Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 86 страниц)

«Так понятно, мне и божественной хозяйке он помочь ничем не сможет». Мара потянулась перекусить веревки, но остановилась. «А если он не может помочь, то чего его развязывать? Он может и тут пока полежать. Чего на него время тратить? Эй, хозяйка! Я уже иду!»

Глава 13.

«После ядерного взрыва автомат нужно держать на вытянутых руках, чтобы расплавленный металл не капал на казенные сапоги.» Что только не придет в голову после такого зрелища. Это что там интересно долбануло? Подумаю об этом завтра… А сейчас, где тут господа маги? Они не знают, что к эпицентру ядерного взрыва нужно ногами ложиться и голову закрывать. Кто тут еще живой?

А с магией у меня проблемы, надеюсь, что не только у меня. Этой чудовищной силы магической волной снесло все. Всю защиту, все, что было подвешено на черный день, почти все нити тоже были снесены, но что–то осталось, но мало. Быстро раскидываю поисковую сеть и ставлю простенькую защиту… в живых осталось мало… Жалко я не знаю сколько же нападавших было изначально… О, на одного меньше. Сам что ли помер? А нет, это моя собачка бежит ко мне на помощь… А кто тут в кустиках прячется?

– Ну–ка милая вылезай… Это ты на меня смерчи насылала…. Теперь моя очередь… – Пытаюсь старшей сестрой выковырять прячущуюся в кустах магичку. Кусты колючие, а я и так сильно пострадала, не охота лезть, далеко, сейчас здесь будет Мара и кабздец ей придет, а я пока ей бока сестрой пощекочу.

Пока я так размечталась… ко мне сзади, подкрался настырный маг земли. Он пропустил мою поисковую сеть через себя, в результате я его не заметала, и так хорошо приложил меня чем–то, что если бы не простенький щит, то…, а так я просто полетела вверх тормашками и больно приложилась о землю и ствол дерева. На несколько секунд потеряла сознание от удара. Смутно помню Марину толстую попку перед моим лицом и злобный лай.

Пришла в себя от прикосновения чего–то теплого и влажного. Открываю глаза. Передо мной сидит Мара нежно улыбается и скулит от радости. Пытаюсь сесть, получилось. Теперь надо позаботиться о своем здоровье. Плетения от синяков и ушибов я со времен занятий в Злых Камнях делаю на автомате, плохо то, что нитей на него надо много, а их у меня почти не осталось…. Что не ушло на защиту, то сорвало магической бурей или скорее цунами, но на пару плетений хватит.

– Мара, что тут произошло?

– Меня злые люди поймали в сеть. Жуткая штука, все силы выпила, но я ее ррразорррвала и выбрррралась. Если бы по дороге к тебе, кого–то не добила, то защиту от мерзкого мага, что на тебя напал, поставить не получилось бы… И все равно, пришлось тебя грудью защищать…

– Скорее попой… А куда он потом делся?

– Понял, что до тебя ему не добраться, вытащил из кустов магиню, которую ты сестрой достала, и уволок ее.

– Куда?

– Туда… У них там варги были, только он их всех с собой увел…

С варгами потом разберусь… Вряд ли он их всех с собой заберет, скорее всего, где–то бросит, а у нас свои есть.

– Наших варгов больше не–е–ет, – поправляет меня Мара.

– А куда они делись? Убежали?

– Нет, от них там только куча мяса осталась…. Они под волну попали….

– А–а–а–а… – ничего не понимаю. – А спутники мои где?

– Рыжая, там… – Мара машет головой в сторону бревна. – И Дик с ней, а Одрика я полянке оставила.

До полянки далеко, поэтому сперва Торкана. Откапываю девушку из–под груды наваленных на нее веток. Она без сознания, беру ее за запястье.

– Дик, что с ней?

– Ничего страшного, сломана рука. Дура, другая!… Надо бы шину наложить, синяки, ссадины, магическое истощение. В общем, ничего страшного.

– Перелом какой? Закрытый или открытый?

– Закрытый.

– Упал, очнулся – гипс… А почему она без сознания?

– А пока ты ей руку не вправишь, я ее так подержу. А то будет кричать, сопротивляться, плакать, а я женские слезы с трудом выношу.

– Дик, а что это было?

– А это когда ты ее через бревно кинула, она на руку неудачно приземлилась.

– Да нет, что потом такое долбануло?

– А это была волна чистой магии. Редкое явление…

– А откуда она вязалась? Это такое природное явление?

– Ну, можно сказать и так… Похожие волны возникают, когда кто–то не может удержать в себе то, что зачерпнул из источника, но они существенно меньше… Или на разрядку артефакта накопителя большой мощности. Военные такие используют.

– И что может еще одна волна прийти?

– Это вряд ли… Откуда? – Тогда, откуда эта волна взялась можно выяснить и потом.

Переломы мне пока лечить не приходилось, но что–то там вспоминается… Надо наложить шину и зафиксировать руку… Вот подходящие для шины веточки, чуть укорачиваю их сестрой, надеюсь она мне такое отношение простит. А еще надо руку чем–то зафиксировать, а чем?

– Мара, найди, пожалуйста, и принеси наши вещи…

– Несу, несу…

В вещах запасливой Торканы нашелся красивый платок. Вот на него я руку и подвешу. Теперь самое сложное: совместить вместе кости, и желательно правильно. И все это без рентгена!

– Дик, я буду укладывать, а ты говори… правильно или как?

– Конечно, конечно… Еще чуть поверни, вот так. Привязывай. Привязывай, говорю, руку не ворочай. Не ворочай, говорю! Ну, что за бестолочь! Запястье поверни, как было… еще поверни…. Вот, вот теперь хорошо! Фиксируй руку, и я ее бужу.

Теперь, когда кости уложены, надо покрепче примотать шину к руке оторванным рукавом. Я еще только заканчиваю бинтовать руку, когда Торкана открывает глаза.

– Мы живы?

– Частично…

– А Одрик где?

Пожимаю плечами…

– Мара говорит, что жив… Где–то там на полянке… У тебя как, голова не кружится? Не тошнит?

– Нет, а что… – На левый глаз Торканы начинает наплывать огромный синяк. Я сейчас конечно на нее плетение для заживления установлю, но оно не сильно поможет. Чтобы заживить такой фингал, все равно дня два–три понадобится и магия в данном случае не сильно помогает, по себе знаю. Как бы ей об этом сказать, чтобы не сильно расстроить?

– У тебя тут синячок, небольшой на щеке… А рука как? Сильно болит?

– Да, не очень. Дик говорит, что обезболил, как смог.

– Ну, тогда вставай, пойдем нашего мальчика поищем… или что там от него осталось…

Аста умерла. Рана, нанесенная мечом синей магички, была тяжелой, может лекарь или тот же синий маг, что умеет обращаться с кровью и вылечили бы ее, и остановили кровотечение, а он, маг земли лечить подобные раны не умел. Перебинтовал рану на боку как смог, но видимо у Асты было задето что–то внутри, и кровь из ее правого бока текла темная, почти черная. После магического шторма он последние силы вложил в плетение, чтобы убить–таки синюю девку, но ее защита оказалась на высоте. А потом откуда–то прибежал ее демон, тоже весь измученный и грязный, но он все же смог из последних сил, установить на хозяйке абсолютно непробиваемую защиту, а потом еще и отгонял его от нее громким голосом и своим странным видом. Гаарх его знает, как его убить? Если бы у демона было сил побольше, то он легко мог убить и самого Домара, но тут уже повезло самому ассе Домару. А так Домар походил вокруг беснующегося демона и решил, что пора самому убегать, пока магичка не очнулась или у демона сил не прибавилось.

Асту, еще живую он с места боя вывез, но … С ее телом надо было что–то сделать, нельзя бросать его так. Но сил, на то, чтобы сжечь тело у Домара уже не было, а тащить за собой тело … это было уже выше его сил. Можно было бы похоронить останки соратницы в земле, но это лишило бы бедняжку Асту посмертия, а она этого не заслужила. Поэтому он просто положил ее в шалаше на расстеленное одеяло и покинул место их стоянки в лесу, понадеявшись, что дикие звери решат за него эту проблему. Варгов он оставил там же и не стал их привязывать, они скоро разбредутся по округе и станут собственностью местных жителей.

Асса Домар выбрал себе лучшего варга, ему нужно как можно быстрее покинуть место стоянки и убраться подальше отсюда. Ему нужно в столицу. С сегодняшнего дня у него появился личный враг – Великий магистр. Нет, сообщать Великому о своем к нему отношении он не будет, но сообщить в легион, по чьей милости погибли его лучшие люди – это обязательно.

Еще год назад с ним разговаривал один знакомый и намекал, что есть люди недовольные Великим и его политикой. Тогда асса Домар не захотел ввязываться в сомнительное мероприятие, а сейчас этот вопрос можно было бы обсудить более подробно. Великий не забудет о проваленном поручении и в живых его не оставит. Все знают, насколько Великий злопамятен, и не любит, когда кто–то не выполняет, порученное им дело, даже если сам виноват в его провале. Он не сообщил, что у объектов есть артефакт огромной силы, и они его применят в случае необходимости. Асса все пытался представить, что это мог быть за артефакт, но в голову ничего не приходило… Если судить по произведенным разрушениям, то это был накопитель огромной мощности, активируемый дистанционно. Зачем только странная компания таскала его с собой? Вот на этот вопрос асса Домар ответить не мог. И еще его смущали предполагаемые размеры накопителя, по его прикидкам он должен был быть размером с … с дом, но у компании ничего такого с собой не было и быть не могло.

«Теперь надо выбраться из Каравача, выбраться любой ценой, а с накопителем, разберемся потом».

Выкошенные неизвестной силой кусты, деревья поломанные и утратившие ветки и кору, лежащие как на кадрах кинохроники места падения тунгусского метеорита, произвели на нас неизгладимое впечатление. Две сильно вдавленных в землю ободранных туши, недавно были нашими варгами. По всей полянке кровавые кучки, чем дальше от эпицентра, тем больше они походили на трупы людей.

В центре этого апокалипсического пейзажа лежит связанный по рукам и ногам Одрик. У его головы натекла небольшая лужица крови, и он неимоверно грязен. На лице грязь размазана и немного смыта. «Понятно, Мара его умывала.»

– Ой, сколько крови! – Всхлипнула Торкана. – А он точно еще жив?

Помочь она мне не может, при виде кучек кровавого тряпья, что недавно были людьми, ей становится нехорошо, и она безвольно садится на землю.

– Мара говорит – жив, а из ран на голове всегда много крови.

Я опустилась на колени рядом с телом, младшая сестра освободила Одрика от веревок. На лице юноши намечается гигантский синяк, совсем как у Торканы, только у нее под левым глазом, а у него под правым. На затылке женишка огромная шишка с рваной раной. Чтобы зашить ее переворачиваю бессознательное тело на бок. Откидываю в сторону волосы, и убираю воротник рубашки, в глаза бросается его родовой знак, какой–то цветик–восьмицветик со странной закорючкой. Знак подождет, а рана – нет.

– Мара, иди сюда… Дело есть…

– А чего надо…

– Давай зализывай… В ране какие–то щепки и земля, постарайся, чтобы рана была чистой…

– Хорошо, это я умею… – Пока Мара зализывает, вернее, очищает рану языком от всех попавших в нее посторонних примесей, я мысленно прикидываю, что у него еще пострадало. Пара сломанных ребер, они у нас у всех пострадали, но, слава богам, не сильно, и сотрясение мозга. Приличное, надо сказать сотрясение, но если есть чего сотрясать, значит, клиент уже небезнадежен. Синяки и ссадины, от побоев, еще магическое истощение, полное… Такое бывает, когда не получается отвести от себя магический откат.

Я все еще не могу понять, что же здесь произошло? Что за артефакт–накопитель тут сработал? У нас его не было. Может нападавшие притащили его с собой и неправильно применили? Но тогда здесь где–то должны быть остатки артефакта, а я их не вижу. И почему тогда Одрик пострадал от отката? Не мог же он все это сотворить? Или мог?

– Торкана душечка, если ты передумала падать в обморок, то подумай, что тут так долбануло?

– Не могу. Я настолько истощена, что перейти на магический диапазон не могу.

– А если просто подумать?

– Очень похоже на разрядку какого–то накопителя. Но чтобы сказать более точно, нужно смотреть, что за магия здесь была применена, а этого я сейчас сделать не могу.

– Плохо, я тоже не хочу на это тратиться… Мара, ты еще долго?

– Не, почти готово…

– Давай скорее. Я устала стоять на коленях, а мой женишок тяжелый.

– Тогда зашивай, но я ни за что не ручаюсь…

Это понятно… с ее точки зрения, ничего зашивать не надо, а наоборот, оставить рану открытой и зализывать, зализывать, чем больше и чаще, тем лучше. Но я лучше буду лечить, как сама считаю нужным. Быстро стягиваю последними остатками магии края раны, дядюшкина змейка из амулета, очень хорошо для этого подходит. Теперь надо чем–то замотать ему голову, но остатки его рубашки это практически грязь и дырки, этим нельзя рану перевязывать. Торкана предлагает свою запасную нижнюю сорочку, кружев многовато ну да сойдет, потом найдем более подходящий перевязочный материал.

Проблемы надо решать по мере их возникновения, и нужно правильно расставлять приоритеты. Что тут долбануло, можно посмотреть и завтра, следов, конечно, будет меньше, но что останется, то и будем исследовать. Одрик ходить не может, Торкана тоже частично транспортабельна, мне тоже двигаться тяжело, сделаем вывод – надо устраиваться на ночлег, но желательно где–нибудь подальше от «эпицентра». Не нравится мне тут.

– Мара, побегай по окрестностям, нам всем надо куда–нибудь перебазироваться, не очень далеко, но подальше от трупов. Старая стоянка тоже не подходит, там тоже трупы рядом.

– Поняла, пошла искать…

Я аккуратно положила голову Одрика на землю, и пошла посмотреть, что там осталось от наших варгов… Душераздирающее зрелище… Нашла пару наших мешков и долго думала снимать седла или нет? Решила, что надо снять. Варгов можно будет купить на хуторе, а вот седел у хуторян может и не быть, они в основном на повозках ездят. С трудом расстегнула подпруги, некоторые были порваны, седла тоже не в лучшем состоянии, но что есть, починить их точно можно. Труднее всего было вытащить седла из–под массивных животных. Вытащила, матерились при этом так, что даже Торкана заслушалась и поинтересовалась смыслом моих тирад. Сказала, что это заговор для увеличения сил, так она попросила научить… Тут пришла Мара с приятным известием, что выше по ручью есть хорошее место, и не далеко. И тут я ее обрадовала:

– Мара, у меня для тебя принеприятнейшее известие – тебе придется оттащить туда Одрика.

– Не, не могу… у меня сил нет, все сеть, в которую меня поймали, выпила.

– А ты потом какую–то душу съела, должна была силы восстановить…

– Так я потом почти все на твою же защиту и потратила, неблагодарная ты хозяйка. Я тебя, можно сказать, своей грудью от мага защитила.

– Не притворяйся, силы у тебя есть, я точно знаю, поэтому потащишь его ты. Марусь, ну больше некому. У Торканы рука сломана, а одна я его не дотащу, так что придется тебе.

Мара ходит вокруг Одрика, рассматривает, как его тащить. В наших мешках, что я нашла, должен быть плащ, зачем я его с собой взяла, только Гаарх знает, а вот пригодился. Расстелила плащ на земле и из последних сил, и очень–очень стараясь при этом не материться, закатила на него «женишка».

– Мара, давай хватайся за … воротник плаща и тащи. Я пойду сзади, если свалится, уложу обратно. Ну, поехали…

Мара вздыхает, но делать нечего и она начинает тащить, причем так хорошо тянет, быстро… Ухватилась зубами за воротник и пятится назад. За ней тащимся я и Торкана, рука у нее сломана, но вещи–то она нести может, вот я и нагрузила ее, да и себя.

Дошли и упали, сил нет, совсем нет, остался только мат, плюю на приличия и начинаю ругаться. А ведь и правда от него, сил прибавляется! Укладываю Одрика поудобнее и начинаю готовиться к ночлегу.

– Торкана, на тебе костер. Мара, сил у тебя, конечно, нет, но веток сухих ты вполне натаскать можешь. А я пойду за остальными вещами…

Мне пришлось ходить туда–сюда еще раза четыре. Апофеозом моих приготовлений к ночлегу было вырубание из филейной части варга бифштексов на ужин, я выбрала варга взятого на прокат, он заметно моложе моего и мясо должно быть мягче. Так что я, не стесняясь, нарубила мяса побольше, с расчетом и на Мару.

Костер к этому времени дал порядочное количество углей, и я приступила к жарке мяса. Это конечно не шашлык, мариновать мясцо было не в чем, но мясо оказалось хорошо отбитым и очень нежным, и его БЫЛО МНОГО, а у меня в мешке была соль, жалко перца не было. К мясу доели остатки хлеба и сыра, что остались с обеда, я наточила и почистила сестер, и мы улеглись спать.

Вечерняя заря быстро погасла. Опустилась ночь, со своими запахами, звуками, спокойным прохладным дыханием, и напустила на все мрак, такой плотный, что казалось его можно разгребать руками. На густом бархате неба высыпали звезды, обе светлых луны сейчас ущербной фазе и восходят после полуночи.

Костер почти догорел. Лишь потрескивали дрова, выпуская ввысь стайки искр, рыжие светлячки спешили навстречу к своим небесным собратьям, у многих получалось добраться до верхушек деревьев, но они все равно гасли не долетев. А внизу еще долго переливались, дыша жаром, пунцовые угли.

Сквозь сон слышу вздохи и всхлипы Торканы, пытаюсь что–то разглядеть в свете прогорающих углей. Так и есть, сидит над Одриком и плачет, к его закопченному лбу губами припадает, а Одрику тут в лесу посреди ночи только ее слез и не хватало, совсем девка рехнулась.

– Подруга дней моих суровых, ты, сколько намерена мне спать не давать?

– Ему же совсем плохо, – и захлебывается слезами.

– Да, ему несладко. Но от того, что ты тут порыдаешь, ему лучше не станет. В его состоянии сейчас необходим полный покой, а ты его тормошишь. А завтра, желательно до жары, его еще надо дотащить до человеческого жилья, а я не ломовой варг, я тоже женщина, у меня сил не хватит вас обоих на себе волочь. Так что давай укладывайся, чтобы завтра могла на своих двоих передвигаться и не падать по дороге.

Торкана реагирует слабо и продолжает завывать над телом моего женишка.

– Дик!

– Ну чего еще?

– Спой ей колыбельную на ушко, чтоб она угомонилась, и слезы в три ручья мне тут не лила. Все, отбой!

Все замолчали, воцарилась тишина. Но уши дремлющей Мары были настороже. Если кому–то кажется, что лесная жизнь в ночью замирает, тот сильно ошибается, она разгорается с новой силой. А в собачьей части сущности Мары еще были живы древние инстинкты, она должна была защищать божественную хозяйку и всю ее стаю от любой возможной опасности.

Лесное зверье, напуганное невиданной стихией разбежалось на немыслимое для многих расстояние и только некоторые рискнули возвратиться обратно, когда все стихло. В первых рядах, конечно, были криллы. Запах людей и костра заставлял напрягаться, но все перекрывал другой запах. Запах крови, неудержимо манящий к себе любого хищника, запах свежей крови, его было так много, что он призвал криллов и из дальних лесов. Звери подобрались к месту взрыва далеко за полночь. Инстинкты с одной стороны призывали их к осторожности, с другой звали вперед. И самые смелые особи были вознаграждены, никогда криллам не доставалось такое разнообразное пиршество. Вначале насыщались все, не взирая иерархию, даже вожаки не припоминали такого пищевого изобилия. Потом приближающийся рассвет заставил поторапливаться, и начались стычки за самые лакомые куски. Как бы ни был силен и искусен хищник, но удачной оказывается далеко не каждая охота, и при возможности надо насытить утробу с запасом, на несколько дней вперед, чтобы хватило до следующей удачной охоты, употребить как можно больше, даже отняв кусок у более слабого соплеменника. Ведь удача на охоте зависит, прежде всего, от него, от сильного, а слабый довольствуется его объедками, а изменит сильному удача, слабому и объедков не достанется. Но сегодня удивительный день, вернее ночь, сегодня никто из стаи не вернулся в чащу голодным. Лучи взошедшего Андао, прогнали криллов восвояси, некоторых даже спасли от переедания. Но несколько нескольких самых любопытных, но неразумных особей стая все же недосчиталась, тех, что сунулись к догоравшему в стороне от побоища костру. Мара тоже была не достаточно сыта, и с аппетитом откушала сущностями слишком любопытных криллов, приблизившихся к костру и нарушивших границу стаи божественной хозяйки.

Что за очарование, ясное утро в лесу: серебряные перезвоны птичьих голосов, ласковые лучи дневного светила, преломившиеся в россыпях самоцветов росы, ароматы пробуждаемых солнечным теплом цветов и трав…. Пожалуй, и мне пора подниматься и вершить свои дела. Не мешало бы умыться, а то, если судить по еще спящей Торкане, напугаем своим видом местных жителей. И они в страхе разбегутся, вместо того, что оказать нам помощь.

Отправляюсь к ручью, Мара бежит за мной. Как же хочется пить, на зубах даже зола поскрипывает, издержки вчерашнего ужина, не до изысков было. Встаю на четвереньки припадаю к прохладным струям…. Как же хорошо, как же мало человеку нужно для счастья. Опускаю в воду свою физиономию, она омывает, ласкает! Несказанное блаженство, если бы не нужно было дышать, не поднимала бы головы. На ощупь переплетаю косу. Во что бы посмотреться, как я выгляжу? Но от моего зеркальца только осколки, видимо у Торканы та же картина. А, ну как же я раньше не догадалась! Сестренки, помогайте! Достаю старшую из ножен, на ее клинке сначала сверкает луч Андао, ну, а теперь и мне можно сверкнуть своей красотой. Вглядевшись в небесный металл, критически осматриваю свою мордашку, приходу к выводу: «Достаточно свежа».

Возвращаюсь, пытаюсь разбудить Торкану, говорю в полголоса, чтобы не потревожить Одрика. Он без сознания и видимо надолго, но кто его знает, я по мозгам не очень большой специалист. Заодно переодеваюсь в запасную одежду.

– Торкана, поднимайся, солнышко взошло, – не слышит, спит. Вот есть такие люди, с вечера никак не уложатся, с утра никак не поднимутся.

– Подруга, вставай! Не дома все–таки, – не реагирует. Как же добудиться? Склоняюсь к ней, почти шепчу:

– Кани, проснись… – надо же, тут же встрепенулась, глаза раскрыла, левый заплыл, до конца не открывается. Ну, ничего, до свадьбы заживет. С Одриком не так все радужно, надо решать вопрос о его транспортировке и срочно, не нравится он мне. Но с Торканой об этом лучше не говорить, помощи сейчас от нее на пару медных грошиков, а рыданий на каравачкий ливень. – Девонька вставай, умывайся, примочку на личико сделай, чтоб синячок быстрее проходил. Холодная водичка для него сейчас лучше любой магии. На завтрак тоже водички попей, все, что с собой было, еще вчера съели, а водички много…

Торкана вернулась от ручья мрачная, видимо рассмотрела свое отражение в ручейке, ну да ничего, пройдет.

– Анна, что будем делать дальше?

– Я сейчас одно из седел постараюсь немного в порядок привести, потом Мара варгом обернется, нагрузим на нее Одрика, вещи и поедем на хутор.

– А мне что делать? – Да, надо девицу чем–нибудь занять, а то она опять будет над телом рыдать, вот только слез ее мне и не хватает.

– Торкана, душечка, а ты как в магическом плане, уже хоть немножко оправилась?

– Ну, что–то по мелочи могу…

– Отлично, тогда сходи на полянку, где эпицентр был, посмотри, что там и как, у тебя как–никак академическое образование. А я пока седло починю и вещи соберу. Мара с тобой сходит, постережет, мало ли…

– Да я, пожалуй, схожу, посмотрю.

Утром 30 Приветника асса Вордер был срочно вызван полковником Калларингом.

– Асса Вордер, мне нужно знать ваше мнение по поводу вот этих двух донесений. – И полковник протянул ассе две бумажки. Маг с комфортом уселся в кресло и стал внимательно читать.

«В Тайную стражу от наблюдателя за магическим фоном. Срочно.

Днем 29 Приветника в направлении на северо–восток от города приборами наблюдения был зафиксирован мощный выброс магической энергии неопределенного происхождения.»

«В Тайную стражу от командира западного патруля. Срочно.

Сегодня, вечером 29 Приветника на пост прибыл хуторянин и доложил о странном явлении на север от хутора «Криллова балка». По словам хуторянина сразу после полудня на север от хутора наблюдался огромный столб дыма в форме гриба, гремели громы и, по словам постоянно проживающей на хуторе фельдшера, с того же направления пришла сильная волна магии.

В соответствии с инструкцией N 205/18 перед отправкой в указанное место патруля, запрашиваю разрешение на проведение дознания.»

Асса Вордер прочитал донесения несколько раз.

– Вы дали патрулю разрешение?

– Я сперва хотел посоветоваться с Вами, не опасно ли это?

– В этих донесениях меня больше всего смущает фраза «выброс магической энергии неизвестного происхождения». Как это понимать?

– Не знаю, я же не маг, но можно вызвать сюда наблюдателя, но быстро это не получится. Они там работают сутки через двое, и наблюдатель, писавший это донесение, наверняка уже отсыпается у себя дома. Или Вы найдете его в городе и поговорите или сами съездите с инспекцией на станцию наблюдения за магическим фоном и источниками и все узнаете там.

– А можно и то и другое? Я сперва поговорю с наблюдателем, а потом съезжу на станцию, там я еще не был.

– Можно, но сначала скажите мне: не опасно ли патрулю осмотреть место выброса?

– Выброс уже произошел, так что пусть посмотрят, поговорят с очевидцами и возьмут показания по всей форме, а я поговорю с наблюдателем. Не нравится мне эта фраза «неизвестного происхождения», так не бывает.

– Тогда я дам команду патрулю проверить, что там и как…

– Давайте, хуже не будет…, но все же пусть будут поаккуратнее.

Утром эпицентр уже не произвел на девушку большого впечатления, от варгов, закатанных в землю и прочих кровавых кучек, почти ничего не осталось. Криллы ночью поработали на славу. Торкана перешла на магический диапазон и стала изумленно рассматривать пейзаж. А посмотреть было на что…

Весь лужок и все деревья вокруг были слегка припорошены, как снегом, мелкими белыми каплями с переливающейся всеми цветами радужной пленкой. Ближе к центру полянки мелкие капельки уже образовывали небольшие лужицы. Из какого кувшина расплескивалось это радужное молоко, какой смерч закручивал мерцающие струи, стиснувшие в объятиях поляну и ближайший лес?

Если бы Торкана умела летать, она бы увидела потрясающую панораму извержения магического вулкана, из сердцевины исходили разбегающиеся по спирали потоки, разметавшие все вокруг, перемоловшие округу как лопасти колоссального винта. Если бы Торкана в академии интересовалась естественными науками, то сравнила бы картину со спиральной галактикой, пробивающей себе путь рукавами звездных скоплений. Если бы она пришла еще раньше, то увидела, что в центре бьется затихающий пульс, посылающий по рукавам волны силы, заставляющий звездные реки скользить по спирали, выбрасывая в пространство облака магической пыли.

Но сейчас это все улеглось, упокоилось и почти остыло. Брызги магии уже не лучились, помутнели, ссыхались, испарялись…. Скоро останется только вываленный покореженный лес, выжженная земля, местами освежеванная с содранным дерном, останки существ, уже не поддающиеся биологической идентификации. Т.е. район, пораженный выбросом неизвестного происхождения.

«Если так пойдет, то к вечеру ничего не останется…» Подумала про себя магиня, наблюдая в магическом диапазоне, как аккуратно демон обходит эти лужицы, иногда старательно отряхивая лапки, Мара осторожничала….

Торкана походила по полянке и окрестностям, нашла несколько мечей, а в кустах нашла пару тяжелых арбалетов с запасом болтов. Арбалеты были очень тяжелые и Торкана вовремя сообразила, что ей их до стоянки не донести, и оставила их на месте.

Когда она вернулась на место нашей ночевки, я уже закончила чинить седло и критически его осматривала.

– Как ты думаешь, до хутора оно выдержит? У меня нитки с собой только тонкие были. Боюсь, как бы все это не развалилось… Мара, давай оборачивайся варгом, я на тебе седло пристрою, второе придется оставить здесь, жаль…

– Я не хочу варгом…

– А кто тебя спрашивать будет. Но если не хочешь варгом, то будешь Одрика до хутора волоком тащить. – Мара как всегда глубокомысленно чешет ухо, и прикидывает, что лучше… волоком или на себе. Решает, что на себе, все же лучше… и оборачивается.

Общими усилиями нагружаем на нее Одрика, правда, ей пришлось для этого лечь. Я его надежно привязываю к седлу полосками, в которые превратился многострадальный плащ, заодно, не смотря на бурный протест, гружу Мару и всеми другими вещами. И мы выдвигаемся в сторону хутора, впереди Мара в облике варга, с Одриком на спине, сзади мы с Торканной, на своих двоих.

– Ну что там на лужке?

– Ты, заешь, Анна, я такого никогда не видела… Такой мощный выброс, скопления энергии до сих пор не развеялись. И что самое поразительное, она не имеет цвета.

– То есть, как? Тогда это что–то другое, магии не цветной не бывает.

– По легенде бывает. Ведь в лучах Андао мы тоже не видим цветов, а они, преломившись в капельках воды, расцвечивают радугу. Белая магия та, что была изначально, что исходила от богов. Но люди слишком слабы и душевно, и телесно, не смогли принять дар целиком, они могут владеть только одним из цветов радуги. Но время от времени на земле рождаются маги, которые замыкают в себе радугу, которые могут владеть магическим АБСОЛЮТОМ.

– И ты веришь в эту легенду?

– На пустом месте трава не вырастает, без реальных событий легенд не сочиняют. Говорят, Белые приходят в поворотные моменты истории людей…. И число магистров в Совете Магов когда–то было восемь, но всегда одно пустовало, как бы ожидая Белого. Но нынешний Великий, убрал даже воспоминания о восьмом члене Совета.

– Торкана, а это не твоя революционная ячейка слухи о восьмом магистре распускает, чтобы под Великого подкопаться?

– Нет, они сами не знают, это мне рассказывала бабушка, как сказку на ночь.

– Хм… Интересно! Сказку, говоришь?

Тут у меня невольно вырвалось:

– Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор. Нам разум дал стальные руки…, – тут я вспомнила о сестрах за спиной. Надо было побывать с ними в эпицентре, посмотреть, как они реагируют на эту энергию. Хотя я ж там была… и они ничего не сказали.

– Тебе еще весело, ты еще поешь.

– Пасть духом – это заранее отдать победу противнику. К тому же это марш этих…, в общем, некоторых войск.

– Войск? Ты намекаешь на войну?

– Не исключено. В нашей истории я поворотных моментов без кровопролитий не припомню. К тому же…, – я хотела замолчать, но было уже поздно.

– Что? Ну, говори же!

– К тому же, кровь уже пролилась… – Я подняла глаза на бесчувственного Одрика, – Можно сказать, что боевые действия, уже ведутся.

Дом, в котором со своей семьей жил наблюдатель за магическим фоном, располагался не далеко от дома самого ассы Вордера, и был маленьким, но ухоженным. Сам наблюдатель – асса Томас был дома и обедал в кругу многочисленной семьи. Ассу Вордера тут же усадили за стол и накормили вкусным домашним обедом. Когда обед закончился, маги смогли уединиться на скамеечке в крохотном садике, под пологом от прослушивания.