Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"
Автор книги: Sascha_Forever_21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 68 страниц)
– Чего ты так сосредоточена?
Дафна отступила на шаг и критически осмотрела меня, а после взялась за плойку снова: Хэлен попросила и её тоже завить.
– Просто изучаю твою анатомию, – кратко и спокойно ответила Тэм. Я пожала плечами.
– Изучай на здоровье!
Она набрала на запястье тон и взяла одноразовый спонж, прорабатывая мне цвет лица. Я поразилась тому, как профессионально работает Тамара, и не выдержала:
– Ты прямо настоящий визажист!
– Ну, – пожала плечами та, – я с детства покойников крашу, так что неудивительно. Опыт богатый.
Дафна откашлялась, Хэлен расширила глаза и протянула:
– Обалдеть!!!
Я уже перестала удивляться тому, что судьба подбрасывает мне таких странных личностей в друзья, знакомые и даже возлюбленные! В любом случае, надеюсь, Тэм накрасит меня согласно обстоятельствам, а не как готическую принцессу, иначе придётся срочно умываться и брать процесс в свои руки.
Хотелось поиронизировать, что мы с Виком и так ходим на волоске от смерти и в случае чего Сущность нас пополам перекусит, вот тогда и понадобятся услуги Тэм – но я прикусила язык. Здесь никому нельзя знать о нашем ритуале, который, кстати, состоится уже этой ночью. Я старалась не уточнять у Вика или Каллигенов, что конкретно требуется от меня во время обряда: и так было ясно, что-то там замешано с кровью, так что я была внутреннее готова к любой дичи.
Когда Тэм убрала свои кисти, а тетушка Роуз за дверью нервно сказала, что к дому подъехал здоровенный, размером с флигель, «Крайслер», и оттуда вышел не менее здоровенный индеец, я поняла, что это за мной.
– Там Адам приехал, что ли? – я подошла к окну и выглянула. Мои догадки подтвердились. Каллиген в изящном чёрном костюме и белой рубашке посмотрел прямо в мое окно, просиял улыбкой и жизнерадостно помахал.
Девочки засуетились. На часах уже начало десятого. Тетя Роуз в панике забыла, где оставила телефон, и искала его по всему дому. Мы послали Хэлен помочь ей: откинув светлый завиток со лба, девчонка фыркнула и с сердитым видом вышла из спальни.
Я исчезла в ванной комнате и объявилась уже в свадебном белье, состоящем из тончайших белых ремешков, и накинула поверх только тонкий халатик. Дафна присвистнула, Тамара хотела было сказать что-то ехидное, но передумала. Энергично натянув на бедро подвязку, я вздохнула:
– Успеем же?
– Конечно!
Я быстро влезла в платье, но потребовалась помощь Дафны: самой мне его вовек не застегнуть. Взявшись за длинный ряд жемчужных пуговиц на спине, она выругалась:
– Нет, это очень красиво, но Крейн просто разорвёт всю лабуду… пальцы ломать точно не станет.
– Какое оно интересное, – проронила Тэм. С прямыми чёрными волосами, убранными в хвост, в белой блузке и темно-синей прямой длинной юбке в викторианском стиле, да ещё и с большой брошью в виде филигранного паука на ажурном воротнике, она была ну прямо настоящей Уэнсдэй Аддамс, только взрослой. На её фоне Дафна в своём легком, блестящем серебряном платьице была как фея из сказки про Питера Пэна.
– Сколько ему лет? – полюбопытствовала подруга.
– Не уверена точно, – я пожала плечами. – Ну, в нем выходила замуж моя мама. И моя бабка по линии отца, Кристина. А оно принадлежало уже её матери…
– Тогда бей Вика по рукам, платье дороже мужа, – решительно сказала Дафна. – Оно обязано пережить Крейна.
– Согласна! – я рассмеялась и достала коробку с новой обувью. Проверенные, надёжные Мартинсы! Вик предупредил гостей, что обувать элегантные лодочки будет чревато, так как свадьба будет проходить на природе. Я, конечно, не знаю, где он нашёл дикую природу на заднем дворе собственного дома… но на всякий случай подготовилась.
– Какие классные! – восторженно улыбнулась Тэм и взяла в руки ботинок: поверх бежевой кожи на него нанесли полотно Уильяма Блэйка, «Атлас». Бело-голубое зодиакальное небо вызолочено тучами. На фоне море мускулистый титан попирает врага ногой, над его спиной развевается тяжелыми складками золотистый плащ. Каждый сантиметр этой чудесной обуви покрыт деталями полотна, нежная голубая кожа цвета безоблачного неба контрастировала с массивной подошвой. Специальная серия у производителя, приуроченная к различным произведениям искусства.
– Я другого и не ожидала, – фыркнула Дафна и вытянула ногу в удобных розовых брогах. – Вы безумцы, ребята. Я на своей свадьбе буду исключительно на шпильках.
Время уже подводило; мы начали поторапливаться. Платье село на меня как влитое. Дафна аккуратно затянула по лентам вшитый корсет. Он высоко поднял грудь и подхватил талию, крепко сдавливая её и делая уже.
– Вроде бы всё? – быстро спросила Тэм.
– Меньше часа осталось, давайте передадим невесту в руки водителя! – кивнула Дафна и со вздохом поправила у меня на груди две длинные, тёмные, кручёные косы, спускающиеся до талии. – Ты готова, Лесли?
Платье было строгим и вместе с тем весьма игривым. Строгость ему придавал четкий силуэт с фалдами, подшитыми таким образом, что плечи казались острыми и были чуть шире бёдер. Прозрачное кружево и белая газовая ткань, покрытая тонкой вышивкой из бисера, окутывала руки до локтя и расходилась широкими рукавами до запястий. Там они заканчивались морем пенных оборок и складок – это был самый пышный элемент всего костюма.
Платье шло по фигуре. Высокий воротник стойкой поднимался на шею, а между лопаток переходил в увитую вышивкой каплю, обнажавшую спину.
Белое кружево портной, которому я отдала наряд для доработки, отделал прозрачными вставками на бёдрах, от коленей до талии, и по спине вплоть до поясницы. Но самая проблемная часть платья, истлевшая от времени и не подлежащая восстановлению, была рукой мастера просто вырезана и обработана кружевом. Так, у меня на талии появилось два симметричных выреза, которые визуально делали грудь выше, а саму талию – тоньше. В них выглядывала смуглая кожа, зашедшаяся летними веснушками. Подол прямой, длинная юбка надежно скрывала обувь. На пальце я оставила кольцо Аделаиды, а колечко из бисера надела на вторую руку.
В этом платье я без преувеличения здорово походила на бело-кружевную, прозрачную статуэтку. Но немного неряшливые косы, туго заплетенные до самых концов без хвостиков, казались тёмными плётками и немного разбавляли торжественность наряда.
Глаза, аккуратно подведённые темно-бежевыми тенями, стали ярче. Бежевая помада подчеркнула губы.
Девчонки, встав по обе стороны от меня, заулыбались. Мы смотрели на своё общее отражение в большое напольное зеркало и старались запечатлеть друг друга и этот момент в памяти: счастливых, молодых, сияющих, готовящихся к празднику.
– Пора, – проронила Тэм и вдруг спохватилась. – Погоди, Ли. Моя мама ждёт нас в церкви, но уже сейчас просила кое-что передать…
Она на минутку отлучилась в сторону и положила на кровать большую белую коробку. Я удивленно приподняла брови и застыла, когда она открыла крышку и взяла в руки необычайно элегантную белую шляпу-стэтсон с изящными ровными полями и шелковой кремовой лентой по тулье.
– Тамара… – я не знала, что сказать. Но когда она мягко опустила шляпу мне на голову, лихо сдвинув её на затылок, я сглотнула и улыбнулась. – Лучше всякой вуали.
– А я говорила, ей понравится, – улыбнулась Тэм, хитро глядя на Дафну.
– Вик вообще будет в восторге, – усмехнулась та.
В большом «Крайслере» места хватило всем нам. Мама, тетя Роуз и Хэлен отправились в церковь на нашей машине, а я, Дафна и Тэм сели к Адаму. Внутри темно-шоколадный автомобиль был таким же роскошным, как и снаружи. Адам помог мне сесть, приподнял прозрачный подол платья и, придержав дверцу, подмигнул:
– Поехали разбивать сердце одному индейцу?
Я широко улыбнулась в ответ и закивала. Девчонки уже восторгались обстановкой и вовсю разглядывали салон автомобиля, а потом увлеклись каждая своим. Дафна смотрелась в зеркальце и поправляла макияж, Тамара молча наблюдала в окно. Мы проезжали улицы Вудсборо, ставшие за столько времени почти родными, и я погрузилась в ностальгию, вспоминая, сколько всего за этот год со мной случилось. Знала ли я, что выйду замуж за человека, который однажды ворвался ко мне в дом с ножом и оставил у меня на руке тонкий шрам, обвивающий запястье до локтя? Знала ли, что всё так сложится?
– Как там Вик? – осторожно спросила я у Адама, и он поморщился.
– В своём репертуаре, безумствует, – лаконично ответил он. – А ты в порядке? Готова сменить фамилию?
– Да, – в моем голосе он явно услышал волнение. Адам улыбнулся, тепло взглянул на меня в зеркало.
– Это хорошо! Иначе мне пришлось бы похитить тебя и выдать замуж за Шикобу силой. А то он мне всю плешь проест.
Небо казалось высоким и гулким, как колокольный звон. Облака из тяжёлых перин превратились в барашки, задрожали по голубой глади. Мы подъезжали к церкви в восточной части города: высокий белый шпиль деревянного здания тонко и строго возвышался над деревьями.
Церковь была лаконичной и небольшой, три больших окна в форме арки придавали конструкции легкости. Их дополняли деревянные решётки снаружи, вместо прозрачных стёкол были простые витражи. Я знала, что церковь в Вудсборо была поставлена в 1811 году, когда на этих землях появились первые жители и заложили здесь заставу. Тяжелая дверь в форме арки, повторяющей окна, была выполнена из темного дерева с искусно вырезанными на полотне крестами. Близ церкви уже стояло несколько автомобилей, внутрь заходили люди, и я вдруг поняла, что многие из них мне знакомы. Я заволновалась. Это же всё наши гости. Их было не так много, но осознание, что вот-вот состоится моя свадьба, обескураживало.
Тэм передала мне букет из пышных гортензий, оранжевых и персиковых гвоздик и пионов. Он был перевит белым диким горошком с крошечными оборками бледной зелени. Я нервно перехватила его, словно маршальский жезл, наблюдая за тем, как подружки покидают машину.
Адам обошёл «Крайслер» и предложил мне руку. Он выглядел спокойным и безмятежным. Темно-бронзовая кожа, подсвеченная торжественным, золотым техасским загаром, красиво контрастировала с белой сорочкой. Чёрные волосы были как шёлк, но вдруг в их массе я заметила тонкую косичку, перевитую рыжей широкой прядью из причёски Рашель, и сердце дрогнуло.
– А где Тео и Рашель? – тонко пискнула я, стараясь совладать с неокрепшим голосом. Я вложила руку в ладонь Адама и с его помощью вышла из машины.
Гости уже почти все скрылись за тяжёлыми центральными дверьми церкви, но специально для нас двоих служительница в строгой чёрной одежде приготовила задний ход. Мы прошли в небольшую дверь и оказались за тяжелой, темно-синей бархатной занавесью, расшитой золотыми мотивами Вифлеемской звезды.
Слова застыли в горле. Адам поблагодарил женщину за нас обоих и поманил меня к себе, чуть отогнув занавесь.
– Посмотри, – сказал он, придерживая меня за талию. От его руки исходил приятный холод. Чёрная прядь упала мне на плечо. Я посмотрела в церковный зал, обнаружив, что на скамьях по обе стороны алтаря уже устроились приглашённые гости.
– Я так волнуюсь, Адам, – призналась я честно и вздохнула. – Вроде бы мы ждали этого дня. И мне так радостно, что он настал. Но…
– Боишься того, что будет после? – понимающе спросил он.
В нашей маленькой комнатке тихо и спокойно. В большом зале царил гомон голосов. У алтаря в подсвечниках трепетали маленькие огни. До ноздрей доносился сладковато-горький, дымный запах ладана и камфоры.
Я неотрывно скользила взглядом по рядам скамей и головам, по оживлённо переговаривающимся людям. Нашла глазами директора школы, ну надо же… и ещё учительницу физкультуры, мисс Бишоп! Она пришла! А вон и Дафна с Джонни, сидят в первом ряду как милая семейная парочка. И родители Тамары. Мама рядом с ними, у Хэлен лицо мрачное, как туча. Мама тычет в неё корзинкой с лепестками, и я представляю, в какие туманные дали сестренка её сейчас пошлёт. У Хэлен начался пубертат, характер оказался взрывной. Я улыбнулась и вдруг с беспокойством поняла, что нигде не вижу жениха.
– Адам, сколько сейчас времени? – спросила я нервно.
Он чуть подтянул рукав рубашки и взглянул на дорогие часы.
– Десять-десять, – пробормотал Адам и нахмурился, тут же делая звонок, словно без слов понял, о ком речь. – Секунду, детка, сейчас я ему позвоню.
Ему не нужно было ничего пояснять, он и так всё сразу осознал, мой милый Адам! Я тревожно теребила на пальце кольцо, вслушиваясь в тихие гудки, а затем и в автоответчик.
– Чёрт, – растерянно сказал он, – не берёт трубку. Но погоди! Наверняка задержался по делу и уже стоит снаружи.
Меня коснулось дурное предчувствие. Если Вик, который никогда никуда не опаздывает, не явился вовремя на собственное бракосочетание, значит, с ним что-то случилось. Варианта, что он сбежал и бросил меня тут в лучших традициях мелодрамы, я даже не рассматривала.
– Побудь здесь, детка, – Адам ласково погладил меня по щеке, – никуда не уйдёшь?
– В смысле? – я растерянно хлопнула ресницами.
– Ну, не сбежишь из-под венца? – уточнил он и улыбнулся на моё скептическое лицо. – Понятно, тогда я мигом.
Он выскочил наружу и оставил меня одну в этой комнатке. Вслушиваться в шум голосов и в свой нервный шёпот в голове: а вдруг он не придёт?
Я обернулась и посмотрела на дверь. Была не была, потихоньку выйду, ну что это, законом запрещено? Может, мне нужно подышать свежим воздухом…
Я выскользнула во внутренний дворик, но Адама там не было. С торца я видела машины, припаркованные неподалёку, и нескольких мужчин, покинувших церковь, чтобы покурить. Адам был среди них. Сосредоточено набирал снова и снова, скривив лицо в болезненной тревоге, и я удивилась, насколько на самом деле он переживал.
А затем по дороге, скрытое за высокой зелёной оградой, промчалось нечто.
Это нечто, сперва размытое, как летящая стрела, лихо завернуло в церковный двор. При ближайшем рассмотрении машина оказалась серебристым Мерседесом, очертившим при торможении изящный полукруг. Она подняла тучу пыли, курящие закашлялись – а из-за руля выскочил мой жених.
А… разве не должен был Джои вести, ведь он же шафер? Я спохватилась и спряталась за угол церковной стены, чтобы меня не заметили.
Вик молча, но так многозначительно шарахнул дверью, что я поняла: что-то явно с утра не задалось. Бледный Джои, цепляясь за Мерседес, выполз следом.
А с задних сидений с невозмутимыми лицами вышли Рашель и Тео. Вся четверка сразу направилась в церковь, но Джои благоразумно держался в стороне.
Я толком не успела рассмотреть, кто во что одет и прибил ли Вик по дороге собственного шафера. Поспешив вернуться в комнатку за занавесью, я разгладила подол платья и поправила волан на рукаве. Меньше чем через минуту ко мне присоединился Адам.
– Он приехал, – улыбнулся индеец, отряхивая пыль с брючины. – Поставлю сотку, что Джо-Джо до конца свадьбы не доживет.
– Доживёт! За него Тэм заступится, – отмахнулась я.
В церкви стало куда тише. Мы тихонько выглянули в зал, и я выдохнула. Вик уже был там. Я видела его профиль, полуприкрытый фигурой священника: мужчины о чем-то говорили. Рядом стоял, активно вмешиваясь в разговор, Тео.
Ладони вспотели, я впилась пальцами в бархатную синюю ткань и перемялась с ноги на ногу. Сейчас мне нужно будет туда выйти, и тогда начнётся церемония… Я знала, что она пройдёт хорошо. Должна пройти.
Тогда почему так переживаю?
– Тихо, Ли, – вдруг нежно сказал Адам и обнял меня за плечо. Отвёл в сторону, прижимая к своей груди. – Тихо. Я тут.
В крепких руках сердце потихоньку успокаивалось. Я смотрела в рубашку Адама не поднимая глаз. В голову почему-то пришла странная мысль…
– Адам, – я посмотрела в его бесконечно добрые карие глаза. Он ласково держал меня за плечи, легонько поглаживая их, и вытянулся лицом, когда я продолжила. – Меня некому отвести к алтарю: отец давно умер. И до недавнего времени я никого не попросила бы об этом, потому что я хочу, чтобы это сделал особенный человек. Но теперь…
Я запнулась и неуверенно предложила:
– Может быть, теперь ты согласишься это сделать?..
Скажи мне кто годом раньше, что я выйду замуж за серийного маньяка и индейца впридачу – и я бы посмеялась.
Скажи мне кто полгода назад, что мама благословит Вика Крейна стать моим мужем… я бы даже не поверила!
Но вот она, церковь, строгая и простая. Скамьи украшены белыми гирляндами иссопа, фрезий и анемонов. Тонкое цветочное благоухание смешалось с высоким ладановым дымом.
На клавесине, который стоял в нише, играла одна из церковных служительниц в подряснике, поясе и белом апостольнике {?}[Представляет собой головной платок монахини с вырезом для лица, ниспадающий на плечи]. Девушка не старше меня порхала пальцами по клавишам, и музыка – торжественная, многоголосая, симфонически гармоничная и церковно сдержанная, так значительно отличалась от обычного свадебного марша, к которому я привыкла по фильмам и уже увиденным свадьбам, что я даже застыла, когда Адам отвёл тяжёлый занавес в сторону.
Люди обернулись как один и обратили на нас всё внимание. Кто-то снимал этот момент на смартфон, кто-то щёлкнул вспышкой фотоаппарата. Я не видела лиц, на миг разволновавшись так, что не смогла бы и шагу ступить. Я держала Адама под руку, и только его внушительная фигура рядом помогала держаться.
Солнечный свет наполнял радужным свечением высокий зал, и под потолком плясали мириады крошечных радужных точек. Мягкий и разноцветный, этот свет проникал через призму витражей, разбиваясь сиреневым, голубым, алым и золотым оттенками.
Здесь не было пышно или роскошно. Простая церковь в простом маленьком городе, старые доски поскрипывают под ногами. Две деревянные статуи ангелов стоят у алтаря, и у одного руки сложены в молитвенном жесте, а второй прислонил к плечу большой крест. В центре, под круглым витражом, возвышается Иисус на распятии, склонивший чело с тёмными кудрями, спустившимися по плечам. В его глазах застыла покорная, чистая жертвенность.
Ни слова не сказав, Адам положил ладонь на мою руку, крепче подхватил и повёл неспешно между скамей навстречу алтарю. И наконец, осмелившись, я посмотрела туда.
Как в калейдоскопе промелькнули лица родных и близких. Мама, Хэлен, Тео, Рашель, Джонни, Дафна, Тамара и Джои… А затем я споткнулась взглядом о высокую смуглую девушку, рослую и кудрявую, с тёмными волосами и очень похожую на меня, и буквально застыла от осознания, что это та самая старшая сестра, которую я в своём мире не знала.
Первый ребёнок у родителей умер ещё в утробе, мама очень долго переживала. Быть может, поэтому она так опекала нас с Хэлен. Но здесь… здесь, в этом мире, случилось хотя бы что-то светлое, и вот она, моя старшая сестра, Брук. Жива и невредима. Сидит здесь в изящном платье цвета лосося. В её глазах – явное замешательство, не сказать чтобы ей церемония была по вкусу – но я слишком поражена, чтобы как-то реагировать на это.
А затем я перевела взгляд вперёд, и в груди разлилось бесконечное спокойствие.
Невольно губ коснулась улыбка. Все тревоги и сомнения отошли на второй план.
White Dress / Lana del Rey
Вик стоял у алтаря, заложив руки за спину, и я едва не рассмеялась. Ну чисто мой телохранитель. Он явно был до этого на взводе и очень нервничал, и вид у него был такой, словно он готов в случае чего любому несогласному с нашим браком врезать. Но взгляд разом просветлел, когда он увидел меня, и Вик с тихой гордостью улыбнулся – сначала одними уголками губ, а затем уже широко и радостно, не сводя с меня глаз.
Пиджака или смокинга на нем не было: только белая рубашка с воротником-стойкой, закрывавшим почти всю смуглую шею, и свободными рукавами на узких манжетах. Она была заправлена под ремень в брюки по фигуре. Волосы сегодня он убрал в хвост-обратный узел, переплетённый несколькими мелкими косичками вместо резинки или ленты. В основании хвоста я заметила серо-рыжее, крапчатое ястребиное перо – и на душе стало тепло и легко, будто меня согрели.
Адам подвёл меня к алтарю, но прежде, чем оставить, обнял так, как умеет только он – тепло, крепко и удивительно нежно. Губы щекотно коснулись уха, и он шепнул:
– Помни, что я вас люблю. И если бы не я, Вик женился бы в трусах.
Тихо рассмеявшись, я обвила его за талию руками. А когда Адам присоединился к Рашель и Тео на первой скамье у алтаря, сделала пару шагов и остановилась напротив Вика.
Отец Томас, молодой мужчина среднего роста, с аккуратной бородкой и с чёрными волнистыми волосами по плечи, стоял между нами, держа в руках Библию. Вик посерьёзнел. В церкви все смолкли, даже музыка, и в воцарившейся тишине священник заговорил:
– Возлюбленные гости в доме Господа, мы собрались здесь и сейчас, дабы стать свидетелями вступления в брак Виктора и Лесли, что почитается всеми…
Вик чуть опустил голову, слушая отца Томаса. Он был так хорош удивительно возвышенной красотой в этот момент, что я залюбовалась.
– …ибо в него не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно. В этом божественном храме судьбам двух людей суждено соединиться.
Я украдкой посмотрела вбок. У сестры на лице было скептическое выражение. Мама волновалась и комкала в руках салфетку.
– Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым это не может произойти – пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание.
Отец Томас смолк и сделал паузу, но в церкви было всё так же тихо, хотя с нашим везением я подсознательно ждала какого-то подвоха. Вик беспокойно посмотрел на собравшихся, и священник продолжил:
– Я бы тоже на вашем месте не возражал, ибо жених настроен крайне решительно.
Люди негромко рассмеялись, Вик усмехнулся, перемявшись с ноги на ногу.
– Перейдём к обетам. Согласен ли ты, Виктор Крейн, взять эту женщину в законные жёны, чтобы всегда быть вместе в радости и горе, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Вик опустил взгляд вниз, слушая клятву. А когда священник смолк, он поднял глаза на меня и сдержанно, но уверенно ответил:
– Да, согласен.
Я тихо выдохнула, с волнением глядя в его счастливые глаза, и словно издалека слова моей клятвы окутали облаком:
– Согласна ли ты, Лесли Клайд, взять этого мужчину в законные мужья, чтобы всегда быть вместе в радости и горе, в бедности и богатстве, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
Вик тихо сглотнул, глядя на меня неотрывно.
Я взглянула на него, неожиданно тревожного, сомневающегося до последнего даже сейчас, когда я здесь, перед ним. Зря он так волнуется.
– Согласна!
С этим словом всё переменилось. Обе наших жизни отныне связаны, и меня вдруг охватили невероятное спокойствие и тихая, тёплая радость.
Неожиданно, Брук поднялась со своего места. В руках у неё была тяжёлая шкатулка темного дерева с вырезанным на крышке крестом. Она подошла к нам, раскрывая её, и на алом бархате я увидела два широких кольца лимонного золота.
– Наречённые могут обменяться кольцами, – произнёс отец Томас, – связывая друг друга священным обетом и клянясь в верности как на земле, так и на небе, пред ликом Господа.
Вик уверенно взял моё кольцо и подошёл чуть ближе. Он поднял мою руку осторожно, едва касаясь. Кольцо село на безымянный палец, после чего уже я подняла гладкий тяжелый обруч. Мое кольцо жгло палец, словно раскалённое, и я неожиданно ощутила всю серьезность происходящего: отныне оно будет навсегда со мной как символ принадлежания одному человеку.
Я посмотрела мельком в лицо Брук… и вдруг обомлела, поняв, что она смотрит в это время не на меня, а на Вика, с таким удивительно стойким презрением, что я даже растерялась и застыла с его кольцом в руке.
– Ли, – тихо позвал Вик, беспокойно дрогнув бровями.
Я спохватилась и взяла его за руку, надевая кольцо. Оно село как влитое, бледно сверкнув на смуглой, загорелой руке. Как всегда, сбитой и мозолистой. Но теперь это была моя рука, мой человек и мой супруг – и я крепче сжала его пальцы в ладони, больше не намереваясь отпускать.
Всё то время, пока мы обменивались кольцами, отец Томас читал Отче наш. А после, закончив и произнеся «Аминь», он подождал, пока зал ответит этим же заключительным словом и осенит себя крестом.
– Именем Господа и своей властью, данной Им мне, я объявляю тебя, Виктор Крейн, и тебя Лесли Крейн, мужем и женой. Будьте все собравшиеся свидетелями вашего сочетания, живите в мире и согласии, пока вас не призовут во имя Страшного Суда.
Это царапнуло, как острый наждак, как маленькая дёгтевая ложка. Страшный Суд. То, что ждало нас обоих, то, что однажды может разлучить нас. Я никогда не относила себя к истово верующим, но на миг внутри сжалась как пружина, и даже растерялась, когда отец Томас заключил:
– В знак согласия, скрепите свой союз поцелуем.
Я много раз представляла себе этот поцелуй, думала, каким он будет? Но точно не ожидала, что Вик с радостным, искренним смехом неожиданно подхватит меня и приподнимет, обнимая за талию.
Не думала, что поцелуй будет быстрым и крепким, потому что нам мешала его широкая улыбка. И, смущенная, услышала, как растрогано переговариваются или весело посмеиваются наши гости. Сам отец Томас – и тот не сдержался.
– Поздравляю, – он положил руку на плечо Вика.
– Спасибо вам. Если бы вы не согласились… – Вик запнулся и неуверенно посмотрел на меня, словно советуясь одним взглядом. – Ли, ты же не будешь против, если мы пригласим на свадьбу отца Томаса?..
– Нет, что вы! – быстро сказала я. – Это будет только в радость!
Мы не успели больше ничего сказать. Нас окутала волна поздравлений. Каждый стремился обнять, поцеловать, подойти и освидетельствовать свою радость нашим бракосочетанием, до тех пор, пока гости не потянулись из церкви, и внутри не остались лишь мы с Виком, Тео и мой дядя, Сэм, высокий крупный мужчина с аккуратно зачёсанными назад светлыми волосами и носом с горбинкой, подошли к нам, поторапливая.
– Вас сейчас собрались встречать снаружи, ребята, не тяните! – сказал дядя Сэм и грубовато, но ласково хлопнул Вика по спине. Будь Вик малость помельче, он бы легкие выкашлял – а так лишь улыбнулся, не отпуская моей руки. – Поздравляю, парень. Не профукай теперь своё счастье!
– Спасибо, сэр, – невозмутимо сказал Вик и тряхнул его ладонь. Дядя Сэм одобрительно кивнул мне.
– Неплохо, парень, неплохо! – с энтузиазмом сказал он. – Служил в армии?
О Боже, он подсел на свой конёк. В памяти
моей памяти, памяти Лесли, которая прекрасно помнила дядю Сэма, что дарил ей какие-то мальчишеские солдатики на каждое Рождество, но с ними было так весело играть
всплыло, что он служил и вспоминал армейские годы с благоговением. Сейчас дядюшка работает в полиции.
– Да, – просто ответил Вик, не вдаваясь в подробности. Сэмюэль оживился:
– А в каком…
– Простите, – криво улыбнулся Тео. – Но наших молодоженов взаправду уже ждут. Поговорим после?
– Конечно!
Мужчины пошли вперёд, увлекая за собой и отца Томаса. Он даже растерялся, но Тео уже взял его в оборот, убедительно говоря, что они будут крайне рады, если тот присутствует на празднике. И вообще, в машине Брук ему точно найдётся место!
– Я сам приеду, у меня мотоцикл… – из последних сил активно отнекивался священник, и мы с Виком переглянулись. А когда те отошли подальше, грохнули со смеху.
– Ты где откопал этого священника, Шикоба?!
– Я не… – Вик покачал головой, потерев глаза. – Да он сам откопался! Ну что, миссис Крейн…
– Перестань! – шутливо ткнула я его в бок. – Не смущай меня!
– Это факт, ты теперь моя жена, – невозмутимо развёл руками Вик. – А теперь пойдём? Нас и правда ждут.
– Пойдём, – легко согласилась я и прижалась на миг губами к его груди.
– Ли, – укоризненно усмехнулся Вик. Я ойкнула. Поверх сердца на тонкой белой ткани остался след моих губ.
Обнявшись за талии, мы прошли мимо опустевших скамей. На душе стало так легко, что я готова была смеяться от счастья. И выйдя на ступени церкви, мы оба зажмурились, когда на нас со всех сторон обрушился белый град из риса и цветочных бутонов.
Особенно старались Джои и Джонни: парни прицельно пытались попасть в Вика. Хэлен вручила мой букет, Адам передал шляпу, так что я прикрыла ею голову. Вику не повезло больше: скоро его голова и плечи были засыпаны лепестками и рисом.
Он подхватил меня на руки, прижимая к груди, и очень легко, будто ему это не стоило никаких усилий, посмеиваясь, сбежал по ступеням. Я закинула руку ему на шею, обвивая плечо, и спрятала на нем лицо, когда новую порцию риса щедро отправили прямо в нас.
Вик аккуратно усадил меня в машину и через несколько секунд присоединился, хлопнув дверью. Гости потихоньку рассаживались по автомобилям, они явно знали, куда ехать. Я проводила глазами в окошко маму и Хэлен: они сели вместе с Брук в большой внедорожник.
За руль к нам уселся Джои, и Вик тут же вытянулся лицом.
– О нет! – категорично заявил он. – Поведу я.
– Да чего ты, Крейн?! – улыбка на лице парня увяла. – Да нормально всё!
– Вик, – я слабо ухватила его за руку и жалобно приткнулась к плечу щекой. – Милый…
Вторая рука легла ему на колено. Он покосился, но ничего не сказал.
– Пусть ведёт, ну его, – игриво попросила я.
– Он же как чокнутый, – возмутился было Вик… но мои пальцы, скользнувшие ему по шее, и воркование, что у него в волосах столько риса, что впору плов варить, сделали своё дело. Пока Вик покорно наклонился, чтобы я перебрала его пряди, Джои под шумок завёл двигатель.
– Если хоть раз выкинешь что-то опасное, то уже я выкину тебя. Но из машины, – предупредил Вик и откинулся в кресле.
Сглотнув, Джои повёл. Не знаю, каким водителем он был до этого – но сейчас прямо образцовым!
Мы направились в сторону тринадцатого дома, однако доехав до места, пролетели мимо него. Я было возмутилась, но Вик, не открывая глаз, сказал:
– Не беспокойся, чикала, свадьбу мы отпразднуем не здесь.
– Нет? – ошарашено уточнила я. Он усмехнулся. Интересно… что же он тогда приготовил?
Прозрачный пролесок у пляжа за окном. Уже по лентам, сплетенным с листвой и хвоей смешанных деревьев, я поняла: наша свадьба пройдёт здесь.
– Вик, – я вышла из машины, опираясь на его ладонь, и обвела глазами спуск на песок. – Это же…
– Это земля Адсилы, – расслаблено сказал Вик. – Так что мы имеем полное право здесь отдыхать. Культурно, конечно.
Я покачала головой, восхищенно глядя на скромные украшения. В это время года лес, пронизанный солнцем, и сам был главным украшением нашего праздника.
Я услышала мелодичный, хрустальный звон. Это легкие стеклянные подвески-ветерки пели при каждом колебании.
На ветку уселся большой чёрный ворон. Он взглянул на нас, застывших у машины, хлопнул крыльями, каркнул и сразу улетел.
– Мне здесь нравится, – восхищенно сказала я.
– Так и знал.
– А где… – я заозиралась. Земля была чисто выметена и покрыта деревянными досками, словно дорожками. Прозрачный пролесок вёл к песку, а там уже вовсю сновало между гостей несколько официантов.
