Текст книги "Хроники Кадуола"
Автор книги: Джек Холбрук Вэнс
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 99 страниц)
«Скайри» приблизился к станции Араминта с юго-запада на бреющем полете, чтобы избежать обнаружения, и приземлился в лесу на южном берегу реки Уонн.
Вскоре после захода солнца Глоуэн подошел к Прибрежной усадьбе и постучал в дверь парадного входа. Горничная впустила его в прихожую и объявила о его прибытии Эгону Тамму.
«Вернулся, целый и невредимый! – почти не скрывая радость, приветствовал его вышедший навстречу консерватор. – Чем закончилась твоя авантюра?»
Глоуэн покосился на прислугу, продолжавшую стоять в прихожей. «Пойдем, поговорим у меня в кабинете, – сказал Эгон Тамм. – Хочешь подкрепиться?»
«Не отказался бы от чашки крепкого чаю».
Отдав указания горничной, консерватор провел Глоуэна в свой кабинет: «Итак! Ты добился успеха?»
«Да. Мне удалось привезти не только Шарда, но и Чилке, а также еще одного заключенного, натуралиста по имени Каткар. Они ждут снаружи, в темноте. Не хотел приводить их с собой, чтобы их не заметили ваши гости».
«Гости вчера уехали – к моему величайшему облегчению».
«Не помешало бы позвонить Бодвину Вуку и пригласить его в Прибрежную усадьбу – в противном случае он обидится и будет бесконечно досаждать мне язвительными замечаниями».
Эгон Тамм позвонил директору отдела B, сразу ответившему на вызов. «У меня Глоуэн, – сказал консерватор. – По-видимому, дело в шляпе, но Глоуэн хотел бы, чтобы вы присоединились ко мне и выслушали его отчет».
«Прибуду сию же минуту».
Горничная принесла чай и печенье. Поставив поднос на стол, она спросила: «Что еще прикажете?»
«Ничего. Сегодня вечером вы можете отдыхать».
Служанка удалилась. Глоуэн проводил ее глазами: «Может быть, она – ни в чем не повинная честная работница. А может быть, она – шпионка, подосланная Симонеттой. Насколько мне известно, станция кишит ее шпионами. Совершенно необходимо, чтобы Симонетта не знала, что Шард, Чилке и Каткар сбежали из тюрьмы на Шаттораке».
«Но ей уже об этом донесли – прошло столько времени!»
«Даже если ее поставили в известность, она не знает, где они – может быть, они решили попытать счастья в джунглях и болотах. А может быть, они прячутся поблизости от лагеря, надеясь захватить автолет».
«Проведи всех троих вокруг дома, к боковому выходу из флигеля в конце коридора. Я позабочусь о том, чтобы Эсме их не увидела».
Прибыл Бодвин Вук. Эгон Тамм сам открыл ему дверь и провел его в кабинет. Переводя взгляд с лица на лицо, директор отдела расследований пожал руки старым знакомым: «Шард! Рад видеть вас живым – хотя невозможно не признать, что вид у вас порядком потрепанный. Чилке, поздравляю с возвращением! А кто этот господин?»
«Жмот из Стромы, – ответил Глоуэн. – Его зовут Руфо Каткар; он представляет фракцию, несколько расходящуюся во взглядах с Клайти Вержанс».
«Любопытно, в высшей степени любопытно! Ну что же, докладывай – что нового?»
Глоуэн говорил полчаса. Бодвин Вук обернулся к Шарду: «Что, по-вашему, следует сделать в первую очередь?»
«Я считаю, что нужно нанести удар, и как можно скорее. Если Смонни пронюхает, что ее тайну раскрыли, будет слишком поздно. По-моему, нам уже давно пора действовать».
«Шатторак защищен?»
Глоуэн повернулся к Каткару: «Что вы можете сказать по этому поводу?»
Каткар тщетно пытался скрыть раздражение: «Вы ставите меня в самое неудобное положение! Даже если Симонетта отвратительно со мной обошлась, я не могу признать, что мои интересы совпадают с вашими. В принципе я намерен свергнуть тиранию Хартии, в то время как вы намерены продлить ее действие настолько, насколько это возможно».
«Мы надеемся сохранить порядок, установленный в Заповеднике, это правда. Такие уж мы негодяи, – сокрушенно заметил Бодвин Вук. – Что ж, существует простое решение проблемы, справедливое для всех заинтересованных сторон. Вы можете ничего нам не говорить, а мы тихонько вернем вас на Шатторак и оставим там, где вас нашел Глоуэн. Чилке, сколько автолетов можно поднять в воздух сию минуту?»
«Четыре новые машины, три тренировочных автолета, два грузовых транспортера и «Скайри». Главная проблема в шпионаже. Смонни донесут о каждом нашем движении, она будет готова к налету. В связи с чем я вспомнил, что мне нужно срочно поговорить с Бенджами. По меньшей мере одним шпионом будет меньше».
Бодвин Вук повернулся к Эгону Тамму: «Каткара следует рассматривать как неприятеля и содержать в заключении до тех пор, пока мы не сможем вернуть его в болота Эксе».
«Запру его в сарае, – предложил консерватор. – Там его никто не потревожит. Пойдемте, Каткар – такова необходимость, навязанная обстоятельствами».
«Нет! – в отчаянии воскликнул Руфо Каткар. – Я не хочу в сарай – и еще больше не хочу возвращаться на Шатторак. Я расскажу вам все, что знаю».
«Как вам угодно, – развел руками Бодвин Вук. – Каковы оборонительные возможности лагеря на Шаттораке?»
«По два орудия с обеих сторон коммуникационного центра. Еще по паре орудий с обеих сторон ангара. Приближаясь по маршруту Глоуэна – вглубь континента вдоль реки, затем вверх к лагерю на минимальной высоте – можно избежать обнаружения радаром и уничтожить коммуникационный центр, не опасаясь орудий. Больше я ничем не могу вам помочь, потому что больше ничего не знаю».
«Очень хорошо, – кивнул Бодвин Вук. – Вас не отправят обратно на Шатторак, но вам придется ждать нашего возвращения взаперти – по очевидным причинам».
Каткар снова принялся протестовать, но тщетно – Эгон Тамм и Глоуэн отвели его в сарай неподалеку от Прибрежной усадьбы и заперли там на замок.
Тем временем Бодвин Вук приказал нескольким служащим отдела B задержать Бенджами, но к величайшему разочарованию Чилке, шпиона-йипа нигде не было. Как выяснилось впоследствии, он покинул станцию Араминта на борту звездолета «Диоскамедес транслюкс», направлявшегося вдоль Пряди Мирцеи к пересадочному терминалу в Плавучем Городе на четвертой планете Андромеды 6011.
«Увы! – сказал по этому поводу Чилке. – Бенджами чует опасность лучше, чем вибриссы огнерыси с планеты Танкред. Сомневаюсь, что мы когда-либо встретимся снова».
3
В самое темное и тихое время между полуночью и рассветом с аэродрома станции Араминта вылетели четыре патрульные машины, вооруженные всеми средствами разрушения, какие мог предоставить арсенал управления Заповедника. Перемещаясь с высокой скоростью, они стремительно обогнули полушарие Кадуола – покинув берега Дьюкаса, пересекли Западный океан и снизились, чтобы незаметно приблизиться к Эксе. Автолеты промчались, как тени, вверх по течению извилистого Вертеса, над самой поверхностью воды и таким образом укрылись за стеной джунглей от любых детекторов, установленных на потухшем вулкане.
Там, где Глоуэн раньше оставил «Скайри», диверсионная эскадрилья повернула направо, пронеслась над прибрежной трясиной и, поднимаясь над самыми вершинами деревьев, достигла вершины Шатторака.
Через двадцать минут операция завершилась. Приземистое строение коммуникационного центра было уничтожено вместе с оборонительными огневыми позициями. В ангаре нашлись семь автолетов, в том числе две машины, недавно похищенные со станции Араминта. Персонал лагеря не оказал сопротивления. Девять человек из двенадцати задержанных, в черных униформах, числились в элитном подразделении охраны Титуса Помпо – так называемых «умпов». Трое были наемными техниками с других планет. Почему их удалось захватить врасплох? Почему никто даже не пытался отразить нападение? Йипы ничего не отвечали, но один из инопланетных техников сообщил, что побег Шарда и Чилке, а также исчезновение Каткара, не вызвали особых подозрений или беспокойства и не привели к повышению бдительности: тюремщики не сомневались в том, что местонахождение их лагеря никому не известно, а также в беспощадности «зеленого прокурора» – болота Эксе непроходимы, и любая попытка побега равнозначна самоубийству. По сведениям того же техника, облава на Шатторак всего лишь на неделю упредила оккупацию Мармионского побережья йипами: уже был получен приказ оснастить автолеты всеми имеющимися под рукой орудиями. Короче говоря, трудно было выбрать более удачное время для облавы.
4
На станции Араминта консерватор, в обществе Бодвина Вука и Шарда Клаттока, подверг Руфо Каткара длительному допросу с пристрастием.
После этого Эгон Тамм созвал в Прибрежной усадьбе экстренное совещание с участием шестерых смотрителей Заповедника.
Сразу по прибытии шестерых смотрителей их провели в гостиную Прибрежной усадьбы. На совещании присутствовали также Бодвин Вук, Шард и, по настоянию консерватора, Глоуэн. Смотрители Боллиндер, Гельвинк и Фергюс сели с одной стороны; смотрители Клайти Вержанс и Джори Сискин, члены партии ЖМО, а также Лона Йон, заявившая о своем политическом нейтралитете – с другой.
Эгон Тамм, в официальной мантии консерватора, открыл заседание.
«Вероятно, вам предстоит важнейшее совещание в вашей жизни, – предупредил он. – Нам угрожала катастрофа невероятных масштабов. Нам удалось ее предотвратить, но лишь до поры до времени. Я говорю о вооруженном нападении йипов на станцию Араминта, за которым должно было последовать вторжение тысяч йипов на Мармионское побережье – что, конечно же, положило бы конец существованию Заповедника.
Как я упомянул, нам удалось предотвратить самое худшее. Мы захватили семь летательных аппаратов йипов и большое количество оружия.
В связи с этим вынужден сообщить с глубоким сожалением, что поступки одного из высших должностных лиц Заповедника граничили с предательством, хотя можно не сомневаться в том, что будет предпринята попытка оправдать это поведение идеалистическими побуждениями. Клайти Вержанс! С этой минуты вы исключены из состава совета смотрителей Заповедника».
«Это невозможно и незаконно! – отрезала Клайти Вержанс. – Я избрана всенародным голосованием с соблюдением всех формальностей».
«Тем не менее, ваша должность предусмотрена Хартией. Вы не можете бороться за уничтожение Хартии и одновременно пользоваться дарованными ею привилегиями. Те же соображения применимы в отношении Джори Сискина, также члена партии ЖМО. Я приказываю ему немедленно сложить с себя полномочия смотрителя Заповедника. А вас, смотрительница Йон, я вынужден спросить: поддерживаете ли вы Хартию безоговорочно во всех ее аспектах? Если нет, вам тоже не место в совете смотрителей. Мы больше не можем позволить себе роскошь конфликта и раскола».
Лона Йон, худощавая высокая женщина, уже немолодая, с коротко подстриженными белыми волосами и проницательной костлявой физиономией, ответила: «Мне не нравится самодержавная поза, которую вы себе позволяете, и меня возмущает необходимость формулировать вслух то, что я привыкла считать своими личными убеждениями, не подлежащими огласке. Тем не менее я понимаю, что мы оказались в чрезвычайной ситуации, и что мне придется примкнуть к той или иной стороне. Что ж, пусть будет так! Я считаю себя человеком независимым и не замешанным в политические интриги, но могу со всей уверенностью заявить, что поддерживаю Хартию и принципы Заповедника. Должна заметить, однако, что предписания Хартии не соблюдаются со всей строгостью и никогда не соблюдались более чем приблизительно».
Лона Йон набрала воздуха, собираясь приступить к дальнейшим пояснениям, но Эгон Тамм прервал ее: «Очень хорошо – этого достаточно».
«Можете издавать приказы сколько хотите, – презрительно произнесла Клайти Вержанс. – Факт остается фактом: я представляю значительную часть натуралистов, и мы отвергаем ваши жестокие, по сути дела бесчеловечные принципы!»
«Тогда я должен предупредить вас и всех, кто за вас голосовал, что любая попытка воспрепятствовать соблюдению законов Заповедника или уклониться от их исполнения будет рассматриваться как преступление. К таким попыткам относятся сговор с Симонеттой Зигони и любое содействие осуществлению ее планов».
«Вы не можете мне указывать, с кем я могу или не могу иметь дело!»
«Симонетта – вымогательница и похитительница. За ней числятся и более тяжкие преступления. Присутствующий здесь Шард Клатток был похищен по ее приказу. Другой ее жертвой оказался ваш партийный товарищ, Руфо Каткар».
Клайти Вержанс рассмеялась: «Если Симонетта – такая разбойница, почему вы ее не задержите и не привлечете к ответственности?»
«Если бы я мог вывезти ее из Йиптона, не прибегая к насилию и кровопролитию, ее арестовали бы сию секунду!» – Эгон Тамм повернулся к Бодвину Вуку: «У вас есть какие-нибудь предложения по этому поводу?»
«Если мы начнем депортировать йипов на Шаманиту, где ощущается острый дефицит трудовых ресурсов, рано или поздно Смонни нам попадется».
«Какое бесчувственное заявление! – воскликнула Клайти Вержанс. – Как вы убедите йипов покинуть Кадуол?»
«То, что потребуется в данном случае, трудно назвать «убеждением», – улыбнулся Бодвин Вук. – Кстати, где ваш племянник? Я ожидал увидеть его в числе присутствующих».
«Джулиан отправился в космический полет по важным делам».
«Рекомендую вам обоим впредь не нарушать положения Хартии, – перестал улыбаться Бодвин. – В противном случае и вам, госпожа Вержанс, придется отправиться в космос».
«Какая чушь! – усмехнулась Клайти Вержанс. – В первую очередь вы должны продемонстрировать, что ваши дикие древние предрассудки основаны на каком-то фактическом документе, а не на слухах и легендах».
«Даже так? Нет ничего проще. Обернитесь – над вашей головой, на стене, висит факсимильная копия Хартии. Такая же копия есть в каждом доме и в каждом учреждении на Кадуоле».
«Мне больше нечего сказать».
5
В Прибрежной усадьбе наступил вечер. Смотрители и бывшие смотрители улетели в Строму. Руфо Каткар тоже хотел вернуться в Строму, но Бодвин Вук еще не убедился в том, что Каткар выложил все, о чем мог рассказать – неуживчивый натуралист явно подозревал больше, чем говорил.
Бодвин Вук, Шард, Глоуэн и консерватор задержались за обеденным столом, отдавая должное местному вину и обсуждая события дня. Бодвин заметил, что Клайти Вержанс не слишком смутилась, лишившись места в совете, и не выразила никаких сожалений по этому поводу.
«Должность смотрителя – почетное, почти символическое звание, – ответил Эгон Тамм. – Настоящих выгод она не сулит. Клайти Вержанс добилась избрания в Строме потому, что считала, что сможет сама определять круг своих обязанностей. Кроме того, статус смотрительницы служил оправданием ее склонности совать нос в чужие дела».
«Одно из ее замечаний показалось мне любопытным, – задумчиво сказал Шард. – У меня такое чувство, что она проговорилась – не смогла удержаться и сболтнула лишнее».
Эгон Тамм недоуменно нахмурился: «О каком замечании вы говорите?»
«Она заявила, в сущности, что Хартия – воображаемый документ, не более чем слух или легенда, лишенное фактических оснований древнее поверье. Нечто в этом роде».
Бодвин Вук поморщился и опрокинул бокал вина в свою луженую глотку: «Похоже на то, что эта невероятная женщина верит в свою способность избавиться от Хартии одним усилием воли, по мановению волшебной палочки!»
Глоуэн хотел было возразить, но промолчал. Он обещал Уэйнесс никому не говорить об ее открытии – о том, что оригинальный экземпляр Хартии исчез из сейфа Общества натуралистов. В последнее время, однако, возникало впечатление, что тайна Уэйнесс, вопреки ее надеждам, становилась известной слишком многим. Попытки Симонетты завладеть имуществом Чилке, а теперь и раздраженные замечания Клайти Вержанс, позволяли предположить, что неприятная новость оставалась тайной только для лояльных консервационистов.
Учитывая ситуацию, сложившуюся на станции Араминта, Глоуэн решил, что с его стороны лучше всего было бы пролить некоторый свет на обстоятельства, неизвестные его собеседникам. Он осторожно произнес: «Вполне может быть, что вы недооцениваете значение замечаний Клайти Вержанс».
Бодвин Вук тут же с подозрением набычился: «Даже так? Давай, выкладывай все, что знаешь!»
«Слова Клайти Вержанс, признаться, меня огорчили и напугали. Еще больше меня беспокоит то обстоятельство, что Джулиан Бохост поспешно отправился в космический полет».
Бодвин Вук тяжело вздохнул: «Как всегда! Все, кому не лень, прекрасно осведомлены о неминуемых бедствиях и надвигающихся катастрофах – все, кроме сладко дремлющих офицеров отдела расследований!»
«Будь так добр, Глоуэн, объясни, что происходит», – предложил Эгон Тамм.
«Хорошо, я объясню, – в свою очередь вздохнул Глоуэн. – Раньше я этого не делал потому, что обещал не разглашать тайну».
«Кто тебе разрешил утаивать информацию от руководителей? – взревел Бодвин Вук. – Ты что о себе возомнил – что ты умнее всех нас, вместе взятых?»
«Ни в коем случае, директор! Я просто договорился с лицом, передавшим информацию, что для всех будет лучше, если мы не станем ее разглашать – до поры до времени».
«Ага! И кто же этот не в меру осторожный осведомитель?»
«Э... Уэйнесс, директор».
«Уэйнесс?»
«Да. Как вам известно, она сейчас на Земле».
«Продолжай».
«Короче говоря, она обнаружила во время предыдущей поездки на Землю, когда гостила у Пири Тамма, что Хартия и бессрочный договор о передаче права собственности на Кадуол исчезли. Шестьдесят лет тому назад некий секретарь Общества натуралистов по имени Фронс Нисфит потихоньку грабил Общество и продал коллекционерам древних документов все, что имело какую-либо ценность – в том числе, судя по всему, оригинальный экземпляр Хартии. Уэйнесс надеялась узнать, кому была продана Хартия – и думала, что ей будет легче это сделать, если о пропаже документа никто не будет знать».
«Вполне разумное допущение, – сказал Шард. – Но тебе не кажется, что она взяла на себя слишком большую ответственность?»
«Так или иначе, она так решила. Теперь становится ясно, что Симонетта тоже узнала о пропаже Хартии – и, может быть, знает обо всем этом больше, чем Уэйнесс».
«Почему ты так считаешь?»
«Некоторые из документов Общества мог приобрести коллекционер по имени Флойд Суэйнер. Он умер, завещав все свое наследство внуку, Юстесу Чилке. Симонетта выследила Чилке и увезла его на планету Розалия. А Намур привез его оттуда сюда. Тем временем Смонни пыталась выяснить, где Чилке или его дед спрятали Хартию – но безуспешно. После чего Смонни приказала похитить Чилке и отвезти его на Шатторак, где она заставила его под страхом смерти подписать документ, передающий ей всю его собственность. Похоже на то, что Смонни и ее союзники, йипы, настроены очень серьезно».
«А причем тут Клайти Вержанс? Она откуда все это знает?»
«По этому поводу следовало бы еще раз поговорить с Каткаром», – посоветовал Глоуэн.
Эгон Тамм позвал горничную и приказал ей привести Каткара из комнаты, отведенной для его временного пребывания в усадьбе.
Руфо Каткар не замедлил появиться и некоторое время стоял в дверном проеме, оценивая собравшихся в столовой. Он успел тщательно подстричь черные волосы и бороду; на нем был мрачноватый черный костюм с коричневыми нашивками – в традиционном консервативном стиле Стромы. Черные глаза Каткара бегали из стороны в сторону. Наконец он сделал шаг вперед: «Чем еще могу вам служить? Я уже рассказал все, что знаю, и дальнейший допрос был бы чистым издевательством».
«Садитесь, Руфо, – предложил Эгон Тамм. – Не откажетесь от бокала вина?»
Каткар уселся, но жестом отмахнулся от вина: «Я очень редко и неохотно употребляю спиртное».
«Мы надеемся, что вы могли бы содействовать разъяснению некоторых загадочных обстоятельств, относящихся к Клайти Вержанс».
«Не могу себе представить, что еще я мог бы вам поведать».
«Когда госпожа Вержанс совещалась с Симонеттой Зигони, заходил ли разговор о Юстесе Чилке?»
«Никто не произносил это имя».
«А имя «Суэйнер» кто-нибудь произносил?»
«Нет, ничего такого я не слышал».
«Странно!» – сказал Бодвин Вук.
Глоуэн решил вмешаться: «Либо Клайти Вержанс, либо Джулиан Бохост встречались здесь, на станции Араминта, с сестрой Смонни, Спанчеттой. Вам это известно?»
Руфо Каткар раздраженно нахмурился: «Джулиан с кем-то говорил на станции – с кем, не могу сказать наверняка. Он обсуждал эту встречу с Клайти Вержанс и, если мне не изменяет память, произносил имя «Спанчетта». Джулиан был чрезвычайно возбужден, а госпожа Вержанс сказала ему: «Думаю, тебе следует уточнить этот вопрос. Он может иметь огромное значение». Или что-то в этом роде. Потом она заметила, что я слышу их разговор, и замолчала».
«Что-нибудь еще?»
«Сразу после этого Джулиан куда-то поспешно удалился».
«Благодарю вас».
«Это все, чего вы хотели?»
«Пока все».
Недовольный Каткар удалился в свою комнату. Глоуэн обратился к присутствующим: «Спанчетта показала Джулиану письма Уэйнесс, предназначенные для меня. Уэйнесс не упоминала Хартию непосредственно, но писем было достаточно, чтобы подстегнуть мысли Спанчетты в соответствующем направлении».
«Почему бы Спанчетта стала показывать письма моей дочери Джулиану? – спросил Эгон Тамм. – Я чего-то не понимаю».
«Если бы Спанчетта хотела проинформировать свою сестру, она известила бы Намура, – отозвался Шард. – Вполне может быть, что она предпочитает планы Клайти Вержанс той картине будущего, которую воображает Симонетта».
Глоуэн поднялся на ноги и обратился к Бодвину Вуку: «Директор, прошу предоставить мне отпуск – сию минуту!»
«Гм. Почему вдруг такой каприз?»
«Это не каприз, директор. Операция на Шаттораке закончилась удачно, и я спешу заняться другими делами».
«В удовлетворении твоей просьбы отказано! – заявил Бодвин Вук. – Я поручаю тебе выполнение особого задания. Ты отправишься на Землю и постараешься найти ответ на вопрос, который мы только что обсуждали, прилагая при этом все возможные усилия».
«Будет сделано, директор! – выпрямился Глоуэн. – Я возьму отпуск как-нибудь в другой раз».
«Вот так-то будет лучше...» – проворчал Бодвин.
