Текст книги "Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 133 страниц)

Практически всю ночь телефон в доме Сахарова не умолкал – академика поздравляли его друзья и сподвижники. Звонки были даже из-за рубежа: от Александра Солженицына, Александра Галича и др. Ничто не изменилось и с наступлением утра: звонки продолжались непрерывно, кроме этого, начались и визиты. Одними из первых пришли поздравить лауреата представители норвежского посольства с первым секретарем во главе – они принесли поздравительное письмо посла и чудесные розы в красивой вазе. В конце концов, когда от звонков и визитеров у Сахарова и его домочадцев стала пухнуть голова, было решено переехать на дачу.

В пятницу, 10 октября, в Главной сценарно-редакционной коллегии художественных фильмов состоялось обсуждение сценария Эдуарда Тополя «Инспектор по делам несовершеннолетних» (в прокате фильм получит более короткое название «Несовершеннолетние»), повествующего о судьбе трудных подростков. Фильм собирался снимать на киностудии имени Горького режиссер Владимир Роговой, прогремевший на всю страну фильмом «Офицеры» и который вместе с Тополем присутствовал на том заседании. Обсуждение получилось горячим и завершилось требованием к авторам внести в материал существенные поправки. В противном случае дорога на большой экран ему будет закрыта. Главную претензию к авторам выразил один из присутствующих, который заявил: «Да вы что? У вас же тут настоящая банда – пять хулиганов терроризируют целый город! Грабят рабочих! Пьют! Играют в карты! Нет! Нет! Сократите эту банду до трех человек».

Роговой попытался было возразить: «Я фронтовик, коммунист и всей душой за советскую власть! Главным консультантом на фильме является замминистра внутренних дел Борис Шумилин, который сценарий полностью одобрил. Но если вам так хочется… Мы согласны вписать в сценарий еще один отряд юных пионеров с барабанами, которые забьют пятерых хулиганов. Сразу станет видно: хороших ребят у нас колонны, а плохих всего пять. Договорились?».

Но выступление Рогового ни капли не тронуло сердца присутствующих. Они упорно стояли на своем: сократите число хулиганов. Торг продолжался в течение нескольких минут и завершился тем, что авторы уступили – они согласились, чтобы хулиганов стало четверо. На том и разошлись на неделю. Выходя из кабинета, Роговой как мог успокоил Тополя: дескать, не расстраивайся. Внеси им эти поправки, а уж я сниму все, что мы захотим. Тополь ему поверил и, сев в свой зеленый «жигуленок», отправился дописывать сценарий в Дом творчества в Болшево, Но по дороге туда, в Подлипках, он сообразил, что опоздал к обеду, и решил свернуть в тамошний магазин, чтобы купить чего-нибудь съестного. Как выяснилось позже, эта остановка была уготована сценаристу самой судьбой.

За прилавком продуктового Тополь обнаружил молодую продавщицу – тоненькую, лет восемнадцати, девушку с грустными зелеными глазами. Купив у нее полкило колбасы и хлеба, сценарист поинтересовался, что она делает сегодня вечером. «А что?» – лениво протянула девушка, видимо, уставшая от таких ухажеров. Но этот ухажер был не чета прежним, поскольку с ходу предложил ей поехать в Москву, да не куда-нибудь, а в Дом кино, где давали французский фильм с Ивом Монтаном. Ответ продавщицы был положительный.

В семь вечера Тополь подъехал к магазину. Девушка не заставила себя долго ждать и выпорхнула на улицу, едва «жигуль» ухажера остановился у крыльца. Но едва она появилась, как сердце Тополя упало в желудок: девушка оказалась хромоножкой и припадала на короткую левую ногу, как Баба-Яга. Сценарист заставил себя не дрогнуть ни одним лицевым мускулом и, выйдя из машины, открыл перед девушкой переднюю дверцу. По дороге они познакомились, и Тополь узнал, что девушка носит красивое русское имя Алена.

После фильма Тополь привез девушку в свой болшевский номер, где они до утра занимались любовью. А в короткие моменты отдыха и расслабления Алена рассказывала ухажеру о своем детстве. А оно у нее было ох каким нелегким. По ее словам, отец у нее был алкоголиком и постоянно третировал их с матерью. Чуть ли не каждый вечер, приходя с работы «подшофе», он заставлял дочь петь ему любимые песни, в противном случае обещая избить и ее, и мать. Инвалидность свою она тоже заработала благодаря отцу: когда Алене исполнилось четырнадцать, он попытался ее изнасиловать, но она предпочла позору бегство – выпрыгнула с третьего этажа. Эта история настолько потрясла Тополя, что он решил обязательно вставить ее в свой сценарий.

А теперь из Болшево вновь перенесемся в Ростов-на-Дону. В тот день, 10 октября, когда обсуждали сценарий «Несовершеннолетних», Высоцкий дал концерт в красном уголке Комбината прикладного искусства. Как мы помним, после выступления на заводе «Гранит» ему преподнесли в качестве подарка изделия именно этого предприятия, да еще сделанные инвалидом войны Леонидом Шихачевским. Узнав, что этот мастер практически не выходит из дома, Высоцкий изъявил желание навестить его. Повез его туда директор КПИ на своей служебной машине (с ними был еще один актер «Таганки» – Иван Бортник). Проговорив с мастером около получаса, Высоцкий вдруг узнал поразительную вещь: оказывается, мастер не знает, кто такой актер Высоцкий, и даже песен его никогда не слышал. Естественно, гость решил исправить столь вопиющую ситуацию. Кто-то из домашних сбегал за гитарой к соседям, был настроен на запись магнитофон «Яуза». Кстати, хозяин дома оказался не единственным жителем Ростова-на-Дону, кто не знал Высоцкого. На обратной дороге на КПИ Высоцкий решил заглянуть в магазин «Мелодия», что на Пушкинской улице. Войдя, спросил у продавщицы: «А Высоцкий у вас есть?». Та ответила, что нет, потом увидела у него в руках сигарету и закричала: «Что это вы тут курите! Выйдите из магазина!». Высоцкий извинился и вышел, удивленный тем, что никто в магазине его так и не признал. Доехав до КПИ, Высоцкий дал еще один концерт – в керамическом цеху. А вечером в Театре имени Горького «Таганка» показала спектакль «Павшие и живые».

Тем временем Эмиль Лотяну продолжает работу над фильмом «Табор уходит в небо». Съемки натуры начались в конце июля в Литве, в Вильнюсе и Каунасе, после чего группа переехала в Закарпатье, в город Виноградов. Но и там работа сопряжена с большим количеством трудностей. Дело в том, что Виноградов был небольшим райцентром со скудным хозяйством, в котором постоянно ощущалась нехватка чуть ли не всего и вся. С превеликим трудом киношникам удалось найти игровых лошадей, выбить для себя транспорт. Поселились киношники в гостинице «Беркут», однако питаться ходили не в тамошний ресторан (из-за высоких цен), а в обычную столовую. Отсутствие фондов на пиломатериалы (по вине студии) задержало строительство декораций. Редактор фильма продолжал бомбардировать студию депешами о том, что актриса Светлана Тома с ролью не справляется. Дословный текст одной из его октябрьских телеграмм выглядел так: «В игре героини больше кокетливости, чем характера». В какой-то из моментов Тома не выдержала и уехала на фестиваль в Болгарию, не предупредив об этом съемочный коллектив.

Правда, отдохнув недельку, она вернулась на съемочную площадку, но к тому времени дисциплина в группе совсем разладилась. Из-за того, что ряд актеров позволил себе расслабиться со спиртным, были сорваны сразу три съемочных дня – 8—10 октября.

11 октября поздно вечером у Высоцкого случился очередной приступ почечной болезни. Бывший с ним в гостиничном номере Бортник позвонил врачу Светлане Гудцковой домой, но она ехать ночью отказалась, перенеся визит на раннее утро. Далее послушаем ее собственный рассказ:

«Утром, подкатила на автомобиле своей подруги в 6 утра к гостинице. Вахтер сказал, что Высоцкий просил меня подняться в номер. Захожу – Володя лежит с температурой: снова почки. С ним Ваня… Я дала несколько таблеток, сделала инъекцию анальгина.

Настроение у Володи было – хуже некуда. Сказал, что ночью ему звонили, вроде бы из КГБ, обвиняли в том, что он якобы был в казацком курене и пел антисемитские песни.

В тот же день Володя улетел из города («Таганка» осталась в Ростове-на-Дону еще на несколько дней. – Ф. Р.). Я его не провожала, по-моему, мы распрощались в гостинице…».

Продолжает подводить здоровье и Юрия Никулина. Как мы помним, в самом конце сентября врачи констатировали у него невроз сердца и временно запретили ему сниматься (он работал у Алексея Германа в «Двадцать дней без войны»). Однако, понимая сложное положение группы, которая и без того сильно отставала от плана, Никулин соглашается сниматься. 13 октября он отправил Герману письмо, в котором писал: «Вынужден прервать съемки, но, учитывая положение группы, я согласен отсняться 14–15 октября в ранее начатых объектах. Врачи категорически требуют, чтобы я имел минимум 10-дневный отдых, после чего я согласен принять участие в съемках на условиях три рабочих дня в неделю, начиная с 27 октября по 3 ноября…».

Тогда же кремлевское руководство готовится к приезду президента Франции Валери Жискар д’Эстена, намеченному на вторник, 14 октября. За несколько дней до приезда спецслужбы работали в усиленном режиме, зачищая город от нежелательных элементов. На последнем перед приездом высокого гостя совещании сообщалось, сколько тысяч человек будет приветствовать заграничного гостя на трассе от Внуково до Кремля, какие имеются сигналы о возможности террористических акций, что произошло или может произойти в городе в эти дни. Один из участников того совещания – Олег Калугин – вспоминает:

«Вот типичный доклад руководства московского КГБ накануне приезда президента Франции:

– на трассе задержан пьяный тунеядец Панков, допускавший угрозы в адрес главы ГДР Хонеккера;

– обнаружены листовки с призывами «Долой партийную клику во главе с Брежневым!»; задержаны учащиеся, подозреваемые в распространении листовок;

– по доносу дочери задержан некто Красовский, у которого изъято оружие;

– из воинской части похищено 5 винтовок и 9 тысяч патронов. Ведется розыск;

– в Лужниках на почве безответной любви подорвал себя студент.

От имени ПГУ на штабе с пятнадцатиминутным сообщением о подрывной деятельности западных спецслужб и антисоветских эмигрантских центров приходилось выступать и мне…

Президент Франции прилетел в Москву утром во вторник, 14 октября. Вот как он сам описывает свое прибытие: «Советские руководители, встречающие нас, выстроились в ряд. Вот они двинулись к трапу самолета. Группки московских школьников в сопровождении молодых учительниц размахивают маленькими бумажными флажками – трехцветными и красными. Я их приветствую, хотя в глубине души убежден, что они на самом деле не знают, кто я такой. Конечно же, они радуются – эта прогулка куда веселей, чем урок в школе; лица их раскраснелись от свежей прохлады ранней осени, но им вряд ли холодно: на них зимние спортивные курточки, девочки – в шерстяных чулках.

Затем кортеж направляется в Москву… Мы едем вдоль нескончаемых бульваров, где остановлено и без того не слишком оживленное движение, минуем пригород Москвы. Наконец мы в городе. Широкий проспект, который заканчивается поворотом к мосту через Москва-реку и к въезду в Кремль. Именно здесь и собралась толпа любопытных, на нее нацелены телевизионные камеры; впоследствии это позволит говорить о народном энтузиазме…

Леонид Брежнев – он сидит в машине слева от меня – доверительно сообщает мне через разместившегося напротив переводчика:

– Видите, как горячо москвичи приветствуют вас!

Он считает, что все очень хорошо организовано. Я предпочитаю высказать свое мнение:

– Мне кажется, народу не так уж много. Он удивлен, почти растерян.

– Ведь это будний день, большинство людей на работе.

Я не отвечаю. К чему продолжать этот разговор? У меня перед глазами картина выстроенных в ряд грузовиков, которые, по-видимому, перевозят заводских рабочих…».

Когда высокие гости (с Эстеном была его супруга Анна Эмона) прибыли в Кремль, их отвели в покои, где им предстояло отдохнуть с дороги. Комнаты были недавно отремонтированы, обставлены опрятно, но, на взгляд гостей, безвкусно. Единственное, что их восхитило, – паркет. На столах стояли бутылки с минеральной водой, здесь же лежали открывалки в виде красных кремлевских звезд, стояли вазы, полные шоколадных конфет в разноцветных блестящих обертках. В этих покоях президент с супругой пробыли до семи часов вечера, после чего отправились на официальный обед в Грановитую палату Кремля. После обеда Брежнев сообщил Эстену дату следующей встречи – завтра во второй половине дня.

Утром 15 октября Эстена с супругой повезли в Дом-музей Льва Толстого в Ясной Поляне. Они прилетели в Тулу на самолете, а оттуда уже на автомобилях домчались до музея. Там они пробыли около двух часов, после чего вернулись в столицу. Однако перед частным завтраком, который должен был состояться в апартаментах Эстена, до французского президента доносят неожиданную весть: Брежнев отказывается от запланированной встречи. Сотрудники президента возмущены: «Вы не должны это допустить! Журналисты уже в курсе. Они передают в Париж, что Брежнев наносит вам оскорбление!». Эстен как может успокаивает своих сотрудников, объясняя им, что полной ясности в ситуации пока нет – Брежнев ему еще не позвонил.

Через несколько минут один из помощников Брежнева просит Эстена принять его. Во время этой короткой аудиенции посланник генсека сообщает, что его шеф желает переговорить с президентом по телефону. Их соединяют. Брежнев произносит по-русски несколько слов, которые Эстен не понимает. Тогда в дело вступает переводчик: «Генеральный секретарь приносит свои извинения. Он плохо себя чувствует. Он был болен уже вчера, но хотел встретить вас в аэропорту. Он простудился и плохо спал ночью. Господину Брежневу необходимо отдохнуть сегодня, поэтому он просит вас в порядке личного одолжения согласиться на изменение в вашей программе. Осмотр Бородина намечен на пятницу, 17 октября, но вы могли бы съездить туда сегодня во второй половине дня. Тогда мы перенесли бы сегодняшние переговоры на пятницу. Господин Брежнев просит вас согласиться на это, так как сильно утомлен».

Как истинный джентльмен президент Франции принимает предложение генсека. Он заявляет: «Согласен перенести переговоры на пятницу. Надо проследить за реакцией прессы. Она, конечно же, будет негативной. Вам надлежит дать объяснение, почему встреча перенесена, сказать о причинах этого и взять на себя ответственность за изменения в программе. Передайте господину Брежневу, что я желаю ему хорошо отдохнуть и поскорее поправиться».

Спустя час Эстен выехал осматривать мемориал в Бородино. Стоит отметить, что, зная о том, что ему предстоит посетить это место, Эстен за пару месяцев до визита в Москву специально перечитал ту часть романа Льва Толстого «Война и мир», где речь шла о Бородинском сражении. Сразу после возвращения в Кремль Эстен дал интервью французскому телевидению, где ни словом не обмолвился о состоянии здоровья Брежнева. По его указанию служба информации французского посольства тоже хранила по этому поводу молчание.

Между тем в эстрадных кругах столицы вовсю обсуждают последний скандал – развал популярного вокально-инструментального ансамбля «Самоцветы». Созданный четыре года назад благодаря стараниям Юрия Маликова, этот коллектив буквально за считаные месяцы приобрел фантастическую популярность, собирая на своих концертах целые стадионы. Многие шлягеры ансамбля знала наизусть вся страна: «Увезу тебя я в тундру», «Приметы», «Верба», «Там, за облаками», «Мой адрес – Советский Союз» и др. Последние концерты в Москве, состоявшиеся в сентябре во Дворце спорта в Лужниках, еще раз подтвердили, что популярность «Самоцветов» по-прежнему на высоком уровне – зал был битком (до этого ансамбль четыре месяца с успехом гастролировал по Южной и Центральной Америке). Как вдруг Юрий Маликов объявил, что распускает старый состав и набирает новый. Для большинства людей этот шаг руководителя стал полной неожиданностью, поскольку о конфликтах внутри коллектива знал только ограниченный круг людей. Эти конфликты существовали давно и как ржавчина разъедали ансамбль изнутри. Если коротко, то суть этих разногласий заключалась в творческой неудовлетворенности артистов: им хотелось выйти за рамки «комсомольского» репертуара, исполнять песни зарубежных авторов (тех же рок-групп), а Маликов им это не разрешал. Вот бомба и рванула.

Поводом к «разводу» стал вроде бы пустяк: солист ансамбля Валентин Дьяконов опоздал на репетицию, Маликов стал его отчитывать, а артист вспылил и заявил, что уходит из коллектива. Следом за ним коллектив покинули и остальные: Ирина Шачнева, Алексей Шачнев, Сергей Березин, Анатолий Могилевский, Юрий Петерсон, Геннадий Жарков, Юрий Генбачев. Спустя месяц эти люди создадут новый ВИА под названием «Пламя» (руководитель – Николай Михайлов), а Юрий Маликов приведет в «Самоцветы» новых исполнителей, среди которых будут супруги Владимир и Елена Пресняковы из Свердловска.

В первой половине октября в столичных кинотеатрах состоялись премьеры следующих фильмов: 1-го – биографическая киноповесть Анатолия Вехотко и Натальи Трощенко «Воздухоплаватель», посвященная судьбе известного тяжелоатлета Ивана Заикина с участием Леонарда Варфоломеева, Екатерины Васильевой и др.; 6-го – судебная драма Александра Файнциммера «Без права на ошибку», где роль справедливого судьи сыграл мэтр отечественного кинематографа Олег Жаков, а циничного главаря шайки хулиганов Лев Прыгунов (кстати, одна из немногих отрицательных ролей этого кумира экрана); 13-го – социальная драма Алексея Салтыкова «Семья Ивановых» с участием Николая Рыбникова, Нонны Мордюковой, Николая Еременко-младшего и др.; комедия Георгия Данелия «Афоня» с участием Леонида Куравлева, Евгения Леонова, Борислава Брондукова, Евгении Симоновой и др. В кинотеатре «Мир» в рамках Недели культуры ГДР с 7 по 13 октября показывают новый «Дефа-вестерн» с Гойко Митичем «Ульзана» (продолжение фильма «Апачи»). Ажиотаж был огромный, чему я сам был свидетелем: билеты в кассах приходилось брать с боем.

Кино по ТВ: «Зеленый патруль» (1-го), «День ангела» (2-го), «Анютина дорога», «Мировой парень» (3-го), «Плохой хороший человек» (впервые по ТВ 4-го), «Первый учитель» (5-го), «Николай Бауман», «Волшебная сила искусства» (6-го), «Остров сокровищ» (8-го), «Сибирячка» (9-го), «Офицер запаса» (10-го), «Завещание турецкого аги» (Венгрия, 12-го), «Ольга Сергеевна» (премьера т/сп 13—17-го), «Нормандия – Неман» (14-го), «Наш милый доктор» (15-го) и др.

Премьеры в театрах: 10-го в Театре имени Маяковского был показан спектакль «Третья ракета»; 11-го во МХАТе – «Заседание парткома» Александра Гельмана (по этой же пьесе был снят фильм «Премия») с участием Олега Ефремова, Вячеслава Невинного, Александра Калягина, Елены Ханаевой и др.

Эстрадные представления: 1—7-го – в ГТЭ гастролирует челябинский ВИА «Ариэль»; 1—5-го – в ДК МИИТа выступают Алла Пугачева и ВИА «Веселые ребята»; 3—7-го – в ГЦКЗ «Россия» поет Серж Лама (Франция); 10—11-го в «Варшаве» – Жужа Конц (Венгрия); 11—15-го в ГТЭ – Валерий Ободзинский; 12-го в Доме офицеров Академии имени Жуковского радовали своим творчеством Геннадий Белов и Нина Бродская.

Эмиль Лотяну не покладая рук продолжает работу над фильмом «Табор уходит в небо». В те дни середины октября снимался один из самых кульминационных эпизодов фильма – гибель Рады от рук любимого (Грегоре Григорию). Эпизод снимали в красивейшем месте Закарпатья – на Яблоницком перевале, в поселке Межгорье, что в 109 километрах от города Виноградове В тех местах самые высокие горы, а поляны окружены густым еловым лесом.

В пятницу, 17 октября, состоялась долгожданная встреча президента Франции Валери Жискар д' Эстена с Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым. Последний выглядел вполне достойно и даже не постеснялся в конце беседы поведать своему гостю истинные причины своей позавчерашней хворобы. В советской печати, естественно, об изменениях в программе визита ничего не сообщалось, зато французские газеты были полны самых противоречивых комментариев. Тамошние газеты писали, что советский лидер нанес оскорбление президенту Франции, что дни его на престоле сочтены и все такое в том же духе.

В тот же день министр обороны Советского Союза маршал Андрей Гречко справлял свой очередной день рождения – ему стукнуло 73 года. Дата хотя и не круглая, однако именинник попытался отметить ее с размахом. По этому случаю на дачу к маршалу были приглашены многочисленные гости, которых должны были развлекать любимые артисты. Среди последних оказались певцы, чтецы и юмористы. Был там и Геннадий Хазанов, талант которого весьма импонировал имениннику. Особенно маршал, как это говорят, тащился от интермедии в его исполнении «про студента кулинарного техникума», поэтому Хазанову пришлось исполнить этот монолог на бис.

Тем временем благополучно завершилась эпопея с принятием сценария Эдуарда Тополя «Несовершеннолетние». Как мы помним, 10 октября его вернули на доработку высокие цензоры из сценарного главка, дав автору всего лишь неделю на исправления. Все эти дни Тополь провел в Доме творчества в Болшево, где не только интенсивно работал пером, но и крутил амуры с местной продавщицей-хромоножкой. Горькую историю ее жизни сценарист решился выплеснуть на страницы своего произведения. Однако именно эта сцена (там пьяный отец заставляет свою малолетнюю дочку петь ему на ночь песни) вызвала нарекания со стороны цензорши по фамилии Громыко. Но бывший рядом с Тополем режиссер будущего фильма Владимир Роговой принялся горячо убеждать редактрису, что при съемках эта сцена будет решена как можно мягче, а может быть, и вовсе вырезана. В итоге убедил. Но когда они с Тополем вышли на улицу с положительной визой на сценарии, сценарист взорвался:

– Если ты вырежешь эту сцену, я сниму свое имя с титров! Как они меня достали, эти цензоры! Сначала они курочат все, что ты напишешь, а потом презирают тебя за то, что ты пляшешь под их дудку!

Но Роговой его успокоил:

– Да не вырежу я эту сцену, не вырежу! Это же лучшая сцена сценария. Кстати, когда ты ее придумал, ведь ее раньше не было?

– Ночью придумал, – коротко ответил Тополь.

– Ночью? Дай тебе бог таких ночей побольше, старик!..

Продолжаются съемки фильма «В августе 44-го…». Несмотря на то, что автор романа Владимир Богомолов категорически недоволен отснятым материалом, съемки все равно идут. Отсняв часть натуры в Белоруссии, группа была вынуждена из-за дождей передислоцироваться в октябре в более теплые места – в Ялту. Но едва прибыли на место и приступили к работе, как пришла неожиданная весть – 21 октября скончался актер Бронюс Бабкаускас, исполнявший в фильме роль генерала Егорова. Было актеру на тот момент всего 54 года. Это был сильнейший удар для всей группы – ведь большая часть эпизодов с Бабкаускасом уже была снята. Теперь предстояло искать нового актера, выбивать «окна» для пересъемок. Но ничего этого не понадобилось, поскольку смерть Бабкаускаса невольно подвела черту под всем фильмом – вскоре выйдет приказ о его приостановке, так как Владимир Богомолов подаст на киношников в суд. Однако об этом рассказ впереди, а пока продолжим знакомство с другими событиями октября 75-го.

На съемочной площадке другого фильма – «Два капитана» – в те дни снимали один из самых кульминационных эпизодов: в нем негодяй Ромашов бросает раненого Саню Григорьева в лесу после налета фашистской авиации. Эпизод снимали в течение трех дней (20–22 октября) на 45-м километре Калужского шоссе. На дворе уже стояла поздняя осень, было холодно, однако съемки шли в обычном режиме: с 8 утра до пяти вечера. Отдельные кадры из этого же объекта доснимут в июне следующего года в Барыбино.

22 октября неприятная история произошла с Олегом Далем – он серьезно повредил себе ногу. Произошло это вечером, прямо во время спектакля «На дне», где Даль играл Ваську Пепла. В одной из сцен, когда актер шел по сцене, рант его сапога попал в щель дощатого помоста, служившего частью декорации ночлежки. Даль, не заметив этого, продолжал играть, резко повернулся, и в этот миг его пронзила дикая боль: хрустнуло что-то в колене оставшейся на месте ноги. Кое-как доиграв сцену, актер буквально ускакал на здоровой ноге за кулисы. Тут же вызвали «скорую», но врачи побоялись сделать обезболивающий укол – была опасность серьезно повредить ногу. Даль сообщил коллегам, что доиграет спектакль, поскольку замены ему не было. И доиграл так, что после его завершения никто из коллег даже не вспомнил, что случилось полтора часа назад с Далем и что его нужно отправить в Склифосовского. Актера отправили отлеживаться домой. А жил он тогда на даче Шкловских в Переделкине (они вернулись туда с женой сразу после примирения).

Вспоминает Е. Даль: «Я поджидала Олега у калитки. Он с трудом вышел из такси и, хромая, пошел рядом со мной. Я спросила, что случилось. Он ответил: «Сначала футбол». (По телевизору был матч, Олег футбол любил и относился к нему серьезно.) С трудом поднявшись по лестнице на второй этаж, он пристроился на диване. В перерыве матча он рассказал, что во время спектакля каким-то образом рант сапога попал в щель сценического пола. Олег сделал резкий поворот. Весь корпус и нога до колена повернулись, а нога ниже колена осталась в неподвижности. Было ощущение, что по ноге хлынуло что-то горячее. Он доиграл сцену, сумев передать за кулисы о случившемся…

Когда Олег показал ногу, мы пришли в ужас. Дело было поздним вечером, за городом, без телефона. Я забила тревогу, но Олег уговорил меня и всех, что можно подождать до утра. Он умел убедить в чем угодно. Утром с первого этажа, где жил писатель Алим Кешоков с телефоном, дозвонились до поликлиники Литфонда. Отправились туда. Там выяснилось, что у Олега повреждена коленная суставная сумка. Потом была операция в ЦИТО, на которой я присутствовала. Из колена выкачивали жидкость при помощи шприца. Во время всей операции Олег весело улыбался мне. Домой я привезла его загипсованного от бедра до ступни…».

На следующий день в «Современнике» должен был идти очередной спектакль с участием Даля – «Двенадцатая ночь», где он играл Эгьюнчика. Даль специально послал в театр жену, чтобы она рассказала о случившемся и попросила заменить спектакль другой постановкой. Но, приехав на Чистые пруды, Елизавета узнала, что руководство театра, вместо того чтобы отменить или заменить спектакль, уже назначило на роль Эгьюнчика другого исполнителя – Константина Райкина. Когда Даль об этом узнал, его возмущению не было предела. А тут еще Шкловский подлил масла в огонь: «Далик, милый, они должны теперь ползти сюда на животе и просить у тебя прощения. А иначе уходи к чертовой матери из этого театра».

С большим скрипом продвигаются дела на съемочной площадке фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», который на «Мосфильме» снимает Александр Митта. На студии были воздвигнуты большие декорации «дом графа» и «изба Ибрагима», однако съемки в них начать никак не удавалось по вине одного из исполнителей – Владимира Высоцкого. Как мы помним, во время гастролей в Ростове-на-Дону у него случилось обострение почечной болезни, из-за чего были сорваны несколько съемочных дней. А с 16 октября Высоцкий взял больничный и лег в клинику почти на две недели.

Пока Высоцкий лечился, съемочная группа «Арапа» не простаивала – снимала эпизоды с участием других актеров, готовила к съемкам новые сцены. В частности, в те дни проходили репетиции будущей дуэли арапа с графом из пролога фильма. Эту сцену ставили профессиональные рапиристы: мастера спорта Александр Литов, Петр Ренский, Давид Тышлер и др. Однажды на площадке произошел забавный эпизод. Митта, который внимательно наблюдал за тем, как рапиристы ставят бой, в один из моментов решил вмешаться в процесс. «Вы бьетесь как-то без темперамента!» – обвинил режиссер консультантов и, отодвинув в сторону рапириста, дублирующего Высоцкого, встал на его место с рапирой в руках. «Вот как надо играть», – воскликнул Митта и стремглав бросился по графской лестнице наверх. Однако впереди его поджидала досадная неудача: Литов, игравший слугу, сумел отбить копьем его выпад, и Митта, круша перила лестницы, кувырком полетел вниз. К счастью, у кого-то из группы хватило ума постелить с той стороны, куда упал режиссер, толстые маты и его приземление завершилось вполне благополучно.

На «Ленфильме» продолжаются съемки фильма «Старший сын» – там снимают натуру. Происходит это под Ленинградом, на Ржевке, где руками умелых декораторов старый барак превращен в дом Сарафанова. Правда, есть одно неудобство – на дворе уже ударил мороз, а актерам приходится сниматься по-летнему. Например, на Михаиле Боярском брюки да рубашка (на Караченцове хотя бы свитер, а Крючкова кутается в шаль).

А в жизни молодых меломанов Советского Союза произошло знаменательное событие: в субботу, 25 октября, в газете «Московский комсомолец» появилась новая рубрика «Звуковая дорожка» (название придумал поэт Александр Аронов, за что удостоился от руководства газеты премии в сумме 3 рублей). Сегодняшний молодой читатель может возразить: мол, эка невидаль! И будет не прав. Это сегодня о популярных исполнителях пишут все, кому не лень, а в те годы даже приличной фотографии той же Аллы Пугачевой, не говоря уже о «Машине времени», достать было практически невозможно. А уж о статьях и говорить не приходится – если про Пугачеву что-то писали, то про «Машину» и другие рок-группы отечественного и зарубежного розлива отечественная пресса хранила партизанское молчание, считая рок-музыку тлетворным влиянием Запада (в «Комсомолке» существовала рубрика «Наша дискотека», но она выходила крайне редко и выглядела куце). Вот почему появление «ЗД» в официальном печатном органе МК и МГК ВЛКСМ было встречено молодежью с нескрываемым изумлением вперемешку с восторгом. И хотя первый выпуск «ЗД» оказался не самым убойным (краткий обзор новых грампластинок, заметка про новый диск Анны Герман), однако лиха беда начало: даже этот номер газеты разлетелся среди меломанов в считаные часы. Отныне «ЗД» будет выходить каждые две недели.

Олег Даль с загипсованной ногой продолжает коротать время на даче Шкловских в Переделкине. За те несколько дней, что он находится на больничном, из родного «Современника» его приехали навестить всего лишь один раз двое коллег: актрисы Марина Неелова и Тамара Дегтярева. Кроме них, ни один «современниковец» к нему больше не заглянул. Таким образом смысл поговорки про то, что «друзья познаются в беде», Даль сполна осознал на собственном примере.