355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Федор Раззаков » Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди » Текст книги (страница 92)
Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 00:06

Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"


Автор книги: Федор Раззаков


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 133 страниц)

А в Одессе, на съемочной площадке другой картины – «Место встречи изменить нельзя» – 19 июня исполнитель одной из главных ролей Владимир Высоцкий стал еще и режиссером. Правда, временным. Дело в том, что Станислав Говорухин уехал на 10 дней в ГДР, на кинофестиваль, и оставил вместо себя Высоцкого. Сказал: «Ты ведь сам скоро кино снимать собираешься, вот и поучись: сними четыреста метров без меня». Высоцкий несказанно обрадовался и в первый же день, снимая сцену допроса Груздева (Сергей Юрский) загонял всех своих коллег чуть ли не до седьмого пота. Но материал получился добротный. На следующий день снимали другие эпизоды: опознание женой Груздева (в этой крохотной роли снялась бывшая жена Говорухина актриса Юнона Карева) Фокса, освобождение Груздева из-под стражи.

Вспоминает А. Свидерский: «Обычно осветители тянутся, опаздывают. И вообще люди они капризные. Пока свет, пока декорации, пока все актеры соберутся… Но как только на площадке появлялся Высоцкий, подменявший Говорухина, – дисциплина была идеальной! Все было готово заранее: декорации, свет, актеры… Володя каждому объяснял задачу, делал две-три репетиции и говорил: «Все, снимаем». Снимал один-два дубля, никогда – четыре или пять. Я видел, что работа ему нравилась.

Был такой знаменитый на всю студию осветитель, по-моему, его звали дядя Семен. Человек суровый и дисциплинированный. Какой бы там ни был гениальный режиссер, какие бы ни были знаменитые актеры – ровно в шесть часов вечера он всегда вырубал свет. Все – ни минуты больше! А у Володи он спрашивал: «Владимир Семенович, может быть, еще что нужно снять? Это мы – пожалуйста!..»

А вот как вспоминает о тех съемках Ю. Карева: «Прилетела я в Одессу и совсем растерялась в незнакомой обстановке. Ничего не знаю, ничего не умею… Не умею держаться перед камерой, не понимаю, кто чем занимается на съемочной площадке, к кому с каким вопросом можно подойти. И в такой круговерти меня спас Володя. Он окружил меня самой настоящей отцовской заботой. Он помогал абсолютно во всем – рассказывал, показывал, объяснял, что к чему и как, знакомил с людьми, делал все, чтобы я чувствовала себя уверенно и естественно. Хотя он сам, как я сейчас понимаю, очень волновался и чувствовал себя совсем неопытным в режиссуре, и ему самому нужна была надежная поддержка. Но виду он, конечно, не подавал. Был очень собран, доброжелателен ко всем членам съемочной группы. Здорово Володе помог Сергей Юрский. Он, как изумительный профессионал, как заправский режиссер, держал всю группу в своих руках, никому не давал расслабиться, халтурить, следил, чтобы каждый был на своем месте.

Сняли эпизод очень быстро, и сняли, по-моему, совсем неплохо, но когда вернулся Станислав Сергеевич и посмотрел отснятый материал, то остался ужасно недоволен. Они жестко и откровенно разбирали с Володей по косточкам весь эпизод. Станиславу Сергеевичу не нравилось все – как я хожу, как я говорю, как и во что меня одели. Не знаю почему, но больше всего раздражал его платок, который был накинут мне на плечи. А ведь Володя просил снять этот платок. Но я сказала, что в нем мне как-то уютнее, и он настаивать не стал, а только улыбнулся: «Ну, раз тебе уютнее…»

После съемок я вышла на пустынный, неуютный двор Одесской киностудии. Было так тоскливо и одиноко, такое чувство, что все тебя бросили, забыли… Вдруг я услышала замечательный теплый голос Володи:

– Сколько можно тебя ждать? Проголодалась, наверное? Пойдем, пообедаем.

И мы поехали обедать. Но сначала заехали в гостиницу, потому что он должен был позвонить Марине в Москву. Полчаса они разговаривали. Говорил он замечательно. Нежно, с юмором. Я больше никогда и нигде не слышала такого трогательного разговора. А потом спустились в ресторан. Володя сел лицом к залу:

– Смотри, сейчас меня начнут узнавать.

– Так давай поменяемся местами.

– Сиди-сиди…

Но так никто и не подходил. Я вижу, что Володя начинает нервничать. Наконец, к нашему столику подошел парень:

– Извините, вы – Высоцкий? – У Володи в тот момент было такое трагическое, страдальческое лицо… Он только устало и надоедливо отмахнулся от парня…

Когда Станислав Сергеевич уезжал в Германию, он наказал непременно купить Сереже (сын Каревой и Говорухина. – Ф. Р.) джинсы. Но где я могла в то время за два дня в Одессе достать джинсы? А на Володе были совершенно новые замечательные португальские джинсы. Светлые такие, все в каких-то клепках, замочках, молниях… Утром он появился в невероятных галифе и на мой удивленный взгляд ответил:

– А те штаны повезешь Сереже. К вечеру они успеют высохнуть.

Я, естественно, начала отказываться, но он и слушать не хотел.

– Это подарок Сергею от нас со Славой. И не говори больше ничего – зря я, что ли, стирал их всю ночь?..»

22 июня Олег Даль вместе со своей мамой Павлой Петровной, женой Елизаветой и тещей переехали в новую квартиру на Смоленском бульваре. Площадь на новом месте распределилась следующим образом: спальня Даля и его жены, комната Павлы Петровны, комната тещи и еще оставался большой проходной холл. И у Даля опять не получилось его кабинета, о котором он всегда мечтал. Но спустя всего лишь несколько дней выход найдется: теща артиста увидит в каком-то западном фильме эпизод с тайной комнатой (в нее попадали через потайную дверь) и придумает сделать в холле книжные стеллажи и отгородить ими этот злополучный холл. Далю эта идея понравится, и он пригласит для ее осуществления своего знакомого – Валерия Кульчицкого, который когда-то работал декоратором в театре «Современник» и был мастером на все руки.

Андрей Макаревич и другие участники группы «Машина времени» в те дни находятся на юге. На этот раз предложение поехать туда поступило «машинистам» от Московского авиационного института, который имел свой лагерь в Алуште. Однако уже вскоре пребывание в этом лагере музыкантам разонравилось: он оказался палаточным и стоял на совершенно голом глиняном откосе над мутноватым морем. Но самое главное: большинство обитателей его были особи мужеского пола, что навевало еще большую тоску. Поэтому, когда в лагере объявился деловой человек из Гурзуфа и предложил «машинистам» переехать к нему на танцплощадку, те согласились не раздумывая.

Вспоминает А. Макаревич: «Поселили нас в Гурзуфе совершенно замечательно. Бывавшие там, конечно, знают узенькую древнюю лестницу, спускающуюся от центральной площади, где автобусы, к морю. В самом ее узком и древнем месте слева оказывается бывший дом Коровина, а ныне – Дом творчества художников, справа – двухэтажное здание, на втором этаже которого в те времена был расположен ресторан, а на первый этаж вела загадочная дверка, выходящая прямо на вышеуказанную лестницу. Сколько я помню, дверка эта всегда была заперта. Так вот за ней обнаружился самый настоящий клуб с фойе, залом и даже каменным Лениным на сцене. Клуб занимал весь первый этаж и не функционировал, видимо, никогда. Ловкий человек, пригласивший нас, оказался директором этого самого клуба. Нам был вручен ключ от заветной дверцы. Когда эйфория от возможности круглосуточно владеть самым центральным в Гурзуфе зданием прошла, мы робко осведомились, на чем, собственно, спать. Директор задумался, и к вечеру на грузовике подвезли полосатые матрасы – штук тридцать. Это было все. Матрасы, видимо, списали в казарме по истечении двадцатипятилетнего срока годности. Это был настоящий рок-н-ролл.

Танцплощадка наша находилась (и находится) в другом конце городка, возле «Спутника». Аппарат убирать было некуда, посему один из нас еженощно оставался спать на сцене под южным небом во избежание кражи. Обещались нам за работу деньги в размере шестидесяти процентов от сбора. Мы было возрадовались, но зря. Ловкие ребята на контроле забирали у входящих билеты и тут же продавали их вновь, поэтому танцплощадка была полна, а по количеству проданных билетов нам выходило по червонцу на рыло. Впрочем, мы не голодали. Приличная уже известность группы, древний родной Гурзуф, друзья и подруги из Москвы, Киева, Питера, дикие ночи с ними на сцене клуба под бесстрастным монументом в темноте (свет нам включать не рекомендовали), утреннее пиво в тени кустов туи и под шум моря и восхитительная вяленая ставридка – это была наша последняя настоящая южная поездка. Мы и потом ездили на юг, играли там (это уже называлось – гастролировали), но вот этот святой бесшабашный хиппово-рок-н-ролльный дух – он остался там, в Гурзуфе семьдесят восьмого…»

В Москве установилась на редкость не летняя погода: на улице пасмурно, всего 14 градусов тепла, люди вынуждены надевать плащи, выходить с зонтами. Так продолжалось несколько дней, после чего 23 июня лето взяло свое: выглянуло солнце, ртутный столбик термометра скакнул до 20 градусов тепла. Зонты и плащи сразу исчезли.

24 июня в Москве ушел из жизни знаменитый советский ученый, известный во всем мире работами в области математики и освоения космоса, бывший президент Академии наук Мстислав Келдыш. Как писали в газетах, его смерть наступила «в результате тяжелой и продолжительной болезни». На самом деле 66-летний ученый наложил на себя руки. Пойти на такой шаг его побудили чисто личные мотивы: несколько лет назад ему была сделана сложная операция по поводу атеросклеротических поражений аорты (ее проводили американские врачи), после которой Келдыш ушел с поста президента АН. Какое-то время ученый чувствовал себя вполне благополучно, но затем у него начались приступы тяжелой депрессии с элементами самообвинения. Он не раз говорил своим близким и друзьям о том, что наделал много ошибок и в жизни, и в работе. Видимо, в июне 78-го случилось обострение этой депрессии.

Вспоминает Е. Чазов: «В субботу 24 июня, воспользовавшись свободным днем, я уехал к себе на дачу. Солнце пекло неимоверно, стояла духота, которая обычно бывает лишь на Черном море, в Сочи. К этому времени я уже привык к неожиданным телефонным звонкам, которые несли неприятности, сложнейшие ситуации, срочные вызовы и тяжелое нервное напряжение. Так было и тогда, 24 июня, когда дежурный позвонил и сообщил, что случайно в гараже, на даче, в своей автомашине обнаружен угоревший от выхлопных газов машины с работающим вхолостую мотором М. В. Келдыш. Известный в медицине феномен «калифорнийского» отравления угарным газом в собственном гараже. Келдыша случайно обнаружил его большой друг и сосед по даче академик В. А. Кириллин.

При первой же встрече я спросил его: «Владимир Алексеевич, вы не помните, двери гаража были открыты или закрыты?». Подумав, он ответил: «Они были прикрыты».

Вечером того же дня по ЦТ прошла премьера детектива Евгения Татарского «Золотая мина». Главного злодея – бандита Косова – в нем сыграл Олег Даль. Актер тем вечером находился дома и вместе со своей семьей смотрел премьеру. Все участники просмотра остались довольны его игрой. Да что говорить про родственников актера – я сам хорошо помню впечатление от игры Даля: я был потрясен. До этого актер ассоциировался у меня исключительно с положительными киношными образами, а тут вдруг – матерый бандит. Но не кондовый, а своеобразный – одновременно с грустными и злыми глазами.

Вспоминает соседка актера по лестничной площадке И. Хондкарян: «По телевизору прошла премьера фильма «Золотая мина», где Даль играл жуткого преступника – убийцу. Мой муж Армен, ехавший с ним вскоре вместе в лифте, как-то робко заговорил об этом фильме, этой роли, что-то спросил… И, к своему удивлению, нашел в Олеге… собеседника! При том, что оба были мужиками, очень много повидавшими в жизни (конечно, каждый по-своему) и не очень общительными в обычном понимании этого слова. Тот диалог, о полном содержании которого, естественно, не рассказывалось, столь впечатлил Армена, что через некоторое время он вдруг сказал мне:

– Давай позовем соседей… Испеки что-нибудь вкусное…

Лиза потом передала мне такую благодарность:

– Олег очень оценил ваш пирог!..».

В воскресенье, 25 июня, по ЦТ транслировался финальный матч чемпионата мира по футболу: хозяева турнира аргентинцы играли против голландцев (накануне в матче за 3-е место встречались сборные Бразилии и Италии, там победа досталась бразильцам 3:1). Героем же финального матча стал аргентинец Кемпес. Находясь в окружении двух голландских защитников, он сумел каким-то немыслимым образом изловчиться и послать мяч в сетку ворот. Счет 1:0 в пользу Аргентины сохранялся почти до конца игры. Но за 9 минут до финального свистка голландцы сумели сравнять счет: это сделал Наннинга. А под занавес матча гости едва не вырвали победу: Ренсенбринк нанес сильный удар в дальний угол, но мяч угодил в штангу. После этого было назначено дополнительное время. И в нем удача сопутствовала хозяевам, которых горячо поддерживали почти 80 тысяч зрителей стадиона «Ривер Плейт». Сначала все тот же Кемпес вывел хозяев вперед, а спустя девять минут Бертони поставил победную точку – 3:1. Так сборная Аргентины впервые завоевала «золото» мирового чемпионата. Но вернемся к нам на родину.

25 июня Высоцкий, отыграв в спектаклях «Вишневый сад» и «Антимиры», вылетел в Одессу, чтобы продолжить съемки фильма «Место встречи изменить нельзя». Станислав Говорухин по-прежнему находится в ГДР, и бразды правления на съемочной площадке принадлежат Высоцкому. Он вызывает в Одессу актера Александра Белявского, которому предстоит сыграть роль злодея – бандита Фокса. До этого на роль был утвержден другой актер – Борис Химичев, но он в итоге не подошел. Говорухин счел, что Химичев не подходит своей фактурой – он из современного времени (вскоре Химичев это прекрасно докажет, сыграв главаря банды в фильме «Сыщик»). Когда кандидатура Химичева отпала и требовалось как можно быстрее найти нового исполнителя (съемки-то уже шли), Высоцкий вспомнил про Александра Белявского. Но у того на лето были совсем иные планы. Он получил шесть соток в деревне Ершово. Его голова была полна заботами о том, какой забор поставить, где разместить туалет и т. д. По его же словам: «Я ставил забор, что-то копал, достраивал и так далее. Крестьянствовал от зари до зари, соседи мне кричали: «Трактор, отдохни!». И вот однажды к моему участку подъезжает на велосипеде какой-то парень и спрашивает: «Белявский?». Я говорю: «Да, Белявский». А он: «Давай два рубля!». Прикидываю: бутылка водки стоит три двенадцать. А тут всего два рубля. Парень на велосипеде, до сельмага – полтора километра, а для полного счастья сто граммов никогда не помешает… Я вручаю ему эти два рубля, а он мне взамен… дает телеграмму из Одессы: «Надеемся на вашу отзывчивость, предлагаем роль Фокса в фильме «Эра мелосердия». Верим, что не откажетесь, ввиду нашего давнего знакомства. Директор картины Панибрат» (потом я выяснил, что Панибрат – это женщина). Я размышляю. Одесская киностудия. Детектив. Сколько их было. Чего это я полечу, когда у меня еще забор не закончен? А приемы у нас, актеров, есть испытанные, как отказаться так, чтоб не обидеть съемочную группу. Доберусь до деревни Ершово, там есть телефон. Закажу разговор с Одессой и выясню: мол, кто у вас из артистов снимается? Скажут, к примеру: «Тютькин!». А я на это – а, у вас Тютькин снимается! Ну извините, господа! Я с этим человеком не в одной картине! Давайте в другой раз. Но после ответа я стоял как громом пораженный. Оказалось, что в фильме снимаются Высоцкий, Юрский, Конкин, Куравлев, Джигарханян. Я решил, что мое сельское хозяйство не пострадает, и вылетел в Одессу…»

С 26 июня начали снимать эпизод, где Шарапов допрашивает Фокса. Помните, последнего выловили из реки и привезли на Петровку, 58, чтобы расколоть на убийство Груздевой. А он идет в несознанку: мол, ничего не знаю, никого не убивал. И Шарапов идет на хитрость: под видом сличения почерка вынуждает Фокса написать записку-пароль, чтобы с ней проникнуть в банду. О том, как проходили съемки, рассказывает А. Белявский:

«Утром я пришел на съемочную площадку. Съемки должны были начаться со сцены допроса пойманного Фокса. Я сижу уже загримированный. Мне нарисовали какие-то царапины на лице, можно идти в павильон репетировать. А я сижу, смотрю в зеркало «на этого» (в отражении), хочу сказать себе, мол, я Фокс, – и не могу! Вижу в зеркале Сашу Белявского! Думаю, дай-ка я себе лицо изменю. Прошу у гримерши кусочек ватки, кладу за щеку, как будто опухоль. Противно! А дело было летом. Июнь месяц, вишня в Одессе поспела, все наварили вишневого варенья. Вижу, девочки, закончив свою работу с гримом, уселись пить чай именно с вишневым вареньем. Взял ватку, как следует извозил ее в варенье и засунул в рот. А варенье жидкое, если на вату надавить языком, то будто кровь по подбородку течет! Хорошо! Уже есть за что зацепиться! И я на допросе был занят в основном тем, что представлял последствия «ментовской» выволочки. Ведь я там то ли ударился, то ли меня побили. И я полез языком к этой ватке, надавил на нее, и чувствую, что у меня из края рта потекло что-то. Я пальцем дотронулся, смотрю – вроде как кровь. Но Фокс-то себя уважает! Ну, не об себя же! Правда? Я взял и об стол следователя со смаком промазал, украсил ему стол. Это не репетировалось, не искалось. Это произошло. Это было так неожиданно. И это вошло в фильм…

После выхода картины ко мне будут подходить люди и спрашивать, мол, сидел? Я честно буду отвечать, что нет. А они не поверят и напомнят про кровь на столе следователя…»

Владимир Роговой продолжает на Киностудии имени Горького работу над комедией «Баламут». Съемки фильма начались в середине марта, и за это время пройдена уже половина пути: снята большая часть павильонов и естественного интерьера (последний снимали в Институте управления). С июня начались съемки натурных эпизодов, для чего группа выехала в одну из деревень Домодедовского района Подмосковья. Там в течение 12 дней (21 июня – 2 июля) снимались эпизоды, где студенты под руководством своего неунывающего однокурсника Пети Горохова (Вадим Андреев) работают в колхозе.

26 июня в школах страны состоялись выпускные балы. Среди выпускников того года были, естественно, и будущие звезды. Так, будущая «интердевочка», а также Настя Каменская – актриса Елена Яковлева – окончила среднюю школу в Харькове (там служил ее отец, военный). На выпускном балу ее одноклассники решили опустить в бутылку из-под шампанского записки со своими заветными желаниями – чтобы когда-нибудь проверить, сбылись ли они. Так вот, Яковлева, громыхая деревянными сабо на высоченной платформе (супермодная по тем временам обувка), первая подошла к бутылке и просунула в ее горлышко записку. В ней была всего одна строчка: «Хочу быть знаменитой актрисой».

Дочка популярной певицы Эдиты Пьехи Илона справляла свой выпускной в одной из школ Ленинграда. Ее мама страстно желала попасть на этот вечер, чтобы посмотреть на свою дочь в ослепительно красивом платье, а также на ее одноклассников. Тем более что практически все родители на этот выпускной пришли. Но певицу ждало разочарование: дочь категорически запретила ей даже близко приближаться к школе. Она сказала: «Ты что, хочешь, чтобы полгорода сбежалось на тебя смотреть?!». Но Пьеха все равно обманула дочь: прихватив с собой свою университетскую подругу (они окончили ЛГУ в конце 50-х), она приехала к школе и спряталась в школьном саду. Поэтому, когда выпускники высыпали на улицу, певица смогла увидеть и свою дочь, и ее одноклассников.

27 июня Москву потрясло жуткое преступление: в самом центре города, возле гостиницы «Интурист», были зарублены топором трое иностранцев-шведов. Произошло это средь бела дня на глазах у десятков свидетелей. Зрелище было жутким. Туристы стояли у входа в гостиницу, ожидая прибытия автобуса, который должен был отвезти их на экскурсию. Настроение у всех в этот теплый солнечный день было праздничное. Поэтому никто не обратил внимания на странного молодого человека, который стоял чуть в стороне от туристов и внимательно за ними наблюдал. На парне был пиджак, левую сторону которого он почему-то придерживал рукой. Почему он это делал, стало ясно чуть погодя, когда незнакомец направился прямиком к туристам. Все произошло очень быстро. Едва парень поравнялся с первым иностранцем, как выхватил из-под пиджака топор и обрушил его на голову шведа. Тот, как подкошенный, рухнул на землю. Увидев это, его земляки на какие-то мгновения оцепенели от ужаса, и этого времени убийце вполне хватило, чтобы ударить топором еще двух туристов. Сделать большее маньяк не успел – на него навалились прохожие и вырвали из рук орудие убийства.

Вечером того же дня вся Москва знала об этом преступлении: у молвы в те годы были длинные ноги. Тем более что западные радиоголоса только и делали, что описывали в своих новостях эту трагедию. На следующий день в ряде центральных газет появилась скупая информация об этом инциденте: сообщалось, что психически ненормальный человек напал на шведских туристов и с помощью топора двух человек убил и одного тяжело ранил. Представитель «Интуриста» выразил соболезнование послу Швеции в СССР. Больше ничего не сообщалось. И только спустя много лет стали известны подробности инцидента.

Нападавшим действительно был псих. Этот парень впервые попал на заметку медиков еще в 1972 году, когда с помощью все того же топора нанес травму своему сверстнику. Того угораздило сняться в кино, а его душевнобольной приятель на этой почве весь обзавидовался. В итоге он решил восстановить «справедливость» с помощью топора. За это его упекли в психушку, где он пробыл несколько лет. Потом тамошние врачи сочли его выздоровевшим и выписали на свободу. Как оказалось, зря. 27 июня 1978 года псих опять взялся за любимое оружие. Повздорив дома из-за какого-то пустяка с племянником, он в порыве гнева схватил топор и раскроил несчастному череп. Но этому ему показалось мало, и он отправился вершить «правосудие» на улицу. Вскоре ноги привели его к гостинице «Интурист». Что было дальше, мы уже знаем.

В тот же день 27 июня под Таллином начались съемки фильма «Сталкер». Как мы помним, начаться они должны были еще в начале этого месяца, но в дело вмешались врачи: они запретили Андрею Тарковскому приступать к съемкам, обязав его пройти санаторное лечение после перенесенного инфаркта. Режиссер вынужден был подчиниться. Пока он лечился, съемочная группа строила декорации под Таллином и с нетерпением ждала появления режиссера на съемочной площадке. В конце июня это наконец произошло. Поскольку болезнь Тарковского отняла у группы почти месяц работы, снимать пришлось в ускоренном темпе: всего 1–2 дубля на эпизод. Объект «Зона» снимали на территории маленькой заброшенной электростанции, построенной в начале 50-х (24 км от Таллина). Там рядом протекала речка, торчали из земли какие-то железяки и рос густой мох на старом бетоне. Говорят, Тарковский был буквально заворожен этим ландшафтом. Но он вносил в него и свои изменения: по его приказу рабочие перекрасили деревья в темно-серый цвет и повырывали из земли все желтые цветы, которые придавали пейзажу слишком радостный оттенок. Доминирующим цветом должен был стать подавленный зеленый и крупицы белого внутри – и ничего жизнерадостного. Фильтром утемнялось небо, и если где-то зелень была слишком яркой, тогда ее запыляли темной краской. Так Тарковский создавал в кадре ощущение тревоги.

Между тем в Останкино продолжают бушевать страсти вокруг популярного диктора Юрия Николаева. Как мы помним, его угораздило в пьяном виде не только явиться на работу, но и выйти в эфир. Поскольку ничего подобного за всю свою историю советское телевидение еще не переживало, скандал разразился грандиозный. Решение вопроса было вынесено на коллегию Гостелерадио СССР, и перед диктором реально маячила угроза быть выкинутым с телевидения с волчьим билетом (из кандидатов в члены КПСС его успели выкинуть на второй день после случившегося). Однако на сторону провинившегося внезапно встал сам глава Гостелерадио Сергей Лапин. В конце коллегии он вынес свой вердикт: «Строго наказать, но на телевидении оставить». Все аж ахнули: подобного либерализма от шефа никто не ожидал. Однако истинная подоплека этого решения вылезла наружу достаточно скоро. Как гласит легенда, это решение Лапин принял после того, как узнал, что Николаев очень нравится дочери одного из членов Политбюро. Якобы она лично звонила Лапину и просила быть к Николаеву снисходительным. Проигнорировать этот совет глава Гостелерадио не решился.

Тем временем во второй половине июня в столичных кинотеатрах состоялись премьеры следующих фильмов: 20-го – «Дервиш взрывает Париж» Ш. Махмудбекова и К. Рустамбекова с участием Сергея Юрского, Мирзы Бабаева и др.; «Журавль в небе» Самсона Самсонова с участием Александра Демьяненко, Людмилы Зайцевой, Сережи Заидитдинова и др. Из зарубежных премьер назовем итальянский фильм «Семейный портрет в интерьере» (с 20-го).

Кино по ТВ: «Цитадель ответила» (16-го), «Часы с кукушкой» (премьера т/сп), «Семь стариков и одна девушка» (18-го), «Сельская учительница» (19-го), «Баллада о комиссаре» (20-го), «Парень из нашего города» (21-го), «Секретарь райкома» (22-го), «Сказание о храбром витязе Фэтрумосе» (1-я серия), «Золотая мина» (премьера т/ф), «Первая любовь» (24-го), «Пусть прилетают чайки» (25-го), «Рожденная революцией» (26—30-го), «Ну и молодежь!» (29-го) и др.

Из театральных премьер: 18-го в ЦТСА был показан спектакль «Лес» А. Островского с участием Нины Сазоновой, Николая Пастухова, Федора Чеханкова и др.; в Театре на Таганке – «Ревизская сказка» Н. Гоголя с участием Ивана Бортника, Феликса Антипова, Бориса Хмельницкого и др.

Эстрадные представления: 15—16-го – в ГТЭ пел «испанский соловей» Рафаэль; 15–17, 23—25-го в ГЦКЗ «Россия» выступал Аркадий Райкин в спектакле «Зависит от нас» («Дерево жизни»); 23—25-го на Водном стадионе «Динамо» слушателей радовал своим творчеством целый десант ВИА в лице таких ансамблей, как «Синяя птица», «Апрель», «Поющие юнги», «Мрияны»; 24—25-го в ГТЭ состоялись концерты с участием ВИА «Коробейники»; 27—30-го на ВДНХ – ВИА «Поющие сердца».

Из новинок фирмы «Мелодия» выделю следующие пластинки:

диски-гиганты – «Белые крылья» с песнями: «Белые крылья» (В. Шаинский – В. Харитонов) – В. Ободзинский, Группа Стаса Намина, «Рябина» – София Ротару, Группа Стаса Намина, «Время думать о девчонках» (Е. Мартынов) – Евгений Мартынов, «Не знаю, что и думать» (Д. Тухманов) – «Лейся, песня», «Рано прощаться» (С. Намин) – Группа Стаса Намина, «Давно прошло детство» (А. Днепров) – «Поющие сердца», «Скажет девчонка» (Д. Тухманов) – «Веселые ребята», «Сквозь сон» (С. Намин) – Группа Стаса Намина, «Давай помиримся» (А. Днепров) – «Поющие сердца», «Остановите музыку» (Д. Тухманов) – В. Павлов;

миньоны – «Поет Валерий Ободзинский» с песнями: «Олеанд» (С. Влавианос), «Мне снится море» (Рахбани), «Где же ты?» (Б. Уорд); «Поет ВИА «Пламя» с песнями: «Белые крылья» (В. Шаинский – В. Харитонов), «Оксана» (Г. Мовсесян – Л. Ошанин), «Колдунья» (И. Голяк – В. Журавцев), «На дальней станции сойду» (В. Шаинский – М. Танич); «Поет ВИА «Орфей» с песнями: «Скажите, лебеди» (Н. Богословский – Н. Андронова), «Я верю в любовь» (В. Мигуля – Я. Гальперин), «Сердцу поверь» (Б. Ревчун – Б. Дубровин), «Где ты, лето» (В. Усманов).

Журнал «Кругозор» (№ 6): Аида Ведищева («Комсомольская песня» О. Иванов – В. Харитонов), Ринат Ибрагимов («Талая вода» О. Иванов – Л. Ошанин); Н. Бумбиере и В. Лапченок («Листья желтые» Р. Паулс – Я. Петере, И. Шаферан); ВИА «Самоцветы» («Я люблю этот мир» В. Мигуля); Владимир Винокур (пародии). В рубрике «Зарубежный гость» был представлен чернокожий певец Африк Симмон, чей шлягер «Хафанана» (из альбома «Рамайя») два года назад потряс Европу. Теперь эта заводная песенка достигла и пределов Советского Союза. Кроме нее на звуковой страничке звучала еще одна песня: «Все пройдет, Мария».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю