Текст книги "Хроники Кадуола"
Автор книги: Джек Холбрук Вэнс
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 99 страниц)
Глоуэн стоял у конторки регистратуры гостиницы «Араминта», ненавязчиво изучая собравшихся в вестибюле. Целая толпа туристов только что прибыла на пассажирском звездолете «Субсветовой гипердинамик» компании «Персейские трассы» – возможно ли, что среди этих с первого взгляда вежливых и добропорядочных людей были владельцы билетов, предоставлявших право на участие в экскурсии «Верх блаженства» на острове Турбен?
Глоуэн переводил взгляд то на одних, то на других – не все, кого он искал, должны были быть мужского пола. По словам Саффина, Сибилла намеревалась развлекать группу из четырех мужчин и четырех женщин. Подозревать можно было каждого, кто направлялся в Йиптон.
Подмножество туристов, желавших посетить Йиптон, было нетрудно локализовать. Всех, кто садился на йиптонский паро́м, уже обыскивали с тем, чтобы не допустить контрабанду оружия и твердой валюты; обыск позволял задержать тех, у кого на руках были билеты на экскурсию «Верх блаженства».
И что с ними делать после этого? Глоуэн отвернулся – к счастью, ему не приходилось принимать такие решения.
Он прошел в кабинет заведующего гостиницей и внимательно просмотрел список постояльцев, отмечая в записной книжке имена, по его мнению заслуживавшие внимания.
Процедура заняла часа два. Закончив, Глоуэн покинул гостиницу и направился в «Старую беседку». Там он должен был встретиться с отцом, занимавшимся сходным расследованием на космическом вокзале.
Проходя мимо взлетного поля и ангаров, Глоуэн услышал за спиной знакомый голос Чилке: «Ты куда?»
«В «Старую беседку»».
«Если не возражаешь, я с тобой пройдусь немного».
«Никаких возражений».
Они прошли остаток Пляжной дороги и свернули на Приречную. «Хотел с тобой посоветоваться, – нарушил молчание Чилке. – Мне кое-что не дает покоя».
«Заранее заявляю, что ни в чем не виноват и ничего такого не делал!»
«Виноват в данном случае скорее я, а не кто-нибудь другой. Видишь ли, твой отец проронил пару слов о безобразиях на острове Турбен. В частности, он упомянул о грузной особе с отвратительным характером, по имени Сибилла».
«Очень хорошо ее помню».
«По словам Шарда – а он пересказывал сведения, полученные от тебя – у Сибиллы на лбу была черная татуировка: вилка с двумя рогами, загнутыми навстречу».
«Примерно так она и выглядела. Я успел взглянуть только один раз, но этот знак или символ западает в память».
«В высшей степени странно! – сказал Чилке. – Совершенно не могу понять, что происходит».
«Что ты имеешь в виду?»
Немного помолчав, Чилке ответил: «Кажется, я тебе рассказывал несколько лет тому назад, как и почему я оказался на станции Араминта».
«Рассказывал – хотя, признаться, я не припоминаю все подробности. Тебя сюда устроил Намур, не так ли? После того, как ты работал на ферме, где хозяйка хотела тебя на себе женить».
«Примерно так. Помнишь, что я тебе говорил про хозяйку этой фермы?»
«Нет, ничего определенного. Кажется, ты описывал ее как высокую и дородную женщину, от которой хотелось держаться подальше».
«Нечто в этом роде. Кроме того, у нее была очень белая кожа и черная татуировка на лбу – вилка с двумя зубьями, загнутыми навстречу».
«И ты подозреваешь, что хозяйкой фермы была Сибилла?»
«Сибиллу я не видел, так что этого я не могу сказать. Одно совершенно очевидно – Намур, будучи знакомцем хозяйки фермы, устроил меня здесь, на станции Араминта, не случайно. Но зачем? Какое отношение я, Юстес Чилке, имею к их темным делишкам? Если я прямо спрошу об этом Намура, он только рассмеется мне в лицо».
«Думаю, что ты прав. Если бы мы знали все, о чем знает, но не говорит Намур, в нашем уголке Галактики стало бы гораздо меньше тайн».
Чилке рассмеялся: «Намур – просто чудо. Но меня очень интересует, как выглядела госпожа Сибилла – помимо татуировки и впечатляющих размеров».
«В основных чертах представить ее себе несложно. У нее были мужские плечи, мощные толстые бедра и выступающий живот – в основном мускулистый, почти никакого жира. Но полногрудой ее назвать нельзя —груди ее выглядели, как две обвисшие кожные складки, и совершенно не мешали ей двигаться. Квадратный, тяжелый подбородок, плоские, даже впалые щеки, длинный, низко посаженный нос, судя по всему когда-то кем-то сломанный в кулачной драке. Белая, как мел, но потная кожа, губы серые, плотно сжатые. Волосы? Русые, цвета темноватого песка, и жесткие, как подстриженная сухая трава. В целом и в общем она была довольно-таки уродлива, и пахло от нее тошнотворно».
«Не слишком похоже на мадам Зигони, если не считать татуировку и обширную задницу. У Зигони лицо круглое, пухлощекое, а грудь, скажем так, выдающаяся. Не говоря уже о рыжевато-черных кудрях».
«Волосы можно завить, покрасить, спрятать под париком».
«Не думаю, что Зигони красила волосы. Судя по всему, Сибилла – другая женщина. Попробуй узнать, что означает такая татуировка на лбу. Какая-то женская секта?»
«Обязательно этим займусь. Мы свяжемся с информационным бюро МСБР. Наш отдел – подразделение МСБР, как тебе известно».
«Так что ты у нас теперь по всем статьям – агент МСБР. На планетах Ойкумены с МСБР не шутят. В Запределье – другое дело. Ну ладно, я узнал все, что хотел узнать, меня ждет куча дел».
Когда Глоуэн зашел в «Старую беседку», Шарда еще не было. Усевшись за столом подальше от других посетителей, в пестрой тени листвы, Глоуэн заказал фляжку «Мягко-зеленого эликсира» Диффинов с закуской из соленой рыбы и приготовился ждать.
Шло время. Глоуэн заказал еще одну фляжку вина и, наклонившись над бокалом, наклонял его то к себе, то от себя, наблюдая за вуалью золотистого света, дрожащей и вращающейся в бледно-зеленой жидкости.
Свет загородила внушительная фигура в желтовато-коричневом атласном платье. Глоуэн медленно поднял глаза, прекрасно зная, что именно он увидит – черный жилет, вышитый лиловыми птицами на зеленых лозах, мощную белую шею, крупное лицо с черными глазами, блестящими, как огненные опалы, и, в довершение всему, монументальную кипу темных кудрей, самым таинственным образом сохранявшую приблизительно цилиндрическую форму, хотя в последнее время Спанчетта позволяла нескольким непокорным локонам спускаться, слегка прикрывая уши.
Спанчетта взирала на Глоуэна с напускной игривостью, лишь частично скрывавшей неприязнь и неодобрение. Глоуэн застыл, как птица, загипнотизированная змеей.
«Вот как, оказывается, агенты отдела расследований проводят рабочее время? – пропела Спанчетта. – Теперь я вижу, что неправильно выбрала профессию. Мне тоже нравится ничего не делать».
«Вы ошибаетесь, – вежливо ответил Глоуэн. – Я здесь нахожусь по приказу своего начальства. На первый взгляд может возникнуть впечатление, что я ничего не делаю, но это не так, уверяю вас».
Спанчетта коротко кивнула: «Раз тебе сейчас нечего делать, может быть, ты не откажешься предоставить мне кое-какие сведения».
«Постараюсь сделать все, что в моих силах. Не желаете ли присесть?»
Спанчетта устроилась на стуле напротив: «Объясни мне, пожалуйста, почему в отделе B все ходят с таким таинственным видом? Что-то происходит, это все знают, но никто не дает себе труда ответить на простейшие вопросы. Отчего переполох, почему все в рот воды набрали?»
Глоуэн с улыбкой покачал головой: «Вы требуете от меня невозможного. Боюсь, что я тоже не могу дать вам удовлетворительный ответ».
«Конечно, можешь! Разве ты не слышал мой вопрос? Или у тебя язык отнялся?»
«Допустим, – сказал Глоуэн, – что существует некая тайна. Допустим также, что по той или иной причине эту тайну мне доверили. В таком случае мне не разрешили бы открывать эту тайну любому, кто задает вопросы, встретив меня на улице. Все это чисто гипотетическое построение, разумеется. Если вы желаете утолить свое любопытство, почему бы вам не обратиться непосредственно к Бодвину Вуку?»
Спанчетта презрительно хмыкнула: «Ты сегодня многословен, а это на тебя не похоже. Сидишь, понимаешь ли, в ресторане, и притворяешься, что работаешь. Сколько ты уже выпил?»
«Не так уж много. Заказать вам фляжку?»
«Нет, спасибо! Мне скоро нужно возвращаться на работу, и если я ввалюсь в отдел А, приплясывая, распевая песни и шатаясь из стороны в сторону, мое руководство, в отличие от руководства отдела B, не посмотрит на это сквозь пальцы».
Пытаясь сменить тему разговора и не находя ничего лучшего, Глоуэн спросил: «Как идут дела у Арлеса? Вы от него слышали что-нибудь? Или он тоже занимается чем-нибудь «секретным»?»
Прежде чем Спанчетта успела выпалить ответ, к столу приблизился Шард. Усевшись, он вопросительно взглянул на Спанчетту: «Ты только пришла или уже уходишь? Выпьешь с нами пару бокалов?»
Спанчетта колебалась. В конце концов она снисходительно, с величественным достоинством, приняла предложение: «Я пыталась что-нибудь узнать по поводу перешептываний и перемигиваний, начинающихся каждый раз, как только встречаются двое или трое служащих отдела B. Глоуэн придумал очень ловкий способ уклоняться от вопросов: он предлагает всевозможные гипотезы и загадки, после чего, пока я ломаю голову над смыслом сказанного, поспешно меняет тему разговора. Может быть, ты окажешься откровеннее».
«Может быть. Невозможно отрицать, что в последнее время мы очень заняты – события в Строме не радуют, и Титус Помпо надоедает нам больше, чем когда-либо. Наше терпение скоро истощится».
«Как раз перед тем, как ты пришел, Спанчетта собиралась сообщить последние новости об Арлесе», – с преувеличенной вежливостью сказал Глоуэн.
«Это не совсем так, – шмыгнула носом Спанчетта. – Нет у меня никаких новостей».
«Что ж, Арлес, надо полагать, целиком погрузился в заботы и удовольствия медового месяца», – отозвался Шард. Он наполнил бокал Спанчетты: «Я все еще удивляюсь тому, что ты одобрила его женитьбу на наемной работнице, да еще из рода Лаверти!»
«Я не одобряла их брак! – напряженным певучим тоном ответила Спанчетта. – Меня поражает, что Арлес решился на такой шаг, не посоветовавшись со мной. Надо полагать, он подозревал, что Друзилла, с ее сомнительным происхождением и не менее сомнительной биографией, не заслужит мою похвалу».
«Что с воза упало, то пропало», – заметил Шард.
«Именно так! – Спанчетта залпом выпила содержимое бокала и со стуком поставила его на стол. – В любом случае, тебе не пристало придираться – не кто иной как ты, если мне не изменяет память, вскружил голову бедняжке Смонни, довел ее до истерики и пальцем не пошевелил, чтобы вступиться за нее, когда ее выгнали!»
«Трагический случай, – согласился Шард. – Тем не менее, подозреваю, что она сумела привести свои дела в порядок. Симонетта всегда умела добиться своего. Странно, что ты так и не получила от нее никакой весточки».
«Ты неправ. Симонетта – чувствительная и отзывчивая натура; трудно представить себе более привлекательное существо».
«Хулиганка и авантюристка! Как сейчас помню – Спанни и Смонни, две сестрицы-озорницы!»
Спанчетта не сочла нужным отвечать. Покрутив в руке пустой бокал, она встала: «К сожалению, я не работаю в отделе B, в связи с чем мне приходится работать. А все мои вопросы, естественно, остались без ответа».
Спанчетта гордо удалилась из «Старой беседки». Шард вынул записную книжку: «Я немного опоздал – нужно было зайти на морской вокзал. Так или иначе, мне удалось составить полезный список. В нем только имена, но их можно сверить с именами в списке пассажиров из космопорта, а также со списком из гостиницы, и определить, откуда кто прибыл».
«Когда я был в гостинице, мне кое-что пришло в голову. Сегодня утром доставили новую партию туристов. Среди них могут быть владельцы билетов на экскурсию «Верх блаженства»».
«Могут, – кивнул Шард. – Я напомню об этом Бодвину – вероятно, он не захочет упустить такую возможность. А теперь давай-ка сравним наши списки...»
6
Выйдя из «Старой беседки», Глоуэн прямиком направился в помещения отдела B. Там ему преградила путь Хильда, строгая тощая секретарша. Она не доверяла всем Клаттокам, потому что считала их склонными к «насмехательству» и находила их манеры «деспотическими». К Глоуэну она относилась с особой подозрительностью, так как в нем с типичными характеристиками Клаттоков сочеталась находчивая, почти зловещая вежливость, которая могла свидетельствовать только о самых непростительных намерениях. В этом не могло быть никаких сомнений! Глоуэн был прирожденным интриганом – как еще ему удалось бы так быстро подняться во мнении директора и продвинуться по службе? Поэтому в ответ на требование Глоуэна немедленно допустить его в кабинет Бодвина Вука Хильда заявила, что директор не желает, чтобы его беспокоили, и отдал соответствующие распоряжения – что в каком-то смысле соответствовало действительности.
После того, как Глоуэн проторчал в приемной не меньше часа, Бодвин Вук выглянул из «святая святых» и заметил подчиненного, зевающего на стуле.
Бодвин Вук негодующе выпрямился: «Глоуэн! Ты почему тут ошиваешься? Тебе что, нечем заняться?»
«Я тут ошиваюсь, директор, исключительно по той причине, что ваша секретарша указала мне на стул и заставляет ждать».
Бодвин Вук холодно уставился на Хильду: «Что за глупости? Вы прекрасно знаете, что Глоуэна следует пропускать ко мне сразу, как только он появится!»
«Вы распорядились, чтобы вас не беспокоили по пустякам».
«Даже так? Впредь позаботьтесь истолковывать мои распоряжения, не забывая о здравом смысле. Из-за вас все теряют время! Заходи, Глоуэн».
Директор промаршировал к своему огромному черному креслу и хлопнулся в него: «Что тебе удалось узнать?»
Глоуэн разложил на столе три листа бумаги: «Мой отец и я проверили записи в космопорте, в гостинице и на морском вокзале. Вот имена туристов, которые могли участвовать в трех экскурсиях».
Бодвин Вук просмотрел списки: «Все участники первой экскурсии – с планеты Натрис: достопочтенные Матор Борф и Лонас Медлин из Гальциона, и с ними Н.-С. Гунтиль, Н.-С. Фоум, Н.-С. Нобиле, Н.-С. Кольдах, Н.-С. Рольп и Н.-С. Булер из Ланкланда. Что такое «Н.-С.»? Надо полагать, сокращение? Не может же быть, чтобы их всех звали одинаково? Какой-то натрицианский титул?»
«Не знаю, директор».
Бодвин Вук отложил первый список: «Вторая группа – шесть человек с планеты Тассадеро. Тассадеро, насколько я помню – в системе звезды Зонка, названной в честь пирата Зеба Зонка, печально знаменитого по всей Пряди… Гмм. Не вижу в списке никакой Сибиллы».
«Мы думаем, что «С. Девелла с Поганого Мыса» – это, скорее всего, она и есть».
«Остальные – мужчины, и все из округа Лютвайлер. Что означает это слово в скобках: «зубениты»?»
«Я заглянул в справочник, посвященный Тассадеро. Космодром у них в Фексельбурге – «современном прогрессивном городе», как говорится в справочнике. Округ Лютвайлер – в Восточной степи, населен приверженцами секты зубенитов».
Бодвин Вук просмотрел третий список: «А вот и наши знакомцы с Соума, томящиеся на складе. М-да. Как и следовало ожидать...» Бодвин Вук отодвинул бумаги и откинулся в глубину кресла: «Кое-что нам уже известно. Позволь мне пояснить ход моих мыслей. Проведение экскурсий зависит от трех важнейших сторон: Титуса Помпо, клиентов как таковых и организатора, скрывающегося под вывеской концерна «Огмо». Организатор – единственная неизвестная сторона в этом деле, но мы не можем оставить его без внимания. Вполне возможно, что он – самый опасный негодяй во всей этой истории; вполне возможно, что мы его хорошо знаем, и он вертится у нас под самым носом. В настоящее время не буду высказывать какие-либо предположения или называть какие-либо имена, даже в порядке изложения гипотезы. Достаточно сказать, что негодяй сей должен быть выслежен, опознан и задержан! Что ты на это скажешь?»
«Ничего, директор. Я согласен».
«Рад слышать, – Бодвин Вук возвел глаза к потолку. – Разреши мне указать на тот плачевный факт, что для проведения расследования необходим следователь. В связи с существованием такой необходимости было упомянуто твое имя. Тебе придется отправиться на планеты Натрис, Тассадеро и Соум с тем, чтобы произвести розыски. Тебя интересует такая возможность?»
«Интересует, директор».
«Организатор экскурсий – для простоты будем называть его «Огмо» – не мог не оставить никаких следов. Он имел дело с туристическими агентствами и опубликовал рекламную брошюру. Деньги, уплаченные туристическим агентствам, каким-то образом передавались Огмо. Кто-то должен был как-то регистрировать все эти операции, и того, кто сумеет их надлежащим образом проследить, они должны привести к Огмо. Я достаточно ясно выражаюсь?»
«Достаточно ясно, директор».
«Прекрасно! Помимо этих общих наблюдений, однако, я не могу предложить никаких конкретных инструкций. Тебе и твоему коллеге придется проявить изобретательность, которой вы несомненно отличаетесь, и наметить направления дальнейших изысканий самостоятельно. Есть какие-нибудь вопросы?»
«Есть, директор. По меньшей мере один вопрос. Если я не ослышался, вы упомянули о «коллеге». У меня уже был весьма неприятный опыт сотрудничества с «коллегой», а именно с Керди, и я не хотел бы повторять эту ошибку. В общем и в целом я убежден в том, что смог бы лучше справиться с заданием в одиночку».
Бодвин Вук нахмурился и прокашлялся: «Боюсь, что в данном случае мы вынуждены, к сожалению, поступиться твоими личными предпочтениями. По нескольким различным причинам, ни одной из которых я не могу пренебрегать, будет гораздо лучше, если тебя будет сопровождать напарник».
Глоуэн пытался подобрать слова, формулируя и отвергая ряд замечаний, в то время как Бодвин Вук наблюдал за ним с пугающей невозмутимостью филина. Наконец Глоуэн спросил: «И кого же вы имеете в виду?»
«В сотрудничестве с напарником нет ничего страшного, – с отеческим добродушием произнес Бодвин Вук. – Возможно, твой предыдущий опыт работы с Керди был не слишком удачным, но все мы учимся на ошибках. Не подлежит сомнению, что теперь командовать будешь ты, но я уверен, что тебе не помешают дополнительные глаза и руки; кроме того, Вуки отличаются умственными способностями, что может оказаться очень полезным. И, как я уже упоминал, существуют другие немаловажные причины, по которым такая организация расследования более чем желательна».
«То есть, мне снова придется нянчиться с Керди?»
«Выполнение ответственной работы необходимо для его полного выздоровления. Он должен спуститься с заоблачных высот и сосредоточить внимание на действительности». Бодвин Вук проговорил в микрофон: «Позовите Керди!»
Керди зашел в кабинет. Как только он увидел Глоуэна, глаза его будто округлились и остекленели.
«А вот и ты! Ну что ж, теперь вы снова вместе, старые друзья! – самым неискренним тоном провозгласил Бодвин Вук. – После давешней суматохи в Йиптоне Керди был немного не в себе, но теперь он в полном порядке и готов к славным свершениям! Больше всего ему необходимы стимуляция и прилежная работа, позволяющая применять недюжинные врожденные способности, присущие каждому истинному Вуку. Предстоящее расследование – как раз то, что ему советуют врачи, возможность, которой не следует пренебрегать! Особенно учитывая тот факт, что вы уже занимались совместными изысканиями раньше».
Керди улыбнулся – медленно и криво: «Занимались».
Глоуэн встревожился: «Именно по этой причине Керди может чувствовать себя неудобно в качестве моего подчиненного. Гораздо лучше было бы...»
«Чепуха! – прервал его Бодвин Вук. – Вы уже давно друг друга знаете, со всеми вашими прихотями и причудами – сработаетесь, как миленькие».
Керди важно кивнул: «Вы предоставляете нам редкую возможность отличиться».
«Таким образом, все решено». Бодвин Вук наклонился к микрофону: «Хильда, будьте добры!»
Хильда зашла в кабинет. Бодвин Вук сказал: «Приготовьте межпланетные удостоверения для Глоуэна и Керди. По такому случаю в удостоверении Керди тоже укажите, что он сержант».
«Одну минуту! – воскликнул Глоуэн. – Если мне придется иметь дело с инопланетной полицией, мне потребуется звание, внушающее какое-то уважение – хотя бы на время этого расследования. Как минимум ранг капитана, если не выше».
«Разумное соображение! Хильда, выдайте Глоуэну капитанское удостоверение».
Хильда хмыкнула и негодующе покосилась на Глоуэна: «А что же, Керди так и останется сержантом? Ему тоже придется иметь дело с инопланетной полицией!»
Бодвин Вук великодушно развел руками: «Совершенно справедливо! В рамках этого задания я временно назначаю обоих капитанами отдела B! Таких молодых капитанов у нас еще не было».
Хильда еще не закончила: «У Глоуэна нет еще даже статуса служащего управления – и, судя по всему, никогда не будет. Вам не кажется, что это слишком шикарно – делать его капитаном?»
«Ни в коей мере, – нахмурился Бодвин. – Ни закон, ни здравый смысл не запрещают вспомогательному персоналу занимать какие бы то ни было должности, если они того заслуживают».
И снова Хильда хмыкнула: «Как говорят на станции, скромность – лучшее лекарство от трех болезней: самонадеянности, заносчивости и наследственности Клаттоков».
«Ага! – воскликнул Бодвин Вук. – Скромные перлы народной мудрости зачастую оказываются драгоценными самородками истины... Глоуэн, ты что-то сказал?»
«Я вспомнил еще один самородок народной мудрости. Но его лучше не повторять».
Керди произнес, как автомат: «Он сказал: непокрытая корова молока не дает».
Бодвин Вук почесал подбородок: «Оригинально. Но совершенно неуместно. Хильда, вы уходите?»
«Мне нужно работать».
«Позвоните на космодром и узнайте, отправляется ли в ближайшее время какой-нибудь звездолет, заходящий в Соумджиану на Соуме».
«Можете не звонить, – вмешался Глоуэн. – Завтра в полдень туда отправляется «Луч Стрельца»».
«Замечательно. Капитан Клатток и капитан Вук, немедленно отправляйтесь в бюро путешествий и получите билеты за счет управления, после чего соберитесь в дорогу. Настоятельно советую каждому из вас ограничиться одним небольшим чемоданом. Завтра утром вы получите здесь удостоверения, деньги на путевые расходы и окончательные инструкции».
Закрыв за собой дверь кабинета, Керди и Глоуэн молча спустились по лестнице. На первом этаже Глоуэн сказал: «Давай-ка где-нибудь присядем на минутку – скажем, во внутреннем дворе».
«Зачем?»
«Мне нужно кое о чем с тобой поговорить».
Керди отвернулся, но последовал за Глоуэном к скамье у фонтана в центре круглого внутреннего дворика. Глоуэн сел и жестом пригласил Керди сделать то же самое.
«Я постою, – напряженно отказался Керди. – Что тебе от меня нужно?»
Глоуэн произнес, стараясь сдерживать любые эмоции: «Необходимо решить проблемы, мешающие нам работать вместе – здесь и сейчас. Откладывать больше нельзя».
Керди издал резкий короткий смешок: «Я никуда не тороплюсь. Можно и подождать – до тех пор, пока не настанет время».
«Время настало».
«Неужели? – Керди усмехнулся. – Ты будешь заказывать музыку, а я должен танцевать – так, что ли?»
«Я обязан сделать все возможное для того, чтобы операция не провалилась. Если отношения между нами не изменятся, она провалится».
«С этим трудно спорить. И в чем же, по-твоему, состоит проблема?»
«В твоей враждебности. Она ничем не обоснована».
Керди недоуменно нахмурился: «Ты говоришь какие-то глупости. Прежде всего это моя враждебность, а не твоя. Как ты можешь знать, обоснована она или нет?»
«В Йиптоне тебе пришлось перенести настоящий шок. Мне удалось этого избежать, и по этой причине ты меня ненавидишь. Правильно?»
«В некоторой степени».
«Ты навлек на себя это несчастье своими собственными ошибками и непредусмотрительностью. Возлагать вину на меня нерационально. Подсознательно ты не хочешь признать, что сам виноват в том, что произошло, и пытаешься свалить вину на меня. Ты обязан взять себя в руки и посмотреть в лицо действительности».
Керди снова рассмеялся: «Тоже мне, учитель прописных истин нашелся! Я буду руководствоваться теми умственными процессами, которые нахожу самыми удобными».
Глоуэн внимательно рассматривал лицо Керди. Его крупные, грубые черты, некогда нежные, мягкие и розовые, как у младенца, теперь казались вырезанными из хряща. Глоуэн с трудом заставил себя продолжить: «Зачем полагаться на подсознательные побуждения? Почему не воспользоваться старым добрым сознанием? Оно тебе еще пригодится».
«А, что ты понимаешь! Мое сознание расползлось, от него остались маленькие шевелящиеся отрывочки, они мечутся вслепую в моей голове, как летучие мыши в темном подвале. Они мне надоедают, их нужно остановить, для этого нужна новая воля, новое сознание, способное взять все эти отрывки и...» Тут Керди сделал большим и указательным пальцем такой жест, будто раздавил маленькое насекомое: «И все. А поэтому...» Керди замолчал.
«Поэтому – что?»
«Ничего».
«Дать тебе совет?»
«Давай, валяй! Мне его все равно придется выслушать, хочу я этого или нет! Учиться, учиться и учиться! – Керди понимающе ухмыльнулся. – Научи меня, Глоуэн! Посмотрим, как ты поможешь моему продвижению по службе».
«Во-первых, зачем так настойчиво и торопливо отказываться от сознательного мышления? Может быть, все эти обрывки снова соединятся в одно целое. А во-вторых...»
«Я знаю, что во-вторых! Оставайся дома, Керди. Отдохни, наслаждайся жизнью, почитай что-нибудь развлекательное. Не мешай Глоуэну спокойно делать карьеру».
«Называй это как хочешь, но факты остаются фактами. Мы не можем сотрудничать, если каждый раз, когда я повернусь к тебе спиной, ты будешь заносить топор над моим затылком. В таких условиях невозможно работать».
Керди задумчиво пожевал губами: «Только с твоей точки зрения».
«Но ты никак не хочешь понять самое главное! У тебя нет никакой причины так себя вести!»
Глядя на фонтан, Керди произнес тоном человека, которому бесконечно надоел скучный разговор: «О, причина-то у меня есть! И не одна причина! Много причин! И ты их никогда не узнаешь! Может быть, их вообще нельзя выразить словами. Может быть, это нерациональные причины. Ну и что? Так или иначе, я их чувствую – значит, они существуют».
«Если ты понимаешь, что эти причины нерациональны, значит, ты можешь о них забыть – хотя бы на время?»
«Если потребуется».
«Разве ты не согласен, что сейчас это требуется?»
«Над этим сто́ит подумать... Куда ты?»
«В кабинет Бодвина Вука».
«Я пойду с тобой».
Хильда молча пропустила двух молодых людей в кабинет директора. Бодвин Вук раздраженно поднял голову: «Что еще?»
«Ситуация невозможна, – сказал Глоуэн. – Керди не в своем уме! Он даже не обещал, что меня не убьет».
«Конечно, не обещал! – взревел Бодвин Вук. – А я тебе когда-нибудь обещал, что я тебя не убью? Хильда тебе что-нибудь такое обещала? Кто-нибудь еще? Да у тебя просто истерика!»
Глоуэн изо всех сил старался говорить спокойно: «Позвольте мне сформулировать это по-другому. Напарники не могут работать вместе, если они друг другу не доверяют. Керди не в своем уме, и я не вижу, каким образом я мог бы с ним работать».
Бодвин Вук повернулся к Керди: «Положим этому конец раз и навсегда! Ты в своем уме или нет?»
«Я считаю, что я в своем уме».
«Ты можешь сотрудничать с Глоуэном?»
«Следовало бы скорее спросить: может ли Глоуэн сотрудничать со мной?»
Глоуэн хотел было вмешаться, но Бодвин Вук замахал руками: «Глоуэн, ты можешь идти! Я поговорю с Керди и объясню ему, что к чему. Никаких разговоров! Приходи завтра утром».
Глоуэн возмущенно вышел из кабинета, в два шага пересек приемную и спустился по лестнице. Оказавшись во внутреннем дворе, он принялся ходить взад и вперед, придумывая то один отчаянный план, то другой. В конце концов, тихо выругавшись, он отправился в бюро путешествий и получил билет на звездолет «Луч Стрельца» до Соумджианы.
Вечером он не распространялся о своих проблемах, а Шард не задавал вопросов.
С утра Глоуэн, подходя к флигелю отдела B, встретил Керди в новой с иголочки парадной униформе с ярко-красными капитанскими нашивками. Керди смерил Глоуэна неодобрительным взглядом с головы до ног: «Почему ты не в форме?»
«Потому что я решил ее не надевать, а также потому, что это не соответствовало бы характеру задания».
«Ну уж это буду решать я, а не ты!» – Керди развернулся и быстро зашагал ко входу в отдел B. Глоуэн не спеша последовал за ним.
В приемной директора Глоуэн предстал перед Хильдой, и та положила перед ним папку, содержащую его документы. Глоуэн просмотрел документы – судя по всему, никаких упущений не было: «А теперь – где мои деньги?»
Руками, дрожащими от возмущения, Хильда передала ему пакет: «Пересчитай. Здесь тысяча сольдо. Это большие деньги. Будь с ними осторожен – ничего больше тебе не полагается».
Глоуэн пересчитал деньги и засунул их, вместе с удостоверением и прочими бумагами, во внутренний карман пиджака. Хильда наблюдала за ним с презрительной усмешкой: «Если ты будешь носить деньги в этом кармане, у тебя их сразу украдут. Попроси швею пришить потайные карманы с внутренней стороны брюк и носи деньги только в этих карманах».
«У меня есть такие карманы, но я решил не пользоваться ими сразу, – вежливо ответил Глоуэн. – Мне показалось, что вы обидитесь, если я сниму штаны в вашем присутствии».
«Пш! – задрала нос Хильда. – Какое мне дело, в штанах ты или без штанов?» Она указала большим пальцем на дверь кабинета: «Можешь зайти – директор тебя ждет».
Глоуэн открыл дверь – Бодвин Вук стоял у окна.
«Глоуэн Клатток явился, директор», – тихо произнес Глоуэн.
Бовин Вук повернулся и медленно подошел к столу. Усевшись, он наконец соизволил заметить присутствие Глоуэна: «Ты готов?»
Глоуэн с подозрением взглянул на начальника: может быть, ему показалось? Или Бодвин Вук действительно чего-то стеснялся?
«Нет, директор, я не готов, – твердо сказал Глоуэн. – Могу лишь повторить, что Керди неспособен к выполнению ответственных заданий, требующих конспирации и быстрого понимания сложных ситуаций. Я только что его встретил. Он надел парадную форму, чтобы вся Ойкумена знала: Керди Вук работает в отделе расследований! Что еще хуже, он отчитал меня за то, что я не в форме».
«Да-да! Бедняга Керди, пожалуй, немного невнимателен. Я полагаюсь на твой несокрушимый здравый смысл – ты сможешь найти какое-то равновесие. Тебе выдали документы? А деньги? И адаптационные таблетки?»
«Я купил комплект в аптеке».
«Выброси пилюли под названием «Эритрист» – они совершенно бесполезны, особенно против соумской чесотки. На космодроме в Соуме тебе дадут лекарство получше, когда будешь проходить турникет. Таким образом, можно считать, что ты готов».
Глоуэн начинал отчаиваться: «Нет, директор, в таких условиях я не могу работать с Керди».
«Ну полно, полно, Глоуэн! Нужно же смотреть на вещи в перспективе. Ты не только поможешь Керди, но и сам накопишь полезный опыт, приобретешь новые навыки».
