Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"
Автор книги: Sascha_Forever_21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 68 страниц)
Мама с Виком весело рассмеялись, и я не выдержала: всё, мне слишком любопытно! Взяв в руки крохотную блестящую сумочку с переливающимися свисающими золотыми и серебряными нитями, сложила туда салфетки, телефон (едва уместившийся) и бальзам для губ. Пора.
Я осторожно вышла на лестничную площадку и остолбенела. Сунув руки в карманы брюк, в коридоре стоял Вик, шутливо беседуя с мамой. Она, судя по всему, даже его юмор терпеть была готова, ужасно обрадовавшись, что я поеду на бал красиво. Наверное, она опасалась, что с характером-то Вика я поехала бы на бал в пикапе. Усмехнувшись, я вообразила себе эту картину и любимого за рулём – в бейсболке, шортах и рваной майке, пропахшей краской и древесиной. Подавить смешок не удалось, и когда Вик поднял на меня взгляд, я уже вовсю улыбалась ему.
– Ого, – только и сказал он, расширив глаза. – Страшно представить, что будет на свадьбе.
Я зарделась, придерживаясь рукой за перила и спускаясь вниз. Он был одет расслаблено, но всё же более официально, чем всегда: чёрные аккуратные брюки, явно подобранные не им самим – полагаю, франтовские дяди постарались. Шоколадного цвета рубашка, расстёгнутая на две пуговицы сверху, и в тон им кожаные дорогие ботинки на привычной Вику крепкой подошве. Сердце застучало как бешеное, подбираясь к горлу, и я увидела в руках у Хэлен, стоявшей рядом с мамой, большой букет гортензий. О, подлиза Шикоба! Подарил будущей тёще букет, задабривает, значит!
Вик подошёл к лестнице и подал мне руки, добродушно улыбнувшись. Он ничего и никогда не делал делано и напоказ, вот и сейчас посмотрел с таким теплом, что я сразу вложила обе ладони в его, собираясь спуститься с последних ступенек.
– Подождите! – тут же воскликнула мама. – Повернитесь, вы такие красивые!
Вик растерянно обернулся, я замерла – мама подняла фотоаппарат и сделала снимок.
– Давайте ещё разок!
Мы повернулись и встали ближе друг к другу. Я по-прежнему так и не спустилась и тихо шепнула Вику на ухо:
– Я стою выше тебя, Шикоба.
– Сейчас мы это исправим, – шепнул он мне в ответ.
Он осторожно положил руку мне на талию, так невесомо, словно думал, что я хрустальная, и сожми он чуть крепче – сломает. Я приобняла его за шею, улыбаясь. В груди радостными искорками поднималось моё наконец появившееся праздничное настроение: впервые за этот день я была по-настоящему счастлива.
– Ну и ещё один снимок! – настаивала мама. Вик терпеливо приобнял меня посильнее, уже за плечо, прижав к себе, и я обвила его за талию рукой, прижалась щекой к рубашке. Глубокий и вкусный, но едва ощутимый запах коснулся ноздрей. Забавно прозвучит, но, наверное, я бы узнала его из сотен других даже с закрытыми глазами. С удовольствием положив голову на плечо Вику, я подождала, пока мама сделает ещё несколько фотографий, и наконец, нас отпустили на свободу.
Нужно сказать, наша любопытная соседка уже несла караул на террасе. Она придирчиво рассмотрела и автомобиль, и, немного остолбенев, самого хозяина, а заодно и меня.
– Добрый вечер, – заметив её, громко поздоровался Вик. Густо залившись краской, женщина пробормотала в ответ то же самое, а после спряталась за газетой, делая вид, что читает её.
– Ей для удобства надо было в страницах дырки для глаз вырезать, – с усмешкой сказал Вик и открыл мне дверь на заднее сиденье. Я жалобно посмотрела на него. – Чего? Рядом хочешь сесть?
– Да!
Вик покачал головой и с улыбкой придержал для меня дверь:
– Ладно. Прошу.
– Какой вы галантный, мистер Крейн, – пробормотала я, придерживаясь за его руку и устраиваясь на кожаном сиденье.
– Ну так не хуле кем воспитан, а Аделаидой, – с достоинством заявил этот обормот. Он осторожно поправил подол моего платья и мягко хлопнул дверью, обходя машину.
Сев за руль, Вик вдруг спохватился и сказал:
– Погоди-ка, чикала, у меня кое-что есть для тебя.
– Что же? – я положила сумочку на колени, откинувшись на спинку кресла. – Ты научился уменьшаться, как Человек-Муравей, и я смогу пронести тебя контрабандой на бал?
– Это было бы чудесно! Но увы, я просто приготовил тебе небольшой подарок в честь окончания школы.
Вик полез в бардачок и вдруг заметил:
– Кстати, я недавно ездил в автомастерскую, ну так, кое-что в этом корыте починить, масло поменять…
Только он мог назвать машину стоимостью в несколько его пикапов корытом. Я не сдерживая смешка ласково посмотрела на него.
– Так вот, оказывается, бардачок в авто бизнес-класса называется «перчаточным ящиком». Забавно, я там перчатки как раз и храню, правда, хозяйственные… впрочем, мы отвлеклись.
В его руке оказался узкий кожаный футляр бледно-голубого цвета. Вик тихонько приоткрыл его, и я увидела на молочно-белой подушечке изящный простой браслет.
– Ой, – совершенно искренно сорвалось с губ, – какой красивый!
– Тебе нравится? – обрадовался Вик.
– Очень!
Невольно, я потянулась рукой к футляру, чтобы взять украшение, как вдруг Вик резко щёлкнул крышкой, едва не прищемив мне палец. Я отдёрнула руку и расхохоталась, толкнув его, смеющегося, в плечо:
– Засранец!
Вик весело раскашлялся, выдавил:
– Всегда мечтал это сделать. Ладно, если без шуток… давай помогу надеть?
Я с удовольствием подала ему руку, наблюдая за тем, как он аккуратно положил белую ленту мне на кожу. Небольшие призматические грани прозрачных камней заиграли в уже неярком солнце, завораживая радужными вспышками и бликами. Вик застегнул замочек и поднёс мою руку к губам, нежно коснувшись ими запястья и прикрыв глаза. Такое умиротворение отразилось на его лице, что я невольно погладила его щёку, лаская пальцами выбритый висок.
– Как красиво, – я положила голову на подголовник, улыбаясь. – Не хочу, чтобы этот момент заканчивался.
– Когда он закончится, в твоей жизни появится много других, не менее прекрасных, – пообещал Вик.
Я залюбовалась тонким украшением, легонько встряхнув рукой:
– Так мягко сияет! Люблю серебро.
Вик завёл машину. Мотор мурлыкнул тихим басом, мерседес мягко тронулся с места.
– Это не серебро, милая, прости, – сказал он, выворачивая на главную дорогу. Я страшно удивилась, поглядев на мужчину.
– А что тогда? – меня коснулась нехорошая догадка, и Вик её подтвердил.
– Ну… это белое золото. Зато со временем не почернеет! И чистить куда легче.
Ой Господи. Тонкая нитка браслета обожгла мне руку, и я с подозрением сказала вновь притихшему жениху:
– Только не говори, что это бриллианты.
– Не буду, – поджал он губы, не отрывая глаз от дороги, но мне уже всё было ясно. Охнув, я вытянула руку вперёд и впилась беспомощным взглядом в перемигивающиеся камни:
– Ты с ума сошёл?!
– Вот за что я тебя люблю, чикала, – заметил весело Вик, – тебе даришь дорогое украшение – а ты радуешься помолвочному кольцу из бисера.
Короткий вздох. Я посмотрела на украшенные школьные ворота. У двери каждого лично встречали директор и приглашённый фотограф. По воздуху лилась громкая музыка. К школе подъезжали разномастные автомобили, от семейных минивэнов до седанов покруче. Скопилась небольшая дорожная пробка, так что мы встали за симпатичным бордовым крайслером, чтобы спокойно подъехать.
Вудсборо был небольшим городком, но одной паре явно очень хотелось выделиться… ну или сделать себе праздник ещё более особенным. На телефон выпускники активно снимали их прибытие на белом лимузине. Мне даже стало интересно, кто бы это мог быть… как вдруг оттуда вышел Стив. Ну и ну! Он подал руку своей спутнице, в которой я внезапно узнала Меган Райан, одну из популярных школьных черлидерш.
Девушка в длинном бальном платье, белом, под цвет смокинга Стива, с удовольствием позировала вместе с ним у входа. Директор тряхнул его загорелую руку, фотограф сделал снимок пары на память – и ребята исчезли в школе.
– Не знала, что они встречаются, – обронила я, не сумев скрыть удивления, и почувствовала, как Вик легонько щёлкнул меня по макушке. – Эй!
– Только не говори, что ревнуешь к Стивену Барнсу, – Вик прищурился, усмехнувшись. Я напряглась.
Если Вик заводит речь о других парнях – даже в шутку! – я начинаю медленно паниковать всякий раз, потому что голос его становится жёстче и ниже, сам он весь подбирается. В глазах появляется неумолимый блеск.
Даже слепому становится заметно, когда Вик ревнует.
Я мирно положила ладонь на его колено и с улыбкой сжала. Пришлось сказать правду – и побыстрее, пока он не напридумывал себе невесть что:
– Я ревную только тебя. И сейчас волнуюсь, как ты доберёшься от школьных дверей до машины, потому что тебя точно отловят, свяжут и возьмут в плен. Сексуальный.
– Ой, ну тебя… – насмешливо проворчал Вик, добродушно пихнув меня коленом.
Наконец, подошла наша очередь. Мерседес мягко подкатил к дорожке. Ребята оживлённо заговорили, всем было интересно, кто приехал на такой солидной машине – и я поневоле улыбнулась, ощутив себя героиней ромкома.
Вик преспокойно вышел из-за руля и помог выбраться мне. Я взяла его за руку, поражаясь тому, что он не отреагировал абсолютно никак ни на громкие разговоры, ни на смешки или взгляды. Все привыкли видеть Виктора Крейна совершенно другим человеком. Я посмотрела на статую директора и вдруг крепко сжала смуглую руку, закусив губу…
А ведь мы познакомились здесь куда раньше, чем я думала. Увиделись впервые ещё до того, как он Криком скользнул ко мне в комнату.
Я тогда упала с лестницы, развешивая школьные гирлянды, а Вик был одним из тех двух рабочих в форменных жилетах. Высокий мужчина в капюшоне, который поднял меня из-под стремянки и поставил на ноги – это был он. Я привлекла его ближе и спросила:
– Скажи честно… когда я упала со стремянки и ты мне бросился помогать…
Вик вытянулся лицом, дрогнул, но затем взгляд его сразу потеплел. Он с нежностью приобнял меня за талию, вслушиваясь в мой вопрос.
– …я сразу понравилась тебе?
Мой взгляд поневоле встретился с его глазами, безгранично счастливыми. Он лишь отвёл прядку от моего лица и промолвил:
– Значит, ты всё-таки вспомнила. А я думал, что в тот день навсегда остался для тебя каким-то там стрёмным разнорабочим ноунеймом со стремянкой.
– О Боже, Вик! Ты для меня всегда был обалденным ноунеймом со стремянкой!
Мы рассмеялись. Наконец подошла моя очередь зайти в школу и попасть на бал. Директор встретил приветственным рукопожатием и тепло поздоровался с Виком:
– Мистер Крейн.
– Мистер Деверо, – Вик тряхнул его руку. – Вы красиво всё устроили в этом году.
– Вашей помощи здорово не хватало, – сказал директор и вдруг добавил. – Ходят слухи, мистер Крейн, вы решили помочь Андерсенам с домом?
Вик пожал плечами, посмотрел вбок.
– Можно сказать и так.
Директор Деверо кивнул пару раз, задумавшись о чём-то. Карие проницательные глаза под стёклами очков прямо взглянули в лицо Вику:
– Это достойно, сынок.
Вик немного оторопел, явно не ожидая такой реакции, но директор не дал ему ничего сказать и продолжил:
– Кстати, я слышал, что вы открыли свою мастерскую. У меня в доме требуется кое-что починить… да и от нового письменного стола я бы не отказался.
– Я с радостью вам помогу, сэр.
– А я наберу вас, – невозмутимо сказал мистер Деверо. – Телефон же прежний?
– Да, сэр.
– Отлично! – он дружески хлопнул Вика по плечу и подмигнул ему. – Ну, а вы, мисс Клайд, проходите и веселитесь. Желаю вам приятного вечера!
Фотограф попросил нас повернуться, и две коротких вспышки ослепили, запечатлев нас обоих, улыбчивых, счастливых и неразлучных, любящих так сильно, что это виделось в каждом жесте и в его коротком взгляде на меня, застывшем на бумаге в моём школьном альбоме, навечно.
Под громкую, медленную музыку Джонни обнял Дафну за талию, нежно коснулся губами её шеи. Они двигались так плавно и гармонично, что у меня не оставалось сомнений: между ними всё куда серьёзнее, чем мог ожидать кто-либо из нас.
Это с Джонни-то Палмером, которого Дафна называла «недоразвитым шимпанзе» и «выскочкой»! Я поневоле заулыбалась, сжимая в руке чашку с пуншем.
Прямое длинное платье выглядело слишком просто на фоне пышных нарядов моих одноклассниц, и мало кто предпочёл носить красный в этот вечер. Так что, когда Стив подошёл ко мне и присел рядом, я не подумала, что он ошибся.
У Меган платье было белым, как свежевыпавший снег. Ничего общего с моим нарядом.
– Привет, – весело поздоровалась я, улыбнувшись парню. Стив окинул меня внимательным взглядом и улыбнулся в ответ, правда, не так ярко, как я.
– Привет, Лесли. – На его лице тоже была небольшая чёрная маска, которая делала его совершенно узнаваемым. – Как настроение? Как бал?
– В полном порядке, – честно сказала я.
Мы уже перетанцевали со всеми друзьями, пофотографировались, выпили пунша. Я станцевала целых два медляка с Джонни и один – с Дафной. Ещё один подарила Стю: парень очень настаивал, и я не смогла отказать этой улыбчивой физиономии. Бал проходил куда лучше, чем я ожидала.
Стив качнул головой и отпил свой пунш. Я бросила короткий взгляд поверх его плеча на Меган и спросила:
– А твоя девушка разве по тебе не скучает?..
Стив скривился, отпил ещё:
– Нет, не думаю. Пока Мег в компании подруг, она вряд ли вспомнит обо мне.
– Может, ты и ошибаешься.
– Может. Но в любом случае, я сам не особенно этого хочу… – тихо сказал он и вдруг предложил. – А вот со мной станцевать хотя бы разочек не хочешь?
– Прости. – Его взгляд разочарованно погас. – Я не думаю, что это понравилось бы…
– Но его здесь нет, – словно мысли мои прочитав, прервал меня Стив. – И я не хочу никакого… ничего… Слушай, Лесли. У меня же есть девушка, – он слабо улыбнулся. – А это так, просто последний танец с хорошей подругой.
Я заколебалась. С одной стороны, я не верила ему… но с другой у нас со Стивом было действительно много общих тёплых воспоминаний, и я не о романтических говорю. Он был первым человеком, показавшим мне Вудсборо. Первым другом, с которым я много времени проводила в беспечной болтовне. Даже с Дафной мы сблизились чуть позже.
– Ладно…
Стив просиял. Он предложил мне руку, и мы начали кружить по краю танцпола, погружённого в полумрак. Сияющие огоньки и светящиеся гирлянды освещали его уложенные светлые волосы. От смокинга приятно пахло свежим одеколоном. И руки, тёплые и большие, надёжные, уверенно обняли меня за талию.
– Я так рад, что ты не отказала! – искренно произнёс он, оживившись. – Я в последнее время часто вспоминал, как мы веселились.
– Ох, да, и школу прогуливали! – подхватила я и рассмеялась. – А как мы под дождь попали?
– Не напоминай! – Стив закатил глаза. – Вообще, много всего классного позади осталось.
– Лагерь, например, – подсказала я. – Там было здорово…
Но Стив явно не с таким теплом вспоминал лагерь Паканак. На его лицо набежала тень, и он вдруг поднял в ладони мою руку и перебрал пальцы, коснувшись колец.
– Значит, это правда? – резко спросил он и прищурился.
– Что именно? – осторожно уточнила я. Стив внимательно всмотрелся в кольца на безымянном пальце.
– Ты выходишь за него, – мрачно и утвердительно сказал Стив. – Я надеялся, это просто дурацкие слухи…
– В каком смысле, дурацкие слухи? – я поневоле шагнула назад, пытаясь оборвать невольные объятия. Но Стив удержал меня за талию, подавшись следом. – Подожди, отпусти!
– Лесли, я не имел в виду ничего обидного, – быстро сказал он. – Я не хотел тебя задеть… просто… меня это волнует. Меня это пугает.
– О чём это ты? – фыркнула я. – Тебя пугает, что мне сделал предложение любимый мужчина? Или ты такой же, как все эти безмозглые люди, которые думают, что он недостоин ни любви, ни уважения, ни семьи? – я гневно полыхнула глазами, отстраняясь от Стива.
– Нет, – убеждённо сказал он. – Мне всё равно, какой он расы. Плевать, что он красный. И на возраст тоже… мне это неважно, Лесли, я серьёзно. Будь он даже хоть таким же нищим, как прежде, и живи в трейлере – я тебе ни слова не сказал бы!
– Да ты в любом случае не можешь мне ни слова сказать, – не сдержалась я. – Это мои отношения. Богат он или беден, старше или младше меня – не твоё, черт подери, дело!
– Лесли… постой!
Он крепче прижал меня к себе, хотя я воспротивилась, уперлась ладонями ему в плечи. Но услышанное вышибло почву у меня из-под ног. Я обмякла в чужих руках, потому что мир завертелся каруселью, когда Стив шепнул мне на ухо:
– Я знаю то, что точно не оставит тебя равнодушной… ко мне в том числе. Потому что в тот поздний вечер, когда ты сбежала из дома и зачем-то пошла в пустую школу, я последовал за тобой. Я не хотел видеть то, что не следует, и долго думал, сообщить ли куда нужно… но подумал, что сперва должен всё рассказать тебе. В ту ночь я многое узнал. Лесли.
Моё сердце остановилось на несколько секунд, голову словно объяло пламенем. Моя жизнь осыпалась хрустальным звоном, а музыка эхом звучала в ушах вместе со словами, от которых я стала холодной, как лёд:
– Лесли. Я в курсе, что твой любовник – Крик.
====== Договор ======
Комментарий к Договор Дорогие друзья!
Крик вступает в дело. Спасибо за мотивацию писать дальше. Всегда жду ваших отзывов!
Приятного чтения
Run Boy Run – Woodkid
Давно он не надевал эту маску.
Стянул ремнями бедро, закрепил нож в ножнах. Оставил одежду в багажнике машины и легко вскарабкался по водосточной трубе на крышу дома, цепляясь за черепицу пальцами в перчатках и подтягиваясь. Ходу, ходу, сегодня он должен двигаться быстро!
Обычная жизнь осталась позади, а ночной Вудсборо раскинулся перед ним великолепием редких золотых огней, медленно гаснущих в бархатном летнем сумраке. Но любоваться некогда.
Он видел, как Лесли увозят на машине, и этот слюнтяй – этот Вик мать его Крейн, ничего не мог поделать! Если он преследовал бы Стива Барнса, забравшего его девочку силой, то попал бы мигом в переплёт.
Бесшумно ступая по крыше, Крик легко перемахнул чердачное окно и, оттолкнувшись ладонью от кирпичной дымовой трубы, побежал по скату. Ещё быстрее!
Сколько от этого дома до крыши следующего? Он прикинул на глаз, сердце стучало как чётко отлаженный механизм. Легко вдохнув, он слетел со ската и ловко уцепился за край крыши соседнего дома, повиснув на несколько мгновений в чужом окне чёрным силуэтом.
Убийца подтянулся на руках, закинул колено на ветровую балку и продолжил бежать. Он не отрывал глаз от серебристо-серого Chevrolet Cobalt и заметил, что тот свернул вправо.
Крик миновал конёк крыши и пружиняще прыгнул вниз, на траву. Мягко перекатившись при приземлении, он вскочил и ловко перемахнул через забор. Спящая собака только и успела что приподнять уши в вольере, а проникновенец уже был на территории соседей.
Он мчал по чужим газонам и срезал через частные дома, вспоминая, куда ведёт дорога вправо и как ускорить свой бег. Думай, думай! Дальше дома кончатся, будет Центральный Вудсборо с высотками. Там уже проще…
Ни машины на дороге, ни автобуса – время позднее. Улицы тоже пусты: в домах почти погас свет, на часах – второй час ночи… Крик размеренно дышал и старался сохранить сознание трезвым, хотя внутри всё кипело от ярости. Он уничтожит этого малолетнего выблядка. Сотрёт его с лица земли. Никто и никогда не узнает, куда со школьного бала вдруг пропал мальчишка, решивший поиграть в мужчину.
Он его выпотрошит.
Стиснув зубы под маской, Крик скользнул над забором и бросился бегом, заметив, как шевроле выезжает на его глазах на центральную улицу. Хорошо! Он не опаздывает!
Прыгнуть через скамейку, проскочить над клумбой, оттолкнуться рукой от древесного ствола и, уцепившись за толстую ветку, сигануть в узкий, мусорный проулок между двумя домами, задыхаясь от слепого гнева. Он не мог воспользоваться своей машиной, всё было бы слишком предсказуемо.
Но когда увидел, как её ведут к шевроле, припаркованному на заднем дворе, где было пусто, как в склепе. Как на лице его Лесли не было ни одной эмоции, кроме безрассудной боли и отчаяния. Как Стивен Барнс усадил её в тачку и осмотрелся, не заметил ли это кто посторонний… В этот момент Крик вырос в нём огромным бешеным зверем, ломая сдерживающие цепи и срывая кляп с заткнутого вынужденным добродушием рта.
Хватит, он достаточно притворялся, и вот к чему это привело!
Стив Барнс подписал себе смертный приговор в ту минуту, как принял решение увезти Лесли с бала этой ночью. Равнодушно решив судьбу будущего покойника, Крик пересёк безлюдный перекрёсток, оценил взглядом высоту, задрав голову наверх. Некогда сомневаться, некогда думать, получится или нет: он должен его догнать. Он надеялся, что мальчишка едет в какой-нибудь местный отель. В гостиницу, мать его. В квартиру в многоэтажке, доставшуюся ему от отца или матери, что-нибудь такое! Если же он решил вывезти Лесли за черту города, всё пропало, ему не догнать шеви по трассе.
Почему он не дал разобраться с этим Вику Крейну? Вик бы смог. Или нет? Кто бы поверил ему? Что бы он сделал? Ударил бы Стива, забрал бы Лесли? И его бы арестовали. Что он бы сделал, добродушный рыжий слабак? Нагнал на машине, подрезал парню, что, что он сделал бы? Такого как Барнс надо удавить на месте. Уничтожить, как пиявку, присосавшую крови с ранки.
Цепко ухватившись за пожарную лестницу, Крик быстро взобрался на крышу дома. Безрукавку его трепал ветер, раздувал капюшон. Метров шестнадцать высоты – это его не пугает.
Он зорко проследил за машиной. Шевроле свернул на соседнюю улицу, и убийца, напряжённо стиснув челюсти, отскочил к краю крыши. Дома стояли плотно, спасибо за это отвратительному уплотнённому градостроительству!..
Он бросился вперёд, понимая, что не время медлить, и побежал наискосок, от одного дома к другому, вскочил на ограждение и оттолкнулся. С соседней крышей он сшибся грудью и обзавёлся кровоподтёком на ребре, но Крика это не волновало. Он потерял способность чувствовать и тревожиться за своё состояние. Сейчас он неуязвим. Он не может сорваться. Упасть. Проиграть. Только не так.
Чёрная тень мчалась по крышам Вудсборо этой ночью, и в ночной тьме редко мелькала в глубине капюшона белая маска. Тень преследовала серый седан, одиноко устремившийся к выезду из города. Убийца преследовал свою жертву, перескакивая ограду на крыше, ныряя в темноту балконов и откосов. Бежал по скатам, не чувствуя высоты при каждом широком прыжке. А когда пришло время прыгнуть на дом повыше, Крик не остановился и не растерялся. Он перескочил на край чьего-то балкона, оставив позади метра четыре пропасти, и быстрым ударом плечом распахнул настежь деревянную дверь в комнату.
– Что за?! – услышал он негодующий мужской возглас из соседней комнаты. Но убийца уже помчался по спящей квартире, пробежал её насквозь и, цепляясь за карниз окна этажом выше, вскарабкался к крыше. Ловко забравшись наверх, почти без разбега прыгнул на соседнюю, кувыркнувшись.
«Кобальт» поехал прямо, а Крик сам себя запер на высоте двадцати метров. Вокруг ни одного дома, все они – слишком далеко… только ночной Вудсборо под ногами и запертая в машине Лесли, которую увозили от него прочь.
Её глаза он видел перед своими как сейчас, и его охватил испуг, сразу переросший в бешенство.
– Блядь, – прорычал Крик и сжал руки в кулаки. Скорее ад остынет, чем он отступится! От одного дома к другому зданию метров на двадцать в длину были протянуты провода. Крик прищурился: ошибиться нельзя, если по нему пройдётся некоторое количество вольт, вряд ли он будет помощником своей девочке.
Но, приглядевшись, тут же запрыгнул на тёртый временем бордюр чердака. Мрачная улыбка скривила губы под маской. Изоляция на месте! Вот и отлично, ему выложили настоящую дорогу для прогулки. Так самое время подышать свежим воздухом.
Крик мягко спрыгнул на покатый оконный откос, по диагонали перескочил на балкон, а уже оттуда пружиняще опустился на ворох проводов. Линии диспетчерской связи между пятнадцатиэтажными домами… аварийное освещение… лифтовые провода… Крик, балансируя на них и привыкая к слабому ветру, определяя погрешность колебания натянутых кабелей под ним, уверенно пошёл вперёд. А затем, ускоряясь, увидел, как «кобальт» исчезает за углом высокого дома.
Слава старым электротехническим коммуникациям!
Шаг перешёл в бег, туго натянутый изоляционный трос от времени задубел, как палка. Крик подгонял себя, не думая о головокружительной высоте и улице под ногами. Он знал, что не разобьётся: только не сегодня.
И не так.
Грудь задышала легче, холодный воздух опьянил. Он преследовал, он охотился. Как давно он не делал этого… пульс ритмично бился каждой жилкой, азарт растекался адреналином по венам. Крик готов смеяться от радости, что сегодня он получил свою лицензию на убийство.
Да, малышка Лесли, может, тебе это не понравится, но хищнику иногда нужно есть свежее мясо.
Под каждым ударом ступни о кабель он отрывался в небо, стремительно, широко бежал к кирпичной бурой стене дома – и мощно прыгнул наискосок, вбок. Пропасть на две секунды свободного полёта.
Он мог сорваться, но не сорвался. Крепко ухватился за железный прут пожарной лестницы, так, что застывшие железными тенями мышцы на руке заломило. Ребристые подошвы ботинок скользнули по кирпичной стене. Крик подтянулся, перехватился второй рукой и, толкаясь всё выше, забрался на один из самых высоких домов в центре, с высоты двадцати этажей окидывая глазами улицы в поисках своей беглянки.
Бока свело судорогой, живот напрягся. Икроножные мышцы горели, бёдра и грудь саднили. Он столько раз сшибался в прыжке с камнями, черепицей, трубами, оградами, миновал столько препятствий, что даже тренированное тело молило о передышке. Нет, рано ещё. Крик посмотрел на восемнадцать этажей под собой. Вот куда ему нужно.
Он просто срежет путь и нагонит этого ублюдка. Вот только перепрыгнет ли?
Шевроле удалялся по дороге, в груди у Крика тревогой засел нож. Он метнулся по краю крыши, оскалившись, и шепнул:
– Чёрт!
Ветер бил в лицо и срывал капюшон. Крик отступил к середине крыши, с прищуром взглянул впереди себя – сколько ему падать с двадцати этажей до восемнадцати в длину? Метра три-три с половиной… не разобьётся, лишь бы не промахнуться! Итак, три с половиной метра в высоту, около… шести или семи на глаз в длину…
– Форменное самоубийство, – мотнул он головой и нервно прошёлся вправо, опустив глаза.
Ты же обещал ей, что она будет принадлежать только тебе. А этот хмырь везёт её как овцу на заклание. Ты видел её глаза, и как он сжал девочке руку. Как рывком усадил в грёбаный «кобальт». И как кожа у неё на запястье цветом была совсем под алое платье, только с отпечатком ладони.
Крик резко поднял глаза и ухмыльнулся. Взглядом он с ненавистью проводил машину: она проезжала по параллельной дороге почти под ним. Отдохнул, малыш Крик – пора и поработать.
– Если уж умирать, то только ради любви, – расхохотался он вдруг яростно и зло хлопнул в ладоши, срываясь с места…
Быстрее он в жизни не бежал. Стремительно минуя драгоценные метры для разгона, понимал – сейчас или никогда. В глазах всё расплылось по периферии, и лишь по центру осталась пропасть, манящая пустотой и безграничной мглой, в которую он, оттолкнувшись от бетонной опоры, с тихим выдохом прыгнул.
Тень слетела вниз, напрягая тело и группируясь в воздухе. Приземление будет жёстким, он знал. И если ему повезёт, он ничего не сломает, что помешало бы ему уничтожить этого ублюдка Барнса. Мир застыл и погрузился в гробовую тишину на несколько коротких мгновений, пока Крик летел… а затем он кувыркнулся набок, сшибаясь с крышей и раздирая себе бедро, плечо и локоть до крови. Адреналин бил в кровь, он не смел останавливаться – и пока мог, вскочил на ноги и побежал. Три метра в длину, пятнадцать этажей…
Давай, Крик. Самое время бежать и охотиться.
Второй прыжок дался ему куда легче. Полёт, невесомость, кувырок! Он помчался наперерез машине и, ухватившись за толстый кабель, перекинул через него снятый на бегу ремень. Накинув его на кабель петлёй, убийца скользнул вниз по диагонали и запрыгнул для скорости не на крышу, а на приступок пожарной лестницы. Ухватившись за оба поручня, он начал свой скоростной спуск. Машина сейчас почти под ним.
Крик спрыгнул на тонкий железный поручень балкона, затем – на такой же этажом ниже по диагонали. Ловко опускаясь всё ближе к земле, он соскочил на высокую стальную ограду, балансируя на ней – а затем кувырком приземлился на асфальт, с колотящимся сердцем – наперерез серебристой машине, едва не попав под колёса…
Крик услышал отчаянный визг тормозов. Машина метнулась вбок, водитель резко развернул её, благо дорога была пустая. «Кобальт» застыл, а парень за рулём, вцепившись в него до судороги в пальцах, не ожидал, что кто-то стремительно метнётся к его окну. Послышался треск ткани.
– Сюрприз! – прорычал Крик.
Кулак, обмотанный лоскутом от его порванной безрукавки, нанёс короткий, сильный удар в стекло. Он видел испуганное, бледное лицо Лесли на переднем сиденье рядом с водителем. Исказившееся от ненависти и страха лицо выблядка, который нуждался в наказании: он уже провернул ключ в замке зажигания, и есть только несколько секунд, чтобы сработать чисто…
Следующий удар разбил стекло, осыпавшееся серебряными осколками наружу. Лесли заткнула вопль себе в горло, испуганно выпучившись на мужчину в чёрном.
Крик ни мгновения не медлил: он приложил Стивена о руль так, что парень потерял сознание. Из расквашенного носа потекла струйка крови, он обмяк в кресле.
Белая маска, чёрные глазницы. Крик заглянул в машину к Лесли и медленно помахал ей рукой.
Разбитый кулак обагрил перчатку.
– Здравствуй, дорогая, – спокойно сказал он и открыл изнутри дверцу «кобальта». – Теперь я поведу.
Мост из Вудсборо вёл в противоположную от Бангора сторону, к Нью-Хэмпширу. Это был один из тех больших мостов на подвесных тросах, повисший над Восточным берегом реки Себойс, впадавшей в Пенобскот.
Шевроле Стива не превышая скорости ехало по пустой тёмной дороге через лес, упрямо двигаясь на запад. Крик был за рулём. Он нагнал нас – как? Как он узнал, что я уехала со Стивом? Сглотнув, я осторожно посмотрела на него, на… отныне своего мужчину под чудовищной маской убийцы, и тихо произнесла, почти шепча:
– Он знает.
Крик не дрогнул. Только пальцы медленно перебрали руль. Он чуть приподнял подбородок. Сглотнул, так, что дёрнулся кадык.
– Тем хуже для него, – ровно сказал он и вдруг спросил. – Чего он хотел от тебя?
– Я…
Было страшно сказать ему правду, которую он и без того понимал: руки сжали руль так, что скрипнула кожаная обмотка. Крик был в бешенстве.
Он шумно втянул воздух, раздув под маской ноздри, и я представила, как сжались его челюсти. На ходу, он взял ту самую чёрную тряпку, которой обматывал кулак, когда бил окно в шевроле – а затем перевязал ею кровоточащую руку.
– Поехала с ним трахаться, чтобы меня спасать? – хмыкнул он, и эти его слова ударили меня плетью. Я сжалась, ничего не сказав мужчине, которого любила и боялась до судорожной дрожи.
