Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 133 страниц)

1976. Ноябрь

«Мимино»: съемки без Фрунзика. Письмо в защиту Сахарова. Как Подгорный хотел отучить генсека от зазнайства. «Торпедо» (Москва) – чемпион СССР по футболу. Обидели Ирину Понаровскую. Почему Пугачева была недовольна своим выступлением в «Огоньке». Трагическая судьба писателя Виктора Курочкина. Юрий Поляков в армии. Москвичи рвутся на американскую выставку в Сокольниках. «Сибириада»: снимают пожар на нефтепромысле. Футбольный «Спартак» вылетает в первую лигу. Как Ирина Понаровская вытащила из петли режиссера Семена Арановича. Легендарная овчарка Пальма нашла нового хозяина. КГБ ищет книгу про советскую коррупцию. Возвращение Валерия Харламова. Заседание по НЛО. Снимают суд в «Мимино». Любовный роман Пугачевой и Стефановича: роспись кровью. Как «квасили» комсомольцы. Ноябрьские маршруты Высоцкого. Цензура не принимает фильм «Несовершеннолетние». Бесхитовая «Песня года». Пол Маккартни мечтает приехать в СССР.

Кинорежиссер Георгий Данелия снимает на «Мосфильме» комедию «Мимино». Съемки фильма начались еще в середине сентября в Грузии – в Телави и поселке Омала снимали эпизоды, относящиеся к деревенской жизни летчика Мизандари (Вахтанг Кикабидзе). В конце октября съемочная группа вернулась в Москву, чтобы здесь начать работу над столичными эпизодами. Так, в понедельник, 1 ноября, в 6-м павильоне студии должны были снимать эпизод, где Мизандари и его армянский друг Хачикян (Фрунзе Мкртчян) случайно встречаются с земляком Мизандари, Палишвили (Арчил Гомиашвили), который много лет назад обещал сестре летчика жениться на ней, однако «поматросил и бросил». Несмотря на то что все в тот день у киношников было на мази, съемки не состоялись – из Еревана не смог прилететь Мкртчян. Причина у него была уважительная, но неожиданная: премьеру спектакля, в котором он играл главную роль, перенесли с конца октября на месяц позже. И все эти дни Мкртчян был занят в прогонах.

Поскольку простаивать было накладно, решили снимать те эпизоды, где его герой не участвовал. Так, 2 ноября сняли несколько мизансцен, где Мизандари выясняет отношения с женой Палишвили (Микаэла Дроздовская). К сожалению, эти сцены в окончательный вариант фильма не войдут.

В тот же день в газету «Труд» было направлено письмо от ветерана партии, члена КПСС с 1926 года, Р. Лерт. Не стал бы упоминать об этом факте (мало ли писем приходило в те годы в газеты), если бы не одно «но»: старая партийка в своем послании брала на себя смелость защищать академика Андрея Сахарова, которого «Труд» в своем политическом фельетоне от 28 октября под названием «Хроника великосветской жизни»– припечатывал к позорному столбу как отщепенца и наймита капиталистов, а его жену упрекал в том, что она сделала себе глазную операцию не на родине, а в Италии (операция состоялась 3 сентября). Между тем защищать Сахарова в те годы было крайне опасно: иным за это могли испортить карьеру, а иных и вовсе на тот свет отправить (вспомним случай с академиком Дмитрием Лихачевым, которого только чудо спасло от смерти). Приводить весь текст весьма обширного письма я не стану, ограничившись лишь избранными местами:

«То, что напечатано в вашей газете, – не полемика. И никакая не «идеологическая борьба». Это просто ушат грязи, обдуманно вылитый на голову чистого, честного и гуманного человека, который «поднял голову от научных расчетов, огляделся и усмотрел общую неустроенность дел человеческих».

Вот за это вы и ненавидите его и поливаете грязью. Сидел бы за своими научными расчетами и не нарушал бы монополию: говорить о «неустроенности дел человеческих» положено только вам – и только то, что приказано…

Вы осмеливаетесь упрекать Сахарова в том, что, будучи 1921 года рождения, не принимал участия в войне, а «продолжал спокойно получать образование». Да где была бы сейчас наша страна, если бы в мясорубку войны были брошены все ученые и вся студенческая молодежь?.. Вот в «Книжке партийного активиста» я читаю биографии членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС. Это – высший штаб нашей страны. Двадцать два человека. Почти все – участники Великой Отечественной войны; большинство значительно превосходят А. Д. Сахарова по возрасту. Однако среди двадцати двух я насчитала четырех человек сахаровского поколения, которые на фронте не были и в войне не участвовали. Одному из них в 1941 году исполнилось 23 года, другому – 24, двум по 27 лет. Возраст, как мы видим, самый цветущий, призывной. Все они, конечно, в годы войны работали или учились. Как ни относиться персонально к каждому из них, но чье-либо утверждение, будто эти люди «по склонностям своим не торопились разделить героическую судьбу своего поколения», справедливо рассматривалось бы как бессовестная клевета. А в отношении Андрея Дмитриевича Сахарова бессовестная клевета, значит, допустима?.. У вас поворачивается язык упрекать в продажности человека, который всю свою Ленинскую премию (сто тысяч рублей) отдал на строительство онкологического центра в Москве…

Кончаю тем же, чем начала: стыдно. Мне – стыдно вдвойне: я – член того же Союза советских журналистов и той же партии, что и редактор «Труда».

На «Мосфильме» продолжаются съемки фильма «Мимино». Поскольку Фрунзе Мкртчяна по-прежнему не отпускают из театра, приходится снимать эпизоды без его участия. Так, 4 ноября в 6-м павильоне снимали сцену, где Мизандари приходит на квартиру супругов Синицыных (Владимир Басов и Валентина Титова), чтобы те помогли ему устроиться в Москве. Они выбивают ему номер в гостинице «Россия», а после его ухода недоумевают: кто это такой? Смешной эпизод.

5 ноября в Кремлевском дворце съездов состоялось торжественное заседание, посвященное 59-й годовщине Октябрьской революции. С большим докладом выступил член Политбюро Федор Кулаков. Между тем за несколько минут до начала заседания случился любопытный инцидент между Брежневым и Подгорным. Невольным его свидетелем стал тогдашний заместитель генерального директора ТАСС Евгений Иванов. Он вспоминает:

«Мне поручили написать отчет о торжестве. За кулисами перед выходом на сцену – полумрак, тишина. Пропущенный охраной к телам «всех святых», я с блокнотиком пристроился за одной из кулис так, чтобы меня не было видно. Стою в ожидании, чтобы «отчекрыжить» в своей рабочей заготовке прежде всего членов Политбюро. Остались буквально считаные секунды до появления за кулисами членов президиума торжественного заседания. Тишина. И вдруг до моих ушей доносится знакомый голос Подгорного, с которым я также ездил в командировки, общался, разговаривал. Тихо, но и не шепотом он говорил Брежневу, который чуть недослышивал, буквально следующее: «Леонид Ильич, вот сейчас опять будут славословия, в твой адрес. Мы же сами против культа. Тебе стоит только встать и сказать, чтобы это прекратилось». Я оторопел, не часто услышишь такие откровенные советы друг другу хозяев Кремля. Собеседники меня не видели, и я, замерев как вкопанный, весь отдался слуху: каким будет ответ? Но ответа не последовало. Брежнев промолчал и, не проронив ни слова, тяжело пошел на сцену, в президиум.

Я пребывал в некоем стрессовом состоянии. То, что Подгорный озвучил Ильичу, народ говорил тогда почти открыто. Но одно дело услышать такое от соседа по площадке или в пивной очереди, а другое – от главы государства…»

В субботу, 6 ноября, в регулярном чемпионате страны по футболу (осенний турнир) определился досрочный чемпион – им стала столичная команда «Торпедо», которая в тот день выиграла 1:0 у динамовцев из Тбилиси. Победный гол на 16-й минуте забил Евгений Храбростин. Набрав 20 очков, торпедовцы стали недосягаемы для своих ближайших конкурентов – футболистов киевского и тбилисского «Динамо», львовских «Карпат». Золотой состав «Торпедо» выглядел следующим образом: А. Зарапин, Круглов, С. Пригода, Н. Худиев, В. Бутурлакин, Ю. Миронов, В. Белоусов, В. Юрин, В. Филатов, В. Сахаров, В. Сучилин, А. Дегтярев, С. Петренко, С. Гришин, Е. Храбростин, А. Беленков, Ю. Сарайкин; тренер – В. Иванов.

7 ноября на Красной площади состоялся традиционный военный парад. Принимали его, как и положено, члены Политбюро, выстроившиеся на трибуне Мавзолея. Парад продлился два часа. На улице было морозно, поэтому, чтобы руководители государства не замерзли, им включили обогреватели (они располагались под трибуной), накрыли неподалеку столы с горячей закуской (члены Политбюро подходили к столу поодиночке и таким образом грелись). Но главный «сугрев» начался после парада – в банкетном зале Кремля. Там, под икорку и балычок, членам Политбюро был показан концерт, в котором принимали участие сплошь звезды советской эстрады. Но были среди них и дебютанты: например, ленинградская певица Ирина Понаровская, которая удостоилась чести быть приглашенной туда после своего недавнего успеха на фестивале в Сопоте. Певица ехала в Москву на крыльях радости, а уезжала, глубоко оскорбленная. Впервые она воочию увидела, что такое петь перед жующей публикой, причем не простой, а самой высокопоставленной. Концерт завершился в половине третьего дня, после чего всех артистов скоренько выпроводили восвояси, даже не накормив. Понаровской сунули билет на «Красную стрелу», который отбывал из столицы… глубокой ночью. В итоге в течение семи часов она просидела на вокзале, продрогшая и голодная. С тех пор она дала себе зарок никогда больше не выступать на подобных мероприятиях.

Те праздничные дни принесли огорчение и другой советской певице – Алле Пугачевой. Вечером 7 ноября по ЦТ был показан праздничный «Голубой огонек», в котором она исполнила две песни: одну из телефильма «Ирония судьбы» (ей подпевала Барбара Брыльска) и одну новинку – песню «Ты любил, и я любила». Что было потом, вспоминает сама певица:

«Выступив на «Огоньке», я сделала промах. Алексей Зубов написал отличную аранжировку в стиле регтайма: самой интересно, но выходить с этой песней на многомиллионную аудиторию, думаю, было преждевременно. На следующий день спрашивала знакомых: «Ну как?» Они отвечали: «А что, ничего, ты была в порядке, прическа эффектная». – «А песня-то как?» – «А ты какую пела?» Вот это меня просто подкосило. Певица имеет право на телевизионное выступление, когда есть полная уверенность, что запомнят не ее прическу, а ее работу. А то появилась Пугачева, телезритель зовет соседа: «Вась, твоя поет». Вася садится перед телевизором и отмечает: она сегодня в новом платье (или, допустим, похудела). Разве это в пользу исполнительницы? Вот если Вася, или Петя, или, точнее, миллионы зрителей послушают и улыбнуться радостно, а может, завздыхают – значит, что-то хорошее, личное вспомнили… Но главное – забудут, как выглядела певица, зато назавтра станут говорить: «Песня-то вчера была какая задушевная…»

Кроме Пугачевой, в том «Огоньке» также выступили: София Ротару, Юрий Богатиков, Юрий Гуляев и др. Зарубежную эстраду представила Мирей Матье, которая на борту легендарного крейсера «Аврора» спела песню про Октябрьскую революцию. Гостями передачи были также две дочери чилийского коммуниста Луиса Корвалана: Вивиана и Мария-Виктория.

10 ноября в Ленинграде на 51-м году жизни умер писатель Виктор Курочкин. Придя в большую литературу в 50-е годы, он за два десятилетия написал несколько книг. Однако самой блистательной из них стала повесть «На войне как на войне» – о фронтовых подвигах танкистов-самоходчиков (сам Курочкин в 40-е закончил самоходное училище). В конце 60-х режиссер Леонид Трегубович снял по этой повести фильм, который по праву вошел в сокровищницу отечественного военного кинематографа. К несчастью, в дни, когда снимался фильм – в 68-м, – Курочкин попал в беду. Однажды, возвращаясь из гостей, он был остановлен милицейским патрулем. Стражи порядка, придравшись к подвыпившему писателю, затолкали его в «воронок» и отвезли в отделение. Там Курочкина избили. Да так жестоко, что у него случился инсульт. И хотя врачам удалось спасти писателю жизнь, однако вернуть ему полноценное здоровье было уже не в их силах. Как напишет в своем дневнике Федор Абрамов:

«Виктор Курочкин отмучился. Его поразил неизлечимый недуг в сорок лет. Да, последние восемь лет – это годы муки. Он был обречен на молчание. Все понимать, все знать и ничего не мочь. Это ли не страшно?

И что еще: болезнь застала его в пору расцвета. Одна из самых ярких «звезд» на литературном небе послевоенном. И вот только что разработался, набрал силы и – катастрофа.

Но Виктор Курочкин не зря прожил жизнь…

Он был с чудинкой, выражаясь шолоховским языком. И не это ли делало его поэтом.

В последние дни видел: с собакой. Поводырь. Но он и этого поводыря лишился. Собака умерла…»

В эти же дни будущий писатель Юрий Поляков был далек от литературы и служил в армии – он загремел туда аккурат месяц назад. 12 ноября, в свой 22-й день рождения (его взяли в армию позже сверстников), Поляков оказался на пересыльном пункте в ГДР. Настроение у парня было неважнецкое. Он даже забыл, что у него сегодня день рождения! А когда вспомнил, то не удержался и поделился этой новостью со своими сослуживцами. А те внезапно обрадовались: как же, появился повод отвлечься от грустных мыслей. Тут же был сооружен импровизированный стол, на который каждый из присутствующих выложил остатки своей домашней снеди. Гуляли до вечера. Такого душевного дня рождения у Полякова больше не было.

Но вернемся обратно на родину. В те дни чуть ли не вся Москва рвалась в Сокольники, где с 11 ноября функционировала выставка «200 лет США». Причем народ по большей части стремился туда совсем не за тем, чтобы знакомиться с экспозицией, а только ради сувениров, которые бесплатно (на халяву) раздавались устроителями всем посетителям. Но добраться до этих сувениров было не просто – требовалось отстоять километровые очереди при уже морозной погоде. Именно по причине трудности попадания ваш покорный слуга не поехал на эту выставку (хотя на автобусе № 78, который ходил прямо от моего дома, мне до Сокольников было рукой подать), но я хорошо помню тот ажиотаж, который сопутствовал этому событию. После этой выставки чуть ли не половина москвичей щеголяла с полиэтиленовыми пакетами «Мэйд ин USA». Эти пакеты люди берегли как зеницу ока: стирали их, а если на них появлялись дырки, заклеивали скотчем. Когда я теперь рассказываю об этом своей дочери, она не верит. По сегодняшним меркам это действительно выглядит просто дико. Но ведь было!

Кинорежиссер Андрей Михалков-Кончаловский продолжает съемки фильма «Сибириада». С 10 ноября началась работа над одним из самых кульминационных и сложных эпизодов ленты – пожаром на нефтепромысле. Эпизод снимался в одном из лесных районов в Татарии. Там была специально поставлена списанная нефтяная буровая вышка, под которой провели нефтепровод с выбросом нефти под давлением на 60 метров в высоту. Вокруг вышки были возведены декорации, выкопаны грейфоны (ямы), в которые должна была падать искореженная от пожара техника – трактора, машины (тоже, естественно, списанные). К месту съемок нагнали тучу пожарных, которым предстояло этот грандиозный пожар тушить. Короче, съемки получились не менее впечатляющие, чем в Голливуде. Продлятся они до 30 ноября.

В субботу, 13 ноября, завершился регулярный чемпионат страны по футболу. Как мы помним, досрочными чемпионами стали футболисты столичного «Торпедо», набравшие 20 очков, 2-е место заняли киевские динамовцы (18), 3-е их одноклубники из Тбилиси (17). Беда пришла на улицу болельщиков столичного «Спартака» (к ним относится и ваш покорный слуга) – их любимая команда ВПЕРВЫЕ в истории отечественного футбола вылетела из высшей лиги в первую. «Спартак» набрал всего лишь 13 очков и занял предпоследнее, 15-е место. В болельщицких кругах ходили упорные слухи, что этот вылет был специально подстроен недоброжелателями всенародно любимой команды. Судите сами: в последнем туре «Спартак» встречался в Киеве с лидером чемпионата – тамошним «Динамо» – и проиграл 1:3.

Однако шансы остаться в высшей лиге у него еще были, если бы его земляки – торпедовцы и железнодорожники из «Локомотива» – обыграли его ближайших конкурентов – ереванский «Арарат» и донецкий «Шахтер». А те, как будто нарочно, проиграли с минимальным счетом 0:1.

Продолжаются съемки «Служебного романа» – вот уже почти месяц как съемочная группа переместилась с улиц Москвы в 10-й павильон «Мосфильма», где выстроены декорации «кабинет Калугиной», «приемная», «рабочий зал». Так, 15 ноября снимался один из самых кульминационных эпизодов ленты: Новосельцев (Андрей Мягков), узнав о том, что Самохвалов (Олег Басилашвили) вынес на суд общественности любовные письма Ольги к нему, возвращает ему долг и отвешивает увесистую оплеуху. Самохвалов, вместо того чтобы ответить по-мужски (тем более что свидетелем этой сцены становится их начальница Калугина), трусливо ретируется.

Пока одни фильмы снимаются, другие выходят на широкий экран. В первой половине ноября в московских кинотеатрах демонстрировались следующие новинки кинематографа: 1-го – спортивная мелодрама «Центровой из поднебесья» Исаака Магитона с участием: Сергея Кретова, Людмилы Суворокиной и др. (в фильме звучали новые песни Александра Зацепина на слова Леонида Дербенева в исполнении Аллы Пугачевой: «До свидания, лето» и «Любовь одна виновата»); историко-революционная драма «Победитель» Андрея Ладынина и Эдгара Ходжикяна с участием: Александра Збруева, Георгия Тараторкина и др.; 15-го – детская комедия «Ар-хи-меды!». Из новинок зарубежного кино выделю две ленты: итальянский фильм «Конформист» и «Дефа-вестерн» «Ульзана» (продолжение фильма «Апачи») с Гойко Митичем в главной роли (последний фильм демонстрировался в «Октябре» и «России» с 15 ноября).

С 9 ноября на экраны вышел фильм ленинградского режиссера Семена Арановича «…И другие официальные лица». Фильм откровенно слабый, из разряда пропагандистских: в нем рассказывалось о том, как высокопоставленные чиновники из советской внешнеторговой организации блюдут честь страны. Ленту не спасало даже присутствие в ней классных актеров: Вячеслава Тихонова, Ирины Мирошниченко, Всеволода Санаева, Льва Круглого, Николая Волкова, Евгении Ханаевой. Странно, но эту серость снял хороший режиссер, который в последующем создаст настоящие шедевры: «Рафферти», «Торпедоносцы», «Противостояние».

Мало кто знал, что за несколько месяцев до премьеры «Лиц» Аранович едва не свел счеты с жизнью. Причины – сугубо личные. Аранович имел несчастье влюбиться в девушку, почти ровесницу его дочери от первого брака, и та от него забеременела. Однако, увидев, что эта новость не слишком обрадовала режиссера, девушка сделала аборт и заявила, что между ними все кончено. Пытаясь отговорить от этого шага, Аранович послал к ней в качестве парламентера свою хорошую знакомую – певицу Ирину Понаровскую. Но миссия не привела к успеху – возлюбленная Арановича и ей объявила, что уходит от режиссера. И тогда он решился на отчаянный шаг.

Вечером Аранович позвонил Понаровской и попросил навестить его завтра утром – взять какое-то важное письмо на «Ленфильм». Певица повесила трубку, как вдруг ее пронзила ужасная догадка. Она выскочила из квартиры и со всех ног помчалась в дом режиссера – Аранович жил напротив. Она успела вовремя. Режиссер уже успел выбить из-под себя стул и болтался в петле на кухне. Понаровская обхватила его за ноги, приподняла, а потом дотянулась до ножа, лежавшего на столе и перерезала веревку. Затем в течение нескольких минут пыталась привести самоубийцу в чувство, обливая холодной водой. В итоге режиссер пришел в себя. И утром следующего дня даже отправился на работу. А чтобы у его сослуживцев не было к нему вопросов, повязал на горло шелковый платок. Но вернемся в ноябрь 76-го.

Из кинофильмов, демонстрируемых по ТВ, назову следующие: «Дни Турбиных» (премьера т/ф 1—2-го), «Первая девушка» (3-го), «Дети Дон Кихота» (4-го), «Земные и небесные приключения», «Улица без конца» (6-го), «Москва – Кассиопея» (впервые по ТВ 7-го), «Посланники вечности», «Отроки во Вселенной» (впервые по ТВ 8-го), «Без страха и упрека», «Я, Франциск Скорина…», «Помни имя свое» (впервые по ТВ 9-го), «Дикая собака Динго», «Песнь о Маншук» (10-го), «Неподдающиеся», «Это сладкое слово – свобода!» (с субтитрами, 1-я серия) (11-го), «Деревенский детектив» (12-го), «Новый Гулливер», «Рожденная революцией» (премьера т/ф 7-я серия) (13-го), «И был вечер, и было утро…», «Рожденная революцией» (премьера т/ф 8-я серия), «Пристань на том берегу», «Это сладкое слово – свобода!» (с субтитрами, 2-я серия) (14-го), «За нами Москва» (15-го) и др.

Из театральных премьер выделю: 3-го – в Театре имени Маяковского был показан спектакль «Долгожданный» с участием: Светланы Немоляевой, Бориса Тенина, Игоря Костолевского, Александра Фатюшина и др.; 12-го в Театре имени Вахтангова – «Лето в Ноане»; 13-го в Театре имени Пушкина – «Мораль пани Дульской»; 14-го в ЦТСА – «Экзамены никогда не кончаются» с участием: Владимира Зельдина, Любови Добржанской, Ларисы Голубкиной и др.

Эстрадные представления: 6—8-го – в ГТЭ прошли концерты с участием: Геннадия Хазанова, Иосифа Кобзона, Бориса Владимирова и Вадима Тонкова, Вадима Мулермана, Вероники Кругловой, Марии Лукач и др.; 7—14-го – во Дворце спорта в Лужниках выступали: ВИА «Голубые гитары», Нина Бродская, Евгений Петросян, Геннадий Хазанов и др.; 11—13-го – в ГТЭ выступал Аркадий Райкин; 12—13-го – в «Октябре» пел Иосиф Кобзон; 15-го – в Кремлевском дворце съездов состоялись концерты с участием: Иосифа Кобзона, Валентины Толкуновой, Екатерины Шавриной, Геннадия Дудника, Бориса Владимирова и Вадима Тонкова и др.

В те ноябрьские дни благополучно завершилась история, за которой с замиранием сердца наблюдала вся страна. А началось все с заметки Юрия Роста, которая появилась 19 сентября в «Комсомольской правде». В ней рассказывалось о том, как немолодая уже овчарка ждала на Внуковском аэродроме своего хозяина, который бросил ее… два (!) года назад. Она встречала каждый прилетающий самолет, надеясь, что в нем увидит своего хозяина, но, увы – все было тщетно. Очерк всколыхнул всю страну – на газету обрушилась лавина писем и телефонных звонков. Приходили бланки переводов, на которых детской рукой было выведено: «Посылаю пять рублей на кормление Пальмы» (так внуковские летчики называли овчарку). И вот в середине ноября эта душещипательная история благополучно завершилась. В Москву в командировку приехала доцент Киевского пединститута Вера Котляревская, которая по совместительству возглавляла городское общество любителей животных. Прочитав тот давний номер «Комсомолки» со статьей Роста, она загорелась желанием забрать Пальму. Но это оказалось не так просто – собака никому не давалась в руки. Котляревской пришлось в течение нескольких дней приходить на аэродром, как на работу, и приручать к себе овчарку. Она подолгу разговаривала с собакой, даже пела ей песни. И – о, чудо – та откликнулась: человек и животное стали играть в догонялки, в прятки.

Между тем во Внуково ожидался прилет какой-то важной иностранной делегации, и, чтобы ускорить отъезд Пальмы, руководство аэропорта решило увезти ее силой. Вызвали из МУРа ветеринарного врача с ошейником, намордником и снотворными таблетками. Но Пальма как будто что-то почувствовала. Ее загнали в сарайчик, а подойти никак не могли – не подпускала. Наконец удалось подмешать ей в еду снотворное, и она, проголодавшись, все съела. Проснулась Пальма уже в Киеве. Там эта легендарная собака станет городской достопримечательностью – Котляревская будет выступать с ней в школах, институтах. Проживет Пальма еще четыре года. Могла бы дольше, но ее укусил заразный клещ. Однако вернемся в ноябрь 76-го.

Во вторник, 16 ноября, в дверь московской квартиры адвоката Дины Каминской позвонили. Открыв дверь, хозяйка увидела на пороге нескольких мужчин в штатском. Представившись сотрудниками КГБ, они предъявили ордер на обыск ее квартиры. Наученная за свою многолетнюю адвокатскую практику не спорить с органами, Каминская пропустила гостей в дом. Этот визит стал для нее и ее мужа полной неожиданностью. Это было тем более странно, поскольку муж Каминской написал книгу о коррупции в СССР и, значит, должен был быть готов к любым неприятностям. Первый вариант книги той осенью был отослан в Америку. И хотя все было сделано с соблюдением всех мер конспирации, утечка все же произошла, о чем и свидетельствовал визит кагэбэшников. Те прекрасно ориентировались в квартире адвоката и довольно быстро нашли то, что искали. Вскоре после этого мужа Каминской лишат всех научных степеней и званий, уволят из Института советского законодательства. А еще через некоторое время их обоих заставят уехать из страны. Как говорится, спасибо и на этом – могли и просто посадить.

В тот же день, 16 ноября, вечером, во Дворце спорта в Лужниках состоялся очередной матч первенства страны по хоккею – играли две столичные команды – ЦСКА и «Крылья Советов». Не стал бы заострять внимание на этом факте, если бы не одно важное событие – в том матче впервые после долгого перерыва на лед вышел Валерий Харламов. Как мы помним, в конце мая он попал в серьезную автомобильную аварию, в результате которой у него было несколько переломов ног, ребер, сотрясение мозга. Врачи вынесли однозначный вердикт: с хоккеем покончено навсегда. Но Харламов с этим диагнозом не смирился. Вскоре после того как с него сняли гипс, он стал понемногу тренироваться. Осенью перенес тренировки на лед, причем тренировался самостоятельно – на хоккейной коробке возле своего дома, рано утром, чтобы никто не видел. В итоге вскоре забегал, как прежний Харламов.

Вспоминает врач команды ЦСКА Олег Белаковский: «Накануне его первой игры с «Крыльями Советов» я поехал в эту команду и с разрешения тренера Бориса Кулагина выступил перед ребятами. Я сказал, что Валера Харламов впервые после аварии выходит на лед, и попросил их отнестись к нему по-человечески. Ребята меня доняли и очень бережно сыграли против него. После игры я позвонил генерал-лейтенанту, замначальника ЦСКА по медицинскому обеспечению, который однажды накричал на меня, когда я его уверял, что Валера будет играть. Я доложил: «Сегодня после тяжелой травмы старший лейтенант Харламов впервые играл и забил шайбу». В трубке прозвучало «Спасибо», и раздались гудки…»

Свою шайбу Харламов забил уже на 4-й минуте игры, чем поверг трибуны в неописуемый восторг – ему аплодировали все, даже болельщики «крылышек». Отыграв два периода, Харламов в третьем сел на скамейку запасных, поскольку играть весь матч ему еще было тяжело (вместо него вышел Вячеслав Анисин, перешедший в этом сезоне в ЦСКА из… «Крыльев Советов»). В тот день армейцы выиграли 7:3.

17 ноября в Академии наук СССР прошло весьма любопытное заседание. На Океанографической комиссии обсуждался вопрос… «О подводных аспектах НЛО». Дело в том, что за последние несколько лет в разных частях страны наблюдались необычные явления, которые специалисты отнесли к проявлениям НЛО. Этой проблемой в те годы даже занималось разведуправление ВМФ СССР, где скопилась серьезная подборка донесений с наших флотов и флотилий о наблюдениях за неопознанными летающими объектами. Например, начальник разведки Тихоокеанского флота контр-адмирал В. Домысловский не так давно докладывал о наблюдениях «гигантского цилиндра», периодически зависавшего над поверхностью океана. Из объекта то и дело вылетали мелкие НЛО, погружались в воду, а через некоторое время опять возвращались в «корабль-матку». Проделав несколько подобных маневров, НЛО загружались в «цилиндр», после чего тот улетал за горизонт. Эти данные не были известны в Академии наук, но там скопилась своя, не менее обширная информация о других подобных случаях. На упомянутом заседании все они обсуждались, но какие-либо выводы о принадлежности этих НЛО к внеземным цивилизациям делать не спешили. Было принято решение продолжить сбор и анализ информации о появлении НЛО над морскими акваториями и на глубинах в гидросфере Земли.

Георгий Данелия продолжает работу над фильмом «Мимино». В частности, 10 ноября был отснят эпизод, где Мизандари посещает цветочный магазин и переговорный пункт (все это снималось на проспекте Калинина). На следующий день группа переместилась к гостинице «Россия», где снимался эпизод встречи Мизандари со своими коллегами-летчиками. Затем работа была приостановлена: ждали Мкртчяна. Наконец, 21 ноября тот, к радости всего коллектива, объявился, и на следующий день в 6-м павильоне начали снимать один из самых смешных эпизодов ленты – свидетельские показания Хачикяна. Надеюсь, читатель хорошо помнит то, что творил герой Мкртчяна: он нес такую абракадабру, что запутал не только всех присутствующих, но даже самого себя. Этот эпизод снимали до 24 ноября.

В эти же дни начался один из самых громких любовных романов того времени – между Аллой Пугачевой и кинорежиссером Александром Стефановичем. Возник он во многом благодаря поэту Леониду Дербеневу, с которым оба дружили. Их первая встреча состоялась в доме у поэта, на одной из домашних вечеринок. Спустя какое-то время режиссер и певица встретились на Ленинградском телевидении: Пугачева снималась в музыкальной передаче, а Стефанович там же что-то снимал. После съемки Стефанович отвез Пугачеву на своей машине в аэропорт, и они договорились встретиться в Москве. Стоит отметить, что на тот момент оба они не были свободными: у певицы был роман с Константином Орбеляном – руководителем эстрадного оркестра Армении, в котором она работала и исполняла четыре песни, одна из которых – «Сто часов счастья» – принадлежала перу Орбеляна, а у Стефановича – с молодой актрисой, с которой они уже подали заявление в ЗАГС. Однако эта встреча заставила обоих круто изменить свои планы.

В среду, 24 ноября, Стефанович пригласил Пугачеву отужинать с ним в ресторане Дома кино. Однако певица от этого предложения отказалась, выдвинув встречное: посетить другое заведение – ресторан «Сосновый бор» (Пугачева называла его «Еловая шишка»), что на Рублевском шоссе. «Мне там больше нравится», – объяснила свое желание певица. Стефанович не стал артачиться. Через полчаса он подхватил Пугачеву в условленном месте, и они поехали на Рублевку. И там во время застолья певица проделала впечатляющий трюк, который сразил режиссера в самое сердце: она взяла нож, разрезала себе палец, открыла записную книжку режиссера и, выдавив на страничку каплю крови, написала: «Определите на досуге мою «группу», потому как петь – это мое кровное дело». Определить «группу» Стефановичу пришлось той же ночью в гостинице «Мосфильма», где он тогда жил. А утром следующего дня, когда любовники отправились завтракать, режиссер сказал: