Текст книги "365 сказок (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 59 страниц)

Имя её растрепалось на буквы насквозь, с именем больше она не играет всерьёз. Но безымянною тоже её не назвать, пляшет она на ветру, почему б не плясать.

Ты, когда это прочтёшь, жги получше листок, пусть у письма будет горький и жалкий итог. Ведь улетела она и сейчас навсегда, может, увидишь когда-то, где счёт на года, может, узнаешь в толпе или вскинешь глаза, а на заре её голос раздастся без зла…

Может, и писем она принесёт, что ни от кого, может быть, всякое может, не знай ничего.

***

Строчки явно говорили мне о той самой девушке, о путешественнице на ветрах. И, похоже, я и раньше встречался с ней, но она из тех, кого никогда не узнать, потому что он всякий раз приходит разным. Я отложил письмо, и бумага вдруг сама собой начала тлеть, обращаясь пеплом быстрее, чем могла бы вспыхнуть.

Застыв, я наблюдал за тем, как строчки обращаются в ничто, и не мог даже заставить себя пошевелиться. Скоро лишь кучка серого праха красовалась на столешнице. Я смахнул её в корзину для мусора, почти сожалея, но в памяти строчки ещё звучали, звенели:

– Имя её растрепалось на буквы насквозь, с именем больше она не играет всерьёз. Но безымянною тоже её не назвать, пляшет она на ветру, почему б не плясать.

Почему б не плясать?..

Я вышел на балкон в ночь. Ветер улетел, в городе стояла тишина, небо раскинулось звёздным шатром.

Ветра хранили своих путешественников вечно юными… Можно ли было сказать, что их сердца были лишены забот? Боялись чувствовать? Заключились в гранит?..

Почти не гадая об этом, я закрыл глаза, представляя, каким на самом деле могло бы быть имя у такой лёгкой и стремительной девушки. Впрочем, оно всё равно не приходило, это было бесплодное занятие, а час уж поздний.

Между тем на востоке уже проглянули первые отблески приближающейся зари. Я чувствовал их, хоть и не видел. Подавив искушение прямо сейчас перепрыгнуть перила балкона, я всё же ушёл в дом и попытался уснуть.

***

Много дней позже ветер принёс мне письмо без конверта. Сложенный корабликом листок, на котором сияли странные символы, выведенные золотыми чернилами. Снова я не смог прочитать их сразу, но, подумав, не стал зажигать свечи. Это письмо заняло своё место на полке, будто бы там всегда оставалось немного пространства для оригами из бумаги для писем.

Пусть я никогда не узнаю, что же там на самом деле написано, но, быть может, вот так оно значит немногим больше, чем когда станет пеплом.

========== 108. Путешествие по снам ==========

В доме были открыты все окна, по комнатам и коридором свободно бродили ветерки и сквозняки, всё полнилось их шепотками и обрывками историй. Здесь и там звенел смех или слышался плач, звучали голоса, и иногда даже само пространство менялось – открывались двери, размыкались порталы, чтобы уже секундой после исчезнуть без следа.

Я же сидел на балконе, отдав весь дом в распоряжение меняющейся погоды. В неверной тишине я смотрел на город, на крыши домов, цветущие кроны деревьев, на улице, бегущие вокруг дома и… почти ни о чём не желал думать.

Возможно, кто-то назвал бы это отдыхом, но на самом деле я уставал от такой бесцельности куда сильнее. Однако что-то придавило к земле, не позволяло ни уйти, ни остаться. И по движению облаков, по плетению теней и солнечных бликов я надеялся вычитать, что же произошло.

Иногда чудилось, что кто-то на ухо нашёптывает: «Город-город-город», и слово само собой обращается в «дорог-дорог-дорог», а из него уже начинают расти пути и перекрёстки. Вот только никак не удавалось ухватиться за это ощущение, за этот шёпот, а потому не получалось и выдернуть себя из смолой застывшего солнечного дня.

Не сразу стало ясно, что по холлу разносится звук дверного звонка. Впрочем, раньше никакого звонка у меня и не было, потому поначалу я даже не сумел понять, что это за странная трель. Но когда пришло осознание, поднялся я нехотя, медленно спустился по лестнице, почти привыкнув к трезвону.

Когда же дверь открылась, за ней обнаружилась… другая дверь.

Такого со мной точно никогда не случалось. Будто бы приключения и путешествия сами зашли в гости. Ничего не оставалось, как только перешагнуть два порога сразу, уж более явного предложения трудно было бы ожидать.

***

Вспыхнул огнями, обнял стенами город. Незнакомый, бурный и чуждый, блестел стеклом, металлом, дышал в лицо тысячами странных запахов. Поначалу я отшатнулся, но куда уж тут было бежать, когда я стоял едва ли не в центре, а мимо меня неслась жизнь, бурная и шумная.

Конечно, я быстро взял себя в руки и, выбрав направление наугад, двинулся по улице мимо стеклянных витрин, за которыми жили магазинчики и кофейни. Ничего, что привлекло бы меня лично, но всё же и в них было что-то очень интересное. Вскоре я увлёкся и осматривался с куда большей внимательностью.

Раз уж меня втолкнуло сюда, значит, здесь что-то было, что-то моё. И я собирался найти и почувствовать.

Город кидался под ноги, блестел в мостовых, обнимал порывами ветра, вскрикивал, удивлялся и смеялся автомобильными гудками и шумом колёс. Я сам не заметил, когда и как поднялся на крышу, но, вероятно, сделал это по пожарной лестнице, частички ржавчины остались на коже, рукавах и штанинах. Отсюда открывался вид если не на весь город, то на его значительную часть.

Я долго смотрел на него, точно выискивал нечто знакомое, но так и не нашёл, так и не почувствовал, а потому устало опустился на краю. И почти сразу понял, что это чересчур схоже – разве не так я сидел на своём балконе. Разве не опрокидывался в такую же ленивую тягомуть?..

Пусть город подо мной казался чужим, что это, в сущности, меняло?..

Качнув головой, я поднялся, намереваясь тут же уйти, но бросил взгляд на собственные ладони и удивился им. В них всё было не так. Ни привычного шрама, ни знакомых линий. Они просто и не принадлежали мне ни капли.

Так я был во сне?

Я перевёл взгляд на город и теперь увидел, что он – порождение сновидческой реальности. По улицам плыли рыбы и медузы, над крышами рассекали воздух киты. Вместо целых кварталов вдруг обрушивались водопады или вставали леса, но уже через несколько мгновений снова всё оборачивалось зданиями, в которых уютно горели окна.

Но если это сон, то тем более нужно было найти ключ к нему. Так просто проснуться у меня бы не вышло. И я, конечно, сразу огляделся, но не заметил больше той самой пожарной лестницы. Выхода с крыши будто бы и не существовало.

И пусть в реальности сна можно было бы и шагнуть вниз без риска разбиться, я повременил с таким решением. На мою удачу, я заметил люк, что вёл внутрь здания. Он легко поддался, и я шагнул на хрупкую лесенку, которая уходила в темноту. Каждая ступенька отвечала шагам гулко, точно на самом деле лестница была музыкальным инструментом и предлагала сыграть, вот только подобрать мелодию мне всё же не удалось.

Я попал в узкий коридор, который с одной стороны – неподалёку от меня – упирался в кирпичную кладку, а второй его конец терялся в тенях. Света тут не было, и некоторое время я привыкал, не торопясь, втайне желая просто проснуться.

Наконец мне стали понятны очертания стен, и я медленно двинулся вперёд, ожидая, что коридор разойдётся в стороны или же откроет мне двери. Но нет, ничего такого, я шёл и шёл, а не было ни конца, ни одного дверного проёма, ни единой развилки.

Постепенно коридор обратился в туннель, а над моей головой из потолка проклюнулись лампочки, тускло осветившие каменные стены и замызганный пол. Я продвигался в толще земли или в теле чудовищного здания, не имея возможности выбраться.

Скоро это стало угнетать.

Я касался стен, изучал их придирчиво, словно они прятали выход, я рассматривал потолок и пол, но выбора не было, приходилось идти вперёд и вперёд. Может быть, реальность сновидения хотела свести меня с ума, может, только подразнить, но в какой-то миг она всё-таки уступила: в стене появился дверной проём.

Поначалу я заглянул в него с осторожностью, но дверь выводила во внутренний двор. Там царила ночь, было очень тихо, но воздух казался свежим. Я вышел и остановился, запрокинув голову вверх. Звёзды… Чужие и незнакомые, но всё же много лучше любого потолка.

Дом окружал двор кольцом стен, сжимал его плотно, не позволяя никому и ничему вырваться из объятий, а за этими стенами гудел и шуршал город. Во двор же не выходило ни одного окна.

И, наверное, именно в этот миг я понял, что сон-то на самом деле ничуть мне не принадлежит. Слишком много в нём было символов, которые ни капли не подходили страннику, которым я являлся.

Стоило осознать, и реальность поблекла, выцвела, будто я стоял внутри старой фотокарточки, а затем стала рассыпаться. И вот я уже застыл посреди черноты. Стоило моргнуть, и она исчезла.

***

Я открыл глаза. Был уже вечер, а на балконе стало заметно холодно. Я всё так же сидел, привалившись к стене дома, и только тело протестовало – слишком уж долго я не менял положения. Чужой сон, что я так безотчётно поймал, испарился, развеялся с ночной прохладой.

Вернувшись в дом, я сначала запер балкон, а после прошёлся по всем комнатам, отрезая от ветров собственное жилище. Вскоре не осталось ни единого сквозняка. Я же сел у камина и задумался.

Мне будто бы хотелось отыскать того, кто сотворил для меня город, и словно не хотелось этого вовсе. Пока что я не мог точно понять свои чувства.

За окнами зажигались огни совершенно других фонарей. Я не был тут ни чужим, ни снящимся. Пожалуй, в этом и состояла вся прелесть подступающего вечера и надвигающейся ночи.

========== 109. Музыка Короля чаш ==========

Пробираясь между полотнищ паутины, среди слишком изменчивых, совсем непостоянных теней и внезапных лучей света, я даже не задумался ни на секунду, что это вообще за мир, что за место. И только позже, когда среди неясных очертаний солнечный луч высветил старинный рояль, осознал, что это, вероятно, очередной сон.

Открытая крышка манила старыми пожелтевшими клавишами, но я играть не умел, так что опасался коснуться и тем самым обидеть заскучавший без дела инструмент. Если бы тут оказался кто-то, способный дать ему вдохнуть и запеть!.. Но нас окружала паутина и пыль, в которых любой звук превращался в глухую тишину.

Я ещё не разобрался, принадлежала ли реальность сна мне, или, быть может, где-то затаился сновидец, а потому не пробовал её на пластичность. Не стремился придумать существо, которое бы заняло пустующее у клавиатуры место. Но стоило мне вглядеться в тени за роялем, как кто-то всё же извлёк из него первую растерянную ноту.

Я перевёл взгляд, с тоской отмечая, как быстро и легко робкий звук сбился и замолчал. Осторожно опустив пальцы на клавиши, передо мной стояло загадочное существо, в котором я не мог отыскать человеческих черт. Впрочем, его руки были определённо приспособлены к игре.

Выжидая чего-то, создание качнулось, чуть наклонилось вперёд, а затем вдруг ударило по клавиатуре с силой и страстью. Поначалу мелодия всё равно будто бы не могла вырваться, зазвучать в полную силу, словно тишина затягивала удавку на горле рояля, но вот что-то будто лопнуло, и сразу же звук потёк чисто и сильно, как горная река, прорвавшая плотину, сметающая мосты на своём пути.

Я вслушался и закрыл глаза, а когда открыл, мы уже были совсем не на чердаке, не среди пыльного и тёмного пространства, где редкие лучи становились софитами. На нас лился удивительный свет, и, наверное, это была сцена. Я, конечно, отступил, чтобы не мешать музыканту получать свою порцию признания.

Мне попалась лестница, я спустился и лишь тогда оглянулся. Рояль высился на дощатой террасе посреди яркого сада. Кто играл на нём? Я теперь не мог различить совсем ничего, слишком ярким был свет.

Музыка звучала так громко, что я направился по первой попавшейся дорожке прочь. Мелодия гналась за мной, толкала в спину и смеялась над ухом.

– Мне кажется, или тебе неуютно в моём сне? – выглянула вдруг из-за дерева Королева чаш. С влажных её волос стекала вода, и мне подумалось, что именно потому музыка кажется неудержимой рекой.

– Как я вообще тут оказался? – спросил я, чуть улыбнувшись. – Ты позвала меня?

– И да, и нет, он позвал, – она кивнула в сторону сцены. – Рояль. А я только хотела узнать, почему он появился в моих снах.

– Ты его не создавала?

– Совсем нет, – она пожала плечами. – Очень странно? Или нет?

– Это ведь сон, что тут вообще может быть странно?..

В тот же момент мы оказались под водой, но дышать мне по-прежнему было легко. Недоверчиво я коснулся собственной шеи и обнаружил щели жабр.

– Вот так мне тут нравится больше, – призналась Королева чаш, проплывая мимо. Сейчас она была совсем не похожа на себя, но, тем не менее, я точно знал, что это она. Сколько бы обликов она ни сменила во сне, я бы узнал её.

Как ни странно, а музыка всё звучала и звучала. Теперь в мелодии чудились океанские волны, и так она стала мне ближе.

Мы качались с Королевой чаш на волнах подводного течения, и вокруг нас летели косяками мелких рыбок ноты и звуки. Интересный сон.

– Может, это что-то значит? – спросила она наконец.

– Почему это непременно должно что-то значить? – удивился я. – Откуда у тебя столько вопросов?

– Вот уж не знаю, – она обратилась медузой и едва не ужалила меня, но вовремя одумалась и теперь поплыла рядом.

Мы снова увидели рояль, и почему-то я понял, что скоро проснусь. Осознание этого резануло болью, почти заставило задохнуться.

– Уходишь, – дрогнула реальность.

И я открыл глаза.

***

За окном моросил мелкий дождь, по крыше временами пробегал ветер. Я сидел на кухне перед чашкой с остывающим чаем и вслушивался в тишину, которую нарушало лишь тиканье часов.

Мне всё чудилось, что вот-вот я услышу мелодию из сна. Она ведь была такой совершенной! Мне хотелось бы дослушать её до конца. Но нет, только дождь и часы, ну и иногда – ветер.

Однако стоило закрыть глаза, и я снова стоял на морском дне, а рояль опять играл – сам по себе, точно ему и не нужен был больше какой-то там музыкант…

***

Прошло немало дней, Королева чаш не приходила ни наяву, ни во сне, не звучала музыка старого рояля.

В солнечный день я стоял на крыше в каком-то городке неизвестного мирка где-то на отшибе. Сюда вело не так много дорог, не так много путей, я же попал случайно, будто свернул не туда. И наслаждаясь летним теплом, я слушал здешние ветра, выискивая в них сказку, историю или хотя бы подсказку.

За городом лежал океан, я чувствовал его, даже видел с крыши, но не знал, как к нему пройти. Улицы неизменно выворачивали на площадь, заколдованный круг. Дверь же ждала меня на побережье, так что я лениво размышлял, как бы справиться с предложенной миром загадкой.

Пока не услышал обрывки знакомой мелодии.

Здешний рояль был не настроен, кто-то, мучавший клавиши, играл неловко, ошибаясь и замирая. Но мне и того было достаточно, я узнал эту музыку. Вместе с ней проснулся морской бриз, ударил меня солёной ладонью по щеке.

Спустившись, я пошёл на звук. Улочки причудливо изгибались, иногда нотки терялись в закоулках, но всё же я двигался, и на этот раз у меня был шанс миновать надоевшую площадь.

Скоро мимо потянулись приземистые домики, почти скрытые палисадниками или заплетённые по крышу диким виноградом. Море же чудилось в каждом порыве ветра, в каждом вздохе. И пусть мелодия не становилась громче, но таинственный инструмент определённо приближался. Я знал это так же чётко, как и то, что дверь тоже совсем-совсем рядом.

Улицы кончились так внезапно, что я замедлил шаг. Теперь передо мной лежал песчаный пляж, но рояля всё ещё не было видно. Я огляделся, но и дверь ждала меня где-то не тут.

Под водой.

Я шагнул в набегающую волну.

***

Снова шумел дождь, мы сидели у камина с Королевой чаш.

– Нет, у этой мелодии никакого финала не существует, – смеялась она. – Или я никогда не спала так долго, чтобы его услышать.

– Кто же её придумал?

– Знаешь, порой мне кажется, что это… он, – в глазах её мелькнуло мечтательное выражение.

– Он?

– Король.

Мы вместе посмотрели на огонь в камине, но он хранил молчание.

– Тогда у твоих снов определённо есть смысл, – сказал я позже.

– Смысл?

– Да, они говорят о встрече. В каком-нибудь маленьком мирке, на окраине вселенных… – я улыбнулся. – Попробуй?

– Попробовать пройти через дверь? – она только качнула головой. – Я подумаю… Не так сразу… Ты же понимаешь.

Но я уже знал – она непременно рискнёт. Дорога уже проросла в ней, как во мне проклюнулась та самая мелодия

========== 110. Встреча ==========

Лил сильный дождь, стихия гремела по крышам, неслась в водостоках, заполняла, а может, заглатывала город, не давая ему опомниться. Поникли кроны деревьев, ветер зло бросал в стёкла пригоршни воды. Казалось, каждый дом стал потерявшимся в океане судном с оборванными грозой и лютым штормом парусами.

Мы – вместе с домом – дрейфовали, почти не пытаясь спасаться.

Я сидел у камина, но книга на моих коленях давно уже была забыта. Ни одна строчка не могла проникнуть за завесу дождя. Тот словно бы жил внутри меня тоже, не давая мыслить, не позволяя чувствовать что-то ещё. Следовало бы вырваться из-за стен, окунуться в хлещущие струи и тогда, быть может, вернуться себе капельку самого себя, но… Пожалуй, на тот момент я смирился и принял своё положение и состояние.

В шуме дождя, в грохоте капель по жести подоконников я не сразу различил робкий стук. Кто же это мог прийти в такую непогоду?

Пока брёл до двери, я вспоминал о сказках про ночь четырёх ненастий. Сегодня определённо была одна из таких – ветер, гром, ливень, а может, даже и град, раз уж так грохочет и звенит крыша, точно вот-вот сдастся. Я рванул на себя дверь и обнаружил на крыльце юношу.

Он, конечно, промок насквозь, влажные волосы прилипли ко лбу и щекам, одежда едва ли была способна хоть немного его согреть. Он дрожал, его тонкие губы отливали синевой, и только серые глаза смотрели твёрдо. Красивое лицо показалось знакомым, но лишь впустив его, не говоря ни слова, в дом и заперев дверь, я вспомнил – он оборотень. Он младший из орлов, что я встретил некогда в одном из миров.

– Вот уже второй раз я вижу тебя мокрым, – усмехнулся я, не зная, как ещё начать разговор. – Вижу, ты заплатил дороге.

– Я потерялся, – он взглянул на меня виновато. – Не был готов к тому, как это.

– К странствиям никогда нельзя быть готовым полностью, – я увёл его в ванную. – Приведи себя в порядок, я пока принесу тебе что-нибудь тёплое переодеться. Иначе ты заболеешь.

– Нет…

– Не спорь.

Пока я выискивал для него подходящий наряд, а он согревался в тёплой воде, дом сам собой приготовил нам нехитрый ужин. Такие бытовые чудеса не редкость в жилище странника.

Позже мы сидели за столом, и он охотно ел всё, что ему предложили, видимо, последняя дорога измотала его больше, чем можно было предположить.

– Что же с тобой случилось? – спросил я наконец.

– Мне хотелось вернуться домой, но я не нашёл пути, – сказал он в ответ. – Будто больше и нет никакого моего мира. Но… ведь там…

– Там остался он, – не зная имени, я не мог назвать его иначе, но младший из орлов понял меня верно.

– Да, и… возможно ли, что это он не хочет моего возвращения?..

Пожалуй, именно этот вопрос больше всего мучил его. Но я помнил другие серые глаза, гордый взгляд, резкие слова. Да, старший ждёт его, непременно ждёт. Это единственное, чего он бы ждал всегда.

– Нет, миры не закрываются от странников по чьему-либо желанию, – почти не солгал я. – Видимо, у тебя есть цель, которой ты не достиг, загадка, которую ты не решил.

– Может ли быть так, что… на самом деле мой мир – не мир. Что на самом деле мне нужно искать его, а не наши поля и бескрайние степи?

Звучало разумно. Я задумался. Дорога могла пропустить не-странника, если тот был настойчив и знал свою цель. Если старший устремился на поиски, то…

– Похоже на правду, – признал я.

– Так, значит, теперь мне нужно его искать, – на мгновение он сдался тревогам, закрыл лицо ладонями, но вскоре снова пришёл в себя. – Как это сделать?

– Страннику всегда подсказывает сердце, – я взял свою чашку, но передумал и поставил обратно. Дождь за окном становился всё сильнее. – Сегодня останься, не время дорог.

– Но куда он мог уйти?

– Разве не понимаешь? За тобой.

***

Я уложил гостя в свободной спальне, а сам ушёл в кабинет, где при зажжённых свечах раскинул Таро. Карты отвечали скупо и неохотно, я лишь уяснил, что моей помощи тут не потребуется.

Быть наблюдателем удавалось не так часто, как хотелось бы, потому я не стал настаивать. Да и время было позднее. Время снов.

***

Гроза утихла лишь с рассветом, и утром я распахнул балкон, чтобы вдохнуть свежий и чистый воздух. Город просыпался, нежился в ладонях солнца, блики от луж скакали по стенам, отмытые крыши и окна сияли.

Мой гость, младший из орлов, уже сидел на кухне, мрачно рассматривая чашку с чаем, к которой так и не притронулся. Его снедала тревога.

– Если я не найду?.. – поднял он на меня взгляд.

– Верь своему сердцу, – посоветовал я.

Моё тем временем трепетало, уверяя – скоро что-то произойдёт. И тогда я предложил:

– Пойдём, я покажу тебе холмы.

– Зачем? – удивился он.

– Так нужно.

Другого ответа у меня не было, но он не спорил, и вскоре мы уже вышли из дома. Солнечные улицы остались позади, мы пересекли узкую полоску леса и выбрались к первой гряде холмов. Земля, щедро напитавшаяся влагой, благоухала, повсюду распустились цветы, и казалось, что нет прекраснее этого места.

– Похоже на дом, – сказал он, оглядевшись. – Как будто бы я могу тут снова обернуться птицей.

– Ты можешь, – подтвердил я, и отчего-то это было очень и очень важно.

Он послушался, перекинулся орлом, оставляя на земле больше не нужную одежду, и взмыл высоко-высоко. Восходящие потоки тепла поддерживали его, помогали кружить.

Я невольно залюбовался и даже чуть затосковал по недостижимой синеве, как вдруг откуда-то на него рванулся другой орёл, крупнее, сильнее. Сначала я почти испугался, но потом узнал и улыбнулся.

Вот значит зачем холмы так нас звали, вот почему они так хотели, чтобы я привёл сюда гостя.

Сцепившись, хищные птицы вдвоём падали к земле, но я знал – с ними не случится ничего плохого. И в травы они рухнули вместе уже в человеческом обличье, крепко обнимая друг друга.

Я отвернулся, потому что у меня не было никакого права смотреть на них теперь.

Чуть дальше темнело кострище, я прошёл туда и сел на траву, наслаждаясь теплом и светом. Время текло незаметно, и я бы ни за что не сказал, когда же они вдвоём опустились рядом. Старший держал младшего за руку, точно не собирался отпустить больше никогда.

– Благодарю тебя, – заговорил сначала младший.

– Меня-то не за что, – усмехнулся я.

– И всё же…

Мы замолчали. День набирал силу, в воздухе разливался жар.

– Может ли он отказаться от дороги? – спросил меня старший.

– На этот вопрос ответить не сможет никто кроме него, – я пожал плечами. – Никто другой.

– Я знаю ответ, – младший выдержал серьёзный взгляд старшего. – Нам пора уходить. Прямо сейчас.

И перед ними возникла дверь. Они шагнули в иную реальность, я же остался на холме. Младший сделал выбор. И то была последняя его дверь. Я хорошо понимал его, но вот старший, похоже, пока ничего не уловил. И в этом был свой смысл.

Улыбнувшись, я откинулся на спину и почти задремал на солнцепёке. Быть может, когда-нибудь и я откажусь от дорог. Но точно не сегодня.

========== 111. Зерно дорог ==========

Улицы незнакомого города разбегались от меня, и я никак не мог выбрать направления – все казались равно бессмысленными. Эта реальность не принимала меня, а может, не принимала и вообще никого: город был заброшен так давно, что все здания уже потихоньку разрушались, сквозь них прорастал молодой лес.

Обрушившиеся статуи, коробки домов, в которых теперь буйствовала зелень, осколки стекла, обломки памяти о временах, когда всё было иначе – я шёл будто по погосту. Мне нужно было выждать момент, поймать едва слышимый шёпот двери, которая ещё не открылась.

Мне казалось, я никого здесь не встречу, кроме ветров, несущих пыль, да птиц. Я почти привык к одиночеству, к иллюзорному покою, прикрывшему пологом тайную жизнь этого места. Однако повернув за угол, я замер – передо мной стояла девушка.

Наверное, она слышала мои шаги или же обладала особенным чутьём. Она не была удивлена или испугана, взгляд её тёмных глаз пронизывал насквозь. Уверенная поза, расслабленные плечи – она ничего не боялась здесь. Это я был только странником, лишним в этой реальности, она же – полноправная хозяйка – пока размышляла, имею ли я право находиться здесь.

Наконец губы её дрогнули в подобии улыбки, и она сказала:

– Ты нарушил границы.

– Для странника нет границ, – ответил я на это.

– У нас нет странников, – тут в ней всё же проснулось любопытство. – Кто такие странники?

– Те, кто ходит по грани миров, те, кому открываются двери, – трудно было бы подобрать описание для того, чем на самом деле являлись такие, как я.

– Здесь нет дверей, – она обвела рукой улицу. Дверные проёмы – там где остались – зияли пустотой.

– Двери есть повсюду, – возразил я.

Внутри меня нарастал звук, звон, трепет. Нельзя было спутать это ощущение. Скоро едва ли не прямо во мне собиралась отвориться дверь в иную реальность. И меня затапливало, заполняло нетерпеливое ожидание.

– Покажи мне? – она чуть сощурилась.

– Скоро ты увидишь, – такое обещание было легко выполнить. – Если будешь смотреть внимательно.

Она недоверчиво хмыкнула и сделала шаг ко мне, приглядываясь, будто уже прямо сейчас различала во мне свет из-за двери.

– Почему же я не видела раньше?

– Потому что некому было открыть, – предположил я.

Дверь звала меня. Я знал, что она готова открыться – на той стороне улицы, прямо у разрушенной стены. Я знал, но ещё не приблизился к ней, выжидая, точно должна была лопнуть струна, точно должен был появиться знак.

Присутствие незнакомки, хотя, наверное, незнакомцем здесь следовало именовать исключительно меня самого, ничуть не мешало нарастать напряжению. Нарастать чему-то во мне.

Сорвался ветер, бросил пылью в лицо, закрутился смерчиком у наших ног и стих. Теперь я ясно видел очертания проёма, различал простую деревянную дверь с блестящей железной ручкой.

– Видишь? – спросил я, зная, что ответ будет отрицательным. Она же чуть качнула головой.

Тогда я поймал её за запястье и подвёл к двери. Над нами хмурилось небо, городу точно не нравилось, что здесь и сейчас откроется путь, уводящий прочь. Из-за остовов зданий наползали тучи, ветер стал холодным и яростным, но я повернул ручку и открыл дверь.

За ней была привычная звёздная мгла.

– Неужели?.. – в голосе звучало и удивление, и недоверие. – А я могу пройти?

– Можешь. Вот только нелегко будет найти путь назад, ведь ты не странница.

Мои слова чуть огорчили её, она медлила, а дверь звала меня всё настойчивей. Наконец, как раз в тот миг, когда я решил уходить в одиночестве, она сказала:

– Пускай, уведи меня отсюда.

И звёздная тьма обняла нас, чтобы мгновением позже обернуться другим миром, другим городом, полным огней, движения, ритма.

Мы стояли в переулке, и на нас слепо таращились горящие окна.

– Как это вышло, где мы?

– В другом мире, – я огляделся, стараясь уловить одним странникам ясное ощущение. Следующий переход пока что таился в тенях.

Больше она ничего не спрашивала, только отошла к стене, коснулась её ладонями, будто проверяя на прочность, затем обернулась.

– И так можно уйти откуда угодно?

– Почти, – шрам на моей ладони засаднил. Да, порой двери открывались совсем не так просто и легко.

– А как вернуться?

– А хочется? – усмехнулся я.

– Нет, совсем нет…

Что-то было в её мире странное, может, она тоже чувствовала, как он не принимает?.. В любом случае, кажется, в ней прорастало зерно странствий, ощущение дороги. Скоро, должно быть, она и сама начнёт разбираться.

– Отчего так… больно… здесь? – прижала она вдруг ладони к груди.

Я тронул её за плечо, утешая. И вспоминая.

***

Кажется, что странником можно родиться. На самом деле это не совсем так. Зерно дорог попадает в сердце внезапно, это может случиться в любой момент. И ребёнок, и взрослый равно открыты этой извечной силе.

Зерно попадает на благодатную почву, с болью, ноющим неясным ощущением проникает на самое дно, выпускает первые корни… Так быстро, что не успеешь понять, а они уже оплетают колотящееся сердце, уже от него неотделимы. Росток заполоняет грудь, обращаясь вдруг компасом – верным другом странника. Кто-то зовёт его иначе, но как бы то ни было, а зерно вырастает и становится тем самым путеводным чувством, которое потом поможет отыскивать двери.

Это больно. Нельзя сказать, что это совсем не больно. Те эмоции, что вдруг обрушиваются, что вдруг вырастают вместе с зерном, слишком сильны. Они ошеломляют, выбивают слёзы из глаз, заставляют дышать судорожно, едва сдерживая истерику.

Проходит быстро. Но нельзя забыть.

Я помнил.

И в глазах её, новой странницы, видел теперь, что она понимает меня. Что мы стали одного племени, единой крови, стали ростками одного корня.

***

– Прошло, – шёпот раздался так резко. Я заглянул ей в глаза.

– Теперь…

– Теперь я сама найду дорогу, да, – она усмехнулась. – О, как я мечтала об этом, пусть и не знала, что это такое.

– Так бывает, да, – я запрокинул голову. Над нами темнело фиолетовым небо. – Кажется, моя дверь где-то на крыше.

– Давай я провожу тебя?

– Как хочешь…

Пожарная лестница нашлась неподалёку. Она была ржавой и ненадёжной, но искать другие мне не хотелось, да и… это было бы неправильно. Мы поднимались молча, иногда сердце замирало от страха, потому что проржавелые ступени хотели обрушиться прямо под ногами, но потом ужас отпускал и… мы продолжали карабкаться.

На крыше нас встретил ночной ветер. Город внизу искрился огнями, и она села на самом краю, любуясь и удивляясь.

– В моём мире такого не увидеть.

– Ну, теперь ты найдёшь много миров, которым будет подходить эта фраза, – не мог я не засмеяться. Дверь уже была здесь, но ещё не открылась.

– Пока не привыкла, – дёрнула плечом новая странница. На миг она обернулась на меня, и я увидел, что глаза её высветлились, стали похожими на ломкий лёд.

Впервые я задумался, а изменились ли мои глаза, когда внутри пророс компас?..

– Твоя дверь, – кивнула она.

Обернувшись, я увидел арку, ожидавшую меня. Открытую для меня.

– До встречи.

Она только махнула мне рукой.

Мгновением позже я стоял в собственном саду. Шёл дождь, тревожно шумели деревья. Сквозь влажную мглу мягко мерцали окна дома. Я улыбнулся.

Кажется, мы никогда не встретимся.

========== 112. Имя ==========

Как только ни звали его среди тысяч и тысяч миров, где он пропадал, находился, пробивался на свет, прорастал корнями, чтобы вновь оторваться и улететь, как только ни звали его в тех реальностях, что показались ему своими… Но всё то было лишь мишурой, детской игрой, пазлом, мозаикой, головоломкой, а его истинное, первое, яркое имя оставалось тайной.