Текст книги "Хроники Кадуола"
Автор книги: Джек Холбрук Вэнс
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 99 страниц)
Гильджин Лип и Нельда ушли домой. В управлении стало тихо. Еще через полчаса господин Баффумс соблаговолил вынырнуть из своего кабинета. Он тщательно закрыл дверь на замок, пользуясь одним из двух десятков ключей, звеневших в связке. Повернувшись на каблуках, он размашистыми шагами пересек приемную и удалился. Звуки его шагов затихли вдали, и снова воцарилась тишина. Помещения фирмы «Мисчап и Дурн» пустовали.
Но что это? Раздался шорох, в тенях возникло какое-то движение. Прошли десять минут, и движение повторилось. Следовало, однако, подождать как можно дольше – на тот случай, если Баффумс обнаружит, что забыл важный документ и вернется, чтобы его забрать.
Еще через четверть часа Уэйнесс осторожно выскользнула из-за стеллажа. «Уэйнесс Тамм больше не натуралист, – говорила она себе. – С сегодняшнего дня Уэйнесс Тамм – воровка! Тем не менее, стащить ключ лучше, чем кривляться голышом перед Бабником Баффумсом». Подойдя к столу Гильджин Лип, Уэйнесс достала из верхнего ящика ключ с черной меткой на конце. Заметив на столе коммутационную панель, она с трудом подавила капризное желание позвонить дядюшке Пири и сообщить ему о своем новом призвании. Необъяснимый приступ веселости раздосадовал ее: «Я начинаю вести себя безрассудно. Это истерика, вызванная нервным напряжением. Необходимо положить ей конец».
Уэйнесс подошла к двери кабинета в глубине приемной. Вставив ключ в замочную скважину, она тихонько, сантиметр за сантиметром, сдвинула дверь в сторону. У нее мурашки бежали по коже, но в кабинете ее встретила только тишина – ощущалось навязчивое, темное, гнетущее присутствие жутковатой коллекции, однако экспонаты молчали.
Вынув ключ из замка, Уэйнесс плотно прикрыла за собой дверь и быстро прошла к письменному столу Баффумса, с опаской покосившись на мраморную статую.
Усевшись перед компьютерным экраном, Уэйнесс некоторое время изучала клавиатуру, показавшуюся ей вполне стандартной. Выбрав раздел «кон а», а затем подраздел «зс», она открыла алфавитный указатель файлов и нажала клавишу «Н». В появившемся каталоге она открыла папку «Натуралистов общество», содержавшую четыре папки: «Корреспонденция», «Посылки: описание», «Посылки: назначение» и «Последствия».
Просматривая содержимое папки «Посылки: описание», Уэйнесс сразу же обнаружила записи, относившиеся к Фронсу Нисфиту и его сделкам. Длинный перечень проданного Нисфитом имущества заканчивался папкой «Прочие бумаги и документы».
Под списком, в поле «Примечания», содержалась следующая заметка: «Сообщил об этих операциях, весьма сомнительного характера, Эктору ван Брауде, действительному члену Общества. – Э. Фальдекер».
Уэйнесс открыла папку «Посылки: назначение». Все, что она хотела знать, нашлось в одной фразе: «Партия приобретена целиком «Галереями Гохуна»».
Несколько секунд Уэйнесс неподвижно смотрела на эти слова: «Вот оно! «Галереи Гохуна»!»
Что это? Уэйнесс испуганно обернулась. Какое-то сотрясение? Едва слышный, глухой звук? Уэйнесс замерла, наклонив голову и прислушиваясь.
Полная тишина.
«Наверное, что-то тяжелое проехало по улице», – решила Уэйнесс. Вернувшись к экрану, она открыла папку «Последствия».
В ней обнаружились две записи. В первой, датированной за двадцать лет до прибытия Уэйнесс в Санселад, сообщалось: «Женщина, представившаяся как Виолия Фанфаридес, подала запрос о предоставлении ей доступа к этому файлу. Конфликт интересов отсутствует. Запрос удовлетворен».
Вторая запись, датированная сегодняшним днем, гласила: «Молодая инопланетянка, представившаяся как Уэйнесс Тамм, помощница секретаря Общества натуралистов, подала запрос о предоставлении ей доступа к этому файлу. Обстоятельства подозрительны. В удовлетворении запроса отказано».
Уэйнесс уставилась на это примечание, снова не на шутку разозлившись. И снова она обернулась и прислушалась. На этот раз ошибки не было. Кто-то подходил к двери кабинета. Одним движением Уэйнесс погасила экран и спряталась за тумбочкой стола, упав на колени.
Дверь раздвинулась – в кабинет зашел господин Баффумс, державший в руках нечто вроде большой бандероли. Уэйнесс съежилась, стараясь ничем не выдать свое присутствие. Что делать? Если директор решит сесть за стол, он тут же ее заметит.
Вынужденный нести тяжелую посылку, Баффумс оставил дверь открытой. Уэйнесс напряглась, готовая броситься в приемную. Но директор направился не к ней, а налево – туда, где стоял чайный столик. Выглядывая из-за тумбочки, Уэйнесс видела, что Баффумс поставил посылку на столик и начал разворачивать упаковку.
Уэйнесс продолжала наблюдение из укрытия. Директор повернулся к ней спиной. Уэйнесс встала и на цыпочках пробежала к открытой двери. Оказавшись в приемной, она облегченно вздохнула – и заметила связку ключей директора, оставшуюся висеть с наружной стороны двери. Уэйнесс осторожно прикрыла дверь и закрыла замок на два оборота – так, чтобы его нельзя было открыть изнутри. По ее мнению, Бабник Баффумс заслужил такую шутку. Она надеялась, что причинит ему большое неудобство и приведет его в замешательство.
Положив ключ с черной меткой на конце в верхний ящик стола секретарши, Уэйнесс снова бросила долгий взгляд на коммутационную панель. Нажав пару кнопок, она повернула переключатель – теперь господин Баффумс не мог воспользоваться телефоном и обратиться за помощью. Уэйнесс весело рассмеялась. В общем и в целом, день прошел не зря!
Вернувшись в отель «Марсак», Уэйнесс тут же набрала домашний номер Гильджин Лип, не включая видеосвязь.
Послышался жизнерадостный голос: «Гильджин вас слушает!»
«Это анонимный звонок. Возможно, вам будет любопытно узнать, что по какой-то нелепой случайности господин Баффумс запер себя в кабинете, оставив ключи снаружи, и теперь не может выйти».
«Действительно, любопытная новость! – отозвалась Гильджин. – Сегодня я больше не буду отвечать на звонки и посоветую Нельде сделать то же самое – в противном случае Бабник будет настаивать на том, чтобы кто-нибудь из нас пришел и вызволил его».
«Нелепость ситуации усугубляется тем фактом, что телефон господина Баффумса соединен напрямую с электронным прибором на столе Нельды, и теперь директор не сможет никому сообщить о своем заточении, пока кто-нибудь не придет в управление утром».
«Какое странное стечение обстоятельств! – поразилась Гильджин Лип. – Господин Баффумс, несомненно, будет чрезвычайно озадачен и раздражен, тем более, что он не отличается стоицизмом. Он никого не подозревает?»
«Насколько мне известно, нет».
«Ну и хорошо. Пусть поразмыслит на досуге. Завтра утром я подключу его телефон к сети связи и поинтересуюсь, почему он решил ночевать в кабинете. Интересно, что он ответит?»
4
Позвонив Гильджин Лип, Уэйнесс проконсультировалась с гостиничными справочниками и узнала, что «Галереи Гохуна» все еще существовали. Она могла завтра же посетить главное управление этой фирмы аукционеров, находившееся тут же, в Санселаде.
Уже вечерело. Уэйнесс сидела в углу гостиничного вестибюля, перелистывая страницы модного журнала. Чувствуя какую-то смутную тревогу, она накинула длинный серый плащ и вышла прогуляться по набережной Тэйнга. Ветерок, налетавший оттуда, где заходило Солнце, теребил полы ее плаща, заставлял шелестеть листву платанов и морщил речную гладь быстро пробегавшей рябью.
Уэйнесс медленно шла, наблюдая за тем, как Солнце постепенно скрывалось за дальними холмами. Наступали сумерки; ветерок превратился в едва заметные дуновения и вскоре полностью затих, зеркало реки разгладилось. На набережной было немноголюдно – встречались иногда пожилые пары, любовники, назначившие свидание на берегу реки, редкие одинокие прохожие, тоже никуда не спешившие.
Уэйнесс задержалась, чтобы полюбоваться на реку – плывущая поверхность отражала бледно-серое, с лавандовым оттенком небо. Она бросила в воду камешек и проводила глазами расходящиеся черные круги. Беспокойство не проходило. «Какого-то успеха я добилась, несомненно. Мои старания нельзя назвать полностью бесполезными, что уже хорошо. Тем не менее... – Уэйнесс скорчила гримасу: ей внезапно вспомнилось имя Виолии Фанфаридес. – Хотела бы я знать... Странно! Меня подташнивает, будто я чем-то заразилась». Поразмышляв, она перестала повторять в уме надоедливое имя: «Подозреваю, что господин Баффумс и его «редкости» произвели на меня большее впечатление, чем хотелось бы. Надеюсь, этот эпизод не будет портить мне настроение слишком долго».
Уэйнесс присела на скамью – в небе догорало последнее свечение вечерней зари. Она вспомнила свой разговор с дядюшкой Пири о закатах. Конечно, и на Кадуоле она видела такие же мягкие, спокойные закаты. Может быть. Этот сумеречный оттенок серого не был, в конце концов, совершенно уникален. И тем не менее, сегодняшний закат принадлежал Земле, а не Кадуолу, полного сходства между ними не могло быть.
Начали появляться звезды. Уэйнесс вглядывалась в небо, пытаясь найти перевернутую скособоченную букву «М» Кассиопеи, позволявшую проследить местонахождение Персея, но листва ближайшего платана загораживала вид.
Уэйнесс поднялась и стала возвращаться в отель. Теперь ее посещали более практичные мысли: «Приму ванну, переоденусь во что-нибудь легкомысленное и поужинаю – по-моему, я уже проголодалась».
5
Утром Уэйнесс снова надела темно-коричневый костюм и после завтрака поехала бесшумно скользящим подземным поездом в Клармонд на западной окраине Санселада, где располагались «Галереи Гохуна». Здесь некоторые строжайшие принципы Тибальта Пимма уже не совсем соблюдались. Здания, окружавшие круглую площадь Байдербеке, достигали в высоту десяти или даже двенадцати этажей. В одном из этих строений «Галереи Гохуна» занимали нижние три этажа.
У входа пара охранников в форме, мужчина и женщина, сфотографировали Уэйнесс с трех сторон и зарегистрировали ее имя, возраст, домашний адрес и местный адрес, указанные в удостоверении личности. Уэйнесс спросила, чем объясняются такие необычные предосторожности.
«Мы не создаем препоны просто потому, что нам нравится раздражать клиентов, – сказали ей. – У нас выставляются ценные экспонаты, для осмотра перед началом аукциона. Некоторые драгоценности настолько невелики, что их легко потихоньку засунуть в карман. За посетителями постоянно наблюдают с помощью видеокамер, а регистрация посетителей позволяет быстро установить их личность и обеспечить возвращение нашего имущества. Не слишком приятная, но эффективная система».
«Любопытно! – отозвалась Уэйнесс. – Я не собиралась что-нибудь тащить, но теперь у меня даже мысли такой не возникнет».
«Именно к этому мы и стремимся!»
«Как бы то ни было, я пришла сюда только для того, чтобы получить информацию. К кому мне следует обратиться?»
«Информацию – какого рода?»
«О распродаже, устроенной много лет тому назад».
«Зайдите в регистратуру на третьем этаже».
«Благодарю вас».
Уэйнесс поднялась на третий этаж, пересекла фойе и прошла под широкой аркой в регистратуру: довольно большое помещение, разделенное посередине прилавком. У прилавка стояли больше десятка клиентов, изучавших содержание толстых томов в черных переплетах или ожидавших выполнения их поручений единственным служащим – маленьким согбенным старичком, проявлявшим, однако, бдительность и проворность. Выслушивая запросы, он исчезал в хранилище и появлялся оттуда с еще одним или несколькими толстыми черными томами. Из глубины помещения время от времени выходила не менее пожилая женщина, толкавшая перед собой тележку; на нее она складывала уже не требовавшиеся учетные книги и отвозила их обратно в хранилище.
Седой регистратор суетился, передвигаясь перебежками – так, будто боялся, что его уволят за малейшее промедление, хотя с точки зрения Уэйнесс он работал за троих. Уэйнесс встала у прилавка, и через некоторое время старичок остановился напротив: «Что вам угодно, мадемуазель?»
«Меня интересует судьба партии документов, полученных из фирмы «Мисчап и Дурн» и проданных на аукционе».
«Когда состоялась продажа?»
«Давно – скорее всего не меньше сорока лет тому назад».
«О какого рода документах идет речь?»
«Они относились к Обществу натуралистов».
«И вы уполномочены запрашивать эту информацию?»
Уэйнесс улыбнулась: «Я – помощница секретаря Общества натуралистов, и могу подписать любой документ, предоставляющий мне такие полномочия».
Регистратор поднял мохнатые седые брови: «Не подозревал, что имею дело с важным должностным лицом! Вашего удостоверения личности вполне достаточно».
Уэйнесс предъявила свои бумаги, и старичок внимательно их изучил: «Кадуол? Это где?»
«За Персеем, в самом конце Пряди Мирцеи».
«Надо же! Всегда мечтал побывать на далеких планетах! Впрочем, человек не может быть всюду одновременно, – наклонив голову набок, старичок прищурил один глаз и уставился на Уэйнесс другим ярко-голубым глазом. – И знаете ли, иногда бывает трудно вообще где-нибудь быть!» Нацарапав несколько слов на кусочке бумаги, он пробормотал: «Посмотрим, может быть я что-нибудь найду». Курьер проворно засеменил прочь. Уже через две минуты он появился снова с обтянутым черной кожей томом и водрузил его на прилавок перед посетительницей. Из кармашка с внутренней стороны переплета он вынул карточку: «Распишитесь, пожалуйста». Протянув самопишущее перо, он добавил: «Поторопитесь – мне еще столько нужно сделать, а времени никогда не хватает!»
Уэйнесс взяла перо и пробежала глазами подписи на карточке. Первые несколько имен были ей незнакомы. Но последняя подпись, датированная двадцать лет тому назад, гласила: «Симонетта Клатток».
Регистратор постукивал пальцами по прилавку – Уэйнесс расписалась на карточке. Отняв у нее карточку и перо, старичок тут же занялся другим посетителем.
Уэйнесс перелистывала учетную книгу нервно подрагивающими пальцами, и через некоторое время нашла страницу, озаглавленную:
«Код 777-AРП, категория М/Д;
Общество натуралистов – Фронс Нисфит, секретарь.
Агент: «Мисчап и Дурн»
Три партии:
1) произведения искусства, зарисовки, редкости;
2) книги, тексты, справочные материалы;
3) различные документы.
Подробный перечень содержания партии 1».
Уэйнесс быстро пробежала глазами перечень всевозможных редкостей, изделий и экспонатов, продолжавшийся на следующей странице – в каждой записи указывались цена, по которой товар был продан на аукционе, а также имя, фамилия и адрес покупателя.
На третьей странице таким же образом перечислялось содержимое партии 2. Уэйнесс перешла к четвертой странице, где должен был находиться каталог содержимого партии 3, но дальнейшие записи относились к наследству некоего Яхайма Нестора.
Уэйнесс вернулась к предыдущей странице, тщательно просмотрела ее, перелистала еще несколько страниц, вернулась обратно. Страница с описанием содержимого партии 3, «Различные документы», пропала.
Внимательно присмотревшись, Уэйнесс заметила короткий ровный корешок, оставшийся от недостающей страницы – ее аккуратно вырезали острым лезвием.
Регистратор семенил мимо – Уэйнесс жестом попросила его остановиться.
«Я вас слушаю?»
«Вы не храните, случайно, копии учетных записей?»
Седой служащий издал удивленно-язвительный смешок: «Зачем бы вам понадобилась копия того, что у вас и так уже перед глазами?»
Уэйнесс попробовала объяснить: «Если оригинальные записи перепутались или пропали, копия помогла бы их восстановить...»
«Ага, и мне пришлось бы бегать в два раза быстрее и в два раза дальше, потому что каждый требовал бы по два тома вместо одного! Что, если в записях обнаружилось бы расхождение? Начался бы бесконечный переполох – в одной книге утверждалось бы одно, а в другой – другое. Ни в коем случае и ни за какие коврижки! Ошибка в записи – как муха в супе: умный человек всегда умеет сделать вид, что он ее не видит. Нет-нет, мадемуазель! Хорошего помаленьку! У нас тут регистратура, а не отдел исполнения желаний мечтательных девиц».
Уэйнесс растерянно смотрела на раскрытую учетную книгу. Нить прервалась – проследить ее продолжение было невозможно.
Некоторое время Уэйнесс стояла, неподвижно выпрямившись, и молчала. Больше нечего было сказать; больше нечего было делать. Она закрыла книгу, оставила сольдо на прилавке, чтобы утешить удрученного заботами регистратора, и удалилась.
Глава 5
1
«В высшей степени обескураживающее завершение поисков! – заметил Пири Тамм. – И все же в сложившейся ситуации есть положительный аспект».
Уэйнесс ничего не сказала в ответ. Дядюшка Пири пояснил свою точку зрения: «Из того, что ты сообщила, следует. что Монетта – Виолия Фанфаридес, Симонетта Клатток, как бы она себя не называла – раздобыла важные сведения, но они не принесли ей никакой существенной пользы, так как бессрочный договор все еще не перерегистрирован. Это следует считать благоприятным предзнаменованием».
«Каковы бы ни были предзнаменования, у нас была только одна нить, и Симонетта ее порвала».
Пири Тамм достал грушу из чаши, стоявшей на столе, и принялся задумчиво очищать ее от кожуры: «Что же теперь? Вернешься на Кадуол?»
Уэйнесс прожгла дядюшку Пири быстрым пламенным взглядом: «Конечно, нет! Как будто вы меня не знаете!»
Пири Тамм вздохнул: «Знаю, знаю. Ты самая упрямая барышня на свете. Но упрямства как такового еще недостаточно».
«У меня есть и другие ресурсы, – возразила Уэйнесс. – Я скопировала страницы, относящиеся к первой и второй партиям, проданным на аукционе».
«Так-так! И что же?»
«Когда я их копировала, я не совсем понимала, зачем я это делаю – скорее всего, руководствовалась каким-то подсознательным побуждением. Но теперь мне кажется, что один из покупателей редкостей, входивших в первую и вторую партии, мог приобрести и третью».
«Удачная мысль – но вряд ли она поможет. С тех пор прошло столько времени, и многих участников того аукциона сегодня, наверное, уже не найти».
«Они – мой последний шанс. На распродаже присутствовали представители пяти учреждений: благотворительного фонда, университета и трех музеев».
«Утром мы можем навести справки по телефону, – заключил Пири Тамм. – По меньшей мере, есть какая-то надежда – слабая надежда, должен признаться».
2
Поутру Уэйнесс просмотрела «Всемирный каталог» и обнаружила, что все пять перечисленных ею учреждений все еще функционировали. Она позвонила в каждое по очереди, и в каждом случае попросила связать ее с должностным лицом, заведующим специализированными коллекциями.
В благотворительном фонде «Беруош», финансировавшем «программу изучения альтернативных проявлений жизнеспособности», ей сообщили, что в их коллекции входили несколько сводных отчетов, подготовленных членами Общества натуралистов и содержавших исключительно результаты описательных и анатомических исследований неземных живых существ, а также три редких работы Уильяма Чарлза Шульца: «Первое и последнее уравнение плюс все остальное», «Дисгармония, дробление и крутизна: причины несоответствия математики и космоса» и «Панматематикон». Куратор спросил: «Возможно, Общество натуралистов намерено сделать еще одно пожертвование?»
«Не в настоящее время», – ответила Уэйнесс.
Музею естественной истории имени Корнелиса Памейера принадлежало собрание в шести томах, содержавшее описания разнообразных инопланетных гомологов, сформировавшихся благодаря динамическим закономерностям параллельной эволюции. Все шесть томов были подготовлены и опубликованы Обществом натуралистов. Музей не располагал никакими другими коллекциями документов или текстов Общества.
В Пифагорейском музее хранились четыре монографии Питера Буллиса, Эли Ньюбергера, Стэнфорда Винсента и капитана Р. Пилсбери, посвященные невразумительным для непосвященных вопросам нечеловеческой музыки и акустического символизма.
В Бодлейской библиотеке находилась подшивка зарисовок, запечатлевших процесс формирования псевдоживых кристаллов, произраставших на Спокое, пятой планете системы Беллатрикс.
В мемориальном музее «Фунусти» в Киеве, на окраине Великой Алтайской степи, не было ни справочного бюро, ни какого-либо должностного лица, ответственного за предоставление информации, но работники музея, посовещавшись, соединили Уэйнесс с мрачноватым молодым куратором, продолговатое бледное лицо которого контрастировало с угольно-черными волосами, безжалостно зачесанными назад и обнажавшими высокий узкий лоб. Человек явно не склонный к легкомыслию, он, по-видимому, почувствовал расположение к Уэйнесс, чем-то напоминавшую его и внешностью, и манерами. Он внимательно выслушал ее вопросы и смог незамедлительно предоставить интересовавшие ее сведения. Да, в обширные собрания музея входили несколько трактатов и диссертаций членов Общества натуралистов, посвященных анализу различных аспектов неземных методов связи. Куратор упомянул также – между прочим, как о чем-то, не заслуживающем внимания – об отдельном собрании древних документов, в том числе протоколов, реестров и прочих бумаг из архива Общества натуралистов. Доступ к этому собранию, как правило, частным лицам не предоставлялся, но помощницу секретаря Общества натуралистов трудно было причислить к категории «частных лиц», в связи с чем Уэйнесс могла просмотреть документы в любое удобное для нее время.
Уэйнесс выразила желание посетить музей как можно скорее, объяснив это тем, что она занималась составлением общей библиографии всех подобных исторических материалов в процессе обновления и возрождения Общества. Куратор, представившийся как Лефон Задори, одобрил ее энтузиазм. Он заверил Уэйнесс в том, что окажет ей по прибытии всевозможное содействие.
«Позвольте задать еще один вопрос, – сказала Уэйнесс. – Просматривала ли на протяжении последних двадцати лет те материалы, о которых идет речь, женщина, называвшая себя Симонеттой Клатток, Виолией Фанфаридес или просто Монеттой?»
Лефону Задори этот вопрос показался слегка необычным; он приподнял черные брови и наклонился к столу, просматривая свои записи: «Нет, эти материалы никто не запрашивал».
«Очень приятно это слышать!» – обрадовалась Уэйнесс. Ее беседа с куратором закончилась в атмосфере взаимного дружелюбия.
