Текст книги "Хроники Кадуола"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 99 страниц)

Неугомонный Кайпер заорал: «Сегодня вечером Клойд проведет самостоятельные исследования! Он намерен глубоко проанализировать первоисточник сведений, вызывающих у него неутолимое стремление к познанию!»

Клойда эта шутка не позабавила: «Придержи-ка язык за зубами, Кайпер!»

Арлес указал на другую часть Кальоро, где группа туристов, судя по всему, пристально разглядывала потолок: «Что там происходит?»

Файдер бросил взгляд в том направлении: «Они заплатили за зрелище. Вы не должны смотреть – таково правило. Если вы желаете быть зрителями, вы должны уплатить то, что у нас называется «побочным сбором»».

«Чушь собачья! – заявил Арлес. – Я заплатил за ознакомление с Кальоро. Если ваше «зрелище» мешает мне наслаждаться видом, я могу потребовать частичного возмещения внесенной платы!»

Проводник энергично помотал головой: «Если зрелище вам мешает, просто повернитесь спиной и не смотрите».

«Файдер, будьте по меньшей мере благоразумны, – вмешался Керди. – Мы заплатили за осмотр Кальоро, включающий, насколько я помню из брошюры, «все колоритные эпизоды и замысловатые инциденты, которыми знаменито это полное неожиданностей помещение». Все зрелища, имеющие место во время нашего посещения, по определению включены в цену посещения».

«Вы правильно процитировали брошюру, – отозвался Файдер. – Обратите особое внимание на синтаксис формулировки, а именно на использование множественного числа. Кальоро знаменит не каким-либо конкретным зрелищем, в том числе не тем зрелищем, которое готовится в настоящий момент. Поэтому за наблюдение за каждым конкретным зрелищем взимается побочный сбор».

«В таком случае мы продолжим наблюдение за Кальоро в целом и в общем, полностью нами оплаченное, игнорируя при этом каждое конкретное зрелище. Господа бесстрашные львы, вы слышите? Любуйтесь на Кальоро, сколько вам будет угодно, но если в поле вашего зрения окажется то или иное конкретное зрелище, не замечайте его. Не проявляйте особых признаков интереса и ни в коем случае не подтверждайте, что вам известно о существовании такого зрелища – иначе нам придется подвергаться занудному вымогательству со стороны Файдера. Смотрите на все, что хотите! Но не признавайте, что замечаете какое-либо зрелище, если нам выпадет случай его увидеть!»

На это Файдеру нечего было сказать. Тем временем по мосткам, подвешенным высоко под самой крышей, на площадку диаметром метра три вышли, волоча ноги, два старика. На них были только рубахи до колен – на одном белая, на другом черная. Старик в белой рубахе проявлял признаки неуверенности и боязливо посматривал, высоко поднимая брови и открывая рот, на далекий пол «Котла». Он повернулся и хотел было пройти по мосткам обратно, но путь ему преградила высокая закрытая калитка. Старик в черной рубахе проковылял вперед и схватил противника – они сцепились и стали бороться, дергаясь из стороны в сторону, до тех пор, пока старик в белом не оступился и не свалился на площадку головой вперед, после чего противник схватил его за ноги и потащил, извивающегося и скребущего ногтями по площадке, к ничем не огражденному краю. Старик в белом перевалился через край и со сдавленным криком полетел вниз, кувыркаясь в воздухе и размахивая руками и ногами. Он упал на острые бамбуковые колья, установленные кольцом в несколько рядов под площадкой – его тело было разорвано и проткнуто одновременно в нескольких местах. Йипы, толпившиеся и занимавшиеся своими делами на полу Кальоро, не обратили на происходящее почти никакого внимания. Старик в черной рубахе, оставшийся сверху на площадке, устало побрел по мосткам и скрылся в тенях под крышей.

Керди обернулся к бесстрашным львам: «Я не заметил никакого необычного зрелища. Кто-нибудь что-нибудь видел?»

«Нет-нет, ни в коем случае!»

«Ничего, кроме десяти тысяч йипов, занятых своими махинациями»

Ютер Оффо обратился к проводнику: «Я только что обнаружил круглую площадку, высоко подвешенную под крышей. Учитывая, что я не желаю платить дополнительно за образовательную лекцию, не могли бы вы пояснить ее назначение?»

На физиономии Файдера появилась тень иронической улыбки: «Ее используют с целью организации некоторых зрелищ, за которые туристы согласны платить. Когда возраст уроженца наших островов начинает приближаться к среднестатистической продолжительности жизни, он может, по своему усмотрению, получать бесплатную добавку к своему рациону. Но для этого он обязан вступить в единоборство на площадке с другим претендентом на такую добавку и бороться до тех пор, пока один из них не упадет на предусмотренные бамбуковые колья. Эта процедура полезна во всех отношениях. Пожилые нетрудоспособные люди имеют возможность лучше питаться и не только покрывают расходы, связанные с их кончиной, но и вносят свой вклад в общественную казну».

«Любопытно! И преимуществами этого общественного механизма могут пользоваться как мужчины, так и женщины?»

«Разумеется!»

«Циничная эксплуатация стариков», – процедил сквозь зубы Ютер Оффо.

«Ни в коем случае! – возмутился Файдер. – Возражения не приносят мне никакого дохода, но я должен указать на тот факт, что в связи с ограничениями, наложенными на нас извне, мы вынуждены использовать все доступные возможности для выживания».

«Гм. Такое зрелище может быть организовано с участием детей, а не только стариков?»

«Вполне вероятно. Секретарь, заведующий экскурсиями, сможет назвать вам соответствующую цену».

«Возникает впечатление, что в Йиптоне за деньги может организовать все, что угодно».

Файдер развел руками: «Разве это не так в любом другом месте? Должен объявить, что наше время в Кальоро истекло. Вы видели достаточно?»

Шугарт посмотрел на спутников: «Мы готовы продолжить экскурсию. Что дальше?»

«Мы пройдем через «Галерею древних гладиаторов». Несколько минут тому назад, если бы вы обратили внимание, вы могли бы заметить пару этих отважных бойцов, боровшихся на площадке под крышей. Так как вы их не заметили, я не могу требовать с вас плату за их труды».

«Взимается ли дополнительная плата за посещение галереи?»

Проводник сделал успокаивающий жест: «Она по пути к базару. Следуйте за мной».

Файдер провел группу в длинный коридор, освещенный окнами с одной стороны; с другой стороны вереницей темнели проемы маленьких каморок. В каждой каморке на грязной засаленной подушке сидел, скрестив ноги, старик-йип. Некоторые обитатели каморок убивали время, занимаясь изготовлением простых поделок – одни вышивали, другие плели кружева, третьи изготавливали из пальмовых волокон маленькие фигурки игрушечных животных. Иные просто сидели, равнодушно уставившись в пространство.

Продвигаясь по галерее, бесстрашные львы догнали группу туристов, платившую за зрелище в Кальоро. Их было примерно двадцать человек; по мнению Глоуэна, они представляли секту ладдакеев с планеты Гауд (Фоделиус IV) – об этом свидетельствовали их коренастое телосложение, свежая белизна кожи, круглые лица и характерные широкополые шляпы с вьющимися сзади черными лентами. Судя по всему, ведущий их группы пытался договориться с проводником об организации еще одного зрелища под наименованием «Двоепузырие», но проводник, по его мнению, заломил чрезмерную цену. Другие экскурсанты из той же группы собрались у каморки, разговаривая с сидевшим в ней стариком. Бесстрашные львы задержались, чтобы послушать.

Старика что-то спросили; он громко ответил: «А что мне еще делать? Я больше не могу работать. Что я должен – сидеть в темноте, пока не умру с голода?»

«Вы, по-видимому, смирились с тем, что умрете такой смертью!»

«Мне все равно, я умру так или иначе. И я вполне заслуживаю такого конца. Я ничего не достиг, ничего не открыл, ничего не изобрел. Космос не изменился ни на йоту благодаря моему существованию. Скоро я исчезну, и никто этого не заметит».

«Удивительно пессимистическая философия! – заметил один из ладдакеев. – Разве вы не сделали ничего, чем могли бы гордиться?»

«Всю мою жизнь я лущил морскую траву. Один стебель мало отличается от других. Тем не менее, когда-то давным-давно на меня что-то нашло, и я вы́резал из дерева рыбу, точно изобразив все до последней подробности, даже чешую. Многие хвалили мою резьбу».

«И где же эта рыба теперь?»

«Упала в канал и уплыла с отливом. Недавно я начал выреза́ть еще одну рыбу – вон она валяется. Но у меня уже нет былого усердия, я так и не закончил».

«И теперь вы готовы умереть».

«Никто никогда, на самом деле, не готов умирать».

Другой ладдакей протиснулся вперед из задних рядов: «Правду говоря, мне стыдно, что мы занимаемся этими вещами. Вместо того, чтобы платить за смерть этого пожилого человека, давайте соберем деньги и поможем ему выжить. Разве это не человечно? Разве это не соответствует принципам нашей веры?»

Экскурсанты забормотали, обсуждая это предложение; одни соглашались, другие сомневались. Очень приземистый полный человек пожаловался: «Все это прекрасно и замечательно, но мы уже заплатили за зрелище – теперь эти деньги нам не вернут!»

Другой отозвался: «Кроме того, здесь тысячи стариков, оказавшихся в том же положении! Если мы спасем этого старикана и его недоделанную деревянную рыбу, его место займет другой. Что же, нам придется спасать другого? Тем более, что тот, наверное, умеет выреза́ть из дерева птиц? Это бесконечный процесс!»

Ведущий группы заявил: «Как вам известно, я – человек сердобольный и щедрый, старейшина Церкви. Но я вынужден выступить в защиту практического здравого смысла. Насколько я понимаю, заказанное зрелище не возбуждает извращенный интерес к судорогам агонии или чему-нибудь в этом роде, а демонстрирует здоровый катарсис, безбоязненный вызов смерти. Предложение брата Янкупа делает ему честь, но я предложил бы ему, по возвращении домой, проявить такое же великодушие по отношению к соседям, позволив им выпасать коз на своем лугу».

Речь старейшины вызвала облегченный смех. Ведущий повернулся к Файдеру: «Не желает ли ваша группа присоединиться к нам и полюбоваться на «Двоепузырие»? В таком случае стоимость спектакля, в расчете на каждого, окажется более приемлемой».

«Какова, в точности, эта стоимость?» – поинтересовался Арлес.

Файдер что-то подсчитал в уме: «Пять сольдо с человека. Таков установленный тариф». Раздались многочисленные возгласы протеста, но проводник поднял руку, выставив ладонь вперед: «Уменьшение тарифа, пропорциональное численности зрителей, не предусмотрено. На все есть твердая цена».

Издевательски рассмеявшись, Арлес произнес: «После такого финансового шока мне поистине потребуется катарсис. Я приму участие, черт с ними с деньгами!»

«Я тоже, – вызвался Клойд. – Как насчет тебя, Донси?»

«Не хочу ничего пропустить. Так и быть».

«И я с вами!» – заявил Кайпер.

«Отвратительно! – пробормотал Ютер Оффо. – Не хочу иметь ничего общего с этим зрелищем».

«Согласен», – кивнул Глоуэн.

Шугарт тоже отказался платить за представление; Джардин, после длительных колебаний, согласился «исключительно из любопытства», как он выразился. Керди сомневался дольше всех – на его легко краснеющем лице появлялось то одно, то другое выражение. Наконец, чувствуя пристальный взгляд Глоуэна, он проворчал с некоторым разочарованием: «Нет, это не для меня».

Пока Файдер собирал с участников зрелища по пять сольдо, Глоуэн заметил в каморке старика незаконченную фигурку рыбы. Он указал на нее: «Можно посмотреть?»

Старик молча передал ему поделку – кусок дерева сантиметров двадцать длиной. Голова и примерно половина покрытого чешуей тела рыбы были переданы с вниманием и точностью, необычными для столь неоднородного материала. Движимый внезапным порывом, Глоуэн спросил: «Вы ее мне не продадите?»

«Она ничего не сто́ит – даже не закончена. Когда я умру, ее все равно выбросят. Забирай ее бесплатно».

«Спасибо! – краем глаза Глоуэн заметил наблюдательный взгляд Файдера, ничего не упускавшего. – Как говорят, в Йиптоне ничто не бесплатно. Пожалуйста, примите эту монету в качестве платы за резьбу».

«Как хочешь, давай свою монету».

Глоуэн заплатил и получил деревянную полурыбину. Файдер отвернулся.

Ведущий группы ладдакеев провозгласил: «Зрелище начинается! Поднимайся, старик! Тебе придется дуть и качать изо всех сил, если ты хочешь дожить до ужина!»

Керди, Ютер, Шугарт и Глоуэн, в компании Файдера, остались ждать в галерее. Остальные прошли в помещение, где находилось странное сооружение – пара установленных рядом и соединенных трубами стеклянных цилиндров диаметром чуть больше метра и высотой больше двух метров. На дно каждого из цилиндров опустили на веревках по «древнему гладиатору», после чего цилиндры закрыли сверху крышками на зажимах.

Из труб на дно каждого из цилиндров начала литься сильная струя воды; уровень воды постепенно повышался. Нажимая на рычаг насоса, один старик мог перекачивать воду из своего цилиндра в цилиндр противника. Сперва оба дряхлых «гладиатора» казались безучастными, но когда вода поднялась до уровня пояса, то один, то другой стали пробовать, работает ли насос, и вскоре уже качали вовсю. Старик в левом цилиндре работал отчаянно и меньше выдыхался – в конце концов он смог поднять уровень воды в правом цилиндре выше головы своего противника, того самого пессимиста, который выреза́л деревянных рыб. Тот почти сразу же прекратил попытки откачать воду, предпринял несколько тщедушных попыток разбить крепкий цилиндр ударами локтей и пинками, после чего утонул – и зрелище кончилось.

Бесстрашные львы, наблюдавшие за этим соревнованием, вернулись в галерею. Керди спросил: «Ну, как?»

«Если это катарсис, с меня хватит катарсисов», – упавшим голосом отозвался Джардин.

Файдер энергично распорядился: «Пойдемте, пойдемте! Время не ждет. На базар! Между прочим, на все установлены твердые цены – не пытайтесь торговаться. Пожалуйста, держитесь вместе, там легко потеряться».

Передвигаясь по многочисленным подмостям, галереям, проходам и мостам, бесстрашные львы успевали только заметить работавших повсюду йипов – те лущили морскую траву, очищали и отбивали моллюсков, обрабатывали бамбук, плели циновки и панели из пальмовых листьев. Наконец экскурсанты прибыли на базар – огромное помещение с низким потолком, вмещавшее бесчисленное количество маленьких ларьков, в которых йипы обоих полов и всех возрастов изготовляли и предлагали в продажу предметы из дерева, металла, раковин и стекла, гончарные изделия, а также вязаные из волокон сумки и сетки. В других ларьках продавались ковры, ткани, куклы и сотни всевозможных карикатурных поделок.

Бесстрашные львы не испытывали никакого желания тратить деньги на безделушки. Хорошо чувствуя их настроение, Файдер объявил: «А теперь мы посетим «Музыкальный зал», где вы сможете беспрепятственно награждать исполнителей, не внося дополнительную плату».

В «Музыкальном зале» пожилые мужчины и женщины сидели в отдельных игрушечных бамбуковых домиках, играли на различных инструментах и пели меланхолические песни. Перед каждым исполнителем стоял небольшой бамбуковый горшочек, содержавший несколько монет – посетители должны были верить, что эти монеты были брошены их предшественниками, сумевшими оценить прелести туземных мелодий. Шугарт Ведер разменял сольдо, получив несколько мелких монет, и распределил эти монеты по горшочкам, не обращая никакого внимания на качество исполнения. Керди спросил одного из музыкантов: «На что вы тратите заработанные деньги?»

«Тратить почти нечего. Налог составляет больше половины, остальное уходит на кашу. Я не пробовал рыбу уже пять лет».

«Жаль!»

«Да, жаль. Скоро меня переведут в «Галерею гладиаторов». Там уже будет не до музыки».

«Пойдемте, пойдемте! – заторопился Файдер. – Время истекло – если вы не желаете платить за продление экскурсии».

«Нет, такого желания мы не испытываем».

Когда экскурсанты вернулись в отель, Файдер сказал: «А теперь перейдем к вопросу о чаевых. Десять процентов считаются проявлением скаредности и отсутствия благородства».

«А чем считается отсутствие чаевых? – спросил Шугарт. – Чего вы ожидаете после того, как отказались отвести нас в купальни и сбросили меня в канал?»

«Отсутствие чаевых считается неосторожностью, после которой приходится внимательно проверять все, что вы едите и пьете».

«Убедительный довод. Очень хорошо – вы получите десять процентов, после чего можете думать о нас все, что хотите. Честно говоря, ваше мнение обо мне беспокоит меня не больше, чем мое мнение беспокоит вас».

Файдер не позаботился прокомментировать эту тираду. Чаевые были уплачены – Файдер принял их, холодно кивнув: «Вы планируете посетить «Кошачий дворец»?»

«Да, попозже вечером».

«Вам потребуется проводник».

«Почему же? Маршрут четко обозначен на карте».

«Позвольте мне предупредить вас: здесь полно разбойников! Они накидываются на туриста из боковых проходов, сбивают его с ног и в тот же момент удирают со всеми его деньгами. А турист, получивший пару крепких пинков по голове, приходит в себя через полминуты и не может понять, что произошло. Грабители не осмеливаются нападать на туристов, сопровождаемых гидом. Я взимаю чисто символическую плату, но в моем присутствии вы можете быть уверены, что не лишитесь достоинства, посещая «Кошачий дворец»».

«Какова же ваша символическая плата?»

«Девять человек – девять сольдо».

«Я посоветуюсь со спутниками за ужином».

Сирена опускалась к горизонту, и бесстрашные львы, собравшиеся на террасе, устроились за столом с видом на гавань – непосредственно над «Фаразом», стоявшим у причала.

Некоторое время они освежались ромовым пуншем и коктейлями «линг-ланг», поздравляя себя с романтической атмосферой наступавшего вечера.

«Само собой, нам придется не упоминать о Смрадище, когда мы будем рассказывать о местных удовольствиях», – капризно произнес Донси Диффин.

«Подумаешь, Смрадище! – храбро заявил Кайпер. – Я уже о нем почти забыл. Ну воняет, ну и пусть себе воняет».

«Говори за себя, – проворчал Ютер. – У меня эта вонь уже в печенках».

«Да ты просто все время о ней думаешь! – воскликнул Кайпер. – Если у человека в голове много всякой дряни, он чутко реагирует на дурные запахи. Мой ум благороден и чист, мне вонь не страшна».

«У Кайпера можно многому поучиться, – задумчиво сказал Шугарт. – Когда я свалился в грязный канал, он посоветовал мне не обращать внимание на промокшую одежду и наслаждаться экскурсией наравне с остальными».

«Насколько я помню, Файдер тоже придерживался такого мнения», – усмехнулся Джардин.

«Хорошо, что он не догадался взять с меня за купание! – прорычал Шугарт. – Первостатейный мошенник, успевает обо всем подумать! Теперь он хочет содрать с нас девять сольдо только за то, что проводит нас в «Кошачий дворец». Он утверждает, что это единственный способ избежать нападения грабителей – надо полагать, под предводительством самого Файдера».

Ютер, обычно спокойный и обходительный, покраснел от гнева: «Это вымогательство чистой воды! Я пожалуюсь на него умпам!»

Оскалившись, как лисица, Кайпер заметил: «Вот они стоят, голубчики – пойди пожалуйся, если не шутишь».

Ютер вскочил и быстро направился к двум представителям элитной гвардии, наблюдавшим за туристами на почтительном расстоянии. Те вежливо выслушали его и, судя по всему, ответили с полным сочувствием. Ютер развернулся на каблуках и вернулся к столу.

«Ну, что?» – спросил Кайпер.

«Они хотели знать, сколько запросил Файдер. По их мнению, девять сольдо – не слишком много. Когда я спросил, почему они не задержат грабителей, они объяснили, что, как только они начинают патрулировать проходы и коридоры, разбойники улетучиваются, и умпам приходится ходить туда-сюда совершенно безрезультатно. Я упомянул о брошюре в голубой обложке – в ней утверждается, что опытные посетители могут посещать «Кошачий дворец» в полной безопасности. Умпы говорят, что брошюра слегка устарела, и что такие «опытные посетители» всегда подмазывают секретаря, заведующего экскурсиями, пятью или десятью сольдо, что каким-то образом предотвращает ограбления».

«Пусть подавятся! – заключил Джардин. – Девять сольдо нас не разорят. Забудьте о неприятностях, давайте ужинать».

Сирена зашла за горизонт, и только несколько продолговатых туч еще горели алыми пятнами над самым океаном. Босые, голые до пояса юноши вынесли к столам высокие торшеры, и бесстрашные львы приступили к ужину при свете цветных абажуров, пока над Йиптоном сгущались сумерки.

Блюда, внешне привлекательные, не отличались особыми кулинарными достоинствами и относились скорее к стандартной межпланетной, нежели местной кухне; возникало впечатление, что намерение поваров заключалось не в том, чтобы доставить удовольствие гурманам, а в том, чтобы не вызвать ни у кого явного неудовольствия. Порции тщательно отмерялись, причем отмерялись достаточно скупо. Бесстрашных львов ужин не слишком порадовал, но они не нашли, к чему придраться. Сначала им подали бледный бульон неизвестного происхождения, затем обжаренных моллюсков под шубой из взбитого теста и с гарниром из зелени, почек сальпичеты и морской капусты, после чего последовали плов с пареными угрями и, наконец, десерт – кокосовая меренга в сгущенных кокосовых сливках, с чаем и сливовым вином.

Клойд отодвинулся от стола: «Я поглотил рационы нескольких «древних гладиаторов»!»

«Могу сказать то же самое, – отозвался Джардин. – Теперь я готов драться с Файдером и его разбойниками».

Ютер разглядывал панораму вечерней гавани: «Давайте будем справедливы. Если не обращать внимания на Смрадище, Йиптон – удивительное, странное, местами очаровательное место, необычное во всех своих аспектах. Я чувствую себя так, как будто оказался в пяти тысячах световых лет от Араминты – но хорошего помаленьку. Завтра же я собираюсь вернуться домой, и, скорее всего, никогда не приеду сюда опять!»

«Что? – вскричал Кайпер. – Я не верю своим ушам! Мы даже в «Кошачьем дворце» еще не побывали!»

«Не сомневаюсь, что одного раза будет вполне достаточно», – чопорно произнес Ютер.

«Ба! – надменно промычал Кайпер. – И ты надеешься стать знатоком ароматического массажа, клюнув зернышко и сразу упорхнув, как пугливая птичка? Посмотри на Клойда, или хотя бы на Арлеса. Разве они поступятся своим долгом и схалтурят? Нет, никогда! Хорошего не помаленьку, а под завязку – таков их боевой клич!»

«Они могут рваться в бой, сколько влезет, заказывать экскурсии с сотой до двухсотой включительно и проводить всю жизнь в подвалах «Кошачьего дворца», где фригидные йипочки будут стирать им носочки. Для меня все это слишком».

Шугарт, как обычно, проявлял благоразумие: «Я почти готов с тобой согласиться – но только почти. Давай посмотрим, какое настроение у нас будет завтра утром».

«Если уж говорить начистоту, – нарушил молчание Арлес, – я тоже наполовину готов отправиться восвояси. Больше того – на две трети. Их хваленое Смрадище меня просто душит».

Клойд с изумлением покачал головой: «Похоже на то, что празднеству приходит преждевременный конец. Донси, а ты как настроен?»

«Я согласен с Шугартом. Посмотрим, как мы себя будем чувствовать с утра. Боюсь, однако, что с меня хватит экзотики – если ее будет еще больше, я сбегу».

«Керди, как ты думаешь?»

Керди с сомнением покосился на Глоуэна: «Мы могли бы, пожалуй, прекрасно отдохнуть пару дней, не пускаясь ни в какие особые предприятия, а просто проводя время на террасе».

«Давайте пока отложим этот разговор, – предложил Джардин. – Утро вечера мудренее».

«Ладно! – заявил Кайпер. – А сегодня вечером – опустошительный набег на «Кошачий дворец»!»

Керди поставил на стол чашку с чаем и выпрямился на стуле: ««Кошачий дворец» – не для меня. Слишком много впечатлений за один день. Сегодня на меня не рассчитывайте».

Шугарт посмотрел на него с неподдельным удивлением: «Я видел в Йиптоне много чудес, но это уже просто сенсация!»

«Причем дополнительная плата не взимается», – мрачно усмехнувшись, прибавил Керди.

«Но почему, Керди, почему? Объясни мне!»

«Никакой тайны – просто у меня нет настроения».

Кайпер обиделся: «А я думал, мы только ради этого сюда и приехали!»

«Может быть, завтра».

«А вдруг завтра уже придется уезжать?»

«Тогда с утра. Послушай! Я устал, хочу собраться с мыслями».

«Прекрасно тебя понимаю, – задумчиво произнес Арлес. – Я тоже останусь в отеле».

Шугарт подскочил, как ужаленный: «Не могу поверить! Что происходит? Вы только послушайте этих целомудренных святош! И это рыскающие и прыскающие, рычащие и вопящие, испытанные в схватках и покрытые шрамами легендарные бесстрашные львы?»

Арлес невесело рассмеялся: «Я слегка не в своей тарелке. Пусть это не мешает никому другому».

Шугарт развел руками: «Как хотите! Мне больше нечего сказать».

Джардин изобразил деловитость: «Я тут поспрашивал в вестибюле, почитал объявления. Похоже на то, что они пытаются брать по десять сольдо с человека, но пяти на самом деле достаточно. Не беспокойтесь о дополнительных услугах – это все лишнее, бантик на коробочке, так сказать. Чаевые тоже давать не обязательно – все деньги в любом случае утекают в казну Титуса Помпо, а он и пальцем не пошевелит, чтобы их заработать».

Молодые люди перешли в вестибюль. Керди отвел Глоуэна в сторону: «Похоже, поездка срывается».

«Похоже на то», – согласился Глоуэн.

«Если они все уедут, прощай конспирация! – Керди говорил напряженным отрывистым голосом, как если бы подозревал Глоуэна в поползновениях к нарушению субординации. – И мы останемся у всех на виду: два агента отдела расследований. А это значит, что нам придется поторопиться и сделать все, что можно, сегодня же вечером».

«Полагаю, что так».

Керди осмотрелся по сторонам: «При этом в данный момент я не вижу, каким образом мы могли бы действовать, не слишком рискуя».

Глоуэн скептически разглядывал носки своих ботинок. Что Керди пытался ему сказать, не говоря ничего определенного? Глоуэн решительно заявил: «Окончательное решение придется принимать после предварительной разведки».

Керди прокашлялся: «Мы не можем действовать опрометчиво, и ни в коем случае не должны поступаться своей безопасностью. Ты согласен?»

«Более или менее. Но...»

«Никаких «но»! У меня такой план: пока вы все прохлаждаетесь в «Кошачьем дворце», я попробую разведать все, что можно, не слишком привлекая к себе внимание. Потом, когда ты вернешься, мы займемся делом вместе, если это будет практически целесообразно».

Глоуэн молчал.

«Так что же?» – настаивал Керди.

«Я не хочу ходить в «Кошачий дворец»».

«Сходи все равно! – рявкнул Керди. – Никто не должен подозревать, что мы как-то связаны помимо принадлежности к компании бесстрашных львов. В принципе, нам не следовало бы даже заводить этот разговор. Поболтай о чем-нибудь с остальными».

Через несколько минут в вестибюле появился Файдер: «Все готовы?»

«Двое не в настроении, – ответил Шугарт. – Нас будет семеро».

«Вам придется заплатить девять сольдо в любом случае, так как мы уже договорились о цене, и мне пришлось отказаться от другого поручения для того, чтобы вернуться к вам».

«Семь человек – семь сольдо, включая чаевые. Больше вы от нас не получите. Не хотите – уходите».

Файдер раздраженно встряхнул бронзовыми кудрями: «Вы, служащие управления в Араминте – извращенные и черствые люди! Если ваша эрекция отличается теми же качествами, несчастным девушкам во «Дворце» придется несладко! Что ж, я вынужден уступить вашей алчности. Давайте семь сольдо».

«Ха-ха-ха, – медленно выговорил Шугарт. – Мы вам заплатим по возвращении. Можно идти?»

«Да, пойдемте».

«Бесстрашные львы на охоте! – заорал Кайпер. – Трепещите, йипочки!»

«Кайпер, пожалуйста, заткнись! – взмолился Джардин. – Не следует рекламировать свои мелкие прегрешения. В таких делах полезна скрытность – такова вековая традиция».

«Именно так! – подтвердил Ютер. – Если уж тебе приспичило провозглашать лозунги, называй нас членами теософского общества или активистами движения «За добрачное воздержание»».

Арлес внезапно встрепенулся: «Я, кажется, что-то не то съел, но все-таки пойду – за компанию».

«Вы обязаны уплатить сольдо», – напомнил Файдер.

«Да-да, само собой! Пойдемте».

«Тогда следуйте за мной! Держитесь вместе!»

Файдер повел молодых людей по темным запутанным проходам Йиптона, и в конце концов они оказались под аркой портика, выложенной плиткой лавандового оттенка. Синяя надпись на плитке гласила:

«Дворец счастливых утех»

Файдер пригласил бесстрашных львов пройти под аркой в приемную, обставленную скамьями с мягкими подушками.

«Я подожду вас здесь, – сказал проводник. – Порядки здесь простые. Купите в кассе билет за десять сольдо. В цену билета входят дополнительные развлечения, в целом составляющие программу «кругосветного путешествия»».

«Никаких дополнительных развлечений! – отрезал Ютер. – Достаточно билетов по пять сольдо».

«В таком случае вы заплатите за программу «Туристический класс». Тем, кого интересует более разнообразное времяпровождение, предлагается широкий выбор выставок, пантомим, фарсов и попурри, различной стоимости. Кассир предоставит вам подробную информацию».

«Это интересно! – заявил Арлес. – Как раз то, что нужно, чтобы взбодриться. Может быть, к утру я снова почувствую себя по-прежнему».

Бесстрашные львы встали в очередь у кассы, приобрели билеты и прошли через завесу из стеклянных бус в длинный просторный коридор. По сторонам коридора через равные промежутки открывались двери; в дверях стояли девушки, разглядывавшие проходящих мимо. Все они были молоды и отличались привлекательным телосложением; на всех были простые белые платья до колен.

Глоуэн выбрал одну из девушек и зашел в ее комнату. Она закрыла дверь, взяла билет и выскользнула из своего платья. Она молча стояла, ожидая, пока Глоуэн расстегивал рубашку. Глоуэн задержался, взглянул девушке в лицо и отвернулся. Поморщившись, он вздохнул и снова застегнул рубашку.

Девушка с беспокойством спросила: «Что случилось? Я вас чем-нибудь обидела?»

«Нет, все в порядке, – ответил Глоуэн. – Похоже на то, что меня не слишком привлекает «ароматический массаж»».

Девушка пожала плечами и снова натянула платье. «Я могу подать чай с печеньем за дополнительную плату. Один сольдо».

«Хорошо, – согласился Глоуэн. – Если ты тоже выпьешь чаю с печеньем».

Не говоря ни слова, девушка принесла чайник и поднос с мелкой выпечкой. Она налила одну чашку. Глоуэн сказал: «Пожалуйста, налей и себе».

«Как вам будет угодно», – она налила вторую чашку чая и продолжала сидеть, глядя на Глоуэна без всякого интереса. В конце концов, чтобы прервать молчание, Глоуэн спросил: «Как тебя зовут?»

«Суджулора Ерисвана Алейзия. Мое имя принес северный ветер».

«А меня зовут Глоуэн. Я из пансиона Клаттоков».

«Странное имя».