком уровне за депутата не считался. Ну, в общем, на том и расстались. Давайте, говорит, с Пленумом не тяните…» (Пленум, на котором Б. Ельцин был избран 1-м секретарем, состоится 2 ноября. – Ф.Р.)

Эльдар Рязанов продолжает снимать «Служебный роман». После натурных съемок группа переместилась в 10-й павильон «Мосфильма», где была выстроена декорация «кабинет» и «приемная Калугиной». Съемки там начались 25 октября. На следующий день снимали сцену разговора Калугиной и Новосельцева в приемной, 27—28-го – эпизоды в приемной и кабинете, 29-го – в рабочем зале института.

Во второй половине октябре в столичных кинотеатрах состоялись следующие премьеры: 18-го в прокат вышла комедия Сергея Никоненко «Трын-трава», где главную роль сыграл сам создатель фильма, в остальных ролях снимались: Лидия Федосеева-Шукшина, Николай Бурляев и др.; 25-го – фильм В. Никифорова «Сын председателя», где председателя сыграл Владимир Самойлов, а в роли его сына выступил сын актера Александр Самойлов; 29-го – «Маяковский смеется» Сергея Юткевича и Анатолия Карановича, где снялись: Леонид Броневой, Ия Саввина, Галина Волчек и др. С 14 по 20 октября в кинотеатре «Россия» прошла Неделя фильмов Франции, где были показаны следующие фильмы: «Пистолет «Питон-357», «Мадо», «Дикарь», «Священный год» и др.

Кино по ТВ: «Вся королевская рать» (15—17-го), «Королевство кривых зеркал» (16-го), «Доктор философии» (премьера т/сп 17-го), «Николай Бауман» (18-го), «Юркины рассветы» (19—22-го), «Включите Северное сияние» (20-го), «Четвертый жених» (21-го), «Морозко», «Неуловимые мстители» (23-го), «Дон Кихот», «Новые приключения неуловимых», «Мы с вами где-то встречались» (24-го), «Зоя» (25-го), «Нежность» (27-го), «Эти непослушные сыновья» (премьера т/ф 27—29-го), «Великие голодранцы» (29-го), «Варвара-краса, длинная коса», «Большая руда», фильмы Ч. Чаплина (30-го), «Человек-амфибия» (31-го) и др.

Из других передач назову: «Утренняя почта» (23-го, 30-го), «Кинопанорама» (23-го; в передаче был показан сюжет, посвященный 40-летию «Союзмультфильма», были представлены новые фильмы: «Страх высоты», «…И другие официальные лица», т/ф «Дни хирурга Мишкина», вспомнили про хит 20-х – комедию «Поцелуй Мэри Пикфорд», а на «десерт» гостем ведущего передачи Георгия Капралова стала актриса Ирина Мирошниченко).

Театральные премьеры: 21-го – в Театре-студии киноактера был показан спектакль «Чудо» с участием: Владислава Дворжецкого (дебют на сцене ТКА); 22-го в Театре на Малой Бронной – «Отелло», в роли Отелло – Николай Волков, Яго – Лев Дуров, Дездемоны – Ольга Яковлева; 26-го в филиале Малого театра – «Господа Головлевы»; 28-го в Театре имени Гоголя – «Старым казачьим способом» с участием: Бориса Чиркова, Ольги Науменко, Евгения Меньшова и др.; 29-го в ЦТСА – «Васса Железнова» с Ниной Сазоновой в главной роли.

Эстрадные представления: 16—18-го – в Кремлевском Дворце съездов высадился десант из Ленинграда в лице: Ирины Понаровской, Людмилы Сенчиной, Таисии Калиниченко и др.; 17—18-го – во Дворце спорта в Лужниках выступали ВИА «Лайне» и «Акварели»; 20—25-го в ГЦКЗ – ансамбль Саши Суботы (Югославия); 24—25-го – во Дворце спорта состоялись концерты с участием: Льва Лещенко, Геннадия Хазанова, ансамбля «Мелодия» и др.; 20–21, 23–25, 30—31-го – в Театре эстрады продолжил свои выступления Аркадий Райкин.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю