Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 86 страниц)

Я лихо залезла на стол, и попросила жестом подвести транспортное средство поближе. Меня сразу поняли. Со стола я уже кое–как уселась во второе седло и ухватилась за удобную ручку, что торчит позади первого седла. И тут возникла одна проблема – Марка. Судя по всему, эти тварюги на своих шести ногах бегают очень быстро, Марка за ними ну ни как не успеет. На короткой дистанции, метров 500, она от них не отстанет, а дальше? И вот тут челюсть у меня еще раз выпала. Моя любимая собачка запрыгнула, сперва на чурбачок, потом на стол, ну а со стола без долгих колебаний прыгнула на круп к шестиногу, позади меня, тот аж присел. То, что она может так прыгать, я всегда знала, французские бульдожки они все прыгучие, но чтоб так и без команды… Пришлось мне извернуться и взять мою любимицу на руки. Какие при этом стали лица у моих сопровождающих! Ну, понимаю, французики они по внешности оригинальные, страшненькие, как говорила моя мама – «страшно красивые». Но пугаться–то так зачем, что они собак никогда не видели. Как оказалось потом, действительно – никогда не видели, особенно таких.

А дальше начался кошмар под названием – езда на шестиноге по пересеченной местности. Я и на лошади–то никогда не ездила, а тут это… Хотя, если честно, я думала, что будет намного хуже. Сидеть в широком седле, держась за специальную ручку, оказалось очень удобно. Мое новое тело раньше, видимо, много и часто ездило на таком звере. Поэтому когда я перестала задумываться о том, как сесть, и от большого количества выпитого впала в прострацию, то дело пошло намного лучше. Марка, приученная ездить в машине у меня на коленях, тоже сидела тихо, только крутила головой по сторонам.

Зеленая долина, с петляющим по ней ручейком, скоро кончилась. Горы остались позади, ручей закончился грязным, заросшим камышом болотцем, и впереди до горизонта раскинулась пустыня. Вдалеке стали виднелись барханы. Караван, с Зитой во главе, повернул и направился куда–то налево на север вдоль гор по самой кромке пустыни. Горы были очень высокими, снежные вершины терялись в облаках. Шестиногие животные явно обрадовались простору и припустили вперед с еще большей скоростью. Время от времени горы немного раздвигались и между ними зеленели чахлые рощи. В остальных местах горы обрывались в песок, как в море, где вместо воды волны песчаных барханов. Солнце поднималось все выше, зной все усиливался. Стало очень жарко. В самый зной остановились на короткий привал в одном из ущелий с тонким ручейком и чахлой растительностью. Напились воды и напоили шестиногих, я слезать со своего места отказалась наотрез. Как бы я потом на него залезла без стола? Пришлось мужику, что сидел впереди меня приносить мне воду в кружке, Марку я из нее же напоила и намочила ей голову и грудь. Почти сразу двинулись дальше. На привале я умудрилась снять куртку и намотать на голову какую–то тряпку из рюкзака, дальше ехать стало веселее.

Так ехали до самого вечера. И только когда уже совсем стемнело, и на небе появились первые звезды, подъехали к большому широкому ущелью, перешли вброд очередной ручей и подъехали к усадьбе.

Звездное небо – было совершенно незнакомое, полное больших разноцветных звезд и особенно два серпика молодых лун – поразили меня больше всего остального. После зрелища двух лун и огромных звезд, большой трехэтажный дом уже не произвел на меня впечатления. Больше всего бросилось в глаза отсутствие окон на первом этаже, а на втором и третьем этажах окна больше походили на бойницы, узкие и длинные. Вплотную к дому пристроены несколько строений непонятного назначения, и тоже без окон на первом этаже. Пока я рассматривала дом и окрестности, Зита куда–то исчезла.

Тут возникла очередная сложность: как слезть с этого средства передвижения не выпуская из рук собаки? Просто сбросить ее на землю нельзя, высоко. А уговорить кого–либо взять собачку на руки у меня не получилось. Стоило мне предложить одному из мужиков подержать собачку, как он впал в состояние паники и начал вопить, что я смерти его хочу, и он ни за что не возьмет это чудовище руками, потому что его немедленно съедят. Я в свою очередь тоже начала вопить, что я тогда останусь тут навечно сидеть, и они об этом еще сильно пожалеют. Это произвело на них впечатление, мужики посовещались, и стали уговаривать шестинога лечь. После долгих уговоров, животное согласилось, и я, наконец, смогла спуститься на землю, предварительно опустив вниз Марыську.

Разминая ноги я подошла к морде лежащего шестинога, на котором ехала всю дорогу. Удивляться я, наверное, уже устала. Оказалось, что привычной уздечки на нем нет, да и не вставить ее в такой рот. Пасть шестинога скорее напоминала рот стрекозы, только очень большой стрекозы. Поводья крепились к ушам зверя и сейчас болтались на нем как длинные сережки. Глаза зверя были закрыты белесой пленкой, слезились и выглядели жалкими и больными. Зверь был абсолютно слеп. Теперь было понятно, почему он не испугался собаки, он ее просто не видел. Мне стало невыносимо жалко страдающее животное и захотелось ему помочь. Не зная, как это сделать, я погладила его по голове, провела рукой над глазами и почесала за ушком. Зверь чутко среагировал на ласку и потянулся мордой к моей руке. Не имея угощения, я просто еще раз погладила зверя по морде и над глазами, и пошла искать Марку и кухню.

Мара нашлась сама, а кухню я отыскала по запаху. Это оказалась одна из пристроек к дому. Я вошла внутрь и погрузилась в океан запахов приготовленной еды и разных приправ. Большая печь с плитой и кастрюльками на ней, стол, склянки с приправами, какие–то механизмы вроде большой мясорубки, закопченный потолок и светящиеся шары дневного света. В глубине кухни я увидела миловидную женщину лет сорока с пышными, но не расплывшимися формами. Не долго думая, я спросила у нее есть ли на кухне потроха, покормить мою собачку. Кухарка побледнела как мел. Было видно, что еще чуть–чуть, и она потеряет сознание. Что такого страшного я спросила? В кухню вошел мужик, нормальный, человеческий и стал униженно просить, чтобы я перестала пугать его жену и что, вообще мне здесь надо… Я стала опять объяснять, что мне бы собачку покормить, лучше бы потрохами, печенкой, сердцем или, лучше всего, рубцом. Тут мужик посмотрел на собачку и ему тоже поплохело. И заплетающимся языком он поинтересовался, из кого мне нужны эти органы? Тут я в свою очередь встала в ступор, откуда я знаю, есть ли здесь коровы или куры и как они называются. Спасла сообразительность.

– Мне нужны потроха от того, что вы приготовили на ужин. Вы же готовили мясные блюда?

Мужик сразу повеселел, к его жене тоже вернулся румянец. Лопоча что–то вроде: завсегда пожалуйста и они, дескать, всегда готовы услужить господам, он притащил большую миску с разными не очень хорошо пахнущими субпродуктами. Я тоже повеселела и потребовала себе две миски, нож, для разделки мяса, и дощечку, на чем порезать. Все было доставлено в кратчайшие сроки. В одну из мисок я налила воды и дала напиться животному, а во вторую щедрой рукой порезала каких–то непонятного вида потрохов. Какая разница чьи они, потроха и есть потроха, правда, совсем не понятные органы я старалась в миску не класть. Марка сидела внизу и умильными глазами наблюдала за приготовлениями, и очень обрадовалась, что это все для нее. Я едва успела вымыть руки, как миска оказалась пустой, собака посмотрела на меня с благодарностью и сыто рыгнула. Хозяева кухни наблюдали за всем этим представлением с не понятным для меня выражением лиц. Там была дикая смесь ужаса, облегчения и уважения.

Тут на кухню ворвался мальчишка лет десяти–двенадцати с воплем, что хозяйка потеряла гостью. Увидев меня, он сообщил:

– Асса(4) Зита, велела передать, что ужин через полчаса. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Сейчас придет Малика и поможет вам переодеться к ужину.

Наличие комнаты, возможность переодеться и умыться меня несказанно обрадовали, и я быстрым шагом отправилась за шустрым мальчишкой, тащившим мой рюкзак, Мара, естественно, потрусила за мной. Через широкие, распахивающиеся в две стороны двери прошли из кухни в большой холл, с широкой лестницей наверх и парадной люстрой с хрустальными подвесками. По стенам несколько бра с подвесками в пару к люстре с едва светящимися шарами–лампочками. Я тормознулась рассматривая обстановку. Красиво… Обстановка холла походила на то как в кино изображают средневековые замки, только камина и доспехов рыцарей нет, а так антураж тот же. Бело–черные плиты пола, вешалки с плащами и стойка с зонтами у парадной двери, диван и пара кресел. Мой провожатый уже озабоченно оглядывался с лестницы, и пришлось отложить рассмотрение на более позднее время.

Комната, выделенная мне, располагалась на втором этаже. Мальчишка открыл мне дверь и побежал по своим делам. Большая комната… кровать, ширма, стены до потолка обшиты деревянными панелями два стрельчатых окна. У окон большой письменный стол, пара стульев и кресло. Камина тоже нет… Рядом с кроватью дверка в удобства. Стены дикого камня, туалет типа как куда поставить ноги и дырка в полу, но есть водопровод, краны похожи на вентили самовара, принцип тот же. Под потолком уже знакомые шары с дневным светом. Еще одна ширма за ней ванна размером с небольшой бассейн уже полный горячей воды. Пока я оглядывала удобства, в комнату вошла молоденькая девушка и сделала передо мной книксен:

– Меня зовут Малика. Меня прислала асса Зита, помочь вам переодеться к ужину.

– Зачем мне помогать, я сама прекрасно справлюсь. Иди, придешь, когда позову.

Зачем она мне тут нужна, мне тут все осмотреть надо. И стесняюсь я …

Быстро приведя себя в порядок, я решила поискать одежку. Одежка нашлась в гардеробной за деревянными панелями и нашлась только потому, что одна из панелей была плохо прикрыта, и оттуда торчал кусок ткани. Божешь мой, у меня за всю жизнь не было столько вещей, сколько было в этом гардеробе. Я подумала, что зря я прогнала Малику. Ну да ладно… Нацеплю, что–нибудь попроще. Вытащила из шкафа первую понравившуюся по цвету вещь, не очень яркую. Вещь оказалась платьем с большим вырезом сзади. Да, с модой тут что–то странное… Похожа на нашу, только коротких юбок тут кажется не носят, джинсов и трикотажа тоже нет, кожи много и разной, из каких–то крокодилов что ли… Или у моего тела был такой странный вкус? А вот вязанные вещи из шерсти есть. И синтетики никой! Хорошо, что туфли почти без каблуков, а то я каблуки носить никогда не умела.

Я быстро оделась, переплела косу, с той же веревочкой с фенечками и решительно уложила волосы в корону «а ля Юлия Тимошенко», и пошла искать, где тут кормят… Есть хотелось изрядно.

Столовую, я и Мара, нашли, как и кухню, по запаху на первом этаже на противоположной от кухни стороне холла. Зита уже сидела за столом.

– Присаживайся…

Она показала на место рядом с собой. Рядом, так рядом… Мара тут же плюхнулась около моих ног, и стала принюхиваться, может и ей чего перепадет вкусненького. Зита посмотрела на собаку с неодобрением, видимо она не любит, когда собаки попрошайничают у стола. Ужин прошел в полном молчании. Я сильно проголодалась, а говорить, и есть, одновременно не успевала, а Зита почти ничего не ела, ковыряла вилкой в тарелке и пребывала в глубокой задумчивости. Интересоваться, что я ем, я тоже не стала, зачем себе аппетит портить. Я всегда была оппортунисткой в еде, если поставили на стол – значит съедобно, ну и что, что одно из блюд походило на жаренных тараканов, а во втором я заподозрила жаренные лапки лягушек. Вкусно…

Принесли напиток, очень похожий на ароматизированный чай и сладости. Давая Маре печенье, я невольно повернулась с Зите спиной. Когда я на нее посмотрела, что скажет, вдруг заругает, что я собаку в столовой прикармливаю, задумчивость Зиты перешла в полный ступор. Через минуту Зита вдруг встрепенулась:

– Ты знаешь, что Лиана была моей внучатой племянницей?

– Нет, я не знала… Извините, мне очень жаль.

– Не переживай, она была редкостной стервой. Поговорим завтра, сегодня я устала. Такие прогулки не для моего возраста. Жду тебя завтра, после завтрака в библиотеке.

Хозяйка резко встала и ушла. Мне тоже ничего не осталось, как отправиться в выделенную мне комнату.

Проснулась под утро, все тело свело судорогой от сильнейшей боли. Болело все, особенно голова, руки и ноги свело дикой болью. Все тело выгибалось и билось в судорожных спазмах. В какой–то момент я почувствовала теплую тяжесть у себя на груди, дополнительный вес не давал телу выгибаться, а тепло начало постепенно распространяться по венам и боль начала уходить. Это Мара залезла мне на грудь и придавила меня своим весом к кровати. К тому времени, когда совсем рассвело, боль утихла, но спать уже не хотелось.

Кое–как встав с кровати, я пошла умываться и искать одежду, подходящую для утренней прогулки с собакой. Ничего подходящего под руку не попалось, нацепила, вчерашний дорожный костюм, запылился немного, но для прогулки с собакой сойдет. Чай не на прием к английской королеве иду. Кроссовок в шкафу то же, естественно, не было. Нашла какие–то толи чешки, толи мокасины, ноге удобно и ладно…

Ранее утро порадовало меня прохладой, ярким небом и кружащимися в воздухе редкими желтыми листьями. Двор усадьбы был пуст, и я решила пройти к ручью и роще, там собаке, да и мне гулять веселее, чем в пустом дворе. От усадьбы к ручью и вдоль него шла утоптанная тропинка. Выше по течению нашлась плотина, с водяной мельницей. Я побродила вокруг, рассматривая незнакомое сооружение.

В тишине раздался удар колокола. Я решила вернуться к дому. От рощи открывался великолепный вид на дом. Вчера, в темноте, я заметила только странные окна–бойницы, а сегодня стало видно, что это скорее крепость, только без стен и рва. Даже башня с плоской площадкой была в наличии и возвышалась над крышей еще на пол этажа. Стены дома и крыша были одного цвета со скалой и, были сложены из тех же камней, что и скалы позади дома. Дом врастал в скалу, или скала выталкивала дом из себя, как нечто ей чуждое, и в то же время родное.

В дальнем конце обжитой части ущелья располагалась плац и тренировочная площадка с различными, иногда странными сооружениями и полосой препятствий. На плацу шла тренировка охранников, вчерашних знакомых мужиков с жуткими зубами. Всего их оказалось десять. До следующего колокола полюбовалась на их упражнения с мечами и на полосе препятствий. Охранники закончили с тренировкой и пошли в дальний дом, а я поспешила в большой дом и как раз успела к завтраку. Хозяйка на завтрак в столовую не вышла, и пришлось есть в гордом одиночестве.

После приема пищи пошла к себе в комнату, увлеченно покопалась в шкафу. Плюнув на поиски удобной и не яркой одежды, в чем была пошла искать библиотеку. Библиотека нашлась на втором этаже дальше по коридору. Я люблю книги, и библиотеки я тоже очень люблю. Каждая книга – это отдельный маленький мир, а библиотека – это целая галактика. Мне нравится ходить среди книг, нравится пыльный запах старых переплетов и клея, нравится рассматривать корешки книг и строить планы их прочтению. Поэтому в детских библиотеках меня всегда обескураживал вопрос «Что я хочу почитать? ". Как я могу знать, что я хочу почитать, если я этого еще не читала? А вопросы: «Что мы сейчас проходим по школьной программе» вводили в тоску. Да с детскими библиотеками, когда не пускали побродить среди стеллажей, у меня были проблемы. Приходить в библиотеку и смотреть на все эти сокровища издалека – было выше моих сил. Ну да бог с ними…

Библиотека в усадьбе была БОЛЬШАЯ. Я мысленно прикинула, что наша районная взрослая библиотека намного меньше будет. Третьего этажа над библиотекой не было и все пространство до высоченного потолка занимали высокие, крепящиеся к потолку, стеллажи. Большая часть библиотеки была не в доме, а была утоплена в гору за домом. Количество книг и размер библиотеки так поразил меня, что я не сразу заметила сидящую в кресле в углу Зиту. Возле единственного в библиотеке окна стояли два кресла, конторка, заваленная бумагами, и низкий столик с печеньем, фруктами и несколькими видами напитков.

Зита махнула мне рукой приглашая сесть в кресло напротив себя. Свободное кресло стояло так, что свет из единственного окна падал бы на меня, тогда как Зита находилась в тени. Кресло для допроса… Ну что ж, пусть будет так. Я уселась на предложенное мне место. Марыська уселась мне на ногу, она так всегда делает, чтобы не упустить момент, когда надо уходить, да и сидеть на хозяйской ноге мягче, чем на полу.

Хозяйка молчала, тогда час вопросов и ответов я решила начать самостоятельно.

– Где я?

– У меня в доме.

– А более общо …

– Моя усадьба Злые Камни находится в предгорьях Срединных гор пустыни Поющих Духов. Это нейтральная территория, не относящаяся ни к какому государству. В пустыне почти никто не живет, она никому не нужна, слишком мало воды и еды. Да и попасть сюда трудно …

– А какое сейчас время года?

– Середина урожайника – первого месяца осени.

– Как я сюда попала? Только не говорите, что приехала с Вами…

– Не скажу. Но, видишь ли, я не знаю ответа на твой вопрос, и я думала, что ты мне на него ответишь.

– Я?!?!

– Мне так думается, что если мы сложим вместе, то, что помнишь ты, и то, что знаю я, то мы найдем ответ на твой вопрос. И я, заодно, узнаю, что случилось с моей племянницей. Что последнее ты помнишь?

– Свою смерть…

– Ты уверена, что ты умерла.

– Да. Не знаю как у вас, а у нас после таких ударов не выживают.

– Что потом?

– Потом я открыла глаза в пещере.

– А между этими двумя событиями ты ничего не помнишь?

– Нет, но…

– Что? Что ты помнишь?. – моя собеседница напряглась и вся подалась вперед, настолько ее заинтересовал мой ответ.

– Я точно не помню, но что–то было…

Зита опять, ненадолго, задумалась.

– Хочешь вспомнить, что было?

– Да, конечно.

– Сиди здесь. Жди меня, я скоро приду.

Зита встала и пошла куда–то вглубь библиотеки. Ее не было довольно долго, я успела съесть несколько фруктов и порядком заскучать. Она появилась у меня за спиной совершенно неожиданно. В руках у нее была большая и очень пыльная шкатулка.

– Ну–ка, убери тут все. Поставить некуда…

Я быстро переставила все со стола на пол, только с печеньем возникла заминка. Если поставить его на пол, то Марка его быстро оприходует, но печенью хватило места на столе, рядом со шкатулкой.

Зита достала откуда–то красивый белый платок и начала бережно вытирать хлопья пыли со шкатулки. Сморщила носик и убрала грязный, утративший свой белоснежный цвет платок в карман. Погладила шкатулку, тяжело вздохнула и торжественно открыла. Крышка шкатулки изнутри была зеркальной, а внизу, на черном бархате лежал большой хрустальный шар. Зита принесла с конторки нож для вскрытия писем и протянула его мне.

– Сейчас я подниму Сферу, а ты разрежь палец и накапай крови в выемку на дне шкатулки.

– Какой палец резать?

– Любой.

– А сколько надо крови?

– Кровь должна заполнить выемку целиком.

– А зачем так много?

– Это не много, всего–то ложечка.

– Ну да, кровь то моя.

– Не капризничай…

Зажмурив глаза, провожу ножом по мизинцу на левой руке. В порезе сразу появляется кровь. Начинаю капать ей в углубление на дне шкатулки, выемка медленно заполняется. Зита убирает мою руку и водружает шар в шкатулку. Я думала, что кровь из выемки растечется по дну, но этого не произошло. Кровь впиталась в шар, он окрасился в розовый цвет и в нем стали мелькать снежинки, цвет шара и снежинок внутри него стал перетекать в красный, оранжевый и так далее по радуге и обратно.

– Смотри внимательно. Сосредоточься на своих воспоминаниях. Не отвлекайся… постарайся попасть внутрь…

Я стала пристально всматриваться в мельтешение снежинок и переливы цветов. Интересно как туда попасть, я туда не влезу, даже если сложить несколько раз. В какой–то момент меня словно кинуло внутрь, я провалилась в мельтешение снежинок. И тут Зита трясет меня за плечо, а Марка залезла ко мне на колени и облизывает мне лицо.

– Ну что, пришла в себя? Давай смотреть, что ты тут навспоминала. Смотри на крышку.

Шар стал опять прозрачным и бесцветным, а в зеркале на крышке шкатулки пошло мельтешение и появилось изображение, как в телевизоре.

Жаркий солнечный день. Стою у кромки тротуара, Марыська сидит у левой ноги и чешет за ухом. Дорога и несущийся на меня огромный черный джип. Темнота, темнота звездного неба, много звезд разных цветов и размеров. Я сама маленькая звездочка, от меня отходит тоненькая радужная ниточка. На ниточке болтается переливчатое облачко, мы вместе летим к звездам. Облачко вдруг становится чернильно–черным и тут из ниоткуда появляется красивая синяя сеть. Сейчас она поймает облачко. Изо всех сил тяну за ниточку и успеваю выдернуть облачко из–под сети. Счас я этому ловцу наподдам, ловить мою собачку! В праведном гневе несусь туда, откуда вылетела сеть. Облачко на ниточке спешит за мной. Подлетаю к чему–то непонятному, извивающемуся как клубок синих змей, фу, какое оно противное. Облетаю вокруг извивающихся отростков. От этой медузы вдаль тянется шлейф из красивого, тонкого, синего кружева, встаю на шлейф и смотрю, откуда же он тянется… Черное облачко закрывает собой копошащихся змей, раз и нет их. Дорожка из тюля начинает таять, облачко выскакивает на дорожку–шлейф и несется по ней вперед, ниточка связывающая нас крепка и я вынуждено тащусь за ним. Мне не хочется туда, мне хочется вверх, вдаль, к звездам, но черное облачко упорно тянет меня вперед по синей кружевной дорожке. Я с размаху вламываюсь в какую–то вязкую стену. Темнота.

– Ну и что за кино мы сейчас посмотрели. Может, объясните мне, как я сюда попала? Я требую объяснений!

– Значит ты не из этого мира… Почему ты об этом не сказала?

– А вы не спрашивали…

– Ну да, конечно…

– Так объясните мне, что я сейчас видела.

– То животное, что сидело у тебя возле ноги, похоже на то, что лежит здесь. Как оно называется?

– Собака, породы французский бульдог, сука.

– Так, теперь объясни что такое бульдог, и что такое французский.

– «Буль» в переводе с английского – бык, и «дог» собака.

– Англи…?

– Англия – остров такой, там естественно говорят на английском языке.

– Так у вас что, в разных местах, языки разные?

– Да… А у вас одинаковые?

– Да, все люди говорят на одном языке, есть правда несколько диалектов… А бык?

– Бык – это что–то похожее на варга. Собака для травли быков.

– Эта? Быков? – в голосе явно слышится сомнение.

– Нет, это в Англии, а у меня французский бульдог.

– А Французия тоже остров?

– Франция! Нет, Франция не остров, это страна такая.

– А во Франции быков нет?

– Нет, почему? Во Франции чего только нет. Но французский бульдог – собака компаньон для охраны и игры, маленький, забавный, преданный друг. Ну и с быками тоже может…

– Чей друг?

– Друг своего хозяина.

– Получается французы веселее английцев?

– Англичан. Да, получается что веселее.

– Ага… А что такое «сука»?

– Э–э–э… Сука это собака женского рода.

– Это просто означает самка?

– Нет, не просто самка.

– Но ведь это животное…

– Но людей женского рода Вы самками не называете?

– Да, но человек это совсем особое животное.

– И собаки тоже, в некоторой степени, совсем особые животные.

– Ага, значит это ручное животное. Это многое объясняет…

– Зита, умоляю вас, объясните и мне тоже.

Она привычно замирает, по–птичьи наклоняет голову и начинает крутить кольцо с синим камнем на пальце.

– В общем так… Ты в своем мире действительно умерла, но умерла не одна, а вместе с любимым тобой существом – собакой. Собака тоже любила тебя, многие домашние животные искренне любят своих хозяев. Вот эта любовь и привязанность и есть самое главное, а все остальное… Вы умерли, ваши души переместились в астрал и устремились, куда вам там было положено… Что в вашем мире известно о демонах?

– О демонах? Может кому–то что–то и известно, а мне ничего.

– Тогда давай я сперва расскажу тебе про них немножко, а то ты не поймешь, что было дальше. Демоны это – некие эфемерные сущности, в основном обитающие в на изнанке мира, иногда в астрале, и питающиеся душами и сущностями, что попадают туда умирая, ну и еще всяким разным… Демоны могут воплощаться и во вполне осязаемые объекты или в животных в реальности, потом прочитаешь поподробнее в учебнике. Демоны, иногда, размножаются, ну надо же им откуда–то появляться. Поскольку они существа бесполые, то размножаются делением. Демон решивший размножиться отделяет от себя кусочек, делит его на много мелких частей и через некоторое время они становятся маленькими демонами. Поймать маленького демона не просто, первый раз с маленькими демонами на прогулку выходит их родитель, преданно охраняющий маленьких. Демоны родители строго следят за своими отпрысками, но дети непослушны. Вот этих маленьких демонов и ловят. Нужно не только поймать демона и заплатить ему за какую–либо работу, что само по себе не сложно и это может сделать любой некромант пятого уровня, но и полностью подчинить своей воле, сделать как бы частью себя… Это возможно только для совсем молодых демонов, первый раз покинувших родительское логово, но уже успевших съесть в астрале одну, не человеческую сущность, желательно хищную. Потому как именно облик этой сущности примет демон после пленения. Демона ловят в астрале магической сетью, вытаскивают в реальный мир, и надевают на него ошейник подчинения, а на владельца браслет или пояс, к которому с помощью силовых нитей крепится ошейник демона. Демон в таком ошейнике полностью теряет волю, способность к росту и трансформации и желание есть сущности, и становится демоном–охранителем, главная задача которого охранять своего владельца, даже ценой собственной жизни.

– А я здесь причем?

– Помнишь первоначальный цвет облачка на ниточке рядом с собой?

– Красивый, переливчатый.

– А потом?

– Потом – черный.

– Цвет облака поменялся в момент, когда сущность твоей собаки съел маленький, глупый демон. Глупый потому, что вы были связаны, и, съев связанную с тобой сущность, он стал связан с тобой. Ты даже не заметила, что вместо собаки рядом с тобой демон. Моя самонадеянная внучатая племянница очень хотела заиметь себе демона–охранника, и заставила меня помочь ей это сделать. Она хотела набросить на маленького, только что откушавшего демона сеть, связь она не заметила, или проигнорировала, но ты ей помешала. Вытащила демона из–под ловчей сети, потом ты отвлекла ее внимание собой, и пока она думала, что с тобой делать, маленький, но шустрый демон еще раз пообедал, теперь уже моей племянницей… Так ей и надо, стерве… Потом включились защитные функции, и демон принялся спасать тебя, он вытащил тебя по пути Лианы в этот мир, и, не долго думая, засунул тебя в ее тело. И даже помог в этом теле удержаться. Более того, я вижу, что связь между вами – тобой и демоном окрепла, вы теперь неразрывно связаны. Смерть одного из вас будет смертью для другого. Единственный плюс – на демоне нет ошейника, он тебя и так слушается, значит, он может питаться сущностями, расти и проживет очень долго, демоны – практически бессмертны, ну и твою жизнь продлит. Никогда не думала, что демона можно связать любовью, и в литературе об этом не написано.

Теперь пришла моя очередь впасть в задумчивость. Получается, что моя любимая собака – не собака вовсе, а демон. Я посмотрела на Марыську, лежит в позе цыпленка табака, раскинув задние лапки, так лежат только бульдожки, и в ус не дует. Нет, не могу поверить, что это не собака, не могу и все. Я помню ее еще маленьким щенком, я помню все пятнышки на ее черной шкурке и потертость на хвосте… Я принимала у нее щенков, я лечила ей уши и делала прививки, она спала со мной на одной кровати в течение восьми лет. Пусть все считают, что это демон, а для меня это всегда будет – моя собака, самое преданное существо. И пусть другие думают что хотят, а моя собака всегда останется моей собакой.

Решив для себя эту проблему, я решила вернуться к вопросам.

– Как называется это устройство в шкатулке?

– Око памяти. Очень древний артефакт, не думаю, что где–то есть второй.

Я с уважением посмотрела на шкатулку.

– Зита, а почему я говорю и понимаю ваш язык?

– Хороший вопрос. Пока я думала, что ты с Лари, этот вопрос был не уместен, а сейчас он вполне к месту, но ответа на него у меня нет. – Старушка опять задумчиво замерла глядя куда–то вглубь библиотеки. В этой ее манере замирать и выпадать на время из мира чувствовалось что–то древнее и птичье. И сама она поворотом головы и еще чем–то неуловимым, как аромат старых духов, напоминала мудрую сову.

– Что ты пила и ела в пещере?

– Ела хлеб, сыр и фрукты, а пила воду, и искупалась в ней…

– Про какую воду ты говоришь? Воды во фляге для купания не хватило бы.

– Там, такой бассейник был, с чистой и очень холодной водой.

– Нет в той пещере воды.

– Нет, есть, я же ее пила и купалась в ней. Там в глубине, мне ее собака показала…

– Ага, собака значит. И как водичка на вкус?

– Да нормальная вода, холодная только…

– Ты хоть знаешь КАКУЮ ВОДУ ты пила?

– Нет. – Я затрясла головой, подтверждая свое полное невежество в этом вопросе. А еще мне стало страшно…

– Демону, чтобы закрепиться в реальном мире, нужно испить воды из реки памяти. Эта река разделяет мир живых и мертвых. Так что этот паршивец, не только сам напился, но и тебя напоил, да еще и искупал. Поэтому ты так быстро осваиваешься в чужом теле, а так это все могло растянуться на годы…

– Он, она … меня не поила, я сама пить хотела, и купалась тоже сама!

– А кто тебя к этой воде привел? Кто вытянул кусок этой реки в реальный мир? Кто показал, что вода хорошая и можно пить?

Возразить было нечего.

– Вот поэтому ты и говоришь на языке Лари. Могу поспорить, что ты еще говоришь и понимаешь, ВСЕ ЯЗЫКИ. Проверять будем?

Я отрицательно замотала головой. Можно обойтись и без демонстраций, все это слишком походило на правду, а проверить можно и позже. Потому, как если подумать, то я же понимала, о чем между собой клыкастые попутчики беседовали, а если призадуматься, то говорили они на другом языке. Надо срочно переводить разговор на другое, а то еще придется задуматься – к чему могло привести купание. Да и водички этой я с собой захватила… Если Зита об этому узнает – отберет, точно отберет. Мне она, правда, не нужна, но вдруг да пригодится…

– Кто такая Лиана, в теле которой мне теперь придется жить?

– Лиана – моя внучатая племянница, правда, родство более дальнее. Как ты думаешь, сколько мне лет?

– Семьдесят?

– Триста пятьдесят два – это много, даже для мага, не знаю, сколько я еще проживу с моим–то здоровьем… Лиана принадлежит к линии младшей сестры моего отца, только у нее остались дети, и есть потомки, мои дальние родственники.