Текст книги "Hunters and Victims (СИ)"

Автор книги: Sascha_Forever_21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 68 страниц)

====== Первая кровь ======

Кейси неторопливо прибирала на кухне. Время было детское: на циферблате электронных часов высветилось 09:21, вскоре к ней должны были зайти на сериал ребята из школы. Она кинула тоскливый взгляд на пакет с продуктами и побрела разбирать его без особого желания, выгружая на кухонный остров коробку с баночками колы, пакетики готового попкорна, бутылку кукурузного масла и замороженные котлеты для бургеров. Булочки и нарезка для начинки уже ждали готовыми, но парни сами зажарят котлеты на гриле – вон он, стоит во дворике на площадке. Кейси забила холодильник, чтобы до приезда родителей ни о чём не волноваться: им будет не за что её поругать, она всё здорово продумала. Следы сегодняшней вечеринки уничтожит завтра – на это есть целый день.

А вообще, что такого в простой вечеринке? Отдохнут, выкурят косячок, посмотрят незатейливое кинцо, где тупую тёлку дают в расход маньяку… Кино, кстати, Кейси пока не выбрала, но есть Джек – он у них в классе знаток в плане кинематографа, так что выбор ленты оставили на нём.

Девушка поставила на электрическую плиту сковородку, налила кукурузного масла и решила обжарить попкорн, залив его карамельным сиропом сверху – чтоб он был горячим и вкусным. С чистой душой сунув пакет под крышку, она зевнула и уселась за кухонный остров, закинув ноги на столешницу.

В кармане вдруг завибрировало. Кейси достала смартфон и смахнула заставку. Писал Бен:

Что делаешь, пума? Мы задержимся минут на тридцать.

Кейси тяжко вздохнула и закатила глаза. Ну ладно, где тридцать – там и час. Она к тому же терпеть не могла, когда Бен её так называл, и раздражённо написала:

Жарю попкорн, дебил. Передавай друзьям привет. Через час я закрою дверь и скурю всё сама.

Она отложила телефон на стол и обернулась на потрескивающую фольгу. Масло её уже пропитало, потихоньку обволакивая густым запахом и готовящийся попкорн. Телефон снова издал лаконичный звук сообщения:

Не сердись, красавица. Стартуем через 10 минут, раз такое дело!

Улыбнувшись и покачав головой, Кейси смахнула диалоговое окно и собиралась просто посёрфить в Сети, как вдруг телефон так резко зазвонил, что девушка даже вздрогнула. Звонили с незнакомого номера.

Она нахмурилась, пожала плечами, сбросила вызов. Снова ткнула пальцем в приложение Safari и забила «100 самых страшных фильмов ужасов» в поисковую строку, надеясь найти там неплохой фильм… как вдруг опять звонок, снова – незнакомый номер.

Кейси засомневалась. Не в её правилах отвечать на такие звонки, но, быть может, это отец или мама? Они сейчас на симпозиуме в Денверо, оба – пластические хирурги, весьма успешные. Вдруг у кого-то из них сел телефон…

– Алло?

Попкорн потрескивал уже интенсивнее. Запах масла вкусно плыл по кухне, в панорамные окна красиво переливался большой бассейн с водой, кажущейся лазурно-голубой из-за плитки, выстилавшей стены и дно.

– Привет.

Голос был мужским, среднего тембра и хрипловатым. По ощущениям – достаточно молодым… Кейси изогнула бровь, подождала и продолжила сама:

– Простите, с кем я говорю?

В ответ мужчина явно усмехнулся в трубку:

– А с кем ты хочешь?

Кейси вдруг вспомнила. Это, кажется, игра такая: подростки помладше ею развлекаются, но кто знает, вдруг её оболтусам это тоже покажется забавным? Она улыбнулась сама себе и бодро ответила:

– С Беном Каммингом!

Трубка снова хмыкнула:

– А вот и не угадала.

– Да? – Кейси была уже твёрдо уверена, что это парни издеваются. Быть может, их даже подначила Джулс… – Тогда кто же это? Теряюсь в догадках.

– Ну подумай лучше.

Голос был мягким и говорил небрежно. У кого может быть такой? Она пораздумала, закусила губу и, потянувшись к плите, уменьшила нагрев.

– Так… так так так… ммм, Рон?

– Какой? Уизли? – издевался голос. Девушка хохотнула, придержала трубку, зажав её плечом и щекой.

– Точно не Рон, Рон шутить не умеет. Холт?

– У тебя закончился список ёбырей, или продолжишь? – спросил вдруг весело голос. Это было так грубо, так внезапно, что Кейси словно осадили. Или макнули головой в холодную воду. Она встряхнулась, отняла трубку от лица и взяла в ладонь удобнее.

– Что ты сказал, козёл? – старалась она придать своему тону внушительности и спокойствия. – Повтори.

– Я сказал, – скучающе протянул голос в ответ, – всех, кого перетрахала, перечислила? Так я пока не в списке.

Резко остановившись, Кейси замерла на половине движения: протянутая рука так и не коснулась дверцы холодильника. По спине пробежали мурашки как предчувствие чего-то недоброго, очень нехорошего, какого-то неправильного. Она раздражённо покосилась на уже изрядно трещащую фольгу с попкорном, даже приподнявшую крышку сковороды. А затем всё же открыла холодильник, взяла оттуда баночку колы лайт и с шумом вскрыла аллюминиевую крышку.

– Слушай сюда, говноед, – говорила она, немного подрагивая, хотя очень твёрдо. В глотке запершило. – Я не собираюсь угадывать, кто ты, потому что и так знаю: ты дерьмо собачье, которое отбирает моё драгоценное время.

– Ну что ты, Кейси… – заканючил было голос, но девушка уже сбросила вызов и сердито кинула телефон на стол.

Прохладная кола приятно окатила горло. Она откинула с лица рыжие волосы и сердито нахмурилась. Вот надо же одному придурку так испортить настроение…

С улицы плеснула вода. Может, фильтр в бассейне? Кейси подошла к окошку и на всякий случай посмотрела на дворик. Зелёная ухоженная лужайка, мамины гортензии вдоль аккуратной ограды, бассейн. По воде плавает надувной мяч и круг в виде пончика, по глади небольшая рябь. Кейси повернула ручку стеклянной двери и вышла. Прохладный осенний ветер неласково раздул волосы, но из ноздрей пропал запах попкорна, кажущийся почему-то уже неприятным. Никого. Пусто… За далёкими деревьями, футах в шестистах, у соседей лает собака. Кейси пожала плечами и зашла обратно.

И тут же застыла, потому что телефон моргающе светился. Ей звонили.

– Бен? – зла не хватало. Дурашливая моська бойфренда красовалась на экране. – Ну вы скоро там? Полчаса уже прошло, между про…

– Привет, детка.

Руки застыли, губы занемели. Девушка вскинула бровь и нервно спросила:

– Так кто это? И где Бен?

Ну где же ещё, как не рядом? Ублюдок, стоит и ржёт с остальными. Пранкеры чёртовы… Если ещё и Джулс в этом замешана, тогда…

– А какая разница, где он? – вдруг усмехнулся по-доброму голос. – Слушай. Я вообще-то звоню, чтобы извиниться. Я у Бена в телефоне видел твою фотку… Скажу честно, ты горячая девчонка, и я, наверно, быканул, что не моя.

Ох как. Кейси польщённо усмехнулась, пригладив кончики волос и сама не ожидая такого поворота. На секунду ей показалось, что разговор стал вполне нормальным и вернулся в своё русло.

– Считаешь меня симпатичной? – вскинула она бровь игриво.

– Конечно. Мне, в принципе, и к Бену смотреть не надо было. Достаточно в окно заглянуть.

Кейси поёрзала на месте, дрогнула бровями и нахмурилась. Что?.. Первые мурашки пробежали по рукам, поднимая волоски, и она непроизвольно дёрнула плечом, будто говорила с незнакомцем лицом к лицу.

– Так ты друг Бена? – небрежно уточнила она. – А может, всё-таки дашь ему трубку? Невежливо вот так звонить с чужого телефона девушке своего дружка.

– А что, если Бен мне не дружок? – невозмутимо ответил голос вопросом на вопрос. И засмеялся.

– Очень смешно.

Что за странный разговор. Смешного в нём очень мало. Кейси беспокойно взглянула на улицу и на всякий случай, подойдя к двери, повернула защёлку и закрыла стекло занавеской. Попкорн вовсю вонял маслом и карамелью почти до тошноты.

– Я пока ещё не шутил, – заметил голос. – Но думаю, парни мой юмор уже оценили. Правда, сказать тебе вряд ли смогут.

– Это почему?

Капельки мягко плыли по серебристой банке колы. Кейси настороженно ожидала ответа.

– Без языков это сделать будет весьма затруднительно…

Хлоп! Это всё-таки фольга взорвалась. Кейси подскочила, заторможенно взглянула на плиту и выключила её, подойдя машинально. В трубке тихо рассмеялись.

– Слушай, ты, мудило, – она старалась звучать спокойнее. – Бен приедет с минуты на минуту. И если ты просто тиснул у него телефон и теперь так развлекаешься…

– Да Бен здесь уже как час торчит, вот прямо у тебя на заднем дворе, – так же спокойно, даже хладнокровно, ответили ей. – Что такое, детка? Не заметила, когда выходила?..

Её как вожжой стегнули. Руки заледенели, сердце пропустило удар.

– Что ты сказал? – прошелестела она.

Пальцы нервно стиснули и оттянули воротник белого топа. Она заозиралась, точно в своём доме не была в безопасности и искала, кто и откуда мог её увидеть…

– Сказал, тупая сука, что я выпотрошу тебя, как подружку-блядь, и если не будешь слушаться и говорить вежливо, закончишь точно так же, как она!

Голос рявкнул и замолчал. Секунды тишины показались раскатами грома. Кейси стиснула телефон до боли в запястье и не поняла сама, как задрожала.

– Да-а-а… – протянул незнакомец и хрипло, но мягко хмыкнул. – Так она выглядит даже симпатичнее, чем снаружи. В ней хотя бы есть мясо, в этом я убедился, потому что так – доска-два соска…

Ступая очень тихо, Кейси взяла из подставки на кухонном столе большой мясной нож и посмотрела в окно. Туда, откуда за ней могли бы наблюдать. Смекнула. Нужно найти домашний телефон или включить комп, оттуда набрать сигнал 911… Всё это уже несмешно, даже если и пранк, а если нет? Горло сковало, и она тихо спросила:

– Чего ты хочешь?..

Такой же тихий, шипящий шёпот заставил её побелеть:

– Посмотреть, какая ты изнутри.

====== Боль, страх, похоть ======

Комментарий к Боль, страх, похоть Спасибо читателю Lynna за очень важную правку: ошибка устранена 🔪

Я помню ощущение полёта. В один момент тело отрывается от опоры. Парит. И тебе кажется, что секунды, растянутые в вечность, будут длиться и длиться. Странным образом ты видишь мир вокруг замершим, а время – остановившимся. Ты падаешь через ограждение и замечаешь лица своих друзей, оставшихся наверху, в безопасности.

Большинство из них в шоке. Кто-то не понимает, что случилось. Другие открыли рты и смотрят, как ты падаешь, стремясь соприкоснуться с далёкой землёй – как-никак, двадцать второй этаж. Твоя лучшая подруга кривит губы с видом победителя, потому что это ты летишь вниз головой. А она – тут, на террасе, крепко держится за поручень. Осталось только помахать тебе ручкой. Твой парень, рванувшийся вперёд и замерший… с разочарованием в глазах? Ты его разочаровала? Но чем? Тем, что умерла?.. Или умрёшь через пять…

Четыре…

Три…

Два…

… О Господи, наверное, удариться об асфальт – невероятно больно…

И прежде, чем мысль ужасает меня, я сталкиваюсь с землёй.

– Лесли. Лесли!

– Боже, она цела?!

Чьи-то сильные руки поднимают меня. Другие начинают шарить по туловищу, ощупывать. Я слышу смешки, мимо проходят люди, но никто не пытается больше помочь.

Я слабо отбиваюсь, но толком ничего не вижу, перед глазами – стремительно приближающаяся земля и свободное падение. Но неужели я не погибла? От такого удара не разбиться немыслимо. Я читала о казуистических случаях, когда человек падал с невероятной высоты и выживал, но он был всё равно весь переломан.

Если у меня что-то сломано, должна быть боль. Только боли нет… Ну, точнее, саднящее чувство на лбу не считается, это так – плёвое дело. Невзирая на вопли, я прислушалась к себе и поняла лишь одно: каким-то чудом я жива. И у меня болят кроме лба ещё колено и лодыжка. Но разве это сравнимо с пониманием, что ты должна была превратиться в мясной фарш под ногами у прохожих? Содрогнувшись, я приоткрыла глаза и увидела нависшую надо мной симпатичную блондинку с незнакомыми людьми на фоне. Девушку я тоже не знала, но она уверенно положила руку мне на плечо и спросила:

– Ты в порядке? – очень членораздельно, будто я пока не соображала.

Я моргнула раз-другой и заявила:

– В большем порядке, чем твоя причёска.

Девушка вздохнула, отвела со лба редкую чёлку и объявила, повернувшись к остальным:

– Она бредит.

Я осторожно села: с двух сторон поддержали, и, внимательно проследив за поваленной на асфальт обыкновенной лестницей-стремянкой, сделала предположение:

– Я упала с лестницы?..

– Помнишь? – обрадовалась блондинка. Парень в стильных очках и с чёрными кудрями, стрижеными андеркатом, нахмурился.

– Думаю, не стоит к ней сейчас особо с этим приставать, Дафна.

– Почему? Мы должны знать, в каком она состоянии. Если что, нужно вызвать такси и съездить в больницу…

Больницы. Ох, нет. При одном слове всё внутри сжалось. Сердце стало как сплошная рана, и я в спешке выкрикнула:

– Пожалуйста, не надо! Давай обойдёмся без этого.

Юноша и девушка растерянно переглянулись, но я уже пыталась встать. С двух сторон меня поддерживали под локти, и я перевела взгляд вправо и влево. Двое мужчин в оранжевой униформе помогли подняться и придержали.

– Всё в порядке? – спросил немолодой мужчина с седыми усами.

– Вполне.

Он покачал головой и сделал знак второму, одетому под форменным жилетом в толстовку с капюшоном.

– Тогда нам здесь делать больше нечего. Вик, бери лестницу и тащи в фургон. А вы, ребята, – и он строго осмотрел нас троих напоследок, – будьте как-нибудь поосторожнее.

Он покачал головой, неодобрительно взглянул на нас и поплёлся следом за напарником, который легко поднял стремянку и уложил её в кузов фургона. Я вздохнула и провела ладонью по лбу.

– Украсили, называется, школу к Хэллоуину, – проворчала девушка и осуждающе фыркнула. – Что скажешь в своё оправдание?

Мне не хотелось ничего говорить. Я не понимала, где нахожусь и что здесь делаю. Посмотрела как впервые на свои руки, дрогнувшие перед лицом, и опустила их на колени.

– Мне кажется, ей сейчас не до твоих расспросов, – заметил парень. – Давай-ка поставим сперва её на ноги.

Но ни это, ни бутылка воды, ни даже если бы они мне эту воду в лицо плеснули… ничто не могло спасти от взметнувшихся мыслей, которые я почти в панике прокручивала в голове: где я, чёрт побери?!

Небо по-осеннему хмурилось, зелёные кроны уже тронули золотые и оранжевые цвета. Совсем немного, но скоро их переоденут в другие наряды. Я смотрела едва не с открытым ртом на кованую ограду вокруг здания с табличкой «Старшая школа Вудсборо». Скользила глазами по буквам, не понимая, что происходит. Логического объяснения не нашла. Мысли зашли в тупик, всё, что я помнила последним – терраса, выпускной в честь завершения второго курса, толчок в спину, замершее сердце, падение… и взгляды моих друзей, а ещё – пряди собственных волос, ласково щекочущие лицо, пока я не…

Пока я не что?

– Лесли, – осторожно позвала девушка и тронула за рукав джинсовки… меня. Я озадачено повернулась к ней. – Может, по домам? Ты сама не своя. Украсим завтра.

Я беспомощно кивнула и поднялась со скамейки, машинально, не думая, побрела по улице. Парень выдохнул:

– Тихо-тихо-тихо, дом у тебя в другой стороне. И ещё – не забудь сумку.

Он вручил мне в руку холщовый шопер, на плечо повесил среднего размера симпатичную сумочку. Это всё моё?

– Давай провожу её до дома, – предложил наконец с сомнением темноволосый парень.

– Энтони, если что, – и девушка, которую он назвал Дафной, покачала перед носом у него телефоном, – я всегда на связи.

– Замётано! – вздохнул он и подцепил меня за локоть. – Пойдём, болезная…

Мне не раз и не два говорили: Вася, однажды ты встрянешь в такую запутанную историю, что концов сама не найдёшь. Кажется, тот день был в моём мире – моём, не этом – для меня последним?

– О чём так глубоко задумалась? – спросил Энтони, и я пожала плечами.

О родителях, например. Знают ли они, что я жива и сейчас иду по улице и дышу осенью? Или думают, что погибла вместе с телом?.. Как горюет мама? Сначала отец, а потом я. Перенесёт ли она эту потерю, а ведь есть ещё Ленка, и она слишком маленькая, чтобы разбираться со всеми проблемами. Я вдруг ощутила острую вину за то, что оставила, пусть и не желая того, своих родных где-то там. Словно притворилась мёртвой, а не погибла на самом деле.

– Ли?..

Я откликнулась, молчать было уже подозрительно:

– Да ерунда. Так…

– А я весь день только и могу думать о Камминге, Кокс и всей их шаре… – Энтони передёрнулся, его вытянутое лицо вдруг помрачнело. – Собакам собачья смерть, конечно, но блин, не до такой же степени.

– О чём ты? – я подняла на него глаза, и он посмотрел на меня как на дурочку.

– Точно головой стукнулась… – протянул и достал телефон, быстро перебирая по экрану пальцами. – Уже забыла? Быстро ты.

Я взяла смартфон и прочла заголовок в Телеграмм-чате:

РЕЗНЯ В ВУДСБОРОКТО СЛЕДУЮЩИЙ?

Утром 2 октября в доме Кейси Кокс были найдены убитыми пятеро подростков-одноклассников, учащихся Старшей школы Вудсборо. Согласно последним данным и свидетельским показаниям, все четверо подростков были зарезаны и спрятаны в сарае с инструментами семьи Кокс. Саму Кейси нашли и опознали её родители, Карл и Рейчел Кокс, вернувшиеся из командировки. Школьница была жестоко выпотрошена и повешена на дерево на подъездной дорожке к дому. По предварительным данным, опрошенные соседи не слышали никаких подозрительных звуков и не подозревали, что в доме на их улице совершается убийство. Полиция начала расследование по делу…

Я отвела взгляд и вскинула брови:

– Это что, убийство?

– Нет! В подсобке Коксов нашли два мешка контрабандных конфет с кокаином! – зашипел парень. – Ли, ну не тупи, только не сейчас! Всю компашку прирезали, как свиней. Дэрил написал, вся кухня и внутренний дворик были в крови. А парни не досчитались языков…

Меня передёрнуло. Тревога холодной рукой стиснула сердце. Я посмотрела на серое небо и нахмурилась, словно пытаясь отстраниться от нехорошей новости.

– Вот уж некстати я сюда попала, – пробормотала так тихо, что Энтони вопросительно промычал. – Нет-нет, я сама с собой.

– Ты с этим завязывай, – усмехнулся он и покачал головой. – Слушай. Хочешь ко мне? Дома только братец, но он на обед приезжает, а потом валит снова в участок допоздна… посидим, пожуём чего-нибудь. Включим фильм. Да просто отдохнём от всей этой белиберды. Тебе тоже несладко пришлось.

Я насторожилась. Несладко в каком смысле? Конечно, если он про моё реальное положение дел – о да, мне совсем несладко погибнуть в одной жизни и вдруг оказаться здесь, не зная ни общей картины, ни деталей. Открыла рот чтобы ответить – и…

– Лучше домой, – губы словно сами выдавили. Я должна во всём разобраться, должна хотя бы свыкнуться с мыслью. – Проводи меня, пожалуйста.

Остаток пути мы молчали, погружённые каждый в свои мысли. Энтони усиленно с кем-то переписывался, я разглядывала Вудсборо. Такой удивительно… типичный небольшой американский городок. Место тихого ужаса. Здесь часом нет своей улицы Вязов? Антураж и небольшие атмосферные магазинчики наталкивают на мысль. Дома располагаются после них в жилом квартале, сначала – на небольшом расстоянии друг от друга, затем – всё дальше и дальше…

Пока мы с Энтони добрели до двухэтажного дома, который у меня в той, моей, жизни считался бы очень даже зажиточным, а в этой наверняка был чем-то разумеющимся, ноги устали. Я всё-таки подвихнула лодыжку, падая с той стремянки. Потирая и ссадину на колене, сказала:

– Ладно, спасибо. Пойду.

– Ты точно в порядке? – с подозрением вскинул бровь Энтони и вдруг положил руку мне на плечо. Большой палец мягко погладил кожу, задевая над воротником куртки, и я поневоле вздрогнула и отстранилась. – Ты всегда можешь мне всё рассказать.

Его голос прозвучал даже разочарованно. Я покачала головой.

– Да. Конечно. Просто сейчас неважно себя чувствую… ладно.

Пробормотав на прощание «пока», едва не бегом устремилась к белой опрятной калитке, затем по дорожке. Путь был знакомым… и незнакомым одновременно. Возникало странное чувство дежавю. Я знала точно, что моя комната находится на втором этаже, но не имела ни малейшего понятия, как она выглядит. Странно, откуда мне это знать?..

Я сунула руку в карман джинсовки и безошибочно нашла ключи. Оторопела, перебирая несколько брелоков в пальцах, и замерла у коричневой двери, с шумом выдыхая. Это тело наверняка помнит что-то. Простые механические действия. Элементарную информацию последнего дня. Так получается, я вытряхнула кого-то другого из собственного тела?

Об этом лучше не думать. Чтобы не маячить на улице, я посмотрела на медленно гаснущий закат, который уже начал разливаться персиковым и алым в центре, и провернула ключ в замочной скважине. Толкнула дверь. Вошла…

И сразу моих ушей коснулся громкий, знакомый до одури голос матери:

– Явилась, наконец-то.

Не успела понять, кто я и где нахожусь, а уже наказана. Вот это понимаю, жизнь на высоких скоростях!

Я смотрела в лицо собственной матери и не понимала, как могло случиться так, что после смерти я с нею не рассталась, а столкнулась здесь, в другом месте и, возможно, в другом времени, с точной её копией. Только, кажется, несколько параноидальной…

Она стояла на первой ступеньке лестницы, глядя на меня драматически сверху вниз. Лицо прикрыто тенями, юбка воланом идёт выше щиколоток, но я узнаю эти черты из миллиарда на планете – и покрываюсь холодом, когда слуха касается до боли отстранённый голос. Я его уже слышала и уже пережила, тогда, четыре года назад – но никак не ожидала, что та мама вернётся в мою жизнь.

– Ты опоздала.

Узнаю этот тон. Мне от него дурно. Кажется, снова попала в один из кошмаров, но только этот – наяву. Меня передёргивает, и приходится тихо выдавить:

– Больше не буду.

Она смотрит с презрительным выражением лица как на моль, муху, ничтожество, пыль – и сложенные в замок руки знаменуют жест «я так недовольна тобой». От него одного у меня холодеет спина. Я начинаю думать, в чём провинилась и где сделала что-то не так. Чувствую, что мама обиделась, и не могу успокоиться, не могу думать о другом. Это неправильно? Разумеется. Я могу на это повлиять? Никак…

– И это всё? – голос звучит эхом былого гнева, сейчас в нём только разочарование, и я начинаю всерьёз волноваться, забывая, что это, наверно, и не моя мама. Не моя. Надо убедить себя в этом. – Хелен должна была поехать с тобой в церковь на хоровое пение, но ты опоздала, и теперь я повезу её на машине.

Говорилось с укором и в упрёк. Я машинально подметила близкое и созвучное имя, понимая дрогнувшим сердцем, что это моя двенадцатилетняя Лена.

– Из-за твоей безответственности всё так и происходит.

Ключи брякнули в руке матери, и я подняла взгляд и сообразила, что, кажется, сейчас произойдёт, но как и тогда, четыре года назад, когда отец попал в больницу, а мать сорвалась с цепи, возразить ей не могла, полностью чувствуя и принимая свою вину. Рукам стало холодно.

Последняя ступенька тихо скрипнула под её ногами. Спокойно и очень достойно, совершенно игнорируя меня, мама снимает с крючка пальто и неторопливо одевается, крикнув вглубь дома:

– Хелен! Сколько раз тебе ещё повторять, я выхожу через две минуты. Ты к тому времени уже должна была одеться.

– Сейчас!

От короткого окрика сестры на душе растаяло. Я уставилась в коридор за спину матери и увидела, как торопится малышка Лена. В одной руке у неё внушительного вида рюкзак, в другой – пластиковый чехол для одежды. Она отдувается, недовольно косится на маму, но когда встаёт напротив меня, синие глаза мечут молнии.

– Ты, – говорит и тычет в меня пальцем, – ты опоздала!

– Я случайно, малышка, – получается в ответ только мямлить. Я растеряна. Ожидала, что больше никогда их не увижу. Что навсегда потеряла… А вот они, со мной, здесь. Мама поджала губы:

– Не опаздывай ещё больше. У тебя занятия, забыла? Садись в машину, быстро.

Сестра прошмыгнула мимо нас в дверь, на секунду впуская в тёмный коридор остатки последнего закатного света. Мама напоследок неодобрительно качает головой:

– И вид у тебя…

– Я упала со стремянки, – пришлось сознаться. Ладно хоть не ляпнула, что с высотки. Представляю себе лицо матери. Она только фыркнула:

– Я ничего другого и не ожидала. Всё потому, что ты жуткая неряха. Ты неорганизованная.

О Боже, началось. Сейчас остановить её сможет только чудо. Качает головой и недовольно говорит:

– Пока ты где-то шлялась, мы сделали твою работу по дому.

Какую работу по дому? Я нахмурилась, но предпочла промолчать, что от мамы не укрылось. Разберусь со всем позже, когда останусь одна. Пока мозг свербят только язвительные слова:

– Наведи порядок в комнате. Вещи так и остались неразобранными. Неужели тебе нравится жить в таком гадюшнике?!

– Мам, – резко прервала я и улыбнулась. – Ты вроде как на хоровое пение опаздывала. Может, поторопишься? А поучишь меня потом.

– Ну оставайся, – она цокнула языком и взялась резко за дверную ручку. – Оставайся свиньёй. Раз тебе всё равно, так и мне подавно.

– По последним данным, расследованием занимается Департамент полиции округа Вудсборо. Убийца уже ярко заявил о себе, оставив кровавый росчерк в истории города и убив пятерых учащихся Старшей школы Вудсборо. Сейчас достоверно известно, что маньяк был одет в тёмную одежду и носил маску, которая знакома нам по печальным событиям 1996 года, известным как Вудсборская резня. Тогда двое учеников школы, Билли Лумис и его сообщник Стю Мэйхер, убили по меньшей мере пятерых жителей Вудсборо. Это событие всколыхнуло спокойную жизнь города и навсегда отпечаталось в нашей памяти датой скорби. Однако прошло двадцать пять лет с тех жутких событий. Неужели маньяк по прозвищу Призрачное лицо снова действует в окрестностях Вудсборо?..

Репортаж сопровождался видеорядом. Я замерла на диване, глядя на то, как за спиной репортёрши из ухоженного дома, окружённого рощицей из пышных деревьев, словно показательно выносят тела, предварительно накрытые простынями.

– Однако прошло двадцать пять лет с тех жутких событий. Неужели маньяк по прозвищу Призрачное лицо снова действует в окрестностях Вудсборо?.. – слышу я до сих пор эти слова.

Я решительно щёлкнула пультом от телевизора и закусила костяшки на руке. Осознание хлынуло мгновенно, когда поняла, где я и что это за место. Вот почему название Вудсборо мне было так знакомо. Вот почему я так взволновалась, когда узнала о смерти одноклассницы от Энтони: мозг уже запомнил и обработал информацию.

За окном стемнело, подъездные дорожки, правда, освещались фонарями. Голова работала с быстротой компьютерного процессора: как это возможно, попасть из нашего мира в придуманный, в город из фильма, где кровавый маньяк Крик ножом разделывал своих жертв совсем как… Совсем как сейчас.

Это безумие клеток умирающего мозга или суровая реальность?.. Давно я смотрела этот фильм. Ещё совсем ребёнком, и толком не помню всех деталей. Кажется, он звонил жертвам перед смертью? Чёрт, в голове и так ураган, совсем ничего не помню.

Я сняла тонкий трикотажный жилет и осталась в короткой юбке и майке на бретельках. Стараясь не забивать голову вопросами, на которые нет ответа, начала действовать: это всегда помогало отвлечься. Первым делом прошлась по дому, устроив себе экскурсию, и тщательно проверила щеколды на окнах и замки на двух дверях – входной и во двор. Теперь убийца при всём желании не смог бы проникнуть в дом тихо. После этого неспешно поднялась на второй этаж и, осмотрев все комнаты, пришла к неутешительному выводу: да, моя на самом деле выглядит хуже остальных. Неразобранные коробки уюта не добавляют, вещи пока лежат где попало. Выходит, мы переезжали? И в Вудсборо не местные? Занятно. Я открыла первую коробку и неторопливо достала стопку книг. Шкаф здесь имеется, вот он. Было бы желание…

Внезапный звонок заставил вздрогнуть. Я повела взглядом по комнате и натолкнулась на смартфон: лежал на туалетном столике с овальным зеркалом над ним. Экран медленно подсвечивался, и я подошла, взглянула.

Рон Флейшман.

Кто это, интересно? Я сдвинула ползунок, приняла вызов и поднесла телефон к уху:

– Алло?

– Здравствуй, Лесли.

Голос незнакомый, но я и не ожидала, что будет как-то иначе.

Куда бы подевать вот эти книги? Ладно, поставлю их к предыдущим на полку. Я равнодушно ответила:

– Добрый вечер.

– Как официально, – удивился голос. – Я польщён… Но по голосу слышу, отвлекаю тебя от дел. Чем занимаешься?

– Э-э-э…

Шёл бы ты, незнакомый мне Рон, своей дорогой! Мне совершенно некогда и незачем с тобой общаться.

– Какое интересное занятие. И всё же?

Я пожала плечами, сгрузила стопку книг на полку и вернулась за следующей:

– Книжки расставляю.

Голос даже оживился:

– Да? Какие? Хочу узнать, что ты читаешь сейчас.

Я взглянула на корешки и равнодушно произнесла:

– «Маленькая хозяйка большого дома». «Доктор Сон». Сетон-Томпсон тут тоже есть…

Интересно, но все эти книги я на самом деле не так давно прочла. Не успев удивиться этому внезапному совпадению, я услышала, как в трубку произнесли:

– А фильмы? Фильмы ты смотришь? Например, ужасы…

Рука как онемела. Я охнула и выронила тяжёлый том себе на ногу.

– Осторожно, – прокомментировал мой незримый собеседник. – Не поранься снова.

В горле пересохло. Я не стала наклоняться за книгой – молча подошла к окну и предусмотрительно зашторила его, ещё раз подёргав и проверив щеколду.

– Почему ты интересуешься фильмами? – осторожно спросила я, выходя из комнаты. Повесить трубку или не надо? Если да, он обо всём догадается. Нехорошее предчувствие стеснило грудь.

– Они же такие интересные! – пояснил незнакомец, разговор с которым нравился мне всё меньше с каждой секундой. Голос плыл и звучал переливчато. Средний приятный тембр, спокойные ноты. – Разве у тебя нет любимого фильма ужасов?

Задняя дверь заперта, главная тоже. Я посмотрела с беспокойством в решётку на двери: нет, в обозримом пространстве ничего не видно, кажется, на улице всё спокойно. В самые странные и опасные моменты жизни я часто остаюсь трезвомыслящей: вот и сейчас разумно решила вернуться назад в комнату, чтобы взглянуть из окна второго этажа, кто может ошиваться близ дома.

– Нет, – пришлось ответить. А может, это шутники? А что. У молодёжи дури хватает. Наслушались жутких историй про расчленёнку и решили напугать знакомую. Кто знает, сколько у Лесли, то есть у меня, в Старшей школе знакомых?

– Не могу поверить. Прямо ни одного? – изумился голос и мягко рассмеялся. – Ну надо же, Лесли.

Я открыла дверь и вошла в комнату, торопливо подбежала к окну. И вдруг заледенела, услышав прямо за своей спиной тихий голос:

– Придётся это исправить.

Я застываю и безмолвно пялюсь на убийцу, образ которого сразу вспомнился, всплыл из глубин памяти – ведь я его видела. Смотрю в белую маску с жуткими чёрными глазами, изогнутыми, точно в плаче.

Призрак кричит, кривит рот, смотрит пустотами прямо в душу – и мне становится страшно не оттого, что в его руке блестит холодной сталью лезвие охотничьего ножа. Таким вскрывают туши, и этой тушей могу быть я…