Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 86 страниц)

– Как это понимать?

– А он, когда понял, что его хочет задержать магическая стража, то сначала сопротивлялся, а потом хотел с собой покончить. Но мы его обездвижили…

Великий уже не мог усидеть на месте. Он встал и подошел к окну.

– Что–нибудь еще обличающее Дони было найдено?

– Да. Участие вашего секретаря в заговоре против Вас – это уже доказанный факт. Вот тут все, – и начальник стражи выложил на стол пухлую папку, – тут протокол обыска, результаты слежки и предполагаемый состав заговорщиков. Собранные вещественные доказательства я с собой не принес, но Вы можете, при желании, с ними ознакомится.

Великий нехотя оторвался от созерцания парка и бездельничающих в ожидании окончания перерыва в занятиях студентов. Он тяжело вздохнул и вернулся за стол читать нудные протоколы.

Начальник стражи сидел напротив стола Великого и старался полностью слиться с мебелью. В какой–то момент это ему даже почти удалось. Великий читал и читал, и брови на его лице медленно двигались вверх. Особенно его поразил протокол расшифровки кристалла записи последнего собрания Радужной Ложи, как сами заговорщики себя называли.

– Он что, действительно смог похитить из хранилища Совета несколько «стрел Мураны»?

– Да. Судя по расшифровки записи – да. Но при обыске их не нашли. Видимо их уже успели отправить агенту.

– Может он что–то еще прихватил? Надо бы устроить внеплановую инвентаризацию.

– Непременно, как только выйду из Вашего кабинета.

– Ага… А что про все это рассказывает сам Дони?

– Ничего. Он все еще обездвижен.

– Почему?

– Он так сопротивлялся, что ребята немного перестарались при захвате…

– Он, надеюсь, еще жив?

– Да, жив, но в себя придет только к вечеру…

– Здорово вы его…

– Пришлось… – И начальник стражи развел руками. – Он отчаянно сопротивлялся, и если бы мы не застали его врасплох, то… то неизвестно смогли бы мы его взять живым, а если смогли бы, то каковы были бы потери. Он и так троих наших на больничную койку упек. Ребята на него очень злы…

Великий задумчиво потирал подбородок. Он никак не мог понять, что заставило его секретаря и помощника принять участие в заговоре? Ну засиделся он немного в помощниках… Так он вроде был всем доволен… и не просил никогда о ранге магистра. Вот асса Домар, он себе ранг магистра просто потребовал, даже зубами вырвал, а Дони тихо сидел и тихо делал свою работу. Великий даже не мог вспомнить, есть у Дони семья и дети, или нет? Он так привык, что Дони всегда рядом, что замечал только его отсутствие.

– Так какие у Вас предложения? – Спросил он полковника.

– Ну, вариантов может быть несколько…

– Первый какой?

– Взять всех, кто был замечен в контактах с этой Ложей… Допросить и выявить остальных, но это может и не сработать. Они на своих собраниях все и всегда старались маскироваться. Так что полной уверенности, что это именно те, кто участвовал ни у кого не будет. А поскольку все они из оппозиции, то если мы их арестуем, а предъявить будет нечего, то вони в Совете Магов не избежать…

Великий представил себе это и поморщился. «Да, брать всех их сейчас нельзя».

– А второй?

Начальник магической стражи тяжело вздохнул.

– Второй вариант – ломать Дони. Но тут тоже не все будет гладко… У вашего секретаря, как и всех сотрудников магической стражи стоит ментальный блок. В результате можем в конце получить полного идиота. Придется придумывать что–нибудь неординарное из арсенала фиолетовых.

– Вы предлагаете …

– Да, и допросить труп. Это будет проще всего.

– Проще не значит лучше. Где я еще такого секретаря возьму?

– Это не ко мне…

– Понятно, что не к вам…

Тут дверь распахнулась и на пороге кабинета Великого, сверкая ярко–рыжими волосами и расточая сияние улыбок, появилась Великая Иллари аль Фридельвинг.

– О, Великий, в приемной никого не было, поэтому я позволила себе Вас побеспокоить… Вы, надеюсь, не откажетесь уделить мне пару минут своего драгоценного времени?

Великий магистр был бы рад не видеть ее до следующего заседания, но нельзя же ее просто выгнать, все же Великая… Он через силу улыбнулся и даже привстал со своего места, дабы поцеловать ручку даме. Начальник стражи тихо и незаметно переместился в дальний угол кабинета и весьма удачно прикинулся предметом меблировки.

– Что привело Великую Иллари в мою скромную обитель? – Великий через силу старался быть любезным.

– О, Канцлер, не скромничайте… Я приехала доложить, что выполнила поручение Совета.

Великий Магистр скривил рот в попытке улыбнуться и судорожно попытался вспомнить, что же это за поручение такое было. Не смог, но на всякий случай придал лицу выражение вежливой заинтересованности.

– Вот мой отчет о разговоре с претенденткой… – И она весело брякнула на стол одну из папок с бумагами. Великий небрежно развязал тесемочку и стал медленно читать. По мере того, как он читал отчет Великой, ему становилось все более и более интересно.

«Значит эта Зетеринг детей рожать не собиралась, а придется» мстительно подумал Великий. «А как вовремя эта Фридельвинг договорилась о «договоре о намерениях», как вовремя. А она оказывается не такая уж дура, как я думал».

И он весьма одобрительно посмотрел на сидящую напротив него Великую.

– Очень и очень интересно. А что с проектом договора, я вижу Вы его уже подготовили?

– Да, вот он. – И на стол к Великому плюхнулась вторая папка. – Но это только проект. Претендентка сказала, что ее поверенный будет вносить свою правку и согласовывать с моими поверенными.

– Очень хорошо… Очень. Вряд ли у нее найдется кто–нибудь сведущий в подобных вопросах, так что мы легко ее обыграем. Я это пока читать не буду. – И Великий ловко засунул обратно в руки Великой папку с проектом договора. – А вот когда Вы, от лица Совета, его подпишете. – Великая вспыхнула от оказанной ей чести. – Вот тогда, канцелярия его и зарегистрирует.

– О, Великий, для меня большая честь подписать договор от имени всего Совета.

– Но вы же столько трудились… и лишить Вас такой чести было бы нехорошо. У вас есть еще ко мне что–нибудь?

– О, да. Мне нужно разрешение для моего советника для работы в закрытых отделах библиотеки Академии. Вот…, – и Великая протянула магу на подпись, заполненный по всем правилам бланк. Придраться было не к чему и Великий со вздохом подписал. Он не любил пускать кого–либо в закрытые отделы библиотеки, Гаарх знает, что они там хотят откопать и чем это может закончиться, но отказать в этой просьбе Великой, в данный момент было просто невозможно.

– Еще что–нибудь?

– Да, претендентка просила вам передать, – Великая сделала небольшую театральную паузу и выпалила на одном дыхании, – что она восхищается Вашей мудрой политикой, и еще просила передать, что среди всего Совета Вы один с мозгами, и на редкость хорошо со всем справляетесь. – Челюсть Великого магистра невольно упала вниз куда–то под стол, рот слегка приоткрылся. – И еще она просила поинтересоваться у Вас при встрече: а нужен ли вам вообще Совет?

Великая Иллари была в восторге. Она еще никогда не видела Великого Магистра в таком полном обалдении. «Только ради того, чтобы посмотреть на канцлера в таком состоянии стоило съездить в Каравач», – думала Иллари, наслаждаясь моментом и представляя, как будет рассказывать о нем своим подружкам по Совету и ближайшим родственницам.

Из угла кабинета раздался приглушенный булькающий звук из последних сил сдерживаемого смеха. Эти звуки немного привели Великого Магистра в себя. Зверь внутри Великого зашевелился, ему показалось, что над ним смеются. Выражение лица Великого резко поменялось, зверь, воспользовавшись моментом, на мгновение выглянул наружу. Эта звериная ярость моментально согнала мечтательную улыбку с лица Великой Иллари аль Фридельвинг, и ей ужасно захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Что она и сделала, быстро, если не сказать поспешно, попрощавшись.

Пока Великий Магистр медленно приходил в себя и успокаивал вдруг проснувшегося Зверя питием холодной воды из графина, начальник магической стражи опять переместился в кресло напротив.

– Так на чем мы там остановились…

– Великий, мы остановились на выборе, что делать с Дони…

– Да, да… Я помню… надо что–нибудь придумать… Я столько лет потратил, чтобы выдрессировать из деревенского мальчишки безупречного секретаря, а теперь что? Все начинать сначала? Надо что–то придумать, должен быть еще выход.

– А что будем делать с заговором?

– С каким заговором? Да разве это заговор, так … сборище недовольных. Это даже хорошо, что они тут все вместе. Сколько лет они в этой Ложе перетирают мне косточки?

– Судя по записям уже давно… лет двадцать точно.

– И все эти двадцать лет они занимались говорильней и конспирацией. Вот и пусть и дальше этим занимаются, только уже под моим руководством. Надо расширить состав этой Ложи… привлечь туда всех недовольных. Не торопясь собрать доказательную базу, чтоб ни один крючкотвор не мог придраться. А потом, как возникнет необходимость, можно будет покончить со всеми недовольными одним махом.

Начальник магической стражи замер от восторга перед замыслом Великого. «Контролировать и участвовать в заговоре против самого себя! Это – гениально!»

– А что будем делать с вашим секретарем. Может еще денек другой подержать обездвиженным?

– Да, скорее всего так и сделаем… Сломать сознание или допросить труп мы всегда успеем. Чем планируете заниматься сегодня?

– Проверкой состояния охраны хранилища Совета Магов, а то ваш секретарь пользовался им как своим карманом.

– Хранилище…, а это идея! Есть там одна вещица, которая вернет мне моего секретаря, а Вам даст бесценного помощника в борьбе с Ложей со всей остальной оппозицией.

Темно. Темнота вязкая и липкая, она забила глаза и уши, в ней тяжело дышать…

«Кто я?» Мысли в голове ворочаются медленно–медленно. Откуда–то изнутри приходит осознание, я – Рунфродинг ап Альвадан.

«Где я?» Ответа на этот вопрос не последовало… Темнота вязко забилась под веки, и повисла на ресницах длинными сосульками, открыть глаза не получилось. Откуда–то сквозь вязкую темноту стали долетать обрывки разговора.

«Кто это говорит?» Голоса то удалялись, то приближались, но слов разобрать было невозможно. Вдруг стало тихо, и темнота взорвалась болью. Боль пришла огромной волной, она затопила все вокруг, и Дони показалось, что он тонет, тонет в этом океане боли. Тело билось в судорогах и пыталось вырваться из спутывающих его оков, но тщетно…

Прошли века… или мгновения? Боль стала отступать, медленно и нехотя отпуская измученное тело. Вот еще чуть–чуть и она осталась только на щиколотках и запястьях. Но боль принесла не только муку, она унесла с собой темноту, вымыла ее, как текущая бурным потоком вода смывает хлипкую песчаную дамбу. Глаза по–прежнему не открывались, но тишина взорвалась звуками и запахами. Пахло сырым подвалом, крысами и нечистотами.

Рядом с Дони кто–то спокойно разговаривал. Два голоса, два знакомых голоса. Голоса постепенно стали складываться в слова:

– Долго он еще будет без сознания?

– Не знаю, давно должен был придти в себя… Видимо ребята во время захвата здорово перестарались…

– Ничего страшного, подождем… Мне надо узнать результат…, этими штуками тыщу лет не пользовались. А вдруг не сработает? Ты уверен, что у него во рту больше нет яда?

– Да, мы еще сразу после захвата все проверили и от магии он все еще отрезан, так что все нормально…

Говорившие замолчали…. Послышался звук воды, наливаемой в стакан.

– Хорошее вино…

Дони почувствовал, что во рту сухо как в пустыне, захотелось попросить воды, сладкой воды, но он решил, что если не может видеть, то хоть послушает о чем идет речь, может узнает – почему он здесь… Последнее что он помнил, это как отдавал мальчишке посыльному пакет для отправки почтой в Каравач, а потом все – темнота.

– Великий…

– Да?

– Раз уж мы здесь сидим, ждем… Можно мне задать Вам пару вопросов?

– Ну, давай…

– Мне всегда было интересно, откуда берутся подобные артефакты? Кто их сделал?

Последовала небольшая пауза…. Дони с ужасом узнал голос одного из собеседников. Да и как он мог не узнать голос своего непосредственного начальника – Великого Магистра?

– Большинство артефактов, что находятся в хранилище Совета Магов, было сделаны самими магами. Часть, примерно один из десяти – изделия разных гениев от магии или просто были получены совершенно случайно в результате неповторимых опытов. – Великий замолчал…

– А остальные? – Осмелился его спросить собеседник.

– Остальные… Остальные были сделаны Белыми магами…

– Белыми? А разве это не легенда?

– Дранг, тебе по твоей должности давно должно быть известно, что многие легенды и не легенды вовсе.

«Значит второй собеседник это начальник магической стражи…. То–то мне его голос тоже показался знакомым…» подумалось Дони. Ему безумно хотелось пошевелиться потянуться, попросить попить или хотя бы просто открыть глаза, но он лежал, терпел и слушал.

– Так что Белые действительно были?

– Были, были…

– А сейчас есть?

– А сейчас, слава всем богам – нет. И хорошо, что нет.

– А почему их сейчас нет? Ведь раньше были, вон, сколько всего разного понаделали. – Раздалось шуршание бумаги…

– Да, игрушек от них осталось немеряно. Часть еще хранится по сокровищницам Великих Домов и по разным частным коллекциям.

– А не страшно ли держать их в частных руках?

– Да, нет… Когда владельцы коллекций умирают, то коллекции переходят новым владельцам, вызывается поверенный, составляется опись, а копию обязаны предоставить в Совет Магов. Если там появляется что–нибудь опасное или интересное, то эта вещь изымается.

– Да, помню, приказ Совета Магов 267 «Об изъятии опасных магических артефактов».

В разговоре опять наступила пауза.

– А почему сейчас нет Белых магов?

– А за это мы должны благодарить одного из них…. Был среди них один совестливый…. – слышно как опять наливается вино в бокал. – Проснулась как–то у него совесть, и решил он, что Белые маги одним своим присутствием в мире нарушают «мировое равновесие». Это ему мы обязаны созданием Ордена Равновесия… Птфу… Чтоб ему перерождения не увидеть.

– А причем тут Орден Равновесия? Они же вроде почти безвредные, ну ходят везде, проповеди читают… Безобразий никаких не творят, и магов среди них нет. Безвредные…

– Безвредные? Да эти безвредные истребили больше Белых магов, чем их вообще было в истории. И все «ради мирового равновесия»! Да что эти … эти… черви понимают в равновесии и магии!

Великий магистр был в бешенстве и даже не мог говорить от душившей его злобы. Но начальник магической стражи и не такое видел…

– Получается, что этот Орден делает за нас нашу работу?

– Вашу? Нет, я бы так не сказал… Они делают свою работу…. Уничтожают возможных белых магов и так по мелочи…. Тех, что опасными экспериментами балуется…

– А чем так опасны для равновесия Белые маги?

– Да тем, что они есть… Большинство из них, в какой–то момент, сходило с ума, от осознания своей силы и мощи, какая–то часть не могла совладать со своей силой, и тогда были разные катаклизмы и катастрофы, ну а остальные, те да, те созидали… Маяк, туннель не законченный… и прочие сооружения. А потом им все это надоедало и они уходили…

– Куда? Куда уходили?

– А Гаарх их знает….

– А чем так опасны артефакты, созданные белыми магами?

– Тем, что их магия БЕЛАЯ.

– ?

– Дранг, ты же академию закончил…, а это еще в школе объясняют…. Один и тот же узел у магов разных цветов вызывает разное действие. Вот поэтому совершенно непредсказуемо, что получится, если дать некоторые артефакты сделанные белыми в руки простым цветным магам. Белый делал вещь для одного, а использовать можно совершенно для другого, и что самое главное, уже никто не помнит и не знает, для чего же она была изначально создана. Вот браслеты, что мы одели на Дони – живой тому пример. Для чего они были сделаны – никто не знает. Зато известно, что если их одеть на мага и связать с другим более сильным магом, то мы получим в результате послушную воле хозяина куклу, но куклу способную творить, выполнять сложную работу. Рабский ошейник по сравнению с этими «браслетиками» – грубый каменный топор по сравнению с тонким скальпелем хирурга.

Ужас, пронзил Дони с головы до кончиков пальцев ног. Он непроизвольно дернулся и открыл глаза. Над ним низко нависал сводчатый потолок подвалов магической стражи. Он лежал на полу и его руки и ноги были прикованы к полу. Где–то там вдалеке горело несколько свечей, свет от магических фонарей другой. А здесь были свечи, их пламя чуть колебал сквозняк, и тени плясали на мрачных кирпичных стенах.

– А вот он и очнулся… Ну, что Дони? Зачем же ты в заговор влез? Чего тебе не доставало?

Язык во рту помощника Великого опух и шевелиться не желал, и вместо гневных слов из пересохшего рта вырвался только слабый хрип.

– Дранг, дай ему попить… Пусть окончательно придет в себя и продолжим. Для лучшего эффекта подопытный должен быть в хорошей физической форме и в полном сознании.

В пересохший рот Дони щедрой струей полились холодная свежая вода. Дони пил, пил и не мог напиться.

– Умой его, а то у него все лицо в крови…

Начальник стражи зверски улыбнулся, на несколько секунд скрылся из поля зрения Дони, а потом на него вылилось целое ведро холодной воды. Дони честно попытался утопиться, но не успел… Он долго хрипел и кашлял, но здоровый организм умирать не желал.

– Хочешь еще водички? – Мерзким голосом поинтересовался у секретаря страж.

– Аккуратнее, смоешь с пола рисунок! – Одернул его Великий.

– Что… Что вы хотите со мной сделать? – спросил Дони у Великого…

– Да ничего особенного… мне нужен обратно мой идеальный секретарь, Радужной Ложе… – в словах Великого было такое презрение, что если бы рядом было молоко, то оно бы скисло, – нужен председатель, а магической страже нужен свой человек в оппозиции, а тебе, наверняка, нужны все части твоего тела, ну и жизнь тоже не помешает.

Дони приподнял голову и взглянул на себя. Он был наг и прикован к полу, а на руках и ногах были странного вида браслеты, они словно были сделаны из кости. Он узнал этот артефакт из сокровищницы Совета Магов и застонал от безысходности…

«Лучше бы меня убили…»

– Что узнал? Узнал…. Ты всегда интересовался артефактами. Тогда ты знаешь, что тебя ждет и понимаешь, что альтернативы для тебя нет. Я слишком много сил вложил в то, чтобы ты стал тем, кем ты был. Ну, что ж приступим. Дранг, проверь еще раз рисунок на полу и давай сюда чашу. Мне надо крови нацедить…

Дони закрыл глаза. Он старался не думать о том, что сейчас происходит, но тело… Тело продолжало все ощущать и непроизвольно вздрагивало, когда его касалась кисть, и на его коже Великий рисовал своей кровью нужные для ритуала знаки.

– Ну, вот и все. Как красиво получилось. Ты не находишь, Дранг?

– Да, расписали мы тебя, Дони, знатно, тебе бы с твоим «тонким художественным вкусом» тоже бы понравилось.

– Тогда приступим…

– Открой глаза… – прикрикнул на Дони начальник магической стражи.

– Не надо Дранг, это не принципиально. Отойди подальше, я начинаю.

Дони лежал, зажмурив глаза и сжав изо всех сил зубы, чтобы они не выбивали дробь. Некоторое время ничего не происходило… Потом знаки нарисованные на его теле кровью Великого стали гореть огнем. Постепенно боль от жжения стала невыносимой, и Дони невольно застонал. Но эта боль была еще слабым подобием той, что пришла вслед за ней. Рисунки словно раскаленная лава прожигали себе путь вглубь его тела. Оно корчилось в судорогах, и слабый свет померк. Дони ощущал в себе потоки жидкого пламени, рвущегося к нему в сердце. Лава добралась до него, и вытеснила, испарила собственную кровь Дони. Теперь сердце Дони проталкивало по жилам эту лаву. Она сразу захватила легкие, и он уже не мог крикнуть, она пульсировала в каждом пальце рук и ног и вызывала адский столбняк, от которого трещали кости, но чудовищнейшим было то, что она пробиралась в мозг. С каждым ударом сердца магический расплав отхватывал ломоть за ломтем личность и память Дони, захватив, застывал в них в самых причудливых формах. Самая мучительная и позорная казнь через распятие тела. Тело Дони было распято изнутри, но это не идет ни в какое, пусть слабое сравнение с распятием разума….

Дони пришел в себя, когда на него обрушился поток холодной воды. Нет, не в себя, просто его тело было в состоянии функционировать, мозг обеспечивал рефлексы, сохранил его основные навыки и умения.

– Молодец, выдержал. Я в тебе и не сомневался. Одевайся… вон там в углу, есть одежда.

Секретарь Великого безропотно встал и пошел одеваться. Одежда была его, кто–то принес ее ему из дома. «Что, что со мной сделали?» Вдруг прорезалась мысль в его мозгу, навязчиво крутилась в голове и не давала ему покоя. Сознание его словно раздвоилось, одна – большая часть беспрекословно слушалась Великого, механически, но с большим воодушевлением, выполняя команды, а вторая, крохотная, продолжала бунтовать, но ее никто не слушал и не слышал. Тело покорно слушалась большей части сознания, а для меньшей осталось только кричать в пустоту.

– Оделся? – Нетерпеливо спросил Великий.

Дони безвольно кивнул.

– Хорошо, пошли наверх, а то мне надоело тут в подвале. Сыро…

Знакомая лестница, переходы, коридоры и еще лестницы. Вот и главный коридор канцелярии и кабинет Великого. До боли знакомая приемная и его рабочее место, его стол.

– Садись и приступай к своим обязанностям моего секретаря. Сейчас придет начальник магической стражи, ответишь на все его вопросы и выполнишь все поручения, которые он тебе даст, но только чтобы это было не в ущерб твоей основной работе в должности моего секретаря. Все понял? Отвечай…

И Дони опять безропортно кивнул головой, а губы сами собой прошептали:

– Да, как скажете, Великий.

– Вот и хорошо. Приготовь мне моего любимого чая, как позвоню, принесешь…

– Да, Великий. – Все так же безропотно прошептали губы, а руки сами собой потянулись к полочке с травами для заварки и так же автоматически щелкнули пальцы, призывая маленький огонечек, чтобы зажечь огонь на спиртовке под маленьким чайничком. Великий убедился, что все его распоряжения выполняются, и удалился в свой кабинет.

А меньшая и бунтующая часть Дони пыталась остановить свои ловкие, но какие–то чужие руки, привычно заваривающие чай. Вот открылась дверь приемной, и на пороге появился начальник магической стражи.

– О, ты уже опять на своем месте хозяйничаешь. Молодец. Это чай для Великого? Отнеси, а то остынет, как отнесешь, мы с тобой побеседуем.

Дони покорно кивнул головой, а руки так же покорно налили чай в чашку, поставили ее на маленький подносик. Тут раздался мерзкий дребезжащий звонок, руки Дони подхватили поднос с чаем, а ноги сами повели его в кабинет Великого. Он благополучно принес Великому чай, вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, а потом сел на свое место и произнес:

– У вас ко мне какие–то вопросы, асса Дранг?

– Ах, какой молодец… Все бы так рвались закладывать своих товарищей по заговорам, тогда у меня была бы не работа, а сказка. – Начальник магической стражи восхищенно цокнул языком. – А я все сомневался, что получится…

Дони сидел на своем месте в приемной и предельно точно отвечал и развернуто на вопросы. Меньшая его часть пыталась, изо всех сил пыталась этому помешать, но она была мала, у нее ничего не получалось. Чужая воля скрутила его в варжий рог и не позволяла сделать ничего. Вернее она заставляла его быть тем, кем хотел его видеть Великий Магистр – идеальным и абсолютно лояльным к своему хозяину секретарем. Дони внутри себя зарыдал, и… из его глаз покатились слезы. Просто слезы, выражение лица теперь оставалось неизменным – услужливым.

Он сидел, отвечал на вопросы, а слезы все катились и катились…

– Прекрати сырость разводить! – Прикрикнул на него страж.

И слезы тут же высохли. «Ну вот, уже даже и плакать нельзя…»

Нарочный вручил Торкане пакет. Его содержимым были «стрелы Мураны» и подробная инструкция к применению. Торкана свыклась с ролью наблюдателя и в тайне надеялась, что самой совершать действия в отношении ее объекта не придется. Но ее надежды не оправдались. И беда даже не в том, что с Анной подружились за эти месяцы. То, что предлагалось выполнить Торкане было вторжением в волю свободного человека, это насилие. Ей казалось, революция должна приносить людям освобождение от тирании, а на деле получалось наоборот, делать дальнейшие выводы Торкана побоялась. Тем более в таких вопросах, где даже лезть с советами Торкана считала неприличным. Нельзя принуждать становиться матерю, это ломает судьбу. А имеет ли она на это право? И заставлять кого–то родится, это вообще вторжение в область божественного. А принятие на себя божественной роли еще никогда добром не кончалось.

Из тяжелых раздумий Торкану выдернул Дик.

– Надо бороться с тем, что пока тебе не по силам.

– Дик, а ты знаешь, с чем я борюсь?

– Увы… Я не всегда был веревочкой у тебя на запястье.

– Да, ты когда–то был живым человеком, а теперь….

– Кани, детка, поверь, быть шелковым браслетом на твоей ручке далеко не худший жребий судьбы.

– Хм, так меня только Одрик называет.

– Но мы же с тобой друзья, можно мне тебя тоже так называть? Ведь никто не услышит. Можно?

– Ладно, ничего страшного.

– Знаешь, звездочка моя, у меня есть одно предложение. Не надо тебе пока решать неразрешимое, есть вещи, которые все равно произойдут, и от тебя это не зависит. Но есть то, что ты можешь изменить, более того, ты должна это изменить.

– Ты думаешь.

– Хуже, – вздохнул Дик. – Я знаю.

– Хорошо, я соглашусь с тобой сегодня.

– Ну, вот и умница…

Дик убедил, что сегодня Кани должна помочь Одрику, что–то вспомнить, что–то очень важное и обязательно сегодня, потому что завтра может быть поздно. Он же сообщил ей, что Одрика дома нет, и настоял, чтобы она двигалась к площади, и получилось, что просто вышли на встречу друг другу. Действительно это случайно получилось, или Дик подстроил – осталось тайной.

Оказалось, что Одрик не был в своей домушке со вчерашнего утра. И занимался с Учителем он в своей усадьбе, там в ее заросшей диким лесом части, есть прекрасное местечко, где ему точно никто не помешает, и живописный чистый ручей. Конечно, Кани хотелось напроситься в гости туда, в усадьбу, но она не могла себе такого позволить. Но тут Одрик поведал, что он хотел бы соорудить запруду на ручье и устроить там купальню. На все про все уйдет дня три, и тогда ему будет, чем удивить и порадовать Торкану.

– А сейчас пусть порадует тебя мороженым, – нашептывал ей Дик, – Там, где вы были первый раз. Помнишь?

– Конечно, помню. Мороженое не помешает, жарко сегодня. – Она не стала спорить с Диком.

А Одрик и подавно не был против, он, как всегда, ел все. И до «Лесных секретов» рукой подать, и мэтр Зиммер несказанно рад таким гостям. И от полрюмочки в мороженом встрясенным месяц назад мозгам Одрика плохо не будет, а будет очень даже хорошо. И все было привычно, Торкане казалось, что она здесь живет давным–давно, и как это люди могут существовать без илларьего молока, без прекрасного свежего хлеба, без гномьего сыра… Ей самой было удивительно, как она раньше без всего этого обходилась. Ей уже не становилось дико, когда Одрик за нее платил в заведениях, о совместной оплате не могло быть даже и речи. Здесь же не Ричелит, так у каравачских мальчиков заведено, это само собой разумеется.

Но тут Одрик смущаясь и краснея, спросил разрешения задать вопрос.

– Это вообще не принято спрашивать, но… Кани, я до сих пор не знаю, сколько тебе лет.

Торкана перевела дух, она уже ожидала чего–то неприятного. Она была в тех летах, когда возраста еще не приято стеснятся.

– А почти столько же, сколько тебе. Совсем скоро сравняюсь с тобой.

– Как?! Это невероятно!

– Почему? Разве тебе не нравится?

– Нет, мне нравится, я в восторге. Но когда же ты успела и академию закончить и даже в помощниках Великого побывать.

– Я же тебе уже говорила, со мной занимались с младенчества. Бабушка в свое время была преподавателем в академии. И в школу я попала на год раньше минимального возраста. Один из классов я просто перескочила, мне там уже нечего было делать. Я бы и в академии наверно два уровня за один год смогла пройти, но бабушка мне рекомендовала брать больше тем для изучения. А то бы я была не на два года моложе всех в выпуске, а на три. И я действительно была самой молодой помощницей Великого. Была… – Торкана тяжело вздохнула. – Но это так скучно, юным девушкам действительно нечего делать.

– Кани, я преклоняюсь пред тобой! И ты связалась с таким неучем как я….

– Одрик, не надо. Мы же оба знаем, чем ты отличаешься от остальных. Ни один профессор академии не смог бы ничему тебя научить. Ты нечто особенное, ты должен всему учиться сам.

– А мне бы хотелось быть как все.

– Я знаю. Но ты тот, кто ты есть….

И они замолчали, глядя друг другу в глаза.

Эту паузу прервал запах десерта, принесенного официантом, ожидающего пока на него обратят внимание. Это был запах полуночницы. Кроме того, на стол поставили широкую чашу с водой со словами:

– Это чтобы сполоснуть руки, ягода в этом году очень сочная, растекается.

Они посмотрели на воду для рук и почти в один голос вскрикнули, – Аги!

Одрик вскочил и бросился в подсобку, но прачки там не нашел. Тогда он разыскал хозяина заведения и расспросил, где она живет.

– Кани, мы уходим! – крикнул Одрик из кухонной двери. Торкана уже была готова, официант собирал ей сладости с собой, с некоторых пор она становилась бережливой. Они покинули заведение через черный ход, недослушав словословий ресторатора.

Торкане пришлось догонять его бегом.

– Одрик, не лети ты так, мне за тобой не успеть.

– Да, пожалуй, – согласился юноша. – Уже столько времени прошло, несколько минут ничего не решают. Как же я мог забыть, ну что за голова дырявая.

– Но у тебя же была травма, и могли быть проблемы с памятью.

– Возможно, но это меня не оправдывает. Обещал, что значит все – кровь с носу, а должен выполнить.

– Ладно, не казни себя раньше времени. Может быть, именно так все и должно быть, может быть нам надо прийти в к ней именно сегодня?

– Кани, не успокаивай меня, я все равно не успокоюсь, пока ее не увижу.

Узкая улочка, петляя между домиками, вывела их к протоке Несаийи, по берегу которой беспорядочно приткнулись с десяток лачуг. На берегу, на свежей травке возились местные детишки.

– Ребята, не подскажете, где дом смиз Алите?

– Это та, у которой дочка тронутая? – съехидничал один вихрастый пацан. И тут же был схвачен Одриком за шиворот.

– Так! Еще раз, КАКАЯ дочка у смиз Алите? Повтори, а то я что–то не расслышал.

– Она… она… – юный наглец стал заикаться от страха, впервые попав в руки к магу.