Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 86 страниц)

– Ведьмочка моя неподражаемая, я конечно и дальше могу развлекать нашу общую приятельницу, но на нас же люди смотрят, что они подумают? Для чего ты этот балаган затевала, и для чего тут я пугалом огородным прикидываюсь? – Приобнимает меня за плечи. Полковника демонстративно не замечает, и вообще ведет себя даже не как наследный принц, а уже коронованный властитель. И самое главное ему это идет, откуда же взялась эта походка, эта гордая посадка головы… Стоп! Это не он, я самой себе льщу, это же я, я его «слепила из того что было». Как бы тут не заиграться и не влюбиться как Пигмалион в свою Галатею, этого мне только не хватало. Удаляясь, бросаю на полковника прощальный взгляд, он смотрит на меня не отрываясь, у меня какое–то странное ощущение: «и больно, и приятно».

– Никак тебе девушка приглянулась, ты смотри у меня? – Грожу Одрику пальчиком. – Что–то ты вокруг нее увиваешься? Никаких желаний у тебя случайно не возникло?

– Возникло. Хочется ее накормить и спать уложить.

– Часом не к себе под бочок уложить?

– Угу, именно так. Потому, если проснется, опять накормить и снова спать уложить. Девушка, похоже, перестаралась с диетами. Я понимаю, наверно в столице мода такая, но ведь слезы наворачиваются, на нее глядя. А по осени была…., – и глубоко вздыхает. – Куда что делось?

– У девушки был тяжелый период в жизни, сплошные неприятности, болела она долго, единственного близкого человека, бабушку, недавно похоронила.

– И раз ты ее сама пригласила, нехорошо ее одну оставлять, она гость! – А ведь он прав, мне теперь с ней нянчиться.

– Пойду зверюшку нашу проведаю, как он там, – Одрик берет с подноса бокал и стремительно удаляется в сторону сада, ему хорошо, ему не надо в этих юбках путаться. Мы с Торканой тоже выходим на воздух, но куда медленнее.

А Одрик дает представление. Дракончик к нему ластиться, просит почесать за ушком. Одрик предлагает любопытным дамам погладить чешуйчатого красавца, но никто не решается. Мой прЫнц делает вид, что шепчется с драконом, и выливает в бассейн вино из бокала, но мне–то видно, что там не только вино, а еще и его мерцающее плетение.

Дракончик, хлебнувший вина начинает менять цвета, по его чешуе расплываются радужные пятна. Зрители довольны, а додж рад как ребенок, заводит разговор с Одриком, и куда–то его уводит. Краем глаза вижу, что ко мне приближается полковник, ему надо пройти мимо бассейна. Когда он оказывается в пару, к нему наклоняется дракон….Никто ничего особенного не заметил, но в магическом диапазоне я вижу, Одрик все–таки сдержал обещанье, его дракон показывает Калларингу облизанный длинным раздвоенным языком средний палец на чешуйчатой лапе, да еще подманивает им. Полковник жеста не знает, но догадывается, что неприличный, он в бешенстве. А Одрик оживленно беседуя с доджем, как будто ничего не замечает. Полковник обращается к нему, с металлом в голосе, но в рамках протокола, Одрик не реагирует. Полковник в ярости выходит за рамки протокола. Одрик удивленно оглядывается по сторонам, поднимает в ответ полковнику одну бровь, как будто первый раз в жизни его лицезрит. Откланивается дожду:

– Прошу простить меня, Ваше Сиятельство. Отвлекают…

И оборачивается к полковнику, медленно приближается к нему, слегка улыбаясь одной стороной рта. Между тем, оба оказываются близ бассейна, из которого клубиться пар.

– Что ты себе позволяешь, гаденыш!

– Досточтимый сейн, у Вас какие–то проблемы? Я могу Вам помочь? – А в голосе издевательская снисходительность.

Ревность не дает Калларингу дышать, уязвленное самолюбие лишает рассудка. Его пальцы уже давно стискивали рукоять меча, и клинок извлекается на свет. Все зеваки шарахаются в стороны, но не уходят, какое представление! Одрик с места не двигается. Перед нацеленным на него дрожащим острием он скидывает с плеч ненавистный ему камзол, отшвыривает его на траву, и жилет тоже, остается только в рубахе. Я сначала не поняла, зачем он это сделал, а потом увидела: белый против черного, блондин против брюнета, кареглазый против синеглазого…. Одрик расстегивает ворот и разводит руки в стороны, он весь открыт, он демонстративно не собирается защищаться. Стоит и улыбается, на нем и магической защиты нет.

– Ну, давай! Чего ты ждешь?

Полковник делает шаг навстречу, самое поразительное, что Одрик тоже. Жало клинка касается шеи мага слева, там, где сонная артерия. Что же они творят! Стоит кому–то из них покачнуться, стоит мечу дрогнуть, и у меня останутся считанные секунды для кровоостанавливающего плетения, я ведь могу не успеть. Я боюсь за одного, но мне жалко и другого. Сцепились взглядами, ничего вокруг не видят, кроме соперника. Кто первый глаза отпустит, тот и проиграл, но из них никто не уступит, это они внешне разные, в внутри очень даже одинаковые, я в этом окончательно убедилась.

– Анна, ты только посмотри на него! Это невероятно…! – О чем этот страстный шепот Торканы? Я слежу за ее восторженным взором, и в магическом диапазоне вижу: Одрик в окружении своих бесцветных нитей, не совсем бесцветных, в них вспыхивают и пробегают огоньки, ну фейерверк праздничный! И нитей неимоверное множество, они скручиваются в жгуты, тянуться в разные стороны, как осьминог о ста щупальцах. Да чего ему защиту плести, он без плетений, просто голой силой прибьет кого угодно. Когда же он к источнику силы подключался, да так, что я не заметила? И вот эта сила сейчас самая опасная, не сможет ее Одрик удержать – и поминай, как звали, разнесет несчастный садик так, что и Гаарху не снилось.

– Давай же, не тяни! Смелее! – Совсем мой жених с дуба рухнул, ну или с кедра, неважно. Не хватало еще, чтоб они друг друга поубивали. И останусь я одна, одинокая горемычная девушка…хнык!

Судорожно прикидываю, что я могу сделать, как растащить этих двух друзей – не разлей вода. А почему собственно не разлей? Холодной или горячей? Лучше холодной, пусть остынут!

Из бассейна вылетает шар и между Калларингом и Одриком взрывается водяная бомба, отбрасывая их в разные стороны. Одрика отшвыривает на траву, Калларинг делает шаг назад, оступается и падает в бассейн. Водичка в бассейне горячая, но не слишком, ничего пар костей не ломит. Одрик тут же вскакивает, но его пошатывает и он садится на бортик бассейна, делает вид, что споласкивает руки. На самом деле у него «перегрев», он просто сбрасывает в воду чрезмерную силу, сейчас его лучше не трогать. К Калларингу подходит додж, подает руку, помогает полковнику выбраться из бассейна, и они быстро уходят вглубь резиденции. Видать судьба такая у полковника, выходить из этого садика мокрым.

Около сидящего Одрика нарисовался какой–то нафуфыренный красавчик. Да это сейн Дьо–Дален!

– Сейн Одиринг, полковник Вас все–таки задел, у Вас кровь на подбородке.

– Ничего, это ерунда, я сам оцарапался.

– Позвольте, я Вам помогу, – достает свой носовой платок, на котором столько парфюма, что даже у меня запершило в горле. Одрик уклоняется от его настырно тянущейся руки.

– Право же не стоит, Снорринг, не утруждайтесь. Ни к чему это.

– Теперь видимо будет назначена дуэль?

– С чего Вы взяли?

– Сейн Одиринг, Вам же нанесено оскорбление. Это нельзя так оставлять! Я готов предложить Вам свои услуги секунданта.

– А с чего ВЫ решили, что я впредь собираюсь развлекать публику и лично Вас? Вполне достаточно сегодняшнего представления.

– Так Вы что, испугались?

– Снорринг, а не продолжить ли Вам вашу прогулку?

– Нет, Вы ответьте, почему не хотите? Испугались?

Одрик стирает с подбородка кровь, какие–то несчастные три капли и стряхивает в воду. Дракончик, все еще качающийся в клубах пара, вздрагивает, поднимает дыбом свой спинной плавник и распахивает клыкастую пасть над головой Снорринга. Он взвизгивает, закрывается руками и спасается бегством через все газоны и цветники на потеху присутствующей публике. Ничего не скажешь, вечер удался. Да еще такая комичная финальная сцена, все покатываются со смеху. Одрик вроде тоже смеется, так подрагивают его плечи. Подхожу к нему, трогаю за плечо… его смех просто для отвода глаз, на самом деле, это нервная истерика….

Я подобрала его брошенные вещички, вечно за мальчишками все убирать надо, и заставила одеться. Облачается с гримасой каторжника.

– Нам пора уходить, с Торканой не хочешь попрощаться?

– Может, ты ее проводишь, а я пешком дойду?

– Нет, мы должны сегодня уйти вместе.

– Ну ладно…, – говорит о чем–то Торканой, явно дольше, чем простое прощание, даже пытается улыбаться. Возвращается без всякого выражения на лице, движения машинальны. Молча идем, молча сидим всю дорогу в паланкине.

– Одрик, а когда ты успел… – он отмахивается, не подняв глаз, давая понять, что к беседе не расположен. Уже поднявшись на второй этаж трактира, еще раз пытаюсь установить контакт:

– Одрик, может быть…

– Нет, не может! Я устал, оставьте меня все в покое… Ты хотела, чтоб я твоих женихов разогнал – ну, я разогнал. Больше ни один в здравом уме не сунется, а сумасшедшим жениться нельзя, во всяком случае, у нас в Караваче. Остальные свои пожелания оставь на завтра. Все, нет меня!

И захлопывает за собой дверь. Все ясно, клиента не больше кантовать. Будь по твоему, женишок, сказано завтра – значит завтра.

На рассвете в мою комнату кто–то тихо поскребся… Мара подняла голову, но тревогу поднимать не стала. Пришлось вставать и идти открывать дверь, явился мой шпион. Просочился в комнату, но на меня глаза не поднимает. Ах, да, я ж почти не одета, только короткая рубашка на голое тело, но ничего, это я сейчас исправлю.

– Докладывай, – а сама пока одеваюсь, уже почти рассвело и пора вставать, хотя не хочется, просто – ужас.

– Утром ездила на извозчике по адресу Моховый переулок, дом с двумя бронзовыми гварричами у входа. Была там недолго, потом ходила по магазинам, мы замучились за ней следить, но почти ничего не купила. Обедала в ресторане гостиницы, вечером ходила в этот … дом… там еще представления дают…

– Театр?

– Ну да, потом одна ужинала в каком–то ресторане, забыл название…

– Не важно…

– И до утра из номера не выходила. Все. С вас шесть серебрушек…

– Держи… Вот еще две, если расскажешь, кто живет в доме, куда она утром ходила.

– Дык, это там маг живет, мрачный такой, все в черной одежде ходит…

– Темноволосый, носатый и худой?

– Да.

– Держи, внимательно за ней следите. Думаю, что на днях, она ночью куда–нибудь обязательно отправится, не упустите.

«Мара, пошли, пробежимся по холодку…»

«Ну, пошли…» Тянется, сперва одну ножку, потом другую и вертит остатками хвоста.

Хорошо пробежались, я повторила маршрут Одрика на восточную окраину Каравача, искупалась в протоке. Вода – холоднючая, жуть берет, заодно пробежалась по Моховому переулку. Поводочек, то я с коллеги полковнику передала, а меточку оставила. И она показывает, что маг дома, а у дома два бронзовых гваррича сидят. Значит это к нему мамочка ходила… Никак начала дочурку искать, долго же она о ней не вспоминала, пусть ищет, главное с ней близко не столкнуться, случайно.

Пошла в зал, знакомого орка там не было, но я долго тренировалась, с теми наемниками, что там были. Хорошо! Можно сегодня отдохнуть от дел, стройка, слава богам, завершена, надо только в канцелярию зайти, чек получить, с гномами рассчитаться. Заказов на холод больше пока нет, местные маги видимо решили мне конкуренцию составить. Ну, и ничего страшного, сливки я сняла, а с остальным пусть работают, а я отдохну. У меня с собой книжки есть, почитать надо, в библиотеку сходить. В театрах местных я еще не была, в общем, планов громадье. Деньги есть, можно до конца ярмарки не работать, а отдыхать. На особые транжирства средств не хватит, но … а чего транжирить–то? Чего тут можно такого купить, чего у меня нет? Вот подарок моему женишку купить надо, только непонятно – что купить? У него же все есть! А чего, нет, то я не куплю, жаба задушит.

Вот чего мальчишке надо, и чего у него нет – оружия приличного у него нет, а оружие ему по статусу положено. Он, правда, с ним толком обращаться не умеет, но это дело наживное, будет тренироваться, и, глядишь, научится. Купить ему меч по руке и по душе – вот это подарок. Вопрос, как купить, подобрать, если после вчерашнего визита в магазины, его в лавки больше ни под каким видом не заманишь?

– Джург, давай завтрак. Какие новости в городе?

– А вы что будете на завтрак? И какие новости вас интересуют?

– Кашка молочная есть? А новости – все, там разберемся…

– Кашки нет, но щас сделаю… А новости… говорят полковник Калларинг из–за жары совсем слег, чуть удар у его случился.

– Ага! Эк, его приложило! – Полковника немного жаль, но сам виноват, нечего всяким подавальщицам по юбки лазить. – Жених мой еще не спускался?

– Не, спит еще…

– Ну, пусть спит… пока я не позавтракаю.

А сейн Дьо–Магро действительно слег, как сказали бы с «гипертоническим кризом». Утром он попытался встать с кровати и как всегда пойти на службу, но перед глазами все поплыло и закачалось, а во рту появился мерзкий вкус чего–то тухлого, стало мутить. Упрямый полковник предпринял еще одну более решительную попытку, принять вертикальное положение, но она закончилась падением на пол с большим грохотом. На шум прибежал денщик, он помог полковнику улечься обратно на кровать и вызвал лекаря и ассу Тадиринга.

Полковник лежал на кровати с закрытыми глазами, если он их открывал, то видел не потолок своей спальни, а мельтешение разноцветных кругов и искр, и все это кружилось и кружилось, и кружилось…

Тут на его лоб легло что–то холодное… Сейн чуть–чуть приоткрыл один глаз. Сквозь мельтешение кругов и искр мелькнула огненная девичья головка. Полковник застонал.

«Ну за что, за что она со мной так?!?» и опять застонал… Нагревшийся компресс на его голове сменился на холодный, на губах почувствовался легкий освещающий вкус, тошнота стала уходить.

– Так, что у нас тут?

– Вот, господин лекарь …

Городской маг–лекарь пощупал пульс на руке полковника, оттянул веко и посмотрел глаза.

– Откройте рот. – Полковник покорно выполнил требование лекаря. – Вот, давайте ему каждый час по четыре капли в ложку с водой, пока головокружение не пройдет. – Лекарь поставил на прикроватный столик склянку с какой–то настойкой. – А вот за этим… – лекарь написал, что–то на бумажке, – сходите в аптеку, принимать, как пройдет кризис не меньше недели. А пока – постельный режим. Компрессы холодные, тоже продолжайте, это вы правильно, но не переусердствуйте…, а, то простудиться в такую жару, это можно очень даже легко. Если вдруг, будет хуже, то вызывайте меня, но я думаю, что все скоро пройдет. Когда подниматься начнет, ему бы хорошо в лес уехать, на илларью ферму, совсем загнал себя человек, не железный все–таки…. А сейчас тишина, покой, желательно свежий воздух. Пища естественно легкая, ничего жирного, острого, соленого.

Лекарь бесшумно удалился, а на голове полковника опять сменился компресс.

– Сейн, откройте ротик… Вот так, глотайте… вот и хорошо. – Сейн покорно проглотил остро пахнущее травами лекарство.

Возле его кровати сидела Кайте поила его из ложечки лекарством и меняла компрессы. А сейн лежал с закрытыми глазами и представлял на ее месте совсем другую женщину.

– Одрик, просыпайся… Завтрак, уже давно закончился, обед скоро. С днем рождения тебя! Давай просыпайся! – Не хочет, мычит, натягивает на голову одеяло. – Мара буди его!

– Как?

– Как, как… нежно!

– А, это я могу… – Мара запрыгивает кровать, откапывает Одрика и умывает, путем облизывания.

– Уйди, не надо больше, я уже проснулся.

– Вот и ладушки. – Юноша уже сидит на кровати, но вставать не торопится, потому как, под одеялом на нем ничего нет. Скинул с себя вчера ненавистную официальную одежку и так в кровать и завалился.

– Ты не торопись, трактир, слава богам, не горит. Что ты хочешь получить в свой день рождения? – Задумался, но как–то вяло, без азарта.

– Мне бы дождичек…

– Вот пожелание истинного каравачца – дождичек ему. А о других ты подумал? После такой жары маленький дождичек не получится, будет ливень. Все поле, на котором ярмарка, развезет, кругом будут лужи и грязь, товары у торговцев промокнут, все ж под открытым небом лежит. Жара, может и спадет, но ненадолго, а потом будет только хуже, из–за влажности. И у меня нет разрешения на вмешательство в погоду. А если поймают? А ему все бы развлечься! Придумай что другое…

– А мне ничего не надо, у меня все есть.

– Приятно слышать: «У меня все есть. " Одрик, тогда сделай–ка мне сон.

– Сон?!?

– Да, сон, ты же в этом деле профессионал… Давай делай, не ломайся.

– А куда его положить?

– Об этом не думай, сосуд, найдется, ты делай…

– А на какую тему?

– Мне нужно, чтобы ты в него вложил СВОИ МЕЧТЫ о мече.

– Чего вложил?

– Мечты о мече … Представь себе как ты держишь его в руке, как удобна и привычна его рукоять, и его тяжесть в твоей руке. Представь, как ты с ним в руках защищаешь от разбойников любимую девушку, как он сверкает на солнце, как бьют тебя по ноге при ходьбе его ножны. Вы друзья, вы уже много лет вместе. Представь себе тренировку с ним на рассвете, быстрые отточенные годами движения и ощущение защищенности… Чем подробнее представишь, тем лучше будет подарок.

Одрик, завороженный моими словами, плетет чего–то.

– Ну, получилось?

– Ага.

– Давай сюда… Мара глотай. – Мара распахивает пасть, наподобие, как открывается огромный, зубастый и слюнявый кошелек с бездонным розовым нутром, и сон проваливается, куда–то вглубь… – Ты где собираешься свой день рождения отмечать?

– Да там, на ярмарке балаганчик у пивного ресторана сняли, там менестрели, воздух свежий, пиво… Площадка для танцев, и музыка до утра.

– Понятно, найду…, – и я отправляюсь на поиски подарка, да и дела разные в городе есть.

– Ну, кто тут у нас в постели валяется, вместо того, чтобы выполнять свои должностные обязанности? – С этими словами и веселой улыбкой в спальню сейна Дьо–Магро ворвался асса Тадиринг. Сейн в ответ на такое приветствие застонал, от громкого и жизнерадостного голоса друга у него опять разболелась голова.

– Тише, асса Тадиринг, пожалуйста, тише. От громких звуков ему становится хуже. – Кайте заботливо сменила на голове полковника очередной компресс.

– Кайте, девочка моя, у тебя дела какие–нибудь есть?

– Конечно, льда принести для компрессов надо и в аптеку сбегать, лекарь рецепт оставил…

– Вот давай, беги, а я уж с ним посижу.

Кайте посмотрела на часы…

– Тогда я сперва сейну лекарство дам, а потом пойду, к следующему приему вернусь. Компрессы меняйте … – Она накапала в ложечку с водой капли из флакончика и заботливо скормила лекарство ни на что не реагирующему сейну.

– Успокойся, беги, я все сделаю.

– Я на вас, асса Тадиринг, надеюсь, поменьше о работе, ладно?

– Беги, беги… – И Кайте неслышно упорхнула…

Асса Тадиринг уселся на место Кайте, сейн открыл один глаз и покосился на друга, закрыл глаз и застонал. Асса Тадиринг принюхался к лекарству, которое Кайте давала полковнику, хороший сбор, а вот сам полковник, такого одобрения у него не вызвал.

– Ну, и долго ты собираешься тут лежать?

– Не трогай меня, дай мне умереть спокойно, она выбрала этого мальчишку… У меня нет надежды ни на что… я не вижу смысла дальше жить.

– О, как все запущено… Оглашение, как ты знаешь, ни к чему не обязывает, к тому же такое, без назначенной даты.

– Они выбрала его, он живет с ней в трактире, где мы встречались… она совсем меня знать не хочет… Они шептались, обнимались… А этот малолетка, ты бы видел, что он со мной сотворил! И он теперь герой, а я….

– Да, я как всегда в курсе, содержание можешь не пересказывать.

– Я не понимаю, что я ему сделал? Почему он меня так ненавидит? Ведь я всегда с ним… получается змееныша на груди пригрел…Я этого не вынесу… Я себя чувствую совсем старым…

– Ну–ка, отставить истерику! Черный офицер называется, разнылся как ребенок. И из–за чего, из–за взбалмошной девицы, она чудит, а он уже помирать собрался. Позор! Старый он, видите ли, да у тебя кризис среднего возраста всего–навсего!

– Тадиринг, пожалуйста, тише. А то мне каждое твое слово как удар боевой палицей по шлему.

– И мне кажется, что все не совсем так, как ты себе напридумывал.

– Ты это чтобы меня упокоить, или тебе что–то известно?

– Естественно мне известно. Живет, то он сейчас в том же трактире, но спит в отдельной комнате, это я точно знаю. А сделать оглашение ей посоветовал мэтр Киано, хозяин «Огней Несайи», он мне сам об этом рассказал. Девушку уж очень достали наши сейны со своими предложениями, вот он ей и посоветовал. А оглашение с мальчишкой ее ни к чему не обязывает, и он ни на чем настаивать не будет, удобно. Так что ты зря тут себе всякого насочинял, и ром вчера, после приема зря пил. Вот неумеренный прием этого напитка, вкупе с жарой, тебя точно доведут до встречи с Двуликой.

Асса Тадиринг поменял компресс на лбу полковника. Тот открыл глаза и посмотрел на друга уже более осмысленно.

– Ты уверен, что они живут в разных комнатах?

– Уверен, уверен. Я сам лично все узнал у орка, а он в своем заведении всех клопов в лицо знает, и даже в каком номере и сколько раз какого постояльца они за ночь кусают.

Сейн оживился еще больше…

– А оглашение, оно точно было для … отваживания наших… неугомонных?

– Точно, точно… У меня такое ощущение, что нам всем показывают какое–то представление. Только успокойся и прекрати пить ром в таких количествах. Ты же сам рассказывал, как вы друг на друга смотрели, что она против тебя ничего не имеет… Что ты ей все еще нравишься… и надеялся, что не все потерянно.

– Но тогда еще не было слухов обо мне и Кайте…

– Да, может она тебя потому так и мучает, что поверила этим слухам?

– Как? Что же мне теперь, оправдываться?

– Не вздумай оправдываться, будет только хуже. Вот сам подумай, если ее эта история задевает, и она ревнует, значит, как раз ты ей не безразличен. Если асса девушка умная, в чем я не сомневаюсь, она скоро сама во всем разберется. Подожди немного, делами займись, здоровьем. Договорись с доджем о ваннах в вонючей водичке в бассейне. Да–да, именно в том самом бассейне, думаю, что в обществе будет резонанс. И хочу тебя уверить, что минеральные ванны весьма полезны, чудодейственная водичка, особенно та, что с запахом тухлых яиц. Продолжай посылать ей цветы… и всячески показывай, что ты не нее не злишься, что ты выше всяких предрассудков и условностей. И, заклинаю тебя всеми Богами, не пей столько рома!

– Ты думаешь, у меня еще есть шанс?

– Есть, есть… Если ты своими переживаниями, раньше времени до встречи с Двуликой не доведешь… А сейчас спи… Сон он лечит.

И асса Тадиринг одним привычным движением погрузил друга в лечебный сон.

– Мара, ищи.

– Чего искать–то?

– Меч из мечты нашего юноши ищи. – Глубокомысленно чешет за ухом.

– Как искать–то?

– Ты мне голову не дури, носом ищи, носом. По запаху мечты. Кто из нас собака? Я или ты?

– Собака? Ах, ну да, конечно … – Куда–то пошла и делает вид, что ищет… – А что будем делать, если его мечты в Караваче нет?

– Тогда найди то, что больше всего подойдет под то, что он там придумал.

Долго ходим по ярмарке, по городу. Пока ходим дела надо сделать.

Зашла по дороге в канцелярию ратуши. Секретарь меня помнит, и обещание про сделать аквариум из канцелярии, видимо тоже, потому как чек уже готов, подписан и торжественно мне вручен. Проверяю наличие всех подписей, вроде все на месте и сумма радует, даже если учесть, что чуток придется отдать Одрику за мозаику, а еще четыре пятых положено отдать гномам, они меня в переулке дожидаются, поди уже устали ждать. Но все равно сумма получается приличная. Гномы чеков не любят и я, кстати, тоже, поэтому иду в банк за наличными. По чеку из канцелярии деньги выдают быстро, только все время, что их пересчитывают, уговаривают открыть у них счет. Дудки! У меня вон банк ходячий за мной ходит. Теперь в переулочек – с гномами рассчитаться.

Гномы всей бригадой сидят в тени забора резиденции и скучают. Они захватили с собой бочонок с пивом, но оно уже кончилось.

– Принесли?

– Конечно, макхи Кнапи, вот, вся сумма, и даже чуть–чуть больше, премия, так сказать… А вы сейчас к себе в горы?

– Нет, нас еще наняли, еще один бассейн построить. И еще маг, который дракона мозаичного делал, дом строить собрался и тоже нас нанял.

– Если помощь магическая при строительстве бассейна понадобится, заходите. Я живу в трактире Джурга, на ярмарке найдете.

Гном чешет в бороде… Во время строительства, о гидроизоляции постройки голова у меня болела, а теперь он сообразил, что придется или обойтись своими силами или придется делиться. Пусть подумает, ему полезно, а мне еще подарок искать надо.

Кайте торопливо шла к площади, в ту аптеку, которую рекомендовал лекарь. Она много дней не выходила из усадьбы Дьо–Магро и, честно говоря, не собиралась, если бы не такая острая необходимость. Дом Дьо–Магро казался ей крепостью, защитившей от всех обрушившихся на нее напастей, а его хозяин сказочным всемогущим правителем, просто полубогом, добрым и справедливым, от одного взгляда которого разбегаются все враги. И сейчас она сама себе сочиняла сказку и как бы играла в нее, не наигравшись в своем несладком детстве. Ей казалось, что она не просто идет в аптеку, а что она должна добыть чудодейственное средство, которое избавит правителя ее сказочной страны от проклятия, насланного злым колдуном. Бедная девушка, если бы она знала, кому досталась роль злого колдуна в ее сказке.

Кайте получила лекарство в аптеке и зашла на кухню охотничьего ресторана, где посудомойкой работала ее подружка, там можно было раздобыть льда. Лед не продавался на ярмарке, он бы не выстоял под солнцем и часа, его ночью доставляли по договоренности хозяевам, устроившим ледники у себя в погребах. Подружка с интересом выслушала о болезни полковника, поохала в ответ, а потом, голосом каким обычно выдаются государственные секреты, сообщила Кайте:

– А ты знаешь, Одрика какая–то приезжая ведьма загребла, как мы тебя и предупреждали. Они были они здесь, но я не видела, не выходила… Вчера у них оглашение было, об этом весь город говорит.

Кайте присела на топчан, пожаловалась на духоту и попросила воды. Этого времени ей хватило, чтобы прийти в себя, за свою недолгую жизнь Кайте кое–чему научилась, но лучше всего она научилась молчать и прятать слезы. Так в сказке бедной девочки появилась злая колдунья. Она хотела выйти, как и зашла, через задний двор, но там мясник начал свое кровавое дело, в общем привычное для девушки из трактира, но сейчас ее замутило от вида этой картины. Подружка кивнула ей в сторону парадного входа, дескать, ничего страшного, посетителей в это время еще мало…

Она не сразу узнала Одрика уже не в лесном, диком и заросшем виде, а состригшего крашеные патлы, отмытого от копоти гномьей кузницы и одетого по его средствам, как настоящий сейн. Высоченные, терракотового, самого модного сейчас, цвета, сапоги не болтались в голенищах, а были точно подогнаны. Такого же цвета брюки наверняка были сшиты на заказ, распахнутая короткая куртка–болеро была одета скорее для вида, и не скрывала ослепительно белую рубаху с кружевами, по последней моде. И у Кайте оборвалось сердце, она уже ни на что не претендовала, но … просто в ее сказке был зачарованный принц и сегодня у него день рождения.

Одрик, подав огненной красотке руку, поднимался с ней по ступеням крыльца, при этом увлеченно ей что–то рассказывая. Да, это она и есть, заезжая магиня в дорогущем красном облегающем костюме и на таких каблуках, на каких Кайте и двух шагов ступить не смогла бы. Высокие каблуки делали магиню выше и изящнее. Кайте показалась самой себе маленькой и беззащитной. Она всего на мгновение встретилась взглядом с Одриком, в его глазах не было прежней свободы и безудержного восторга, появилась горечь и какая–то обреченность.

«Действительно зачарован…». Кайте стало не по себе, она вскинула руки, заслонила лицо, как от удара, и опрометью бросилась подальше от него, от злой колдуньи, от всех этих суетящихся людей. Она должна была укрыться от жестокого несправедливого мира за спасительными стенами усадьбы Дьо–Марго и спасти свое сокровище, свою надежду, защитить маленькое сердечко бившееся где–то у нее глубоко внутри.

Одрик смотрел прямо перед собой и, казалось, не дышал, он застыл. Торкана была совершенно растеряна, что случилось с ее спутником….

Вчера Одрик пригласил ее на день рождения, и даже зашел за ней, ведь она еще не знает города. Все складывалось как нельзя лучше, Торкана и задание по слежке за объектом выполняла, и время приятно проводила. Почему бы не развлечься в «рабочее» время с таким приятным молодым человеком? К тому же он с радостью был готов показать любимый город. Например, завтрак не столичный, а местный, и достопримечательностью здесь выступало илларье молоко.

– Тебе, кстати, очень полезно будет.

– Хорошо, полагаюсь на твой вкус, – ответила Торкана, и как–то легко они перешли на «ты».

Они шли по утренним улицам, Одрик рассказывал одну историю за другой, и перспектива проживания в Караваче в течение двух лет уже не казалась Торкане такой унылой. Но когда они поднялись на крыльцо «Лесных секретов» перед ними неожиданно показалась девушка, какая–то горничная, бледная в простеньком платьице, но миленькая и с чудной красоты косами. Она взглянула на Одрика, и Торкана почувствовала, как вздрогнула его рука. Он встал как вкопанный, весь его утренний задор улетучился в мгновение ока. И не понятно, чтобы делала Торкана, если бы перед ними не распахнул двери сам хозяин заведения и не втащил их внутрь, стеля под ноги приветственные славословия.

– Чего изволите? Опять «полрюмочки сверху»?

– Да…. Вернее нет! – тут Одрик вышел из ступора. – Девушке что–либо из илларьего молока, а мне, пожалуй, двойную рюмочку и отдельно, ну и чего–нибудь.

– Сейн…

– Я же просил – «асса»!

– Прошу извинить меня… Асса Одиринг, а у нас уже есть полуночница(86), и даже наливочка из нее.

– Это замечательно, несите!

– Двойную?

– Двойную. А девушке молочный коктейль с полуночницей, – мэтр Зиммер удалился.

– С чем ты сказал, с полуночницей?

– Да! – Одрик заметно оживился, – Это такая…ТАКАЯ ягода. У нас она тоже есть, но мелкая и кислая, чуть красноватая. А вот за хребтом, на Ничейных землях, вот там растет другая: крупная, сочная, сладкая, теплая и очень темная.

Подошел официант, поставил перед Торканой высокий бокал с молочным коктейлем, рюмочку и «чего–нибудь» перед Одриком и вазочку спелой полуночницы. Торкана в взяла ягодку, темную и упругую.

– Видишь, она не черная, а …, она как …, – Одрик искал красочное сравнение с южной ягодой.

– Как твои глаза, – неожиданно вырвалось у Торканы.