Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 133 страниц)

Следом за Симоновым Даль расплатился с сестрой, а затем отдал деньги и Еськову. Произошло это на дне рождения последнего – 23 июня футболисту стукнуло 31 год. Причем именинник в этой ситуации вел себя благородно: когда давал в долг, не то чтобы не требовал вернуть его в определенный срок, а сказал: «Вернешь, так вернешь, а нет – ну и черт с ними». А когда Даль все-таки деньги ему принес, Еськов их даже не пересчитал. Впрочем, настоящие друзья так и должны поступать.

24 июня в Театре на Таганке состоялся специальный показ многострадального спектакля «Живой» по одноименной книге Б. Можаева. Эту пьесу таганковцы поставили еще в 1968 году, но ее премьеру запретила тогдашний министр культуры СССР Екатерина Фурцева. Однако после ее смерти в октябре 74-го таганковцы вновь воспрянули духом и сделали очередную попытку пробить спектакль – на этот раз с новым министром Петром Демичевым. Тот постановку посмотрел, но ни «да», ни «нет» не сказал, пообещав подумать. А чего было думать, когда еще в прошлом году книга Можаева «Живой» была выпущена массовым тиражом и получила одобрение критики во многих средствах массовой информации: от газеты «Комсомольская правда» до журнала «Дружба народов». И таганковцы никак не могли взять в голову, как это можно одновременно разрешать печатать произведение массовым тиражом и запрещать показывать его зрителям? Но Минкульт продолжал колебаться. А когда молчать стало уже просто неприлично, там изобрели хитрый ход: решили самым демократичным образом закамуфлировать отказ. Для этого в Москву были собраны передовики колхозного строительства, которым предложили решить судьбу спектакля. Но прежде чем допустить их на показ, с ними провели соответствующий инструктаж, где открытым текстом сказали: «Нам такая правда не нужна. Мы идем к светлому будущему и вспоминать прошлые трудности сейчас не время». А поскольку передовики были людьми партийными, а значит, ответственными, они все поняли правильно. И в день показа 24 июня пришли в театр уже хорошо подкованные. Как вспоминает исполнитель главной роли Валерий Золотухин: «Когда я вышел на сцену, просто ослеп от первых трех рядов: колхозники специально нацепили все свои награды, понимая, что они пришли на серьезное мероприятие…».

Сразу после показа состоялось обсуждение увиденного. Практически все говорившие спектакль ругали. Например, заместитель министра сельского хозяйства К. Калинин заявил: «Типично ли это явление для нашего хозяйства? Да нет же. Нет. Подождите смеяться. Я глубоко, искренне убежден, что так не могло быть. Поэтому так, как было на сцене… это не годится. Так не могло быть. Это неправда».

Ему вторил другой оратор – журналист газеты «Сельская жизнь» В. Царев: «Неправда это. Неверно. Исторически не соответствует действительности. И в связи с этим я должен спросить: надо ли нам такой спектакль показывать молодежи, которую мы хотим научить, как было? Так-то не было…».

Затем выступил председатель колхоза имени Горького В. Исаев, который начал за здравие, а закончил за упокой. Он сказал: «Актеры играли замечательно, особенно Золотухин, в которого я просто влюблен. Давно мечтал увидеть его на сцене. Это перспективный актер. Но сама постановка не отражает действительности, которую хотелось бы увидеть…».

Когда хор этих спланированных голосов стал уже слишком очевиден, слово взял главреж театра Юрий Любимов. Он выразил свое недоумение происходящим: мол, министр культуры спектакль разрешил, но попросил внести в него отдельные поправки. А здесь спектакль откровенно запрещают. Его поддержал Борис Можаев, который попросил минкультовца К. Воронкова (он вел обсуждение) дать слово не только передовикам колхозного строительства, но и другим именитым людям, тоже пришедшим на просмотр: актеру Михаилу Яншину, писателям Сергею Залыгину, Григорию Бакланову и Владимиру Солоухину. Воронков вынужден был с этим согласиться, хотя для него судьба спектакля была уже решена. Весьма остроумную вещь сказал В. Солоухин: «Я не знаю, что стали бы говорить на обсуждении «Ревизора» ревизоры и городничие, если бы в свое время их туда пригласили». Однако выступления защитников спектакля так и остались гласом вопиющего в пустыне и актеры покидали театр с тяжелым чувством. До оглашения окончательного вердикта по «Живому» остается всего лишь несколько дней.

На следующий день, но уже в ином месте, состоялся еще один худсовет. На «Мосфильме» принимали комедию Эльдара Рязанова «Ирония судьбы». Как мы помним, съемки фильма начались в январе и продолжались до начала мая. Поначалу метраж фильма был определен в 4100 полезных метров, но по ходу работы Рязанов решил его увеличить еще на четыре части. В итоге фильм вырос до 5252 полезных метров, но нисколечко от этого не пострадал, а даже, наоборот выиграл. Это, кстати, отметили и все члены худсовета, собравшиеся на обсуждение ленты 25 июня. Фильмом оказались довольны практически все: и мосфильмовцы, и сам заказчик в лице Гостелерадио. Только Госкино было недовольно, поскольку у председателя Госкино Ермаша были плохие личные отношения с председателем Гостелерадио Лапиным. «Ты нас предал!», – заявил как-то в приватной беседе Ермаш Рязанову. – Создал нетленку, но не для нас, а для телевидения». От такого заявления у режиссера на какое-то время пропал дар речи. Исходя из этих слов, можно было подумать, что он снял свой фильм не для советского, а для какого-нибудь уругвайского или американского телевидения.

В четверг, 27 июня, в одном из павильонов «Ленфильма» режиссер Виталий Мельников (автор такого хита, как «Начальник Чукотки») приступил к съемкам очередного фильма, в будущем не менее культового – «Старший сын» по одноименной пьесе Александра Вампилова. Актерский ансамбль был немногочисленный, но очень удачный: роль Сарафанова-старшего исполнял Евгений Леонов, Бусыгина – Николай Караченцов, Сильвы– Михаил Боярский, Нины – Наталья Егорова, Васеньки – Владимир Изотов, летчика – Николай Никольский. Актрису на роль судьи Макарской нашел оператор фильма Юрий Векслер: увидев в фильме «Премия» Светлану Крючкову, он посоветовал ассистентам Мельникова пригласить на пробы именно ее, причем фамилию актрисы он даже не запомнил. Векслер не подозревал, что этот выбор станет для него судьбоносным – еще на стадии проб между ним и Крючковой случится роман. Вот как об этом вспоминает сама актриса:

«В Юру я влюбилась в первый же съемочный день. Вечером позвонила ему домой и, набравшись смелости, предложила: «Хотите, я никуда не уеду, останусь в Ленинграде?». Вообще такое поведение мне не свойственно, но, видимо, от любви слегка помутилось сознание. Юра же совершенно спокойно отреагировал на мои слова, сказав только: «Приезжайте на съемки»…

Правда, не все у нас с Юрой сначала шло гладко. Терзаемый сомнениями, однажды он признался мне, что еще ничего не решил: «Давай еще подождем». Собираясь к маме, я сказала ему: «Ты любишь меня и всю жизнь будешь любить только меня!». Мои слова оказались пророческими.

Я уехала домой, в Кишинев, попросив Векслера позвонить, если примет решение. Целый месяц я, гипнотизируя телефон, ждала звонка и не выходила из дома. Даже бабушка, раньше вечно ругавшаяся со мной из-за частых отлучек, вдруг взбунтовалась и постоянно пыталась вытолкнуть меня на волю.

И вот, когда, вконец отчаявшись, я решила принять предложение выйти замуж от своего давнего поклонника, ночью раздался звонок из города на Неве. «Приезжай!» – только и сказал Юра. Мысли о мнимом счастье с другим тут же куда-то улетучились. Векслер выслал мне денег на дорогу, и я вылетела первым же рейсом в Ленинград…».

Однако вернемся в конец июня 75-го.

В тот же день, 27 июня, на «Мосфильме» принимали фильм «Бегство мистера Мак-Кинли» Михаила Швейцера. Работа над лентой была завершена еще три месяца назад, но Госкино заставило режиссера внести в нее существенные поправки. В результате этих изменений из ленты вылетели практически все песни, написанные для фильма Владимиром Высоцким. А ведь по первоначальной задумке авторов, во многом именно на этих балладах должна была держаться философская первооснова картины. На одном из своих концертов осенью этого же года актер так обрисует сложившуюся ситуацию:

«Я написал несколько больших баллад для фильма «Бегство мистера Мак-Кинли». Сделали большую рекламу этому и написали, что я там играю чуть ли не главную роль, и что я там пою все баллады. Это вранье! Я там ничего не играю, потому что полностью вырезан. Вместо девяти баллад осталось полторы, и те – где-то на заднем плане. Поэтому не верьте! И на фильм-то пойдите, но совсем без ожидания того, что вы там услышите мои баллады…».

Кстати, в тот же день в Театре на Таганке состоялся прогон «Вишневого сада», но Высоцкий в нем не участвовал – вместо него роль Лопахина играл Виталий Шаповалов. Прогон складывался нервно: лихорадило актеров, раздражались режиссеры – Эфрос и Любимов. Последний ревнует к первому, хотя именно Любимов предложил Эфросу поставить «Сад» на сцене своего театра. Теперь, видимо, жалеет. После прогона, когда актеров собрал у себя в кабинете Любимов, разразился маленький скандал. Демидова опаздывала на «Золото Рейна» в постановке Шведской оперы, а ее никак не отпускали. Тогда она встала и, извинившись, покинула собрание. Любимова это возмутило, и он разразился гневной тирадой вслед уходящей актрисе: мол, он устал от равнодушия актеров, что его никто в грош не ставит и все такое прочее. Но Демидова все равно умчалась.

Между тем это был не последний скандал, разразившийся на Таганке в те дни. Перед самой сдачей «Вишневого сада» высокой комиссии из Минкульта поднял бучу Виталий Шаповалов. Поводом же к этому стало следующее. Актеров, занятых в спектакле, пригласили в Большой театр на примерку костюмов. И там Шаповалов внезапно узнал, что костюм-то сшили не на него, а на Высоцкого. И это при том, что Эфрос обещал Шаповалову, что сдавать спектакль будет именно он. Возмущенный актер летит в театр и врывается в кабинет Эфроса. Далее следует следующий монолог:

– Если бы вы, Анатолий Васильевич, сказали мне прямо: «Вы будете вторым, а сдавать спектакль будет Володя», – я бы не пикнул. И был бы вторым, я никогда конкуренции не боялся: кто лучше, тот пусть и будет. Пусть Володя играет вечер, вечер – я. Но вы же мне этого не сказали! Мне портной объяснил, что шьют костюм на Володю. Зачем вы меня подставили?! При ребятах, при всех? Я вам что – подзаборник?! В общем, я выхожу из игры, а Володя пусть себе играет на здоровье. Только учтите – Володя сейчас сыграет премьеру и уедет в Париж, у него своя жизнь, свои дела. А вы думаете, я буду с осени по-черному пахать? Не надейтесь, я из игры выхожу!

Эфрос пытается урезонить актера:

– Не надейтесь не играть!

– Ну, уж это теперь мне решать после всего, что вы мне устроили, – отвечает Шаповалов. – А сейчас я иду к Любимову и предупреждаю его, что если Эфрос осенью захочет, чтобы я играл Лопахина вместо Высоцкого, – даже приказом он меня это сделать не заставит.

В итоге от роли Лопахина Шаповалов отказался.

Еще одно знаменательное событие случилось в тот четверг, 27 июня: в столичных школах прошли выпускные балы. Среди звездных выпускников того года значились: Игорь Скляр, Сергей Маковецкий и др.

В субботу 29 июня беспрецедентный случай произошел на чемпионате страны по футболу. В тот день в Одессе встречались команды, расположившиеся в середине турнирной таблицы, – местный «Черноморец» принимал московский «Локомотив». Игра была напряженной, и главному арбитру матча Г. Карапетяну приходилось тяжело: ему то и дело приходилось усмирять мелкие стычки между игроками. А когда одесситы забили гол и ушли в глухую, оборону, пытаясь сохранить победный счет, свистки арбитра в их пользу стали восприниматься гостями как явный подыгрыш. Поэтому едва прозвучал финальный свисток, как целая группа игроков «Локомотива» бросилась к Карапетяну с претензиями: дескать, ты чего подсуживал хозяевам? Арбитр пытался объяснить разбушевавшимся игрокам, что судил справедливо, но те его не слушали. В конце концов нервы одного из москвичей – Владимира Уткина – не выдержали, и он в порыве гнева… сорвал с майки Карапетяна эмблему судьи всесоюзной категории: мол, ты ее опозорил. Позднее, когда этот эпизод станет поводом для серьезного разбирательства на собрании команды и в спортивно-технической комиссии, Уткин будет оправдываться тем, что сделал это случайно: дескать, во время разговора с судьей взялся за эмблему, а судья резко дернулся, из-за чего она и оторвалась. Но это оправдание не спасет футболиста от наказания. На общем собрании коллектива ему влепят строгий выговор и дисквалифицируют на две игры, а СТК, посчитав это наказание слишком мягким, отстранит Уткина на 10 матчей. Чтоб другим игрокам неповадно было срывать с судей их эмблемы.

В понедельник, 30 июня, в Монино скончался Анатолий Серов. Покойный был сыном знаменитой некогда актрисы Валентины Серовой и не менее знаменитого летчика-, героя гражданской войны в Испании, сталинского комбрига Анатолия Серова. Однако своего отца Анатолий совсем не знал – тот погиб в мае 1939 года во время испытательных полетов, когда его жена была на шестом месяце беременности. После гибели мужа мать очень мало уделяла внимания сыну, предпочитая устраивать свою личную жизнь (она вышла замуж за писателя Константина Симонова, родила в этом браке второго ребенка – дочь Машу). Анатолий был на попечении бабушки, матери актрисы, но рос своенравным мальчишкой. Рано приобщился к алкоголю, связался со шпаной. С матерью контактов почти не поддерживал. Когда после армии он вернулся в Москву, та отказалась его прописывать на своей жилплощади. Анатолий уехал в какую-то глубинку. Там женился на якутке, у них родился сын Вася. Но семейная жизнь не заладилась, и вскоре Анатолий вернулся в Москву. Стал сильно пить. На этой почве угодил за решетку за хулиганство. Вернувшись на свободу, поселился в Монино, у своей немолодой жены-медсестры, с которой познакомился во время очередного лечения от алкоголизма в клинике. С матерью не встречался. Только однажды, в начале 70-х, поддавшись на уговоры жены, он решился навестить мать, приехал к ней с цветами, а она, увидев его в окно, попросила своего сожителя выйти и сказать, что ее нет дома. Анатолий догадался об этом и с тех пор зарекся приезжать к матери. Серов умер от сердечной недостаточности, не дожив двух месяцев до тридцати шести лет.

Известный ныне рок-певец Юрий Шевчук вкалывает в поте лица на Колыме. Но не подумайте ничего дурного – он там не срок мотает, а работает над своим характером. Правда, не по собственной воле а по велению родной матери Фании Акрамовны. Что же произошло в семье Шевчуков?

Год назад Юрий благополучно окончил десятилетку и поступил в Уфимский педагогический институт, однако учился без особого рвения и пуще учебы любил разного рода вечеринки, где тусовался с сомнительными личностями. К тому же выглядел он тогда как заправский хиппи: длинные волосы до плеч и борода. Но не это стало поводом к тому, чтобы уже через год после поступления в институт встал вопрос об отчислении Шевчука – он избил милиционера. А виновата во всем была девушка. Юрий приглядел ее в одном из ресторанов, пригласил на танец, но какой-то парень тоже стал претендовать на эту же даму. Началась драка. В ходе ее парень стал убегать от Шевчука, забежал на кухню, а Юрий, преследуя его, в полутемном коридоре нарвался на какого-то мужчину. Спутав его с беглецом, Шевчук отвесил ему пару увесистых тумаков. А зря: этим человеком оказался капитан милиции. Юрия, естественно, сразу же повязали и привезли в участок. Там его хорошенько поучили: избили сапогами и бросили в карцер. И светила Шевчуку перспектива сесть в тюрягу годика так на три, но ему помог тамошний старшина милиции. Он посоветовал отцу Юрия поговорить с тем капитаном и уладить проблему миром. Капитан оценил мир в несколько сот рублей.

После этого случая мать Юрия поняла, что ее сын катится по наклонной и его надо спасать. Она была женщиной решительной и приговорила сына к ссылке в родные края – в Магаданскую область, где он родился ровно восемнадцать лет назад. И хотя у Юрия на то лето были совсем иные планы – он собирался отправиться на юга, чтобы зашибить деньжат в любительском ансамбле, – но перечить матери не посмел. Тем более что она тоже отправилась с ним в эту ссылку. Они устроились работать в Нижнеколымский порт: сын рядовым докером, мать – приемосдатчицей (при том, что в Уфе она работала секретарем декана в институте). Последняя вспоминает:

«Мне говорили: «Вы жестокая мама! Как вы могли отправить вашего мальчика на такие испытания?!». Могла… Знаете, Юра к тому времени уже настолько был проблемным, что мне казалось, только через такой Тяжелейший физический труд, через общение с такими суровыми людьми мой сын сумеет понять, какова жизнь и чего она стоит… Нам выдали одеяла и матрацы, но все равно был лютый холод. Помню, как однажды, чтобы согреть постель, я накалила утюг и сильно обожгла ногу. Лежала и терпела боль, потому что лучше было терпеть боль, чем откинуть одеяло, – холод стоял ужасный. Утром вода превращается в лед, а хлеб и продукты – в камень.

– Юра, вставай, тебе на вахту.

– Но я только согрелся и уснул, это не жизнь, это кошмар!..».

А теперь из Магадана вернемся в Москву. В столичных кинотеатрах во второй половине июня состоялось всего лишь две премьеры фильмов отечественного производства: это была социальная драма Соломона Шустера «День приема по личным вопросам» (с 30 июня) с участием: Анатолия Папанова, Олега Жакова, Зинаиды Шарко и др., и комедия Александра Стефановича «Дорогой мальчик» (с 26-го), где снялись: Владислав Стржельчик, Ирина Азер, Георгий Вицин и др. Из зарубежных премьер выделю: восточногерманскую комедию «Из жизни одного бездельника» с Дином Ридом в главной роли (с 16-го), болгарский детектив «Игрек-17» (с 23-го).

Кино по ТВ: «Яков Свердлов» (16-го), «На всю оставшуюся жизнь» (премьера т/ф 17—20-го), «Тайна двух океанов» (18—19-го), «Сказка о потерянном времени» (20-го), «Путевка в жизнь», «Влюбленные» (21-го), «Я встретил девушку» (24-го), «Огниво» (25-го), «Не отдавай королеву» (премьера т/ф 6—27-го), «Броненосец «Потемкин» (27-го), «Новый Гулливер» (28-го), «Тревожная молодость» (29-го), «Адмирал Нахимов» (30-го), «Лунный камень» (Англия, премьера т/ф 30 июня – 4 июля) и др.

Из других передач выделю: «Голубой огонек» (21-го), «Артлото» (27-го), «Утренняя почта» (в передаче выступали: скрипач В. Третьяков, балерина Н. Сорокина, режиссер А. Митта, ВИА «Самоцветы», А. Райкин с интермедией «В Доме моделей»), «Кабачок «13 стульев», «Кинопанорама» (28-го), творческий вечер композитора Игоря Лученка (29-го).

Эстрадные представления: 18—29-го – в ЦПКиО имени Горького состоялись концерты с участием: Александра Шурова, Николая Рыкунина, Геннадия Хазанова, Бориса Владимирова, Вадима Тонкова, Евгения Петросяна, ВИА «Поющие сердца»; 21-го – в Саду имени Баумана пела Нина Дорда; 30-го – во Дворце спорта «Сокольники» выступал ВИА «Поющие сердца». Ленинградский Театр миниатюр под управлением Аркадия Райкина выступал на сцене ДК МИИТ 17, 18, 21–23, 26, 28, 29 июня.

1975. Июль

Как угробили «Живого». Похороны Анатолия Серова. Две премьеры Анатолия Эфроса. Умер киношный Макаренко. Почему Лапин не хотел показывать выступление Пугачевой. Как родилась идея фильма «Женщина, которая поет». Евгений Матвеев играет Леонида Брежнева. Будущий хит «Здравствуйте, я ваша тетя!» снимают по ночам. Горящая задница Александра Калягина. Домашняя фотосессия Высоцкого. Как Эмиль Лотяну бился за Светлану Тома. Трудные съемки «В августе 44-го…». Как арестовали «референта Косыгина». Триумф Пугачевой в Сочи. Снимают рыцарский турнир в «Стрелах Робин Гуда». Высоцкий в Париже. Закрытый просмотр «Агонии». «Союз» – «Аполлон»: первое ЧП. Почему наши журналисты не поехали на старт «Аполлона». Елена Сафонова: поступление с третьей попытки. В роли неудачников Сергей Маковецкий и Елена Майорова. Как Клара Новикова потерпела фиаско на стадионе. Как Высоцкий отбивался от гомосексуалиста. Умер Борис Бабочкин. «Союз» – «Аполлон»: праздничный ужин с лжеводкой. Вадим Туманов чудом избежал смерти. Молниеносный захват вооруженного преступника. Бесславный конец вуайериста. Александр Адабашьян потерял жену. Конфликт в космосе на спиртовой основе. Вышла пластинка «Арлекино». «В августе 44-го…»: конфликты продолжаются. Жесткое приземление «Союза». Как едва не погибли астронавты «Аполлона». Высоцкий и проститутка. Кто украл кошелек у Елены Кореневой. Как Митта Отказал эфиопу. Мрачные мысли Юрия Нагибина. Книги по талонам: эксперимент продолжается. Как ПГУ одержало победу над контрразведкой. Начали снимать «Золотую речку». Сасовские отморозки убивают пастуха. Расстрел маньяка. Арестовали бывшего предсовмина Узбекистана. Елена Боннэр получает долгожданную визу. «Табор уходит в небо»: съемки в Вильнюсе. Кремлевские врачи разрешают Брежневу ехать в Хельсинки. Последний разговор с Шостаковичем. Как чертановские милиционеры ловили обезьяну. Умер В. Познер-старший.

Продолжают бушевать страсти вокруг спектакля Театра на Таганке «Живой». После того как в конце июня состоялся его просмотр, на котором присутствовали передовики колхозного труда, мало кто надеялся, на успешный исход дела. Так оно и вышло. Вскоре главрежа театра Юрия Любимова и автора «Живого» Бориса Можаева вызвали в Минкульт, где состоялся весьма нелицеприятный для обоих «разбор полетов». Как вспоминает сам Любимов, в выражениях ни одна из сторон не стеснялась – мат стоял коромыслом. Минкультовцы обвиняли авторов постановки в антисоветчине, те в ответ называли их держимордами. В разгар перепалки в кабинет вошел один из заместителей министра – Кухарский, который с порога заявил: «А чего это вы с ними разговариваете здесь? Все ясно. Надо это дело заканчивать». Можаев, который видел зампреда в лицо впервые, спросил у Любимова: «Это кто такой?». Услышав это, Кухарский взорвался пуще прежнего и, обращаясь к писателю, сказал: «А вы вообще можете быть свободны». Можаев встал, но, прежде чем уйти, обратился к Любимову: «Юрий, я пойду, я у них не служу, а тебе, бедному, конечно, надо сидеть». И ушел, оставив главрежа одного с минкультовцами. Спор разгорелся с прежней силой.

В среду, 2 июля, в Монино состоялись похороны сына Валентины Серовой Анатолия. Бывшая звезда советского кинематографа попрощаться с сыном не приехала, прислав вместо себя своего сожителя. Тот сообщил, что у Валентины сердечный приступ и она лежит дома пластом. Никто из присутствующих не стал допытываться, правда это или выдумка. Не приехала на похороны и сводная сестра усопшего – Мария Симонова, дочь от брака Валентины Серовой с Константином Симоновым. Как вспоминает тетка Анатолия А. Серова: «Валентина на похороны не приехала. Не захотела. Такая деградация, что ничего знать не хотела. Словно и не мать она. Мы собрались, я, Надя, Володя мой. Последняя жена Анатолия Маша. Помню только кладбище деревенское, на кладбище церквушка, и мы вошли в эту церковь, а там он лежит и вокруг стоят монашки в черных платках и отмахиваются от мух. Страшно. Вот так… Мой брат Анатолий трагически погиб в 1939-м, и вся его семья погибла… Наверное, останься брат в живых, не случилось бы трагедии с его женой и сыном…».

2 июля в Театре на Малой Бронной был показан спектакль «Женитьба» по Н. Гоголю в постановке Анатолия Эфроса. Зал был забит до отказа, поскольку спектакль считался премьерным – его первый показ состоялся в середине марта. Спектакль своим присутствием почтили Владимир Высоцкий и Марина Влади, которые в силу объективных причин – отсутствие в Москве – не смогли посетить его первый показ. Вспоминает болгарский театровед Л. Георгиев:

«Внешне Марина Влади с ее типично русскими чертами не выделялась из толпы. Я заметил, что, когда мы прогуливались в фойе театра, публика ее не узнавала. На ней был скромный коричневый шерстяной костюм и большие темные фиолетовые очки. Владимир тоже попытался спрятаться от публики за такими же круглыми темными очками, но «номер не удался», и, пока мы совершали обычный круг, ему пришлось дать несколько автографов.

Высоцкому протягивали программки «Женитьбы», он пробовал объяснить, что в этом спектакле не участвует и не может подписывать чужую программку, тогда люди начинали рыться в карманах и вытаскивать всевозможные бумажки, вокруг образовывалась толпа, и в конце концов Владимир махнул рукой и скрылся через какую-то внутреннюю дверь…

А мы с Мариной продолжали разгуливать по фойе, и никто нас не останавливал. Но, конечно, если бы Марина была без очков, ее сразу узнали бы… Потом мы сидели в зале, ожидая начала «Женитьбы». Высоцкий был в черном свитере крупной вязки. Я решил пошутить: не тот ли это свитер, в котором он играет Гамлета, вызывая столько недоумений.

– Не-е-ет! – протянул он, улыбнувшись. – Тот толще, настоящая шерсть, мохнатый мохер! В нем нельзя ходить в театр, задохнешься от жары, в нем можно только играть!

– Даже летом?

– Даже летом!..».

На следующий день эти же герои увиделись вновь, но уже на другой премьере – в Театре на Таганке показывали спектакль «Вишневый сад» в постановке все того же Анатолия Эфроса. Только теперь в зале сидели Георгиев и Влади, а Высоцкий был на сцене – играл Лопахина. Как вспоминает Л. Георгиев: «В антракте мы поднялись за кулисы повидаться с ним. Тот, кто был в старом здании театра, знает, какая там теснота. У актеров не было отдельных гримерных, лишь две общие «раздевалки» – на нижнем этаже для женщин и на верхнем для мужчин. Мы подошли к дверям и остановились. Марина попросила меня взглянуть, не раздет ли кто-нибудь из артистов. Я посмотрел и позвал ее. Все были одеты, за исключением Высоцкого. Голый до пояса, он разгуливал между зеркалами, которые утраивали и учетверяли его. Марина подошла и обняла Владимира. У коллег тут же нашлись какие-то неотложные дела, и они один за одним покинули гримерную. Я тоже вышел в коридор…».

4 июля в Москве скончался актер театра и кино Владимир Емельянов. Его творческая карьера началась в 1926 году на сцене Пермского театра, в котором он проработал 26 лет. В 1953 году Емельянова пригласили работать в Москву, в Театр имени Вахтангова. С этого же момента началась и его карьера в кинематографе, где Емельянов играл в основном роли положительных героев. Наибольшую известность принесла ему роль выдающегося педагога Антона Макаренко в картинах «Педагогическая поэма» (1955) и «Флаги на башнях» (1958).

Среди других ролей актера выделю: Дзержинский («Вихри враждебные», 1956), Кондратьев («Бессмертный гарнизон», 1956), Рогозин («Первые радости», 1956), «Необыкновенное лето», 1957). Была в послужном списке Емельянова и отрицательная роль: в детективе «Дело «Пестрых» он сыграл вора в законе Папашу. Но подобные роли в послужном списке актера были редким исключением. Умер Емельянов ровно через две недели после того, как справил свое 64-летие.

В тот же пятничный день, 4 июля, в Театре на Таганке Любимов собрал труппу и объявил в общем-то ожидаемую весть – о закрытии спектакля «Живой». Он сказал, что Демичев изменил свое мнение в отношении спектакля, назвав его вредным и очернительским. «Но я, как коммунист, с этим мнением не согласился и оставил за собой право жаловаться выше, – объявил Любимов. – Но нам тоже надо определиться. Кто за то, чтобы считать спектакль жизненно важным для театра, прошу поднять руки». Труппа проголосовала единогласно. Правда, на чиновников из Минкульта эта акция не произведет никакого впечатления – спектакль увидит свет только спустя 14 лет.

В тот же день, когда на Таганке состоялся сбор труппы, по ТВ был показан заключительный концерт лауреатов музыкального фестиваля «Золотой Орфей» (в 21.30). Как мы помним, этот фестиваль проходил в болгарском городе Слънчев Бряг ровно месяц назад, но советское телевидение только теперь сподобилось показать эту запись. Почему же это не было сделано раньше? Говорят, таково было распоряжение самого председателя Гостелерадио Лапина, которому жутко не понравилась победительница конкурса Алла Пугачева. Согласно легенде, увидев ее выступление, он якобы изрек: «Она с микрофоном, как с членом обращается!». И с этого момента запретил при нем даже имя Пугачевой упоминать. Однако нашлись смельчаки, которые не побоялись ослушаться председателя. Главным аргументом в их просьбах показать победу Пугачевой было то, что, мол, люди нас не поймут: во всем соцлагере ее триумф был показан, а на родине нет. Разве так можно? В итоге Лапин вынужден был уступить.

Сама Пугачева смотрела эту трансляцию вдали от столицы – в Минеральных Водах, где она гастролировала с ВИА «Веселые ребята».

По ее же словам: «Я была в гостях. Помню, все шутили, много смеялись, пока выступали другие исполнители. И вот показывают мое выступление. Я смотрю и сама не верю: мне кажется, это было так давно! И вдруг чувствую, какая-то в комнате установилась напряженная тишина. Закончилась трансляция. Выключили телевизор. И снова угощает нас всех гостеприимная хозяйка. Но смотрит на меня по-другому. Обращается ко мне по-другому. А на следующий день, на концерте, зрители встретили меня бурей аплодисментов и криками: «Арлекино!» Давай «Арлекино!». А у меня в программе не было этой песни. Пожалуй, вот тогда и пришла популярность…».

Тот концерт из Болгарии смотрели известный композитор Александр Зацепин и поэт Леонид Дербенев, которые в те дни отдыхали в одном из подмосковных Домов творчества. После выступления Пугачевой Дербенев сказал: «Она неплохая актриса. Мне кажется, с ней можно было бы сделать хороший музыкальный фильм». «Ты прав, – согласился Зацепин. – А то у нас или хорошая певица, но плохая артистка или наоборот. А тут – такое удачное сочетание». Рядом с ними у телевизора была и редактор киностудии «Мосфильм» Любовь Цицина, которая тоже не упустила случая отметить: «Ну, если бы ты, Саша, взялся написать музыку, то я бы у нас на «Мосфильме» нашла сценариста под такой фильм». «Для Аллы – напишу», – ответил Зацепин. Так родилась идея будущего фильма с участием Аллы Пугачевой «Женщина, которая поет». Однако о судьбе этой картины я расскажу позже, а пока вернемся к событиям июля 75-го.

В эти же дни кинорежиссер-баталист Юрий Озеров работает над широкомасштабным кинополотном «Коммунисты» («Солдаты свободы»), в котором собирается показать освобождение Европы советскими войсками в 1944–1945 годах. Как мы помним, по приказу свыше одним из героев ленты должен был стать и нынешний генсек Леонид Брежнев, который в годы войны в звании полковника руководил политотделом 18-й армии, а затем был начальником политуправления 4-го Украинского фронта. На роль Брежнева был назначен самим Михаилом Сусловым актер Евгений Матвеев. Он приехал в Ужгород, где проходили локальные съемки фильма, 5 июля и уже на следующий день вышел на съемочную площадку. Эпизод «4-й механизированный корпус» снимали в городе Мукачево. И хотя в фильме Брежнев появится на экране всего лишь на несколько минут, съемки длились без малого 10 часов. Во время работы с Матвеевым произошел забавный эпизод. Актер вспоминает: