Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"
Автор книги: Sascha_Forever_21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 68 страниц)
– Так-так-так, вижу, в моём заведении новые гости.
Чиркнула спичка, серная головка вспыхнула огоньком и озарила усатое лицо, изувеченное шрамами. Оно вспыхнуло яркой тенью под полями ковбойской шляпы, и глаза, похожие на угли, голодно загорелись. – Посмотрим, кто и что здесь забыл из вас, неудачников.
Мы резко повернулись к высокому худощавому мужчине. На плече он небрежно держал ружьё. Его старый макинтош был покрыт пылью и бурыми пятнами, да и выглядел он как…
В моих венах застучала кровь, в висках забилось: убийца, охотник! Я чувствую, по-прежнему чувствую его террор, кровавый дар Сущности, данный, чтобы ощущать приближение маньяка во время цикла!
В том, что он был ещё одним убийцей, я не сомневалась. Успокаивало неожиданно лишь одно: с нами был Майкл.
Тень заметил незнакомца задолго до нас и был уже готов к появлению. Он один не выглядел растерянным или напуганным. Признаться, из нас троих самой жалкой на вид была всё же я сама.
– Мы здесь проездом, – хмуро ответила Лори и прищурила голубые глаза. – Зашли спросить дорогу и обогреться. Снаружи дьявольский холод.
– Потому что мир этот снова стал приспособлен только для таких дьяволов, как я или твой парень, девочка, – заметил незнакомец и ухмыльнулся, обнажив кривые зубы, а где и их гнилые пеньки. – Что же, снова Она лютует?
Лори озадачено нахмурилась, но я ответила прежде, чем успела засунуть язык куда подальше:
– Ещё как лютует. Спасу от неё нет. Превратила всех выживших в ве… – я запнулась и, сглотнув, переменилась в лице. – В жутких тварюг.
– С безумными бельмами вместо глаз, хохочущих и шепчущих чужими голосами и предпочитающих человечинку прочей добыче? – ухмыльнулся убийца и затянулся, крепко прихватывая сигарету просмолёнными губами. – М-да, знакомая история, год от года не слаще. Наиграется, а как кто ей не угодил – ну давай… и главное, тех, кто выкарабкался – всех ко мне. А Гленвейл-то не резиновый, так-то детка.
– Гленвейл? – я нахмурилась и получила в ответ кивок.
– Так точно, мисс. Гленвейл. Пристанище ублюдков и странников. Всем неудачникам и отшельникам найдётся здесь угол, кровь… в смысле, кров… и хлеб.
Лори тихо дёрнула меня за рукав. Майкл сжал руку в кармане комбинезона, отчего тот вздулся.
– Так что, говорите, старая Иктоми снова преследует кого-то, кто вставляет палки в колёса её безупречной, ха-ха, копии? – невесело усмехнулся убийца и выдохнул дым.
Что он сказал?
Новая вспышка воспоминаний. Иктоми. Сумерки в Техасе. Вик держит мои ноги у себя на коленях и аккуратно наклеивает пластырь на расшибленную голень. Адам и Тео… как я могла забыть их лица… напротив. И в тот вечер в этой просторной комнате, залитой золотым закатом, звучит предложение пожениться.
– О Господи, – обронила я немеющими губами. – Вик.
– Узнаю это лицо, – заметил хозяин салуна, поправив костяшкой пальца потрёпанную коричневую шляпу. Он сбил её на затылок с глаз, и я оцепенела, потому что из-под полы на нас взглянули два круглых жёлтых огня вместо глаз. Они были похожи на свет фар, жуткий и ровный, с чёрными зрачками-колодцами в сияющем центре.
Уголки губ его скривились в улыбке.
– И этот взгляд мне знаком тоже. У всех глаза сразу пёсьи, жалостливые. Что же вы, мисс, начинаете всё вспоминать, хм? Часом не вы ли виной всему, что здесь творится снова?
– А творилось уже когда-то? – быстро спросила Лори, и мужчина кивнул.
– Творилось, куколка, – произнёс он невозмутимо, отчего Майкл лишь ниже склонил лоб, бычась. – У-у-у, у тебя могучий защитник из моего рода-племени, правда, имени его я не знаю. Давненько не выходил отсюда, без надобности дом неохота покидать. А за ненадобностью я и сам Сущности не нужен, хе-х.
Под макинтошем на его баклажанового цвета линялой рубашке перекрестьем повисли на груди кожаные ремни. Ковбойская кобура опоясывала худощавые бёдра, сапоги со звёздочками-шпорами уверенно попирали гнилые половицы. И глядя зачарованно на убийцу, Лори спросила:
– Назовёте своё имя?
И он приподнял шляпу, здороваясь с нами с грубоватой западной вежливостью траппера или баунти-хантера{?}[охотник за головами], сипло каркнув:
– Стрелок Калеб Куинн, леди и джентльмен…
Его рука взметнулась так быстро к кобуре, что только Майкл успел отреагировать и вынул нож.
– ...всегда к вашим…
Нож блеснул: Майкл метнул его в Стрелка, но тот был ещё быстрее, и грянул выстрел. Мы с Лори взвизгнули, комнату окутало сизым дымом. Майкл лишь благодаря нечеловеческой ловкости увернулся, и пуля прошила его плечо вместо груди.
– ...услугам, мать вашу, парень! – разочарованно цокнул языком Калеб. – Стой же спокойно, чтоб я тебя пристрелил!
STARSET – Monster
Пусто.
Костёр вытоптан и засыпан пеплом, который валом сыплет с неба. Вик вздохнул и сошёл с мотоцикла, носком ботинка поворошил остывшие угли. Мрачно посмотрел на дядюшек.
– Они уже давно ушли, – сказал он и поморщился, глядя на кровавые останки в жухлой траве. – Или не успели.
Сердце от этого не забилось быстрее, наоборот – удары замедлились, между бровей запала складка. Но если кровавая полоса на траве принадлежит Лесли? – вот что подумал обречённо Вик.
Мир вокруг костра скукожился, сжался и стал серым подобием себя. Луг укрыло пеплом и снегом, тяжелые тучи нависли над ним. Без костра все смотрелось промозгло и уныло.
Теодор медленно подошёл к месту, где кого-то потрошили и жрали, и костяной нос толкнул притоптанную траву. Он царапнул лапой землю, заставляя ту отдать в воздух больше ароматной пыли.
– Это не её кровь, – сказал он и тряхнул головой. Вик с надеждой поднял на него светлеющий взгляд. – Ищи следы. Если они и ушли давно, мы их легко нагоним.
Мужчины принялись за дело. Они прочесали кострище и место вокруг, где прежде была стоянка выживших. Адам взрыхлил почву острыми когтями и с любопытством нырнул в неё мордой. Он ухватил клыками что-то из земли и вытянул, выпрямляя шею.
– Глядите-ка, – процедил он.
– Это… – Вик поморщился, вспоминая знакомый предмет. Подойдя к Адаму, снял с его зубов петлю галстука – красного в тусклую жёлтую полоску, такого замызганного, будто он тлел в этой земле уже не один месяц. – Это хрень Фейрфилда.
– Кого? – не понял Адам. Тео подошёл к ним, фыркнув так громко и сильно, что из ноздрей пошёл холодный пар.
– Один из выживших, очкарик, – Вик сжал в кулаке галстук. – Неважно. Но снять с него эту дрянь можно было только с головой.
Адам углядел что-то ещё и толкнул плечом племянника, пройдя мимо. Он разворошил угли в костре и вдруг начал словно огромный чудовищный пёс что-то неистово рыть и скрести. Разметал весь костёр так, что бурая шерсть стала на кончиках седой, будто на неё муку просыпали. Пепел и земля полетели из-под лап во все стороны. Он сосредоточенно работал: Тео подошёл с одной стороны, Вик – с другой. И оба помрачнели, когда Адам выискал то, что хотел, и отступил назад.
– О мой Бог, – проговорил тихо Вик. – Что это такое?
– Это вендиго, мой дружок, – медленно ответил Адам, щурясь. Желтый свет из глазниц плыл в тумане и разгонял его. – Совсем юные. Новорождённые. И дико голодные.
– Только они оставляют после себя такое, – согласился Теодор и щелкнул когтем по белым рёбрам, остовами выступающим из-под пепла. На Вика смотрели поблекшие, затянутые мутной белой плёнкой и залитые кровью глаза того выжившего… того солдата. Он никогда простой добычей не был.
Вик сглотнул.
– А если и она оказалась среди вендиго?
– Это нам только предстоит узнать. Я же не провидец, малыш. – Адам встряхнулся от пепла так, что тот повис пыльными клубами в воздухе, а косматая шкура снова стала чёрно-бурой. – Всё, что мы можем сделать – напасть на их след и догнать.
– Так и сделаем. – Твёрдо сказал Вик. Он не показал видом, что сердце упало в пятки, и спрятал дрожащие руки, стараясь успокоиться и не паниковать.
Но если Лесли превратилась… если она была одной из тех, кто терзал того бедолагу…
Тео с интересом принюхался к торчащим из остывшего костра пальцам и объеденной руке.
– Ну не жри, – досадливо воскликнул Адам, – мало ли кто его выплюнул!
– Я давно не ел человечину, – протянул Тео и прихватил кисть со шматом багрового, обледенелого мяса челюстью. – С тех пор, как сюда попали – ни куска во рту не держал. А так же нельзя.
Второй вендиго тоже заволновался. Чем дольше он смотрел на труп, тем сильнее пробуждался в нем никогда не затухающий голод.
– Тогда я съем голову, – заколебался Адам, приплясывая у костра, словно норовистая лошадь, – а ты бери кости.
– Сговорились.
Вик поморщился и прислонился к мотоциклу, стараясь не смотреть на братьев и не слушать, как они делят останки. Кости захрустели на зубах, жилы заскрипели – близнецы жадно глотали то, что осталось от Билла, и шумно щёлкали челюстями и фыркали. Голод в них всегда был силён, порой настолько, что они даже глодали тела друг друга – отчего часть бедра у Теодора была отъедена до мускулов, а у Адама вырастали из-под шкуры обнаженные рёбра.
Вик смотрел в одну точку, прищурившись и отстранившись от происходящего. Перед глазами было другое. Её лицо, её улыбка. Её прикосновение к разбитой и вспухшей губе, когда его избили в школе. Переливчатый смех на свадьбе, когда он подхватил на руки, а дальше всё смешалось – их засыпали рисом… И её ошарашенное, испуганное, но такое желанное лицо в темной комнате, куда он вломился в маске убийцы. Глаза оленя, пойманного в свете фар.
Представить, что с ней случилось нечто настолько плохое, он просто не мог. Отказывался, чёрт подери! Вик хмуро пнул ботинком плоскую косточку из-под колеса байка. В жизни так и бывает – ты рассчитываешь на счастливый конец и справедливость, на «вместе навсегда», но затем понимаешь: бесполезно. У судьбы на тебя другие планы. Хуже того. У какой-то потусторонней твари на тебя другие планы! Ты перешёл дорогу сам того не ожидая. А сопротивляешься – всё честно – получи пулю в лоб.
Вик стоял к вендиго спиной и вдруг ощутил буквально затылком, как всё вокруг вдруг смолкло и накалилось. Шестое чувство у Крейна было звериным. Он коротко взглянул вбок и уловил едва заметное мелькание серебристо-серого в воздухе.
Осознание пришло моментально. Вик развернулся и рявкнул:
– Берегитесь!
Адаму и Теодору хватило секунды, чтобы уклониться от появившейся из ниоткуда катаны. Меч описал изящную дугу над головой Адама, припавшего низко к земле с рыком. Тео отскочил в сторону, разворачиваясь боком к Духу, которая воплотилась в воздухе разъярённым мстительным призраком.
– Рин! – Вик вытянулся лицом и напрягся, готовый вмешаться в любую секунду.
Вместе с Духом в сторону взметнулись белые рваные одежды, покрывавшие трупно-серое тело. Издав гулкий стон, она проскользнула между вендиго. Убийца казалась такой крошечной рядом с этими гигантами, но Вик знал, что ее хрупкость очень обманчива. Грозный клинок заплясал в её руках. Будь перед ней не вендиго, а обычный выживший – и ему пришёл бы конец. Но Тео, молниеносно атакованный необычной убийцей, увернулся снова и замахнулся лапой, выбросив её вперёд и заставив Рин исчезнуть с тихим хлопком – иначе быть ей пронзённой когтями.
– Рин, стой! – Вик перемахнул через мотоцикл. – Остановись, всё в порядке! Это я.
«Это с тобой всё в порядке. А что если ей приказали тебя убить? Или она тоже заразилась этим бешенством?»
Воздух вспыхнул за плечом у Вика, почва под ногами зашлась глубокими чёрными трещинами в примятой, обледенелой траве. И Дух выдохнула ему в ухо, оказавшись так близко, что Крейн почувствовал холод, исходивший от неё.
– Зачем привёл их сюда… – голос её был полон гнева. – Прислужники Сущности…
Она медленно закинула руку на его плечо, сжимая в побелевших пальцах катану. Адам и Тео выросли напротив, скаля зубы. Они готовы были атаковать в любую секунду, узловатые мышцы под толстыми шкурами бугрились канатами. Но Вик покачал головой.
– Нет. Они Сущности не служат. Они мне помогают.
Рин не убрала руки. Чёрные волосы, россыпью плывущие в воздухе в мистическом танце, шелковисто скользнули по щеке, и Вик услышал вкрадчивый шёпот:
– Эти твари – её рук дело. Пожиратели человечины. Грязные бесчестные…
– По крайней мере, не ходячие трупы – и на том спасибо, – низко рыкнул Адам, царапнув длинными когтями землю. – Скажи, Вик, а теперь можно оторвать ей башку и съесть?
– Что я и говорила… – усмехнулась Дух и жутко простонала. Этот стон, надрывный и гулкий, похожий на плач и песню разом, заменял ей смех.
Вик холодно сверкнул глазами на дядек:
– Если зубы чешутся кого-нибудь сожрать, иди и сожри Сущность, я не буду против! Дух, прекрати. Я ручаюсь за них. Они помогают мне выбраться отсюда.
Он первым убрал руку с ножом, который незаметно приложил к животу Рин. Он был готов ударить её первым, но надеялся, что до этого не дойдёт. И японка, настороженно повернув лицо к вендиго, подняла верхнюю губу, словно бы скалясь.
– Такие же твари прошли севером, разорвав по пути тех, кто им попался. Охота прервана, циклов больше нет, костры погасли. Чем эти отличаются от тех?
– Эти – не бездарные копии, – рыкнул Тео. – Эти не подчиняются Сущности.
– Да что мы с ней говорим, съесть и дело с концом.
– Адам! – повысил голос Вик. – Если тебе так не терпится с кем-нибудь поквитаться, иди поквитайся в сторонку с собственным гневом!
Фыркнув, взъерошенный вендиго мотнул головой, несоизмеримо меньшей, чем могучее тело, и обиженно замолчал. Отойдя в сторону, он сердито пнул внушительных размеров валун, отлетевший от удара, словно ничего не весил.
– Пока дядюшка выбивает дерьмо из неповинной почвы, – вздохнул Вик и ткнул себе за плечо, – я хочу знать, как тебя занесло к костру выживших.
Дух громко, надсадно выдохнула, и чёрные волосы взметнулись за её спиной.
– Я могу задать и тебе этот вопрос-с-с… – прошептала она, отнимая звонкую сталь катаны от смуглой шеи. Она ласково провела рукой по лезвию, способному разрубить человека точнёхонько пополам – и убрала его в обмотку своих одежд на бедре, огибая Крика. Теперь она могла спокойнее взглянуть ему в лицо.
– Вполне. – Вик прищурился и посмотрел поверх головы Рин, думая, сказать ли ей правду… или не рисковать. Хотя вряд ли она на стороне Сущности. – Но если ты хочешь услышать правду, стоит начать с неё самой.
– Мудро…
Дух колебалась. Трудно было прочитать, что у неё на уме, из-за невыразительных, затянутых бельмом мёртвых глаз – но Вик неплохо узнал её за то время, пока они охотились бок о бок, и нахмурился:
– А где же все прочие? Ни Легиона, ни жалкой пародии на меня… ни Тени… ни размалёванного психопата… никого.
Дух была недовольна тем, что ей придётся сказать это, словно не хотела вспоминать произошедшее. Лицо скривилось в гневе лишь на миг, но она совладала с собой и натянуто пропела:
– Все убийцы ушли, как и все выжившие. Костры погасли, небо потемнело и с него посыпались прах и пепел.
– Сущность взбесилась, – подал голос Адам, отвлекшись от раздачи пинков камням и костям, которые словно полезли из земли наружу. Вик осмотрелся и обомлел. Кажется, мир этот менялся каждую минуту… и теперь белым луг был не только из-за пепла. Кругом тут и там были останки, выбеленные временем. – Потому что вы притащили с собой проникновенца, который нарушил ход её игры. И теперь она хочет вернуть всё на круги своя.
– Что за пронкновенец? – нахмурился Вик, и Теодор, хрустнувший найденным черепом, лающе закашлялся.
– Мы думали, ты сообразительнее. Пора бы анализировать события.
– Не ты ли, женившись, призывал Ворона? Не ты ли связал себя узами священного брака под его покровительством? – усмехнулся Тео. – Не ты ли, очутившись в мире Сущности, привёл следом бога, олицетворяющего смерть?
– В мир, где над смертью создательница насмехается, – медленно промолвил Вик и сел на траву, запустив пальцы в волосы. – Дьявол вас побери.
– Нас не надо, – мигом ожил Адам, – Сущность – пожалуйста! Хотя ей и в Аду будет холодно, это такая мразь…
Рин Ямаока непонимающе прищурилась, глядя то на вендиго, то на Крика. Тот, явно потрясённый, лишь коснулся её запястья и пробормотал:
– На все вопросы о личном отвечу тебе по дороге. Нам медлить нельзя, пора выдвигаться. Если наш ворон – тот самый, который индейский бог…
– Это моё предположение, – развёл передними лапищами Адам, забавно сев на задние, и вскинул голову-череп, увенчанную рогами.
– …тогда я не верю, что с Ли что-то случилось. Её нужно спасать. И валить отсюда.
– Наконец-то мальчик созрел для правильных выводов, – скептически хмыкнул Тео.
– Не прошло и года.
– А может, и прошло. Кто знает, сколько земного времени мы провели в этом измерении.
Вик решительно поднялся, стряхнул прах с рваной одежды.
– Рин, – он мрачно обратился к Духу, пристально посмотрев ей в лицо и надвинув на собственное кричащую маску. – Если пожелаешь, можешь пойти с нами и убраться отсюда нахер. Лишний клинок нам в любом случае не помешает.
– А ты нас спросил? – возмутился Тео, но Крик даже глазом не моргнул.
– Но если служишь этой паучьей сукиной дочери, Ямаока – так и знай, я сдохну, но разделаю тебя как свинью при малейшем подозрении.
Изящная, но смертельно опасная Дух лишь улыбнулась уголками небольших губ, изъеденных мертвецкой коростой. Когда она выдохнула, воздух затрепетал паром из точёных ноздрей.
– Сейчас мой ум яснее, чем прежде. Я пойду, Крик, потому что мой путь мести здесь невозможно продолжить, – невозмутимо произнесла она. – Я никому не служу. И этой не буду тоже.
– Тогда попробуй угнаться за нами, ведь ты умеешь перемещаться в пространстве, – сказал Вик, седлая мотоцикл.
Дух покачала головой.
– Не выйдет. Могу прыгать из тонкого мира в этот, но не когда пространство столь велико.
Вик кивнул и открыл было рот, собираясь усадить Духа у себя за спиной, однако заговорил вендиго. Адам выступил вперёд и небрежно предложил:
– Седлай меня, сестрёнка. Полетим с ветерком в волосах, хотя у тебя, – он невозмутимо взглянул на её плывущие по воздуху чёрные космы, – и так причёска интересная.
Вик хмыкнул, перенёс свой вес с левой ноги и крепче сжал пальцы на ручках руля. Он проводил Рин глазами: цепкая японка ухватилась за косматую шею Адама и наступила на сгиб лапы, которую он подставил как подножку. В Адаме было порядка трёх метров длины – или роста, если он вставал на задние лапы, так что небольшая Рин, устроившись во впадине между лопаток, встопорщившихся грубой шерстью, выглядела как ребёнок на огромной лошади.
– Удобно? – полюбопытствовал вендиго, обернув к Рин костлявую голову. Ответом ему была тишина. – Как хорошо. Вас приветствует авиакомпания «Каллиген Эйрлайнс». Просьба пристегнуть ремни и держаться за поручни, хотя – ой, простите, здесь нет ни того, ни другого.
Вик покачал головой и поджал правой рукой ручку, газуя и ускоряя мотоцикл. Тяговитый мотор Honda CMX1100 Rebel – мощной машины, созданной кропотливыми японцами с оглядкой на американцев с их любовью к просторам и прериям – низко зарычал.
– Молодец, Сущность, паскудная сука, – поделился он с братьями. – Хотя бы скопировала неплохой байк для своих шестёрок.
– Копировать – это то, что она умеет мастерски. Но не забывай, – сузил глаза Тео, – что всё это не такое настоящее, как любая вещь из нашего мира, Вик. В этом кроется наша сила.
Вик ответил кивком, хонда прогонисто взвилась и гладко, как по идеально ровному шоссе, покатила широкими колёсами по лугу. Вендиго сорвались с места следом за всадником, и земля тяжело дрогнула под их лапами.
Они двигались по следам из чёрных перьев.
Миля за милей пролетали под лапами вендиго. Они не бежали – летели следом за мотоциклом, который пулей нёсся по обледенелым и холодным лугам гаснущего мира Сущности, пересекая мёртвые угодья и таинственным образом сокращая путь от одной точки этой крохотной вселенной до другой.
Как дырка, оставленная от кнопки в контурной карте, – вспоминал Вик из раза в раз, диву даваясь, как туман расступался перед жёлтым глазом фары. Теодор бежал чуть впереди и указывал путь, зорко высматривая чёрные перья, вмёрзшие в землю, а сам Крейн уже прокладывал его. Без чудесного стального помощника вряд ли им удалось бы хоть пару миль пройти от костра, не то что покрыть такое расстояние.
Рин Ямаока цеплялась за вендиго, намотав космы на кулачки, и покачивалась на его спине, словно в седле под норовистой лошадью. Для Адама вес её был подобен тому, как если бы на спортивного мужчину нацепить детский рюкзачок. Отфыркиваясь от моросящего пепла, вскоре смешавшегося с самым настоящим снегом, совсем как в Ормонде, он вывалил чёрный язык из пасти и от скуки ловил снежинки на него, стараясь заглушить грызущие муки голода.
Наконец, вдали показалась туманная полоса, а уж затем из неё выступил в низине странного вида город из одной улицы, ведущей по прямой. Из всех зданий там были невысокие дома и часовня, только вот крест покосился, словно кто-то гигантский смазал его и искривил.
Вик остановился на обрыве, вместо подножки опираясь на собственную правую ногу, и заметил, указав кивком на город:
– Место мне совсем не нравится. Чувствую, здесь много водится всякого дерьма.
– Но след идёт сюда, – тихо заметил Тео, садясь на мёрзлую землю. – И если мои глаза ясно видят, вон там, вдали, я вижу, что в одном доме горит свет.
– Заглянем на огонёк? – пошутил Адам и горбясь встал на задние лапы, словно на дыбы. Рин увереннее ухватилась за него, но теперь – за ветку рога, возмущённо хлопнув ладонью вендиго по шее. – Чего дерёшься, нескладная?!
– Keikoku suru hitsuyō ga arimasu{?}[предупреждать нужно! (яп)] – неожиданно дерзко и запальчиво произнесла обычно тихая и шепчущая Дух, и Вик ухмыльнулся под маской. Да уж, Каллиген даже мстительного призрака доведёт до белого каления.
– Каримасу-аримасу, – пробормотал тот, – нихрена не понял, но ты не ругайся, я тебя там в обиду не дам; я вообще детей трогать не разрешаю. И сам не трогаю. Если не очень голодный.
–Watashi wa shitsureina kodomode wa arimasen!{?}[Грубиян, я не ребёнок! ] – возмутилась Рин и пылко продолжила. – Watashi wa sudeni daigaku o sotsugyō shite imasu!{?}[Я уже почти выпустилась из университета.] Boku ga dōbu~tsuen no nenrei o daitan ni shiteki suru yori mo, motto chūibukaku hashitta hō ga ī!{?}[Чем указывать на мой возраст, лучше бы озаботился тем, чтоб бежать аккуратнее!]
– Какой музыкальный язык, – восхитился Адам. – Какой дивный напев.
– O somatsuna furīku.{?}[Урод паршивый.] – Холодно заявила Рин и смолкла.
– Она тебя поносит, – заметил Теодор.
– Пусть. Зато как звучит!
Не дожидаясь, чем закончится перепалка, Вик поджал правую ручку руля и покатил со склона в низину, петляя между крупных валунов. Вендиго, замешкавшись лишь на миг, бросились ему вдогонку, похожие на двух огромных волков издали, и нагнали хонду очень быстро, так что четвёрка странников вошла в город плечом к плечу.
– Справа, – тут же заметил Теодор и жадно облизнулся. – Люди в домах.
– Слева, – прогудел Адам, и глаза его вспыхнули недобрым жёлтым светом. – Совсем как маринованные огурчики в банке. Только и ждут часа, когда дядя Адам придёт и сорвёт крышку.
Вик взглянул в окна. Чудовищные тени, тени мертвецов с чёрными склерами глаз, лишённых белков, неподвижно застыли у стёкол. Казалось, что там, в этих комнатах, они стоят рядами и глядят в затылки друг другу. Мало что могло напугать Виктора, не напугало и это. Равнодушный к цепким, липким взглядам жертв Сущности, загнанным сюда, в эти камеры вечного заключения, он спрыгнул с хонды и повёл её за руль, заметив:
– Жрать потом, сначала – дело.
Тео всего перекосило, Адам горестно вздохнул, а вот Дух торжествующе ухмыльнулась и простонала – рассмеялась на своём мёртвом языке.
В груди у Крейна появилась странная уверенность, что Лесли – в этом здании, в единственном доме, где горит свет, падая на белую землю жёлтыми решётками. Он бросил хонду у коновязи и снял с держателя под седлом свой томагавк. Взвесив его в руке, взбежал по ступенькам и внимательно посмотрел на вендиго.
– Вы вряд ли там поместитесь, – заметил он.
– Тогда обождём снаружи, но будем начеку, – кивнул Теодор и сузил глаза. – Чуть что, разнесём в щепы эту конуру.
– И поедим наконец, – добавил плотоядно Адам.
Вик скривился и поднял маску. С головы убрал капюшон, неожиданно волнуясь, и занёс руку над салунными гуляющими дверьми, подобными крыльям летучей мыши. Вслушался. Тихо…
– Три сердца бьётся, – заметил Тео шёпотом. – Иди.
И Вик шагнул.
Он толкнул двери и бегло осмотрелся. Стойка начищена до блеска и на ней стоят два стакана с золотистым напитком. В углу механическое пианино играло свою музыку по трафаретам старую кантри-песенку «Мамочка не даст своим малышам вырасти ковбоями». Вик скривился, глядя в узкую женскую спину: посетительница, единственная в баре, была с волосами тёмными, как у Лесли, и комплекции похожей… но он чувствовал, что то не она. И не разочаровался, когда к нему обернулась в пустом зале единственная гостья, облачённая в костюм-двойку и свободный плащ. Алые губы раздвинулись в хищной улыбке, взгляд скользнул по рослой фигуре индейца, застывшего на пороге салуна, и она пропела со всей лаской матери, увидавшей блудное дитя:
– Один из лучших моих убийц! Проходи, Крик, присаживайся. Долго же вела тебя сюда дорога.
Снаружи Вик услышал яростный рык Тео, затем – рёв Адама. Стальной шелест катаны и стон Рин он различил уже чуть позже, как и странную грызню, словно снаружи рвали друг друга на части собаки.
Но Сущность не спускала с него пустых тёмных глаз, и он не решился повернуться к ней спиной.
– Где она?
– Ты любишь задавать прямые вопросы, а я люблю давать уклончивые ответы. – Она приподняла в тонкой руке стакан и отсалютовала Вику, делая глоток. – Выпей со мной?
– Я не пью.
– Ни капли в рот с тех пор, как насильно вливали, пока не потерял сознание и чудом не пришёл в себя, когда они уже занесли над тобой спичку, а одежду облили керосином, – кротко усмехнулась Сущность и опустила глаза на носки элегантных ботинок. – Я знаю всё о тебе, Виктор. Больше, чем кто-либо.
– Это прекрасно. Ты моя фанатка. Я понимаю твои чувства. – Холодно сказал он. – А теперь – где она?
Переливчатый хохот больно уколол: она копировала смех Лесли и незаметно извратила его, сделав из добродушного – вульгарным, из искреннего – насквозь фальшивым. Как всё то, чему она подражала, получалось бездарным и едва отражающим всю глубину и прелесть реальности.
Сущность повела рукой, отпила ещё виски. Она указала ему на барный стул возле себя, и Вик послушался и присел, опершись локтями о стойку и уперев ботинок в пол.
Вблизи она была похожа на человека, хотя издали – куда больше, а так копия казалась кожей, натянутой на кости, и под нею словно был песок. Такой монолитной и тяжеловесной выглядела эта женщина – росточком Вику лишь по плечо, худобой – ещё тоньше Ли. Но она была цельной статуэткой, сросшейся со своим костюмом, будто он был просто ещё одним слоем её кожи, принявшим форму жакета и рубашки и текстуру ткани, примерно похожей на шерсть.
Вик поморщился.
– Что? – мягко спросила Сущность, улыбнувшись. – Тебе не нравится что-то, моя радость?
– Всё нравится, – обронил он и обвёл тяжёлым взглядом потолок. – Примерно как пауку помельче в паутине здоровенной паучихи.
– В контексте паучьих отношений такое сравнение очень заводит.
– Только тебя.
Он обратил на неё взгляд. В серых глазах прорезалась сталь.
– Я обычно не спрашиваю трижды: мне отвечают с первого раза или не отвечают вовсе. Но для тебя сделаю исключение. Отдай мне Лесли.
– И разойдёмся по-хорошему? – безмятежно улыбнулась Сущность и прищурилась, отпивая ещё виски. – Нет, мой дорогой. Не разойдёмся. Не бойся, я дам тебе возможность вернуть свою зазнобу, и прямо сейчас – но сперва пойми, Крик, что в этом мире все играют по моим правилам.
Словно дождавшись сигнала, из тёмного дверного проёма выступил высокий человек, покрытый шляпой и макинтошем. На плече он держал странного вида охотничье ружьё, а в руках сжимал за предплечье Лесли.
И Вик, белея от ярости, встретился с ней взглядом и дёрнул щекой. Рука его медленно сжалась в кулак и разжалась снова.
– Видит Бог, хотел я уйти отсюда мирно… – покачал он головой, со вздохом отлепляясь от стойки. – Но меня провоцируют…
====== Что нашёл – беру себе ======
Комментарий к Что нашёл – беру себе Накануне Нового года даёшь финальные главы! Вся музыка внутри, а арт в самом конце 🤟🏽🔪 Спасибо за ваше терпение!
В жизни каждого из нас наступают переломные моменты, когда мы можем что-то делать и делаем, или, напротив, не предпринимаем ничего, хотя могли бы. Вообще весь род человеческий можно разделить на два типа. Первые не ждут ничего и всё берут в свои руки. Они не оглядываются ни на кого, их нельзя назвать фаталистами. Они не тонут в ведре с крабами, погружаясь на дно, утянутые себе подобными. А в условной банке с пауками именно такие в итоге – те самые крупные пауки, которые съедают более мелких и ленивых особей.
Вторые выжидают. Думают: что предначертано судьбой, того не миновать. Не торопятся. Наблюдают. Это бывает полезным, если ожидание подобно засаде хищника в вельтах – но чаще всего оно вызвано нежеланием напрягаться и суетиться.
И если кто-либо ещё мог при виде Сущности растеряться, пасовать, начать диалог или уговоры, Крик выбирал действия.
Сызмальства он, слабый и неухоженный, со сбитыми коленками и лохматой рыжей копной, постриженной весьма грубо неровной материнской рукой – всегда тощий из-за немалого роста мальчишка с чопорным именем Виктор, уяснил: те, кто ничего не делают, оказываются в пролёте. Пожалуй, решил он тогда, эти люди достаточно умны или влиятельны, чтобы не делать ничего. Либо слишком ленивы и безразличны. Два конца одной палки. И он оказался чертовски прав.
Он не мог позволить себе такую роскошь и бездействовать.
Когда мать оставила его с Адсилой («не уезжай, погоди!»), попросту выкинув из машины и закрыв у себя окно, он долго думал после, почему она так поступила.
Что сделал не так.
Быть может, был непослушен? Возможно, но не больше других мальчишек. Ну да, на него кричали порой. Но он был уверен, что проступки прочих сыновей были подчас не лучше. Однако их матери не бросали…
Или неважно учился? Но что делать, если в школе его не слишком-то жалуют, а дома мать проявляет больше интереса к бутылке виски и изучению деловых бумаг, чем к сыну? Вик пытался наладить контакт с одноклассниками и учиться получше, короче, был паинькой. Он засел за книжки и приносил какое-то время только А, В и А+ отметки – но вскоре увидел, что матери плевать на них, как и на него, и рваться из кожи вон перестал.
Какие ещё причины остались?
Он не мог разгадать эту тайну, но уже жил у Адсилы, и с этим ничего не попишешь – поэтому приспосабливался. Робко звал её на вы, помогал по дому и хозяйству, спал на отдельной раскладушке за комодом, который она отодвинула от стены и сделала своеобразную перегородку для мальчика, чтобы в небольшой комнате у него появился свой угол. Но Вику было этого мало. О нём начали заботиться, но это была не его мама.
