Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 86 страниц)

– Асса Хеллана, чем обязаны вашему визиту? Вы же так редко нас посещаете. Нет ли проблем со здоровьем, ибо, что еще может помещать столь заботливой тетушке навещать своего единственного племянника? Но я вижу, Вы прекрасно выглядите, если бы я по долгу службы не знал ваш истинный возраст, то, ни за что бы ни поверил, что Вам уже 78. Вы к нам надолго? В гости или по делам?

– Да, сейн Дьо–Магро, меня привело в Каравач очень важное дело. Дело в том, что недавно покинувшая нас асса Эфрина, сестра его бабушки ассы Ветеллы, завещала Одрику все свое состояние. В своем завещании она подтверждает его происхождение(54) и передает ему в наследство все свое имущество(55). По ее последней воле ее дом в Ричелите и ее поместье будут проданы, все вырученные деньги, а так же ее деньги под процентами в эльфийском банке(56), после вычета обязательных налогов, будут переданы Одрику. А так же ему передается библиотека и коллекция магических артефактов из коллекции ассы Эфрины, это имущество никакими государственными налогами не облагается.

– Одрик! Тебя остается только поздравить. У тебя давно никаких проблем не было, а теперь появится только одна, как потратить деньги. У нас в Караваче не очень–то разгуляешься в это время года, а до ярмарки еще далеко. Но ты с друзьями что–нибудь придумаешь. Считаю, это надо отметить. Пригласи же тетушку в какое–нибудь заведение поприличнее. Ты у нас всегда был на примете, а теперь вообще первый жених Каравача.

– Да, уважаемый сейн, совершенно с Вами согласна. И хочу напомнить, что Одрик происходит из магического Рода, а у нас вопросам наследственности уделяется большое внимание. Мы не должны и не можем связывать свою жизнь абы с кем. Так вот соответствующим управлением магистрата выдано сие рекомендательное письмо, в котором ему не просто разрешается, а настоятельно рекомендуется построение семьи с молодой ассой Лотеной.

После этих слов Одрику вдруг резко перестало хватать воздуха, он побелел и стал пятиться назад. Полковник закрыл Одрика полой черного плаща, под которой тот мог отдышаться:

– Что это за фокусы? – поинтересовался шепотом Калларинг у Одрика.

– Пресветлая богиня! Она же мне сестренка, пусть сколько–то–юродная, но сестренка. Милейшее создание, а мамаша ее в нагрузку к наследству хочет присовокупить. Она и сбежать–то никуда не может. Нет, я лучше откажусь от наследства. – Так же шепотом ответил полковнику несчастный новоиспеченный жених.

– Погоди, сейчас все устроим, – обнадежил сейн Каларинг и вернул Одрика под небо Каравача.

Тем временем тетушка буквально за шкирку вытащила из паланкина Лотти, которую до этого тщетно уговаривала показаться, худенькую девушку, бледную до синевы, и с зареванными глазами.

– Вот, разрешите представить, моя младшая дочь Лотена. Они давно знакомы с Одриком, детство провели в совместных играх. – Ядовито процедила тетушка Хелли.

А Лотти была готова куда–нибудь провалиться, забиться в какую–нибудь щель, под какой–нибудь камень, только не играть в этом балагане.

Полковник повернулся к Одрику, прошептал на ухо:

– Девчонку–то спасать надо, а то ведь эта стерва ее заест.

И продолжал свое выступление перед ассой Хелланой:

– Простите, асса Хеллана, мы можем поинтересоваться письмецом?

И когда тетушка протянула бумагу, шепнул Одрику: «Забирай и спрячь подальше». Сам же продолжал:

– Я очень рад, что магические Роды уделяют такое внимание семейным вопросам. Но! Хочу Вам напомнить, что асса Одрик подданный этого города, и, следовательно, эти вопросы должны решаться на уровне городского совета Каравача. Одрик–то у нас нарасхват. Но мне бы не хотелось обижать такую прекрасную девушку. Но эта неувязочка, можно даже сказать коллизия, решается довольно просто, асса Лотена может подать прошение о принятии подданства Каравача. И она может это сделать прямо сейчас, так как я являюсь членом городского совета с правом решающего голоса.

Лотти рассеянно посмотрела на Одрика и пару секунд не могла догадаться, зачем он подмигивает ей обоими глазами сразу. Сейн Калларинг протянул Лотти руку. Лотена, еще раз посмотрела на Одрика, и схватилась за протянутую руку, как за соломинку, спрятавшись от своей мамочки за широкими спинами Калларинга и Одрика. В ответ на огнедышащий взгляд ассы Хелланы полковник только развел руками. Тетушка в ярости хотела наслать на него какое–то свое заклинание, но в последний момент сообразила, что нападать на офицера в мундире и при исполнении себе дороже. Асса Хеллана хотела еще что–то сказать, но Калларинг поднял руку и помахал ей только одними пальцами. Это уже было просто издевательство, так что тетушка захлопнула свою уже открытую пасть, и собравшимся вокруг зрителям было слышно, как клацнули ее зубы.

Рор, который наблюдал за всей сценой из–за угла трактира, делая вид, что закашлялся, потом не удержался и покатился со смеху, но Рорик вообще смеялся над каждой ерундой, только дайте повод. Тетушка спешно отступила с поля боя, вместе с паланкином носильщиками и чемоданами.

– Ну что? Гуляйте, вы свободны, – объявил полковник. – Задержался я тут с вами, пора мне.

Прощаясь, Калларинг крепко пожал Одрику руку.

– Смотрите! – выкрикнул кто–то из уличной толпы. Тонкий луч солнца прорезался в осенней сыри и заиграл радугой на противоположной туче. В Караваче часто бывает радуга, правда, весной, а сейчас это почти чудо. Даже уходящий по улице пешком полковник вскинул руки, приветствуя ее.

Рооринг вышел из–за своего укрытия, посреди улицы стояла девушка, не красавица – тощенькая, бледненькая, русоволосая, с огромными светло–зелеными испуганными глазами, одетая по последней столичной моде, но никак не по каравачской погоде, и ее венчал сияющий двойной радужный мост. Рор понял, что он улыбается, не усмехается как обычно, а именно улыбается, потому, что лицу было неудобно. Нет, это не одному лицу, это ему самому неудобно. С чего, спрашивается? Когда это Рору было последний раз неудобно? А, ну да, в Караваче объявилась новая девушка, а он даже не знает, как ее зовут, не порядок. Но не беда, сейчас Одрик его представит как друга. И он в своих охотничьих сапогах беззвучно прокрался Одрику за спину, как будто он все время там стоял.

– Лихо у него выходит. – Рор проводил взглядом удаляющегося полковника

– Это же Дьо–Магро! Я же тебе сказал, что если это ОН, то мне крупно повезет. А ты, собственно, откуда? То тебя нет, то ты есть, и вроде все само собой.

– Когда во мне есть нужда, я всегда рядом.

– Когда нужды нет, ты тоже недалеко.

– А, вот представь, нужда настала, а меня нет. И что ты тогда будешь делать?

– Обойдусь как–нибудь.

– Вот, девушка, такой у Вас братец. С лучшим другом и как обращается. И даже сестренке своей не представит.

– Лотти, познакомься, эта кучерявая бестия – мой лучший друг Рооринг, он еще и первый проказник в Караваче. И его у нас надо бояться больше всего, а не местных дождей. – Одрик повернулся к Рору и продолжал. – Рор, рад представить тебе свою сестренку Лотти. Завтра пойдем в ратушу и запишем ее как Лотене, и будет она наша – каравачская. И никто ее больше обижать не будет. А ты, ежели что, будешь иметь дело со мной.

– Одри! У тебя совести совсем не осталось, мною, своим другом пугаешь, а бедную сестренку заморозить готов. Лотти, милая, у нас в Караваче в такой обувке не ходят и даже не стоят. С такими каблучками у нас можно только лежать, но лежать, поверьте мне, удобней без них. И что–то мне подсказывает, что Вы сегодня не завтракали.

– Я даже вчера не ужинала, и всю ночь не могла заснуть, – наконец–то смогла заговорить Лотти, и Рор сразу же перешел на «ты».

– Замечательно, первое мое желание за сегодня сбылось. Возможно, оно будет не единственным?

На этом слове Одрик показал ему кулак, дабы умерил пыл своих желаний, коих у Рора было в изобилии, как дождей в Караваче.

– Да хватит меня стращать, лучше придумай, как сестренку согреть и чем ее угощать.

– Согреть это просто, в камине дрова просохли, а если что, то у нас и растопка есть, – он вытащил на белый свет тетушкино письмо.

– О, нет! – вскрикнула Лотти, – маменька могла к нему заклинание присоединить, и оно сработает, если письмо разрушить. Ведь ты знаешь, она все может.

Что его тетушка могла сотворить любую пакость, Одрик знал прекрасно. Но это не беда, пока спрячем бумагу, а потом ею займемся досконально. Проблема была в другом, съестного доме он не держал.

– Ребята, на счет угощать небольшая заминка, у меня на кухне кроме пыли и двух дохлых мух, больше ничего не хранится.

– Чего и следовало ожидать. Лотти, взгляни, до чего дожил твой братец, это уму не достижимо. Может быть, ты займешься его воспитанием?

– Обязательно займется моим воспитанием, но сначала нужно заняться питанием.

– И питием.

– Рор, имей совесть!

– А чего, до ночи еще долго?

– Вот этого я и боюсь!

– Ладно, пусть будет по–твоему, добывай пропитание по своему вкусу, а я отведу Лотти к тебе домой, ты ведь как всегда, не запираешь.

– А у меня воровать нечего.

– Теперь будет чего.

– Да, теперь начнутся проблемы. Вот одна проблемка уже есть, – вытащил из–за пазухи тетушкино письмо, – Лотти, проверь, ты же лучше маменькины привычки.

– Я знаю, но снять вряд ли смогу.

– Хорошо, а просто наложить на слова нечитаемость можешь?

– Да, это должно получиться.

– И пока достаточно, а что там написано ведь никого больше не касается.

Лотти только покачала головой в знак согласия.

Давненько Одрик не посещал рынка, и в ценах – ни бум–бум. Брал, что ему глянется, и особо не торговался. Встретил гномов с их горным сыром, взял неприлично много, но гномы не обсчитывают, уж его–то точно. Взял и копченого хвачика, не целого, конечно, но приличный кусок, если вдруг еще Лор и Сор припрутся, то будет чем их кормить. Было и мясо илларя, маг вспомнил, что Лотти не есть их, считает благородными и почти разумными. А вот рыбные ряды были почти пусты, не сезон, но нашел пару приличных рыбех. Что еще: картошка, конечно хлеба, яиц восемь и еще восемь – короб уже не поднять. Надо было чего–нибудь сладенького для Лотти, но выпечка не шла ни в какое сравнение с выпечкой Шооре, Одрик подумал и взял ягодного мармелада. А то вдруг и девчонки придут, надо же сестренку в коллектив вводить. А вот молока было взять не во что, да он бы и не дотащил больше, он же не вьючное животное.

Обратный путь к дому оказался намного тяжелее, но деваться некуда, назвался варгом – тащи воз. Ну и дотащил. И оказался прав, еще с улицы услышал голоса всех трех братьев Рора, Лора и Сора. Перед входом снял с плеч плетеный короб и увидел мальчишку из трактира, свистнул ему.

– Чего пожелает асса Одрик? – тот с лакейской услужливостью поклонился.

«Чего это с ним?» – подумал мастер сновидений, – «Еще с утра был нормальный, без этого идиотского прогиба. Ах, да! Стоит выйти с Дьо–Магро в обнимку, так начинаются сюрпризы.»

– Слушай, – сказал он мальчишке. – Во–первых, выпрямись; во–вторых, улыбку для меня тянуть не обязательно, говори по–человечески; в–третьих, спроси у Кайте молока и принеси ко мне домой, да и еще пусть своей травки для чая даст. Ты же запомнил, где я живу? Понял?

Мальчишка утвердительно кивнул и помчался к трактиру.

– Эй! – крикнул Одрик ему вдогонку. – А звать–то тебя как?

– Семруг, просто Сем.

Одрик вошел к себе домой. Нет, уже не к себе, все было переставлено, передвинуто, по так называемой гостиной (бывшей кухне) туда–сюда носилась куча людей, сметая все на своем пути. Несчастный кухонный столик вытащили на середину, где–то отыскали доски и положили на табуретки, на потертый диванчик накидали подушек (откуда только их взяли), чтоб было повыше сидеть. В камине уже разгорелся огонь, но жарко было и без него. Самое неприятное, что Рор уже нашел пиратский ром. Ром Рор и из–под земли достанет, и уже бутылка совершила первый круг. Самый младший и любопытный, Сор, вытащил из шкафа медную трубу, похожую на подзорную, и хотел выяснить у Одрика ее назначение, но Одрик почти зло вырвал трубу из рук. Взял Лотти за руку и увел наверх, где под двускатной крышей были две маленькие комнатки. В одной стояла его кровать, это была его спальня, другая было спальня его матери. Там много лет ничего не трогалось, оставалось как в ее последний день. Одрик с Лотти присели на его кровати.

– Я предполагал, что примерно как будет, но надеялся на лучшее. Тебе наверно нужно отдохнуть после всего?

– Не наверно, а точно нужно, – ответила Лотти

– Это моя кровать, можешь тут располагаться. В комоде должно быть чистое белье. Обо мне не переживай, я сам редко до нее дохожу, обычно сплю внизу на диване. Давай, я принесу тебе поесть прямо сюда, чтоб тебе не сидеть в этом гвалте. Хорошо?

– Конечно, хорошо… А что это у тебя? – она спросила про медную трубу, которою Одрик сжимал в руке.

– Это я хотел подарить одной маленькой девочке. И не успел.

– Она куда–то уехала? Далеко?

– Очень далеко, за черту… Посмотри вот сюда, в этот глазок, как на звезды смотришь, и покрути. Видишь? Видишь цветные узоры? Крути еще. А если зажечь свечу и смотреть на нее сквозь эти узоры будет еще красивее, они будут переливаться. Ладно, отдыхай, я сейчас принесу чего–нибудь.

Одрик вышел на лестницу, часто заморгал глазами, чтобы прогнать слезы и спустился вниз.

Братья, и не только они, не стали церемонится и уже вывалили все на стол. Одрик порезал сыр кусочками, сделал яичницу с куском окорока, нашел целую и чистую тарелку, такие еще встречались в его хозяйстве, хлеб ломать не стал, забрал лепешку целиком, потом оглянулся, взял еще и мармеладки и вернулся к Лотти.

– Если бы не эти узоры, я бы, наверное, уже уснула.

– Поешь чего–нибудь, а потом спи, – Одрик скинул всё с тумбочки и поставил перед Лотти. – Я сейчас вернусь, чаю надо вскипятить.

– Не стоит, я уже засыпаю.

Внизу уже ждали только его, но после такого содержательного завтрака Одрик больше ничего не хотел. Чайник уже закипал, когда я дверь постучались. Наконец–то Сем дошел до его дома. Одрик открыл дверь, и столкнулся с Кайте.

– Кайте!?

– Я ведь не перепутала дом?

– Нет, нет, заходи. Сем тебе все передал?

– Все слово в слово. Держи.

Одрик заварил травяного чая. Долго искал чашку, взял одну странную, неизвестно откуда взявшуюся, налил себе чайку. В углу, именующемся кухней, его ждала Кайте, молоко она принесла в том же самом графине с цветочками. Сейчас он стоял на подоконнике.

– Чайку не желаешь?

– Желаю.

Одрик отдал ей свою чашку, а себе взял первую попавшуюся.

– Зачем ты его сюда принесла? – спросил он про графин. – Мне так нравится, когда он у тебя в руках. Завтра пришли Сема, я его отдам обратно.

– Да я сама зайду

– Заходи, пожалуйста. Но завтра меня можно не застать, мы с сестренкой пойдем в ратушу.

– Так она все–таки сестренка?

– Да, а кого ожидали?

– Народ всякое говорит.

– Слушай больше, что народ говорит.

– Я спросить тебя хотела…

– Спрашивай. Только давай пойдем в лавку, или в мастерскую, а то от компании шума, как от стада хвачиков.

Они прошли в саму лавку, а потом в пристройку.

– Смотри, – сказал Одрик, – мои стекляшки. Видишь, сколько цветов могу сделать! Выбирай любую, какая нравится.

В ящиках и просто на столе была россыпь цветного стекла всевозможных форм и расцветок.

– Я возьму этот, синий … (он не расслышал, как был назван осколок). Ты ведь тоже любишь синий.

– Синий цвет большая редкость, его трудно получить, я его очень долго добивался.

– Ну не самая большая редкость в природе, твой синий.

– А что еще реже его бывает?

– Как что? – глядя ему в глаза, произнесла, – Шоколад, например.

Одрик покачал головой:

– Нет, это не редкость. Вот получу наследство бабушки Эфри и куплю этого шоколада. Редкость то, что ни за какие деньги не купишь. Вот твои косы, например. Не тяжело таскать это на голове?

– Ты бы еще Великую Властительницу спросил: не тяжело ли ей таскать корону?

Кайте вынула какую–то потайную заколку и выпустила косы на свободу. Они сползли вниз золотыми змеями, едва не касаясь пола. Да, зря он так, не подумал, что не так уж проста эта крестьянка. Будь хоть крестьянка, хоть властительница, да хоть сама богиня, она все равно женщина. Одрик взял в руки косу и погладил ее, действительно, как будто он поймал в руки пылающий луч.

– Вот это настоящее, это не подделать и не купить.

И он увидел взмах ресниц, густых и золотистых, и опять эта вспышка, как солнце между облаками, и снова они медленно опускаются, как листья осенью облетают. Когда–то что–то подобное уже было, или оно ему только приснилось?

– Да, я спросить хотела.

– Спрашивай.

– Твой полковник, он настоящий?

– Ну, какой же он мой?

– Твой он, твой, что–то ему от тебя надо. Нужен ты ему.

– А ты откуда знаешь?

– Вижу. Итак, он – настоящий? То, что он говорит – правда?

– То, что он говорит дважды правда, а может и трижды. Я ему верю больше чем себе.

– Даже так! Заболталась я с тобой, меня наверно уже ищут. Это ты у нас теперь богатый титулованный наследник, а мы уж как–нибудь так.

– Кайти, ну зачем ты так?

– Разве то, что я сказала не правда?

Она резко повернулась, и ушла. Ее коса еще оставалась в руке, но как выдрессированная змея уползла вслед за хозяйкой. Вот, еще ничего из наследства не получил, а уже неприятности. За что, спрашивается? Ну, от Кайти то за что? Хотя …. Его размышления прервал дверной колокольчик. Клиент! И в такое время, просто удивительно. Одрик спешно запихнул коробку со стекляшками вниз. Вынырнул из под стола, и оказался нос к носу с клиентом, солидным мужчиной уже почтенного возраста, неместным. Нос у него был еще более солиден, чем он сам.

– Это правда, что там написано, асса?

– Чистейшая правда, любезнейший….

– Мэтр, молодой человек, зовите меня мэтр, – и вонзил в Одрика такой взгляд, просто пробуравил его своими маленькими глазками.

– Любезнейший мэтр, что Вам угодно?

– Так молодой асса и есть хозяин?

– Да, я сам хозяин?

– А что ж родители?

– Я сам по себе…. Мэтр меня допрашивать изволит, или заказ сделать собирается?

– Извините, асса, кое–что вспомнилось, наверное, показалось, – и еще раз исследовал его внешность, просто носом своим обнюхал. – Итак! Я слышал кое–что о снах на заказ, но, откровенно говоря, не поверил. Что, действительно можно увидеть, что пожелаешь?

– Да, действительно, все что было, и даже того чего никогда не было.

– Я тут проездом, меня в Каравач привели дела. Случайно проходил мимо, дай, думаю, зайду. У вас в Караваче совершенно нечем заняться вечерами.

– Да, Вы правы, сейчас у нас не сезон. Вот приезжайте на летом ярмарку….

– Обязательно воспользуюсь вашим советом. А сейчас мне бы хотелось побывать на водах, хотя бы во сне.

– Но я никогда сам там не был, я не знаю….

– Не беда, я все расскажу. На юг от столицы в горах есть удивительное место, город Джогимп–Лотт, что на наречии местных эльфов означает «серый короткоухий хвостатый наследил», короче, чей–то там след. Но эльфы покинули это чудное место. Там, честно говоря, нечего делать, только наслаждаться прелестями жизни. Безумной красоты горы, покрытые роскошным лесом, уступами спускаются в долину. По склонам сбегают водопады целебной воды, излечивающей даже в самых безнадежных случаях. Вода собирается в каскад озер, в которых купаются юные красавицы, и пока они там плещутся, они так и остаются юными. Ну, ни рай ли? Поэтому и местное население весьма радушно и приветливо. Я достаточно подробно все объясняю?

– Вполне, а Вы там что–то будете делать?

– Почему что–то? Я же сказал, наслаждаться всеми прелестями жизни, что можно себе позволить. Это… значит, эльфийскую гостиницу с видом на озера, слуг, пожалуй, много не надо, парочку – и хватит.

– А как же юные купальщицы?

– Тех, наверно, тоже парочку – будет достаточно. А знаешь, давай еще одну. А бутылочку в сон тоже поместить?

– Можно. Вы что предпочитаете?

– Кьянто.

– Сколько?

Мэтр задумался, посчитал, загибая пальцы.

– Бутылочек эдак восемь, это возможно?

– Хоть восемь бочек, это же ваш сон….

– Во–о–от! – мэтр даже шмыгнул своим носом в предвкушении удовольствия. – И во сколько обойдется?

– Пять марок.

– О? Пусть будет пять, посмотрим.

Мэтр расплатился, получил свой флакон и уже направился к выходу. У самой двери он остановился:

– Асса, простите, но все же… Я не мог Вас где–то раньше встретить?

– Нет, я никогда в сознательном возрасте не выезжал из Каравача.

– Простите еще раз, но я могу переговорить с кем–то из ваших уважаемых родителей?

– Нет, при всем моем желании, УЖЕ не можете.

– А–а, даже так, – мэтр вздохнул и вышел в мрачный каравачский вечер.

«Странный какой–то», – подумал маг – «Что он во мне искал? "

Одрик вернулся в дом и ужаснулся тому, что там творится, дым столбом это далеко не то. И столб тот давно свалили и изрубили на кусочки.

– Эй, вы, кошмарики, как вас еще родители терпят?

– Это мы их терпим, – хором последовал ответ.

В этом хоре чуть не потонул звонок на двери лавки. Надо же, опять кто–то? Маг снова бросился к своему рабочему месту. Когда он увидел на пороге саму пифию Карву, то остолбенел, этого он никак не мог представить. Карва выглядела не очень, даже более чем не очень. Возле прилавка пифию слегка пошатнуло. Одрик подал пифии руку, она конечно не юная особа, но совсем не дряхлая старуха.

– Чем обязан, смиз Карва? Никак не ожидал увидеть Вас в своем заведении.

– Я пришла просить об одном одолжении.

– Меня? Для Вас все, что смогу, почтенная смиз Карва.

– Я сейчас все расскажу, – пифия оперлась на прилавок, чтобы отдышаться.

– Подождите секундочку, смиз Карма, – сказал Одрик, выскочил в дом, подняв пару недорослей, нашел самый приличный стул в своем хозяйстве и уволок его в лавку. Усадив Карву приготовился слушать.

– Одрик, выслушай меня очень внимательно, не забудь ничего.

– Как можно, смиз Карва.

– Я мне скоро придется уйти за черту, и я прошу тебя сделать одно дело, мне самой уже не дожить. Летом на ярмарку приедет один человек, Юммит Кнон. Ты его помнишь, он снимал у тебя пристройку под склад.

– Да помню, всегда в перчатках, высокий, немного чудной. Но, смиз Карва, что с Вами? Вам рано умирать.

– Умирают не рано и не поздно, а когда настанет твой черед, – сказала она и закашлялась. Пифия прикрыла рот платком, но на нем все равно были видны пятна бурой крови. Это чахотка, она–то и свела в могилу мать Одрика. Но чахотка измывается над человеком долго, иногда годами, а смиз Карва еще недавно была совершенно здорова, а уже умирать собирается.

– Смиз Карва, как же так?

– Вот так, молодой человек… Но я не за жалостью сюда пришла. У меня к тебе есть просьба, вот этот медальон передашь Кнону. Передашь, во что бы то ни стало. Ты меня понял?

– Да, конечно.

– Держи. Ты же знаешь, желание уходящего за черту – закон!

– Да, смиз Карва, обязательно передам.

– Я сейчас отдохну и пойду домой.

– Давайте я Вас провожу. К тому же в такое время, темень сплошная за окном.

– Нет, нет! Я специально ждала темноты, чтобы меня не увидели. И не надо, чтобы нас с тобой видели вместе. Вот еще немного передохну и пойду….

Вдруг пифия переменилась в лице, голова запрокинулась, глаза закатились, она стала дышать часто–часто… Одрик растерялся, не знал что делать. Но она выпрямилась, замерла, уставилась остекленевшими глазами в точку позади мага и начала бормотать, а потом не своим голосом на распев заговорила:

Когда перестанешь обиды стеречь,

Ты обретешь расчлененный свой меч.

Его раздробила злая рука,

Зная, что гибель владыки близка.

Дробь золотая, слезами горя,

Под волнами моря дождется тебя,

Серебряных струн безудержный звон,

Их ты услышишь, дотронься – вот он.

Красную медь до вечерней зари

По капле ты в доме огня собери.

А добрую бронзу, как ни крути,

Ты откопаешь в чреве земли.

Хитрая ртуть, с ней всего тяжелей,

Но попадется у странных друзей.

Олова дробь ты увидишь в пыли,

Только почаще под ноги смотри.

Серый свинец, сводный брат золотой,

То разгадает алхимик простой.

Честную сталь ты найдешь в сундуке,

Что пращур от глаз сохранил вдалеке.

И восемь дробей воедино сольясь

Откроют тебе сокрытую власть.

Пифия смолкла, по ней проходила мелкая дрожь, лицо покрылось потом.

– Эй! Кто там за дверью, не прикидывайтесь, я знаю, что вы там. Сор, выходи.

Вообще–то надо проявить изрядную глупость, чтобы надеяться спрятаться от мага за дверью в его же доме.

– Сор, кто там с тобой еще?

О! Да Сор, однако, с девушкой. Оно не удивительно, есть с кого пример брать.

– Простите, асса Одрик, мы не хотели Вам мешать.

«Вот это новости! «Вы» от девицы сопливой, это когда я успел так постареть? "

– Не хотели мешать, так помогайте. Полотенце найдите. Сор, и братца там кликни.

Не–е, девчонки соображают куда быстрее, потому что свежее (что удивительно) полотенце было быстро найдено, и Одрику было, что подать пифии, а Рора все еще приходилось ждать. Ну конечно, они втроем прибыть изволили, в своем обычном «боевом» порядке Р–Л–С.

– Рор, проводите смиз Карву домой, она не здорова. И сами заодно проветритесь.

Пришедшая в себя пифия повернулась к братьям, они все как по команде выразили ей почтение.

– Молодые люди, не надо чтобы меня видели с Одриком, и что я была в этом доме, тоже никому знать не надо.

Рор решил, что его и Лора для эскорта вполне достаточно, а Сора оставили на хозяйстве.

Одрику было уже достаточно впечатлений за сегодняшний день. Он запер дверь лавки, кому надо с черного входа зайдет, вернулся в то, что недавно называлось его гостиной, раскрыл все, что можно раскрыть, чтобы дом проветрился. Радостно ворвавшийся ветер принес весть о приближающемся снеге. Маг сдернул с головы плетеный ремешок, ветер лихо подхватил его соломенные волосы, перемешал их. Ветер испугался, но тут же вспомнил, что он – ВЕТЕР, и решил не покидать дом, в который его так любезно пригласили, раскачивал занавески, раздувал угли камина, гонял мусор по всему полу…

Девушка, с которой был Сор, обиженно надула губки, она вроде собралась убрать последствия посиделки, а ветерок забавлялся с ними как с игрушками. Мастеру снов тоже вздумалось развлечься, в документах цвет у него стоял голубой, следовательно, можно поиграть с воздухом. Да и не нужно здесь ничего особенного, это же не гроза над городом, и не ливень в горах, это легкий домашний сквознячок. Одрик пустил его по всему полу воронкой, порыв ветра облетел все углы и собрал в себя весь мусор и пыль, сжал этот кулек потуже, вылетел с ним на улицу и выплюхнул все в глубокую лужу. «Молодец», – маг похвалил ветер, – «какой ты у меня сообразительный! "

– Хоп! И – порядок, – улыбнулся хозяин.

– Спасибо, асса Одрик, как здорово у Вас это получается.

– Обращайся в случае чего. Сор, ты мне не объяснишь, почему твоя девушка меня на «Вы» называет, постарел тут с вами что ли?

– Одри, а ты разве не узнаешь? Это же Маари.

– Как? Маари?!

Это была одноклассница Шайми, неужели столько времени прошло. За пять лет так выросла. Ну да, ему тогда было четырнадцать, чуть–чуть не хватало до совершеннолетия, а теперь уже девятнадцать… А Шайми было бы уже тоже четырнадцать.

– Маари, неужели это ты? Да, ты времени зря не теряла. Росла усиленно в нужных местах. А всего четырнадцать ларийских лет(57)….

– Мне уже пятнадцать, я была на год старше Шайми.

– А Шайми всегда будет девять…

– Мы помним, весь наш класс помнит Шайми. И Вас мы помним… тебя, ты тогда…

– Помните, говоришь? А вот я бы предпочел забыть, а не забывается…

Одрик поднялся наверх. Беспокоить Лотти он не хотел. Зашел в комнату своей матери, где не изменилось ничего, бросился ничком на ее кровать, обнял подушку, которая, как ему казалось, еще хранила ее тепло… Мама!.. Хотелось заплакать, но ему сегодня уже напоминали, что он большой мальчик, а большие мальчики не плачут.