Текст книги "365 сказок (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 59 страниц)

Свечи же заставляют комнату наполниться жизнью.

Здесь много вещей и много пыли. Паутина свисает со стропил, напоминая густую вуаль. Пыльные клубки в углах похожи на затаившихся котят. Оставив подсвечник на стареньком комоде с покосившимися ящиками, один из которых беспомощно вывалился, словно не в силах удержать воспоминания, я прохожу в центр комнатушки и закрываю глаза.

Теперь остаётся положиться на чутьё, тогда ответ найдётся сам собой. Если он есть.

Ответ на вопрос, который даже не был задан.

Когда же я открываю глаза, то никакой комнатки под крышей уже нет. Вокруг ухоженный сад, летний полдень, аромат цветущих роз.

На дорожке сада стоит, задумавшись, мужчина. Не понять, сколько ему лет – нет тридцати? Далеко за семьдесят? В нём точно больше нет времени. Или это в саду нет времени.

Он словно слышит удары чужого сердца и поворачивается.

– Я забыл про дом? – вопрос кажется удивительно естественным.

– Да, – и я живо вспоминаю едва освещённый чердак.

– А они ждут…

– Рассказчика.

– Все истории! – он кладёт ладонь на сердце. – Все истории записаны только тут.

– Вы им нужны, – подтверждаю и оглядываюсь, в надежде увидеть дверь. Но её там нет. В этом мире, похоже, совсем нет дверей.

– Не могу выйти, – добавляет он, замечая растерянность в моём взгляде. – Не знаю как. Не придумал… Двери.

– Ничего, – мне хочется его успокоить, хотя я и сам почти забываю, что такое дверь. Однако в памяти ещё хорошо удерживается маленькая и пыльная комнатушка, в которой продолжают гореть три свечи. И мысленно я пытаюсь рассмотреть её, почти выхватывая каждый предмет, касаясь его, впечатывая в себя понимание его реальности.

Хозяин и автор, кто бы он там ни был, мнётся рядом. Он ничем не может помочь, слишком уж опрометчиво переступил порог, не понимая, куда входит.

Но вот я добираюсь до стены, противоположной окну, словно одолжив у луны холодный взгляд. Да, эти очертания и есть дверь. И я могу создать такую же.

Протягиваю ладонь хозяину, имя его сейчас не имеет значения. Он послушно сплетает со мной пальцы, точно ребёнок. И вот уже мы идём, пересекаем границу пространства без времени.

Он бедром задевает комод, едва не роняя подсвечник, но тот всё же слишком массивен, чтобы вот так просто упасть. Луна всё так же таращится в окошко, пыль взбаламутилась и трудно дышать.

– Мой дом! – восклицает он.

Я слышу по голосу, что здесь ему за пятьдесят, но он ещё крепок и силён.

– Истории ждут, – наверное, он не нуждался в напоминании, но всё же кивает.

А вот меня ждёт дверь. Она всё ещё открыта позади меня, только ведёт теперь в какой-то иной мир. Мне пора, я так и не услышу этих сказок сегодня. Но зато я нашёл сказочника.

Улыбнувшись, я прохожу в дверь спиной вперёд и закрываю её. Теперь он не попадёт в западню.

Далеко-далеко, в ином мире, некогда пустой дом оживает, в его стенах начинают разговаривать сказки.

========== 031. Музыка ==========

…Может быть, все пути и дороги – большая ошибка, попытка бегства от самого себя?

Может быть, все миры – только бред обезумевшего от одиночества разума?

Возможно, все истории уже рассказаны, а новые никому не нужны.

Странники, путешественники, скитальцы – лишь несчастные тени, которые попались в клетку собственного отказа от реальности. Они шепчут свои сказки, но те теряют связность, утрачивают линии сюжета.

Их не слушают и не слышат. Некому слушать, некому слышать. В этом мире им не место, а других миров нет.

Может быть, всё есть обман, самообман, морок.

Галлюцинация, жить которой бессмысленно, глупо и даже немного опасно…

***

Я просыпаюсь в сером и пустом дне. Красок словно и нет, и не было никогда. Тишина – нет музыки, нет ритма, точно из этого мира вытащили самое его сердце. Даже порывы ветра на удивление лишены голосов…

Оторвавшись от постели, я смотрю на собственные руки.

Может, это всего лишь кошмар?

Нет, сон не торопится отпускать. Холодный пол почти обжигает босые ступни. Одеяло колется, пальцы чувствуют боль, когда ударяешь в стену.

Где я? И, наверное, кто я здесь?

Мне приходится добраться до ванной, потому что только тут находится зеркало. Пустой и немного мутный кусок стекла, в котором моё отражение выглядит пугающе чужим. И безжизненным.

Но я совершенно точно не умирал и не собирался. Да и не похоже это состояние на смерть. Больше на отсутствие чего-либо. Что же произошло?

Но и память – пуста.

В этом доме несколько комнат, они похожи одна на другую, слишком легко заблудиться и забыться, не находя ответа, где был, а где не был. Только коридор, ванная и кухня чуть отличаются друг от друга. Но всё однообразно серо.

За окном унылый и тоже серый пейзаж, коробка за коробкой высятся многоэтажки, копии друг друга, они настолько одинаковы, что кружится голова. Когда на мгновение отвожу взгляд от окна, однообразные прямоугольники мерещатся мне и в комнате. Лишь немногим позже я понимаю, что это шкафы, кресла и диван.

Во мне нарастает ощущение неправильности.

Пусть я сбит с толку, пусть не могу чего-то вспомнить, но внутри меня что-то живо и требует ответов. Оно бьётся, и постепенно я подчиняюсь этому. Я будто бы запер в груди птицу, и она щебечет, рвётся, стараясь сломать клетку рёбер.

Может, это моё сердце, но я даже не уверен, что в этом мире оно вообще во мне есть. Куда приятнее верить в птичью природу нарастающего волнения. К тому же из окна я не вижу других птиц, никаких. Даже чёрно-серые городские вороны, даже сизые голуби скрасили бы этот мир.

Вот только их нет.

Вполне вероятно, тут совсем никого нет. Кроме меня.

Хотя не поручусь, что я хоть насколько-то тут… существую?

***

Слушаю птицу в груди. В этом мире, лишённом ритма, кроме однообразного графического, ведущего только к застою, отсутствию динамики, к скуке в чистейшем её проявлении, птица вдруг начинает выстукивать для меня определённый темп.

Звук внутри меня нарастает. И потому я желаю выпустить его. Мог бы и распороть грудину, да только так вышло, что под рукой нет ни одного ножа, никакого достойного инструмента.

Я пробно шевелю губами, стараюсь подключить голос, но поначалу кажется, что мне вырвали голосовые связки.

Ни звука.

Пока внутри нарастает крик, наружу не вырывается ровным счётом ничего.

Я сидел на полу, и стоило открыть собственную бессловесность, я подскочил и принялся отбивать ритм ногой.

Пол не такой уж гулкий, его скрывает серый ковролин. В спальне получше, но комната слишком узкая, чтобы танцевать, а птица не позволила бы мне стоять на месте. Я вырываюсь на лестничную клетку.

Места тут, конечно, отнюдь не больше, но зато оно звучит и гудит с каждым шагом, прыжком и ударом.

Ритм скоро охватывает весь дом. Не знаю, сколько там этажей вниз и сколько вверх – я завис где-то на середине, в некоем сердце, но теперь сам стану источником звука и ритма, разгоню его, как кровь по венам.

Поначалу, конечно, получается только шум, но я привыкаю, научаюсь владеть новым причудливым инструментом. Моя птица помогает в этом.

Когда с губ срывается первый звук, стон, полуслово, меня охватывает самое настоящее счастье.

С этим миром, с серостью и скукой можно сражаться.

Что может быть более обнадёживающим?..

***

Закрывая глаза, я танцую, мой хриплый, забывший слова и самые звуки голос рвётся вверх и вперёд, я слышу отклик, отзвук, вихрящееся эхо. Мне уже начинает казаться, что вслед за неровной мелодией дом качается, потягивается, обращается живым существом, чтобы отрастить себе лапы и помчаться по улицам, пробуждая другие здания.

Есть ли в этом мире кто-то ещё, что-то ещё? Теперь мне почти всё равно.

Захваченный звуком, песней, что звучит в первую очередь внутри меня, песней, что растёт из меня, я забываю думать о чём-либо, даю себе возможность и право только чувствовать, только проживать этот момент.

Снова и насквозь.

***

…Может быть, ни путей, ни дорог не существует, может, скитальцы, странники и путешественники – бредят и лгут себе. Возможно, мир действительно похож на серую коробку, в которой ничего не происходит.

Но здесь и сейчас я не желаю впускать в себя ни эти мысли, ни эту веру.

Во мне поёт, кричит, бьёт крыльями птица!

***

По лестнице вниз. Ритм уводит меня, разгоняя тишину. Я бы должен был давно осипнуть, но мой голос окреп и вместо того звучит потрясающе сильно и чисто.

Толкнув дверь, я перепрыгиваю порог…

В глаза ударяет слепяще-белый свет. На мгновение я вижу, как плавятся в нём пустые коробки домов. Этот мир оказался почти декорацией, не-реальностью, чем-то, придуманным второпях, а после забытым.

Кажется, я падаю, лечу вниз, набирая скорость. Это точно убьёт меня, но сейчас я поразительно жив, птица во мне ликует и раскрывает крылья…

У меня самого никаких крыльев нет, но я раскидываю руки и тут же чувствую рывок. В нарастающий ритм падения вмешивается боль, пронзившая спину, звук хлопка… Что-то рассекает воздух. И вот я уже могу управлять падением, оно оборачивается полётом.

Страшно оборачиваться назад. Я не смотрю. Мы тонем в белизне, мы ликуем и поём, даже если в следующий миг нам суждено превратиться в крошево на дороге между мирами.

Но ветер держит, ветер помогает лететь и кружить, ритм замедляется, но он живой, он динамичный, а мир внизу обретает краски, наливается светом и цветом. И мне не сдержать счастливой улыбки, пусть встречный воздушный поток пытается стереть её с губ.

Всё же обернувшись, я вижу чёрные перья. Всё-таки они появились, наверняка изорвали мне спину…

Впереди ещё одна дверь. И на этот раз я уже знаю, что делаю и зачем, помню, кто я есть. И музыка, что кутает меня коконом, никуда никогда не исчезнет.

Она – я.

Комментарий к 031. Музыка

История 030 была опубликована здесь: https://ficbook.net/readfic/5223315

========== 032. Балкон ==========

Всё началось с того, что в моём доме появился балкон. Да-да, под утро, в тёмный предрассветный час он тихонько пророс сквозь стену, крепко вплетая корни, а к девяти уже вжился так плотно, что и не вырвешь. У него появились и кованые перильца, и стеклянная дверь, и козырёк из жести.

Конечно, было бы глупо прирастать к дому в один этаж, потому и здание решилось немного измениться. Фундамент был крепок и впился в землю новыми корнями, стены потянулись, устремляясь ввысь. Крыша, подумав, отрастила новый водосток и вторую трубу – для камина, который потихоньку и сам собой проклюнулся на новом первом этаже.

Почувствовав пустоту внутри, дом попросил помощи у ветров и миров, которые так любили забираться в кухню. Скоро казалось, что таким дом стоял лет пятьдесят, а не надумал всё это в пять утра перед самым рассветом. Появилось даже совершенно новое высокое крыльцо, правда я обнаружил это гораздо позже, совсем другая история.

Так что я проснулся в комнате с балконом на третьем этаже. Солнечный свет забрался сюда гораздо раньше обычного. Дом теперь оказался выше многих на улице, да и балкон был просторен и не стеклён, не препятствуя прямым потокам утреннего света.

Поначалу я не совсем понял, что же произошло. Вот только когда решил выйти из комнаты, обнаружил, что рядом с ней начинается лестница вниз. Коридор балконом – видимо, вдохновившись – обегал пространство, скромно утаивая несколько дверей. Обследовать обновлённый дом теперь можно было не один час.

Вот только сперва я всё же спустился и отыскал ванную, а потом – и кухню. Поставив турку на огонь, я потёр переносицу и задумался. Раньше я не пробовал поговорить с домом, чтобы выяснить, на что он способен. Как-то само собой разумелось, что он мог становиться перекрёстком миров или возникать в иных реальностях, принимая меня, порой совершенно растерзанного. Но вот чтобы он мог вот такое… Честно, я о том и не подозревал.

Впрочем, единственное, чего мне сильно хотелось, так это поблагодарить. Мне нравилось новое, пусть пока неисследованное пространство, мне нравилась сама атмосфера, которая словно освежилась и расцвела. Я только не понял ещё, что источником всей метаморфозы был балкон в спальне.

Не знал недолго – когда кофе сварился, напротив меня за столом оказалось пушистое существо. Не кот, хотя ему я бы ни капли не удивился. Но существо щурилось и прижимало уши почти по-кошачьи, да и хвостом обладало удивительно длинным. Однако раскосые крупные глаза и нос пуговкой на круглом личике, лишённом всякой шерсти, убеждал, что это представитель какого-то иного рода или вида.

– Можно и мне чашечку? – спросило существо.

К такому я тоже привык, так что без вопросов налил маленькую кофейную чашку – для него она была настолько велика, что существо взялось двумя… руками? Лапками?

– Ты кто? – решился я задать вопрос, сразу же смутившись, что почему-то перешёл на этакое панибратство.

– Дух… дома, – существо моргнуло, отпило глоточек. – Крепкий, вкусно.

– О, как раз хотел спросить, что это такое происходит и…

– Это же ничего? – Дух сконфузился и шмыгнул носом. – Мы пошалили, но это же… Просто убирать… Ну, оно выйдет сложнее…

Отчего-то я был уверен, что не только сложнее, но и намного болезненнее.

– Напротив, мне понравилось, не знал, как отблагодарить, – выручил я Духа.

– Кофе достаточно! – просиял тот.

– Только как же это всё-таки…

– Семечко, – степенно отозвался Дух, выдержав театральную паузу. – Семечко балкона. Такое нечасто случается, но ветер принёс, а оно попало в щель между кирпичами и начало расти. Удивительное совпадение, ведь совсем не сезон.

Не представляя, когда же может быть сезон для отращивания балконов у приличных домов, я только кивнул.

– Но это же не правильно, если балкон сидит на первом этаже, – торопливо продолжил Дух. – Совсем как-то… даже смешно. А перед этими, – явно имелись в виду соседи по улице, – нельзя так пасть. Они даже бродить по мирам не умеют. Забыли корни! Ветра не чуют.

– Да-да, – подтвердил я, хотя мне, конечно, было недосуг разбираться в хитросплетениях жизни соседских жилищ.

– Вот мы и потянулись, – завершил Дух. Он смотрел на меня с необыкновенным вниманием и искренностью, стараясь подметить любую эмоцию. Но мне было и легко, и весело, так что сначала я улыбнулся и кивнул, а потом понял, что этого как-то маловато.

– Замечательно, – искренне похвалил я тогда. – А больше и не надо, хотя бы пока.

– Да, лучше подождать августа, – скромно опустил глаза Дух.

Мне пришла в голову чудесная мысль, я поднялся, протянув ему ладонь.

– Проведаем балкон?

– Ой! Как чудесно, как ответственно! – когда Дух спрыгнул на пол, оказалось, что он и до колена мне не доходит.

Я хотел уже предложить взобраться ко мне на руки, но вдруг понял, что это почти оскорбит. Может быть, в этом образе Дух и был совсем крошкой, но дом-то вырос значительный, так что намекать на скромный размер было бы совсем нехорошо.

Вдвоём мы прошли через заметно выросший холл, поднялись по лестнице и замерли перед дверью в спальню.

– Он сам пророс тут, – посетовал Дух, точно проверяя мою реакцию. – Может, не самое удачное место…

– Напротив, – успокоил я. И мы вошли.

Балконная дверь была приветливо распахнута, в комнату врывался весенний ветер. Всё ещё удивлённый, я шагнул на балкон почти что с трепетом. Дух скользнул следом. Мы оглядели спящий пока район, улыбнулись небу и птицам.

– Что ж, добро пожаловать, – пошутил я, не ожидая ответа.

– Нравлюсь? – сразу же немного капризно отозвался Балкон. Его голос напоминал скрежет жести.

– Да, – не утаил я. – Очень ладно всё вышло.

– Хорошо, – Балкон успокоился. – Как прекрасно вот так прорасти… Летом ещё дикий виноград отпущу…

Мы замолчали. Перед нами разворачивалось удивительное утро.

По краю потихонечку разворачивались цветочные горшки, намекая, что нужно будет посадить цветы, кованые балясины сплетались, образовывая причудливый узор, новый водосток несколько раз выгнулся, выбирая для себя местечко поудобнее.

Про себя я всё гадал, как же так получается. Что это за семечко, откуда оно взялось в этом мире? Когда пора цветения у балконов? Отчего не растут другие дома? Очарованный, я даже задумался на мгновение о том, не является ли мой дом порождением иных реальностей. Потом глянул на задремавшего Духа и хмыкнул. Может, и является, да только зачем об этом расспрашивать. К тому же всё удивительно хорошо получилось, решительным образом всё.

Оставив дверь открытой, я тихонько ушёл обратно в комнату, чтобы заправить постель и заняться делами. Но нет-нет, а приходила мысль, что Балкон – это ведь только начало, совершенно точно впереди ждёт что-то удивительное… Обязательно. Не каждый же день просыпаешься потому, что твой дом внезапно прибавил два этажа и отрастил новый камин…

========== 033. Королевское сердце ==========

Когда разгорается пламя в камине, гостиную окутывает удивительная атмосфера. Кажется, что тени в углах перешёптываются, на книжных полках затаились духи, а под креслами поблёскивают чьи-то любопытные глаза.

Ожидание и предвкушение…

И конечно, нельзя отказать, нельзя не начать рассказывать сказку, ведь каждое слово почти оживает, каждый образ видится ясно и чётко.

В этот раз вспомнилась история, что изначально прозвучала тоже перед камином. Только было это в странном мире, где кроме гор и скал ничего больше не отыскать. Таверна там ютилась на маленьком выступе, а дорога к ней вилась серпантином.

***

В далёком королевстве, раскинувшемся на берегу тёмного и холодного моря, правителем стала юная, но невероятно смелая принцесса. Родителей её поглотила океанская пучина, и претендентов на трон оказалось немало, но смышлёная девушка сумела отстоять своё право.

Тяжело ей пришлось в первые годы. Двор желал выдать её замуж, да непременно за такого принца, которым можно было бы управлять, соседи собирали войска, не таясь, даже народ ворчал, предчувствуя, что скоро времена станут намного сложнее.

Однако принцесса – уже королева – отказалась от браков, пригрозила соседям и снизила налоги на несколько лет, чем завоевала народную любовь и ненависть казначеев. Впрочем, с последними она тоже не церемонилась.

Так прошло десять лет, и все уже привыкли и к новой повелительнице, и к её жёстким порядкам, жёстким, но не жестоким. Исполнялось королеве двадцать восемь лет, и в честь того собрали удивительный бал, куда пригласили гостей даже из самых отдалённых королевств.

Гости собирались месяц, а потом ещё два шло празднование. Сколько было прочитано речей, сколько привезено даров, но королеву всё это не слишком радовало. Впрочем, она понимала, что иначе нельзя. Каждый вечер блистала в первом танце, а потом восседала на троне, помимо веселья ухитряясь писать указы и читать отчёты министров.

Однажды ночью, когда веселье было в самом разгаре, в центре зала заклубилось облако дыма.

Кто это, что это, как это? Никому не было ведомо. Испуганные гости бросились врассыпную, а королева привстала, чтобы получше рассмотреть.

Дымное облако расползалось всё шире, и в сердце его внезапно обрисовался силуэт дракона. Но не все рассмотрели диковинного зверя, а минутой спустя к трону смело подошёл мужчина лет тридцати. Стража преградила ему путь.

– Я пришёл просить твоей руки, – сказал он так смело и даже нахально, что гости зашептались, а стражники нахмурились.

– Я никому не отвечаю «Да», – королева пристально смотрела на него. – И не намерена ответить ни королю, ни магу, ни дракону.

– Я предложу лишь раз, потом ты будешь просить об этом сама, – он усмехнулся. – Но пусть праздник продолжается. Обдумай лучше свой ответ. Я вернусь за ним утром.

И снова всё заволокло дымом.

Королева качнула головой, а затем призвала нескольких магов – самых сильных и самых верных. Она повелела проверить защиту дворца, изучить зал и не допустить никакой волшбы больше.

Маги, конечно, старались изо всех сил, но не нашли никакого способа, что позволил бы незнакомцу появиться в зале. Словно не магией он пользовался, а иным способом.

Королева была не лишена любопытства. Поняла она и то, что вряд ли незнакомец не сумеет явиться, как обещал, если маги не смогли понять, как именно он сделал это впервые. Что ж, значит, нужно было с ним поговорить и всё выяснить.

Действительно, облако дыма возникло в святая святых – в спальне самой королевы. Но она была к тому готова – надела доспех, держала на коленях острейший клинок, закалённый магически.

– Вижу, ты не согласна, – уселся незнакомец в кресло напротив.

– Как ты попадаешь сюда? – королева устремила на него серьёзный взгляд.

– А меня тут на самом деле нет, я лишь иллюзия. Но стоит тебе согласиться, и я приду.

– Кто ты?

– Я – странник, у меня нет королевства, нет и короны, нет подданных, нет драгоценных даров. Но я могу дать тебе свободу, долгую жизнь и пару драконьих крыл, – он смеялся, но глаза его оставались темны, ни искры смеха в них не было.

– Зачем же тогда мне такой брак? Я в ответе за свой народ и свою страну, не могу оставить её ради мифической свободы и пары драконьих крыл, – она отвернулась, лишь на краткое мгновение пожелав узнать, что это за свобода и какова она на вкус.

– Так твой ответ – нет? – он не испугался меча, а наклонился вперёд и коснулся её руки. Каким бы иллюзорным ни был незнакомец, а кончики его пальцев почти обжигали.

– Я ничего не скажу, пока не услышу твоего объяснения, – она усмехнулась.

Чужая ладонь – реальная или иллюзорная – не заставила её дрожать.

– Трон достался твоей семье не по праву, – объяснил он. – Потому тебе всё равно недолго царствовать. Но ты можешь уйти в тот мир, откуда бежал твой отец. В мир, где у тебя не будет долгов.

– Может, так оно и было, а может, было не так, – отвечала она. – Да только мне и здесь хорошо.

И пусть она чуть лукавила, но всё же действительно любила свою страну, чтобы бросить её, погнавшись за чужими обещаниями.

– Что ж, я понял твоё решение, – он поднялся. – В следующий раз не я попрошу, а ты.

И исчез.

***

Минуло ещё десять лет, и соседи всё-таки пошли войной, создав союз. Они жгли деревни и угоняли людей в плен, а королеву обещали предать огню, будто последнюю ведьму. Не было рядом с ней никакого сильного плеча, никто не желал оградить и уберечь её.

До столицы добралась чужая армия, встала под стенами, но было сразу ясно, что осаждённые не продержатся дольше трёх дней. От королевы отвернулись все, никто не хотел слушать её, а военачальники обдумывали, какие сторговать условия, когда выйдут из ворот под белым флагом, вынося ключи от города.

В горьком дыму поражения на балконе перед королевой, взирающей с тоской на любимый город, появился незнакомец-дракон.

– Видишь, как оно обернулось, – сказал он, точно прежде они вели долгий разговор.

– Ты пришёл предложить мне пару драконьих крыл? – она усмехнулась.

– Нет, только выслушать твою просьбу, – глянул он на неё искоса.

– Ведь эта земля проклята, потому и… – она вздохнула. – Что бы я ни делала, а всё бесполезно.

– Ты права, есть проклятье, – кивнул он и теперь смотрел лишь на город.

– И ты знаешь, как его снять?

– Допустим.

– Расскажи мне, – она схватила его за руку, ощутив слишком странный жар его тела.

– Ты можешь попросить меня о крыльях, я заберу тебя в другой мир, где ты будешь молода и прекрасна. А можешь попросить снять проклятье, – он накрыл её холодные пальцы своими. – Что ты выберешь?

Ей отчаянно хотелось вырваться отсюда, хотелось взмыть к небесам, но с балкона было видно, что военачальники уже направились к городским воротам. На алой подушке везли они её корону и золотые ключи…

– Как снять проклятье?

– Жаль, – прошептал он и толкнул её в спину. Каменные перила сломались, будто были из трухлявого дерева, она падала словно вечность, а затем алая кровь брызнула по влажным камням мостовой, ещё полчаса назад омытым грустным дождём.

И в тот же миг магия чудовищной силы отбросила вражескую армию за пределы страны, встали будто из-под земли сожжённые города и деревни, в них вернулись люди, забывшие – или никогда не знавшие – плена. Преисполнились военачальники гордости за страну, которой служили, готова была армия отбить любое вторжение, колосились поля, плодами манили сады, стада паслись по лугам…

Вот только королевы больше как не бывало. Растворилась туманной дымкой, напитав кровью камни. Исчезла династия, некогда не по праву занявшая трон.

Незнакомец-дракон огляделся и взмахнул крыльями, поднимаясь высоко в небо. Он не остался в накладе, уносил в когтях сердце королевы, благородное и чистое – настоящий подарок для любой драконьей девы…

========== 034. Королева чаш ==========

Мягкий свет едва вычерчивал её лицо, линию волос, свившихся тугими локонами, покатые плечи, не прикрытые, не защищённые совершенно ничем. Она словно рождалась из темноты, когда луч поочерёдно высвечивал то острый подбородок, то стянутую чёрным корсетом грудь, то обхваченные алыми лентами запястья или сжавшиеся вокруг чашки пальцы с короткими ногтями.

Такой она и появилась, в той же позе, с этой чашкой. Что там за жидкость внутри?

Губы её влажно блестели, будто она только что пила, глаза скрывали перламутрово блестящие веки. Длинные ресницы отбрасывали тени на щёки.

Первое время, вырастая из темноты, высвечиваясь, становясь всё реальнее, она совсем не шевелилась. Оживая в пальцах света, она всё же была картиной, которой любое движение чуждо. Но вдруг повернула голову и тогда показалась будто бы сразу вся.

Пышная юбка спадала с кресла и терялась, точно таяла во мраке. Ленты обвивали руки до самого локтя. В волосах что-то засияло – то ли заколки с мелкими камешками, то ли капли или блестящая пудра.

Она появилась в моей гостиной без всякого спроса, неизвестно откуда, и молчала, отчего тишина выгнулась и задрожала.

– Добрый вечер, – мой голос показался глухим и невыразительным. Она же пожала плечами и наклонилась вперёд, выправляя платье.

– Ночь, – прошелестело в ответ. Но вряд ли это сказала именно она. Мне даже показалось, что её горло охватил плотный ошейник, врезаясь в чересчур белую кожу, отчего она и не может говорить.

– Чаю? – предлагая, я гадал, подаст ли она свою чашку, которую сейчас перехватила за ручку, отставив мизинец.

– Нет, – она наконец-то посмотрела на меня, глаза её оказались тёмно-алыми, с проблеском рыжеватых искр.

– Сказку? – теперь же я почти лукавил. Она улыбнулась уголками губ.

– Сказку рассказывать должна я, не так ли? – и развернулась к огню.

Чашка выскользнула из её пальцев и упала на пол, расколовшись напополам. Под осколками образовалась тёмная лужа. Она даже не заметила, потянувшись к камину, словно хотела отодвинуть заслонку и запустить ладони в угли.

Мне показалось, что от неё не дождаться ни историй, ни сказок, ни чего-то там ещё. Поднявшись, я размял плечи и двинулся в кухню, оставив гостью обретать себя. Когда же вернулся и устроился с чашкой чая на своём обычном месте, она заговорила, монотонно, точно голос её был приливной волной, шуршанием воды по гальке:

– В том мире нет больше огня и нет никакого света. Солнце погасло, звёзды поглотила тьма. Нет ничего, только влага, влага, влага…

И я заметил, что кожа её стала блестеть сильнее, с платья потекли целые ручейки.

– В том мире нет больше воздуха, он переполнен водой, что вытеснила всё, совершенно всё. Научиться жить в ней почти невозможно…

Она не отрывала взгляда от языков пламени, точно была очарована им, её голос тёк плавно и медленно, иногда паузы слишком затягивались, а потом слова возникали, словно поднимались с пузырьками воздуха из глубокого омута.

– Я выжила. Отреклась от воздуха, от света, но… Жажду мою не могла утолить никакая вода, – вот теперь и только теперь она посмотрела на меня пристально и требовательно, будто бы именно я хранил какой-то ответ, мог подсказать ей, как решить странную загадку, которая поставила её в тупик.

Что говорить, я не знал, а потому встретил её взгляд и чуть склонил голову.

– Как я оказалась тут?

– Пришла с лучом света, – теперь я кивнул в сторону миниатюрного маяка. Он парил в сфере молодого мира, изредка его луч прорезал полумрак комнаты и вновь истаивал, чтобы промелькнуть опять через несколько мгновений.

– Это странно, – и с ней нельзя было не согласиться.

– Быть может, свет в твоей груди слишком ярок, чтобы ты оставалась в полном тёмной воды мире? – предположил я.

Она поднялась, осторожно шагнула. Теперь её платье опять было сухим.

– Но здесь-то мне тоже не место, – она приблизилась к сфере, где всё так же сиял маяк. – Что там?

– Новый мир.

Всматриваясь в то, что творится внутри маленькой сферы, она наклонилась, отчего локоны сорвались и закрыли от меня её лицо. Можно было решить, что она так скоро обрела новый мир, но в груди моей ворочалось тугое недоверие.

– Как туда попасть?

– Никак, если ты не путешественница или не должна ему принадлежать.

Это поставило её в тупик, и она отошла, снова устремив взгляд в камин.

– Может, мне и нигде нет места.

– Так не бывает, – я знал это чувство, оно всегда было ложным. – Где-то тебя ждёт иной мир.

– Но как туда добраться? – она развернулась, присмотрелась. – Почему я пришла к тебе?

– Так бывает, – и иного ответа у меня всё равно бы не нашлось. – А мир… Здесь он сам придёт к тебе.

На беседу я уже не надеялся, гостья оказалась слишком странной даже по меркам моего чересчур странного дома. Порой её словно отторгало само пространство, образ становился блеклым и почти исчезал, порой под ней намокал пол, с платья звонко капала вода, а в другое мгновение всё становилось сухим.

– Когда… найдёт? – вопрос было легко оставить без ответа, но я пересилил себя и подошёл, осторожно взял оплетённое лентой запястье.

– Возможно, скоро, а может быть, нет, но времени ты всё равно не заметишь. Пока ты в чуждом мире, время для тебя – лишь условность, которую ты имеешь право не принимать в расчёт.

Выслушав меня, она только тихонько вздохнула.

– В том… там… когда-то было тепло, – пожаловалась и замолчала.

– Теперь ты сбежала, – уж в этом-то я был уверен.

Я отпустил её, она тут же уселась в кресло, махнула рукой – и чашка опять оказалась у неё в пальцах, такая же целая, как и раньше.

Приготовилась ждать.

Оставив её у камина, я поднялся в спальню и вытащил Таро.

Мою гостью назвали они Королевой Чаш, а её ожидание обозначили Звездой. Но ничего большего сказать не сумели. И я остался в полной тишине – размышлять и надеяться, что мир отыщется быстро. Так быстро, как только возможно, ведь для меня время здесь условностью не было.

Её история осталась невысказанной, но я не желал слушать о мирах, где умерло солнце и не осталось света.

Когда я вновь оказался в гостиной, камин почти догорел, а моя безымянная гостья задремала, устроившись в кресле с ногами. Я хотел укрыть её, но тут её облик стал меркнуть и скоро истаял. На полу осталась лишь лужа морской воды, в которой отражались алые угли.

Так странно не уходил и не приходил больше никто.