Текст книги "Хроники Кадуола"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 99 страниц)

3

Глоуэн и Уэйнесс прибыли в Шиллави посреди ночи. Они тут же направились в отель «Шелдон» и проснулись только в девять часов утра, разбуженные звонком Пири Тамма.

«Может быть, я звоню слишком рано, – извинился секретарь Общества натуралистов, – но уже, несомненно, утро, а ты не определила время встречи точнее. В любом случае, я решил, что лучше приехать пораньше, нежели опаздывать».

«Вы совершенно правы, дядюшка Пири! – заверила его Уэйнесс. – Нам нужно о многом поговорить и многое сделать. Но уже сейчас я могу вам сообщить, что наши поиски завершились успехом. У нас в руках – все, что требовалось найти».

«Это просто замечательно! Но почему ты говоришь о себе в множественном числе?»

«Со мной Глоуэн Клатток».

«Ага! Теперь я вижу, куда дует ветер! Что ж, меня это нисколько не удивляет. В любом случае, буду рад его видеть».

«Подождите нас в вестибюле, мы спустимся через пять минут».

Уэйнесс, Глоуэн и Пири Тамм позавтракали вместе; их застольный разговор затянулся. Молодые люди поведали о своих приключениях, а Пири Тамм рассказал им о своих новых опасениях и гипотезах.

«Совершенно ясно, что Джулиан замышляет очередной подвох, – сказала Уэйнесс. – С ним приходится держать ухо востро».

«Тем более, что Джулиан сотрудничает с Симонеттой», – прибавил Глоуэн.

Уэйнесс скривила губы: «Но этого мы не знаем наверняка – или знаем?»

«Кто подослал Бенджами на станцию Араминта? Намур или Симонетта. Здесь, на Земле, мамаша Чилке направила Джулиана в фирму «Шуп», но туда явился не Джулиан, а Бенджами, очаровавший мадемуазель Шуп и срочно прибывший на Найон. Таким образом неопровержимо устанавливается связь между Джулианом и Симонеттой. Скорее всего, их сотрудничество носит временный характер, так как в конечном счете цели Симонетты и жмотов несовместимы. Но в данный момент, насколько я понимаю, они друг другу еще не мешают и считают выгодной взаимную поддержку».

Уэйнесс вскочила: «Чего мы ждем? Давайте покончим со всем этим как можно скорее, пока кто-нибудь снова не попытался нас остановить».

«Ты меня пугаешь, – Глоуэн тоже поднялся на ноги. – Чем быстрее все это кончится, тем лучше».

«Очень хорошо! – заключил Пири Тамм. – Сегодня мы станем свидетелями окончания эпохи».

4

Пири Тамм, Уэйнесс и Глоуэн вернулись в усадьбу «Попутные ветры», когда уже наступил вечер.

«Слишком поздно устраивать пир на весь мир, – заметил Пири Тамм. – Тем не менее, такой случай необходимо отметить, и мы ограничимся скромным праздничным ужином».

«Тем лучше, – отозвалась Уэйнесс. – У меня такое чувство, что радоваться еще рано. Кроме того, Глоуэну все равно не разрешили бы участвовать в официальном торжестве, так как у него нет никакой одежды, кроме той, которая на нем в данный момент».

Пири Тамм вызвал Агнесу: «Позвольте представить вам капитана Глоуэна Клаттока. Нет ли у нас в гардеробе какого-нибудь приличного костюма, который ему подошел бы?»

«Думаю, что костюм найдется. Если молодой человек не откажется последовать за мной, мы что-нибудь подыщем».

«Кроме того, сообщите повару, что ужинать будут трое. Может быть, он соблаговолит приготовить в духовке сочных утят под сливовым соусом или добрый говяжий окорок. Ничего особенного, вы понимаете».

«Прекрасно понимаю. Я передам повару ваши пожелания».

Глоуэн и Уэйнесс выкупались и принарядились, избавившись наконец от походной одежды. Спустившись в гостиную, они обнаружили, что Пири Тамм уже их ждет: «На веранде довольно прохладно, и Солнце уже полчаса как зашло. Поэтому сегодня вечером мы пригубим хереса в тепле и уюте. Насколько я помню, Уэйнесс любит херес марки «Фино»».

«У вас нет плохого хереса, дядюшка Пири».

«Я придерживаюсь того же мнения. Глоуэн, вам нравится херес? Или вы предпочитаете что-нибудь другое?»

«С удовольствием попробую херес, благодарю вас».

Все трое расселись, и Пири Тамм поднял бокал: «Насколько я понимаю, следует воспользоваться таким случаем и произнести тост в честь благородного Общества натуралистов, занимавшегося достойной и полезной деятельностью много веков и объединившего усилия множества выдающихся и талантливых людей!» Пири Тамм помолчал, о чем-то вспоминая: «Возможно, это траурный тост, но я все равно его провозглашаю – подобно древним друидам, певшим гимны очищения вокруг костров массового самосожжения».

«Скажите нам, когда можно будет пить», – отозвалась Уэйнесс.

«Пейте! – воскликнул Пири Тамм. – За Общество натуралистов!»

Второй тост предложил Глоуэн: «За бесстрашную и несравненную Уэйнесс!»

«Может быть, это не слишком скромно, но я не откажусь выпить, – сказала Уэйнесс. – За меня!»

Пири Тамм снова наполнил бокалы. Теперь тост провозгласила Уэйнесс: «Прежде всего, за Глоуэна и дядюшку Пири, которых я очень люблю, а также за покойных Ксантифа и деда Суэйнера, за детей Мирона и Лидию и за многих других – даже за графиню Оттилию и ее собачек!»

«Хотел бы упомянуть в числе прочих мадемуазель Флавию Шуп и Мелвиша Киблса, – прибавил Глоуэн. – Даже не знаю, почему».

Пири Тамм опять поднял бокал: «Мы торжественно помянули прошлое, с его величественными и галантными подвигами, но теперь нам предстоят новые дерзновения, новые достижения, разгадки новых тайн и, само собой, победы над новыми врагами! Будущее воздвигает перед нами препятствия...»

«Пожалуйста, дядюшка Пири! – возмутилась Уэйнесс. – Я еще не оправилась от прошлого! Будущее может подождать до тех пор, пока мы не восстановим силы, довольствуясь приятным и беззаботным настоящим!»

Пири Тамм мгновенно раскаялся: «Разумеется! Так тому и быть! Боюсь, я увлекся риторическими построениями. Мы займемся будущим, когда для этого наступит подходящее время».

В гостиную зашла Агнеса: «Пожалуйте ужинать!»

Утром все трое позавтракали на досуге. Глоуэн спросил Пири Тамма: «Вы уверены, что мы вас не обременяем? Мы могли бы...»

«Даже не заикайтесь об этом! Когда вы уедете, я снова останусь один. Живите у меня столько, сколько вам заблагорассудится».

«Нас ждут неотложные дела, – напомнила Уэйнесс. – Необходимо подготовить проект новой Хартии и временный устав, предохраняющий Заповедник до тех пор, пока не будут окончательно согласованы все детали».

«Разумное соображение, – согласился Пири Тамм. – В сложившейся ситуации вполне можно себе представить, что Заповедник у вас отнимут, и без особого труда – хотя в таком случае потребуется предотвратить всякую возможность вашего выступления в суде со свидетельскими показаниями. То есть вас могут убить».

«Если бы Бенджами был жив, я продолжала бы чувствовать себя в опасности, – отозвалась Уэйнесс. – Он убивал без сожаления, даже с удовольствием. Не знаю, убивал ли кого-нибудь Джулиан».

«Перспектива заниматься нашими делами здесь очень привлекательна, – заметил Глоуэн. – Но меня беспокоит происходящее на Кадуоле. Уверен, что по возвращении нас не ждет ничего хорошего».

Раздался звонок телефона. Пири Тамм подошел к экрану: «Да?»

Послышался голос: «Вас беспокоит Джулиан Бохост».

«Даже так? Чего вы хотите?»

«Я хотел бы заехать к вам в усадьбу, чтобы обсудить важные дела. Когда вам было бы удобно меня принять?»

«Меня устроит любое время».

«Тогда я прибуду через полчаса – вместе с моими ассистентами».

Через полчаса Джулиан Бохост подъехал к усадьбе «Попутные ветры» со свитой из двух мужчин и двух женщин. На Джулиане были бледно-голубой костюм в белую полоску, белая рубашка с темно-бирюзовым галстуком и широкополая белая шляпа. Сопровождавшие его лица были немногим старше Джулиана или примерно того же возраста, и никакими особыми приметами не отличались.

Пири Тамм провел всю группу в гостиную. Уэйнесс и Глоуэн уже сидели на софе. Джулиан притворился, что не ожидал их увидеть, но его усилия нельзя было назвать убедительными. Он представил своих компаньонов: «Господин Спангард и госпожа Спангард, господин Фасс, мадемуазель Трефетин – вас принимает господин Пири Тамм; присутствуют также Уэйнесс Тамм и Глоуэн Клатток с планеты Кадуол».

Пири Тамм спросил: «Не желаете ли кофе? Или чаю?»

«Нет, благодарю вас, – отказался Джулиан. – Мы приехали не для того, чтобы заниматься пустыми разговорами».

«Каковы бы ни были беспокоящие вас серьезные вопросы, надеюсь, они будут решены ко всеобщему удовлетворению», – вежливо отозвался Пири Тамм.

«По этому поводу ничего не могу сказать заранее. Супруги Спангарды специализируются в области бухгалтерского учета. Господин Фасс и мадемуазель Трефетин – адвокаты. Следует отметить, что все мы, в том числе я, зарегистрированы в качестве действительных членов Общества натуралистов».

Пири Тамм отвесил формальный поклон: «Поздравляю вас! Что ж, присаживайтесь – или можете стоять, если вам угодно. Думаю, что стульев здесь хватит на всех».

«Приступим!» – Джулиан выбрал стул, уселся, небрежно заложив ногу за ногу, и произвел осмотр присутствующих, после чего произнес слегка гнусавым тоном: «В качестве вступления позвольте мне заметить, что мы подробнейшим образом изучили правила внутреннего распорядка Общества натуралистов».

«Прекрасно! – сердечно похвалил его Пири Тамм. – Вы подаете всем хороший пример».

«Несомненно. Так или иначе, насколько мне известно, недавно вы зарегистрировали нескольких новых членов Общества».

«Совершенно верно. Если я правильно помню, на протяжении прошедшего месяца зарегистрировались двадцать два человека. Это неожиданное пополнение, служащее добрым предзнаменованием».

«Таким образом, каково общее число действительных членов Общества в настоящее время?»

«Считая членов-корреспондентов или только голосующих членов?»

«Только голосующих».

Пири Тамм сокрушенно покачал головой: «Должен с прискорбием признаться, что их не слишком много. От прежнего состава остались только Уэйнесс, я и два других человека. За последние шесть месяцев скончались трое. Таким образом, всего насчитывается двадцать семь членов Общества, в том числе четверо уже упомянутых и двадцать два новичка – то есть двадцать три, считая вас».

Джулиан кивнул: «Это соответствует моим данным. У меня в руках – доверенности членов Общества, не присутствующих на нашем совещании, предоставляющие мне право голосовать от их имени. Таким образом, за исключением двух отсутствующих престарелых членов, в этом помещении представлен весь состав Общества натуралистов. Не желаете ли проверить подлинность доверенностей?»

Пири Тамм с улыбкой отмахнулся от предложенного конверта: «Почему бы я стал сомневаться в их подлинности?»

«Для этого нет никаких оснований, – заверил его Джулиан. – Таким образом, присутствующие составляют кворум, предусмотренный правилами внутреннего распорядка».

«Возникает такое впечатление. Что вы желаете предпринять? Увеличить размеры взносов? Я возражал бы против такого предложения, по меньшей мере в настоящее время».

«Размеры взносов нас устраивают. Будьте добры, объявите об открытии официального совещания Общества натуралистов, как того требуют правила».

«Очень хорошо. В качестве секретаря и одного из высших должностных лиц Общества натуралистов, я объявляю сегодняшнее совещание открытым. Теперь вам придется подождать пару минут, пока я найду протокол предыдущего совещания, который, согласно правилам, я обязан зачесть в присутствии собравшихся. Дайте-ка подумать. Куда я мог подевать этот проклятый протокол?»

Джулиан поднялся на ноги: «Господин председатель, сегодня я предлагаю пропустить чтение протокола предыдущего совещания».

«Я поддерживаю это предложение», – поднял руку господин Спангард.

Пири Тамм обвел взглядом всех присутствующих: «Возражений нет? Предложение принято – протокол зачитываться не будет. Что значительно упрощает дело с моей точки зрения. Существуют ли какие-либо вопросы, оставшиеся нерешенными на прошлом совещании?»

Никто ничего не ответил.

«Нет? Существуют какие-либо новые вопросы, подлежащие рассмотрению?»

«Существуют!» – отозвался Джулиан.

«Слово предоставляется господину Бохосту».

«Я хотел бы указать на параграф двенадцатый правил внутреннего распорядка, согласно которому секретарь Общества может быть смещен с должности в любое время двумя третями голосов действительных членов Общества».

«Благодарю вас, господин Бохост. Это любопытное наблюдение, и мы его учтем. Слово предоставляется господину Фассу».

«Предлагаю сместить господина Пири Тамма с должности секретаря Общества и назначить на его место Джулиана Бохоста».

«Кто-нибудь поддерживает это предложение?»

«Я!» – подняла руку мадемуазель Трефетин.

«Все желающие принять это предложение, пожалуйста, поднимите руки!»

Джулиан и четверо его знакомых подняли руки. Джулиан сказал: «Я голосую также от имени лиц, предоставивших мне доверенности. Таким образом, «за» проголосовали восемнадцать человек».

«Предложение принято. Господин Бохост, отныне вы занимаете пост секретаря Общества натуралистов. Вы можете взять на себя полномочия по дальнейшему проведению совещания. Я поздравляю вас и желаю вам успешно выполнять ваши новые обязанности в течение многих лет. Что касается меня, я стар и давно устал заниматься делами Общества. Чрезвычайно рад видеть, что наше древнее и заслуженное Общество пополняют молодые, энергичные люди».

«Благодарю вас», – сказал Джулиан, с подозрением бросив взгляд на Глоуэна и Уэйнесс: почему у них такие послушные, смирные лица?

Пири Тамм произнес: «Документы общества вы сможете найти у меня в кабинете. Пожалуйста, заберите все эти бумаги, как только у вас появится такая возможность. Стоимость активов общества приближается к нулю. Как правило, я восполнял мелкие недостачи из своего кармана. Супруги Спангард, несомненно, подвергнут счета Общества пристальному изучению после того, как вы переместите документацию в свою собственную контору».

Джулиан прокашлялся: «А теперь остается решить последний, очень простой вопрос. Важнейшим активом Общества является акт, подтверждающий его право собственности на планету Кадуол. Как известно всем присутствующим, этот акт, известный под наименованием «бессрочного договора», пропал много лет тому назад».

«Верно. Мы не публиковали эти сведения по очевидным причинам».

«Рад сообщить, что эта потеря может быть восполнена. Господин Фасс и мадемуазель Трефетин заверили меня в следующем. Общество натуралистов может подать в Ойкуменический суд по делам межпланетного значения ходатайство о замене старого договора новым и об объявлении старого договора безвозвратно утерянным и недействительным. Такова, по словам адвокатов, стандартная процедура; она может быть осуществлена беспрепятственно и в кратчайшие сроки. Я упоминаю об этом главным образом к сведению мадемуазель Тамм и господина Клаттока, поскольку они давно занимают враждебную позицию по отношению к партии жизни, мира и освобождения, которая отныне возьмет на себя всестороннюю перестройку структуры так называемого «Заповедника»».

Глоуэн медленно покачал головой: «И опять ты ударил лицом в грязь, Джулиан. Если жмоты желают разграбить планету, им придется поискать какую-нибудь другую».

«Не смейте называть нас «жмотами»! – резко оборвал его Джулиан. – У вас больше нет никакого законного статуса. Как только будет подписан новый договор о передаче собственности...»

«Он не будет подписан».

«Даже так? Почему же?»

«Потому что мы нашли оригинальный договор».

Джулиан выпучил глаза, его нижняя губа задрожала. Господин Фасс что-то прошептал ему на ухо. Джулиан заявил с прежней резкостью: «В таком случае договор является активом, принадлежащим Обществу натуралистов. Где он?»

Глоуэн привстал, повернувшись к полке над софой, просмотрел несколько бумаг, выбрал одну и бросил ее на стол перед Джулианом: «Вот он».

Джулиан, господин Фасс и мадемуазель Трефетин склонились над документом, почти столкнувшись головами. Господин Фасс внезапно ткнул пальцем в какой-то пункт договора: «Вот в чем дело!»

Джулиан недоуменно спросил: «Что они сделали?»

«Они продали Кадуол за один сольдо, получение какового подтверждено подписью Пири Тамма и датировано вчерашним днем».

«Сумма в размере одного сольдо была надлежащим образом перечислена на счет Общества натуралистов», – скромно сказал Пири Тамм.

«Это мошенничество!» – закричал Джулиан. Он схватил документ и вперился в него глазами: «Продано ассоциации, известной под наименованием «управления Заповедника на Кадуоле», с получением возмещения в размере одного сольдо». Джулиан повернулся к господину Фассу: «И они могут это сделать?»

«Без лишних слов – могут. Это уже сделано. Как вы можете заметить, на бессрочном договоре проставлена печать «недействителен в связи с передачей собственности новому владельцу»».

Джулиан повернулся к Глоуэну: «Где новый договор?»

«Вот его копия. Договор официально зарегистрирован. Оригинальный экземпляр хранится в сейфе».

«Ты все еще секретарь Общества натуралистов! – утешила Джулиана Уэйнесс. – Перед тобой открывается новая славная карьера».

«Я складываю с себя полномочия!» – звонким, напряженным голосом сказал Джулиан Бохост. Он обратился к своим приятелям: «Нам здесь больше нечего делать. Мы в гнезде лукавых консервационистов, они жалят, как осы, как ядовитые змеи! Пойдемте отсюда». Он нахлобучил шляпу себе на голову и размашистыми шагами вышел из гостиной, сопровождаемый всей свитой.

Уэйнесс спросила Пири Тамма: «И кто теперь секретарь Общества натуралистов?»

«Только не я, – ответил Пири Тамм. – Боюсь, что Общество натуралистов больше не существует. Конец – делу венец».

Книга III. Трой

Предварительные замечания

I. СИСТЕМА ПУРПУРНОЙ РОЗЫ

(Выдержка из 48-го издания труда «Человеческие миры»)

На полпути вдоль ветви Персеид, на краю Ойкумены, капризный вихрь галактической гравитации подхватил десяток тысяч звезд и небрежно, как сеятель – пригоршню зерна, рассыпал их мерцающей струйкой с завитком на конце. Этот звездный ручеек – Прядь Мирцеи.

В самом конце завитка, рискуя потеряться в безбрежной пустоте, приютилась система Пурпурной Розы, состоящая из трех солнц – Лорки, Синга и Сирены. Белый карлик Лорка и красный гигант Синг быстро вальсируют вокруг общего центра притяжения подобно дородному пожилому любезнику с побагровевшим от натуги лицом и капризной миниатюрной барышне в белом бальном платье. Сирена, желтовато-белое светило, по диаметру и яркости принадлежащее к самому распространенному классу звезд, занимает орбиту на почтительном расстоянии от флиртующей парочки.

Сирене принадлежат три планеты, в том числе Кадуол. Больше одиннадцати тысяч километров в диаметре, Кадоул во многом похож на Землю, и сила притяжения на нем мало отличается от земной. (Перечень физических характеристик и результаты химического анализа атмосферы см. в источнике.)

II. ОБЩЕСТВО НАТУРАЛИСТОВ

Первый исследователь Кадуола, разведчик-заявитель Р. Дж. Нейрманн, был членом-корреспондентом земного Общества натуралистов. Экспедиция на Кадуол, снаряженная Обществом в связи с получением его отчета, подтвердила справедливость лирических отзывов Нейрманна: Кадуол – действительно величественная планета с чудесными ландшафтами, благоприятным климатом и, что еще важнее, поразительно разнообразными флорой и фауной. Общество натуралистов зарегистрировало Кадуол, оформив бессрочный договор о передаче планеты в свою собственность, и сразу же объявило удивительный новый мир Заповедником, навеки защищенным от хищнического уничтожения, вульгарных нововведений и коммерческой эксплуатации.

Великая Хартия определяла порядок управления новым Заповедником и допустимые пределы вмешательства в его экологию.

Три континента – Эксе, Дьюкас и Трой – существенно отличаются друг от друга. Станция Араминта, административный центр планеты, занимала клочок земли площадью примерно 260 квадратных километров на восточном берегу Дьюкаса, наиболее пригодного для жизни материка. Кроме того, Хартия предусматривала создание системы «заповедных приютов», устроенных в самых живописных и любопытных районах для административного персонала, членов Общества натуралистов, ученых и туристов.

III. ПЛАНЕТА КАДУОЛ

Три континента Кадуола, Эксе, Дьюкас и Трой, разделены пустынными морскими просторами, не оживленными островами, за исключением трех вершин потухших вулканов, едва выглядывающих над волнами Восточного океана вдалеке от побережья Дьюкаса – атолла Лютвен, острова Турбен и Океанского острова.

Эксе, продолговатый и узкий материк, растянулся вдоль экватора: практически плоское царство болот и джунглей, покрытое сетью медлительных извилистых рек. Эксе пышет жаром и зловонием, пульсирует яркими красками и прожорливой энергией. Здесь хищные звери повсюду преследуют и яростно пожирают друг друга – а также любого человека, оказавшегося в пределах досягаемости.

Над тропической равниной Эксе возвышаются три вулкана – два действующих, Имфер и Рикке, и один дремлющий, Шатторак.

Первопроходцы почти не уделяли Эксе никакого внимания; впоследствии, когда закончилась первая лихорадочная кампания биологических изысканий и топографических съемок, исследователи тоже почти забыли про Эксе, и джунгли Кадуола остались по большей части неизведанными.

Дьюкас, примерно в пять раз больше Эксе, раскинулся главным образом в умеренных северных широтах на другой стороне планеты, хотя Протокольный мыс, крайняя южная точка этого континента, находится на конце длинного узкого полуострова, пересекающего экватор и продолжающегося еще полторы тысячи километров.

Фауна Дьюкаса, не столь экзотическая, как причудливые чудовища Эксе, тем не менее достаточно агрессивна и нередко внушает серьезные опасения; кроме того, здесь встречаются несколько полуразумных видов. Местная флора во многом напоминает земную – настолько, что на раннем этапе освоения планеты агрономы смогли внедрить на территории станции Араминта несколько полезных видов с Земли, таких, как бамбук, кокосовая пальма, виноградная лоза и фруктовые деревья, не опасаясь экологической катастрофы.[36]36
  К тому времени давно уже были разработаны биологические методы интродукции новых видов в инопланетных условиях, не наносящей ущерб туземной флоре и фауне.


[Закрыть]

Трой, к югу от Дьюкаса, по площади примерно равен Эксе и простирается от полярных льдов до умеренных южных широт. Трой отличается самой драматической топографией на Кадуоле. Здесь головокружительные утесы нависают над пропастями, а в дремучих лесах бушуют неукротимые ветры. Когда с великого океана налетает буря, волны высотой в тридцать, а то и в пятьдесят метров с оглушительным грохотом разбиваются об утесы земли Питера Буллиса, заставляя сотрясаться все обрывистое побережье.

IV. СТАНЦИЯ АРАМИНТА

На станции Араминта постоянный персонал управления Заповедника, официально насчитывающий двести сорок человек, контролировал соблюдение устава Заповедника и положений Хартии Кадуола. На первый взгляд иерархическая структура управления была проста. Консерватор координировал работу шести отделов.[37]37
  Отдел A: учетные записи и статистика.
  Отдел B: патрулирование, разведка и розыски, в том числе поддержание порядка и охрана.
  Отдел C: таксономия, картография, исследования в различных областях естествознания.
  Отдел D: бытовое обслуживание постоянного персонала.
  Отдел E: финансовый контроль, импорт и экспорт.
  Отдел F: обслуживание временно проживающих посетителей.


[Закрыть]

Первыми начальниками отделов (суперинтендантами) стали Демус Вук, Ширри Клатток, Сол Диффин, Клод Оффо, Марвелл Ведер и Кондит Лаверти. Каждому из них разрешалось нанимать до сорока подчиненных. При этом непотизм был скорее правилом, нежели исключением – каждый суперинтендант назначал главным образом молодых специалистов из числа своих родственников и знакомых. По меньшей мере, в практическом отношении это помогло первым поколениям работников управления избежать разногласий и столкновений, часто омрачающих жизнь поселенцев.

За многие века многое изменилось. На станции Араминта первоначальный примитивный лагерь исследователей превратился в городок, самыми заметными строениями которого стали шесть напоминающих дворцы «пансионов», где проживали потомки Вуков, Оффо, Клаттоков, Диффинов, Ведеров и Лаверти. Со временем каждый пансион приобрел индивидуальные черты, присущие не только зданию как таковому, но и его обитателям – благоразумные и основательные Вуки ничем не напоминали легкомысленных и поверхностных Диффинов, а вкрадчивая осторожность представителей клана Оффо контрастировала с дерзкой опрометчивостью Клаттоков.

Вскоре после основания Араминты на территории станции устроили гостиницу для приезжих, аэропорт, больницу, школы и даже театр – так называемый Орфеум.

Когда перестали поступать редкие субсидии из главного управления Общества натуралистов на Древней Земле, возникла острая необходимость в межпланетной валюте. Поселенцы разбили виноградники во внутренней части анклава и научились производить на экспорт благородные вина, а туристов приглашали останавливаться в любой из дюжины заповедных дач, так называемых «приютов», сооруженных в колоритных районах планеты.

Проходили века, и наличие некоторых проблем становилось все более очевидным. Каким образом всего лишь двести сорок человек могли обслуживать растущий конгломерат учреждений и предприятий? Потребовался компромисс. Прежде всего, «временным наемным работникам»[38]38
  Только двести сорок представителей Вуков, Оффо, Клаттоков, Диффинов, Лаверти и Ведеров считались полноправными «работниками управления на Кадуоле». Прочие отпрыски кланов становились «временными наемными работниками» (их называли ко-Вуками, ко-Лаверти, ко-Клаттоками и т. п.). В возрасте двадцати одного года такие «лишние люди» должны были покидать пансионы, где они родились и выросли, и добывать себе пропитание самостоятельно. Расставание всегда носило горестный, даже трагический характер: некоторые молодые люди яростно сопротивлялись изгнанию, изредка дело доходило до самоубийства. Обычай исключения лишних молодых людей из числа иждивенцев управления критиковали, называя его жестоким и бессердечным; особенно возмущались по этому поводу так называемые «жмоты», сторонники партии жизни, мира и освобождения (ЖМО) в Строме, но никакое истолкование Хартии не позволяло возместить изгнанникам их потерю или придумать какой-либо менее болезненный способ ограничения численности постоянного персонала – Хартия определяла станцию Араминта как административное управление Заповедника, а не место жительства.


[Закрыть] позволили занимать должности среднего уровня. Более или менее свободное истолкование Хартии позволяло не применять ограничение численности постоянных работников управления к детям, пенсионерам, домашней прислуге и «временным наемным работникам без права постоянного проживания». К категории «наемных работников» стали относить тех, кто занимался сельским хозяйством, персонал гостиниц и заповедных дач, механиков из аэропорта и, по сути дела, всех обитателей станции, выполнявших различные обязанности. Так как «наемники» официально не получали право на постоянное проживание, Консерватор смотрел на происходящее сквозь пальцы.

Станция Араминта постоянно нуждалась в доступной, дешевой и послушной рабочей силе. Простейшее решение напрашивалось само собой. Достаточно было пользоваться услугами уроженцев атолла Лютвен, находившегося в пятистах километрах к северо-востоку от станции. Там прозябали йипы – потомки беглой прислуги, нелегальных иммигрантов, мелких преступников и прочего сброда, сначала селившихся на острове тайком, а впоследствии осмелевших и открыто бросавших вызов управлению.

Йипы восполнили дефицит рабочей силы; им стали выдавать действовавшие шесть месяцев разрешения, позволявшие работать на станции Араминта.

Впоследствии от такой уступки отказались, но к тому времени йипы размножились настолько, что ничтожная территория атолла Лютвен не позволяла им разместиться, даже если окружающий океан все еще мог их прокормить. Возникла серьезная угроза того, что йипы хлынут волной на побережье Дьюкаса и тем самым положат конец существованию Заповедника.

Йипы не могли похвастаться высоким происхождением, но их ни в коем случае нельзя было назвать уродливыми или невзрачными. Напротив, с первого взгляда типичный йип производил впечатление человека красивого и статного, с большими, яркими золотисто-карими глазами, волосами и кожей того же золотистого оттенка, безукоризненными чертами лица и атлетическим телосложением. Девушки племени йипов славились по всей Пряди Мирцеи миловидностью, послушным и мягким нравом, а также абсолютным целомудрием в отсутствие надлежащей платы.

По причинам, не вполне поддающимся определению, совокупление йипов с большинством обитателей планет Ойкумены не приводило к появлению потомства. Многие годы по этому поводу высказывались всевозможные догадки и гипотезы; в конечном счете выдающийся биолог Дэниел Темьянка, изучавший диету йипов, выяснил, что определенный вид моллюсков, обитавших в илистой грязи под сваями Йиптона, содержал вещество, оказывавшее выборочное противозачаточное действие на женщин, употреблявших в пищу этих моллюсков с раннего детства. Это открытие подтверждалось тем фактом, что к йипам, отрабатывавшим долги на других планетах, возвращалась способность к перекрестному размножению.

С точки зрения административного персонала станции Араминта самой злободневной проблемой стала необходимость переселения йипов в другие миры.

Тысячи йипов уже перевез таким образом Намур, отпрыск рода Клаттоков, не получивший статус постоянного работника управления, но в свое время заведовавший распределением трудовых ресурсов на станции Араминта. Применявшиеся им методы были законны и, сами по себе, не причиняли йипам особого вреда. Он продавал задолженности йипов инопланетным фермерам, нуждавшимся в рабочей силе. Задолженности эти создавались необходимостью покрывать стоимость космического полета и комиссионные, причитавшиеся Намуру, что приносило последнему существенную прибыль. Будучи обвинен в преступлениях, Намур бежал от представителей закона и прекратил коммерческую деятельность. Кроме того, спрос на услуги йипов не возрастал, так как йипы, по-видимому, не были способны постигнуть основной принцип системы погашения задолженностей: зачем было платить за космический полет, если они уже прибыли в пункт назначения? Необходимость работать, ничего не приобретая взамен, казалась им сущей нелепостью.

V. КОНСЕРВАТОР И ОБИТАТЕЛИ СТРОМЫ

В первые годы после учреждения Заповедника члены Общества натуралистов, нередко посещавшие Кадуол, останавливались в резиденции Консерватора на станции Араминта, Прибрежной усадьбе, ожидая гостеприимства, как чего-то само собой разумеющегося. Время от времени Консерватору приходилось одновременно принимать две дюжины гостей, причем некоторые постояльцы продлевали свое пребывание в усадьбе на неопределенный срок, продолжая заниматься исследованиями или просто наслаждаясь новизной Кадуола и его природы.

В конце концов очередной Консерватор восстал и настоял на том, чтобы приезжие натуралисты селились в палаточном городке на берегу моря и сами готовили себе еду в котелках, разводя костры.

На ежегодном конклаве Общества натуралистов на Земле было предложено несколько возможных решений возникшей проблемы, большинство из которых встретилось с сопротивлением консервационистов, жаловавшихся на то, что Хартия мало-помалу теряла всякий смысл, будучи переполнена исключениями и оговорками, противоречащими ее основным положениям. Их оппоненты отвечали: «Все это очень хорошо. Но почему мы должны ютиться в грязных походных палатках, посещая Кадуол, чтобы проводить запланированные исследования? Мы – не менее полноправные члены Общества, чем Консерватор и его подчиненные!»

После длительных споров и обсуждений Общество утвердило хитроумный план, подготовленный одним из самых радикальных консервационистов. Было решено учредить на Кадуоле второй анклав, гораздо меньше станции Араминта – но с тем условием, что он будет находиться там, где человеческое поселение никоим образом не повлияет на окружающую среду. В качестве места для поселения выбрали крутой, почти отвесный склон над фьордом Строма, вклинившимся в берега Троя – участок, смехотворно неподходящий для строительства. Судя по всему, многие влиятельные участники конклава таким образом надеялись воспрепятствовать осуществлению нового плана.

Вызов, однако, был принят, и на Кадуоле возникла Строма – причудливое скопление опирающихся на уступы скал черных и темно-коричневых домов, узких и высоких, с белыми, голубыми и красными дверными и оконными рамами. С другого берега фьорда Строма выглядела как колония угловатых двустворчатых моллюсков, мертвой хваткой вцепившихся в содрогающийся от ударов прибоя утес.