Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"
Автор книги: Sascha_Forever_21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 68 страниц)
Один короткий рывок, одного достаточно – он ударит сильно и метко.
«А что, если разрезать её скальпелем? – вдруг промелькнула безумная мысль в его голове. – Она будет тогда целее, хотя куда уж, если она и без того уже мертва?»
Он знал правильный ответ. Покойники не оживают просто так. Покойники оживают, только если это кому-нибудь нужно. И то, что не давало ей уйти и удерживало – из-за него, всё опять из-за него – было ключом, теплившимся в чреве. Как ни вынь его, но если заберёшь себе, она умрёт, и это будет навсегда.
А была ли в этом теле её душа? Или Иктоми просто вернула ему плоть?
И хватило бы ему только плоти?..
– Нет!..
Руку Адама перехватили, стиснули ему запястье с неожиданным усилием. Уродливо скривив рот, Рин мучительно простонала:
– Нельзя так, должен быть другой выход!
Но тут Трюкач опустил ладонь ей на плечо и молча покачал головой, прекрасно всё понимая. Впервые его лицо не было язвительным или насмешливым, ехидным или хитрым. Впервые можно было разглядеть в его гладких чертах по-змеиному мудрое и далёкое от этого мира. И впервые он притянул Рин к себе, позволив себе обнять её за плечи – как когда-то давно она хотела и говорила ему там, у костра, что капелька человеческого тепла от того, кто был близок ей духовно, совсем не помешала бы.
И по иронии, Рин именно сейчас чувствовала не то тепло, которого так хотела, а пустоту. Глядя в затылок человека, который потерял всё, разжала пальцы и отступила.
– Не надо, – попросила она очень тихо.
Адам тихо вздохнул. Рука его напряглась, опутанная тонкими венами.
– Я живу с дырой в груди столько лет, что научился почти не замечать, что в неё всё время сквозит. Поживу с ней ещё немного.
Шутка была очень нехорошей и слишком горькой. Вик проглотил её, как пощёчину, и виновато опустил глаза. Он не смел его останавливать, потому что на кону стояла жизнь его Лесли.
Ему нужно было спасать её.
Адам не был человеком. Длинные когти, отросшие на пальцах, пробили бледную плоть, и покойница от удара ожила, и от боли выдохнула прах из груди, поднявшийся облачком, словно белый пар.
Она согнулась, нанизанная на руку вендиго, и слабо застонала, когда его пальцы нащупали в пустом животе, лишённом внутренностей, маленький, едва заметный, обжёгший холодом ключ.
Все явно услышали странный звук: будто что-то громко надломилось и треснуло подобно льдинке.
Адам знал, что это сердце. Вендиго так и убивают: им дробят и топят сердца, а после жгут всё остальное.
Но он не обратил внимание на боль, пронзившую всё тело и сосредоточившуюся в груди, а посмотрел Элис в лицо не отрываясь: мутные белые глаза встретились с её, бледными и неживыми.
Руку с ключом он вынул, до запястья она была покрыта склизкими кровавыми разводами. Достаточно было молча обнять Элис, как тогда – но в прошлом он этого не успел, и не помнил, в какой агонии и муках она умирала от яда.
Он знал кости её отца на вкус, потому что, став вендиго, нашёл и съел его.
Он знал, что его потом долго рвало на обочине дороги, голого и беспомощного, и что кислый вкус во рту он часто чувствует до сих пор.
Она слабо подняла руку – не в силах сделать что-либо ещё, и того, кто теперь так крепко стискивал её в объятиях, убив уже дважды, молча обняла в ответ за шею, погладила бледными пальцами по затылку. И только тогда рука её упала и больше не двигалась.
Вик шагнул к Адаму и забрал у него ключ. Маленький – с его мизинец, чёрный, кованый из непонятного металла, похожего на грубое железо, но абсолютно инородного. Вряд ли такой есть ещё на Земле.
– Пойдёмте, – глухо сказал Адам и уложил тело, ставшее неприподъёмно тяжёлым даже для себя, в гроб. Он не обернулся и не поправил её позы, так и оставив Элис раскинувшейся на красных подушках, зато – со слабой улыбкой на безжизненных губах. – Нам пора.
Вик внимательно проследил за ним. Подойдя к шкафу, который двигали двое, Каллиген-старший грубо толкнул его плечом и повалил на пол, так, что стёкла разбились вдребезги и осыпались из рам.
Он наступил в них босой ногой. Из пореза на ступне на осколке осталась кровь. Рин отняла взгляд от кровавого следа и сглотнула. Никто не смел ни возразить Адаму, ни окрикнуть.
Они знали, что им и правда нужно идти.
Они также знали, что там, снаружи, их уже поджидают.
И прежде, чем Адам открыл дверь, Вик собрался с силами и жёстко сказал:
– Всем взяться за руки. Будем перемещаться, если получится у Рин. Если же нет, побежим к лифтам.
– Хорошо, – кивнула Лесли и нашла его ладонь.
Адам задумчиво проследил за ними взглядом. Посмотрел внимательнее на переплетённые пальцы, блеснувшие двумя обручальными кольцами. Теми артефактами, которые снова отчего-то появились у них на руках, хотя до того ни один из супругов их у себя не замечал.
– Да, – эхом откликнулся он и, пряча глаза в пол, добавил. – Вставайте все в цепочку, я сзади. Ну, Тео, шевелись!
Теодор взял за руку Лесли. Его – Трюкач.
Никто не видел, как он в задумчивости оставил у гроба белый смятый цветок. Никто не видел – и он никому не сказал.
В глазах его блеснула сталь: он был настроен теперь очень решительно, чтобы выжить, потому что кто-то отдал за это непомерно большую плату.
Хак стиснул в руке ладонь Рин, а она уже сжала пальцы Адама и попыталась заглянуть ему в лицо: не вышло. Он прятал взгляд.
– Все готовы? – спросил Вик. – Тогда выходим.
Он распахнул дверь, и могильная тишина и мгла пахнули выжившим прямо в лица. Они потянулись следом за Крейном из страшной комнаты, боясь оставаться в ней куда сильнее, чем встретиться лицом к лицу с жутью-из-тьмы. Но так было только до тех пор, пока оно не показалось снова, тяжёлым шагом приближаясь к ним пугающе быстро.
И с каждым шагом в уродливой пасти всё ярче и ослепительнее манил белый огонёк.
– Ну же, Рин! – позвал нервно Трюкач.
Она кивнула, напрягая все свои силы, чтобы ухватиться за каждого и увлечь следом за собой в складки тонкого мира.
Вик, Лесли, Чиун, Теодор… и Адам.
Последний выскользнул у неё из руки и исчез в темноте в тот миг, когда она уже делала прыжок в пространстве. Рин округлила глаза.
Всё разом поняв, за какую-то долю секунды уловив короткую, но широкую улыбку Адама Каллигена, она закричала – не по-человечески жутко, так, что лопнули стёкла всех витрин, оставшихся в усыпальнице Элис.
Она не могла уже вернуться назад.
Мир сворачивался в белую воронку, становился призрачным и прозрачным.
Она видела, как он вцепился в тварь, норовящую схватить Рин за плечо, и с коротким, но громким рыком попёр на чудовище вдвое выше себя.
Он оттолкнул это к стене, пригвоздил и не дал освободиться до тех пор, пока его близкие не исчезли с тихим шелестом, подобным вздоху ветра. Улыбнулся твари, потому что уже победил, и окунулся вместе с ней во мглу.
Когда Рин переместилась в светлый лифт, приветливо звякнувший сменяющимися этажами, ей оставалось только бессильно закричать – снова.
В стеклянный офис на девяносто девятом этаже не падал солнечный свет.
Здесь было всегда пасмурно и тихо.
Только мощные лампы освещали стены, украшенные огромными абстрактными полотнами чудовищными и картинами вполне осмысленными и изображавшими различные пейзажи…
…теперь всё корчилось в огне на холстах, и люди ожили на них и начали прыгать в огонь, пожирающий заснеженную горную гряду Ормонда, золотой парк Хэддонфилда, старые стены психлечебницы Кротус Пренн и всё остальное.
В огромных панорамных окнах истаял туман. Там вились и плясали колоссальные лапы той твари, что жила снаружи и была оболочкой Сущности на Земле. Она была похожа на огромную марионетку, которую кто-то конвульсивно дёргал за невидимые ниточки.
Сама Сущность не реагировала на неё, только тени от гигантских когтей падали ей на лицо, искажённое в жестокой улыбке.
– Surrgavahul’apaach, – прогудел Атанат, её бессменный секретарь, бородавчатое высокое существо с нелепым галстуком, повязанным на кривой шее.
Он стоял у дорогого рабочего стола с моноблоком, за которым Сущность с комфортом разместилась, просматривая очередные новости мира снаружи, чтобы понять, что забрать оттуда – себе.
– Я от него не ожидала, – призналась она. – Думала, он трус и балагур, и на всё готов, чтобы её оживить – ведь заманил же сюда столько хорошеньких жертв и убийц. Но…
Сущность откинулась на спинку кресла и провела пальцем себе по горлу, добродушно улыбнувшись Атанату. – Всех, кто идёт против меня, ждёт один и тот же общий исход. Кстати, на проходной кто-то есть. Слышишь, прибыл лифт?
Он и впрямь прозвенел нежным колокольчиком, когда створы раздвинулись, и в прохладном офисе, украшенном зелёными растениями, кадками с высокими деревьями и стеклянными перегородками оказалось несколько оборванных, грязных, окровавленных людей.
Лица их были искажены лютой ненавистью. В кулаке Вик сжимал ключ, притиснув его ближе к рукояти ножа, который держал наготове. Они шли по мраморной приёмной, и Лесли вдруг вздрогнула и остановилась без былой решимости.
Там, за одной из перегородок, ей почудился знакомым выход, ведущий на широкую террасу, обдуваемую горячим ветром и чёрным пеплом горящих лесов.
– Что случилось, Ли? – обеспокоенно спросил Вик и остановился вместе с ней. – Что с тобой?
Она сглотнула, не в силах говорить.
Терраса. Высота. Люди. Смех. Звон бокалов. Улыбки.
Она падает вниз, потому что потеряла точку опоры и перекувыркнулась через ограждение. Это падение похоже на полёт, но вместо сплющивающей боли она ощутила лишь резкую – вполне совместимую с жизнью…
…и кто-то взял её на руки и поднял. Кто-то, кто касался теперь её плеча и тревожно заглядывал в глаза.
«Я когда-то давно упала отсюда и умерла» – цепенея, хотела она сказать вслух.
Но выдавила лишь жалкое:
– Ничего.
Они двинулись дальше и услышали совсем недалеко, за массивной дверью красного дерева, как кто-то постукивает пальцами.
Этот мягкий перестук было невозможно перепутать с чем-либо другим. Вот только казалось, что пальцев у человека куда больше пяти.
– Кто войдёт первым? – севшим голосом спросил Тео, убитый горем и бледный.
Вик без разговоров пнул дверь с такой силой, что вышиб её. На лице, исполосованном багровым и чёрным раскрасом, отразилась яркая ненависть, и он резко огляделся и пригнулся, когда бородавчатая высокая тварь ринулась на него с хриплым воем.
Крейн моментально увернулся и увлёк в сторону Лесли, а существо вывалилось в приёмную, выпустив из скользкого уродливого тела, похожего на огромный морской огурец, множество тонких белых щупалец.
– Ур-родство какое, – прорычал обозлённый Трюкач и прокрутил свою биту, чтобы как следует наподдать существу.
Вик повернулся к Сущности и притаился, будто змея.
Он не двинулся с места, словно врос в пол – и пристально смотрел на улыбчивую женщину, барабанящую пальцами в его любимом жесте. Лесли всмотрелась. На руке у неё было их восемь.
– Добро пожаловать, пусть и без приглашения, – сказала она и украдкой взглянула вбок.
Атанат ревел и плевался чем-то шипящим и дьявольски жгучим, потому что Тео завыл, когда плевок попал ему на руку и обжёг её.
Рин с криком навалилась на существо со спины и обхватила его за подобие тощей шеи, вонзая в бородавчатый горб катану, один раз за другим.
– Клининговая компания, – произнёс Вик и сузил глаза, задвинув Лесли себе за спину, когда почуял на ней голодный взгляд Сущности. – Нас не вызывают, мы сами приходим и убираем всё дерьмо.
Атанат завизжал так, что дрогнули стены. Рин не отпускала его и пронзала мечом снова и снова, всю свою боль, утрату, горечь и ярость вымещая на твари, которая заслужила умереть тысячу раз – за одну жизнь одного непроходимого тупицы.
Зачем ты это сделал, зачем?
– Мне не нужен уборщик, – пожала плечами Сущность и хмыкнула. – Жалкий неудачник и индейский ублюдок. Даже не чистокровный, а так. Серединка на половинку.
Атанат издыхал. Он плевался своей кислотой и истекал сукровицей, сочащейся из множества ран. Трюкач и Тео отступили, наблюдая с мрачным удовольствием за тем, как Рин Ямаока вершит свою жестокую расправу. Бородавки она резала катаной, измываясь над секретарём Иктоми, пока тот не рухнул пустой безжизненной оболочкой на ковёр. А Рин ловко отскочила от него и перехватила катану, с ненавистью подняв глаза на саму хозяйку офиса на девяносто девятом этаже.
– Что поделать, специалистов не выбирают.
Вик выхватил томагавк. Время шло на секунды. Он метнул его в Сущность и угодил ей в плечо – она нечеловечески быстро уклонилась от удара в череп и со всё той же жуткой улыбкой получила свою рану.
Красивое лицо ухоженной нью-йоркской бизнес-леди треснуло, как фарфоровая маска, и оголённые дёсны и белоснежные зубы под алыми губами выделились ярче и росли длинной пастью.
– Где дверь, Тео?! – крикнул Вик, пятясь и всё ещё прикрывая собой Лесли.
Она стиснула в пальцах его безрукавку, изорванную на спине. Тень растущей Сущности, доходившей уже до потолка и превращавшейся в паука, упала ей на лицо. Из тела женщины проколупывалась, как бабочка из куколки, эта чудовищная восьминогая и восьмиглазая личинка. Гигантская паучиха расправляла лапы. Чёрный горб упёрся в потолок.
– Я не знаю! – Теодор запаниковал и осмотрелся. – Она была слева от тебя…
– Но там ничего нет! Просто стена!
Сущность тряхнула плечом – наполовину человек, наполовину паучиха, она заставила томагавк вылететь из своей плоти. Он упал на пол недалеко от Крейна. Вик проследил за ним глазами.
– Не посмеешь!!! – прогудела Иктоми и взмахнула лапами.
Он бросился под удар, оттолкнув Лесли назад. В руку ей он сунул перед тем ключ в надежде, что у неё будет шанс выбраться – хотя бы даже одной из всех них… а затем кувыркнулся, уклоняясь от чёрного когтя, полоснувшего воздух над головой. И подхватил томагавк, отразив им новый замах Сущности.
– Какие… большие… у вас тут… завелись… насекомые! – пропыхтел он, напрягаясь изо всех сил, когда скрестил лезвие с чёрной лапой.
Мышцы на руках закостенели и превратились в канаты, он припал на одно колено, но всё же оттолкнул коготь прочь и успел увернуться от удара сзади.
Иктоми блеснула восемью алыми глазами, и когда глубокий гул, издаваемый ею, сотряс небоскрёб, пол под ногами Вика, Лесли, Тео, Рин и Хака дрогнул, пошёл оранжевыми трещинами, изрыгнувшими магматический жар. А затем стены и потолок тоже задрожали, и всё начало падать и рушиться, как карточный домик.
– Не нужно было приводить сюда Смерть, – голос Сущности слышался с неба, и Вик лишь сейчас осознал, почему когда-то давно его предки почитали Иктоми как богиню. – Не нужно было вспоминать.
Он успел снова отпрыгнуть в сторону. Взмахнул томагавком и крепко всадил его в хитиновую конечность паука, отчего Сущность завизжала не хуже подохнувшего Атаната.
Трюкач зажал уши обеими руками, а Рин, несмотря ни на что, ринулась на подмогу Вику. Плечом к плечу, она встала с ним, скалясь в лицо твари, отнявшей у неё всё – даже право на месть – и повела катаной у себя перед глазами, ставя её горизонтально, ребром серебрящегося лезвия.
Преграды рухнули окончательно, стены сгинули – не все, а только часть из них – в огненную бездну, оставив целой приёмную – и пол справа от Вика обвалился, став глубокой ямой, ведущей на этаж ниже, где торчала оголившаяся арматура и лежали куски железа и бетона.
– Дверь!!! – вдруг закричала Лесли.
Она всё это время пыталась удержаться на ногах и не рухнуть вместе со стенами в пропасть: Тео помогал ей, крепко вжимая себе в грудь и понимая, что не может потерять хоть кого-то ещё из оставшихся в живых.
– Вик! Рин! Это здесь!
Вик повернулся и увидел проход между мирами. Стены обрушились, но в оставшемся целом куске, под наполовину целым куполом крыши, удерживаемым двумя тяжёлыми колоннами, был проём и простая обшарпанная дверь.
Иктоми перехватила взгляд Крейна, полный надежды. В следующий миг её лапа толкнула колонну, и та повалилась, стремясь обрушиться на дверь, чтобы надежда спастись была погребена окончательно.
– Нет!
– Только не это!
Быстрая бурая тень метнулась в тучу поднявшейся пыли. Вик не знал, когда Тео успел перевоплотиться в вендиго – но это был он. Он подхватил могучими лапами колонну и часть свода, со стоном выдержал этот вес и упал на колени, но не дал им завалить дверь, ведущую в реальный мир всех живых.
Когда Сущность ринулась к нему, намереваясь пронзить Теодора насквозь и стряхнуть с когтей, Рин не выдержала.
Отчаянно закричав, она скользнула под двумя лапами Сущности и своей катаной – настоящей, отцовской, той, что рубила её тело заживо – срезала сразу оба когтя и подсекла ноги паучихе, отчего та завалилась набок и завопила от злости и боли.
Let Us Burn – Within Temptation
Рин не ожидала, что всё это время её оружие было настоящим. Случилось так оттого, что Сущность не смогла отделить его когда-то от плоти умирающей японской девушки, одержимой сильным чувством мести, и, польстившись на прекрасную убийцу, в порядке исключения перенесла её в свой мир как есть, с настоящим человеческим оружием. Слишком велик был соблазн…
А теперь эта маленькая гадина восстала против неё и отрубила ей ноги!
Сущность была в ярости. Она пронзила плечо Рин когтем, словно крюком, поднимая её повыше. Крик подлетел к нему и принялся что есть сил рубить, рубить, без устали рубить топором чёртову лапу, отчаянно ругаясь…
… когда коготь начисто срезало длинной белой плетью, такой острой, что чёрная кровь Иктоми, выпитая некогда из всех выживших за все циклы, брызнула на пол. Рин упала на локти и колени, и Виктор подлетел к ней, помогая вынуть из раны коготь.
А затем они оцепенели, услышав, как воздух пронзил женский голос, подобный тоскливому, но сильному крику.
– Прекрасно умеют имитировать голоса, – коротко сказал Вик и улыбнулся сухими губами. – Гляди, кто к нам вернулся.
Встряхнув холкой, явно полакомившись тварью с пятьдесят восьмого этажа, живой, но изрядно потрёпанный Адам Каллиген оскалился на Сущность, тяжело припадая на задние лапы.
Теперь его хребет покрывал белый костяной нарост выступившего позвоночника – и острый, длинный, как плеть, хвост.
– Думала, ты уже давно мёртв, мой старый друг, – проскрипела Иктоми и застучала жвалами, метясь, чтобы ударить вендиго.
– Да не дождёшься!
Он рванулся вперёд, с рыком налетая на Сущность и впиваясь в чёрное паучье тело когтями, похожими длиной и остротой на ножи.
– Прикроем! – скомандовал Вик и метнулся было на помощь к дядюшке, но перед ним из ниоткуда – из тяжёлых багровых туч – упала цепь, едва не пронзив насквозь.
Только реакция спасла его и позволила увернуться. Чертыхнувшись, Вик развернулся и увидел у себя за спиной тех, кто уже когда-то убивал его.
Четырёх убийц. Для кого-то ангелов, для кого-то – демонов. Адептов храма боли и страданий.
– Сенобитов только мне и не хватало, – бросил он и взял в одну руку нож, а в другую – томагавк.
– Мы были призваны, – ровным низким голосом ответил тот, кто кромсал цепями тело Виктора Крейна до воскрешения, – чтобы дарить бесконечное наслаждение от боли и страдание в упокоении.
– Себе подари страдание, жертва акупунктуры! – рыкнул Крик и увернулся от новой цепи, хлестнувшей воздух.
Откуда только они брались?!
Пинхед был спокоен и бесстрастен. Он знал, что сил этого человека, как бы силён и быстр он ни был, не хватит, чтобы противостоять ему, и спокойно кивнул Щелкунчику, стучащему оголёнными челюстями, и женщине-сенобиту.
Они двигались не так стремительно, как он, но в руках у них были опасные цепи – и Вик заплясал между обоими, не давая ранить себя и успевая уворачиваться.
– Нас зовут Хирургами-с-Той-Стороны, – равнодушно продолжал говорить Пинхед, обходя свою жертву. – Мечты людей – такая плодородная почва для семян муки.
От его взора не укрылось, что сбоку к двери, которую велели им охранять, метнулась юркая тень, и в воздух с лязгом упала новая цепь.
– Нет!!! – Вик задохнулся, остановился лишь на миг, и внутри него всё похолодело, когда он понял: это за Лесли, и её сейчас убьют.
Всё, что он мог – либо драться за свою жизнь, либо спасать неё.
Перед ним никогда не стоял вопрос выбора, и не думая, не рассуждая и не мелочась, он в два прыжка очутился рядом и оттолкнул девушку прочь.
Цепь била без промаха. Ударила она и в этот раз, пронзив Вика под грудью насквозь – и показалась наружу.
– Сукины дети!!! – Это был Трюкач.
Он отвлёкся от Сущности и наскочил на женщину-сенобита, повалив её на пол и приканчивая мощным ударом ножа в шею.
Испустив лёгкий вздох, полный изумления, облегчения и неги, она толкнулась под ним, словно птица, и стихла навсегда.
Щелкунчик был позади Трюкача и обхватил его шею так крепко, что Хак Чиун задохнулся, не в силах даже шевельнуться, но всё же вонзил в бедро, обтянутое кожей, нож по самую рукоять.
Лесли поняла, как сильно дрожат её руки, только когда едва не выронила ключ.
Говорят, время растягивается, когда случается что-то страшное: это правда. Она не в силах была даже закричать, и, клокоча горлом мучительный стон, смотрела на то, как её мужа уволакивают назад, дальше от неё и ближе к жуткому демону, исколотому булавками по бледному телу. А он только прохрипел:
– Открывай эту чёртову дверь!
Смотрела, как он отчаянно цепляется за обломки и оборачивается на спину, пытаясь отрубить цепь ножом – и наконец рубит, потому что цепь эта слабее сталью, чем его лезвие, принесённое из настоящего мира.
Но когда вторая цепь рвёт ему бедро в клочья и оставляет в нём дыру, Вику становится всё равно.
Как живая, цепь заворочалась в плоти, оставляя свою жертву прикованной к полу.
– Боль… Ты чувствуешь её, и значит, существуешь. Не кричи и не оскорбляй звучание, ибо ты не знаешь истинной боли. Я есть боль!
Пинхед простёр ладонь. В его планах было украсить это тело целым клубком стальных змей. Но сначала он должен сберечь дверь… и потому отвлёкся от Крейна, лежащего на камнях, потому что она с ключом побежала прочь. Лесли метнулась вбок, когда новая цепь упала с неба снарядом и пронзила пол справа.
Нет уж, не сегодня и не сейчас. Так она точно не умрёт.
Вик остался там, позади, и она охотнее ринулась бы к нему – но глупое сердце советовало неправильно, и вопреки желанию пришлось действовать разумно. Она чувствовала, что демон переключится на неё и оставит Вика в покое хотя бы ненадолго.
Задыхаясь от боли, усталости и страха, она чудом успела увернуться от ещё одной цепи – и упала на колено, пропоров его арматурой.
Справа донёсся дикий рёв.
Это Рин и Адам взяли на себя Сущность, отвлекая её изо всех сил от своих друзей. Они рвали её: когтями, клыками, рогами – вендиго, катаной – Дух. И улыбаясь друг другу так жестоко, как могут делать это только убийцы, они готовы были покончить с нею даже самой высокой ценой.
Лесли ухватилась за ногу и кое-как встала. Она подползла ближе к двери. Тео был рядом, стоило только руку протянуть – но не мог спасти её. Отпусти он колонну и крышу – и дверь завалит навсегда. Но добряк Теодор разрывался от желания помочь всем и спасти именно Лесли.
Его лапы дрожали от тяжести. Тело тоже сотрясала крупная дрожь, он держался из последних сил и не собирался сдаваться.
Но в глазах его Лесли увидела слёзы и поняла, что он сделал свой – правильный и логичный – выбор.
– Сладость страданий, – промолвил Пинхед, идя навстречу Лесли. – Познай их.
Новая цепь расчертила воздух особой конфигурацией боли, и девушка с трудом, из последних сил, но всё же встала. Хромая, она почти добралась до двери. И сжала в руке ключ, глядя только на маленькую замочную скважину, до которой сузился целый мир. Даже если она сейчас умрёт, не отступится.
– Вкуси радость адских м…
Пинхед вдруг смолк. Громко брякнула оземь его цепь.
В тот же миг раздался звук выстрела, и Хак Чиун, почти насмерть задушенный Щелкунчиком, отстукивавшим до того страшную дробь зубами, задышал полной грудью. Сенобит упал чудовищным, изрезанным лицом, похожим больше на шмат оголённой розовой плоти, вниз.
Трюкач резко взглянул туда, откуда раздался выстрел, и тотчас грянул другой.
Огромный толстый сенобит, прячущий зашитые глаза под круглыми чёрными очками, был уложен с первого же попадания пулей в лоб. И пуля та была из мира реального.
– У меня там салун сгорел, – мрачно выкрикнул Стрелок, салютуя Трюкачу ружьём издали.
– Так что оставаться на берегу не было больше никакого смысла.
– Чтоб тебя, старик, – выдохнул тот и улыбнулся.
Лесли обернулась, когда вместе с выстрелами затих и её мучитель. В страхе, она посмотрела назад, ожидая, что Пинхед окажется за спиной и четвертует её живыми цепями, но вместо того увидела огромного чёрного вендиго – мощного и длиннолапого, с изрезанным морщинами, худощавым лицом под черепом.
Длинные чёрные волосы крылом ворона окутывали горбатую спину с выступающим позвоночником. Он был куда суше Адама, но неизмеримо сильнее Теодора.
Под его когтистой лапой конвульсивно содрогалось обезглавленное тело сенобита, а саму голову вендиго раскусил, как грецкий орех, и метнулся мимо Лесли к Теодору, принимая на свой горб половину веса рушащегося этажа.
– Кит! – прошелестел Тео, не веря своим глазам. – Ты вернулся к нам?!
– Потом, малец, всё потом, – скупо ответил Кит Крейн. – Лесли. Открывай эту дверь. Вика нужно спасать, здесь он точно не жилец.
Она не ожидала, что отец Вика – от него было невозможно оторвать взгляда – знает её по имени. Она понимала, что он, вероятно, выведал о ней всё, потому что охотился на неё, а потом и защищал, но поверить в это было трудно. Однако медлить было некогда.
Стиснув зубы и наплевав на боль, она рывком добежала, схватившись за ногу, к старой и неказистой деревянной двери, вложила ключ в скважину и торопливо провернула…
Взявшись за ручку, Лесли хотела открыть, но Кит остановил её рыком:
– Нет! Все вместе, иначе вас размажет во времени. Дверь впускает и выпускает только один раз в одно время-пространство. Запомните это. Только один!
– Запомнила, – кивнула она и вгляделась в волевое лицо Кита Крейна.
И тот оскалился в улыбке, неожиданно точно такой же, какая была у Вика – широкая, с крупными зубами, белая, яркая и очень весёлая.
Лесли почувствовала себя так, словно её крепко обняли. И на миг ей правда стало легче.
– Молодец, – тепло сказал он и цокнул языком. – Рад, что у моего сына есть и вкус, и голова на плечах. Только лишь бы не упустил такую девчонку, м?
Каждая горькая шутка внушала Лесли надежду, что Вик будет живым, и упустить её он может, потому что будет цел и невредим.
Закусив щёку, чтобы не заплакать, она похромала назад, к каменистой насыпи, чтобы дотащить Вика до двери.
Holy Ground – Within Temtation
Сущность металась и агонизировала. Её безжалостно кромсали на части, но и она не единожды ранила своих мучителей. Адам заметно воспрянул духом, когда заметил, что к ним присоединился Кит – он считал его главным в их маленькой дружной семье вендиго, и с особенным азартом вгрызся в плоть Иктоми, пронзая её хвостом.
Паучиха не могла нагнать Рин, способную телепортироваться и атаковать внезапно, однако и та уставала. Стрелок метко попал Паучихе в один из глаз, и она взревела.
В воздухе потянуло гарью. Небоскрёб начал гореть. Разрушенный этаж под багровыми облаками потихоньку охватывало пламя, и вендиго заметно заволновались: огонь был их слабостью и погибелью.
Он отбирал у них силы, он делал их уязвимыми. И Иктоми метнулась в пламя сама, лишь бы косматый дьявол Каллиген оставил её в покое.
Он разжал когти, только когда красные языки лизнули ему спину и бёдра и охватили. Рин стремительно телепортировалась к нему, срывая с бурых бёдер его накидку и пытаясь потушить ею огонь.
– Ненавис-с-с-стные, – прошипела Иктоми.
Коротким, но сильным ударом она смела прочь Рин, и та упала со стоном упала в кольцо пламени, теряя сознание.
– Презренные люди.
Хак уже подбежал к Вику, чтобы помочь Лесли – одна она не справилась бы и не донесла его до двери. Канареечный плащ был порван и залит кровью. Красивое лицо отмечено порезами и ушибами.
Вик смотрел в небо, раскинувшись на камнях и не реагируя ни на что от боли. Он был жив, но не способен ни драться, ни двигаться – только слабо и редко моргал, чувствуя, как кровь стекает из уголка губ к подбородку.
– Сейчас помогу, братец, – выдохнул Чиун. – Сей…
– ХАК! Лесли закричала, пытаясь предупредить, но было слишком поздно.
Чёрный коготь вспахал его грудь и поднял убийцу на высоту к самым жвалам Сущности. Агонизирующая боль сотрясла тело Хака Чиуна, выхватившего свои ножи.
Из последних сил он стиснул их в руках прежде, чем Сущность сунула его между жвал в пасть и принялась поедать и размалывать жуткими своими челюстями – ещё живого.
Адам вскочил на лапы. Шерсть на нём всё ещё горела искрами, но он всё равно бросился на коготь Сущности, терзая и яростно ревя. Он не хотел отдавать ей Трюкача.
Хак, которого Сущность уже раздавила пополам в пасти, был наружу только по пояс. Он запомнил навсегда – сколько хватало ему при жизни и существовании после смерти – этот крик и отчаянную попытку спасти, и булькнул тёмной кровью, вылившейся из горла на грудь:
– Бегите отсюда! Уходите все! Пока она меня ест, – хотел добавить он и безумно рассмеялся, обнажив зубы, испачканные в собственной крови. От его ног уже осталась каша, но он бил и бил Сущность ножами, зная, что ранит её слишком слабо, но не желая сдаваться.
– Отпусти мальчишку, мразь! – Калеб Куинн палил крупнокалиберными. Он много оружия взял с собой из закромов, и из своего времени, и посовременнее, но Иктоми развернула ещё одну суставчатую лапу и играючи отсекла голову Стрелку, который приблизился к ней слишком близко.
… Лесли обвела глазами мир вокруг.
Всё было в огне, и огонь был в ней. Потное от жара, чёрное от копоти лицо она утёрла рукой.
Она упала рядом с Крейном на камни и молча подняла его к себе колени, постанывая от тяжести безвольного мужского тела и собственных занывших ран.
Неужели так всё и кончится? Она вспомнила о ритуальных лентах и устало вынула их из кармана джинсов, накинула на грудь Вика и прижала их к его ране.
– Очнись, – прошептала она, хотя его глаза были открыты, только вот сознанием он был совсем не здесь.
Всё без толку.
Адам терзал Сущность и рвал её когтями безрезультатно. Когда она закончит пир и сожрёт Хака, она примется и за него. Рин лежит в огне без сознания. Тео и Кит… они могут ещё спастись, но вряд ли станут, это Лесли видела по их глазам и знала: если погибнут все, они пойдут драться насмерть.
– Очнись. Она обвила лентой свою и его руки, не понимая, зачем был нужен этот чёртов ритуал.
Зачем они вспоминали своё прошлое и рвались прочь отсюда. Это было безнадёжно с самого начала.
Стиснув его сбитую руку, Лесли тускло улыбнулась.
Она не была сильной при жизни, но никто не мог лишить её возможности встретить свою смерть достойно…
