Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 86 страниц)

Глава 19.

Возле входа с центральной площади на улицу Золотой Осени прислонившись спиной к чахлому деревцу стоит полковник. Он все еще в цивильном и рядом с ним привязан варг. Я весело машу ему рукой… Он видит меня и улыбается… Я подхожу к полковнику и легонько целую его в губы, он хотел бы продлить поцелуй, но вокруг слишком много наблюдающих за нами глаз.

– Добрый вечер, дорогой! А где мой варг?

– Я отправил его в трактир Джурга, на нем все равно было грузовое седло. Где будем ужинать?

– Все равно…

– Тогда пошли вот в этот ресторан, чтоб далеко не ходить, а варг тут постоит.

– Хорошо, пошли.

В ресторане на нас откровенно косились, но поскольку сказать сейну и магу, что они одеты не соответственно месту, никто не рискнул, то мы мило поужинали и даже потанцевали, а потом полковник подхватил меня на варга позади себя и мы направились к нему в усадьбу. Сбылась его давняя мечта, чтобы я ехала позади него.

Усадьба Дьо–Магро расположена как раз напротив перестраивающейся или скорее строящейся заново усадьбы Одрика. Дом большой, старый, увитый плющом.

– Тебе сегодня дом показать? – Спрашивает меня сейн, внося на руках внутрь дома.

– Нет, весь дом покажешь завтра, а сегодня я хочу видеть только спальню и ванну.

– Ну, тогда пошли… Я еще днем прислал сюда Берни, чтобы нам подготовили общую спальню. Скажу тебе по секрету, после смерти жены, я переехал в другое крыло.

– Мне надо быть польщенной?

– Нет, просто я предлагаю еще раз подумать о моем предложении.

– Хорошо, я подумаю, но потом.

Торкана сидела в уголке трактира дядюшки Вардуса. Ей надоело сидеть в комнатке в компании молчаливого привидения, а здесь все–таки болтовня, суета, запахи, веселье… какая–то жизнь.

Торкане очень не хотелось думать о том, о чем сейчас бились и стонали в голове тяжелые как гири мысли. Она всегда считала, что общественный долг превыше всего, ее так воспитывали. Она не ожидала, что личное вступит в такой мучительный поединок с общественным. Так должна она или не должна?! Должна ли она сообщать Радужной ложе про Одрика, и кем он на самом деле может оказаться? Если сообщить, то это настолько весомый политический аргумент, что ложа сиюминутно пересмотрела бы свою стратегию, и приложила бы все усилия, чтобы наложить на Одрика свою длань. Но это означает, что Торкана предаст его, и что ложа из свободного творения Вселенной сделает из Одрика орудие завоевания власти. И тогда она лишится ЕГО, лишится окончательно и навсегда. Он ей этого не простит, не простит НИКОГДА. Тогда зачем все это, и какое дело ей того, кто будет править Союзом, да хоть всей Лари, если ЕГО уже с ней не будет?! Но она из Рода Эльдингов, а Эльдинги так не поступают! Они ВСЕГДА приносили личное в жертву общественному. Тогда почему все ее существо содрогается от одной мысли, что она его больше не увидит?! О, Пресветлая! Что же с ней случилось? Ведь предложи ей сейчас выбирать между Одриком и всем остальным миром, ни мгновения не колеблясь, она бы выбрала Одрика.

Торкане к чаю подали пирожное, на котором красовались две полуночницы на веточке. Девушка заворожено вглядывалась в их сладостно–бархатистый сумрак, пока в ее глазах не запылали костерки. Она решительно встала и отправилась по адресу, который сама продиктовала эльфу в художественной лавке, по маршруту, который не забыла с осени.

Идти оказалось совсем недалеко, похоже, к Каравачу Торкана уже привыкла. Вот и вывеска, вот дверь за которой все и началось. В лавке никого не было. Все было, так же как и почти год назад, только многообразие стекляшек заметно возросло.

За боковой дверью послышались шаги, она открылась, пустив в лавку кухарку со свитой съедобных запахов.

– А хозяина нет. Но если леди за своим заказом, то….

– Нет–нет, я хотела бы его видеть. Раз так… я пойду.

– А может хозяину что–то передать? – Девушка покачала головой.

– Но я же должна сказать хотя бы, что кто–то приходил!

– Он догадается, поймет…. – Ответила удаляющаяся Торкана.

– Постойте! – Кинулась ей наперерез кухарка. – Извините меня, но может быть, Вы его подождете?

Торкана немного подумала и вошла в дом, окутанная щебетаниями кухарки про вкусовые пристрастия хозяина и про массу его несомненных достоинств. Основное озвучивалось так:

– Да я такого покладистого сейна в жизни не встречала. Что ни приготовлю – съедает и еще попросит.

А сегодня кухарка решила побаловать хозяина пирогами из новой муки, урожая этого года. «Новый хлеб» сегодня пекли в большинстве домов Каравача, для нее это был большой праздник, поэтому начинки были представлены во всем разнообразии. Кухарка не уставала их нахваливать, как и хозяина дома.

– Смиз, а вы случайно не знаете, куда он пошел? – Наконец–то решилась спросить Торкана.

– Куда не знаю, вот зачем знаю. Ему прислали что–то с оказией из этой… из акамедии.

– Какой еще комедии?

– Девушка, я же ясно говорю: из А–КА–МЕ–ДИИ.

И Торкана долго еще бы терялась в догадках, если бы в дверь не вошел сам Одрик, уткнувшись в раскрытую книгу большого формата. Не поднимая головы, он сел на диванчик в намерении стянуть сапоги.

– Сейн, к вам пришли.

– Угу…. – Что–то его увлекло в чтении, что он забыл про сапоги и подобрал ноги в позу для медитации прямо на диване.

– Сейн, вас ждут.

– Хорошо, хорошо, как скажете, смиз Бетине.

Торкана и кухарка переглянулись. Девушка взяла пирожок посытнее. Одрик потянулся на теплый запах, его рука обхватила горячий мясной расстегайчик вместе с ее пальцами. Тут ему пришлось поднимать взгляд от страниц туда, где встретились их пальцы и далее к укоряющему взгляду гостьи.

– Кани….

– Неужели такое захватывающее чтение?

– Угу, ты себе не представляешь!

– И кто автор?

– Сейчас посмотрим, – Одрик раскрыл титульный лист, – какой–то Альваринн, ассистент кафедры химии. Фамилия что–то знакомая, но я даже близко там никогда не был.

– Что?! – Торкана подняла книгу, на обложке стоял герб А–КА–ДЕ–МИИ Канесиля. Название гласило «Кристаллы: возникновение и рост. Лабораторный практикум». – Тебе делать нечего? Это же для старших курсов химиков и алхимиков!

– Да, нечего, вот буду сидеть и разбираться. Я уже давно пытаюсь этим заниматься, даже соорудил одно устройство. Он хорошо пишет, ты только послушай:

«Выращивание кристалла, сродни сотворению чего–либо живого – долгая и требующая терпения процедура. Научиться растить кристаллы – задача первая, вторая задача – научиться сохранять результат своих знаний и умений.»

– Все бы тебе в игрушки играть. Когда серьезным делом займешься?

– Уже занялся… на свою голову, – доложил Одрик, уплетая расстегайчик.

– Действительно? Это же здорово! И как, получается?

– Что–то получается, что–то нет.

– А ты как хотел, не все сразу.

– У тебя спросить можно?

– Конечно можно!

– Как у тебя эти… всякие позы для медитации, быстро получились?

– У меня…. У меня практически сразу, но со мной бабушка занималась с младенчества, так что мой пример для тебя не показатель. Ты же не удивляешься, что остальные не плетут иллюзии как ты. – Одрик тягостно вздохнул и закрыл глаза.

– Но ведь ты бы мне показал, как ты это делаешь?

– Конечно.

– И давай я тебе что–то покажу. Может, вместе получится?

– Учитель велел упражняться в медитации час… перед сном. Ты останешься?

– Ну–у…, если ты очень–очень попросишь, может быть останусь. Только, чур, меня слушаться!

– Я очень–очень–ОЧЕНЬ попрошу, – И Одрик сложил руки в умоляющем жесте.

– Сейн, вы не желаете отужинать? – Наконец вмешалась в их разговор кухарка. – И девушку угостите. У меня сладкий пирог удался, вы только взгляните.

– А чего на него глядеть, надо быстрее пробовать. По какому поводу сегодня такая красотища?

– Так сегодня «Новый хлеб», все соседи пекут, чем мы хуже?

– Вот, уже и лето кончается, раз на ярмарку свежую муку привезли.

– Сейн, если у вас на сегодня никаких больше пожеланий нет, то я могу быть свободна?

– Конечно, можете, – ответил хозяин.

– Ой, я же чай еще не поставила! Я сейчас все доделаю.

– Смиз, да идите, что вы со мной как с ребенком! Что я, чай никогда не заваривал? Мы справимся…. Идите уже, вас дома внуки заждались. И заберите половину, вы же напекли, как целую свадьбу! Нам и этого хватит. Забирайте, забирайте!

– Вот спасибо, сейн, вот спасибо! – Рассыпалась в благодарностях кухарка. – Правду мне Шооре сказала, что добрее белого илларя….

Кухарка со своими хвалебными причитаниями, наконец, удалилась.

– Смотри, разбалуешь ты прислугу.

– А кого по твоему мнению я должен баловать? Себя нельзя, Учитель не велит.

– Тогда никого.

– Совсем–совсем никого? Или кого–то немножко можно?

– Ну, если немножко, то я согласна побыть кем–то.

– Не надо кем–то, будь собой. – И Одрик обняв Торкану за талию, прижал ее к себе.

– А кто обещал слушаться? – Кани со вздохом освободилась от его рук. – Сначала медитация.

– Так до сна еще далеко.

– Вот и прекрасно, мы можем не спеша поужинать. Ты же мне обещал показывать все каравачские традиции, а «Нового хлеба» в столице нет.

– Все у вас в столице не как у людей, – засмеялся Одрик и пошел ставить чай.

И Торкане действительно казалось, что раньше в ее жизни в Ричелите кроме бабушки и людей не было. Не было там жизни, одни чопорные церемонии, одни разговоры на заранее объявленные темы, а просто так никто и не улыбнется. Не было, да и не могло там быть непринужденного ярмарочного изобилия, не было, и не могло быть такого Одрика с его дружеской расточительностью. Он заранее соглашался с Кани во всем и был готов выполнять все ее желания с такой ретивостью, что ей самой приходилось их сдерживать.

И поэтому за столом разговоры велись на невинные нейтральные темы, поэтому она сама предложила полистать академическую книгу, хотя там была не ее тема, поэтому она согласилась посмотреть на его сооружение в мастерской, хотя ничего в этом не понимала. И Одрик так самозабвенно рассказывал про свою мечту о выращенном кристалле, что ей подумалось: «У него получится, обязательно получится. А как же иначе!»

Раскаленное дневное светило закатилось за Трехзубую скалу, из раскрытого окна пахнуло хоть каким–то подобием вечерней прохлады. И Торкана решила, что пора приступать к занятиям. Они поднялись наверх, там воздух был свежее, на полу лежал изрядно потертый коврик.

– Давай сначала с первой позы. Я послежу, что с тобой не так.

Одрик обещал слушаться, и повторил все, что получилось с Учителем. Кани подошла сзади положила руки на плечи, провела по позвоночнику.

– Ты весь зажат как сахарный тростник под прессом. Так конечно ничего не получится. Тебе надо расслабиться и не думать, а чувствовать. Да расстегни ты рубашку, это же не ворот, а удавка! Ты кого стесняешься? Меня? Не стоит….

Одрик послушно освободился от рубашки.

– И ремень ослабь, а то он натянут как струна, так и дышать невозможно. Не понимаю, зачем так затягиваться, тебе же корсет необязателен. Ты освободись от всего лишнего, ненужного. Никого и чего сейчас нет, только ты… ну и я рядом. Забудь про все и повторяй за мной. Представь, что ты в реке, нет, в том озере, где растут болотные фонарики, сейчас тебе спокойно и тепло. Над тобой светят звезды, а вокруг фонарики. А теперь давай вместе со мной, но не с первой позиции, а с третьей!

Одрик был послушен, как и обещал, и третье упражнение у него получилось само собой, без особых усилий. И четвертое уже не показалось сверхсложным, даже в чем–то приятным, или голос Торканы его успокаивал, почти убаюкивал. И удивительно дело, он согласился и на пятую позицию, о чем даже не мечтал. Он будто бы был в воде, и вода сама несла его. Весь мир вокруг, включая собственное тело, казался мягким, спокойным и податливым, как мягкая гончарная глина, или как тесто в умелых руках пекаря. И вдруг…

– Руки! – Воскликнула Торкана, и плавный флер улетучился. Одрик вывалился в свою рутинную обстановку.

– Что, руки?

– Одрик, у нас пока всего лишь медитация. УЧЕБНАЯ!

Одрик покорно убрал руки оттуда, где они оказались, потому, что это была явно не учеба. Но как же ему удержаться, когда Торкана была так близко!

– Я тебе велела про все лишнее забыть….

– Разве ты лишняя? – Прозвучал вопрос ученика, обиженного строгостью преподавательницы. Одрик поднялся и вышел из комнаты.

Торкана нашла его по шуму льющейся в ванну воды. Рассуждала она недолго и тоже влезла в прохладу ванной, застав Одрика врасплох.

– А я в качестве поощрения за выполнение упражнений и хорошее поведение думала показать тебе еще одну очень интересную позицию?

– Но ведь у меня не получилось.

– Не получилось у тебя совсем чуть–чуть. За это даже бал не стоит снижать, так, разве небольшой минус. Но вот поведение идеальным назвать никак нельзя.

– Идеальное – это на «отлично». Неужели мне «хорошо» по поведению поставить нельзя?

– Ты прав, «хорошо», пожалуй, можно. И в таком случае я могу провести еще и факультативное занятие, сверх учебной программы. Ты согласен?

– А это зачтется в итоговую оценку?

– В зависимости от результата.

– Я постараюсь.

– Ты только не торопись и слушайся меня. И ВСЕ получится.

И у них ВСЕ получилось….

Если учитывать еще и факультативные занятия, то медитации перед сном было уделено гораздо больше часа. А за старательность, с которой это было выполнено, можно было ожидать похвалы от придирчивого Учителя. Но он бесстрастно молчал, рисунок на браслете, оставался всего лишь рисунком.

Двоим не тесно даже на такой узкой кровати, они спят, прижавшись друг другу…. Занавеска неслышно колышется под дыханием звездной ночи спелого лета. Густая тьма беззвучна, нет сейчас ни птичьих трелей, ни лягушачьих хоров. Не приблизились еще к Каравачу вестники осени – грозовые тучи с громами и молниями, молчалива ночь. До рассвета в городе правит тишина. И разговор двух бестелесных сущностей не в силах нарушить ее.

– Доброй ночи коллега, наконец–то мы одни, – ответом было привычное тягостное молчание.

– ……………………….

– Коллега, ну нельзя же быть таким букой, мы в каком–то смысле соседи, а в некотором возможно и сожители.

– Позвольте, асса, вы на что намекаете?

– На то, что мы с вами попали в один переплет и желательно как–то вместе сосуществовать.

– С чего вы взяли, что я жажду совместного существования?

– Разве в сундуке лучше? – спросил некто голосом Дика

– Там хотя бы всякие не донимают.

– И вам не было не скучно?

– Да мне всего ничего осталось, как раз для того, чтобы подумать о бренном.

– Хм, подумать! Думать–то мы все мастера, а вот сделать что–нибудь.

– Как вам там?! Я не намерен выслушивать нотации от неизвестной и подозрительной сущности!

– От такого же слышу! Хотя вы мне не так уж неизвестны. – Ехидно продолжил некто голосом Дика.

– Вы тоже не инкогнито, и на это вы намекаете? Уж не собирались ли вы меня шантажировать?!

– Помилуй Пресветлая! С чего вы измыслили такую чушь? У меня и желания такого не было! Я надеялся, что уж раз мы оба попали в кукловоды, то вдвоем будем заботиться о наших «детках».

– Это с чего вы так решили? Не вижу резона в ваших словах.

– А разве это не очевидно?

– Для меня – нисколько. Если вы про сегодняшнюю ночь, то ничего особенного, сегодня одна, завтра другая. Удивляюсь, что для такого ловеласа, каким были вы при жизни это не ясно.

– Именно потому, что я кое–что понимаю в женщинах, я смею утверждать обратное.

– Вот поэтому вы и попали к девочке. Я бы на вашем месте и дня не вытерпел, вернулся бы в сундук. Лучше там лишнюю сотню лет провести, чем связываться с бабой. – Заметил некто голосом Учителя.

– Вот в вас и заговорил женоненавистник, коим вы были при жизни. Да моя девочка десятка представителей сильного пола стоит. Я ее ни на кого не променяю. Ничему вас ни смерть, ни пребывание в сундуке не научило. А я сейчас на не шутку обеспокоен за этого мальчика.

– Не ваша забота. Он под моим руководством!

– Да уж! И в кого он превратиться, под вашим руководством? В такого же зануду? Вы потому все и умишком двигались, что становились придатком к своей умопомрачительной магии, а все человеческое из себя выдавливали. Кто же так долго протянет, это хуже тюрьмы!

– Вы что, не понимаете КТО он?! Он должен…

– Он должен оставаться человеком в любой ситуации. А сейчас ему нужно элементарно выжить, за ним охота открыта. Это, как вы изволили выразиться, даже баб волнует, а вам – плевать. Вы бы не с вдалбливания теории ему в голову начали, а научили простому, но жизненно необходимому. Защиту ставить, например. А то ему два дня осталось под лучами Андао гулять. Хотя, если вам все равно…. Но мне он больше нравится живой, и ЕЙ тоже. А я для своей девочки сделаю все, что смогу.

– Слушай ты! Уж не влюбился ли по старой привычке? Не поздновато ли тебе, старой сволочи?

– Я, конечно, сволочь, и сволочь, безусловно, старая. А ты, можно подумать, сволочь молодая? У меня к ней как ни странно, отеческие чувства. Запомни, я тебе над парнем глумиться не дам. Я знаю, тебе все равно, ты можешь и в сундуке поваляться. Но учти, в случае чего, я тебя заложу по полной, и перерождения ты не дождешься до скончания времен.

Некто с голосом Учителя обиженно замолчал и как ни старался Дик, больше не отвечал.

Одрик совершенно без сил лежал на траве и в очередной раз за утро проклинал тот день и час, когда он согласился одеть на руку браслет с Учителем, и ту минуту, когда решил съездить на прогулку в Топи.

– Хватит притворяться, ты не так уж и устал. – Раздался у него в голове голос Учителя. – Можешь радоваться, на сегодня упражнения закончены. Приступим к магии.

Одрик удивленно поднял голову и посмотрел на висящий в утреннем воздухе фантом.

– Я тут подумал и пришел к выводу, что той защиты, что установила на тебя асса Анна, может оказаться недостаточно. Да и потом тебе должно быть стыдно, что о твоей защите приходится заботиться девушкам. С сегодняшнего дня будешь учиться ставить зеркальную защиту. Она универсальна, и сможет защитить тебя и от физических и от магических воздействий. Приступим? Садись, как я тебя учил…, но вот только не надо, не надо опять вздыхать…. Понимаю, ноги длинные, но сам такие отрастил, никто их тебе не вытягивал. Пройдет еще пара месяцев и тебе будет в этой позе удобно. Сел? У тебя что, вопросы?

– Ага.

– Ну, задавай, что–то я сегодня добрый… К дождю должно быть.

– А что могут Белые маги, сделать такого, что недоступно другим?

– Ну, вот например зеркальную защиту простые маги сделать не смогут. Эта защита не просто поглотит или отклонит летящие в тебя предметы и чары, она точно перенаправит все, что в тебя кинули в пославшего.

– А еще?

– Ты помнишь что такое аура? Не отвечай…. я тебе приведу другое определение, на мой взгляд, более точное. Аура – это отражение в магическом пространстве души – суть есть личности человека. Я тебя заставляю смотреть на мир в магическом зрении, зачем? Затем, чтобы потом ты постоянно видел ауры всех людей, ну и магию тоже, не переходя на магический диапазон. Многие маги чувствуют, когда коллеги начинают рассматривать их в магическом зрении и умеют хорошо маскироваться или искажать свою ауру. А когда ты немножко подучишься, ты будешь читать ауры – суть души людей, как открытую книгу. Причем тебе будет не важно: есть у него амулет для искажения, маскируется он или просто искусно лжет. Это должно помочь тебе выжить, а то ты через чур доверчив.

– Я что, смогу понять о чем думает человек?

– Нет, не «понять», ты будешь ЗНАТЬ. И не только! Ты сможешь исправлять ауры людей, лечить их, калечить, при желании. Вкладывать им в головы нужные мысли и воспоминания, и убирать не нужные, знать их мысли, их помыслы и тайны. Это я скажу тебе тяжелая ноша, всегда знать, что движет людьми тебя окружающими, но тебе это необходимо. А то ты слишком доверяешь людям… и нелюдям тоже. Кстати, ауры нелюдей тоже сможешь читать, не сразу, но научишься, там ничего сложного, то же самое что и у людей, только, немного специфично.

– А с людьми что, все совершенно просто?

– С людьми, пожалуй, сложнее. По моему опыту, ты главное не лезь слишком глубоко в душу тем, кого близко знаешь и любишь.

– А почему?

– А ты сам еще не догадался? Я… – Учитель подумал несколько мгновений, вздохнул. – Я потом расскажу, если сам не догадаешься.

– Это все, или мне еще сюрпризов ожидать?

– Еще… Ты про трансмутацию слышал?

– Это когда алхимики пытаются из свинца золото делать? Слышал, но я в такие штучки не верю.

– А вот это ты зря, это ты тоже сможешь. Вот не таращи на меня глаза. Когда я был жив, то сделать из свинца золото мне было – как комара прибить. А какие я делал алмазы из сажи и угля! – Учитель, мечтательно прикрыв глаза, вздохнул. – И ты тоже так сможешь, тут только надо не переборщить, а то цены на золото и камни могут упасть, порушишь всю ларийскую экономику. Ну, я еще иногда еду делал из разной дряни, типа навоза или прелой листвы, но у меня это не очень хорошо получалось. Может быть потому, что никогда особой надобности не было?

– А еще?

– А тебе что мало? – Учитель чуть помедлил и продолжил. – Ну, сможешь менять свою внешность, по своему желанию. Сможешь стать хоть женщиной, хоть криллом, хоть гварричем, но масса все равно останется прежней.

– А еще?

– А вот когда ты соберешь свой собственный магический круг из магов всех цветов, то, в зависимости от силы круга, сможешь почти все. Двигать горы, поворачивать реки, изменять климат, осушать болота…. Только надо помнить, что большинство белых магов как раз и слетали с катушек после таких экспериментов. И еще тут сложно учесть все последствия. Скажем, осушишь болото в одном месте, а целая область потом вымрет от засухи, потому что болото питает реку, а из нее пьют люди и звери.

– А почему маги сходили с ума?

– Да от вседозволенности и осознания собственного могущества. Белый маг с кругом – почти равен богам, да что там, он сильнее богов. ОН МОЖЕТ ВСЕ!

– Что?! Совершенно ВСЁ? – Глаза Одрика сверкнули звездным блеском.

– Да! Только…, – Учитель замялся, его глаза сузились, угол рта нервно дернулся, – вот только жизнь вернуть не сможешь. Отнять – это ДА…. сколько угодно и множеством способов. Представляешь, какая несправедливость!

– А вы?

– Что я?

– Что случилось с Вами?

– Со мной все было еще проще… я зачерпнул слишком много силы не смог завершить начатое, взялся за то, что оказалось мне не по плечу, и меня просто разорвало. При этом погибли люди… много людей.

Учитель замолчал, вспоминая минувшее… Одрик не стал прерывать его воспоминания, но Учитель быстро очнулся.

– Так все, закончили лекцию и приступаем к практике. Как я понял из твоих воспоминаний, выплеснуть из себя магию ты можешь. Давай тренироваться делать это не из злости, а просто по желанию и по чуть–чуть – дозировано. Зачерпнуть силу я тебе на первый раз помогу, а потом будешь сам. Поскольку подключаться к внешним источникам ты пока не умеешь, а учить тебя этому долго, то будешь черпать магию у себя изнутри. Закрой глаза и загляни внутрь себя. Заглядывай, опускайся в свой колодец. Да куда ты смотришь? Эх, давай вместе… Смотри мне в глаза… Смотри…. – Одрик уже привычно провалился в голубые колодцы глаз Учителя. Его вырвало из тела, только на это раз не было путешествия к звездам. В этот раз он опять увидел себя со стороны сидящего на траве.

– Смотри себе в глаза… – Одрик посмотрел в глаза самого себя, и его словно унес внутрь черный водоворот. – Не торопись…, но и не тормози. Тебе нужно в самую глубину, в твои магические закрома. Запоминай дорогу! Заодно и посмотрим, много ли там у тебя…

Водоворот все нес Одрика, кружил и бил о стены, вот стены туннеля стали светлеть, и появился уклон вниз и Одрик стал скользить…. – хотя какой «НИЗ» может быть внутри себя? А стены стали все круче и круче. Вскоре Одрик понял, что он просто падает, он хотел вырваться и закричать, но тут Учитель резко замедлил падение Одрика.

– Не дергайся, мы уже на месте. Смотри… вот твоя МАГИЯ!

Одрик посмотрел вниз. Внизу в ослепительном сиянии раскинулось огромное озеро.

– Ого! Ничего себе водоемчик, аж завидно. Мое и в лучшие времена было намного мельче. – Не смог скрыть восхищения Учитель. – Даже берегов не видно.

Поверхность озера казалась плотной и упругой, но под ней будто шевелилось что–то, ворочалось, вздрагивало. Стоило Одрику протянуть руку и словно по невидимой бесконечной указке, по мановению его руки магическая субстанция возмущалась, волновалась, по поверхности бежала рябь. От неожиданности Одрик спрятал руку.

– Откуда робость? – Воскликнул Учитель. – Это же все твое, и ничье больше. Она ждет твоих приказаний, никому больше она не починится. Вам нужно научиться общаться. Такая силища не может долго бездействовать, ей нужно давать выход. И, похоже, она в тебе еще нарастает, что же это будет–то?

Одрик виновато смотрел на Учителя, он уже не ожидал от себя ничего хорошего, чувствовал себя нашкодившим ребенком, который по баловству и глупости поджег занавеси в спальне родителей.

– Чего ты стушевался? Плясать от радости надо! Мне бы такое изобилие, ух! Я б разгулялся. Порадуй бестелесного призрака, помани ее, я хочу посмотреть, как она играет.

Призови ее к себе, только не дергаясь, а спокойно и уверено. Смотри, она следит за любым твоим движением, взглядом. Вы должны научиться понимать друг друга.

– Как ее позвать?

– Обыкновенно. Варга когда–нибудь подзывал? Вытяни вперед руку и скажи: «Ко мне!»

Одрик поднял руки, набрал побольше воздуха но от волнения голос его подвел, и он смог произнести хриплым шепотом:

– Иди…Ко мне…

Плотная пленка на поверхности вздрогнула, напряглась как тетива лука. В точке, куда только что был обращен его взгляд, заиграли радужные круги, возникла дрожь. Через мгновение Одрик понял, что эта дрожь повторяет его пульс. С каждым ударом по поверхности разбегалось радужное кольцо, и бугорок в центре этих колец поднимался, рос…. Как будто кто–то колоссальный вдыхал и вдыхал воздух. На очередном вздохе поверхность не выдержала, и перед Одриком разверзлась радужная бездна. Из жерла пульсирующего вулкана, клокоча и бушуя, стремительными потоками вырывалась многоцветная лава и заполняла все пространство. Она бурлила, кипела, покрывалась лопающимися пузырями, выбрасывающими вверх мириады радужных брызг.

Зрелище восхищало, оно завораживало безумной игрой цвета, оно притягивало, оно внушало восторг. Потом из этих клубящихся радугой туч пошел дождь, но не вниз, а вверх. Капельки на длинных нитях поднимались, тянулись к Одрику. По пути многие сливались вместе и останавливались около него в невообразимом разнообразии форм и размеров. Там были величиной и с ячменное зерно, и с лесной орех, и с яйцо болотной красавки, и с зимнее яблоко с истока Несайи, и с гариамский арбуз, и даже с голову варга. Они кружили вокруг него, переливаясь цветами и вздрагивая о его дыхания. От этого радужного мельтешения у Одрика закружилась голова….

– Она готова, готова служить тебе по первому зову. Такая роскошь и все одному тебе, парень. За какие такие заслуги? Ладно, хватит заниматься самолюбованием. Всем этим надо еще научиться пользоваться. Чего смотришь? Забирай и пошли.

– Что забирать?

– Что в руки поместиться.

Одрик заключил в ладони каплю размером с яблоко.

– Живописно у тебя получилось…. Потешил ты меня, – ученик впервые видел Учителя удовлетворенным. – А теперь обратно, только не расплескай по дороге… – И фантом потащил ученика обратно и быстро, но нежно засунул его на место в собственное тело.

Одрик инстинктивно открыл глаза. В его сложенных пригоршней ладонях переливалась всеми цветами радуги его магия.

– Мне каждый раз такие фейерверки устраивать?

– И в этот раз не обязательно было, можно было подойти и скромненько зачерпнуть у бережка. Но мне так хотелось посмотреть на нее ВСЮ!

– И все время вот так в ладонях? А если вдруг много понадобится?

– Того, что ты принес уже очень много. А когда научитесь понимать друг друга, будешь призывать ее мысленно. В принципе все и сейчас происходило мысленно, ведь ты на самом деле не пошевелил ни одним пальцем. Так, хватит трескотни, нам надо делом заниматься.

Учитель продолжил урок.

– А теперь представь себе, что это не магия, а стекло. Сделай из него зеркало.

– Как?

– А как ты со стеклом работаешь? Вот так и делай.

Одрик попробовал, большая часть магии рассыпалась мелким каплями, а остальная вылилась и осталась на траве красивой радужной лужицей. Одрик потянулся к ней, чтобы поднять, но получил по рукам от Учителя.

– Куда руки тянешь, то, что пролилось, то уже не твое. С этим по–другому работать надо. Пошел еще черпать. Не переживай, там у тебя еще много, а тренировка нужна. Пошел! – И Учитель пинком выдернул Одрика из тела и буквально кинул его вглубь самого себя. В этот раз Учитель остался снаружи, и путь до собственной магии ученику пришлось преодолевать самому. Вызывать извержение магии уже не пришлось, береговой прибой мирно и послушно сам наполнил его ладони.

Вторая горсть магии тоже вылилась на траву, и третья и десятая. Одрик уже устал считать, сколько раз он погружался внутрь себя. У него это получалось все лучше и лучше, все быстрее и быстрее, а путь до магии становился все короче. В какой–то момент, для того чтобы зачерпнуть горсть, ему даже не понадобилось настраиваться и погружаться, оказалось, что достаточно мысленно протянуть руку. А вот представить зеркало по прежнему не получалось… вместо него получались разные шарики, кубики, пузыри, бабочки, лягушки и прочее, прочее… Один раз получилась красивая рамка, а вот гладкая зеркальная поверхность все не давалась.

– Все хватит, – наконец сжалился Учитель. – Продолжим завтра. Хоть магию черпать научился, и то хорошо. Жарко уже, давай купайся и бегом домой, обедать пора. Это я могу без воды и пищи, а тебе нужно быть в форме. Я за твое здоровье отвечаю перед Хозяевами, и кто знает, перед кем еще….

Проснулась на рассвете от жуткой жажды деятельности, потихоньку выбралась из огромной кровати и побежала на пробежку. Сделала пару кругов вокруг усадьбы, по краю владений, у Одрика участок земли значительно меньше.

Когда я запыхавшаяся прибежала обратно, мой мужчина уже встал и в беспокойстве бегал по дому, и искал меня.

– Анна, ну нельзя же так, я проснулся, а тебя нет. Только твоя жилетка валяется. Ты где была?

– Твои владения осматривала… У меня есть предложение перед завтраком размяться с мечами. У тебя место для тренировок есть?

– Конечно, пойдем, покажу…

Зал для тренировок мне понравился… Большой, светлый, гладкий паркет, куча разного оружия по стенам, а в углу стоят тренировочные деревянные мечи. Полковник подходит к ним.

– Выбирай…

– Нет, дорогой, я деревяшками с тобой махать не буду. Давай устроим тренировочный поединок на интерес…

– Какой? – Сейн смотрит на меня подозрительно.