Текст книги "365 сказок (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 59 страниц)

Я продолжал пить кофе, наблюдая, как ловко он обслуживает других, пока он вдруг не оторвался от своих забот и не подошёл ко мне.

– Эй, странник, – усмехнулся он, – как ты сюда попал?

– А ты, странник? – вернул я ему улыбку.

– С этим миром я связан, я тут родился. Но никто и никогда больше не пересекал его границ, вот я и удивлён, – он поставил ладони на стол и наклонился ко мне, заглядывая в глаза. – Ты…

– Я?

Он нахмурился, точно читая ему одному ведомые знаки, а затем подался назад и тут же уселся напротив, легко отодвинув стул.

– Шаман? – он покачал головой. – А я почему-то считал, что таких не осталось.

– Странно, – я даже отставил чашку. – Шаманы есть в каждом из миров…

– Были, – категорично возразил он.

Я растерялся. Всякое могло случиться, реальность искажалась и менялась. Я действительно мог случайно попасть в мирок, где ни о каких шаманах не может быть и речи. И, возможно, потому он едва заметно отталкивал меня при всей своей красоте. Но это никак не объясняло, почему странник – другой странник – не верил, что есть и иные пространства.

– Шаманы давно потеряли силу, – продолжил он.

– Как доказать, что это заблуждение? – моя-то сила точно была при мне. Знак, подаренный Охотником, жил внутри меня. И не в этом ли был смысл оказаться здесь, чтобы вернуть веру другому страннику.

– Я не знаю, – сказал тот с беспокойством в голосе. – Я не понимаю.

В пальцах моих сам собой возник клинок. Прежде я бы резанул ладонь, чтобы напитать его силой, но в последнее время мне стоило поберечь кровь. Я только прочертил прям на столе несколько линий, едва касаясь светлого дерева кончиком.

Никаких следов не должно было остаться, но мой собеседник видел, как над столешницей проявляются чёрточки, складывающиеся в руну Райдо.

– Ты зовёшь меня в путь? – уточнил он.

– Только дорога поможет тебе разобраться.

– Но это мой мир, – он испугался.

Не в этом ли страхе крылся источник его проблем?

– Ты всё ещё странник, – напомнил я. – Зов дороги нельзя игнорировать.

– Но я… но…

Я понял, прочёл по глазам – он давно уже не решался переступить порог. В городе были десятки неоткрытых им дверей.

– Не желая открывать, ты не пускаешь и других, а потом мучаешься одиночеством, – объяснил я спокойно.

Мой кофе остыл, и я не стал допивать его. Понявшись, я ухватил странника за руку. Мне нужно было увести его, заставить пройти в портал, и времени спорить отчего-то совсем не осталось.

Впрочем, он поддался.

***

Мы прошли по набережной и спустились к самой воде. Тут было укромное место, густо разрослась ива, и под её ветвями мы могли укрыться от самых любопытных взглядов.

Посмотрев в сторону лестницы, мой спутник, бариста и странник вздохнул.

– Как я могу бросить кафе?

– Твоё предназначение в ином, – напомнил я.

Он обнял плечи руками, сжался, точно от холода, но кивнул, отбрасывая привычное и обыденное. В то же мгновение я увидел дверь и толкнул его туда, понимая, что сам пойду иной тропой.

***

Вернувшись домой в тот или уже какой-то совершенно другой вечер, я задумался, встречу ли когда-нибудь ещё этого странника. Он умел делать вкусный кофе, а это само по себе что-то значило, только я не успел разгадать, что именно.

В закатном сумраке я стоял на крыльце и сожалел, что наше знакомство оказалось слишком кратким. Но, безусловно, оно было важным для нас обоих.

Какой, должно быть, странный мир, если в нём исчезли шаманы…

– Эй, тебя ждут в холмах, – передо мной опустился Западный ветер.

– Зачем? – спросил я, почти удивлённый. Я так устал, что не хотел идти ещё и в холмы.

– Играть, петь, костры, – усмехнулся Ветер, приблизив лицо к моему так, что мы могли бы поцеловать друг друга. – Усталость? Забудь о ней.

– Что ж, тогда отведи, – решил я.

Схватив меня за руку, Ветер понёсся, поднял меня над крышами, проскочил над лесом и опустился в травы неподалёку от разведённого и вовсю полыхающего костра. Дубрава вокруг нас тревожно шелестела.

К огню сходились существа и странники, и я чуял в них шаманский дар.

– Сюда бы моего знакомого, – бросил я ветру.

– Он никого не увидел бы, – пожал тот плечами. – Тут никого для него нет.

– Отчего он видел меня?

– Так ты – дверь. Какой же странник не различит двери, кто из них не отыщет замочной скважины, м?

Ветер был прав, так что я подошёл ближе к огню и вытянул ладони. Жар проскользил по венам, вспыхнул солнцем во лбу.

– Это хорошо, что ты его всё-таки вытолкнул, – раздался шёпот, который будто и принадлежал всем сразу. – Это хорошо, шаман.

Но всё же я понадеялся, что настанет день, когда и мой новый знакомый сумеет найти взгляд шамана в толпе.

Вокруг меня уже зарождалась музыка. Сев к костру, я вздохнул. Пожалуй, отдых такого рода мне гораздо нужнее.

Ведь так?

========== 220. Расклад ==========

Ветер ворвался в дом и выбил из рук, рассыпал по столу карты Таро. Часть перевернулась, остальные остались лежать рубашками вверх. Я склонился, пытаясь прочесть сообщение, которое они мне оставили.

Первой лежала восьмёрка чаш, обещавшая напоить меня меланхолией и печалью. Я почти ощутил в пальцах тяжёлый кубок, наполненный горькой жидкостью до краёв. Гладкий хрусталь, что так и хотелось швырнуть об пол.

Вместо того я отложил карту в сторону, перевернув рубашкой вверх.

Следующей выпал Старший аркан – на меня смотрело, смеясь, Солнце. И я не мог найти связи между предыдущей картой и этим светом, но, откладывая в сторону Солнце, задумался, что всё так или иначе сменяет друг друга. Неприятный напиток оборачивается солнечным вином. Мысль была не так чтобы свежа, да и вряд ли могла принадлежать мне полноценно.

И подтверждал это Шут, прятавшийся прежде за Солнцем. Он – начало и конец, насмешник и весельчак, обещающий и разбивающий обещания так легко, – лукаво подмигнул мне, дескать, я должен был всё-таки разобраться, что мне пытались сказать, запустив ветер прямо сюда.

Стоило только убрать его к остальным, отвернув от себя, как под ним обнаружился ещё один Старший аркан, и на этот раз мне выпала Смерть. В этой колоде то была удивительно красивая карта, хоть сквозь её черты, сквозь рисунок проглядывало знакомое мне лицо. Как трактовать? Предостережение, приглашение или… уведомление о визите?

Эту карту я не смог перевернуть, оставил, чтобы льющийся из неё свет и угасающая на ней темнота привели в чувство мои смутные мысли.

За окном вновь зашумело, порыв ветра растревожил весь мир, будто обещая тут же принести грозу или хотя бы просто дождь. На деле же он только столкнул несколько звёзд, и я успел заметить огненные росчерки на тёмном покрывале небес.

Я взял в руки расположившегося чуть поодаль рыцаря чаш. Он намекал мне хоть каплю контроля, подсказывал, что поток, и шквал, и шторм нуждаются в твёрдой руке, гарантировал, что и я сумею с ними справиться. Мне захотелось и его оставить открытым – как обещание, как предложение, но одного лишь взгляда на Смерть хватило, чтобы перестать так думать. Карта отправилась к остальным.

Расклад, к которому я не задавал вопроса, рассыпавшийся сам по себе, что-то затрагивал внутри. Что-то раскрывал в глубинах меня самого, но я пока так и не нашёл ключа.

Двойка мечей лежала дальше всех. Я потянулся к ней почти с опаской, точно она могла разрезать мне пальцы. «Сделай выбор», – просила она, но какой же? Какие варианты оказались передо мной, из чего я мог бы выбирать?

Как странно, как странно.

А последней лежала девятка пентаклей. Она смотрела на меня с долей превосходства и самолюбования. Я чувствовал, что не понимаю сейчас, какой смысл она вносит в общий расклад, точно и перевернулась, только чтобы сбить с толку. Или это такой совет разобраться в себе?..

Я снова посмотрел на Смерть, Ату XIII, грань между тем и этим, окончание, звук, что утонул в тишине.

Оставив карты на столике, я прошёл к окну и закрыл его, отрезая себя от неспокойной ночи. Впрочем, она ведь уже проникла не то что в дом, в самую мою суть, разлилась по венам, побежала с током крови, не давая теперь принимать решения, увидеть что-то большее за целым раскладом. Не позволяя найти вопрос.

Что может быть хуже незаданного вопроса?

И лучше бы это всё-таки была визитная карточка, обещание встречи, а не что-то иное.

***

Оставив карты разбросанными по столу, я спустился вниз и поставил чайник. Привычное действие, смысл которого был только в том, чтобы отвлечь от размышлений, не сработало, заставило ещё сильнее занервничать.

Я будто бы чего-то не понял и не заметил, и это чувство мучало меня, отзывалось болью в сердце, едва заметным дрожанием пальцев. А за окном метались тени ветвей – ветер разгулялся не на шутку, я слышал его голос даже сквозь закрытые окна.

Может быть, стоило послушаться?..

Или Ату XIII было предостережением, и лучший выбор – остаться дома?

С другой стороны, разве стоит позволять вот так парализовать себя?

Нахмурившись, я прошёл через холл и выскочил на крыльцо, позабыв о чайнике. Что-то происходило вокруг, а мне всё не удавалось различить знаков.

***

Холмы встретили меня тишиной. Даже ветер, до того мчавшийся рядом, пихавший в спину, сейчас исчез, точно на самом деле никогда и не прилетал. Застыли в густом и пряном воздухе августа деревья, замерли сухие травы, разливался стрёкот сверчков, бесконечный и вечный.

Надо мной дрожало звёздное небо, надо мной осыпался звёздный ливень. Я запрокинул голову, надеясь хоть там прочесть, что же всё это означало.

Единственная карта из расклада, впечатавшаяся так глубоко, выглянула из тьмы воспоминаний. Что она хотела мне сказать?

***

Когда проснулся ветер, я не заметил, он закружил меня вихрем, понёсся по холмам, и меня потащив с собой. Уже скоро я стоял на вершине, и вокруг были только звёзды. А может, это и не было вершиной, не ощущалось никакой твёрдости тропы под ногами.

Звёзды, звёзды, звёзды – вот что заняло собой мир. Они были повсюду – внизу и вверху, слева и справа, пока я не разучился понимать, где верх, где низ, где которая из сторон.

Север смешался с югом, а запад поменялся местами с востоком.

Я был в центре всего этого, а ветер продолжал кружить и петь.

И внезапно я стал улавливать мотив.

Было ли это тем самым ключом, что я так трепетно искал?

***

Когда я оказался брошенным в траву, чей пряный и сухой запах вскружил мне голову, все мысли выветрились у меня из головы. Я стал ощущением, то ли чувством, то ли мимолётной эмоции – было не разобрать.

Я мог бы провести среди трав маленькую вечность и не заметить того совершенно, но кто-то нашёл меня, коснулся и… Миг небытия, миг трансформации, вспышка.

Я встал с колен и взглянул в лицо тому, кто протягивал мне руку сейчас.

– Так всё-таки это было обещание встречи? – я ухватился за пальцы, которые отчего-то странно мерцали, как на той самой карте.

– В каком-то смысле, ты же не станешь утверждать, что в мире имеет только один вариант прочтения. Особенно когда это касается Таро, – он усмехнулся, помогая мне встать.

– Ну хорошо, тогда что же…

– Тс-с-с! Посмотри, какая ночь! Не время задавать такие вопросы.

– Я совсем не задавал вопросов, но карты…

И опять он прервал меня:

– Так ли это на самом деле? Может, внутри тебя до сих пор скрывается тот вопрос, который ты всё же задал, не отдавая себе отчёта?

Я озадаченно замолчал, а вокруг опять поднялся ветер.

Так ли?

Так?

Я не мог поручиться.

– Что ж, пойдём! Я совершенно точно обещал тебе прогулку.

Перед нами возникла тёмная арка. Был ли мой выбор в том, чтобы согласиться или отказаться именно сейчас? Я не стал расшифровывать, а только шагнул вперёд. На миг мне стало спокойно.

Дорога поможет разобраться. Это я знал точно.

Ветер продолжал танцевать, хоть на холмах уже никого не осталось.

И сыпались звёзды.

========== 221. Поиски воспоминаний. Часть первая ==========

Паруса развернулись, и корабль помчался по волнам, подгоняемый сильным упрямым ветром. Я смотрел ему вслед, почти сожалея, ведь сам так и не поднялся на борт. За моей спиной раскрывался цветком закат, солнечные лучи красили воду в алый и оранжевый, небо в золотой и янтарный, и цветные блики ложились на белые паруса, превращая их в холст для абстрактной картины. Только на мгновение я закрыл глаза, но когда вновь осмотрелся, то мир померк и уступил место иной реальности.

Теперь, окутанный туманом, я был вовсе не у моря. Не слышалось ни шелеста волн, ни вздохов и плеска, всё пропиталось звонкой и напряжённой тишиной, которая обрушилась бы с единого вздоха.

Туман казался то лиловым, то жемчужно-серым, он плыл, свивался в клубы, растекался, а затем оборачивался облаками. Из-за него нельзя было разобрать, где начинается небо, где кончается земная твердь. Лишь на секунду мелькнула у меня под ногами кромка тропы.

Едва я шагнул вперёд, как вокруг меня вспыхнули и заметались тысячи искр, сотни огней, большие и маленькие, они поднимались вверх, метались, падали и снова взмывали, точно исполняли замысловатый танец под знакомую только им мелодию.

Я продолжал путь в сердце трепещущего света, обёрнутый коконом тумана, тишью, в которой скоро и сам себе начал казаться призраком.

***

Когда кто-то схватил меня за руку, я даже не испугался. Только огни прянули в разные стороны, только туман расступился, открывая мне другого странника. Его длинные волосы разметались по плечам, они были каштановыми, но сейчас казались почти чёрными, как и глаза. И когда мы всмотрелись друг в друга, то я на миг озадачился – какого же цвета были мои радужки, какой оттенок придал им туман и зеленоватый отблеск блуждающих огней.

– Я знаю тебя, – прошептал он. И тогда же я понял, что мы действительно знакомы. Память играла со мной, ни имени, ни облика, одно лишь чувство глубинного узнавания, будто мы встречались в иных телах, иных мирах, где нет никаких физических воплощений.

– И я – тебя, – нашёл я нужным ответить.

Он усмехнулся и шагнул ближе, перехватывая мою руку чуть ближе к локтю, заставляя и меня сделать то же. Ещё несколько томительных мгновений мы стояли лицом к лицу, а затем он коснулся моих губ своими.

– Но не помнишь.

И отодвинулся. Теперь уж никакой улыбки не осталось.

– Не помню, – кивнул я, только чтобы не пускать к нам тишину. Мы всё так же удерживали друг друга, даже сильнее вцепившись, словно желали прорасти под кожу.

– Вдруг я твой враг? – он склонил голову к плечу в очень знакомом жесте. Но я всё равно не сумел вытрясти из памяти ничего существенного.

– У меня нет врагов, – удивился я.

– Или ты о них не знаешь, кто-то же ведь жаждал убить тебя, – напомнил он, и это звучало почти пугающе, но отчего-то именно сегодня никакой страх не подкрадывался ко мне.

– Тот, кто желал, и сам уже мёртв, – я услышал, как в глубине меня смеётся Охотник.

– А вдруг он был не один? – и снова наши лица были слишком уж близко друг к другу, его дыхание касалось моей кожи. Я не отстранился.

– Ты совсем не похож на врага, но и на друга – не слишком, – пришлось сказать мне. – А ещё одна грань…

И мы улыбнулись одновременно, так схоже, будто тысячи тысяч раз улыбались друг другу вот так, единовременно, обменявшись дыханьем.

– Я искал тебя, – сказал он.

– Зачем?

– Исходил столько дорог, а всегда опаздывал. Я научился заклинать туман и блуждающие огни, чтобы тебя поймать. Разве я не твой враг?

– Не похоже, – мы вглядывались в зрачки друг друга.

– Ты в ловушке.

– Нет, – и туман вокруг опять сгустился.

– Я выпью тебя.

– Не станешь…

– Я заберу тебя себе.

– Я не настолько тебе нужен.

Он засмеялся в ответ на это. Едва смех прервался, как тишина обступила нас сильнее, плотно вжалась в нашу кожу, обняла со спины.

Мы никак не хотели, а может, уже и не могли разорвать контакт.

– Так зачем? – повторил я вопрос, оставшийся без ответа.

Он же обозначил одно слово, только губами, так чётко, что оно казалось произнесённым, но всё равно осталось неозвученным. Удивлённый, я почти не заметил, когда он опять поцеловал меня и отстранился, смешавшись с туманом.

Я остался один.

***

Он не был странником, скорее стихией. Он соткался из магии этого мира, но ему не принадлежал. И пока я шёл к двери, он был где-то очень близко, вот только я никак не мог рассмотреть его фигуру.

Это была игра, доступная лишь странникам. Это был вызов, который я принял. А возможно, и бросил, только позабыл, когда это произошло и как это случилось.

Переходя в реальность, полную тепла и света, я знал, что буду искать. Что пройду много дорог, но найду.

Так было нужно.

***

Мне снился его взгляд, его волосы. Усмешка.

Мне снился туман, водяная взвесь, и я слышал в ней шёпот, но не понимал слов.

Начинался поиск, я стоял на грани, не сделав первого шага, настолько неизбежного, что даже задержка ни капли не влияла на исход. Он не собирался прятаться, однако и не хотел выходить из укрытия. Я намеревался отыскать его, где бы он ни был.

***

Время утратило надо мной власть. Теперь из мира в мир я искал не двери, не впечатлений, не историй, а только лишь его. То почти отчаиваясь, то едва ли не безразлично, но я шёл к цели, понимая, что в одной из реальностей она совершенно точно стала недостижимой, а в другой мы уже встретились.

И только одно меня смущало – я не помнил имя. А должен был знать его.

Как искать кого-то, если он остаётся безымянной тенью в глубинах памяти?

Что за насмешка?

Мне снилось, как я перехватываю его за руку, как удерживаю на краю пропасти, как ерошу его волосы, пропуская длинные пряди между пальцами. И тут же всё рассыпалось, видение приходило не из прошлого, не из будущего, а рисовалось воображением.

Сколько бы я ни искал, а только ключ к собственной памяти мог мне помочь.

Когда я признал это, стало легче дышать.

***

Войдя в дом отца, я поразился царящей там тишине. Он вышел мне навстречу, удивлённо улыбаясь.

– Ты нечасто приходишь сам, – голос его разнёсся по холлу.

– Я забыл и хочу вспомнить, – сказал я вместо приветствия.

– Уверен, что идея хорошая? – чуть нахмурившись, он обнял меня за плечи, всмотревшись в глаза.

– Хорошая.

– Нет.

– Однако я выбираю иной вариант, – теперь мы засмеялись.

– Отлично, – он повёл меня наверх. – Я впущу тебя. Только не заблудись.

Меня ждал лес собственных воспоминаний, мир, сотканный из них, пронизанный мной. Почти я сам.

Наверное, это было бы страшно. Только я совсем забыл, каков на вкус страх.

========== 222. /Не/существовать ==========

Всё здесь было живым и трепещущим. Всё здесь было погасшим. Лес словно существовал в двух реальностях сразу. В двух сезонах, в двух временных потоках. Я видел, как он расцветает и теряет последнюю листву, как поднимает ветви, растёт и стареет. Я шёл по тропе, которая то возникала, то исчезала, будто и не существовала никогда.

Чем дальше я заходил, тем ярче понимал, что именно вижу. Но это осознание было слишком далеко от выражения в словах. Я вообще лишился голоса, забыл язык. Двигался безмолвным и потому опустошённым, пока одна из полян не заставила меня остановиться.

***

Я стал мотыльком, прилетевшим из ночной темноты на свет, малым созданием, закружившимся у стекла, за которым мягко разгоралось что-то, мне неведомое, почти недоступное. Нечто, способное уничтожить меня, если я подберусь ближе.

Вот только не осталось в мире таких сил, что сумели бы разрушить притяжение.

Подобно любому мотыльку, я стремился к огню, рвался к нему, готовый ударяться о стекло так много раз, пока не разлетится оно, выпуская пламенный цветок, или пока я сам не стану всего лишь мёртвым осколком.

Жар не согревал, он опалял, он смеялся мне в лицо. И протягивая к нему ладони, я знал, что не уйду без ран.

Но так было нужно.

***

– Здесь слишком тихо.

Мы стоим рядом, мир вокруг обманчиво спокоен, и с каждым мгновением тишины нас обоих всё больше настораживает открывающаяся картина.

– Мы здесь не одни, – проговаривает мой спутник, и в этом чудится странная неотвратимость.

Мне хочется повернуть голову, чтобы увидеть его – волосы, глаза, губы, но вместо того я упрямо смотрю вперёд, пока не замечаю, что тени ползут в траве как змеи.

– Тени… – выдыхаем мы одновременно. В наших пальцах вспыхивают одинаковые клинки.

***

Оторвавшись от воспоминания, я огляделся, но лес вокруг не переменился – он всё так же тёк и трансформировался. Двойственность.

Множественность.

Я двинулся дальше, силясь найти что-то ещё. Это было не то воспоминание, похожее, но не то самое. И болезненное осознание возможной бесконечности поиска резануло по сердцу.

***

– Ничего, ты найдёшь путь, – говорит он. Мы стоим на каменном уступе, вокруг только скалы, разноцветные, но всё равно безжизненные.

– Я знаю, куда нам идти, – возражаю. – Но это слишком…

– Получится. Нас же двое, – его ладонь ложится на моё плечо.

Двое? Какое странное чувство, будто прежде я никогда не знал никакого вместе.

Или на самом деле не знал?

– Тогда пошли, – я первым начинаю спускаться. Он не выжидает, сразу же оказываясь рядом.

Я почти верю, что он действительно поможет, если что-то будет не так.

Такого со мной прежде совершенно точно не случалось.

***

Лес.

Я вдохнул полной грудью пряные запахи, качнул головой, отгоняя воспоминание. Не то, хоть и близко. То самое прячется за ветвями, скользит в траве, убегает в тени. Оно точно хочет поиграть со мной.

Хотя нет, это не игра.

Это охота.

***

Начинается дождь.

Остановившись под деревьями, я вслушиваюсь в звуки, и улыбка появляется сама собой. Мне осталось немного – скоро тропа вильнёт, обогнёт холм, и я окажусь в долине. Среди струй дождя.

Сердце бьётся быстрее, я ускоряю шаг.

Меня зовёт шепчущий голос опускающегося в мир ливня.

***

Порождения воспоминаний эфемерны, с ними нельзя говорить. Особенно тому, кто не помнит никакой речи.

Я выпустил с пальцев очередной мерцающий сгусток, огляделся, надеясь увидеть что-то ещё, но хоть в каждом листке скрывалась своя тайна, того, в чём я нуждался, больше не было.

Двинувшись дальше, я понял, что хожу кругами.

Значит ли это, что я вспомнил и увидел?

Но ведь никакой уверенности в этом я не ощущал. Как же так?

Сколько раз мне становиться мотыльком, сколько раз ударяться в стекло, ожидая гибели от горячего дыхания, чтобы наконец-то увидеть то, что ищу?

Мимо тёк ручей. Я сел на берегу, наблюдая за тем, как русло то переполняется влагой, то пересыхает, обнажая камни.

Я так ужасно устал.

***

– Осталось несколько шагов, – говорит он уверенно. – Несколько шагов – и всё.

– И ни капли возможности.

– Как ты это странно сказал – ни капли, – он улыбается лукаво и с намёком. – Не сдавайся.

– Я разве сдался? – но я сдался. И едва стою на ногах.

Палящее солнце болью ложится на плечи. Он же смотрит на меня так внимательно, что я бессилен обмануть.

– О, я знаю, что нужно, – шепчет он.

Слишком запоздало я понимаю, что это ошибка. Вот так – ошибка.

Меня накрывает облаком ливня, и я продолжаю путь, готовый взвыть от тоски.

Так было нельзя.

***

Открыв глаза в очередной раз, я не нашёл леса. Надо мной – только потолок спальни. Неясный предрассветный сумрак заполнял комнату до краёв, и в нём я тонул совершенно один, абсолютно один.

Сев на постели, я вздохнул от раскатившейся из солнечного сплетения по всему телу боли. Воспоминания уложились, но продолжали колоться, и я поморщился, растирая грудь.

Отчего же всё так?

Я вспомнил жертву.

И имя, оно тоже пришло.

Рванувшись к балконной двери, я выскочил в накатывающийся волной рассвет, вдохнул его, впустил в себя, чтобы солнечные лучи, проникнув под кожу, напитали меня и… дали сил позвать.

Я закрыл глаза и сел у узорчатых кованых перил. Теперь оставалось только ожидать. Возможно, я всё ещё не докопался до истины. Я не мог этого исключить.

***

Первые капли дождя ударили по плечу, будто приветствуя. Другие упали на щеки поцелуями. Я посмотрел в небо, шевельнулся, понимая, что всё тело неожиданно затекло. Взошедшее солнце укуталось тучами, растворилось в серости, город вздыхал, радуясь, что жара отступила.

А рядом со мной стоял он.

Мой личный дождь.

***

– Думал, ты поймёшь раньше, – сказал он. Мы сидели, соприкасаясь плечами.

– С того дня прошло столько реальностей, что я потерялся. Слишком больно было бы помнить всё время.

– Хех, – он качнул головой. – Несуществовать не так больно, ты прав. Там просто ничего нет.

– Ты же знаешь, как я не люблю пустоту.

Он только засмеялся.

– Не любишь… Странник.

– Ливень.

Город кутался влажной пеленой. Мы смотрели в одну сторону, но видели, очевидно, что-то разное.

Конечно, уже ничего нельзя было вернуть, но у нас было и прошлое, и будущее. Вдыхая влажный аромат дождя, я почти верил, что точно было. Точно будет.

Разделял ли он мои мысли, я не знал и не хотел узнавать. В конечном счёте, это он нашёл меня, хотя искал вроде бы я сам.

Закрывая глаза, я опять видел лес, бесконечно изменчивый и всегда единый. Я слышал, как он теперь идёт там, среди высоких и низких деревьев, мимо пересохшего и переполненного ручья.

Он шёл, и дрожали листья, и впитывала хвоя, и всё становилось капельку иначе. Потому что он шёл, как должен, он шёл, как дождь.

========== 223. Странник, дверь и ключ ==========

Уже который день, просыпаясь, я будто и не просыпался вовсе. По телу прокатывалась волна неприятных ощущений, граничащих с болью, и после этого реальность утрачивала часть красок и становилась эфемерной. В крови словно бы блуждал жар, сознание туманилось, ломило суставы, хотелось растечься, обернувшись водой, рассыпаться пылью.

Причин не находилось, и я плыл из утра в ночь, а потом из ночи в утро, утратив цель и смысл. Опустев, будто был иссохшим колодцем.

Не открывалось дверей, не звала дорога, и потому, наверное, я всё больше убеждался, что на самом деле продолжаю спать, что меня не отпускает слишком назойливый сновидческий мирок.

Даже шаманский нож не приходил ко мне в пальцы, и в какой-то момент, в очередное не-утро, потому что оно началось с нового не-пробуждения, я рванулся на балкон, подставил лицо ветру и с отчаянием пожелал наконец-то разобраться в том, что происходит.

И заметил дверной проём.

Он висел в воздухе, почти напротив меня, но на расстоянии в несколько шагов, словно намекал, что мне никогда не выбраться из этого «отсюда». Я инстинктивно сжал перила, и боль снова прошлась по позвоночнику, на этот раз много сильнее, чем обычно. Боль была прутьями клетки, в которой я оказался.

Пришлось сделать над собой усилие. Я утратил и ловкость, и свободу движений, но в какой-то миг меня перестало пугать падение, хотя по законам сновидческой вселенной едва я предпринял попытку выбраться, как и дом, и город, и балкон изменились. Теперь я был так высоко, что и не видел земли. Упасть было бы мучительно, долго и ужасно болезненно.

Всё же я встал на перилах, едва балансируя в порывах взметнувшегося ветра. Осталось прыгнуть. Преодолеть душившую фобию и…

Не закрывать глаз.

Дверной проём мерцал, обещая выход.

Я оттолкнулся что было сил.

***

Я лежал на лесной подстилке, хвоинки кололи мне щеку, и отчаянно не хотелось подниматься, хоть земля была совершенно не мягкой. Перенёсся ли я куда-нибудь, или это сновидение изменилось, подстроившись и стремясь обмануть?

Боль вот точно никуда не исчезла.

Сев, я поморщился и огляделся. В лесу царил зелёный сумрак солнечного дня, местами острые солнечные лучи пробивали густые кроны и расцвечивали зелень золотом, выделяя то цветок, то папоротник, то застывший на земле камень. Перекликались птицы, неподалёку в кустах шуршал какой-то мелкий зверёк.

Вздохнув, я всё же поднялся, отметив только, что теперь боль не ощущалась столь резкой, только ныла и изрядно раздражала, но её вполне можно было терпеть.

Троп тут не нашлось, потому я двинулся через заросли папоротников, прислушиваясь только к самому себе. Больше всего лес напоминал очередную реальность, но я не собирался верить, что так легко сумел убежать. Очароваться этим было бы слишком поспешно.

Очень скоро я вышел к ручью, и быстро бегущая вода напомнила мне о жажде. Я зачерпнул в ладони и умылся, сделал несколько глотков, а когда вновь осмотрелся, то уже был не в лесу, а в пещере.

Значит, сны продолжали играть со мной.

***

Мне не скоро удалось выйти к свету. Обессилев, я прислонился к камню и задумчиво рассматривал расщелину, сквозь которую падал солнечный луч. Добраться до неё я бы не сумел, слишком отвесная стена.

Всё чаще чудилось, что есть только один способ, но именно потому я не желал им пользоваться. Если этот сон, или что там это такое, жаждет крови странника, то я не выберусь, а, напротив, меня затянет глубже.

Как будто бы я что-то позабыл. Разве нет?

Спутанное сознание словно не могло добраться до чего-то очень конкретного.

Погрузившись в попытки вспомнить, я не заметил, когда напротив выросло из каменного пола существо. Отдалённо оно напоминало человека, но в то же время точно таковым не являлось. И я решил, что самым лучшим вариантом будет сделать вид, будто я всё ещё не вижу его.

– Странник, – фыркнуло оно наконец.

– Что вам нужно? – понимание, что их – вот таких – тут несколько, пришло мне непонятно откуда.

– Ты сам. Странники хороши на вкус, – существо засмеялось. – На них интересно охотиться.

Я сжал зубы. Вот что это такое было. Если я сейчас же не вспомню что-то очень важное, мне отсюда не выйти.

– Сопротивляешься дольше многих, – продолжало существо. – Нам любопытно, мы такое любим, очень любим.

– Я не странник, – вырвалось у меня в следующий момент, хотя я не помнил и не понимал, что пытаюсь сказать.

– Странник, – озадачилось существо.

– Не только, – но что я, чёрт возьми, такое?

– Шаман? Твой клинок…

– Нет, и не шаман, – да, в этой реальности мои шаманские умения никого бы не впечатлили.

– Съедим и узнаем, – хохотнуло существо.

– Не в ваших силах, – может, внутри меня вскинулась безудержная храбрость, всё это блеф, ведь так?

Существо задумалось, и я снова взглянул на свободный солнечный луч. Или же и это было иллюзией? Усмехнувшись, я положил ладонь на грудь, будто через кожу и плоть хотел прощупать сердце, компас которого нещадно болел.

И в тот же момент нашёл под пальцами дверную ручку.

Я открыл сам себя.

***

Я тяжело опустился на одно колено. Абсолютно точно я был дома, и боль, раскатившаяся по телу, была настоящей и живой, ничуть не дурманящей. Взглянув на свои руки, я увидел, что окровавлены пальцы, исцарапана кожа, и, видимо, с остальным телом было не меньше проблем.

Кровь выступила и запеклась. Повсюду.

Хрипло усмехнувшись, я отправился в душ, и там, под струями горячей воды, ощутил, что наконец-то сон полностью отступился, истёрся, был смыт и исчез в канализационных трубах.

Когда я появился на кухне, ко мне шагнул отец.

– Твой дом никак не защищён, – сказал он. – Все щиты пали. Где ты был?

– В гостях у снов, – я продемонстрировал ему руки до локтя, отвернув рукава просторной рубашки.