Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 86 страниц)

– Госпожа, позвольте мне как старейшине, от лица всех жителей Топей – Ваших подданных, приветствовать Вас, нашу госпожу, на Ваших землях. Прошу… – делает шаг в сторону и приветливо указывает в сторону самого большого дома.

– Вы проделали большой путь, сегодня Вам и Вашим спутникам надо отдохнуть, поэтому торжественный ужин, в честь Вашего приезда будет завтра, равно как и прочие дела, а сегодня мы постараемся сделать все, чтобы вы хорошо отдохнули.

– Проходите, вот тут вам должно быть удобно. Мы знаем, как вы любите и цените чистоту, вон там есть большой бассейн с водой, горячей, нет, только холодная, вы уж нас извините…

– Извиняю… А как Вас зовут, а то неудобно…

– Каннор Ланк, местный старейшина. Этот дом мы построили специально для Вас, вы извините, если что не так, мы постараемся все исправить… Начали строить еще осенью и еле–еле успели.

– Ничего, ничего страшного, все нормально, все замечательно… Уважаемый, – от моего обращения весь расплывается в довольной улыбке, – Каннор Ланк, не могли бы Вы организовать мне завтра утром встречу с Хозяйкой, моей подруге плохо, и эта встреча не терпит отлагательств.

– Да, да, конечно, Хозяйка и Хозяин будут рады Вас видеть. Ваши вещи уже принесли, ужин подадут, как только вы скажете. Чем я еще могу Вам помочь?

– Спасибо, все хорошо… Можете идти… – Уходит.

Слава всем богам. Одни! Можно, наконец, снять сапоги и все остальное и плюхнуться в … э–э–э … это, наверное, все же маленький бассейн. Но что это я все о себе…

Домик, в который нас привели, по местным меркам, наверное, смотрится дворцом. Не знаю, в других домах пока не была, но внешне выглядит, как и остальные. Потолка нет, только стропила и крыша покрытая, как и у всех, камышом. Две комнаты. Первая совмещает в себе функции прихожей и столовой, есть низкий столик, вокруг него подушки. В другой части комнаты есть еще лежащий на полу широкий матрас покрытый одеялом и с кучей подушечек всевозможного размера, это видимо гостевая часть. Окна в доме есть, но не большие, без стекол, закрыты ставнями. Двери в доме нет и между комнатами, вместо них вход закрывают камышовые циновки, а их подруги щедро укрывают земляной пол. Освещение – привычный еще с Злых камней магический шар.

Наши вещи аккуратно сложены во второй комнате, она более уютна. Всю правую часть комнаты занимает огромная кровать с шелковым пологом, почти как в моем номере у Джурга, в левой половине маленькая, уютная печка, холодная, два удобных кресла, маленький пуфик и конторка, чтобы писать письма, стоя у окна. На полу те же циновки, а у кровати настоящие шерстяные домотканые коврики илларьей шерсти. Еще одна дверь из спальни выходит в маленький садик, он надежно отгорожен от любопытных глаз колючей стеной живой изгороди. Посреди садика уже упомянутый мной бассейн, а в дальнем уголке, домик для уединения.

– Анна, не стой столбом, успеешь еще осмотреть свою «резиденцию». Торкане совсем плохо.

Выхожу из ступора, что–то я торможу, устала наверное, надо что–то делать… Подхватываю подругу под второй локоток. Да, она совсем плоха…

– Одрик, помоги мне еще немножко… Надо ее раздеть и сунуть в воду. Я сделаю плетение для очистки крови, а то вдруг загнется до завтра. Ты сможешь подогреть воду?

– Да, смогу. А магию уже можно применять?

– Можно, можно. Уже все можно… Давай помогай мне ее раздевать, да не стесняйся ты так, подумаешь, посмотришь на еще одну голую девушку. Представь себе, что она к тебе лечиться пришла, это сейчас вообще не девушка – это просто ТЕЛО. Оно пола не имеет. Вот и молодец, вот так… Воду подогрел? Вот и славно… Клади, помогай, да аккуратнее, чтоб не утонула.

Одрик под моим чутким руководством уложил Торкану в подогретую воду и тут же отвернулся. Ну и правильно, чего на нее смотреть, кожа да кости.

– Одрик, спасибо тебе, без тебя я бы так быстро не справилась. Я сейчас сооружу лечебное плетение, для очистки крови и ей станет лучше. Проверенно, ты посиди пока в гостиной, я тоже приму ванну, присоединюсь к тебе и мы поужинаем.

– А Торкана разве ужинать не будет?

– Я думаю, что не сможет, она сейчас будет спать и скорее всего, проспит до утра.

Устало сажусь в лотос, мне так легче сосредоточиться. Главное не заснуть сидя.

– Я сейчас приду…. – слышу, как юноша уходит. Относительно быстро делаю знакомое и давно отработанное плетение, устанавливаю его на девушку. Ванна–бассейн достаточно большая, чтобы спокойно помыться и при этом не беспокоить подругу. Полежать и побалдеть в теплой водичке не получится, а смыть грязь и усталость самое то.

Долго копалась в вещах, пока нашла на самом дне длинную широкую вышитую по вороту бисером рубаху из моего орочьего гардероба. И в таком виде, в рубахе и с мокрыми волосами присоединяюсь в гостиной к Одрику. Он сидит на одной из подушек возле стола и потягивает из большой глиняной кружки без ручки какой–то напиток.

– Я тут похозяйничал немного… – Говорит он весело и немного лукаво. – Заказал ужин, его вот–вот принесут.

– И правильно сделал… Я сейчас готова, что угодно съесть…, а если с соусом, то и мои кожаные штаны можно пустить в дело.

– Ну, зачем же сразу штаны… Вот выпей немножко местного пива, для аппетита. – Протягивает мне второй глиняный бокал, с местным напитком. Вкусно… это вроде и пиво, но совсем без горечи, градусов сосем чуть–чуть.

Циновка на входной двери отодвигается, и две девушки вносят в дом два подноса уставленные едой.

– Ой, как много, я столько не съем.

«Ты не только о себе думай, эгоистка, я тоже есть хочу, и кобелька подкормить не мешало бы, а то все о себе думаешь», – тут же возмутилась Мара.

Девушки расставили на столике еду, едят здесь надо так понимать руками, столовых приборов и отдельных тарелок не предусмотрено. Одна из девушек проскользнула в другую комнату и вернулась с ворохом одежды, моей и Торканы.

– Эй, ты куда это понесла!? – Я своим выкриком ее напугала, она споткнулась, чуть не упала и уронила одежду на пол. Закрыла лицо руками и стоит…

– Ты чего девушек пугаешь? – Заступился за нее Одрик. Чуть смягчаю голос и спрашиваю:

– Милая, ты зачем и куда понесла наши вещи? – Она уже пришла в себя, подняла все с пола и белозубо улыбаясь, поясняет:

– Мы почистим, починим и к утру вернем. Можно?

– Можно, можно… – тут меня отвлекает Одрик, он отбивается от второй девицы, которая в это время пытается стянуть с него грязные сапоги.

– Одрик, сними сапоги сам, или скажи ей зайти за вещами потом. – Девчонка в отличие от Одрика смеется, ей весело, и она ничуть его не боится. А чего ей, она выше его как минимум на голову, а по весу, наверное, вдвое тяжелее будет. Одрик перестает отбиваться и важно заявляет.

– Зайди за моей одеждой позже, я ее оставлю у двери.

Девушка кивает, что все поняла и удаляется вслед за своей товаркой.

– Ну что Одрик, давай выпьем за прибытие в мои владения. Наливай, вот так… хорошо тут кормят. Вот это попробуй, не знаю, что это, но вкусно… Не пей из этой чаши, это чтобы пальцы споласкивать, а ты уже одну выпил? Ну, ладно не беда, заешь вот этим… И налей еще этого «пива», вроде и не крепкое, а в голову ударяет. Поэтому ты на него сильно не налегай, тебе еще нельзя, у тебя голова… И у меня тоже голова, но у меня целая, меня по ней не били.

Мы съели почти все, а что не доели мы, то с чавканьем и одобрительным хрюканьем доела Мара.

Девушка, не только забрала нашу грязную одежду, но и достала из неприметного сундука в спальне огромные льняные полотенца, а я грешным делом, после ванны магией сушилась. Поэтому после ужина, мы с Одриком совместными усилиями извлекли из воды Торкану, завернули ее в полотенца и Одрик отнес ее на огромную кровать. Там уже в ногах с комфортом расположилась Мара, и даже начала храпеть. Я, пожелала ему спокойной ночи, плюхнулась на другую сторону кровати и почти сразу заснула. Сквозь сон слышала, как он прошлепал голыми ногами в сторону бассейна и долго там плескался, и под эти всплески я окончательно заснула.

Утром проснулась от тяжести на животе и груди и ощущения «дежа вю». Торкана во сне придвинулась ко мне вплотную и положила на меня руку и закинула ногу, отсюда и тяжесть, а «дежа вю» – это всплески воды, совсем такие же, как когда я засыпала. Сбросила с себя тяжелые конечности подруги, сама тощая, а конечности тяжелые, и продолжила дремать. Сквозь дрему слышу, как Одрик выбрался из воды и, шлепая мокрыми ногами, зашел в комнату, и стал копаться в наших вещах, сваленных в два кресла.

Чуть приоткрываю один глаз… Стоит, почти голый, замотался в полотенце, но вода с него все еще капает.

– Хватит на меня глазеть… утро давно наступило, пора вставать. Там уже два раза спрашивали – подавать ли завтрак? – Достал чистую рубашку и ушел. А вставать действительно пора, дел – море. Нехотя вылезаю из теплой кровати и заодно бужу Торкану. Цвет лица у нее вполне приличный и чувствует она себя очень даже неплохо, до визита к Хозяйке вполне продержится.

Мы вместе умылись, помогли друг другу расчесать и привести в порядок волосы. Пока мы плескались, кто–то принес наши чистые, и даже отглаженные, вещи.

Одрик уже сидел за накрытым столом и с огромным аппетитом завтракал.

– Вы чего так долго, я уже почти все съел. А тебя Анна, там за дверью, твои подданные дожидаются.

– И давно дожидаются?

– Давно… этот седой, уже раза три заглядывал… Сундук какой–то приволок, у дверей поставил.

– Большой сундук?

– Да нет, не очень…. У нас в Караваче в таких писари бумаги носят, но этот чуть побольше будет.

И тут бумаги… Нигде от канцелярщины не спрятаться!

Завтрак быстро закончился, не успела я встать, как появилась девушка–оборотень и стала собирать посуду, а вслед за ней появился местный старейшина с еще одним оборотнем, который тащил сундук.

– Доброе утро, госпожа, как почевалось?

– Спасибо, хорошо.

– Я позволил себе приготовить для вашего ознакомления некоторые бумаги… – как разошелся–то, приходится прервать.

– Уважаемый Каннор Ланк, нельзя ли отложить все это на немного? Моей подруге необходимо срочно попасть к Хозяйке. – Добавляю в голос немного металла. – Я вчера, кажется, просила Вас договориться о нашем визите к ней?

– Да, конечно, я договорился, Хозяйка готова принять вас в любое удобное для Вас время. Но, она просила, чтобы сперва к ней пришли девушка и юноша, а вы можете ее навестить в любое другое время… Так будет удобнее для них и для Вас.

Ишь, как завернул! Они без меня пойдут к пау… к Хозяйке, а я тут буду бумаги разбирать…. Хотя, с другой стороны, мне надо выполнять свой долг перед подданными, а Торкане надо лечиться. Это наверняка долго, а что надо Хозяйке от Одрика вообще непонятно, но что–то надо… Может быть, я буду лишней при их беседе? Я никуда не тороплюсь, могу и подождать.

– Каннор Ланк, в таком случае, организуйте для них сопровождение, что бы их проводили туда и обратно, а если это далеко, то их надо довезти. Девушка не очень хорошо себя чувствует.

– Со мной все в порядке, я могу дойти куда надо… – возмущается Торкана.

– Хозяйка живет совсем не далеко… На соседнем острове. Вот мой заместитель Лаззир Птар, – и выдвигает вперед оборотня, что нес сундук, – он Вас проводит, и покажет по дороге местные достопримечательности.

По лицу оборотня вижу, что идти к Хозяйке, да еще и показывать по дороге достопримечательности он совершенно не хочет, но взглянув на мою мрачную физиономию, тут же радостно со всем соглашается.

Одрик с Торканой медленным шагом, идти быстро девушка из–за слабости не могла, шли сначала по деревне, потом по лесистой дороге. Приданный им сопровождающий шел впереди и все время норовил прибавить шагу, но оглядывался, и, видя, что ушел вперед, возвращался, пытался идти так же медленно и опять уходил вперед и опять возвращался.

И вот закончилась дорожка, радостно бегущая мимо освещенных Андао сосен, уперлась в широкую протоку с перекинутым через нее мостом. Остров за мостом производил впечатление чего–то чужеродного. Сосны, кусты, трава и даже перила моста были оплетены паутиной. Паутина была повсюду, она сверкала, она искрилась, она была и серебряной и золотой, она переливалась всеми цветами радуги. А на другой стороне моста, на перилах сидели или бегали туда–сюда по паутине огромные пауки. Их тела были размером с голову взрослого человека, а их многочисленные ноги и туловища были покрыты плотной рыжей шерстью, а из головы торчали острые, похожие на кинжалы жвалы, хелицеры.

Торкана при виде пауков всхлипнула и замерла, но потом все же совладала со своими страхами и сделала первый неуверенный шаг в направлении моста. Одрику тоже было не по себе, но он не хотел ударить в грязь лицом при оборотне. Он гордо вскинул подбородок, придал лицу гордое и независимое выражение и они пошли к мосту.

Зря он так старался, их сопровождающий не обращал на сомнения парочки людей никакого внимания. Он подошел к середине моста и остановился, навстречу к нему подбежал один их пауков. Они словно беззвучно поговорили между собой, оборотень отступил в сторону и сделал людям приглашающий взмах рукой:

– Прошу, Вас уже ждут. Идите дальше по дорожке и ничего не бойтесь.

Одрик сделал еще более надменное лицо, фыркнул, дескать, знай наших, и медленным шагом, не торопясь, поддерживая под локоток девушку, пошел по покрытой паутиной дорожке.

Паутина мягко пружинила, так, словно он шел по толстому ковру, и совершенно не липла к сапогам. Вокруг было тихо, только время от времени из развешенной на кустах и деревьях паутины раздавалось шуршание и попискивания. Ровная и гладкая паутинная дорожка несколько раз поворачивала, но наконец, закончилась на совершенно нормальной, зеленой полянке. Тут была ровная, словно подстриженная, зеленая трава, желтоствольные сосны, и если не смотреть на окружающие поляну кусты то, казалось, что они находятся в самом обыкновенном лесу. На дальнем конце полянки между сосен висели красивые шелковые гамаки.

Одрик остановился посреди чудной полянки, не понимая, куда идти дальше. С дальнего края раздалось шуршание, запахло благовониями, паутина, закрывающая кусты и проход между ними, приподнялась, и из–за нее на поляну вышел ПАУК.

В самом кошмарном сне Одрик не мог представить себе такое. Паук был огромен! Юноша был довольно высокого роста, но достать до головы лежащего паука он бы смог с большим трудом.

Паук выбежал ближе к центру поляны, замер на месте и опустил свое покрытое густой красно–коричневой и очень длинной шерстью брюхо почти к самой земле. Головная часть паука, вместе с телом опустилась вниз, пушистые усики на голове, педипальпы, похожие на еще одну пару очень волосатых лап, зашевелились и на Одрика уставились многочисленные паучьи глаза. Они смотрели на Одрика, поворачивались в стороны, подмигивали ему и в них были разные эмоции и разум.

Торкана стояла, прижавшись к юноше всем телом и только слегка дрожала, но стояла уверенно. Было такое ощущение, что при виде пауков у нее открылось второе дыхание, и она забыла о большинстве своих страхов.

Вдруг прямо в головах юноши и девушки зазвучали голоса. Один явно мужской, низкий и басовитый, второй женский, нежный и обаятельно красивый.

– Смотри, дорогой, они пришли. – Женский голос.

– Смотри, дорогая, они пришли. – Мужской голос.

– Мы рады вас видеть. – Женский голос.

– Мы рады… – Мужской голос.

– Мы рады? – Женский голос.

– Мы рады, рады. – Мужской голос.

– Мы хотим вам помочь. – Женский голос.

– Помочь? – Мужской голос.

– Помочь, помочь… – Женский голос.

– Мы просим у девушки прощения. – Мужской голос.

– Прощения просим. – Женский голос.

– Просим? – Мужской голос.

– Просим, просим. – Женский голос.

Голоса переговаривались между собой, они успокаивали, они переливались, они завораживали, они словно плели паутину из слов… Но Одрик твердо решил, что он не даст себя обмануть и заворожить, у них этот фокус не получится. Он слегка встряхнул Торкану, она вздрогнула и ненадолго очнулась.

– Простите, – сказал Одрик, – Вы сейчас с девушкой разговариваете?

– Да, конечно, девушек надо пропускать вперед. – Женский голос.

– Да, надо пропускать, надо… – Мужской голос.

– Это будет вежливо…. – Женский голос.

– Ты согласен пропустить девушку вперед? – Мужской голос.

– Да, согласен… – Одрик.

– Вот и хорошо. – Женский голос.

– Хорошо? – Мужской голос.

– Хорошо, хорошо… – Женский голос.

– Так за что Вы просите прощения у девушки? Она не совсем хорошо себя чувствует…

– Наши слуги охотились. – Женский голос.

– Охотились? – Мужской голос.

– Охотились, охотились. – Женский голос.

– Она была рядом, ее приманили и поймали. – Мужской голос.

– Поймали, поймали. – Женский голос.

– Мы узнали, что девушка не добыча, когда было почти поздно.

– Почти поздно?

– Почти, почти….

– Мы сделали, что смогли…

– Что смогли?

– Что смогли… Что смогли…

– Мы ввели ей противоядие и дали Проводника.

– Дали Проводника?

– Дали Проводника… Дали Проводника…

– Проводник справился – девушка жива.

– Несомненно жива…

Одрик опять прервал переливы голосов:

– Но сейчас она опять чувствует себя плохо и Проводник не помогает.

– Проводник не помогает?

– Совсем не помогает?

– Совсем не помогает, не помогает…

– Ты хочешь его вернуть?

– Хочешь вернуть?

– Хочешь его вернуть?

Одрик опять встряхнул Торкану, лицо у нее приняло осмысленное выражение.

– Торкана, ты хочешь вернуть Проводника?

– Проводника? Какого проводника? – Торкана никак не может понять, о чем ее спрашивает Одрик, голоса опять начинают перекликаться и пояснять.

– У тебя на руке Проводник.

– На руке Проводник?

– На руке, на руке, мы его видим.

– Видим?

– Видим, видим…

Пока голоса уточняют, Одрик периодически встряхивает девушку, чтобы она не впадала в прострацию. Это помогло, она услышала голоса и смогла осмысленно ответить:

– А, это Дик… Я не хочу его возвращать. Можно я его оставлю? Я к нему привыкла, с ним не скучно…

– Ты слышишь? С ним ей не скучно!

– Не скучно?

– Не скучно… Не скучно…

– Она дала ему имя.

– Ему имя?

– Дала имя… Дала имя…

– Можешь оставить его себе.

– Можешь оставить, оставить… оставить…

– Мы даже можем вернуть ему некоторые способности.

– Вернуть способности?

– Хочешь? Хочешь?

– Я не знаю… – лепечет девушка… – Может быть у него спросить?

– Спросить у него?

– Спросить?

– У него?

– Давай спросим.

– Давай… давай… спрашивай.

Одрик уже привычно встряхивает девушку, но это было лишним, она еще не совсем отключилась.

– Он очень хочет, чтобы вы ему вернули воспоминания! – Торкана.

– Вернули воспоминания!

– Вернули воспоминания?

– Воспоминания … воспоминания …

– Воспоминания мы вернуть не можем.

– Не можем?

– Не можем… Никак не можем.

– У нас их нет.

– Нет?

– Нет… нет…

– Можем вернуть, что есть.

– Хочет?

– Спроси…. Спроси…

Торкана к чему–то прислушивается…

– Да, пусть ему вернут, все что есть. Все! Все что есть!

– Хорошо, вернем. Нам не жалко.

– Не жалко?

– Не жалко… Совсем не жалко…

– Протяни руку.

– Руку?

– Руку, руку…

Торкана:

– Куда? Куда протянуть?

– Сюда. Ты меня видишь? Видишь? – Мужской голос.

– Нет, не вижу. А вы где?

– Да тут же я смотри внимательно… Ну теперь видишь? – Мужской голос.

– Нет.

– Тогда подойди поближе к Хозяйке. Ближе, еще ближе, еще ближе. Подними руку с Проводником. Выше, выше, выше… Теперь видишь? – Мужской голос.

Одрик побоялся отпустить девушку одну и шел вместе с ней, завороженной голосами, к огромному пауку, готовый подхватить ее на руки в любой момент. Вот они приблизились к громадине вплотную, вот подошли еще ближе, пройдя мимо огромных волосатых ног. Еще немного и Торкана упрется лицом в голову паучихи. Она стоит или сидит, или лежит, и не двигается, только ее многочисленные глаза поворачиваются туда–сюда, да пядипальпы на голове немного подрагивают.

– Теперь видишь? – Два голоса вместе хором.

Одрик решил тоже, на всякий случай, присмотреться. На голове Хозяйки среди длинной шерсти что–то зашевелилось, заворочалось, и на поверхность вылез маленький, размером со сжатый кулак, розовый с сиреневыми лапками и с фиолетовыми подпалинами на брюшке, похожий на детскую игрушку, паучок. Торкана тоже его увидела, глаза ее широко распахнулись:

– Ой, какой хорошенький. – И она, совершенно забыв об огромным пауке, рядом с которым она стояла, смело протянула руку к маленькому паучку.

Паучок ловко вскочил к ней на руку, покрутился вокруг нитяного браслета на руке девушки и ловко перескочил обратно. Торкана поднесла руку с браслетом к глазам и стала его рассматривать.

– Больше не боишься? – Мужской голос.

– Нет.

И опять пошла перекличка голосов, мужского, принадлежащего этому маленькому паучку и женского, большой паучихи.

– Она больше нас не боится!

– Не боится?

– Не боится… Не боится…

– Мы еще должны дать тебе противоядие.

– Дать противоядие?

– Дать противоядие… дать…

– Чтобы ты выздоровела.

– А она больна?

– Она отравлена.

– Отравлена?

– Укушена слугами, они были голодны.

– Голодны?

– Голодны, были голодны…

– Протяни руку…

– Протяни…

– Не бойся…

– Не боишься?

– Не боюсь. – Весело ответила Торкана.

– Будет немного больно.

– Немного больно?

– Немного… Совсем немного…

Торкана еще раз, смело протянула руку к розовому паучку, он опять вскочил к ней на руку и по руке быстро вбежал на шею, помедлил мгновение. Девушка чуть вскрикнула, на ее шее появились капелька крови, а паучок уже успел убежать обратно, и зарылся в шерсть паучихи.

Девушка протянула руку к шее, но ее ноги ослабли, глаза закатились, и она обмякла на руках у Одрика.

– Что вы с ней сделали? – Одрик

– Мы ей помогли, мы ее вылечили.

– Ей надо поспать.

– Поспать?

– Поспать… поспать…

– Отнеси ее в гамак.

– Сможешь?

– Сможет… сможет…

– Она поспит и все пройдет.

– Пройдет?

– Пройдет… пройдет…

– А если не пройдет? – Сквозь зубы прошипел Одрик, укладывая магичку на кажущееся хрупким, ажурное ложе гамака.

– Дадим ей еще противоядия.

– Дадим еще?

– Дадим… Дадим, но позже.

– Если с ней что случится, я сюда приду и все лапы поотрываю, и не посмотрю, что у вас слуг много. – Одрик.

– Поотрывает?

– Поотрывает, он может.

– Он может?

– Может… может…

– Правда может?

– Правда…Правда…

– Ах, какой смелый юноша

– Смелый юноша?

– Смелый, смелый…

– А какая они вместе красивая пара.

– Красивая пара?

– Красивая… Красивая пара…

– А он любит рыженьких, и они его.

– Красивая…

– Красивая пара…

– А когда вылечится, станет сказочно хороша.

– Сказочно?

– Сказочно, сказочно хороша…

– Вы тут не наглейте, у меня невеста есть… – Возразил Одрик беспардонным восьминогим, которые пытались вмешаться в его личную жизнь. Он все еще пытался уложить Торкану в качающемся гамаке поудобнее.

– Она не твоя невеста, не быть вам вместе.

– Не быть им вместе?

– Не быть… Не быть…

– А с этой рыжей вы красивая пара…

– Красивая… Красивая пара…

– Вот пристали со своими рыжими…Хватит! Я сказал! – Одрик.

– Ладно, хватит.

– Хватит?

– Хватит…Хватит…

– Только мы не причем, тебе так на роду написано.

– Написано? На роду?

– Написано…Написано…

– Быть вместе с рыжей.

– С рыжей?

– С рыжей, с рыжей…

– Лучше скажите, зачем надо было меня сюда, в Топи, приглашать? Что Вам от меня надо? И перестаньте все время повторяться, на меня все эти ваши повторения не действуют.

– Не действуют?

– Не действуют…

– Совсем не действуют…

– Хорошо…

– И пусть говорит, кто–нибудь один. – Одрик

– Хорошо.

– Хорошо?

– Хорошо, хорошо…

– Ну вот, опять… – Возмутился Одрик.

– Мы исправимся.

– Мы постараемся, мы так привыкли…

– Так, вернемся к началу. Что вам от меня надо? – Одрик.

– Мы хотим помочь. – Мужской голос.

– И чем же?

– Научить. – Женский голос.

– Нет, дать учителя. – Мужской голос.

– Так научить или дать учителя? – Одрик.

– Дать учителя. Дать? Дать, дать… – Привычная перекличка голосов.

– А если я не хочу никакого учителя? Зачем он мне нужен?

– Ах, у юноши проблемы. Проблемы? Большие проблемы…

– Нет у меня проблем.

– Юноша страдает. Страдает? Страдает, страдает… Из–за многого страдает, давно страдает. Он никогда не видел своего отца. Не видел? Совсем не видел… Ах! бедный мальчик…. Бедный…бедный…

– А хочешь увидеть? Своих родителей? Вместе? Молодых и счастливых?

– И как Вы это сделаете? – Недоверчиво спрашивает Одрик.

– Если хочешь, мы покажем. Покажем? Покажем, покажем… Нам не трудно. Совсем не трудно. Тебе станет легче. Станет легче? Намного легче… намного. И ты примешь правильное решение. Правильное? Надеемся, надеемся…

– Все решения я принимаю САМ.

– Конечно же сам. Сам и только сам. Мы не вмешиваемся. Не вмешиваемся? Совсем не вмешиваемся. Человек должен сам отвечать за свои поступки. Сам отвечать? Сам и только сам. Так что, на папу смотреть будем?

Одрик задумался. Ну откуда эти пауки–переростки могут знать о его родителях? Так, что согласившись на это предложение, он ничем не рискует.

– Согласен, показывайте.

– Ложись в гамак. Он удобный. Удобный? Удобный, удобный… Лег?

Одрик, наконец, удобно устроился в соседнем с Торканой гамаке.

– Поверни лицо вверх. Повернул? Удобно?

– Да.

– Закрой глаза.

Юноша со вздохом закрыл глаза. На его лицо упала паутинная вуаль, Одрику нестерпимо захотелось снять ее с лица, но рука стала вдруг непослушной, перед глазами завертелись разноцветные круги и Одрик провалился во тьму.

Ему словно кто–то дал сонное плетение. Он не мог вмешиваться в этот сон, он смотрел со стороны, а мужской голос артистично читал «закадровый» текст.

******

«Она не спала, она ЕГО ждала. Уже несколько дней как ОН должен был вернуться, но дорога вещь непредсказуемая. Она ЕГО ждала. Алкена была готова ждать хоть всю жизнь….»

Рассказывал красивый мужской голос, а перед глазами мелькали сменяя друг друга картинки, и постепенно выстаивались в картину далекой жизни… Мы бы назвали, то что сейчас смотрит Одрик – кино.

«Что–то неладное творилось в роду Бакери…. Спокон веков основной цвет магии его представительниц был синий, но когда на синюю магию начались гонения, трое старейшин Бакери удалились в тайное место. Уж, что там происходило, какие молитвы они возносили, каких демонов призывали, какие искусные плетения вязали? Сие осталось неведомо, но у детей из рода Бакери, тех, что были наделены этим даром богини, почти в каждом поколении менялся цвет магии. Сначала родилось несколько фиолетовых магов, потом красных, и так далее.

Фиолетовая магия тяжела, отчасти опасна и весьма уважаема. Красные – одни из лучших боевых магов, всегда были особо почитаемы в войсках. Оранжевые, земляные маги, тоже были востребованы.

А вот дальше….

Желтые, те кто по зверюшкам специализируется. В армейских частях, конечно, было по одному ветеринару – строевых варгов пользовать, ну и еще кое–что, но это для особо талантливых. Чем в городе желтому заниматься? Зачем извозчикам у мага свою заезженную клячу лечить? Она все равно не помолодеет. Проще свеженькую купить. Деревенские и рады бы, да денег у них никогда не водилось.

С зелеными, с ботаниками, похожая история. Конечно, Великие Дома нанимали магов–садовников для своих парков. Одного на дом было более, чем достаточно. Зеленые выкручивались другим способом. Большинство из них становилось лекарями–травниками, ведь практически все лекарства были растительного происхождения. Они же держали аптеки. Зеленый маг–травник, по большей части терапевт, в отличие от синего, который скорее хирург. Но в отсутствии синих дела у травников шли неплохо, все зависело от знаний и умений в подборе сочетания трав. Некоторые умельцы, изучали не только исцеляющую сторону растений, но и их изнанку, специализируясь на ядах. А, если в настойку добавить нужное плетение, да ещё смешать с элементом алхимии, получились бы очень даже интересные зелья на любой житейский случай.

Кузина Алкены, асса Хеллана, с таким же зеленым патентом, не испытывала моральных страданий по поводу своей деятельности. И дела у нее продвигались весьма успешно. У Алкены не поднималась рука содрать втридорога с матери, надломленной болезнью своего ребенка. А, у ее двоюродной сестрички запросто получалось нажиться за счет отродья, собирающегося побыстрее отправить родителя на встречу с Двуликой, чтобы поделить наследство – легко использовалось все, что угодно.

Хеллана не раз предлагала кузине, молодому талантливому бакалавру, работать вместе, но у Алкены были принципы. И если не они, у Алкены не было вовсе проблем. Работала бы меньше, а доход имела больше, отдыхала и развлекалась, а не корпела за книгами, выискивая нужный рецепт. И не изнуряла себя в лаборатории приготовлением всяческих отваров. Видимо, вот там она, и подорвала собственное здоровье.

Да еще и супруга себе отыскала под стать, такого же книжного червя. И сколько бы ее родственники ни отговаривали, ни призывали образумиться – ничего не помогало.

Результат не заставил себя ждать. Ни один ребенок от этого брачного союза не прожил и месяца: Валрит, Кайлас, Кресан, Янкур. Конечно, не все младенцы выживают, в этом нет ничего удивительного. Но вот так! Четверо подряд!

На каком–нибудь захудалом хуторе, у какой–нибудь крестьянки, куда ни шло, но, что бы в столице, и у потомственной колдуньи из известного рода – невозможно представить! Поползли слухи. А когда несчастный супруг, не выдержав всего этого, присоединился к своим мальчикам, то молва установила точно, на ассе Алкене лежит проклятие.

Каково было самой Алкене, сколько она слез пролила, наверно, только Пресветлой известно. Помощи от родни она не приняла, а уж, как они старались, прежде всего кузина Хеллана. По гостям ее хотели водить, и с интересными мужчинами отменного здоровья познакомить пытались, все напрасно. Не оценила сестра ее усердия. Удалилась от всех, заперлась, как в склепе, в библиотеке с книгами. Заживо себя погребла….

…. Появился ОН. И появился ниоткуда. А ведь она уже пару дней различала его шаги. Слышала его голос за стеллажами, где–то в оранжевой секции.

– … кроме Вас никто. Вы все знаете. – Она услышала только конец фразы. И это был не вопрос, это было утверждение. Алкена вздрогнула, она уже привыкла к звуку его шагов и не обратила на них внимания.

– Меня направили сюда, сказали, что кроме Вас никто. Что Вы все знаете. – Повторил иноземец.

Она повернулась к нему и попала под ливень его взгляда. В первый момент его глаза показались ей мало похожими на человеческие. Она, безусловно, читала в книжках, что у людей могут быть такие глаза, но сама никогда их не встречала. Широко раскрытые глаза были бархатными, опьяняющими и теплыми…

И она поняла, что ее зима кончилась.

Иноземец искал в земле всяческие камни, и его заинтересовала связь между растениями и сокрытыми в земле минералами. Это же насколько надо было надоесть оранжевым. И до какой степени переворошить их секцию, чтобы они отослали его к странной зеленой колдунье, о которой ходили самые жуткие слухи.