Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"
Автор книги: Sascha_Forever_21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 68 страниц)
– Ты её пугаешь. Отойди от нас, или в полицию обращусь уже я.
Я понимала, что наши отношения будут проблемой для остальных, и знала, что в таком маленьком городке, как Вудсборо, этого не утаить. Да я и не хотела…
Я мечтала, что его выпишут, и мы сможем гулять вместе по улицам, держась за руки и разговаривая обо всем. Что сможем видеться чаще. Ни от кого не скрываться.
Дальше крепких объятий и невинных, почти дружеских поцелуев дело не шло, но я хотела большего – как и он. Правда, Вик сдерживал себя: я это видела с каждым разом всё чаще.
Я оставила куртку в гардеробе и накинула на плечи халат, после чего двинулась по светлому больничному коридору к палате, и совсем не удивилась, когда обнаружила там Аделаиду сидящей в кресле.
Она что-то строго выговаривала внуку, пока тот спокойно дожидался перевязки. Голубая больничная рубашка была чуть расстёгнута, обнажая смуглую грудь и длинную шею. Оба повернулись на звук открываемой двери и, завидев меня, вздохнули с облегчением.
– Наконец-то моя девочка пришла! – провозгласила громко Аделаида. – Духи меня услышали. Образумь этого глупца!
– Здравствуй, Лесли, – Вик улыбнулся и привычно распахнул объятия. Я немного смутилась – здесь была его бабушка, но всё же обошла кровать и крепко стиснула шею, чмокнув в ухо.
– Как ты себя чувствуешь? Завтра выписка?
Я всё еще ощущала под рубашкой повязку и осторожно коснулась рукой живота, опершись ладонью и мягко отстраняясь. Но не тут-то было.
Вик деликатно, но настойчиво усадил меня рядом, обняв за талию, и с укором сказал:
– Чувствую нормально, но бабушка хочет моей смерти.
– Предположим, желание отпраздновать твой день рождения у меня вполне естественное, – проворчала женщина, – если ты не думаешь о себе, подумай хотя бы обо мне. Это, в конце концов, мой последний праздник, а ты – эгоист, раз не хочешь уступить бабушке.
– О Господи, – закатил глаза Вик, улыбаясь и медленно перехватывая мою руку своей, чтобы перебрать пальцы и ласково провести между ними, потихоньку сводя с ума нежными прикосновениями. – Что за глупости? Ты проживёшь ещё сто лет и повидаешь правнуков.
– Да от вас дождешься, – фыркнула она, и мы залились краской. – Весь город сплетничает, что у вас уже давно серьезные отношения, а вы даже не способны оправдать чужих ожиданий, не говоря о моих. Когда я познакомилась с твоим дедом, Шикоба, мне было пятнадцать, и мы точно не вели себя как два старика, оставь нас наедине.
– Так мы сейчас и не н-наедине, ба, – парировал Вик, поуютнее обхватывая меня рукой и притягивая к себе ближе.
– А моё мнение кто-нибудь хочет услышать? – подала я голос.
– Бабушка не хочет ничьего мнения! Бабушка хочет праздник! – стукнула тростью Аделаида и нахмурилась. – Девочка моя, я пойду, пожалуй, не буду мешать молодёжи. Но ты, Вик, знай: у тебя жестокое сердце, раз не хочешь повеселить напоследок человека, который тебя воспитал как своего сына.
Вик расхохотался, наблюдая за тем, как Аделаида поднимается из кресла и, поджав губы, идет к двери.
– Не драматизируй, ба, – мягко сказал он, но женщина лишь сердито отмахнулась и вышла.
Я с укором посмотрела на Вика, и он вздохнул, ласково погладив меня по щеке:
– И ты мной н-недовольна, чикала!
Я сощурилась, щёлкнула его по прямому носу с едва заметной горбинкой. Когда мы рядом и ничто не отвлекает, необычность черт его лица захватывает. Я понимаю, что Вик не похож ни на кого из моих знакомых – и потихоньку наслаждаюсь тем, что изучаю его ближе некуда.
– Почему же, довольна, – я мягко поправила и запахнула рубашку у него на груди. Он смотрел на меня с таким теплом, что поневоле мы медленно приблизили лица и соприкоснулись крыльями носов. Желание быть рядом охватило с такой силой, что я молча прильнула к нему, положив подбородок на широкое плечо. Через секунду почувствовала поцелуй в макушку и умиротворённое дыхание поверх неё. Как хорошо…
Мы могли бы сидеть вот так, обнявшись, часами – я уверена в этом. Мягко обвив крепкий торс, я перебираю пальцами тончайшие повязки и слышу, как дыхание становится всё размереннее и глубже. С каждым прикосновением Вик старается сдерживаться – но у него получается очень неважно… Его руки скользнули по спине, длинные пальцы забрались под распущенные волосы и помассировали мне шею, отчего я теснее прижалась щекой к его плечу и умильно мурлыкнула:
– Хорошо…
В дверь постучали, разбивая нашу тихую идиллию – и Вик быстро выпустил меня из рук, пригладив темные волосы на макушке и коснувшись напоследок щеки. Я с досадой приложила ладонь к его скуле – и села прямо и сдержанно, выпрямившись и тут же достав из сумки передачку от ребят: сухофрукты в симпатичном бумажном конверте, разрисованном ими.
Без разрешения дверь открылась, и в палату заглянуло двое мужчин. Я не знала одного из них: оба были в халатах, под которыми была полицейская форма. Вик потемнел лицом, едва взглянув на них. Вены на руке, что брала у меня пакет, выступили под кожей и опутали сетью.
– Доброго вам дня, мистер Крейн, – усмехнулся высокий мужчина с коротким светлым ёжиком и загорелым, обветренным лицом. Тонкие губы изрезаны ранними морщинами, но глаза пронзительные, зеленые – удивительно яркие. Под нагрудным карманом халата я заметила металлическую звезду.
Напарник его был невысоким брюнетом с теплыми карими глазами. Он прошелся по палате и внимательно посмотрел на меня.
– Здравствуй, Лесли, – произнес он с легкой усмешкой, – как мама?
Я запнулась, непонимающе уставившись на мужчину. Я откуда-то знаю его? Вик перевёл взгляд на полицейского, и лицо его стало холодной, непроницаемой маской.
Я замешкалась с ответом, но всё же выдавила:
– Хорошо, спасибо…
– Ну вот и славно. Лесли, скажи, ты же здесь уже закончила… по школьным делам?
Взгляд шерифа настойчиво буравил нас. Он смотрел, что я присела к Вику на кровать, почти касаясь ногой его бедра. Он наверняка всё понимал, и мне вдруг стало страшно, не навредила ли я Вику.
– В общем, да… – промямлила я, неловко стянув ручки шопера.
– Тогда будь добра, оставь нас наедине, – попросил любезно шериф. – Нам нужно кое о чём потолковать с мистером Крейном.
Вик был как волк, загнанный собаками в угол. Ощетинившись, он сказал:
– О чём же мне с вами толковать, мистер Палмер? Всё, что я знал, я уже сказал. Больше м-мне добавить нечего…
– У нас появились новые вопросы. Так что, Лесли…
Они не намекали и не просили, а просто выгоняли. Я понимала, что ради блага самого же Вика нужно уйти. И, борясь с желанием коснуться его хотя бы в утешающем жесте, я закинула сумку на плечо, тихо попрощалась и вышла.
Чёрта с два я ушла оттуда.
Подкравшись, приникла ухом к двери, по счастью, слишком тонкой, чтобы заглушать речь, но шериф говорил тихо, и первые несколько минут слышны были лишь отдельные фразы.
Когда пришло время платить… это не было случайностью… лагерь проверили службы…
Я поморщилась и вздрогнула, когда Вик вдруг достаточно громко и резко ответил:
– Да хоть п-прочешите мой трейлер вдоль и поперёк и переверните его вверх дном, вы ничего там не найдете.
Послышался тихий смешок, и шериф выдавил:
– Стивенс, вы слышали? Это смешно, Крейн. Мы все знаем, что у вас был мотив.
– Но у меня было и алиби, – холодно ответил Вик. – Я работал в полицейском участке в н-ночь, когда в школе был убит мистер Пайк. И работал уже в школе, когда кто-то выпотрошил Кейси Кокс с компанией…
– Кто может это подтвердить?
Я задохнулась, прижав ладонь ко лбу. Они хотят обвинить Вика?!
– В первом случае – дежурные, во втором – завуч и школьный охранник, – голос Вика был хрипловатым, низким и бритвенно острым. Совсем чужим и в то же время знакомым. – Вы н-настолько не доверяете своим же сотрудникам, шериф Палмер? Или в-вам просто нужно кого-то обвинить?
Мужчины рассмеялись в ответ, но смех тот был не от веселья. Я слушала, а кожа покрывалась мурашками. Вдруг в начале коридора показались врач и санитар, и я отошла от двери, сделав вид, что копаюсь в телефоне. Обсуждая состояние одного из поступивших в больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой, они торопливо прошли мимо, а я вернулась к двери и услышала сердитый вскрик шерифа:
– А это уже не твое дело, Крейн! Совершенно не твое! Я предлагаю тебе в последний раз, решим всё по-хорошему. Возьми деньги, я знаю, ты нуждаешься, и очень. Твоей бабке на лечение, например…
Он замешкался, что-то громко хлопнуло, точно тяжело упало на твердую поверхность. Вик молчал.
– Здесь пять тысяч. Бери и заткни вонючую пасть. Будем считать, что тебе на этот раз повезло, Крейн.
Стивенс рассмеялся, когда шериф закончил говорить, но так же резко замолчал.
А потом Вик заговорил.
– Вот как. Я на «ты» с вами не переходил, мистер Палмер. Я б-больше не в старшей школе учусь, и ваш строгий тон меня не пугает. То, что вы сейчас п-предлагаете – взятка и соучастие в преступлении, а я не преступник. И в деньгах ваших не нуждаюсь, бабушке уже не п-помочь: лечение было прервано, так что вы не успели откупиться.
Он неприятно засмеялся и заметил:
– Вы сами знаете, меня н-не в чем обвинить, а точнее, т-только в одном: я встрял в ваши отношения с сыном, но поступить иначе просто не мог.
– Ты не туда полез, мальчик мой, – усмехнулся шериф. – Понимаешь ли, мы с Джонни должны сами во всём разобраться. И я хочу чтобы ты знал, у нас всё более чем хорошо. А если ты будешь болтать лишнее, я вынужден получить ордер на осмотр твоего дома…
– Дома у меня нет, – хмыкнул Вик. – И я ничего не делал, м-можете хоть котлован под трейлером вырыть и взорвать его к чёртовой бабушке. Но вот вы можете в-вполне ответить, шериф, сами знаете, по какой статье. Озвучить перед вашим коллегой или не стоит?
– Я в курсе этой проблемы, – сказал Стивенс.
– Тогда хорошо. Домогательство до опекаемого ребенка – это срок, для вас, шериф – конец к-карьеры, а еще – тюрьма. Это по-честному. И я в лагере предупредил вас, что повторись подобное еще р-раз, я не просто выкручу вам руку, я поеду в Бангор или Огаст с Джонни, и Богом клянусь, на парне наверняка н-найдутся ваши биологические следы.
Я зажала рот рукой, не веря своим ушам и отшатнувшись от двери, словно она была покрыта грязью. Я не могла до конца осознать того, что с таким ледяным спокойствием сказал Вик. Собственный отец домогался Джонни. Всё встало на свои места…
И почему Джонни так болезненно и агрессивно нападал на всех, кто ему неугоден, и странные выпады на Вика с теми нелепыми заявлениями, что он подсматривает за мальчиками… у парня натуральная психологическая травма, но вряд ли он может выместить зло на отце – и вымещает на слабом, пинает лежачего, чтобы заглушить свою боль.
– За руку я, так и быть, вам ничего не предъявлю, – Вик говорит безжалостно и зло, и я не могу представить выражение его лица. – Но т-требую, чтобы вы оставили Джонни в покое.
– И как же я должен это сделать? – усмехнулся шериф. – Стивенс, видишь, да, что наш команч серьезно настроен.
– Мохок, – вдруг резко прервал его Вик. – У индейцев не одно п-племя, они все разные, мистер Палмер, и люди там тоже все разные. Я же не называю в-вас датчанином или испанцем, мне в общем-то все равно, кто вы, белая собака на моей земле – она и так б-белая собака… только еще и блудливая.
Бам!
Такое чувство, что кулак шерифа врезался в стену, и Вик замолк. Вместо него почти зарокотал Палмер:
– А теперь послушай меня, ты, дерьмо Чингачгука. Я шериф Вудсборо, представитель власти, и если потребуется, мои люди докажут, что это ты зарезал всех, кто участвует в деле Крика. Это прямой путь на электрический стул, куда тебе было заказано еще в семнадцать. Ты, кажется, забыл, что одно убийство уже висит на твоей совести.
Мои руки стали ледяными, а сердце стиснуло так крепко, что я задохнулась и облизнула губы, схватив воздух ртом. Вик – убийца? Этого быть не может. Он не способен. Он не способен…
Я не могла слушать больше этого и не могла здесь оставаться. Но обязана была узнать правду, даже если Вик сам мне её не расскажет…
– А гирлянды куда девать? – растерялся Джонни, пытаясь безуспешно развернуть длиннющий провод с белыми лампочками.
– На хер себе накрути и включи, – посоветовал злой как чёрт Бен. Он отвечал за закупку продуктов вместе со Стивом и подъехал на машине прямо к пляжу.
Стив тоже был здесь, я даже удивилась, зачем – они с Виком друг друга невзлюбили по понятной причине, но обвинить его ни в чем больше я не могла. Свидетели установили, что Стив всё время был в лагере и лишь завидев меня, поспешил навстречу в лес.
Тем не менее, с того дня между нами словно пробежала черная кошка. Я не оставалась с ним наедине и не разговаривала, и вот сейчас сильно изумилась, что он появился на подготовке к празднику.
Вик родился тридцатого октября, в канун Хэллоуина. Ему месяц назад исполнилось двадцать семь лет, но на свой день рождения он попал в больницу. А вот сейчас мы с ребятами и Аделаидой решили совместить приятное с полезным и устроить Вику то, чего у него никогда не было.
Вечеринку.
Ребята сколотили на пляже недалеко от воды простенькие деревянные опоры для полога и к столбам привязали белые занавески. Старый большой стол из дома Аделаиды поставили в песок и вкопали для устойчивости, привезли раскладные стулья.
Мы с Джесси и Дафной помогали с оформлением простенькими сухоцветами и срезанными с поля колосьями, расставили обычные свечи в плошках и посуду. Стояло раннее утро, день обещался быть солнечным. Мы были с пяти утра на ногах и в шесть уже закупались в супермаркете. Вика из больницы выписывали в десять часов, так что нам хотелось успеть до его возвращения.
Джонни припёр из дома дорогой барбекю и с гордостью сообщил, что старший брат даже не хватится его – он вообще готовить не умеет и просто купил вещь, чтоб была.
Мы дружно отказались от алкоголя: идея здравая, ведь не хотели, чтобы Вика как-то наказали. Разослали приглашения на праздник его матери и мисс Бишоп. Аделаида сразу сказала, что дело тухлое и Селена не придёт, но попробовать стоило.
Бен съездил по нужному адресу за Цейлон и вернулся с ней глубоко потрясённым.
– Там чистая семейка Аддамс за ней присматривала, – качал он головой. – Прям один в один. У них дом как готический дворец, в подвале – морг, а на первом этаже – похоронное агентство.
– Чего только не придумают, – заметила Дафна.
Мы не стали париться с едой: что-то заказали, мясо, овощи и фрукты нарезали сами. С чувством выполненного долга, мы окинули торжествующими взглядами дело рук своих.
Полог, увитый светящейся гирляндой и украшенный колосьями, красиво развевался белой тканью на свежем осеннем ветру. Вдоль побережья с радостным лаем носилась Цейлон: Джесси взялась поиграть с ней и бросала мячик. Джонни, подумав, присоединился к ней, а остальные ребята занялись другими делами.
Мне же поручили самое важное: привести сюда Вика.
Ровно в десять я уже стояла возле больницы и смотрела, как он спускается по лестнице и на меня даже не глядит. Я не предупредила его, что зайду встретить, и знала, что для Вика это будет сюрпризом. Так оно и оказалось.
Поправив сумку с вещами на плече, он выпучился на меня. А в следующую секунду Вик подбежал с широкой улыбкой, без особенного стеснения подхватил в объятия и крепко стиснул, поднимая от земли.
– Ты как з-здесь оказалась, чикала? – выдохнул он, зарываясь носом мне в волосы и покачивая в руках. – Я же не сказал, во сколько…
– Тебя сдал лечащий врач, – улыбнулась я ему. – Отпусти! Не поднимай тяжёлое, пока не нужно.
– Ты не тяжелая совсем, – возразил он и осторожно поставил на ноги. Да, Вика выпустили, но он оставался немного бледным и усталым. А еще выбитым из колеи.
Я вспомнила вчерашний разговор с шерифом и поклялась себе, что спрошу у него об этом, но позже, вечером, когда мы отпразднуем и отдадим подарки. Вик совсем не знает, что его ждёт, и я притворно всплеснула руками:
– Кстати, у нас беда.
Он тут же посерьезнел и посмотрел на меня:
– В чем дело?
Черт, врать нехорошо, но придется, иначе он со мной не пойдет.
– Цейлон… – Вик заметно встревожился и дернулся, но я поспешила успокоить его. – Сбежала она от тех людей, что держали ее на передержке, и сегодня, как ребята сказали, начала носиться по пляжу и всех облаивать.
– Господи, – выдохнул Вик. – Это н-нестрашно, мы прямо сейчас поедем и заберем эту шкоду. Я в-вызвал такси, как знал…
Машина приехала достаточно быстро, и мы сели оба на заднее сиденье. Вик взял меня за руку, тихонько поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. Водитель молча покосился на нас, но Вик взглянул с прищуром в ответ…
– Ты, кажется, не такой уж и тихий, – шепнула я ему на ухо. – Я сперва думала, мистер Крейн – большой скромник…
– Мистера Крейна не надо трогать, – шутливо щёлкнул он зубами и тихо засмеялся, – и мистер Крейн б-будет паинькой.
Машину остановили близ пляжа, и Вик, передав деньги шофёру, помог мне выйти. Мы взялись за руки и поспешили на выручку, сбегая вниз по деревянным ступенькам к песку.
– Моя д-девочка поди совсем с ума сошла, – вздохнул он, поджидая, когда я поравняюсь с ним в шаге, и потрусил по песку, утягивая меня следом. – Только бы её сразу найти…
Он заметил нашу импровизированную беседку, вокруг которой суетились ребята, и нахмурился, кажется, начиная медленно понимать, что происходит, и останавливаясь. Но я уже крепко обняла его за талию и повела за собой, улыбаясь.
– Это что?..
– А сам как думаешь?
Мы спустились по песку не разуваясь. Дафна заметила нас первой, крикнув:
– Они здесь!
Вик, вытянувшись лицом, крепко стиснул мою руку и подошел ближе, скользя глазами по накрытому столу, двум ящичкам с лимонадом, портативной колонке, из которой лилась нежная музыка. Специально для Аделаиды привезли кресло-качалку, старое – Бен захватил… но ей было уютно и хорошо покачиваться там. Возле нее, виляя хвостом, лежала Цейлон, а завидев нас с Виком, радостно залаяла и бросилась к нему на грудь, подпрыгивая и пытаясь лизнуть в лицо розовым влажным языком.
Вик растерянно терпел собачьи поцелуи, ему доставалось то в нос, то в щёку, и он глаз не мог оторвать от ребят.
Дафна, Бен, Джонни, Джесси. И даже Стив. Все они собрались здесь по одному конкретному случаю… и метнулись к мужчине со скоростью, которой Цейлон бы позавидовала, крепко обнимая его со всех сторон. Стив остался в стороне, но вежливо хлопал в ладоши. Я понимала, что он чувствует, но всё равно была благодарна – прямо сейчас широко улыбнувшись и показав парню большой палец. В себе требуется найти мужество признать и принять соперника, более того – поддержать его в нужный момент.
Вик растерялся, застыл и машинально обнимал каждого, бормоча:
– Зачем же… ребята… в-вы что… н-не стоило…
Мы радовались, потому что он не ломался. Ему было действительно неловко, но очень, очень приятно. И когда мы отникли с поцелуями и объятиями, увидели, что его глаза предательски блестят.
– С днём рождения! – выкрикнул Джонни громко, а мы подхватили. Бабушка весело поддерживала наши крики чем-то своим, на индейском, незнакомом нам языке. Даже Цейлон – и та решила, что все вопят и можно побрехать, пока разрешили, так что залилась весёлым лаем.
Вик прижал ладонь ко лбу, покачав головой. И впервые за этот день улыбнулся так искренно и широко, что мы сразу поняли: ему всё нравится.
Don’t Let Go / Bryan Adams & Sarah McLachlan
Мы решили не случайно устроить вечеринку с самого утра. У нас был целый световой день на еду, веселье и простые прогулки по пляжу.
Ноябрьский день выдался таким теплым, что в полдень мы поснимали куртки и остались в толстовках, носясь с Цейлон. Кто-то, правда, решил уединиться на пледе, который мы разложили возле большого, вынесенного водой чёрного бревна. Джесси и Джонни уселись там, играя в карты и тихо разговаривая, и Вик, незаметно подойдя ко мне, шепнул:
– Смотри-ка. Спелись.
В обед Вик огорченно посмотрел на мясо, которое парни приготовили на гриле, и вздохнул, подняв его щипцами:
– Давайте-ка мы оставим девочек и съездим в магазин.
Вернулись они очень быстро. Вик помыл хорошенько руки, снял куртку, оставшись в темно-зеленом джемпере с высоким воротником и молнией на груди, и разложил на гриле уже разделанное мясо и колбаски. Следя за ним, мы все поняли: готовить он умеет, и очень даже неплохо.
– Порежь перец, – попросил он меня. – И баклажан.
Мы стояли бок о бок и готовили, тихо улыбаясь этому дню. Раскладывали колечки овощей на гриле и наслаждались аппетитными ароматами. Вик достал из бумажного пакета бутылку белого вина, немало удивив нас. Мясо он легонько сбрызнул алкоголем, не став мариновать – но делал так несколько раз и некоторые кусочки всё же вымочил в нём и сдобрил перцем.
– Для аромата, – пояснил он мне.
За стол мы сели в полном составе и насладились обедом как следует. Цейлон грызла сырое мясо, ей достался кусочек с жилой и на кости, и ворчала, довольно хлеща хвостом по бёдрам. Вик без особенного стеснения и ни от кого не скрываясь усадил меня рядом, так что тарелка моя никогда не пустовала. Он оказался из той породы людей, кто обожает кормить и создавать комфорт вокруг того, кто им нравится.
Джонни после еды предложил уже всем нам перекинуться в картишки, чем мы и занялись, усевшись на песке. Играли невинно – на коробку сливочной помадки, но боролись за нее с остервенением, хотя Джонни и подначивал сыграть на поцелуй.
Тогда Бен пригрозил: может статься, что в игре останутся он и Джонни, и тогда они вынуждены будут целоваться. Палмер сразу смолк и согласился на помадку.
Вечерело…
День прошёл так славно, что я хотела, чтобы он повторился заново. Я наврала матери, что пойду с ночевой к Дафне, хотя мы не лгали в общем смысле: мы с ребятами правда захватили палатки и решили переночевать на пляже, чтобы вспомнить лагерь.
Сияние звёзд было таким мягким, что огоньки буквально растворились в их свете, а от воды пошла прохлада. Мы утеплились. Вик, поискав в сумке, вытащил из нее простую черную бейсболку и нацепил на меня, сграбастав на руки и усевшись возле бревна на песок. Мы смотрели на ребят и тихо улыбались, покачиваясь в такт медленной музыке, льющейся из колонки. Стив пригласил потанцевать Дафну, и Бен уступил, почёсывая довольную Цейлон. Бабушку Вик накрыл одеялом, закутав в него, и теперь она мирно качалась в кресле и вязала, постукивая спицами. Джесси всё же пригласила Джонни на танец.
Просто подошла к нему и протянула руку, неожиданно решительно спросив:
– Да или нет?..
Джонни поднял на нее светло-зеленые глаза, посмотрел внимательно и задумчиво на девчонку, над которой так долго издевался. Все эти годы.
Закусил зубочистку, покачав головой… и хлопнул её по протянутой ладони, тут же вставая и подхватывая за талию.
Для Джесси он был слишком высок, а она не особенно хорошо танцевала, особенно сейчас, удивлённая, что Джонни ей не отказал. Так что парень просто поставил её ноги на свои кроссовки и топтался за двоих, утопая в песке.
Вик тихонько накрыл мою ладонь своей, прижавшись к шее, и повёл вдоль неё кончиком носа, тихо сказав:
– Спасибо за праздник, чикала. Я никогда не…
Он запнулся и замолк, покачав головой, а затем обнял… стиснул в руках и поцеловал в висок, потёршись лбом словно кот.
Я уютно устроилась, откинувшись на грудь и положив голову на плечо, перебирая в пальцах косу. Мы тихо разговаривали обо всём, наблюдая за водой, небом и ветром. И я никогда не была счастливее чем сейчас.
– А потанцевать хочешь? – спросил вдруг Вик, поднимаясь и поднимая меня вместе с собой.
– Наверное…
Не наверное, а точно да. Играла медленная, приятная музыка, и мне казалось, что этот день просто не может быть лучше.
Он тихонько вложил мою ладонь в свою, сплетая пальцы, и мы соприкоснулись лбами на миг, радуясь, что наконец можем просто побыть вместе. Я вспомнила своё отчаяние там, в лесу, когда боялась, что он погибнет – и теснее прижалась к мужчине, положив щёку ему на грудь. Мир казался таким ярким и прекрасным, что даже воздух пьянил. Мы танцевали, забыв абсолютно обо всём. Только свечи в стеклянных плошках трепетали от ветра вместе с каштановыми прядями, выбившимися из косы Вика, да озеро мерцало холодной водой в свете луны.
Мы зажгли бенгальские огоньки, и Цейлон загавкала, любопытно вытягивая нос к дрожащим снопам искр.
Джесси умудрилась обжечься, так что Джонни помог ей перехватить огонёк и цокнул языком.
– Неуклюжая, – почти ласково буркнул он.
– Мог бы и промолчать, – с достоинством парировала девушка.
Вик согрел на костре чайник и разлил чай по кружкам, но никак не думал, что мы с Дафной под предлогом «сбегать по нужде» припрём доставленный из кондитерской торт с зажженными свечками.
Он вытаращил на нас глаза и промолвил:
– Н-ну это вообще…
Перед именинником мы поставили торт, предоставив ему задувать свечи, однако Аделаида повела морщинистой рукой и категорично подвинула торт к себе:
– Ты глупый и не знаешь, чего конкретно хочешь, так что бабушка задует свечи за тебя.
Мы грохнули смехом, и Вик, смеясь,
покрасивее поставил торт перед бабушкой.
Одно дуновение – и свечи погасли, а мы захлопали в ладоши.
Однако после бабушка остановила нас рукой и вдруг встала, севшим от волнения голосом начав говорить, отчего мы притихли:
– Шикоба, сынок.
Вик посерьёзнел и вскочил на ноги, однако она жестом велела ему снова опуститься, и он сразу послушался.
– Я стала совсем старая, – с улыбкой проговорила она, мерцая влажными темными глазами. Две седые косы падали ей на грудь. Она нарядилась сегодня явно в своё лучшее платье и бархатную куртку. На голове весь день у неё была лихая мужская шляпа. И я поняла, что мы сделали торжество не только Вику. Она не шутила, когда говорила тогда, в больнице, про себя.
Шутила ли она, что это её последний праздник?
– Я, кажется, не была так счастлива, как сегодня, уже много лет, да и ты тоже. У тебя выдалось так мало солнечных дней, Пёрышко, – ее голос задрожал, но она взяла себя в руки. – Ты многое повидал за свою короткую жизнь и тебя помотало по свету. Ты взлетал и падал много, много раз. Но ты никогда не сдавался. И вот теперь что я вижу?
Она мягко улыбнулась, вдруг положив ладони на мою макушку и на макушку Дафны.
– У тебя появились друзья. И любимая девушка. Не делай такие страшные глаза, тут собрались не слепые люди!
Мы снова рассмеялись, а Аделаида продолжила:
– Я не знаю, как сложится твоя жизнь дальше, сынок. Потому что я не увижу этого, но поверь, что буду счастлива, когда уйду в прерию к душам тех, кто был мне дорог.
Вик медленно моргнул, и из-под ресниц по щеке прокатилась тихая, немая слеза. Во влажных глазах отражалось ровное свечное пламя, и Вик сглотнул комок в горле – незаметно стараясь пережить своё горе, смешавшееся со счастьем. Но мы были рядом и видели это, и я увидела, что Дафна молча вытирает щёку.
– Я счастлива, что ты нашёл таких людей, и хочу, чтобы всегда держался за тех, кто тебе дорог. Не подводи их, Шикоба. И они не подведут в ответ.
Here comes the Rain again – Hypnogaja
Ребята остались на пляже, а мы отвели бабушку домой и попрощались с ней. Напоследок она передала Вику в руку маленький свёрток в обёртке и шепнула что-то на своём языке. Он молча поклонился, поцеловал крепко её в обе щеки и очень долго смотрел вслед, даже когда она закрыла дверь.
– Пойдем? – я осторожно дёрнула его за рукав куртки.
– Только забежим в трейлер, – предложил Вик. – Возьмем несколько одеял и теплый свитер.
Он открыл трейлер ключами и мы прикрыли за собой дверь, не запирая и не включая света. Вик взял, как и хотел, несколько пледов и одежду, с готовностью повернулся ко мне.
– А теперь давай вернёмся…
Я молча прихватила его за волосы, сжав косу в руке, и рванула на себя, приникая к губам поцелуем. Пледы выпали из рук, он подхватил меня под колени, легко поднимая и усаживая себе на бёдра. Теперь я была выше него, обвивая ногами талию и обхватывая рукой лицо. Ладонью коснулась горла и почувствовала, как сильно оно бьётся, словно в нём пульсирует сердце.
Пальцы, дрожа, нащупали молнию джемпера, и я помогла Вику выпутаться из него, выдыхая на плечо, покрытое чёрной футболкой. Я нетерпеливо рванула её, наконец касаясь обнажённой смуглой кожи, золотисто-жёлтой в слабом свете луны и маленького уличного фонаря под козырьком трейлера.
Он всё ещё носил повязку. Я провела руками от затылка до лопаток, плавно разогревая мышцы и лаская – и приникла к шее губами, целуя и прикусывая. Вик негромко, коротко застонал, прислонившись ко мне виском – и сидеть поверх него мне стало значительно неудобнее.
Я положила руки ему на грудь, и он, уловив, что я мягко надавливаю, попятился, осторожно вжимаясь спиной в стену и перехватывая меня под ягодицы.
– Ляг, прошу, – шепнула я, сжимая пальцы на его плечах, и он послушался, осторожно опустившись на прохладное покрывало. – Нет… на меня. Пожалуйста.
Мне не хватало тепла и тяжести его тела. Чувства, что тебя обнимают, окутывают заботой и защищают. Вик помог мне снять толстовку и осторожно разложил по подушке мои темные волосы, погладив их. Медленно и очень бережно расстегнул тонкую кофту, обнажая… и когда я осталась лишь в белье и спортивных штанах, погладил нежно по голове и шепнул с улыбкой:
– Кхеноронкхва, чикала.
Я взволновалась, непонимающе дрогнула бровями. Догадка была… она смущала меня и теснила сердце, и я прислонила ладонь к его лицу, поглаживая губы большим пальцем:
– Ты сказал, что… любишь? – я осмелилась спросить, не желая играть с ним в игры и флиртовать. Это было бы очень нечестно. Вик светло улыбнулся.
– В твоем понимании, да.
– В моем… – растерялась я, не зная, как же ответить на это признание. – А дословно – что это значит?
Он медленно поцеловал меня в лоб, в кончик носа и горло, запрокинув рукой мне голову и спускаясь до ключиц.
– Это значит, я хочу твою душу, – ответил он, осторожно поглаживая моё бедро.
Я взялась за ремень джинсов и неторопливо расстегнула. Не хотелось метаться и рвать одежду, как в дешевых фильмах и горячих фантазиях. Хотелось просто раствориться в теплых руках и не делать этот момент пошлым… но когда пальцы наткнулись на продольный рубец в паху, я расширила глаза и остановилась.
– Мне не больно, – уверил он, но вопреки словам вдруг убрал мои руки, сплетая с ними пальцы и вжимая меня в постель. – Но пока не нужно. Тебе самой это не нужно.
Я крепче стиснула его ладони и не смогла не спросить:
– А тебе?..
Вик лёг рядом, обняв крепко и притиснув к плечу.
– А мне достаточно того, что есть. Ожидание порой лучше, чикала. Пусть твоя жизнь пока будет беззаботна. Мы даже не насладились встречами и свиданиями.
Я весело рассмеялась, обняв его и прижавшись покрепче.
– А ты хочешь свидания?
– А ты нет?
