Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"

Автор книги: Sascha_Forever_21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 68 страниц)

– Вик, беги!!!

Это был Джои. Кричал он.

Вместо того, чтобы подорвать к берегу, Вик сделал то, что было нелогичным, неправильным и опасным. То, чего он не позволил бы себе никогда прежде, будучи слишком осторожным.

Он обернулся назад даже не раздумывая – и встал как вкопанный. Из языков пламени, тяжело и уверенно шагая по костям и праху, ступали два истинных монстра – существа странные, страшные, титанически колоссальные.

Bodies – Drowning Pool

В каждом было точно больше девяти футов. Один из убийц в руках своих держал огромный тяжеловесный клинок, похожий больше на нож, чем на топор или секиру. Он словно поднялся из Преисподней, чтобы вершить правосудие над грешниками – а грешны здесь были все…

Мускулистый торс был испещрён шрамами и отметинами, фартук, обагрённый кровью – старые пятна и совсем свежие закрывали его изначальный цвет – облегал бёдра и ноги.

Оживший кошмар, гигантская каменная пирамида на могучих плечах и сильной шее, подобна чудовищной голове или причудливому жуткому шлему. Он пришёл не дарить милосердие, а карать. И человечности в нём не было ни на грамм.

Он опустил окровавленный нож Джои в грудь, накалывая его, словно бабочку на булавку, и поднял на весу огромного лезвия, заставляя умирающего Легиона кричать и извиваться от непереносимой боли. Джои конвульсивно содрогался и изрыгал проклятия даже сейчас – беспомощный и ничтожный рядом с титаном. И Вик, крепче сжав топор, оскалился:

– Отпусти, тупая сука! – рявкнул он. Но тут из дыма вышел второй…

Огня он не боялся, хотя языки пламени охватили полы окровавленного кожаного пальто. Вик присмотрелся: на предплечье под красно-белым логотипом цвели буквы: «Немезис».

Огромная тварь на человека похожа была лишь отдалённо: мертвец с оголёнными челюстями и тусклыми бледными глазами, несоизмеримо крошечными на широком изуродованном лице – будто с него сняли верхний слой кожи и оставили лишь красную воспалённую плоть.

Он поравнялся с Пирамидоголовым. Внимательно всмотрелся в цель – высокого человека в чёрной рваной одежде и с боевым топором в руке. а затем двинулся на него, стремясь уничтожить как было приказано.

Джои тяжело хрипнул другу прежде, чем Пирамидоголовый заставил его смолкнуть навсегда, выламывая шею из плеч:

– Беги!..

Иногда мы делаем совсем не то, что должны делать.

Вик знал, что ему не дадут уйти. Стоит повернуться спиной, как этот гигантский нож нанижет уже его на лезвие. Нет, бесполезно: если ему и нужно будет как-то умереть, он сделает это не в попытке убежать.

Крик задышал чаще. Грудь вздымалась всё резче, глаза налились кровью. Они явились сюда за его шкурой – они её не получат. Он развернул ступню в оборонительной стойке, взметнув пеплом из-под подошвы: напряжённый и готовый ударить в любой момент – главное понять, кого бить первым.

Но когда оба монстра побежали прямо на него, бормотнул себе под нос:

– Что, парни, двойное проникновение?

Крик отскочил назад под лезвием, гибко уклоняясь от него и двигаясь вбок. Изловчился, скользнув между огромным кулаком Немезиса и острыми гранями пирамиды палача. А затем рубанул по ней топором.

Он отскочил, но оставил на камне глубокую зарубку, и Вик ухмыльнулся под маской.

Пирамидоголовый двигался резко и точёно, холодный и расчётливый убийца. Крик невольно восхитился им – существом из иного мира, прекрасным и ужасным одновременно. Одного взмаха его ножа хватило бы, чтобы разрубить противника пополам. Но сам Крик уходил то от кулака, то от лезвия, уклоняясь, прыгая, отводя удары топором – не в его силах было завалить этих уродов, но он мог хотя бы не дать им убить себя.

Он знал, что они делают: загоняют его, зажимают между собой и пламенем. Из-за огня дышать было уже невозможно: берег горел, и Крик вынужденно пятился к обрыву, чувствуя, что его песенка спета, но отбивался и огрызался.

…Стремительно брошенный топор вонзился в мясистую спину Пирамидоголового, а затем из огня на него налетела костистая и тяжелая, пусть и тощая, тварь.

Это был вендиго – и Вик поклялся, что он видел его – или её? – уже не единожды. Вендиго принялся рвать плечо и руку палача, повисая на той, что держала нож.

А затем из огня показался Джейсон. Легенда Хрустального Озера в хоккейной маске, убийца, наводящий ужас – он появился здесь. Своим мачете не церемонясь пронзил Немезиса, и тот зарычал, развернулся, сжимая могучий кулак, чтобы убить того, кто мешает захватить и уничтожить цель.

И Джейсон перехватил кулак: ему это было по силам.

Удар второй руки тяжёлой, как кувалда, заставил его мотнуть головой и осесть на колено. Немезис бил так мощно, что из любого другого мигом вышиб бы дух, но не из Джейсона. Он замахнулся снова… а затем, обрушив на Вурхиза кулак, вдруг ощутил, как ниже локтя вторая рука вспыхивает коротким болевым импульсом.

Крик подскочил к тирану и рубанул топором по той руке Немезиса, что держала Джейсона за горло, раз и другой, и остервенело, яростно, отчаянно закричал, когда увидел, что рукав пальто, а за ним и плоть, отделяются и расползаются мёртвыми тканями.

И когда предплечье обвисло лохмотьями на кости, а хватка ослабла, Джейсон рывком встал и сломал эту руку, отбиваясь от второго кулака, механически молотящего ему по черепу. Крик замахнулся топором, с разворота от души махнул им по оскаленной пасти чудовища. Тот глухо зарокотал.

– Какого чёрта ты сюда пришёл! – обозлился Крик, взглянув на Джейсона – в голубые, удивительно спокойные глаза под хоккейной маской. Он смотрел снизу вверх, не понимая, почему – но Джейсон не смог бы ответить: он не говорил. А в следующий миг Немезис снёс его с ног, единственной целой рукой нанося точные удары в корпус и лицо.

Бойня стала из свирепой – ошеломляюще жестокой. Поглощённые ею убийцы не замечали, что огонь оставляет им всё меньше места. Он сужал круг и плясал высокими языками в небе, словно посторонний наблюдатель и судья боя.

Пирамидоголовый стряхнул с себя вендиго, подминая под колено гибкое тело. Занеся нож, он пронзил противника так, что пригвоздил прямо к земле. И вендиго внезапно взвыл, заплакал – по-человечески, по-девичьи, очень жалобно и жалко. Но добить его Пирамидоголовому не удалось. Второй и третий топоры заставили страшного палача отвлечься от жертвы: Анна показалась перед ним – рослая, хмурая, серьёзная и напряженная охотница, встретившая свою самую опасную хищную добычу. Под заячьей деревянной маской голодно горели её глаза. Недюжинной была её сила, раз она спокойно ухватила за руку потустороннего убийцу и отвела её от ножа.

Вендиго подняться не мог сам. Тогда Крик подскочил и с усилием вынул из его тела нож палача, откинув его в огонь. Тяжело дыша раскалённым воздухом и утирая пот, застилающий глаза, он вгляделся в лицо под черепом. Так и знал.

– Привет, Амелия.

Иронично. Её он вытащил из огня, в огня с ней и встретился.

– Привет, Крик! – Девчонка рыкнула, вскочила на длинные лапы и с рявком волкодава бросилась прямо на плечи Пирамидоголовому, вгрызаясь в его плоть. Она и Анна облепили его, стараясь убить, завалить, уничтожить – и пусть всё было бесполезно, и он был куда сильнее, Вик сразу, с первой секунды понял, что они планировали, но поддерживать их задумку не хотел.

Они задерживали палача. Задерживали, как делал это и Джейсон.

Крик повернулся: Немезис расправлялся с Вурхизом жестоко, бил тяжеловесно, пусть тот и наносил не менее сокрушительные удары. Мачете давно лежало на земле. Но когда Немезис замахнулся ещё, из огня появился и прыгнул высокий человек в белой маске с холодным и бесстрастным лицом. Это Тень повис на огромном кулаке и рывком, мощным и собранным, попытался сдержать Немезиса.

– Уходи! – рявкнула Амелия.

Крик перехватил топор и мотнул головой, собираясь прийти на помощь Джейсону и Майклу Майерсу. Собираясь вместе с ними закончить то, что началось из-за него.

– УБЕГАЙ! – У него оборвалось что-то в груди, потому что второй голос за спиной словно принадлежал Лесли.

Вздрогнув, Крейн обернулся и увидел, что за боем следит девушка с короткими, светлыми, но испачканными в саже волосами. Крик помнил: это Лори Строуд. Её всегда было трудно поймать, она казалась ему одной из умнейших выживающих. Одной из достойнейших. Чрезвычайно умная, зараза.

– Не делай всё это напрасным, пока можно, беги! – твёрдо произнесла она, сжимая рукоятку кухонного ножа.

Палач прихватил за шею Анну и поднял её в воздух. Анна продолжала рубить каменную пирамиду топором, вырываясь, но он сжал горло так крепко, что кости хрустнули. Крик понял: всё кончено. Короткий щелчок – и убийца безвольно обвисла в его руке, голова её откинулась назад, а из ладони выскользнул топор.

Взревев, Амелия извернулась лаской, выпустила когти и бросилась на грудь палачу. Она впилась ему прямо в глотку, поднырнув под низ пирамиды. Воздух сотрясся от её оглушительного, страшного воя – но девчонка, пусть ей и было только шестнадцать, пусть она и оказалась не самой опытной, не самой умелой, но самой злой и бесстрашной, всем своим весом навалилась на Пирамидоголового и толкнула его в пламя, чтобы упасть вместе с ним и исчезнуть в красном зареве навсегда. Её предсмертный вопль заставил Лори и Крика похолодеть от ужаса.

– Идём со мной, – медлить нельзя. Крик подбежал к Строуд и ухватил её за предплечье, но она стряхнула его руку и покачала головой.

– Нет. – Она перевела взгляд на Майкла и твёрдо поджала губы. – Я останусь с ним. А ты уходи, живо!

…Как когда-то он бежал, затравленный, от безнадёги и смерти, в мире другом, но не менее жестоком, так теперь смотрел с тоской на тех, кто давал ему этот шанс. Теперь мешкать нельзя, подводить их жертву – тоже.

Попятившись и сорвавшись с места, Крик побежал так быстро, как мог, прочь от Джейсона и Майкла, прочь от взметнувшегося в пламени Пирамидоголового, прочь от Лори Строуд, чтобы спрыгнуть по камням обрывистого склона вниз, на тусклую поверхность льда. Огонь уже полз по хребту побережья и скоро готов был спалить всё.

Крик прикинул. Успеет ли он добежать до острова?

И убрал топор на бедро:

«Обязан успеть».

====== Паучий остров. Часть 2 ======

Комментарий к Паучий остров. Часть 2 Друзья, финальная глава. Не верю, что она написана.

Следующая выйдет на этой неделе. Я не вправе разглашать вам все детали, но обещаю вас удивить.

Читайте с удовольствием и оставляйте отзывы!

Потрясающий Крик от MoDen, вы не пожалеете, если увидите его: https://vk.com/wall-170410898_5024

Вечно сумеречный день этого мира клонился к багровому закату.

Он тлел за стеклянно-переливчатыми башнями небоскрёбов, и мне казалось, там, за ними, должно было хотя бы на секунду показаться угасающее солнце.

Как долго я его не видела?

Как много времени потеряла здесь?

Верхом на вендиго ехать было попросту опасно для жизни, я уяснила это за несколько минут – ещё когда Теодор без предупреждения перемахнул каменистую насыпь, оттолкнулся лапами от огромного валуна и полетел рогами вниз, кажется, почти вертикально, прямо на лёд.

Он казался колотым на крупные куски под толстой массой, словно замёрз поверх расползшейся полыньи вторым кристализированным слоем, и совсем не внушал мне доверия, особенно когда Теодор и Адам тяжело упали лапами на него, ударились и вонзились когтями-лезвиями, которые втянуть по-кошачьи в пальцы никак не могли.

Представляю, как мы выглядим со стороны: двое огромных вендиго и две бледные девы на них – Рин по причине того, что давно мертва, а я, кажется, уже стремлюсь отойти в мир иной – опрометью несутся по огромной ледяной равнине, так, что в волосах гуляет и свистит ветер, а лёд трещит и стонет там, во мрачной, непроглядной глубине. Очень эпичная картина.

Она будет ещё эпичнее, если не соскальзывать постоянно со спины Теодора. В итоге я нашла выход: вцепилась ему в ветку рогов обеими руками, как индийский погонщик буйволов.

Из минусов – по страшному казалось, что я оторвала руки от гладкой шкуры и больше ни за что не держусь, потому что локти повисли прямо в воздухе, и в посадке мне пришлось напрячь бёдра и спину. Ещё – поясница сразу же отвалилась как у человека, неприспособленного к верховой езде на диких и любых в принципе зверях, особенно без седла. Вспомнилось, как мы с Виком катались верхом в Техасе: так вот, там, в комфортном седле и на послушной лошади, у меня после прокатки отвалились ноги. Что будет здесь – страшно представить…

Из плюсов – ощущение полёта и ветра в лицо, а ещё я больше не скользила и не падала, так что Тео не дёргался и мчал вперёд, всхрапывая, как норовистый конь.

Стараясь не свалиться к чёрту под длинные лапы Теодора, я повела взглядом вбок и содрогнулась, когда увидела Адама и Рин. Этот дьявол нёсся так, что уши закладывало даже у меня. Он долго шёл в отдалении вровень с братом, а потом решил его обогнать.

Смотреть на то, как по тёмному льду почти пластается тяжёлое косматое тело с Рин, привставшей над лопатками и ухватившейся за рог рукой, было жутко не по себе. Я буквально взмолилась, чтобы Адам не споткнулся и не поскользнулся, потому что на такой скорости разобьются они оба.

Мы сбегали из этого мира в поисках пути домой. Я ощутила что-то привычному пониманию неподвластное – странное предчувствие, что эта дорога будет без возврата. Свою участь мы все выбрали, когда решились покинуть чертоги Сущности – и, цепляясь за рога и загривок Тео, я могла думать только об одном: когда же Вик нас нагонит?

Iroquois – Henry Arthur

Далёкие берега туманного острова Иктоми, скопированного, очевидно, с Манхэттена – и ставшего его уменьшенной копией, искажённой тёмной злой волей новой хозяйки – приблизились ровно наполовину, когда за нашими спинами заалело зарево пожара. Берег уже вылизывали длинные языки пламени, он весь стал одним огромным костром, и из далёкого леса, вспыхнувшего как спичка, потянулись в небо чёрные птицы.

Они сбивались в плотную галдящую стаю, на кончиках их крыльев были зажжены костровые искры. И там, под десятками мелькающих по льду теней, я вполоборота развернулась и сумела разглядеть одинокий жёлтый плащ: Трюкач. Он бежал нам наперерез. И он был один.

Сердце сжалось от тревоги, тело стало ватным и онемевшим, в горле стало душно и тесно до подкатившей тошноты. Где Крик?

Берег пылал, дым чадил в оранжево-красное небо.

Нам нужно вернуться за ним во что бы то ни стало. И я решилась на отчаянные меры.

– Разворачивайся! – я старалась перекричать ветер.

– В чём дело?! – это был Тео.

Мы даже не приостановились, и я в отчаянии ударила вендиго кулаком по туго набитой холке.

– Вик оттуда не выбрался! – сказать это было не легче, чем осознать.

На губах оставался горький вкус дыма, наполнившего воздух клубами.

– Возвращаться нельзя, – мрачно сказал Адам. – Беги и не слушай её.

– Что?!

Я с негодованием взглянула на него: он всё ещё мчался на голову впереди брата, делая это явно намерено. Теодор мог бы с лёгкостью обогнать более тяжеловесного Адама, однако не делал этого.

– Что значит «беги и не слушай»?! Эд, я надеру тебе задницу, когда сойду на землю!

– А я тебе помогу, – посуровела Рин. – Эй, тупица. Девушка сказала – стоп.

Он проигнорировал. Мотнув головой, набычил лоб.

Под когтями вендиго заскрипел лёд.

– С чего ты взяла, что ему нужна помощь?

– А ты видишь, чтобы он шёл за нами?! – в горле клокотала злость. – Я тоже нет. Вы пришли сюда ради Вика, а сейчас бросаете?! Что, если ему нужна наша помощь?

– Я пообещал ему защитить тебя! – огрызнулся Адам и поравнялся с Тео. Тот опустил голову, задумчиво и молча преодолевая фут за футом льда. – Всех вас вытащить отсюда!

В глазах заволокло красным. Я не помнила себя от отчаяния и бессилия. Они были сильнее, они не позволили бы мне сделать то, что так хотелось.

Возникла дурацкая мысль спрыгнуть со спины Теодора на полном ходу – но так я только разобьюсь, если не насмерть, то до переломов. А если пробью себе голову, то Вику точно не помогу.

Осталось только уколоть, вывернуть наизнанку свою собственную боль и сделать больно в ответ:

– Вытащи себя сам, если ты такой трус. Я хочу вернуться за Виком!

– Я тоже, – тихо произнесла Рин и скрутила в кулак шерсть на густом загривке у Адама.

Решающее слово было за Теодором. Лёд простирался перед нами так далеко, мы преодолели чуть больше половины пути. Небоскрёб уже нависал куда ниже, тень падала на нас тяжёлым столбом – но Тео вдруг резко затормозил, так, что меня бросило ему на затылок, и глазницы вспыхнули золотом.

– Я его здесь не брошу, – сказал он.

Комья снега и пепла покрывали лёд ровным ковром и вспушились под когтями Адама. Он резко затормозил и припал на круп и задние лапы, мотнул головой.

Теодор решительно выпрямился, расправляя плечи, и процедил:

– Неужели ты хочешь оставить его?

– Вик ясно сказал: встретимся на острове. И я дал ему обещание, – Адам глубоко дышал паром, буравил брата взглядом. И недобрым был тот взгляд. – Куда ты вернёшься, Тео?! Опомнись и посмотри назад, там всё в огне!

– Я знаю. Но поступить иначе мы не можем.

Тео развернулся, тряхнул длинной тёмной гривой и направился обратно к пылающему берегу. Его уже почти полностью охватило пламенем, и на секунду в голове моей мелькнула шальная мысль, что возвращаться нам некуда. Но Теодор не успел сделать даже шаг. Адам появился сбоку и подрезал путь, огибая его и толкая косматым бедром.

Тео огрызнулся, заворчал.

Из оскаленной пасти Адама между острых длинных клыков вырвался густой клуб белого пара.

– Я сказал. Мы. Идём. Дальше.

Впервые слышала я такой холодный, такой отстранённый и злой голос, и не верилось, чтобы он принадлежал Адаму.

Нашему милому дядьке, который всё и всем спускает с рук.

Нашему добряку.

Это он приготовил торт на нашу свадьбу с Виком.

(Я вспоминаю тот день в лесу)

Это он вёл меня к алтарю вместо отца.

Это его сейчас я должна ненавидеть за то, что он отбирает у меня Виктора?!

– Не упрямься, людоед, – процедила Рин. Рука её легла на рукоять катаны. – Делай так, как решило большинство. Ведь лучше решить всё по-хорошему, чем без головы на плечах.

– Не нужно так! – я повысила голос и попыталась скрыть дрожь. – Прекратите ссориться! Мы должны быть заодно – здесь и сейчас. Убери клинок, Рин!

– Пока я его и не доставала, – невозмутимо сказала она. – Но если достану, кое-кому здесь будет неслад…

Договорить она не успела. Каллиген-старший резко взбрыкнул, так, что Дух подлетела в воздух, и в мгновение ока сбросил её со спины. Это был явно особый хитрый приём. Он упал на лёд и тут же вскочил, пригвоздив Рин лапой к ледяной толстой корке, так, что голова её оказалась между двумя острыми как лезвия когтями. И Рин, обездвиженная и прижатая тяжёлой массой вендиго, бессильно зарычала.

Теодор подлетел к ней в один миг, чтобы вступиться, но Адам накрыл Духа густой тенью, встав на задние лапы. А потом неожиданно трубно, яростно и низко взревел, вытянув клокастую шею и расставив когтистые руки в стороны.

Громогласный рёв ошеломил нас троих, и Тео встал как вкопанный, пригнувшись ниже к земле. Он так же низко зарычал на брата в ответ и встряхнул загривком. Мышцы под шкурой натянулись, как канаты.

Тогда в голове моей промелькнул испуг: неужели они будут драться?

– Никто из вас. Не. Ослушается. Меня.

Слова Адама были льдом и ножами.

Мир вокруг нас распадался на части, небо дрожало от жара и чада – а мне стало так холодно, что захотелось зарыться в густую гриву Тео и заплакать.

В груди всё смёрзлось, и я сжала плечи, прильнув к его косматой спине. Что делать? Я не знала ответа.

Адам был ужасен. На его жуткой пасти застыл оскал, в глазах была неумолимая жестокость. Человеческое лицо под черепом вендиго обернулось холодом, и я знала: он над нами не сжалится.

Руки он медленно сжал в кулаки и выпрямился над братом во весь рост, глядя на него с высоты – только глаза ровно и безжизненно светились в глубоких глазницах.

– Вернёмся сейчас – погибнем все. Будем медлить – сгинем. Если ты этого хочешь, я буду драться и переломаю тебе все кости. Они всё равно срастутся. Но сгореть заживо не дам. Тем более…

Он усмехнулся, убрал лапу с Рин, встряхнул загривком, отчего пепел посыпался с шерсти белой пудрой.

– Тем более Вик и сам с радостью кинет вас в огонь, если будете нести всю эту чушь снова.

Что?! Кажется, я соскочила с гривастого хребта вендиго… а может, и упала, сказать точно трудно – в голове всё спуталось. Я только смотрела, как там, по льду, настигает одну точку другая – и бегут они очень быстро.

Сердце наконец ожило и забилось – и тоже стало быстрым, как бег. И я резко развернулась к Адаму. Его лицо расплывалось, потому что весь мир тоже плыл из-за слёз.

– Ты мерзавец, – выкрикнула я, не найдя других слов. Голос дрожал, мне было плевать. – Подлец. Индейская сволочь.

– Я тоже люблю тебя, малышка Ли, – усмехнулся он по-доброму и равнодушно убрал когти от Рин. – Не призываю тебя бежать к нему, он и сам нас догонит.

– Почему было раньше не сказать, что он жив?

– Раньше не был в этом уверен. Внушать ложных надежд… – губы на человеческом лице скривились и дрогнули. – …не хотелось.

Стоять не было сил, и то, что Теодор ткнулся ко мне плечом, оказалось кстати. Своё у меня болело: мне его прострелили. Рана не спешила затягиваться, хотя все прежние так и делали – может, теперь Сущность не желала меня исцелять, ха-ха! Наконец-то.

Я с озлобленной радостью улыбнулась в багровое небо, словно бы ей в лицо, и оскалилась в такой ярости, что она поднялась изнутри и плеснула до горла. Плечу было больно, но сердцу – радостно. Я, кажется, снова становилась постепенно свободной, раз могла умереть и не существовать вечной батарейкой для мерзкой Паучихи.

– А теперь забирайся-ка на спину обратно, – тихо сказал Тео и потёрся о меня гладким боком, точно кот, – клянусь, убийцы здесь бегают дьявольски быстро. Ты и опомниться не успеешь, как он нагонит нас. И лучше бы убраться отсюда подальше, как и советует мой старший…

– Спасибо, – кивнул Адам.

– … братец-дурачина, пока чего не вышло…

И тут под нами дрогнул лёд. Мне почудилось, это под ним кто-то ударил снизу, из-под воды – и багровые фонтанчики забрызгали из-под толстых тёмно-серых корок, разошедшихся трещинами.

– Проклятье, Тео! – рявкнул Адам и заплясал на месте, нервно выдыхая пар. – Сглазил, собака!

Рин взлетела ему между лопаток, точно птица: Тео же подсадил меня лапой, помогая взгромоздиться на спину.

– А Вик?! – в мыслях кроме тревоги за него было пусто.

– Не давай ему повода отвлекаться на нас, спасая свою жизнь! – цыкнул Тео. – Бегом!

И они побежали.

В небе потянуло дымом, лёд пошёл трещинами. Под ударами лап тяжёлых вендиго он расползался по швам всё быстрее. Вода была кроваво-алой, и проверять, кровь ли это на самом деле, мне не хотелось.

От стремительного бега берег с небоскрёбом смазался чёрными красками и галогеновым сиянием тысячи ламп, осветивших эту башню, пронзившую дым и тучи.

– Слева! – крикнула Рин и хлопнула Адама по хребту. – Тупица, ты ослеп?! Прыгай!

Его челюсти щёлкнули. Массивное, но гибкое тело взвилось в воздух – и истончившийся лёд хрупнул от толчка. В прыжке вендиго преодолел внушительную полынью, зачерневшую под лапами, а когда упал по ту сторону, я забыла, как дышать.

Лёд хрустел и лопался под его когтями, и кажется, они с Рин опережали погружающиеся в воду пласты лишь на каких-то пару секунд. Теодор был легче и стремительнее. Он обежал огромные льдины, поплывшие в алой воде, и я уцепилась за его гриву и обернулась.

Вик был там.

Я уже могла различить его фигуру и даже лицо. Волосы багровели и сливались цветом с небом. Он бежал плечом к плечу с Трюкачом: того я заприметила по канареечному плащу, а следом оба ринулись вбок, заметно правее того места, где пронеслись недавно Адам и Теодор.

Лёд в озере трещал и откалывался на куски помельче. Я закусила щёку изнутри до крови, так, что на языке слюна стала солёной – и не сводила глаз с Вика. Он выбрал более долгую дорогу, не желая рисковать, и делал верно, в противном случае при встрече я бы сама притопила его. Все мы – мы вшестером – покидали кровавое озеро.

Белое с красным огромное пятно, единственный путь к нашей свободе. Пожалуйста, лишь бы только успеть всем добраться до берега! Лишь бы только…

Воздуха в лёгких не хватило, когда я увидела, что под ногами у Вика и Трюкача с плеском перевернулась большая льдина.

Это случилось внезапно. Я только и смогла булькнуть горлом:

– Нет!!!

Вышло громко.

Вик на мгновение поднял на меня глаза. Я поймала его взгляд и прочла в нём только одно: досаду. Мир на секунду замер для нас обоих.

А затем Виктор ушёл под воду.

Будь там кислота или другое едкое вещество, он бы сгорел до кости – но там была кровь, и он упал в неё и успел глотнуть воздуха в лёгкие перед тем, как льдина хлопнула по поверхности, перевернувшись.

Вик дёрнулся и осмотрелся, глаза полоснуло резью. Он нигде не видел Хака, хотя тот скользнул по льдине в кровавое озеро вместе с ним. В висках пока тихо и контролируемо стучала тревога, Вик не видел ничего дальше собственной руки, прикрыл глаза и потерял чувство пространства – но подумал, что, должно быть, уходит всё ниже на глубину. А потом что-то коснулось его лодыжек.

Он насторожено поднял веки и посмотрел вниз, но ничего не увидел. Только в уши заливало шепчущее – спи, ты устал.

За целую жизнь ты устал так сильно, что сейчас заслужил отдых. Засыпай.

А холодные пальцы поползли выше к коленям и подхватили под ними. Ненавязчиво, запястья они обвили тоже, и Виктор шевельнул рукой, пытаясь отвести её на себя.

Нет, не вышло. Оказалось, его держали крепко.

И тогда он услышал это.

– Крейн…

– Здравствуй, ублюдок. Давно не виделись.

Эти голоса. Шериф, и Люк Палмер. И Винсент. И Кейси. И Лора… все их друзья, каждый, кого он убил.

– Вонючий мерзавец. Из-за тебя я стал перегноем.

Стивен. Конечно, он.

Вик мотнул подбородком и рванул руку опять, поняв, что начинает тонуть и задыхаться. До того – странное дело – сознание спало. И просыпаться в мире, где нужно дёргаться и бороться, пытаясь сорваться с лезвия и соскоблить себе мясо с плоти добровольно, очень не хотелось.

– Тихо, пинто.

Майк – тот самый, который однажды, кажется, сотню лет назад, сорвался со строительного крана и полетел на арматуру, пока гнался за Виком в хлёсткий дождь – посмеялся, когда Крейн с усилием изогнулся, подхваченный десятками рук навытяжку. – Ты меня не ожидал увидеть? Напрасно. Я был здесь. Всё это время.

На миг Вику стало страшно, что эти люди покажутся ему из кровавой пелены. Все его жертвы, убитые этими самыми руками. Сердце застучало, он открыл рот и глотнул… … кровь оказалась солёно-горькой и ледяной.

Целой глыбиной она втолкнулась в горло и промёрзла до самых лёгких, так, что грудь стиснуло – и Вик начал сразу задыхаться, корчась от нехватки кислорода.

– У тебя без вариантов, пинто.

– Усни.

– Или сдохни.

– А лучше – останься с нами.

– Навсегда.

Со спины обняли и стиснули сильными руками, женские и мужские голоса звенели в висках и под костью во лбу. Их слова камнями отстукивали по глазницам изнутри, и давление готово было вот-вот разорвать вены, выступившие по телу и на лице. Вик задыхался, но был не готов к этому.

Воздуха почти не осталось. Ему нечем больше дышать и он не знал, куда выплыть – потерял ориентир и направление, но стиснул зубы и медленно, упрямо повёл рукой, чтобы притянуть её к груди.

И через несколько долгих секунд и надрывных ударов сердца – получилось. Он вступил в безмолвную борьбу за жизнь, отбивая хотя бы руку – только одну! – и выскальзывая из цепких пальцев. Рука досадливо схватила пустоту рядом с его запястьем. Вик оказался на пару секунд быстрее. Глаза готовы были полезть из орбит, а в горле застрял надсадный хрип. Он повёл рукой по груди и соскочил на живот.

Чужие мёртвые пальцы пытались уцепиться за него и облепили его голову, залезли в рот и растянули уголки губ, заставляя глотнуть кровь снова… Они зажали ему уши и закрыли глаза. И наконец, сомкнулись на шее удушливым кольцом.

И тогда он нащупал на бедре гладкую чёрную рукоять ножа. Он точно знал, какого он цвета и в каком месте у него на лезвии насечка от царапины.

Вик вынул нож из-за ремня и наотмашь ударил ту руку, что сжала ему горло. Один удар – и рука заметалась и разжалась, похожая на раненую змею.

Кажется, Вик ударил в ладонь шерифа. А затем начал бить и сечь не разбирая, пока пальцы не разжались, а кровь не загудела от вибрирующего болезненного стона.

Он сделал короткий толчок прочь на поверхность, хотя в лёгких всё сжималось до рези. Рванулся дальше, яростно мотнул головой, отбиваясь от множества рук.

Пальцы как змеи лезли в рот и уши, пытались выдавить яблоки из глазниц и сжимали горло.

Вик наотмашь, вслепую, ударил ножом вокруг себя, и лезвие точно сухие стебли срезало эти руки, вяло опавшие в воде.

Он искал тела, в которые мог погрузить лезвие – а кругом были только бесконечно длинные суставы, кисти, пальцы и предплечья, уходящие на глубину длинными водорослями.

Кислорода отчаянно не хватало. Его уже и не было: Вик заметался и булькнул последними остатками, продолжая упорно плыть вверх… и повис практически у поверхности тяжёлым бледным телом.

Он знал, что в тёмной крови его не увидят. Выдохнув и конвульсивно содрогнувшись, он из последних сил протянул руку к тонкой кромке льдины и почуял кончиками пальцев – там, где были срезаны по фалангу чёрные перчатки – холодный воздух. А затем уцепился за край, оставив кровавый развод на белом, и провалился во тьму…

… и с ужасно болезненным толчком, от которого разве что рёбра не треснули, выплюнул из лёгких через глотку всё, что проглотил, пока тонул.

– Вик! – мужской голос.

– Вик… нет! – а тут – женский.

Затем кто-то тряхнул его.

Куда-то поволокли, особенно не церемонясь, что по кочкам и осколкам льдины.

– Да погоди его душить, он и так едва не откинулся. – И снова мужской, знакомый.

Виктор слепо повернул голову на её голос: глаза он пока закрыл, ресницы сильно слиплись.

Кровь подсохла на его губах и скулах, отчего кожу стянуло, и он устало промычал надсаднённым горлом:

– Пропустите её.

Лесли тихо всхлипнула, не отрывая взгляда от него. Он мог поклясться, что слышит, как стучит кровь у неё в венах.

– Желание без пяти минут покойника – закон. – Это один из близнецов. – Но, если умрёшь от удушья в женских руках, не обессудь.

Спустя секунду Вик понял, что к чему: Лесли действительно тяжело налетела ему на грудь и крепко обняла за шею.

Неуклюже проскочив пальцами у неё между лопаток, он завалился обратно на льдину и упёрся локтем, выдыхая пар изо рта.

В воздухе пахло дымом, хотя кожу он резал холодом. А может, это потому, что ледяным было озеро?

– Где позер с ножичками? – просипел Вик и откашлялся. – Где Трюкач?