Текст книги "Мастер сновидений"

Автор книги: Алинна Ниоткудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 86 страниц)

Мама … богатое длинное платье, брюки она никогда принципиально не носила, распущенные длинные волосы и никогда не останавливающиеся пальцы, вечно теребящие то платочек, то нитку бус, то веточку, то подол платья. Лицо и глаза вспоминаются плохо, наверное, потому, что я… она… Лиана всегда боялись смотреть матери в лицо. Смутные воспоминания о бледном личике с лихорадочным румянцем на щеках и бегающих, ни на чем долго не задерживающихся, темных глазах. Волосы распущенными она носила для того, чтобы подчеркнуть свое, как она считала, высокое происхождение и магический ранг. А я все думала, и чего это асса Зита вечно ходит с распущенными волосами, неудобно же…

Если так посмотреть со стороны на «мамочку» – то, как сказано в незабвенном «Мастере и Маргарите», «шизофрения, как и было сказано». Но, в то же время, сильная и целеустремленная личность, или сумасшедшие все такие? Сколько помню я … она … Лиана всегда, до дрожи, боялась мамочки. Этот страх сковывал все сознание девочки железными обручами дисциплины. Страх и боязнь хоть чем–нибудь не угодить. За непослушанием всегда следовало наказание, нет никаких, особых жестокостей не было, постоянные щипки не считаются. Можно и без крови наказать так, что мало не покажется: запрет на сладкое на полгода или запрет на прогулки в парке, или запрет топить печь в комнате – это мелочи. С детьми я … она … Лиана никогда не играла, игрушек у нее не было, совсем не было, любые игры запрещались. Да и с кем играть? Про ее существование никто из не живущих в поместье и приходящих, постоянно меняющихся, учителей не знал.

Из раннего детства вспоминались только страх, слезы, обиды, холод и бесконечные уроки, а также занятия борьбой и общей физической подготовкой, занятия плаваньем в пруду круглый год и в любую погоду, зима и мороз, а также болезни и повышенная температура еще не повод для отмены занятий, за них деньги уплочены. А еще бесконечные нотации и боль, боль, боль… У нее постоянно что–то болело, а если не болело, то мамашка с помощью щипков всегда делала так, чтобы исправить это положение.

Поразительно, как мамочка умела добиваться своего! Годам к восьми Лиана уже и помыслить не могла сопротивляться ей, хотя продолжала бояться до дрожи. Тут начались занятия магией и фехтованием, и Лиана смогла немного выплеснуть накопившиеся в ней злость и боль. Бедная девочка, насколько тяжелым было у нее детство. Мамашка контролировала ВСЮ ее жизнь даже книжки, особенно книжки для чтения. А каждодневные лекции на тему обязанностей перед Родом и необходимости возвращения ему былого величия!

Потом были учителя магии. До пятого уровня подготовки мамочка сама находила учителей, платила им бешенные деньги, и откуда только брала, за занятия без внесения результатов в официальные протоколы школ. Потом стало хуже, учителей на обучение синей магии выше пятого уровня не находилось, да и откуда им взяться? Тогда откуда–то появился учитель. Он приходил раз в три дня, его лицо было закрыто маской, а на руках перчатки. Даже пол его было определить трудно, иногда казалось, что под одеждой скрывается мужчина, а иногда по едва уловимому аромату духов угадывалась женщина. В воспоминаниях Лианы это был один учитель, но я думаю, что это было несколько людей разного пола. Они учили талантливую девочку запрещенной к изучению магии, поэтому у них было веское основание скрываться.

К общей картине следует добавить тренировку жестокости. Можно ли ей обучить ребенка? Можно… Подарить дочке кароля(74) «вот тебе дочка подарок, за хорошую учебу», а потом, когда зверек станет светлым пятном непроглядной жизни, заставить ребенка отнести его на кухню, собственноручно свернуть ему шею, выпотрошить и приготовить к праздничному столу. И так несколько раз… Тут у кого угодно крыша съедет, а Лиана поняла, что привязанности – это плохо, они делают человека слабым, а значит уязвимым, стала равнодушной к крови и смерти. Аналогичные уроки, только без приготовления в пищу, были проделаны и со слугами–рабами. Лиана с удовольствием грохнула бы и мамочку, просто придушила бы одной левой, не желая осквернять благородства своих клинков, того единственного на свете, к чему ее влекло с нежностью, но страх, страх помешал.

Представьте себе такое пятнадцатилетнее чудовище (я так прикинула, что по земному это лет 18), для которого убить, как вздохнуть, не знающее ни любви, ни ласки. Тут добавился весьма неудачный, это мягко сказано, первый сексуальный опыт и монстр готов. Могу поспорить, что мамашка все это нарочно подстроила, и мужчину выбрала по своему вкусу, и результат прочитала заранее. Об этом «опыте» особых воспоминаний у Лианы не сохранилось, или она их сама вытравила, но ощущения у нее остались премерзкие, да и я не стала лезть дальше. И мужчин Лиана в этом качестве стала избегать как огня, женщин, впрочем, тоже. Надо будет с этим что–то сделать, в смысле менять… Сейчас это сделать не с кем, в усадьбе все мужчины заняты, не с эльфами же, право слово, а вот потом, когда–нибудь, когда попаду в большой мир за горами, вот тогда… можно будет позволить себе некоторые радости. Так о чем это я, ага…

Асса Зита назвала свою племянницу «стервой» – надо сказать, что она ей сильно польстила. Ей не хватало демона охранника, для перемещения военных подразделений через природные порталы, и опыта и знаний в магии крови, этому должна была обучить Зита, и девушка пошла бы по трупам. Куда бы она пошла? Туда, куда ей всю жизнь указывала мамашка – к ВЛАСТИ, к величию Рода, к морю крови, к жизни без друзей, без тепла и привязанностей, в океане крови, плача и страданий, с отвращением ко всему, что мешает осуществлению вожделенной мечты тирана – власти. Да–м, я, со всеми своими прибабахами – душевной холодностью и рассудочностью, на ее фоне смотрюсь белой и пушистой овечкой–илларочкой.

Я задрала рукава и посмотрела на свои руки. Шрамы, многочисленные шрамы. Я теперь знаю их происхождение. Девушка проводила эксперименты с магией крови, а эти шрамы – осязаемые свидетели проводимых ритуалов. Сколько же она угрохала рабов на свои «эксперименты»? Много, очень много… Результаты, правда, мизерные, но зато сколько упорства! Не удивительно, что от меня поначалу так шарахались в усадьбе. Лиана вполне могла потребовать потрохов из сына кухарки, а если бы не дали, то могла достать их самостоятельно, причем на глазах у матери и отца.

А по магии девушку готовили хорошо. Я так поняла, что ее готовили на сдачу сразу на магистра, но для этого требовалось присутствие на сдаче Великого магистра и наличие ранга помощника, а учителя и все остальные хотели этого избежать, вернее избежать огласки. Поэтому ограничилась только экзаменом на бакалавра, воспользовались «пробелами в законодательстве», вернее в уложении об академии. Да и то ждали несколько лет и все пытались подстроить, чтобы Великого не было на выпускных экзаменах. Я помню ощущения Лианы, когда она держала в руках деньги на сдачу экзамена и патент. По местным меркам – большие деньги. Как она хотела еще больше денег! Не потратить на что–нибудь, этого она не умела, никогда в магазинах даже не была, а просто ДЕНЕГ. Зачем они ей? Тут какой–то странный выверт сознания деньги – это власть, власть – это деньги. Примитивный ассоциативный ряд.

А девушка–то намного старше, чем выглядит. Ей почти двадцать два, это в переложении на земные годы где–то около двадцати шести–семи. Вот что значит хорошая физическая форма и экология! А смотрится как семнадцатилетняя, ну это я себе льщу.

Так, что мне еще интересно? Мечи… А вот тут в воспоминаниях какое–то темное пятно, так словно кто–то нарочно вымарал из памяти все воспоминания. Помню, как подарили, восторг от обладания ими и разочарование от неудачного ритуала. Ритуал единения… Что–то в нем пошло не так… До конца его не провели, но большая часть вполне удалась. Полного единения с мечами добиться не удалось, и магией мечей Лиана пользоваться не могла, но доставать их не касаясь рукояток мечей и ножен, она вполне научилась. Надо будет почитать об этом ритуале поподробнее.

Стало холодно, то ли личность Лианы вызвала во мне дрожь, то ли просто замерзла. Я подозвала собаку и посадила ее на колени, пусть поработает грелкой, а мне надо закончить. Надо собрать весь этот сор, что раньше был личностью моего, теперь уже моего, тела и, если совсем выбросить не получится, то задвинуть в самые дальние и пыльные уголки кладовки, что называется памятью. Смотрю на Мару, Мара смотрит на меня. Знания, знания магии надо оставить. Правда от некоторых все равно придется избавиться, слишком сильно они переплелись с личностью, ну, туда им и дорога…

Перед сном сняла с себя связку кулончиков–амулетов, что я постоянно носила на шее и на ремешке, вплетаемом в косу. Теперь я знала, зачем они нужны, но на связь ни с кем я выходить не собиралась, а Лиана умерла, теперь окончательно умерла, вот пусть так и будет.

Через несколько дней случилось событие на некоторое время сильно выбившее меня из привычного расписания. Дней за десять до новогоднего праздника, совпадающего с самым холодным днем, днем наибольшего удаления Лари от светила, потом она будет к нему только приближаться, утром мы, я и Притер под чутким руководством ассы, занимались практикой. Во дворе послышался шум и на пороге появился мой мучитель–учитель фехтования и главный среди охраны:

– Асса Зита, извините, что прерываю, но не могли бы вы и ваша … э … племянница, выйти во двор.

– Айре Эльмитлан, у нас занятия. Это не может подождать?

– Нет, дело срочное.

Мы с любопытством поспешили во двор. Посреди двора стояло несколько охранников и накрытые плащом носилки. Асса Зита побледнела.

– Не волнуйтесь, асса, это не наш.

Он несколько театрально откинул плащ. На носилках лежал совершенно незнакомый мне мужчина, человек, лет тридцати, в странной камуфляжной в лохматушках одежде и с раскрашенным, под спецназ, лицом.

– Асса Анна, – надо же в первый раз он назвал меня по имени – Я требую объяснений.

Хорошо, что в этот раз он обратился по имени, а то я бы долго думала к кому он обращается.

– Я его не знаю. И вообще, причем здесь я?

– Дорогая, – это уже вмешалась Зита – посмотри на него внимательно.

– Ну, смотрю.

– Ты посмотри на него истинным зрением.

– И так тоже смотрю, но я не знаю – чего я должна увидеть?

– Этот человек умер совсем недавно, и у него должны быть остатки его ауры, а что ты видишь?

– Я ничего такого не вижу. Он выглядит, как … не магический и не живой объект.

– И это и есть ненормальность.

Тут опять вмешался эльф.

– Этого молодца съели.

Я еще раз осмотрела тело, на мой взгляд, труп был совершенно целый. Ни пятнышка крови, ни еще каких повреждений я не увидела. Может на спине … Удивленно уставилась на эльфа.

– Этого человека съел это ваше… – он ткнул пальцем в Мару.

И тут меня понесло. Любой владелец собаки меня поймет, обидеть собаку, это намного серьезнее, чем обидеть самого хозяина.

– Не смейте тыкать пальцем в мою собаку. Придется объяснить, вам, высокородному, что вы поступаете, по меньшей мере, не вежливо. Оскорбляя мою собаку, вы наносите оскорбление мне. И я начинаю сомневаться в вашей «абсолютной памяти», которой вы всегда так бравируете на занятиях со мной. За два месяца вы не смогли запомнить, что вот это – тут я тоже ткнула пальцем в Мару – собака и зовут ее Мара. Повторить, как ее зовут? – у меня получилось высказать все это ледяным тоном и на лицо пришлось выпустить, несколько позабытое, выражение холодной надменности потомственной аристократки.

Все ошеломленно молчали, Притер от удивления, открыл рот. Цвет лица эльфа опять стал стремительно изменяться, когда то такое явление я уже наблюдала, но в этот раз смена цвета продолжалась значительно дольше и сопровождалась шипением перегретого чайника. Мара посмотрела на меня с уважением, потом, на всякий случай, встала между мной и, плющимся и шипящим от злости, эльфом. Остальные эльфы придвинулись к командиру, лица у них окаменели, и они выразительно положили руки на пояса. Асса решила вмешаться:

– Айре Эльмитлан, вы забываетесь… Остыньте. Асса Анна в своем праве. Если бы при вас кто–нибудь оскорбил вашего варга вы бы тоже оскорбились, и дело закончилось бы смертью … Поэтому, давайте вернемся к сути. Где вы нашли труп?

Эльф сделал несколько глубоких вдохов, вот что значит выучка, и спокойным голосом продолжил:

– Труп был найден на тропе за северным хребтом. Это новый наблюдатель, он прибыл вчера. Мы перехватили его сообщение об успешном прибытии и начале наблюдений. Судя по положению тела, он был съе… убит после первого дня наблюдений. – И тут он опять не выдержал и закричал. – Я не понимаю, зачем надо было жрать наблюдателя, человека, ему… ей…, что гварричей мало?

– О чем вы? – Я искренне не понимала о чем идет речь.

– Я понимаю, что вашему… вашей .. э–э–э … собаке, надо питаться. И два–три гваррича в неделю, это не много, их давно следовало приструнить. И, надо сказать, это пошло всем на пользу, гварричи в этом году не озоруют, да они вообще боятся подлетать близко к усадьбе. Но наблюдателя–то зачем? Только вчера гваррича, и вот сегодня наблюдателя. А завтра кого–нибудь еще, уже из обитателей усадьбы?

Я слушала все это, смотрела на Мару, и пыталась выйти из состояния шока. Чем дольше говорил капитан, тем более виноватый вид был у Мары. Она уже давно переместилась ко мне поближе, а сейчас начала отворачивать морду, прижала уши и стала прижиматься к земле, чтоб быть менее заметной. Я нависла над ней, а потом, дабы той не пришло в голову спастись бегством, просто схватила ее двумя руками за щеки и приподняла, так что она начала болтаться передо мной как мешочек с костями. Для защитников животных сообщаю, что болевых ощущений при этом собака не испытывает, т.к. в брылках – щеках почти нет нервных окончаний и во время игры такие упражнения собака воспринимает как ласку.

– Ты зачем ела гварричей, сука?

Даже вися в таком положении Мара, старалась стать как можно незаметнее. «Я хотела кушать, а они слишком близко подлетали к дому. "

– Она еще и оправдывается… А наблюдателя зачем съела?

«Он видел божественную хозяйку, мог рассказать, навредить… Я должна защищать хозяйку. Он был вкусный, а гварричи горькие…»

– Нет, вы только посмотрите на нее! – моему возмущению не было предела. Я даже опустила Мару, она прижалась к земле и все пыталась вилять остатками хвоста и всей попой вместе с ним. – Гварричи – горькие!

– Асса Анна, вы что разговариваете с… собакой? – Этот вопрос, заданный ассой Зитой тихим спокойным голосом поставил меня в тупик.

– Я всегда с ней разговариваю.

– А отвечает она вам тоже всегда?

– Ну, раньше, мне всегда казалось, что она мне отвечает. То что она меня понимает, это несомненно, всегда понимала, а отвечать… Раньше я ее так не допрашивала и ей требовалось только показать, что она думает, явных ответов я от нее не требовала.

– А можно поинтересоваться, и что она вам сказала?

– Гварричей она ела, потому что хотела кушать, а наблюдателя она съела, потому что он меня видел. И мог рассказать и, по ее мнению, этим мне навредить…

– А что там по поводу горечи?

– Гварричи – горькие, а наблюдатель был вкусный…

Я чувствовала себя, мягко скажем, не в своей тарелке. Мара забилась мне между ног и приготовилась расстаться с частью или даже со всей шкурой. Виноватой она себя не считала, но воле «божественной хозяйки» противиться бы не стала, хозяйка может наказать, и быть для этого виновной совсем не обязательно.

– Асса Анна, вы не могли бы сказать, нужно ли нам, всем живущим в усадьбе опасаться необдуманный действий вашей защитницы?

Я посмотрела на Мару, в голове сразу сложился ответ.

– Никому, из живущих в усадьбе, ничего не угрожает, если, конечно, с их стороны не будет прямой угрозы моей жизни. Наоборот, поскольку, вы живете со мной в одном доме, то есть, с ее точки зрения, являетесь членами моей стаи, то она должна вас всячески защищать. В дальнейшем она обязуется сперва, спрашивать разрешения на уничтожение «возможного противника».

– Так, с этим вопросом мы разобрались. Еще какие–нибудь комментарии требуются? – Этот вопрос асса Зита адресовала эльфам. Командир как всегда решил высказаться за всех.

– Ну, почему был съеден наблюдатель, это теперь понятно. А что с телом делать? Если он скоро не выйдет на связь, то через некоторое время пославшие его забеспокоятся и пришлют другого наблюдателя и, возможно, следственную группу, узнать, что случалось с этим. – Он не вежливо ткнул сапогом труп. – И у нас могут быть серьезные неприятности.

– Мы можем посылать донесения вместо него?

– Нет. Для подписи сообщения через амулет требуется полный слепок ауры.

– А когда сюда доберется следственная группа?

– Через месяц–полтора, не раньше.

– А если представить все как несчастный случай? Его ведь могли гварричи съесть? – это предложение ассы всем понравилось и вызвало оживление в рядах.

– Проблема одна – у него есть амулет, который отпугивает гварричей.

– А если бы он его потерял?

– Не получится, амулет в виде кольца и не снимается с пальца.

Тут мне в голову пришла одна идея.

– Минуточку, я придумала…

Я наклонилась над трупом, вот и нужный амулет на мизинце левой руки, это плетение я уже знаю. Если потянуть за эту ниточку вот так, то ниточка из плетения вытащится и будет болтаться не большой кончик, а заклинание при этом останется на месте, но перестанет работать. А если еще и оторвать кончик ниточки и прицепить его вот сюда, на этот амулет на груди, то все будет выглядеть, как нелепая случайность.

– Ловко, молодец. Зацепилось, порвалось и перестало работать, и, результат – его съели. А через два месяца, там уже не будет понятно, отчего он умер, и некроманту его, естественно, не поднять. Все спишут на гварричей. Так и сделаем. – Теперь асса уже уверенно отдавала приказания. – Отнесите его тело туда, где нашли.

– Туда не стоит, совсем на тропе, надо ближе к его лагерю.

– Ну, пусть так… Положите его так, чтобы гварричи, когда будут уничтожать труп, случайно не съели и амулет вместе с рукой. Они это могут…

– А мне что делать? – ну не могла я не задать этот животрепещущий вопрос.

– А идите–ка вы с Притером заниматься, у вас еще практикум до конца отработан.

– Да нет, асса Зита, я хотела спросить. Мне как–то маскироваться надо? Чтобы меня новый наблюдатель не узнал?

– Хороший вопрос. Я подумаю, а вы, марш работать…

Вечером вместо того, чтобы почитать книжки я решила еще раз допросить Марку. Много у меня к ней вопросов накопилось. Для большего своего удобства залезла с ногами на кровать, уселась поудобнее и книжки рядом пристроила, вроде как читать собралась. Марка не долго думая, запрыгнула на кровать и собралась привычно улечься вдоль моего левого бока. Почему левого, не знаю всегда так ложится.

– Ну–ка, иди сюда, шельма… – и хвать ее за шкирку. Посадила собаку перед собой и чтоб морду не отворачивала, схватила за брылки. – А вот теперь поговорим. Будешь отвечать на мои вопросы четко и ясно. Поняла? – В голове сложился ответ. «Поняла».

– Замечательно. Как ты жрала гварричей, если все время была со мной и никуда не уходила?

– Я могу быть одновременно в нескольких местах. Немножко тут, немножко там. Так я слежу за всей усадьбой и окрестностями, чтобы никто не мог подобраться не замеченным и навредить хозяйке.

– И сейчас тоже следишь?

– Да, ночь, темно…

– И как велика территория за которой ты наблюдаешь?

– Я еще маленькая, поэтому только усадьба и ущелье. – Ого, это почти четыре километра, а если еще добавить разные складки местности в одной из которых сидел наблюдатель, то это очень даже не мало.

– Я могу как–то увидеть или услышать, то что видишь ты?

– Я не знаю…

– Сиди тут и не рыпайся.

Где то там, на столе в одной из стопок была интересная книжонка, что–то об управлении разумом, я ее начала читать и отложила, за ненадобностью, в библиотеку отнести поленилась, а вот теперь она в самый раз. А если сложить прочитанное с тем, что я выудила из воспоминаний Лианы, то может получиться что–то интересное. Главное найти нужный параграф, и надо будет разобраться с книгами, много их тут скопилось, уже и не помню, что и где лежит. Нашла, прочитала нужную главу о слиянии сознаний людей, поняла только половину. А человек и демон – это тоже самое или нет? Ну да ладно, на практике разберемся… Теперь сделать плетение, вроде простое и нити почти исключительно синие, правда много их надо, поэтому и уровень плетения высокий, из–за количества нитей, а узелков не много, и то хорошо. Поводиться пришлось больше часа. Главное не ошибиться, а кто его знает, чем это может закончиться. Во, блин, сколько нитей ушло на это плетение, как завтра заниматься буду? А, до завтра отрастут, может быть… Книжку с собой на кровать и по инструкции…

– Мара, иди сюда, сиди тихо. Смотри на меня.

Накидываю на нас плетение, и проваливаюсь в калейдоскоп картинок. Так не паниковать. На что это похоже? На огромное количество телевизионных экранов, по каждому из которых идут разные каналы. Значит надо найти пульт куда нажать, чтобы или выключить не нужные или приблизить требуемый. Пульт дайте!

– А чего ты хочешь посмотреть? – Это у меня Мара спрашивает…

– Ага, значит достаточно просто сказать… Библиотеку хочу увидеть.

– Пжалста…

Библиотека, вид чуть сверху, в креслах сидят асса Зита и мой любимый мучитель – учитель фехтования, пьют местный чай, чтоб он подавился, и беседуют. Послушаем…

– Асса Зита, я думаю, что мы с вами кое–что упустили.

– Айре Эльмитлан, объяснитесь …

Командир охраны задумался, покрутил в длинных пальцах чашку с ароматным травяным сбором, поводил ушами, никогда не видела его таким задумчивым, и …

– Асса Анна живет здесь уже почти три месяца. А что за это время мы с вами узнали о ней?

– Магические способности у нее есть, обучается хорошо, ну и …

– Вот. Мы о ней почти ничего не знаем. Давайте сложим вместе все наблюдения и постараемся понять – с кем мы имеем дело.

– Ну, от Лианы осталось только тело, воспоминаний нет, а если и есть, то она их хорошо скрывает. И хорошо, а то от воспоминаний о племяннице меня бросает в дрожь…

– В такого же монстра превратили историки Зарта, а он всего лишь хотел заниматься наукой и слишком поддавался чужому влиянию. Да чего уж там… – Зита налила себе еще чаю. – Начинайте…

– Я наблюдал за девушкой во время занятий на мечах и должен вам сказать, что я никогда не знаю, что от нее ожидать в следующий момент тренировки. С одной стороны она не боится крови и вид трупа не вызвал у нее никаких отрицательных эмоций, но это может быть в ней и от Лианы. Она спокойно, даже равнодушно относится к порезам синякам и ссадинам, получаемым на тренировке со мной и, вообще, мало внимания обращает на свой внешний вид и боль. Она относится к моим урокам как к игре. Опасной, болезненной, но игре. А в одежде для нее главное, чтобы удобно было, а модно или нет, она, по–моему, об этом не задумывается, и никогда не задумывалась. С другой стороны она боится мечей. И по глазам вижу, что никогда их в руках раньше не держала. Навыки тела, если они были, а должны были быть, полностью забиваются разумом. В общем, все ОЧЕНЬ ПЛОХО. Занимается она прилежно, но толку от этого никакого, за полтора месяца занятий – никаких успехов. Совсем никаких! А должны быть, Лиана была очень хорошим мечником, по людским меркам. Куда все делось? Мы ничего не знаем о ней, о ее мире, кем она там была? Как жила? Сколько ей там было лет? Почему никогда не вспоминает о той жизни? Ей, что совсем нечего было терять? Из ее прошлой жизни я уже выучил мат, много мата…

– Да. Мы слишком мало знаем о том мире, где она жила раньше. Она так ловко уклоняется от разговоров о своем мире, что напоминает мне карьерного дипломата на приеме у главы недружественной державы.

– Не знаю, но старухой она там явно не была. А чем занималась? … Тут я теряюсь, но навыков могущих ей пригодиться здесь у нее не оказалось.

Эльф глубокомысленно помолчал, а потом продолжил:

– Я не могу ее понять. Последние дни на уроках что–то такое проскакивает, но толи что–то начало получаться у нее самой, то ли шевельнулись какие–то воспоминания Лианы. Я бы поставил на воспоминания…

– А вот, что касается навыков, вы не правы. Кое–что есть… У меня возникли трудности с обучением мальчишки. Она начала с ним занимается с мальчишкой, но скорее по обязанности, видно, что он часто ее утомляет и раздражает. Они вместе с ним, нашли ленточки разных цветов, выпотрошили запасы Малики, двух цветов не нашлось, так она разрезала на ленточки свое платье и кофточку от этого, модного портного – Эльмина. Мне Малика рассказа, что резала и приговаривала, что такое могут выдумать и носить только … существа не традиционной ориентации, кстати, этот ваш, Эльмина такой и есть. – Эльф брезгливо поморщился, но возражать не стал. – Так о чем я… а, да. Так вот, в результате этой бурной деятельности получилась такая смесь практического пособия и учебника, что наши магические школы это оторвут с руками, если увидят. Вместо рисунков узлов плетения, ленточки с узлами. Их можно потрогать посмотреть и легко понять, как плести, все разложено по цветам, а внизу подробно описано, что получится в результате, и какие самые распространенные ошибки, и чем они грозят. Великолепное получилось пособие для начинающих, только ленточки из него во все стороны торчат.

– Да, интересно … Надо сказать, что в ней мало плохого, но и хорошего про нее сказать тоже нечего. Ну, вылечила она варга, и сама же этого боится. И… вы правы – она ни разу не упомянула про свою прошлую жизнь, так словно ее не было. Только собаку свою, демона этого, будь он трижды неладен, любит и заботится о нем как о ребенке.

– Прямых вопросов почти не задает, но наблюдает и делает выводы, хотелось бы знать – какие? Дважды одних и тех же ошибок не допускает, если где ошиблась, второй раз ее на этом уже не подловить. Сплошные противоречия… Да, айре, вы как всегда правы. Надо будет расспросить ее про ее мир, что–то я это все время откладываю, и про ее занятия там… В этом вы правы… Это я упустила, но хотелось бы еще добавить, что девушка еще очень любит читать. Она таскает из библиотеки книги стопками.

– А что читает? – Эльф насторожился, даже уши как у Мары встали торчком.

– В основном читает записки путешественников, переводы ваших хроник, описаний жизни других рас и книги по магии. Постоянно держит под рукой определители животных и растений. Очень интересуется историческими хрониками, но в особую даль не лезет, а вот последние лет 500 ее очень даже интересуют. А вот романы и прочую развлекательную литературу она не читает, так просмотрит, хмыкнет и ставит на место. Я как–то поинтересовалась почему, так она мне сказала, что сейчас у нее на это нет времени и что «после Агаты Кристо это не катит» – это она про этого… модного беллетриста, как там его…, а не важно. – Асса в расстройстве махнула ручкой. – Да, и еще, совсем забыла, она ведет дневник, прочитать невозможно, она его пишет на своем языке.

– Так что делать будем, асса?

– Да ничего, пусть все идет, как идет. Будем наблюдать и ждать…

– А что с моими занятиями? Продолжать?

– Да, конечно. У меня только вопрос – она у вас тренировочными мечами машет?

– А какими еще… если ей настоящие дать точно покалечится. Нам оно надо?

– А попробуйте чтобы она тренировалась со своими мечами, может будет лучше…

– А если покалечится?

– Пусть перед тренировкой подойдет ко мне, я на нее и на мечи наложу защитное плетение, если вы будете с тренировочными мечами, то этого плетения на пару часов хватит, а потом она и сама научится это плетение ставить, в этом она талантливая, уже сейчас может сдавать на пятый уровень. Вон, как ловко придумала с защитным амулетом. Да и по жизни ей это защитное плетения наверняка пригодятся.

– Нет, я считаю, что пока рано. Защита, защитой, но все это не надежно.

– Вам айре виднее… И какие из всего этого мы с вами сделаем выводы?

– Будем наблюдать, и, асса Зита, узнайте о ее прошлой жизни и о ее мире…

– Хорошо, я с ней побеседую. И … продолжим наши наблюдения. Торопиться нам некуда.

– Да, вы совершенно правы.

Эльф раскланялся и ушел, а Зита осталась сидеть в библиотеке и задумчиво попивать чай.

Решила взглянуть, что там гномы поделывают? А то я их в усадьбе не вижу, только за ужином. Со мной не разговаривают, видимо из принципиальных соображений, делают вид, что меня нет, совсем нет. Вон сидят голубчики на огонь в печи пялятся, трубки курят и молчат. Не интересно.

Посмотрела еще, для порядка, что делается на кухне и в казарме, и, не обнаружив и там ничего интересного, решительно приказала:

– Все отпускай.

– Что хозяйка хочет?

– Разделяемся.

– А как?

– Как, как… Мухи отдельно, котлеты отдельно…

– Я не умею.

Очень здорово. Она не умеет, так я тоже не умею и по глупости этот раздел инструкции не прочитала. Хорошо хоть нужная страница в книжке открыта.

– Книжку покажи… – хоровод книг перед глазами. – Дура, покажи книжку, что лежит рядом со мной на кровати. – Слава богу, мельтешение книг перед глазами прекратилось. – Ближе, еще ближе. Хватит, назад, стой… Сейчас страницу переверну. – Во, блин, а самого главного, как разорвать слияние сознаний в инструкции не написано. Без паники!

Надо что–нибудь придумать…

– Так, плетение над нами видишь?

– Которое?

– Синее такое, оно вокруг нас, ниток с него много свисает. Я его перед экспериментом на нас накинула. Видишь?

– Вижу.

– Рви.

– В каком месте?

– Да где удобнее. Главное, чтоб развалилось…

Как же приятно просто лежать на кровати, я отдельно, Мара отдельно. Надо отнести в библиотеку уже прочитанные книги. И эту тоже, чтобы больше не было искушения проводить эксперименты над собой любимой. Складываю прочитанные книги в стопку и напоследок последние указания собаке:

– Мара, раз уж ты всех слушаешь и видишь, то будь любезна сообщать мне, если где–нибудь будут говорить обо мне.

– Хорошо хозяйка. Тоже показывать картинки?

– А ты можешь это сделать сама, без дополнительных плетений?

– Ну, теперь смогу, я же уже поняла, что и как надо показывать…

– Ну–ка, покажи мне библиотеку еще раз. – Библиотека, асса Зита одна, несет откуда–то из темноты к своему любимому креслу стопку книг. Причем я все это вижу и в то же время продолжаю стоять у окна и рассматривать книги на столе. – Хватит, разделяемся!

– Что?

– Когда я говорю разделяемся – это как когда ты разорвала плетение, поняла?

– Вот так?

Я опять сама по себе в своей комнате в обнимку с книгами. Все хватит на сегодня экспериментов. Отнесу книги в библиотеку и спать. Только один самый последний момент уточню.