Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"

Автор книги: Sascha_Forever_21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 68 страниц)

Меньше чем через минуту обе услышали голос шерифа:

– Войдите.

Господи, прямо по регламенту действует, – ухмыльнулась Химена и первой провернула ручку, войдя в кабинет к мужчине и обнаружив его сидящим за внушительных размеров письменным столом. Он держал на переносице тонкие очки, внимательно изучал какой-то документ, подшитый в картонную папку, и исподлобья взглянул на обеих.

– Миссис Вильялопес, – отложил он папку в сторону и вежливо кивнул. – Спасибо, что пришли. Мы вас оба очень ждали.

– Да, мистер Палмер, – она спокойно посмотрела на мужчину, – и не хотелось бы тратить время. Где можно осмотреть вашу жену? Она зачем-то настояла на том, чтобы мы сперва…

– Прямо здесь и можно, – невозмутимо ответил шериф, и его глаза вдруг странно сверкнули. Он поднялся со своего места и повёл рукой в сторону кушетки. – Располагайтесь, здесь будет вполне удобно.

Химена слегка смутилась. Она обернулась на сжавшуюся, кажущуюся ещё более тонкой и прозрачной миссис Палмер, но ничего не сказала, лишь кивнув…

… Спустя тридцать пять минут осмотра и краткого опроса Химене Вильялопес всё стало ясно как день. Она попросила Лору Палмер, молчавшую практически весь осмотр, одеться и выглянула наружу, обнаружив шерифа стоящим у стены. Смуглое бронзово-шоколадное лицо мексиканки осветила улыбка, и она впустила в кабинет мужчину, сама тем временем собирая свои вещи в сумку.

– Что я могу сказать, – бодро произнесла она. – Мистер Палмер, Лора совершенно здорова. Не стоит беспокоиться о её недомогании: всё это очень легко пройдёт.

– Нужны какие-то лекарства, терапия, лечение? – Эрик выглядел малость обеспокоенным, но Химена беспечно махнула рукой:

– Вовсе нет. Всё само по себе решится… уже через семь с половиной месяцев, – и она подмигнула ему и ободряюще улыбнулась Лоре. Но вот только…

Вот только Лора очень странно отреагировала на эту улыбку. Судорожно вдохнув в грудь воздух ртом, она посмотрела на мужа с опаской, и Химена не ожидала, что в челюсть Лоре тут же прилетит мужской кулак.

БАМ!

Она не в первый раз видела, как бьют женщин. Но каждый раз, когда это происходило, поражалась, насколько точно мужчины умеют выбирать место и как выстреливают рукой, словно поршнем, чтобы голова несчастной откинулась назад и женщина точно не устояла. Лора покачнулась и едва не упала, но следующий удар – уже коленом – пришёлся ей прямо в живот…

Химена оторопела. Она не ожидала, что всё случится так внезапно, но шериф выволок жену из кабинета, прорычав:

– Так я и знал, сука… – он толкнул Лору, и та словно ожила, огрызнулась:

– Не трогай меня!

– Вот они, все твои… – он снова толкнул женщину в плечо, заставляя попятиться. – … поездки к сестре, к матери. Все…

Лора вскрикнула, когда он больно ударил её в грудь.

– … мои дежурства…

– Не трогайте, пожалуйста, – твердила Химена, словно заведённая, пытаясь вклиниться между супругами, однако Эрик Палмер резко и не глядя махнул рукой, влепив ей пощёчину. Из разбитой губы медленно потекла кровь: Химена это сообразила, когда ошарашено коснулась её рукой и заметила красное на пальцах… в голове зазвенело. Химена вжалась спиной в стену, глубоко, тревожно дыша, и будто сквозь туман смотрела, как Лору Палмер трясут за грудки… а затем она махнула рукой, попала длинными ногтями по глазам шерифу. По инерции, тот разжал хватку, бешено прорычав:

– Сука!!!

Вскрикнув, Лора Палмер не нашла опору и повалилась спиной назад, кувыркнулась с лестницы, падая на шею. Послышался хруст, грохот, стон. Шериф прижал ладонь к губам, выпучил глаза, бешено вращая зрачками, и пополз по лестнице вниз, цепляясь дрожащей рукой за перила:

– Лора?!..

Химена осознала, что женщина мертва, сразу как отлепилась от стены и посмотрела вниз. Неестественно вывернутая шея… глаза широко открыты… остекленев, она смотрит перед собой, но уже ничего не видит. Лора Палмер погибла, и убийца её, тихонько присев рядом, молча сжал её руку в своей.

Химена не стала ждать. Лихорадочно подхватив сумку и плащ, она помчалась по лестнице вниз не в себе, перескочила неожиданно ловко через раскинувшиеся ноги покойницы. Она не помнила и не понимала, что делает, но хотела как можно скорее покинуть этот дом.

Бешеных глаз и ярости шерифа она боялась больше всего, и, вылетев наружу, наспех настрочила сестре, Селии, смс:

«Шериф Палмер убил…»

Пальцы запнулись, Химена остановилась на подъездной дорожке. На улице было пусто и солнечно, ни одной машины. Облизнув разбитую губу, она удалила это сообщение. Подставлять сестру и сына было страшно, это знание могло дорого им стоить: вряд ли шериф обрадуется, что у его преступления появились новые свидетели. В висках стукнуло: молчи, и Химена вспомнила вежливого индейского парня с армейскими жетонами на груди. Вспомнила, как Аделаида Каллиген, пожилая индианка с циррозом печени, прибывшая к ней на терапию после операции, не раз с гордостью говорила, что это её внук и он служил в Ираке, а после травмы ноги был не годен. Но должен ей. Должен ей денег за лечение бабки, а значит, в принципе, мог и помочь. Мозг плохо соображал, пальцы не слушались, но Химена написала следующее:

«Если со мной что-то случится, иди к Аделаиде Каллиген, адрес в записной книжке, тебе нужен Ви…»

Машина взвизгнула тормозами, вылетев словно из ниоткуда, развернувшись на перекрёстке. Звук отправленного сообщения, оглушительный звон в ушах и боль в черепе…

Красный додж, за рулём которого был, не успел остановиться и на полной скорости сбил женщину, только и успевшую по инерции испуганно обхватить голову руками. Она перелетела через капот так легко, словно была тряпичной куклой или манекеном из торгового центра, стукнулась о лобовое стекло, оставив на нем внушительную трещину, и, кувыркнувшись, рухнула мешком с костями позади машины, оставившей на асфальте тормозной след.

В машине все стихли, замолчали, как нашкодившие дошколята.

– Что… блядь… это… такое… было? – выдохнула Кейси Кокс, расширив испуганно глаза.

Её подруга, Джулс Тайлер, облила кофточку пивом. Дрожащими пальцами сжимая алюминиевую банку, она медленно выругалась.

Пятеро подростков застыли на своих местах, боясь выйти. Джонни Палмер – машина была его, но в этот день он решил выкурить косяк на переднем пассажирском сиденье – первым выполз наружу и вытянул из кармана джинс сотовый телефон. Он и вызвал скорую.

Ten Piedad – Carlos Viola

– И Селия рассказала тебе всё, как было? – сглотнула я, слушая Вика. Каждое тихое слово, произнесённое им, было протравлено злобой. И он продолжил, покачав головой:

– Нихрена. Мы тогда ничего этого не знали, но мне пришлось здорово попотеть, чтобы распустить эту верёвочку.

Он разжал руки, отшвырнул меня в сторону – так, что я едва не упала и отбежала в сторону, держась подальше от Палмеров.

Вик казался мне… далеко не тем, кого я знала и в кого влюбилась. Его лицо обрело резкие, искажённые мрачной ненавистью черты. Он не выглядел истериком или психопатом. Гораздо хуже. Вик казался абсолютно нормальным… и это пугало меня куда больше, чем всё остальное.

– Когда Селия приехала к сестре в больницу, та была уже мертва, – Вик улыбнулся, чуть согнул руку с пистолетом, расслабив её, и пожал плечами. – Травмы после аварии были серьёзными, но я узнал, что скончалась она не из-за них, а от удушья. Неофициально, конечно. В заключении было написано – внутреннее кровотечение, но я опросил патологоанатома… своими методами…

Вик улыбнулся еще шире, и я вздрогнула, потому что мне показалось, что тень, упавшая на его лицо, исказила черты, меняя их до неузнаваемости.

– Ты всегда был жестоким ублюдком, – произнес Люк с ненавистью. – С самой школы. В старших классах ты с такой силой треснул Чарли Чейза по голове подносом в столовой, что устроил парню сотрясение мозга.

Вик улыбнулся, потупил взгляд и скромно пожал плечами:

– Было дело, – мурлыкнул он, медленно шагая к Люку.

Я смотрела на него и не узнавала Вика. Это был Крик, точно он. Его жесты, его движения. Его повадки. В каждом шаге – элегантная агрессия, скрытая мощь. Он сдерживает в себе ярость и не прячет этого, крепче сжимая вторую руку на ноже.

Я вжала голову в плечи, цепенея, как перед хищником. Где этот милый заикающийся мужчина? Где тот, кто носился с нами как со своими детьми? Передо мной зверь, опасный и непредсказуемый; я помню его прикосновения, коленопреклонённую позу, ласки… и боль. Удар ножом в руку, рукоятью – в пах, помню как он убил Дрю на моих глазах.

И глядя на Вика, я начинаю верить, что Криком был он.

– Мы с Селией Вильялопес решили обратиться в суд Огасты, – мягко произнес он, обходя Люка и поигрывая ножом в руке. Лезвие холодно блестело между пальцами в чёрных перчатках, настолько ловкими, что он ни разу себя даже не порезал. – Мы обговорили все моменты в тот же день, как встретились. Для суда нужны свидетели… инициатором идеи был я, конечно, понимая, что к местным властям обращаться бесполезно. Мы пока не знали, что именно тогда произошло, и думали, что шериф пытался выгородить сына, причастного к аварии. Но я чувствовал, что здесь было что-то гораздо большее…

Он искоса взглянул на шерифа, насмешливо сморщив нос:

– Лора Палмер просто исчезла в один день. Её муж сказал на работе, она уехала в Теннесси к матери, но на деле поездка странным образом совпала по датам со смертью Химены. Вообще, догадаться было до простого обидно… Я тем более работал в участке. Многое видел и подмечал…

Он тихо опустил голову, обходя мужчин, и не заметил, что в один момент те быстро переглянулись. Люк незаметно кивнул отцу. Всё случилось вмиг.

В один прыжок Эрик завел руку за спину, окаменел лицом. И я не сдержалась, вскричав:

– Вик, берегись!

Эрик выхватил пистолет, Вик подкинул нож и метнул. Грянул выстрел…

– Нет!!! – взревел Люк.

Пуля угодила в пол, а Вик, посмеиваясь, пристально всмотрелся в перекошенное от боли лицо Эрика, булькнувшего кровью в горле. Нож пронзил шею, вошёл почти по рукоять и выглянул с обратной стороны окровавленным лезвием.

Шериф упал на колени, роняя пистолет, и наложил ладонь на черную рукоять ножа, сплёвывая кровь, скопившуюся во рту.

Один рывок… Люк метнулся к пистолету, но Крик был быстрее. Он прыгнул ему наперерез и высоко ударил мужчину ногой в челюсть, так, что тот опрокинулся на пол и несколько секунд не двигался вовсе.

Легкой походкой, Крик подошел к шерифу и без труда рывком вытащил нож из его горла, заставив мужчину клокотнуть кровью и завалиться набок. Из его руки он пнул носком ботинка пистолет, прокатившийся по гладко начищенному полу.

Он не торопился. Слыша хрипы мучительно умирающего шерифа, Крик медленно повернул голову, подкинул нож. Раз… другой… третий… лезвие переворачивалось в воздухе, рукоять неизменно оказывалась в его ладони. В тени капюшона светлые глаза загорелись, и он вытер лезвие перчаткой, мгновенно делая его из алого стальным.

Люк привстал на локтях и вздрогнул, поняв, что убийца неспешно подходит к нему. Еще шаг… Люк оценивает взглядом расстояние. Сумеет ли он схватить пистолет?

Вик пожал плечами, встал, расслабляя плечи, и широко улыбнулся:

– Ну давай, Палмер, – сказал он тихо. И добавил. – Рискни.

Я смотрела на то, как убийство разворачивается на моих глазах, но ничего не могла поделать. Шериф медленно полз к Вику, оставляя за собой кровавую полосу, но тот даже глаз не опустил. Он ждал, что выкинет Люк, как и я – напряженно, настолько, что не заметила, как за моей спиной раздался тихий выдох, а холодное пистолетное дуло упёрлось в затылок.

Голова перестала соображать. Я лишь шумно сглотнула, не зная, кто угрожает мне – но Крик перевёл на меня взгляд и окаменел лицом.

– Убери нож, мразь, – процедил женский голос у меня за спиной. Я обмерла, узнав Рамону… и ощутила, как пистолет нажимает мне на затылок. – Живо.

Вик мрачно откинул нож в сторону. Тот звякнул, блеснул на полу, и Рамона продолжила, ухватив меня рукой за загривок неожиданно крепко, прорычав:

– Второй нож туда же, иначе я прострелю суке голову, Богом клянусь!

– Спокойно, – холодно откликнулся Вик, заводя руку за спину. Я вскрикнула, когда Рамона жестче стиснула мне шею и снова упёрлась дулом в голову.

– Без фокусов!

– Какие тут фокусы, – Вик с тихим стальным шелестом вынул второй нож из-за ремня и откинул от себя, подняв обе руки и ухмыльнувшись. – Что, довольна теперь?

– Я приехала сюда за Люком, – жестко сказала Рамона, – и черта с два ты его тронешь.

– Я его не трону, малышка, – расцвел в еще более жуткой улыбке Вик, и я похолодела, но вовсе не из-за пистолета возле головы, – я его просто выпотрошу, как свинью.

Люк Палмер осторожно поднялся, подошёл к отцу, который лежал неподвижно распластанным на животе. Он медленно перевернул шерифа на спину… всмотрелся в бледные черты…

– Он мёртв, – процедил Люк, с ненавистью взглянув на Вика и поднимая пистолет с пола, к которому шериф в последние секунды жизни так упрямо полз. – Ах ты чёртов ублюдок…

И тут случились две вещи одновременно. Люк вскинул пистолет и выстрелил, но вместе с тем в ту же секунду свет в зале погас, и мы окунулись в кромешную тьму. Я лишь услышала громкую мужскую ругань и еще два выстрела. Мне стало страшно.

Страшно за себя. Страшно за него. Но и его я боялась тоже не меньше чем Палмера…

Ужас охватил такой, что я желала в эту секунду только одного: умереть снова, но теперь – навсегда, чтобы не чувствовать себя загнанной в клетку. Потянулись томительные секунды, и Рамона тихо спросила, когда выстрелы прекратились:

– Ты его убил?..

А затем свет вдруг включился, словно всегда и горел. Я взволнованно осмотрела зал, но нигде не увидела тела. Только полосу крови из раны мертвого шерифа… да несколько капель возле себя.

Люк рассвирепел, пнул ногой пол и выругался:

– Грёбаный мудак! Блядь!

Я сжала плечи, забегала глазами по залу, удостоверяясь, что Вика нигде нет, и тихо улыбнулась, поняв, что нет и его ножей.

– Не кипятись, – прикрикнула Рамона, – идем отсюда!

– Ты сдурела? – оскалился Люк, отчего его чувственная верхняя губа приподнялась, как у рычащего зверя. – Нас повяжут с ним, повесят блядских мексикосок и их пацана… и вдогонку всех, кого этот отморозок пришил.

– Ты хочешь быть следующим, кого он пришьет, да?! – прокричала она. Люк подошел к нам и резко выхватил меня из рук Рамоны, швырнув на пол. Я угодила в кровь шерифа. Руки скользнули в алом, и я невольно отшатнулась, оскальзываясь и мелко подрагивая от страха и омерзения… – Люк, не дури!

Она рывком опустила его руку с пистолетом и гневно посмотрела в зеленые глаза:

– Если грохнешь девчонку, он точно тебя прирежет. Пока она живая, можем хотя бы шантажировать его… надеюсь.

– У этого выродка нет привязанностей, не надейся, – огрызнулся Люк, но всё же подошёл ко мне и резко поставил за шкирку на ноги, и, прислонив к виску пистолетное дуло, больно пнул в поясницу. – Пош-ш-шла!

Когда Вик был маленьким, он любил забираться в бабушкин шкаф и прятаться там. В шкафу пахло шариками нафталина, мазью от варикоза и ещё – сладковатыми духами. Вик зарывался лицом в мягкие бабушкины платья и подрёмывал там, прячась от мира и думая, что никто и никогда его не найдёт.

… Той ночью Вик сломался.

Он не ломался, когда ему в восьмом классе обрезали волосы, сперва притопив в бассейне. Не ломался, когда лупили во дворе почём зря. Не ломался, когда мать сказала одним поздним вечером – «Это только на уикэнд, не набирай много игрушек», посадила его в машину и отвезла к бабушке. Бросила там, не притормозив, хотя видела в зеркало заднего вида, что худенький долговязый мальчишка бежит что есть сил за её крайслером и задыхается в крике:

– Мама!..

И вот теперь это.

Скорая помощь увезла Аделаиду Каллиген в больницу пять дней назад, и Вик остался один. Он присел на краешек постели, посмотрел на разорённый дом, на бедную обстановку, на перевёрнутую и разбитую медицинскую систему, за которую он заплатил бешеные деньги с последней армейской зарплаты.

Он наткнулся на мину в Ираке, все твердили о его невероятной реакции – Вик успел отскочить и ноги не лишился, но сильно её повредил, так, что врачи сперва говорили об ампутации, а о контрактной службе и речи быть не могло.

Вернувшись домой и вылечившись сам, он осознал, что бабушка стала ещё хуже с момента их прощания. Ей нужна была операция, и быстро… Тогда Вик отдал всё, чем ему заплатило за службу государство, и набрал долгов.

И вот после благополучного вмешательства, после стольких испытаний, после всего облегчения, что они оба почувствовали, в дом ночью вламывается трое мужчин. Они избивают его бабушку, самого близкого, фактически, единственного родного человека, чтобы она выдала им эту чёртову девчонку!

Вик вскочил, зарычал, хряснул кулаком по стене. В нём поднялась и заклокотала ярость, которую он давно сдерживал в себе, хотя был в таком отчаянии, что хотелось выть. Он перевернул стол. Сорвал занавески. Подлетев к шкафу, пнул его, так, что с антресолей посыпались на пол коробки… и одна упала и раскрылась.

Вик нахмурился. Из коробки на пёстрый индейский ковёр выпала странная штука – маска-призрачное лицо. Он вздохнул раз и другой, заставляя себя постепенно успокоиться, и присел на корточки, перевернув коробку.

В ней оказалось немного предметов. Два билета в кино на премьеру фильма «Крик», засушенный букетик цветов, томик стихов Лонгфелло, игрушка в виде маньяка – крошечная, на стаканчик с попкорном, и чёрно-белое фото одной лентой. Вик стиснул его в пальцах, всматриваясь в молодые смуглые лица, кривляющиеся и улыбчивые. На одной из фотографий индейские мужчина и совсем еще молодая девушка приникли друг к другу с поцелуем. Он придерживал её за подбородок, она пропустила его тёмные длинные волосы сквозь пальцы.

Его родители.

Вик терпеливо прикрыл глаза, сглатывая, и вдруг стиснул в руке маску Крика, вглядываясь в чёрные глазницы и изогнувшийся в вопле рот.

Безмолвный крик. То, что он делает вот уже двадцать шесть долбаных лет, не в силах заорать по-настоящему.

Он уже знал, что за тайну прячет шериф в лесу близ болот. Он уже знал, что Селия Вильялопес собиралась уехать из города прочь, оставив племянника у тётки.

Вместе они нашли большую компанию ребят, которые были в машине Джонни в тот день, когда его дружок сбил Химену. Селия подошла к ним, пока школьники отдыхали на озере, и предложила свидетельствовать в суде на её стороне, потому что она хочет добиться правды. Но те посмотрели на неё насмешливо и снисходительно. Девки противно смеялись, не давая Селии промолвить ни слова, и как она ни старалась, её постоянно перебивали и затыкали.

Парни напоследок бросили, хохоча вслед:

– Вали отсюда, мексикошка, и помалкивай! Или хочешь, мы тебя тоже переедем?..

Всё, чем Вик был полон, опустошили в один момент. Пальцы вертели белую маску. Он чувствовал, как из глубины поднимается кричащее, древнее, страшное нечто, охватывает его. Погружает во тьму. И там ему становится спокойно.

Вик поднял маску на уровень лица и примерился, приложив её к себе и взглянув на себя в старое зеркало трюмо. Нет ни одного шанса, что всех этих сволочей посадят. Селия бросила всё и уехала прочь из города, лишь бы её и мальчишку погибшей Химены никто не тронул. Она поняла, что идти против этих людей – всё равно что плевать против ветра.

Вик внимательно всмотрелся в своё отражение, повернул голову набок. Никто не накажет ублюдка Палмера за то, что он сделал с его бабушкой… и с ним самим. Всю его жизнь снова спустили в унитаз за одну ночь.

Да. Сколько ни рыпайся, от своей судьбы не вырвешься.

Только если судьбу не обманет Крик…

Supra Carma – Samael

Наши шаги гулко звучали в пустых коридорах. Люк вёл меня так близко к себе, что я чувствовала спиной его глубокое дыхание. Он пытался казаться спокойным, но получалось плохо. Рука, то и дело хватавшая меня за плечо или смыкавшаяся на шее, была влажной и слегка подрагивала.

– Нужно вызвать наряд полиции и уйти отсюда, там же есть ваши люди, пусть решают эту проблему, – твердо сказала Рамона, но Люк оставил ее слова без внимания, молча приподняв указательный палец.

– Тихо, – шепнул он. – Ты ничего не слышишь?

Я насторожилась, вслушалась в тишину. На углу коридора капал кран школьного питьевого фонтанчика. Звучало в основном наше дыхание – да далекие редкие скрипы и шорохи.

– Ничего, – качнула головой Рамона.

Люк резко потащил меня следом за собой, ухватившись за плечо так, что я болезненно взвыла, и вдруг ногой в два удара выбил дверь в один из кабинетов.

Боже…

Я застонала, зажмурилась, отвернулась. Подвешенный к крюку люстры на потолке, на цепи, обмотавшей лодыжку, покачивался блондин в полицейской форме. Он был распахан от низа живота и до горла, а внутренности, кажется, полностью отсутствовали, как у очищенной рыбы. Бледное, обескровленное лицо смотрело с немым укором. На вид ему было не больше тридцати.

– О… Господи… – выдавила Рамона, прижав тыльную сторону ладони к губам.

– Малкольм, – выдавил Люк. – Брюс… как же ты… черт, красножопый ублюдок… Малкольм учился с нами вместе.

Что же он натворил, этот Малкольм?

Я до конца не знала, за что он понёс наказание, но поняла, что с точки зрения Вика этот человек серьезно провинился. Я перевела взгляд вбок и тут же резко отвернулась, сглатывая подступившую тошноту.

– Он больной ублюдок, – с отвращением выдавил Люк, глядя на большой, отвратительный ком из органов, сваленных близ грифельной доски.

Вдруг в кармане у полицейского зазвонил телефон. Мы вздрогнули и подскочили на месте, озираясь. Рамона поморщилась:

– Что это?

– Звонок, конечно, – раздраженно отфыркнулся Люк.

Как странно все это выглядело. Мы сознавали это, но тем не менее, Люк двигался к трупу. Кровь стекала по израненным рукам и груди к голове, превращая некогда человека в багровый кусок мяса. Люк с отвращением сунул руку в карман куртки, пошарил там и вынул смартфон.

Звонил Эрик Палмер, обозначенный на экране как «Шериф».

Загривок покрылся холодной испариной. Я невольно заозиралась, и тень надежды коснулась меня.

– Не бери, – взмолилась Рамона, настороженно осматривая коридор и держа пушку наготове, но Люк уже яростно смахнул звонок, ответив на него.

Он прислонил телефон к уху, так близко от меня, что я услышала смешок:

– Привет, Люк…

Люк Палмер облизнул сухие губы. Крепче прижал пистолет к моему виску и зверем прокрался в коридор, выглянув.

– Что тебе нужно, мразь? – ровно спросил он, вернувшись в кабинет. – Тебе доставляет удовольствие убивать? М?!

Крик тихонько рассмеялся. Я сглотнула: он всегда звонит, когда находится неподалеку и наблюдает за жертвами. Значит ли это, что он видит меня?! Я дернулась из рук Люка, и тот ругнулся, пережав мне шею предплечьем.

– Тихо, сука! – грянул он. – Давай посмеёмся вместе, ублюдок. Я вышибу твоей девке мозги, но перед этим лучше отстрелю или отрежу что-нибудь маловажное, как тебе такое?!

– Занятно, – иронично откликнулся Крик. – Я ожидал нечто подобное от тебя, братец. На самом деле, что еще можно ждать от человека, который убил шестилетнего ребенка?..

– Заткнись! – рыкнул Люк, встряхивая меня. Я захрипела, когда его рука сжалась крепче на горле, и слабо заскребла по ней, чувствуя, что задыхаюсь. – Если бы эта дурная баба взяла деньги, ничего бы не было!

– Селия? О… – Крик цокнул языком. – Да. Ты же пытался договориться с ней. Передал ей деньги, пять тысяч. А потом, когда она пришла в твою компанию и швырнула деньги за убитую сестру и преследование прямо тебе в лицо, что ты почувствовал?

Я прямо ощущала, как Люк вскипает.

– Отключись, – процедила Рамона.

– Что вдруг деньги решают не всё?.. – откликнулся Крик и мягко рассмеялся. – Что есть кто-то, от кого нельзя откупиться? Кого нельзя остановить?

– Откупиться можно всегда, – Палмер встал спиной к стене в углу, так, чтобы на него не напали сзади, – важна цена вопроса.

– И даже в моем случае?.. – вдруг издевательски проронил убийца.

На несколько секунд воцарилась звенящая тишина. Я слышала, как вразнобой бьются наши сердца, а затем Люк хрипло, на выдохе, спросил:

– Сколько?..

Сухой смешок пробрал до дрожи, и Крик промолвил:

– Двадцать семь лет грёбаной жизни в этом грёбаном Вудсборо.

Со звоном, в окно влетело тяжелое тело. Ногой Крик выбил окно, стекло обрушилось, а он запрыгнул в кабинет, перекувыркнувшись, и тут же метнулся вбок и рванул на себя Рамону, когда Люк выстрелил…

– Ч-чёрт! – закричала девушка, прижимая обе ладони к простреленной груди.

Люк невзирая на это сосредоточенно выстрелил еще, стремясь попасть в Крика. Но тот поднырнул под его руку, оказавшись значительно быстрее, и ударил рукоятью ножа в висок с такой силой, что Люк повалился на пол, увлекая меня за собой.

Рамона, истекая кровью, подняла свой пистолет, но Крик легко выпнул его ногой из руки и присел на корточки рядом, приподняв её лицо за подбородок. Он прятался под белой маской, холодно наклонил голову набок и приложил нож к белому горлу.

Рыжие волосы окутывали его руку, падая волной. Рамона изменилась в лице, с трепетом ухватилась за запястье, прислонила окровавленную ладонь к его груди, покрытую черной футболкой. Мы с ней знали, что сейчас произойдёт:

– Вик. Прошу, остановись.

Он равнодушно встряхнул её, сжимая шею, и девушка сипнула и погладила его руку.

– Ты же помнишь, как нам было вместе хорошо, Вик, – со слабой улыбкой, полной надежды, произнесла она. Но лисий взгляд оставался цепким, внимательным и в самой глубине глаз… озлобленно-холодным. – Ведь всё могло быть по-другому.

Крик равнодушно повернул её голову вправо и влево, точно разглядывал. Она покорно далась, прижимаясь к его руке щекой и глядя снизу вверх, умоляя одними глазами.

Он ласково провёл тыльной стороной ладони по её скуле. Пальцы, покрытые черной перчаткой, коснулись пухлых губ, и он чуть приоткрыл их, снисходительно посмеиваясь. Рамона поддалась, плавно обогнув кончики пальцев языком.

Крик подался к Рамоне, ласкающе порхнул по её шее рукой. Легонько повёл лезвием ножа вдоль груди.

– Я же была у тебя первой, – голос на секунду зазвенел, но она не погасила улыбки. И ее эхо стыло на губах, когда он резко размахнулся, схватил девушку за плечо и вонзил в грудь ей нож, срывая тихий стон:

– А я у тебя первым не был, – его голос улыбался.

Откинув Рамону в сторону, Крик встал и выпрямился. Я застыла на месте, подняв на него ошарашенный взгляд.

Он даже не посмотрел на меня. Обошел, перешагнув через мои ноги, и наклонился к Люку Палмеру, схватив его за растрепавшуюся чёлку. Протащив за собой мужчину, Крик подошел к ведру с водой, в которой учитель мыл губки для доски, и спокойно вылил её на голову Люку.

– Кха-кха!

Тот прыснул в кашле брызгами и мотнул мокрыми волосами, почти мгновенно придя в чувство. Он пару секунд не понимал до конца, что происходит, но когда понял, Крик уже припёр его к стене.

Коротко замахнулся.

Нож-боуи пронзил его руку, и Люк закричал. Вынув еще один нож из-за ремня брюк, Крик вогнал его во второе запястье. Вопли превратились в злые, измученные рыдания, охотник – в жертву. И Крик покачал пальцем перед его лицом, раздвинув коленом его ноги и больно надавив им на пах.

– Когда ты понимаешь, какая власть сосредотачивается в твоих руках, возникает пьянящее чувство, что ты можешь буквально всё, – мягко сказал он, вглядываясь в лицо своего врага. – Лесли.

Я вздрогнула, когда Крик обратился ко мне. Сжала плечи, надеясь, что он обойдет меня стороной и не тронет, забудет о моем существовании.

Голос его был далеким, холодным, стальным:

– Подай мне нож. Я его сунул в крепёж на бедре, когда разделывался с Малкольмом, вашим пособником. Что, в полиции все педофилы, или шериф с ним сошелся на этой почве? Роби было шесть, и он исчез из семьи, в которой Селия его оставила, чтобы не тащить с собой в Огасту. Тетка Роби до сих пор думает, что мальчишка сбежал. Но я точно знаю, что Брюс Малкольм сделал с шестилетним пацаном, прежде чем утопить в болоте.

Люк рванулся вперед, причиняя себе неимоверную боль и повиснув на ножах. Каждое движение взрезало плоть. Каждое заставляло руки гореть.

И голос Крика стал льдом:

– Ну же, Лесли. Я жду.

Я на слабых ногах встала, подошла к нему. Страх, что ему причинят боль или поймают, сменился страхом перед ним. Нож был на бедре, в специальном креплении, и я неловко вынула его и протянула в черную руку.

– Спасибо, чикала.

Люк Палмер оскалился.

– Ты думаешь, что поступаешь благородно? – процедил он сквозь зубы. Дыхание вырывалось с присвистом. – Считаешь, что мстишь, да? За этих людей?

– Нет, – возразил спокойно Крик. – Я эгоист. И мщу исключительно за себя. Эта ниточка вела меня к тому, кто я есть прямо сейчас, всю мою жизнь. Складывалась в каждом эпизоде. Вы думали всю мою жизнь, что закон здесь – вы. Порядок – вы. Решаете всё – вы. Я пришел из армии и встал на ноги с навыками достаточными, чтобы работать при должном обучении в полиции или охране. Но твой папаша выкатил то старое дело, когда один мудак сорвался со строительного крана, желая поймать меня, семнадцатилетнего пацана, и прибить. И я, блядь, понял, что творится. Все кругом беспределят. Но только вы не в курсе, кем являетесь на самом деле. Тупым стадом… а хищник здесь я. И всегда был.

Люк вздрогнул, спрятал взгляд, когда столкнулся с глазами Крика в прорезях маски.

– Вы всегда меня боялись, овечки. Чувствовали, что я могу запросто умыться в вашей крови. Надо было убить меня гораздо раньше, тогда, на стройке. Но зато… только став Криком, теперь я по-настоящему… счастлив.

Он не торопился, вскраивая грудь Люку. Наслаждался его криками, разрезая живот.

– О Господи, нет, ублюдок! Мразь! Ты… так просто… а-а-а! Ты сдохнешь как я, хуже… м-м-м… чем я!

Крики бились и стучали в окна. Я зажала уши руками и ждала, когда Люк наконец замолчит… а затем вопли сменились хрипами, стали бессвязными, и воцарилась тишина.

Крик рассмеялся, приподняв руки ладонями вверх на уровне груди. Глубоко вдохнул и выдохнул.

Оставил труп, обвисший на ножах. Переступил через Рамону, раскинувшуюся в собственной крови.

Он подошёл ко мне и протянул руку. Нож, которым Крик убил Люка Палмера, он спрятал обратно в ножны на бедро. Но даже так он был смертельно опасен, и я чувствовала это, зная теперь, кто прячется под маской.

– Пойдем домой, – вдруг устало сказал он, сплетая пальцы с моими, хотя чувствовал, как я дрожу.

Twilight Eclipse: Jacob’s Theme

На выходе из школы нас ожидала полицейская машина, и я поневоле отшатнулась, прижавшись к плечу Крика и хрипло выдохнув. Но он поднял маску, помахал в темноту рукой.

Дэрил вышел из машины, хлопнув дверцей, и вздохнул:

– Дело сделано, – отстранённо промолвил Вик.

Дэрил и Вик… заодно? Я расширила глаза, испуганно отступив назад, но Вик обнял меня за талию и прижал к груди, коснувшись губами лба. Я крепко зажмурилась, стараясь не шарахнуться от него: