Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 86 страниц)

Дверь в дом сейна Калларинга, ему открыл мрачный Берни.

– Добрый день асса, сейн сегодня никого не принимает.

– Совсем никого?

– Совсем. И не советую его отвлекать.

– И чем же он таким занят?

– Он отдыхает.

– Берни, если он отдыхает, то он будет рад меня видеть…

– Извините, асса, но я в этом сомневаюсь.

– И все же на правах старого друга, я настаиваю на том, чтобы повидать сейна.

– Ну, если все последствия вы берете на себя, то проходите, – почему–то немного мстительно сказал адъютант. – Они в саду у фонтана. Дорогу вы знаете…

Берни пропустил мага в дом и махнул рукой в сторону выхода в сад, а сам неспешной походкой удалился по направлению к кухне.

Все эти недомолвки настолько заинтересовало мага, что он быстрым шагом бросился в сад. Раньше, шесть лет назад, сад усадьбы Дьо–Магро, был образцом для всех местных сейнов. За ним смотрели пять садовников, а какие тут росли цветы…. Сейчас сад производил немного мрачное впечатление. На дорожках пробивалась трава, кусты заросли, а от цветников давно уже ничего не осталось.

«Фонтан… Какой фонтан имел в виду Берни? Как мне помнится в саду их два, один большой, я мимо него уже прошел, он не работает. И был еще маленький, а где? Вот старость! Не помню… сейчас налево? Или направо? Нет, все же налево.»

Маг обогнул разросшиеся кусты снеи и вышел на очаровательную, укрытую со всех сторон зарослями кустов, площадку. Посредине нее тихо журчал фонтан, большая ее часть была закрыта от жарких лучей Андао кружевной тенью разросшихся деревьев. Вплотную к фонтану стояли две кушетки и столик с напитками и фруктами. На одной из кушеток лежала полуобнаженная девушка, и читала книгу. Как показалось магу, из всей одежды, на ней была только не очень длинная, даже не закрывающая колени, расстегнутая на груди, рубашка. Асса Тадиринг с ужасом узнал в девушке ассу Анну. На соседней кушетке стоящей почти вплотную, лежал… о Пресветлая! Сам сейн. Но, о, ужас, в каком виде! Из всей одежды на нем были только короткие полотняные штаны. Полковник лежал на спине, болтал в воздухе ногой, грыз яблоко и пытался травинкой щекотать голые пятки девушки.

Перед магом словно из воздуха материализовался маленький ушастый демон. Он внимательно посмотрел на оторопевшего от всей этой сцены мага и издал низкий басовитый звук:

– Ав–ававав!

Девушка отвлеклась от книги, а полковник нехорошо посмотрел на нежданного визитера. Маг стоял и впервые за много, много лет не знал, что сказать, и сразу уйти или все же сперва поздороваться.

– Милый, это к тебе… – Асса Анна опять демонстративно уткнулась в книгу. Сейн встал и радостно улыбнулся нежданному гостю:

– Тадир, не поверишь, но я рад тебя видеть… Как дела? Проходи, садись…

Асса Тадиринг оглянулся в поисках места, куда бы сесть. Стоявшие почти вплотную друг к другу кушетки, он забраковал сразу.

– Мара, организуй гостю кресло. – Из–за спины донеслось недовольное бурчание и под коленки мага что–то ощутимо толкнуло, он не удержался на ногах и неловко плюхнулся в подставленное сзади кресло.

Сейн ловко наполнил один из бокалов каким–то соком и сунул в руку гостю.

– Извини, ничего алкогольного здесь нет. Пиво Анна не хочет, а все остальное слишком крепкое, чтобы пить до обеда. А вот сигары есть… Курить будешь?

– Да, спасибо. – И маг ухватился за сигару, как утопающий хватается за соломинку. Он привычно прищелкнул пальцами, зажигая огонек, чтобы прикурить. Отпил сока и посмотрел сквозь дым на своего бывшего начальника и друга.

Выглядел сейн замечательно, он словно сбросил десяток лет, и магу даже показалось, что седины в его волосах стало меньше. Он непринужденно полулежал на кушетке, болтая спущенной с кушетки левой ногой, и раскуривал сигару. Судя по его виду, он был совершенно счастлив.

«Так вот ты какой – медовый месяц», – подумалось магу.

– Что привело моего друга в сей чудный уголок? Что подвигло на визит к скромному сейну? – Настроение у полковника было замечательное.

– Да, я тут мимо проходил… – Смутился маг.

– Ну, молодец, что зашел…

Мужчины курили сигары, тихо журчал фонтан, девушка не торопясь листала толстую книгу.

– Асса Анна, позвольте полюбопытствовать, что вы читаете?

– Да, вот нашла у сейна… – Девушка повернула книгу, чтобы маг мог прочесть название.

– «Путеводитель по приморским городам Союза»… Собираетесь к морю?

– Да, нет, просто интересно.

– И о чем вы сейчас так увлеченно читали?

– О городе Ерт…

– А, интересное местечко…

– Сейн тоже так считает. А чем оно интересно?

– Что там заинтересовало сейна я не знаю, но для любого мага Ерт знаменит, прежде всего тем, что к северо–востоку от него есть маленький городок Лайокудль – столица алхимиков. С единственной в своем роде школой.

– А в других местах алхимией, что не занимаются?

– Почему не занимаются? Занимаются, только школ больше нет.

Асса Тадиринг почувствовал в девушке благодарного слушателя, устроился в кресле поудобнее, и решил предаться воспоминаниям по полной программе. Любой человек в возрасте любит вспоминать времена своей молодости, когда и трава была зеленее и пиво крепче… Сейн лежал на кушетке и пускал дымные кольца и тоже внимательно слушал мага.

– Когда я был молодым студентом Академии, то я, надо вам сказать, был большим разгильдяем, но не без способностей… Да… Так вот, как–то зимой, а практику всегда проходят зимой, меня и еще одну мою однокурсницу, очень надо сказать хорошенькую, отправили на практику, как раз в Ерт. Было это… в общем давно было. А надо сказать, что Ерт и тогда и сейчас пользовался у магов дурной славой.

– А почему?

– Да из–за близости с Лайокудлем. В нем находилась и теперь находится единственная в Союзе высшая школа алхимии. Причем она существует, только за счет платы за обучение и на частные пожертвования. Каждый успешный ученик считает своим долгом поддержать учебное заведение, традиция у них такая. Говорят, если алхимик не переводит каждый год свой месячный доход в школу, то заработка у него не будет. Не знаю, сколько тут правды – я не алхимик. Великий магистр, в самом начале своего правления, пытался прикрыть школу, но ничего у него не вышло… А потом, как мне кажется, он или убедился в ее необходимости или просто махнул рукой.

– А почему у Ерта слава дурная?

– А очень там магов не любят. Очень уже эти два городка пострадали во время последней войны. Их чуть ли не стерли с лица земли, несколько магов устроивших там настоящую дуэль, и городам здорово досталось. От Ерта до Зетеринга рукой подать, поэтому потом по городам еще и армии прокатились. Их тогда долго восстанавливали, когда я был в Ерте, там еще нет, нет, да встречались развалины домов за высокими заборами, чтоб с улицы видно не было.

Асса Тадиринг отпил из бокала сока, посмотрел на задумчиво курящего сигару полковника и продолжил:

– В самом–то Лайокудле с развлечениями не очень, городок маленький, не развернуться. Вот и идут тамошние студенты за развлечениями в Ерт, там всего–то полчаса на извозчике. А, где студенты, там соответственно и всякие безобразия. А тут мы, такие все из себя из конкурирующей организации.

– Неужели алхимия может составить серьезную конкуренцию магии?

– Конечно, может, не во всех областях, но что касается прикладного применения, то там магии до алхимии далеко… Алхимия – это и различные красители, и лекарственные препараты, и косметика, и военные разработки, и еще много всего разного… Только я глупый, до той практики этого не знал. Я считал, что я силен и крут, как же, будущий бакалавр! А они кто? Едва ли шестой уровень есть, а в большинстве и вообще способностей нет.

– И что случилось?

Тут приятная беседа с ассой была неожиданно прервана храпом. Сейн заснул и храпел, сигара в его руке готова была вот–вот выскользнуть из пальцев. Девушка быстро вскочила, подхватила сигару, аккуратно положила ее на край столика, нежно поправила свешивающуюся с кушетки ногу сейна, уложила поудобнее руку и закрыла его тонким покрывалом. Потом улеглась обратно на кушетку, раскурила почти погасшую сигару сейна и продолжила ее курить и мастерски пускать дымные кольца.

Все время, что маг наблюдал за манипуляциями ассы вокруг сейна, его не покидало ощущение творящегося колдовства. Он даже перешел на магический диапазон. Вроде ничего интересного, просто асса касалась и поглаживала нитями силы тела спящего друга, а когда одна из нитей коснулась случайно мага, его посетило ощущение тепла и какой–то затаенной ласки, и сразу перестал болеть мозоль на ноге.

– Извините, асса, просто он не выспался…

– Ну, это–то как раз понятно. Асса Анна вы только не перестарайтесь…

– Простите, не поняла…, Вы о чем?

– От чего вы лечите сейна?

– Лечу? Не поняла … Он же здоров… Просто мы спали сегодня мало… – И девушка немного покраснела.

– Асса Анна, я не знал что вы не в курсе…

– Асса Тадиринг, в курсе чего я должна быть? – Девушка уже разозлилась, из кустов вышел демон и встал перед магом широко расставив лапы. Зверь явно чувствовал настроения своей хозяйки и реагировал соответственно моменту.

– Асса Анна, дело в том, что у большинства магов есть некоторые проблемы с семьями и партнерами. Причина проста – во время… э–э–э… секса, мы часто вытягиваем из партнеров жизненную силу, причем это делается непроизвольно, бывают редчайшие случаи, когда наоборот, маги отдают свои силы или скорее добровольно дарят, причем без ущерба для себя. Я рад, что у Вас как раз такой случай, но постарайтесь быть поаккуратнее, не переборщите, а то ему будет очень плохо, когда вы уедете… Поэтому кстати так редки прочные связи между магами, в какой–то момент каждый начинает считать, что партнер его обкрадывает, вытягивая силы. И я бы на вашем месте постарался, чтобы об этой вашей способности никто не узнал…

– Почему?

– Потому, что именно девушки–маги с такими способностями как у вас, пособные дарить свои силы, очень и очень ценятся в Халифате, буквально на вес золота. Думаю, что два веса золота за девушку…

– Почему так дорого?

– Потому, что девушки сохраняют эти способности даже в рабском ошейнике.

– А разве можно одеть подобный ошейник на мага?

– Да, есть специальные, именно для магов, они не только подавляют волю, но и отсекаю мага от магии. В Союзе и Караваче они запрещены, если найдут, то смертная казнь обеспечена.

Девушка молчала и о чем–то напряженно думала…

– Так на чем я остановился?

– У большинства алхимиков почти нет магических способностей… – Как–то отстраненно сказала магиня.

– А, да правильно, но это не сильно им мешает. Большинство из них быстро осваивают амулеты накопители и пользуются ими при необходимости. Это когда они разные свои штучки делают. Но я то этого не знал… Я вообще почти ничего про алхимию не знал, за что и поплатился.

Сейн опять захрапел, и маг решил побыстрее свернуть свой визит и откланяться, кажется, он действительно пришел немного не вовремя.

– И что же произошло?

– Да, ерунда, я стал подкатываться в трактире к хорошенькой студентке, ее друзьям это не понравилось, и они покрасили меня в розовый цвет. А мою сокурсницу, что попыталась за меня вступиться – в голубой.

– Как покрасили?

– А так, меня подловили при выходе, элементарно стукнули по голове чем–то тяжелым, а потом окунули в чан с краской. Они на красителях специализировались… Я потом полгода отмыться не мог, так и ходил с ярко розовой кожей и лысой головой. Волосы и одежда тоже покрасились, но их можно было сбрить, а одежду переодеть, а с кожи краска не смывалась. Я даже смирил гордыню и пришел в Лайокудль, чтобы меня как–то отмыли, но… В общем, оказалось, что студенты, что–то там перепутали при приготовлении состава, и краска не смывается. Преподаватели потом долго пытались повторить рецепт, но так и не смогли, а я так и ходил розовым. А с теми студентами мы потом даже подружились…

– А девушка сокурсница? Она что тоже полгода ходила с голубой кожей?

– Нет, ей повезло больше. По голове ее не били, просто разбили рядом с ней какую–то склянку, она и заснула. И ее тоже в чан окунули, но в соседний, у нее только волосы покрасились, с кожи краска легко смылась. А голубой цвет волос остался у нее навсегда, надо сказать, что он ей очень шел, так что она даже от этого приключения выиграла… Она была магом ветра, поэтому и практику проходила в Ерте. Там это единственные маги, что могут спокойно ходить по улицам. Как в любом морском порту, магов ветра там уважают. Вот так. Пойду я… не буду вам мешать…

И асса Тадиринг отправился дальше по Каравачу, заниматься своим любимым делом – собирать сплетни. И что его поразило, все говорили о чем угодно, но про сейна и ассу никто на ярмарке не сказал ни слова.

До чего быстро летит время, особенно когда предаешься сладкому ничегонеделанию, да еще и в хорошей компании. Вот и вчерашний день окончился, едва успев начаться, и ожидаемо наступило сегодня. А сегодня полковник собрался на службу, ну, что ж…. работа есть работа. Мне тоже по делам надо… и сегодня очередной обед с женишком. Думаете, развлечение, ничего подобного – тяжелая и утомительная обязанность.

Полковник бодр и весел, а мое утро было омрачено пренеприятнейшей сценой. Мы с сейном стояли внизу в холле у лестницы прощались, а мимо нас, вот словно другого времени для этого не нашлось, со стопкой постельного белья куда–то шла эта рыжая служанка. Тут ей становится плохо, и она падает прямо на руки сейна, ну не мог же он, как воспитанный человек, потомственный офицер, ее не подхватить…. Особенно, если девушка падает прямо на тебя. Вот он и подхватил, еще и в комнатушку отнес, и за лекарем кого–то отправил. Я очень надеюсь, что мне удалось сохранить на лице безупречно–отстраненное выражение, а то Берни кинул на меня такой выкорчевывающий взгляд, словно я была виновата в том, что эту рыжую так токсикозит.

Ну, я ей этот обморок еще припомню, за мной не заржавеет…. А сейчас надо нежно попрощаться с сейном и можно пойти в сад, выпить чашечку кофе, подышать свежим воздухом, почитать книжечку до обеда.

Обед у нас с Одриком уже традиционно в Огнях Несайи. Вот кто бы мне объяснил: ну чего на нас пялиться? Что такого интересного в двух людях, которые тихо–мирно обедают вместе? Почему в дни наших с Одриком обедов ресторан переполнен? Вот почему? Ну что такого интересного? Не знаете? Вот и я не знаю… Хотя, пока меня нет, к Одрику «народная тропа» просителей тянется:

– Асса Одиринг, а Вы не могли бы сделать моему мальчику игрушечный мираж? Ну да, который над чайной чашкой, хоть самый маленький? – Да запросто, он у нас все может делать, и маленькие миражи, и маленьких мальчиков, и все за бесплатно, т.е. даром.

– Асса Одиринг, а Вам не трудно зарядить мой амулет? – Конечно же, ему нетрудно, ни капельки, он тебе бы еще не то зарядил. Ты бы хоть амулет с ожерелья сняла! Ох, что ж я несмышленая такая, ты его туда специально повесила, и длину подобрала, чтоб на интересном месте оказался. Вот, мерзавка! Хватит, Я вхожу!

Иду через зал, прилепив к лицу такую лучезарную улыбку, что мне хозяин должен приплатить за освещение заведения, я благотворительность в отличие от моего оглашенного за просто так не расточаю.

– Одрик, душа моя, как твои дела? – И привычно ставлю полог от прослушивания.

– Да так… учусь помаленьку…

– Ты нашел общий язык с учителем?

– Да.

– А что так мрачно?

– Да не получается у меня ничего…

– Что совсем ничего?

– Ну, не совсем ничего…хотелось бы большего.

– Это ничего страшного, это бывает. Может тебе что–нибудь мешает?

– Да Учитель говорит, что я сосредоточиться не могу…

– Да, это иногда бывает сложно… Тут главное привести в порядок мысли и отрешиться от всего вокруг. А если есть какие–то незавершенные дела, а тем более долги, то это сделать сложно.

– Нет у меня никаких незавершенных дел, и я никому ничего не должен.

– Никому–никому?…

Тут нас прервал официант, принесший наш заказ, Одрик не только в вырезы кофточек девицам заглядывал, но и заказ уже сделал. Все–таки готовят в этом заведении замечательно. Тройная уха янтарного цвета уже при нас была сдобрена крошечной рюмочкой огневки. Это ничего, от такого наперстка мозгам Одрика не поплохеет, с ними у него и так не все в порядке.

– Так как это так получилось что у тебя совсем нет неоконченных дел? Так не бывает… Жизнь идет, и постоянно идут текущие проекты. И долги вещь преходящая, то тебе должны, то ты должен.

– НЕ ДОЛЖЕН я никому.

– Ты ничего не забыл? И никого? Уверен?

– Уверен.

– Интересно…, а как же Кайте?

– Вот не надо… НЕ НАДО! Да она… да я… – тут Одрик поперхнулся от возбуждения и спрятал физиономию в салфетку, чтобы откашляться. Стоило бы похлопать его спине, но тут такой традиции нет, то бы я вложила в удар всю душу.

– Ты б так не волновался… Подавишься еще… А говорил, что нет никаких незаконченных дел.

Одрик надулся и молчит, делает вид, что рыба занимает его внимание, а меня просто нет.

– Я вот тут кое–что прикинула, кое–что посчитала… И, понимаешь, забавная получается загогулина. Полковник–то вроде нипричем, ребеночек–то не его… – чувствую, ехидство прет у меня из всех щелей.

– Как!? А чей?

– Как!… Как!… Ты меня, моя радость, удивляешь. Мне кажется, что кого–то сидящего за этим столом.

– Нет, не может быть…, – и его голос уже дрожит, а голова качается из стороны в сторону как у китайского болванчика. Странно, что я здесь еще не встретила китайцев, с их численностью и пронырливостью должны были и сюда пролезть.

– Как это, «не может быть»!? Что, мне тебе напомнить, как дети делаются?

– Нет, но она же мне ничего не сказала…

– А ты готов был это услышать?

Вскочил, собрался куда–то бежать…, пришлось хватать его за руку и заставлять завершить обед. А то со стороны могло показаться, что мы разругались…

– Мне несколько раз удавалось попасть в ее сон, и ничего…. Кажется, она хотела что сказать, но не могла, что–то ей мешало. Я ощущал какое–то препятствие, совсем близко… как будто ее кто–то прятал от меня. – Вот до чего мужики не…, я даже слов таких не подберу.

– Одрик, ты все же поговори с Кайте. Просто поговори… Я могла и ошибиться…

– Да понял я все, не маленький…

– Ну, да. Если детей делать научился, то уже точно – не маленький.

Ошеломление, растерянность, тревога, потрясение – все сливалось в один водоворот. Более чем прозрачный намек Анны поверг Одрика в шок, словно среди ясного дня налетела гроза с градом и перемешала все на своем пути. Его сумбурные мысли проносились как мутные бурлящие ливневые потоки по улицам Каравача.

Он сразу хотел вскочить и куда–то бежать, но Анна не пустила. Это пошло на пользу, мысли, конечно, не улеглись, но хотя бы стали двигаться в одном направлении. Попрощавшись с Анной, Одрик направился к усадьбе Дьо–Магро. Вообще–то он шел в сторону и своей усадьбы, только в самом конце ему предстояло свернуть не направо, а налево. По дороге он содрогался от ужаса. Как же он так жестоко обманулся, что же он натворил?! Как он был отвратителен самому себе. И выйти из этой ситуации, не причиняя кому–либо боли, уже не получится. Сколько страданий своей безалаберностью он доставил и еще доставит совершенно невинным людям и даже еще не родившемуся ребенку. А как он обошелся с полковником, с человеком, который столько о нем заботился. А если Калларинг знает? Да конечно, он все знает, ведь Тадиринг со своей старческой страстью к сплетням и него днюет и ночует. А уж с его мастерством просматривать людей насквозь, Кайте для него как раскрытая книга. Как же, должно быть, он омерзителен в глазах сейна. На столько, что тот не только в праве не просто выпороть его варжьей плеткой посреди улицы, а и макнуть физиономией в площадную каравачскую лужу.

– О! Пресветлая, что же я наделал! – с этими словами он потянул за хвостик колокольчика. Калитка в воротах отворилась, Одрик пересек границу владений Дьо–Магро. Во дворе его встретил личный адъютант командира Тайной стражи, в котором Одрик не без труда узнал своего ровесника Беренгера. Берни–Кремень, как его звали еще в школьные времена. Он не был в одном с Одриком классе, не был в его компании. Он вообще не был ни в чьей компании, все больше сам по себе, молчалив и скрытен.

– Берни?! Привет. Уже дослужился до черной формы? Тебе идет.

– Здравствуй, Одрик. Ты чего–то хотел? Давай быстрей. Шеф последнее время крайне не пунктуален. Может явиться в любой момент. Я не хочу никаких осложнений, ни для кого.

– Я хотел видеть Кайте.

Вместо ответа последовала многозначительная пауза и твердокаменный взгляд Берни. Вместо того, чтобы впустить Одрика внутрь дома, адъютант полковника оглянулся и тихо прикрыл чуть приоткрытую входную дверь.

– В чем дело? Я попросил чего–то невозможного? – Поинтересовался Одрик.

– Ты уверен, что она захочет с тобой говорить?

– Может быть и нет, но пусть она сама решит.

– Одрик, я всегда считал, что это не мое дело. Но ты сам пришел, поэтому выслушай то, что я тебе скажу, пожалуйста, до конца. Вот все вы, я имею ввиду, такие как ты, аристократы, почему–то считаете, что вам все можно, что вам и законы не писаны, и приличия не для вас. Ты мне всегда казался нормальным. Но что сейчас происходит? Оглашение у тебя с одной, а к себе в гости ты водишь совсем другую, и твоя оглашенная об этом прекрасно знает, я молчу про ее шашни с полковником…. Мало того, ты приходишь сюда и спрашиваешь Кайте. У тебя с ней когда–то что–то было, но сейчас–то она тебе зачем?

– Я хотел поговорить.

– О чем? Какие у вас сейчас могут быть разговоры? Не тревожь ее, она только–только успокоилась. От твоего визита ей опять станет хуже.

– А почему ты за нее решаешь?

– Одрик, ты зачем пришел? С совестью своей помирится? Пусть твоя совесть и дальше спит как младенец, все с Кайте будет нормально. Ей здесь хорошо, о ней заботятся. Думаешь, на тебе свет клином сошелся? Думаешь, она никому не интересна и о ней никто не побеспокоится? Не сомневайся, нашлись такие.

– Уж не ты ли?

– А хоть бы и я! Я что, хуже тебя?

– Да нет, ты наверно лучше. А я вот… ну так получилось. – Одрик посмотрел Берни в глаза, темно–серые, как каравачские ливневые тучи. Тот ему не верил. – Могу тебя только поздравить. Она замечательная девушка, другой такой нет. Должно быть ты прав, не надо мне здесь даже близко показываться.

Доверие в глазах Берни не появилось, но для тайного стража это почти обязательное профессиональное требование. Берни всегда был таким, одиноким криллом, полная противоположность своей развеселой матери. В молодости хорошенькая хозяйка питейного заведения испытывала любвеобильность, даже любверасточительность к наемникам, и прочим, носившим оружие. И, вне всякого сомнения, Берни уродился в кого–то из них, неудивительно, что с детства обладал безупречным ударом. Он почти всегда был спокоен и немногословен, не любил плоских шуток не только в адрес собственной матери, а и в адрес кого–либо. Его детские комплексы причудливым образом преобразовались в обостренное чувство справедливости, все обиженные и оскорбленные искали защиты именно у Берни, и, как правило, находили ее….

Но все же, прежде чем попрощаться, Берни протянул Одрику руку. Они расстались сухо, но невраждебно.

Одрик пересек дорогу в два прыжка. Может зря он решил досадить полковнику и занять территорию напротив него, но теперь уже дело сделано и это его земля. В усадьбе копошились гномы, над стенами дома, значительно выше прежних, уже возводились перекрытия. Кто–то из недоросликов корчевал молодые деревца, видимо готовил площадку еще подо что–то.

– И чем, интересно знать, черемуха помешала? Ведь кругом полно места.

– Сейн, мое почтение! – оторвался от работы гном. – Не извольте беспокоиться, это бесполезная поросль, ничего ценного, один мусор.

Одрик хватил несчастного гнома за рыжую бороденку.

– Здесь только я решаю, что мусор, а что нет. И сейчас мусором станешь ты. – Если бы молодой хозяин кричал, можно было бы рассчитывать на то, что он скоро остынет. Но это был глухая и медленная речь, и она не оставляла гному надежды.

– Сейн! – Вмешался подоспевший Сигвар – Он все это пересадит в другом месте, я лично прослежу. – И положил руку Одрику на плечо. Одрик разжал пальцы, гном грохнулся на четвереньки.

– Одрик, пойдем, дом посмотришь. Сейчас Лотти с Рором обещали подойти, они обрадуются. У тебя опять какие–то неприятности с полковником?

– НЕТ! С полковником у меня все НОРМАЛЬНО! – здесь Одрик уже сорвался.

– Ну да, конечно нормально, иначе ты бы к нему и не зашел, – тут же переиграл Сигвар.

– Дай воды, а то в горле пересохло.

– Одрик, все там, в шатрах. Их до сих пор не разбирали, летом же в шатре хорошо.

Отправив Одрика, Сигвар поднял гнома.

– Айки, не знаю, говорил я тебе или нет, но ведьмаки неравнодушны к черемухе. Они по ней с ума сходят, а наш особенно. Так что все исправить… завтра с утра. Да, и остальным скажи. – Сигвар перевел конфликт в совершенно другое русло, и довольный собой поспешил за Одриком. Хозяин был явно не в духе.

Халифатские ковры вещь изумительная, смягчают любой гнев, умиротворяют любую ярость. И это не удивительно, учитывая воинственный нрав восточного государства, там они насущная необходимость. Управляющий нашел хозяина в шатре сидящего в позе медитации.

– Одрик, а чего воды–то? Может, недорослика за пивом послать?

– Нет, не надо….

– Ты знаешь, в твоей усадьбе дикая мята растет. Вот водичка настоянная.

– Отлично, – Одрик взял протянутый ему кувшин, – а что еще у меня растет?

– Сури.

– Не понял?

– Одрик, ты как дитё малое. Приплод в твоем хозяйстве намечается. Другой хозяин бы плясал от счастья, а ты – «не понял».

– Плясал, говоришь? Хорошо! Плясать мне некогда, а вот помедитировать… С первой не буду, надоело. С четвертой позиции….

…Одрик остался ночевать здесь в шатре на свежем воздухе. Посреди ночи ему приснилось, что на руку брызнул расплавленный металл. Одрик вскрикнул, выскочил из шатра и стал прикладывать к внутренней стороне руки влажную от росы траву. Шрам на ней пылал огнем.

– Учитель, это ты решил поиздеваться?

– Я?! – Сонно ответил Учитель, – Я в эти твои дела вообще не лезу. Это твоя СОВЕСТЬ, больше некому.

Сегодня утром Великий Магистр проснулся сильно не в духе…. Всю ночь ему снились кошмары. До полнолуния Мариса еще целая неделя, а Зверь внутри Великого уже недвусмысленно напомнил о себе.

Магистру снилась, что жаре в Ричелите должен прийти конец, что с севера идут грозовые тучи, изрыгая гром. Небо потемнело, упали первые тяжелые, как свинец, капли, проблеснула пара молний, но дождь не приносил желанной свежести. Напротив, в воздухе разлился тошнотворный сладковато–соленый запах, а гром не радовал своими раскатами, а хрипел и кашлял как простуженный варг.

Великий раскрыл окно и выставил под дождь руку, надеясь ощутить освежающую влагу, но вместо нее в ладонь упало что–то теплое и липкое. Багровые тучи, стегаемые кромсающими хлыстами молний, истекали темной венозной кровью, все небо кровоточило, в дорожной пыли собирались кровавые лужи. Великий в ужасе захлопнул окно, четко сработали замки, плотно удерживающие раму в закрытом положении, раздались металлические щелчки. И тут же Великий завопил, что есть мочи, он прищемил собственную руку, его окно сработало как капкан. Зверь в нем, что есть силы, рванулся, по традиции хищников освобождаться любой ценой, Великий выдернул руку из тисков, содравшаяся кожа вывернулась как перчатка. Магистр смотрел на свою освежеванную кисть, с нее лилась кровь, его кровь… И она была совершенно черная….

«Да, добром эта жара не кончится», – тяжко вздохнул Великий. – «Надо было бы дождя наколдовать». Но хороший дождь не получится без синих, которых он сам объявил вне закона.

А тут еще закончились яйца лесных курочек, а слуга забыл их купить, и Великий остался без своего традиционного завтрака, омлета из трех яиц. Пришлось отправляться руководить Магической академией с больной головой и голодным, в общем, все одно к одному.

Поэтому, когда Великий вошел в свою академическую приемную и увидел на секретарском месте полковника магической стражи, то он почему–то совершенно не удивился. Если день с утра не задался, то все будет не так.

Великий, едва взглянув на полковника, прошел через приемную в свой кабинет. Сейчас, по раз и навсегда заведенному ритуалу секретарь должен был бы подать Великому заваренный по хитрому рецепту чай и сдобную булочку, но вместо булочки на завтрак в кабинете оказался полковник.

– Доброе утро, Великий…

Магистр проигнорировал приветствие и мрачно поинтересовался:

– А где Дони?

Отсутствие секретаря злило Великого все сильнее. Вот уже много–много лет, Великий уже и не мог припомнить сколько именно, Дони всегда был на своем месте. «Ах, нет. Помню, его как–то не было пару дней. Он тогда ногу сломал…»

Начальник магической стражи асса Дранг молчал.

– Надеюсь он ничего себе опять не сломал?

– Если Вы имеете в виду кости, то пока нет… – отозвался мрачный страж.

– Так, где он?

– У нас в подвале…

– И что он там делает? Я вроде его туда не посылал…. Да ты присаживайся, присаживайся…. Так что там у вас понадобилось моему помощнику?

Начальник стражи явно чувствовал себя не в своей тарелке, но от предложения присесть не отказался. Великий привычно потянулся к звонку, позвать Дони с чаем, но убрал руку и вопросительно посмотрел на полковника. Асса Дранг вздохнул и начал:

– Как Вы, надеюсь, помните… в связи с последними происшествиями, в городе был объявлен план «Поиск». Он включает в себя наблюдение за всеми приезжающими в столицу магами более–менее приличного уровня, а также усиленное наблюдение за ненадежными, согласно утвержденному ранее списку.

– И что? – Нетерпеливо поинтересовался Великий, но начальник стражи невозмутимо продолжил.

– Курировал операцию я сам лично. Поэтому когда мне доложили, что в одном из взятых ранее под наблюдение домов собралось несколько магов из списка неблагонадежных, я решил сам лично узнать, в чем там дело.

– И?

– Но мне сообщили слишком поздно… Когда стража окружила дом и я вошел внутрь, то все участники собрания успели уже разойтись. На месте оставался только один…

– А как вы определили, что он был участником собрания?

– А в холле висело больше десятка странных балахонов с остатками магии для искажения аур, а на последнем участнике собрания, был как раз такой балахон. Плюс амулет для искажения ауры и голоса.

– Прямо маскарад какой–то…

– Да. Но я думаю, что просто участники собрания старались соблюсти анонимность. Так, чтобы никто не мог точно сказать, кто участвует, а кто нет.

– И при чем тут мой секретарь?

– Так вот… Этим последним участником собрания и оказался ваш секретарь…

– Дони?!?!

– Да.

– Да быть того не может… Дони и заговор! Ни за что не поверю! Зачем ему это?

– Если бы на нем не было амулета, и там не было бы так темно, то мы, вероятно, действовали бы по–другому…. А так к нему была применена стандартная процедура задержания агрессивного мага, так что Ваш Дони теперь нам жизнью обязан.