Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 109 страниц)

– Не задерживаемся. Идём дальше. Авось, не заметят.

«Кто не заметит?!»

Ольга догнала своего странного спутника, и, схватив его за запястье, шёпотом спросила:

– Кто не заметит?

– Я не знаю, – с явной неохотой ответил тот. – Ну, наверное, те, (он недвусмысленно указал рукой на скелеты) кто это сделал.

– А как они выглядят?

– Говорю же, не знаю! – он выдернул свою руку, и поспешил вперёд, догоняя остальную группу.

Позади вдруг раздался короткий звук, словно кто-то царапнул когтями по дереву. Услышав его, Ольга поспешно обернулась, пытаясь определить, откуда он донёсся. Напрасно она выискивала глазами причину возникновения этого странного шороха. Никакого движения в переплетениях массивных корневищ не наблюдалось. Даже огромные сколопендры попрятались куда-то. Как только девушка остановилась на мысли, что ей это могло показаться, подобный звук повторился прямо у неё над головой. Резко вскинув голову, Вершинина увидела, что висящий над ней скелет, вдруг, ни с того ни с сего, сорвался вниз. Она вовремя отпрыгнула в сторону. Человеческий остов с сухим треском обрушился на землю, рассыпавшись по косточкам. Мысли закружились в голове как белка в колесе. «Скелет не мог упасть сам собой! Значит, кто-то его столкнул. Но кто?! Не-ет, Оля, не к добру ты тут задержалась. Скорее убирайся отсюда, пока остальные далеко не ушли. Прочь, без промедлений!»

Вперёд, вперёд через нагромождения вечных корневищ, среди которых повсеместно начали мерещиться какие-то призрачные фигуры, мимолётные движения, непонятные шорохи. В какой-то момент взгляд скользнул по необычному наросту, торчащему из верхней части ближайшего корневища. Нарост шевельнулся. Взор девушки тут же возвратился к нему, и Ольга теперь уже воочию определила, что он действительно шевелится. Бесформенная шишка стала вытягиваться, выпрямляясь, в результате чего превратилась в…

Потом события понеслись ураганом. Далее Вершинина воспринимала лишь отрывистые фрагменты. Маленькое человекообразное существо, широко раскинув руки, с проворством отпущенной пружины, спрыгнуло с корневища, и полетело прямо на группу паломников. Секунда, и оно повисло на одном из них, повалив на землю. Остальные в ужасе шарахнулись в стороны, но там их уже поджидали новые дикари, доселе таившиеся в корнях. Они бесшумно набрасывались отовсюду, не давая опомниться, скоординироваться, обороняться. И ещё их было очень много. Убежать от них возможности не представлялось. Ольга не успела ничего предпринять, и когда на неё сзади набросился один из пигмеев, попыток сопротивляться она не оказывала – настолько велика была непредсказуемость этой молниеносной атаки.

Затем их потащили волоком, с необычайной быстротой, петляя между корнями по известным только им тропкам и переходам, передавали из рук в руки, как тяжёлую поклажу. Несколько раз перед глазами мелькали лица, покрытые масками в виде вцепившихся рук – точно такими же, какая была на лице у обнаруженного истукана. Карлики оказались весьма проворными, и невероятно сильными. Они в основном молчали, и лишь изредка обменивались непонятными рычащими звуками.

Волокли их грубо, с полным пренебрежением, точно какие-то неодушевлённые вещи. Судя по приближавшемуся бою барабанов, путь их лежал к селению низкорослых туземцев. Дорогу перегородил особенно большой корень, но процессию это не остановило. Рассредоточившись на выступах и сучьях тупикового корня, аборигены принялись передавать пленников друг другу, затаскивая их всё выше и выше – на самый верх. Опять же, каких-либо трудностей этот процесс у них не вызывал. Они едва ли не подбрасывали людей кверху, где их ловили другие, и забрасывали выше. Это было так необычно и дико, что в какую-то минуту Ольга почувствовала себя Маугли, которого бандерлоги тащат в заброшенный город.

Внезапно, один из пленников вывернулся из рук очередного носильщика, и когда тот попытался ухватить его налету, укусил дикаря за руку. Пигмей коротко взвизгнул, и отпустил его. Человек полетел вниз головой с пятнадцатиметровой высоты. Внизу его попытались поймать ещё несколько туземцев, но у них ничего не вышло. Пленник упал на землю, и разбил себе голову. Не смотря на это, труп не оставили внизу, а вернулись за ним и подобрали.

К тому времени, Ольгу уже затащили на самую вершину корня. Высота была жуткой, сравнимой разве что с высотным зданием. Поэтому, запомнив печальный пример своего собрата по несчастью, Вершинина окончательно отбросила мысли о попытках освобождения. Упасть с такой кручи она не желала.

Ближе к вершине, корень закруглялся, уменьшая наклон, и поэтому аборигены перестали подбрасывать пленных. Они вновь разбились на группы, и транспортировали свою ношу не чередуясь. Чудовищные многоножки, со скрипом и топотком, напоминающим сухую дробь, проносились мимо, шарахаясь от процессии, не взирая на свои великие размеры. Наверное, они не были хищниками.

Вскоре, путь их начал близиться к своему завершению. Теперь предстояло спускаться с корня. Ольга почувствовала приближение спуска по изменению наклона поверхности. Спуск с высоты был вовсе не таким опасным, как подъём. С обратной стороны корня, неведомое племя соорудило множество подвесных лесенок, безумно шатавшихся и потрескивающих, но, на поверку, довольно прочных. Теперь их тащили, разбившись на пары. Один абориген держал Ольгу за руки, другой – за ноги. Иначе невозможно было разместиться на узких мостках и лесенках. Зато сейчас можно было спокойно разглядеть, что творилось внизу.

А там живописно раскинулась панорама первобытного селения, изобилующая примитивными хижинами и деревянными идолами. Обилие суетящихся жителей напоминало муравейник. Очевидно, дикари праздновали встречу охотников, возвращающихся с добычей. И Ольге было неприятно думать, что добыча – это она. Пленница старалась прогонять прочь эту мысль. В конце концов, всё это – ни что иное как плод чьего-то больного воображения, а значит, ей ничто не угрожает. Только бы Гена не опоздал…

Чем ниже они спускались – тем тяжелее становился воздух, пропитанный неприятным запахом тления. Наконец, спуск завершился. Теперь их тащили среди хижин. Публика расступалась, давая триумфальной процессии широкий проход к центру селения. Там, в середине, располагался большой загон, уготованный для пленников. Всех, кроме мертвеца, побросали в этот загон, и заперли калитку. Ограждение загона было смехотворным, состоявшим лишь из пары продольных жердей, но выбираться из него никто не решался. Толпа плотно обступала периметр, ощетинившись длинными острыми кольями.

Немного придя в себя, Вершинина огляделась. Невероятно! Вся земля вокруг неё была завалена всевозможными вещами, перемешанными с землёй и грязью. Великое множество часов, мобильных телефонов, украшений, порванной одежды и нижнего белья, очков, головных уборов и обуви. Жуткий знак того, что ничего хорошего их здесь не ожидало. Остальные пленники, съёжившись, сидели рядом, и беспомощно озирались по сторонам.

В конце концов, толпа расступилась, и несколько дикарей вытащили вперёд трон, сделанный из дерева и костей, на котором восседал особо вычурно размалёванный и наряженный туземец. Судя по всему, вождь. Маска на его лице была идентичной тем, что имели все жители племени, но красочные татуировки, пёстрая накидка, сшитая из лоскутьев чьих то рубашек и платьев, и невообразимый головной убор, выполненный из сегмента панциря гигантской многоножки, явно выделяли его на фоне однообразной толпы. Особенно нелепо смотрелись женские туфли на высоких каблуках, в которые были обуты ноги вождя. В любой другой момент эта деталь явно вызвала бы у Ольги ироническую улыбку, но только не сейчас. Не в эту минуту.

А действие, тем временем, продолжало разворачиваться. Не долго думая, дикари притащили труп Ольгиного спутника, и бросили его к ногам вождя, кверху лицом.

– А-а-хан-тк! – гортанно выкрикнул вождь, сотрясая воздух дубинкой, сделанной, судя по форме, из бейсбольной биты. – А-тху-га!

После этого, он с яростью вонзил каблуки-шпильки в глаза мертвеца. Оля отвернулась на мгновение, а когда повернулась вновь, тело уже оттаскивали прочь, вдоль загона – к древесной стене.

– А-а-а-а-а! – заорал один из пигмеев, подняв кверху руку с зажатым в ней металлическим костылём.

– А-а-а-а-а! – ответила ему толпа, радостно прыгая и пританцовывая.

Схватив камень, туземец бросился к трупу, который соплеменники уже затащили на стену, и удерживали там в висячем положении, кверху ногами. Ловко, как обезьяна, карлик взобрался по стене, и, уцепившись пальцами ног за щербины в коре, принялся вколачивать в ногу подвешенного железный кол. Затем, он вынул из-за набедренной повязки второй костыль, и так же усердно начал прибивать вторую ногу мертвеца.

Тем временем, позади, нарастала непонятная суета. Толпа, галдя, переместилась навстречу какой-то новой забаве. Ольга также подошла к краю загона, с тревожным любопытством разглядывая, что же так привлекло дикий люд.

На северной стороне селение завершалось бесконечной стеной, в основании которой зиял вход в пещеру. Из этого входа, до самого центра селения, пролегали ржавые рельсы, по которым, неожиданно возникнув из тёмного зева загадочной штольни, с жутким лязгом и скрежетом, катилась ручная дрезина с вагонеткой, нагруженной чем-то дребезжащим. Дрезину приводил в движение один из дикарей, неистово раскачивающий рукоять механизма. Рычаг был сделан не под его ничтожный рост, поэтому бедолаге приходилось всякий раз подпрыгивать, когда ручка поднималась кверху. Но, не смотря на явные неудобства, пигмей весьма удачно справлялся со своей работой. Вопреки своему убогому состоянию, древняя повозка бежала весьма резво. Не сбавляя скорости, она домчалась до тупика, и со всего ходу врезалась в чугунный упор, заставив буксируемую вагонетку буквально подпрыгнуть.

Как только она остановилась, к прицепу тут же бросилось несколько дикарей, которые с восторженными криками повалили его на бок, высыпая содержимое на землю. Теперь стало понятно, что вагонетка была нагружена всё теми же металлическими костылями. Глядя, как аборигены расхватывают доставленный из пещеры груз, Вершинина задумалась. Как такой дикий народ, не ушедший в своём развитии дальше каменного века, умудрился построить железную дорогу, и, тем более, дрезину со сложным механическим управлением. Единственный ответ являлся бесспорным – они не создавали этого, а только пользовались плодами более высокой цивилизации. Именно поэтому железнодорожное полотно, и сама дрезина, выглядели изношенными до предела, уже много лет нуждавшимися в серьёзном ремонте. Причина того, что они протянули так долго, и не развалились от древности, крылась, видимо, в том, что туземцы пользовались ими нечасто. Лишь когда приходила пора пополнить запасы железных костылей, которые, по всей видимости, являлись для них своеобразными предметами поклонения. Но вот откуда они черпают запасы этих костылей, если сами их не изготавливают?

От раздумий её отвлекли ворвавшиеся в загон дикари, которые схватили одного из пленников, и поволокли на выход. Тот протестовал, упирался, но это было бесполезно. Сразу после того, как его утащили из загона, новая пара аборигенов забрала ещё одного человека. Ольгу забрали четвёртой. Она сразу поняла, что очередные пришедшие выбрали её из трёх оставшихся в загоне бедняг.

– Подождите! – громко произнесла она, выставив руку вперёд. – Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете…

Но все эти слова не произвели на дикарей ровным счётом никакого эффекта. За вытянутую руку её тут же ухватили, и потащили к выходу. Благо, в этот раз не волоком.

Вождь что-то кричал ей в след, размахивая своей дубинкой. Толпа сходила с ума от восторга. Ритуал приближался к своей кульминации. Очень скоро Ольга поняла, что им было уготовано. Стена, вдоль которой они шли, была сплошь завешена приколоченными к ней телами. Теперь стало понятно, откуда так несло мертвечиной. Тела жертв нещадно смердили. Некоторые уже успели истлеть до костей, другие – разложились наполовину, третье – только начинали разлагаться.

При более тщательном рассмотрении этого безобразного панно, Вершинина заметила движения среди висевших на стене тел, и поняла, что мертвы здесь далеко не все. Вперемешку со сгнившими и иссохшими телами, одновременно находились те, кого приколотили относительно недавно, и потому ещё не успевшие испустить дух, продолжая изнывать в страшных агониях. Можно было различить их слабые, хрипловатые стоны и тяжкие вздохи. Ольга видела, как по ним ползают мелкие жуки, которые то и дело заползают в их открытые раны и язвы, а так же в ноздри, уши и рот. Это было страшное зрелище.

Вот её провели мимо одного из членов группы паломников, которого уже закончили приколачивать к дереву. От ужасной боли, несчастный лишился чувств, и недвижимо висел, уронив голову. Костыли были вбиты в его голени и локтевые суставы. Из ран обильно струилась кровь, сбегая по шершавой поверхности стены длинными ручейками.

Следом за ним, на стене корчился и вопил другой спутник, которого всё ещё продолжали приколачивать. С мучителями ему «повезло» не меньше, чем предыдущему. Живодёры придумали более изощрённую пытку, оттягивая складки кожи на боках, руках и ногах бедняги, а затем прибивая их костылями. В результате, человек повис на своей коже, натянув её собственным весом, и, тем самым, причиняя себе невообразимую боль.

«Наверное, мне нужно что-нибудь предпринять. Какое-то активное действие. Необходимость этого очевидна, но… Что мне предпринять?» – думала Ольга, и сама поражалась собственной нерасторопности: «Почему я спокойно иду туда, куда меня ведут? Ведь я знаю, что меня ожидает. На мне нет оков, мои руки и ноги не связаны. Почему же я мирюсь с этим? Чего я жду? На что надеюсь?» Её взгляд скользил от одной жертвы к другой. Перед глазами мелькали жуткие фрагменты, от которых кровь стыла в жилах. Она видела, как металлические колья вонзаются в ладони и животы, как брызжет кровь, рвётся кожа, трещат кости, а с губ срываются страдальческие вопли, мольбы о смерти. Очередного пленника силой заставили повернуть голову, после чего вогнали ему костыль через обе щеки, насквозь. Страшный, непрекращающийся стук камней по костылям, гремел повсюду, словно дикая, необузданная музыка смерти.

Но вот и настал черёд Ольги. Дикие конвоиры остановились, выбрав свободный участок на стене, и принялись затаскивать Ольгу наверх. Действовали они по привычной схеме: один забрался наверх, и, уцепившись понадёжнее за сучковатые отростки, приготовился принимать пленницу, а второй, дождавшись его готовности, схватил девушку за щиколотки, после чего, с необычайной лёгкостью, приподнял её, словно та весила лишь пару килограмм. Не смотря на ничтожный рост, силы этим пигмеям было не занимать. Они не торопились. Времени у них было предостаточно. «Да где же ты, Лиша?!» – едва не выкрикнула вслух Ольга, и вместе с этим криком души, к ней вдруг пришло здравое прозрение. Как будто она неожиданно начала смотреть на вещи трезво, с позиции разума, а не чувств и эмоций.

Какая же я дура, боже мой! Меня собираются пришпилить к стене кольями, как жалкую бабочку на иголку. Но неужели я – жалкая бабочка? Мне не хочется этого признавать, но, очевидно, так оно и есть. Я ничего не видела за своей самоуверенностью и заносчивостью, рассчитывая исключительно на свой непобедимый прагматизм, который так помогал мне в реальной жизни, но в мире иллюзий оказался беспомощным. Лиша. Я обвиняю Лишу в том, что она меня бросила на пороге самого страшного испытания, но так ли это на самом деле? А что если она меня не бросала? Что если это – тоже испытание? Закалка, проверка на прочность. Ведь если я не в состоянии справиться с этими ничтожными коротышками, позволяя им так над собой измываться, то как мне справиться с самим Хо?! Лиша прекрасно понимала это, поэтому и поступила так. Ведь до того момента, когда она пропала, я только следовала за ней, руководствуясь её подсказками и указаниями, ничего дельного не предпринимая лично. А то, что пыталась предпринять – практически всегда приводило к критическим последствиям. Без Лиши я здесь – ничто, и в душе я понимала это, хоть и не хотела с этим мириться. Именно поэтому, после того как мы с ней расстались, я первым делом прибилась к группе совершенно непонятных и незнакомых мне людей, доверившись им, увязавшись за ними, и надеясь, что они приведут меня куда надо. Идиотка! Мне было без разницы за кем идти, лишь бы не думать, и не искать самостоятельно. И где теперь мои провожатые? Вот они – кричат, плачут и дёргаются, распятые на стене. Смирившиеся со своей участью заранее, как овцы на бойне. Они – это моё отражение! Наглядный пример того, к чему вот-вот приведёт меня моя нерасторопность и зависимость от кого-то, не важно от кого. Я обвиняла всех: Лишу, Женьку, Гену, а должна была винить только себя. Ведь именно я – причина собственных бед.

Туземцы наконец-то затащили её на выбранное место, и стали приноравливаться, как бы получше и поискуснее её приколотить. Времени на раздумья оставалось всё меньше и меньше. Ольга продолжала лихорадочно раздумывать.

Женька ведь что-то такое мне говорил обо всём этом… Точно-точно! Он говорил, что попадая в чужой мир, «ленивый» разум, с непривычки, предпринимает попытки зацепиться за чужие мысленные потоки, выдавая их за свои. Примерно так же действовала и я, когда шла то за Лишей, то за этими неудачниками… Настала пора включить соображалку, и действовать самостоятельно. Да, это непросто, Женька объяснял, насколько. Но другого выбора у меня нет. Если не хочу закончить своё путешествие здесь – я должна действовать… Но как действовать, мамочки?! Впервые… Впервые я решилась на столь ответственный и благородный поступок, ради которого и умереть не грех. И что же теперь? Теперь я жду, что за меня всё сделает кто-то другой: Лиша или Женя? Нет! Я сама должна это сделать. Сама должна найти и спасти Серёжу. Сама должна встретиться с Хо, и разобраться с ним, чего бы мне это не стоило. И пусть лучше меня сожрёт Хо, нежели пригвоздят эти недомерки!

«Так», – она осмотрелась, и вдруг, непонятно отчего, вспомнила, как единственный раз в жизни играла в какую-то компьютерную игру. «Обычно необходимые ключи выглядят нетипично. Мерцают, бросаются в глаза. Они выделяются на однородном фоне, стоит лишь присмотреться. Выпадают из типовой картины. Что меня так удивило своей нетипичностью? Ну, конечно же, рельсы и дрезина! Вот то, что мне нужно – вход в шахту. Никакой шахты на самом деле нет, а гора – никакая не гора. Ведь это – Заккум! Невообразимая стена – его ствол, а пещера – дупло. То самое, о котором говорила Лиша незадолго до расставания. Я застряла на пороге обиталища Хо! Всё что мне требуется – это добежать до дрезины и…»

Ход её мыслей был прерван. Один из дикарей, вытянув правую руку Ольги, приготовился всадить в ладонь металлический клин. Сейчас, или никогда! Притворно расслабив руку, девушка сделала вид, что безропотно поддаётся. Забыв о бдительности, предвкушающий кровавое действо туземец, отпустил её руку, и, ухватив костыль, приготовился ударить по нему камнем, зажатым в другой руке. Как только он размахнулся, Ольга ловко выдернула руку из-под острия, и то глубоко вошло в кору. Абориген что-то гневно забормотал, принявшись выдёргивать застрявший костыль. Тем временем, его напарник, стремясь обуздать внезапно набравшуюся строптивости жертву, прижал шею Ольги к стене своим крепким запястьем. Он стремился слегка придушить её, чтобы немного утихомирить, но для этого ему пришлось отпустить её руку, что оказалось большой ошибкой. Ольга как раз ждала этот момент. Выхватив освободившейся рукой острый клин, висевший за поясом дикаря, она без малейших раздумий всадила его в глаз пигмея, аккурат между пальцами маски-руки. Пронзительно заорав, дикарь отпустил её, схватившись за лицо. Ольга оттолкнула его, и карлик, потеряв равновесие, повалился со стены. Находившийся рядом собрат успел ухватить его за руку, удержав от падения, но, вместе с этим, отпустив пленницу. Повернувшись к нему, Оля изо всех сил нанесла ему сокрушительный удар ногой в пах. Пигмей застонал, согнулся в три погибели, и, словно подстреленный, свалился со стены, увлекая за собой одноглазого товарища.

Не дав им опомниться, Ольга спрыгнула с трёхметровой высоты, на которую её затащили, прямо на корчащихся внизу врагов, изо всех сил ударив их обеими подошвами по рёбрам. А дальше был полубессознательный спринт. Она мчалась напролом, через обескураженную толпу туземцев, расталкивая и расшвыривая их в стороны. Те, по всей видимости, столкнулись со столь неукротимой жертвой впервые, поэтому среагировали на прыть Ольги с некоторым промедлением, дав ей небольшую, но крайне необходимую фору.

Выбежав из толпы зевак, девушка помчалась к дрезине, слыша, как позади нарастает ор приходящих в себя дикарей. Начавшаяся погоня продемонстрировала весьма выгодный для беглянки факт. Не смотря на свою энергичность и проворство, пигмеи очень плохо бегали. Их короткие ножки не позволяли развивать большую скорость, поэтому тягаться в беге с рослой девушкой им было бесполезно. Ольга быстро отрывалась от преследователей. Теперь стало понятно, почему руколицые дикари применяют тактику неожиданного нападения, выслеживая жертву в засаде, и набрасываясь неожиданно, молниеносными прыжками. Догнать взрослого человека среднего роста на открытом пространстве они бы попросту не смогли.

Но хоть карлики и оказались плохими бегунами, зато бежать они могли очень долго. Гораздо дольше, чем позволяло дыхание Ольги. Их выносливость и сила вполне им это позволяли. Предусмотрительная Оля понимала это, потому и приняла решение удирать от них на дрезине, а не пешком. До дрезины она могла добежать, создав при этом отрыв, дающий необходимое время на запуск, и приемлемый разгон ржавой колымаги. Этой возможностью Вершинина воспользовалась незамедлительно. Её резвости мог позавидовать заправский бегун. Прыжок – и вот она уже в дрезине. Руки вцепились в рукоять-маятник. Рывок! Ещё рывок! Со скрежетом и лязгом заработал шестерёнчатый механизм. Колёса начали вращаться, но в противоположную сторону. Дрезина стукнулась в упор-отбойник, и уткнулась в него.

– Чёрт!

За пару мгновений, Ольга определила местонахождение рычага, переключающего ход. Затем вновь последовала «борьба» со скрежещущей рукоятью, но теперь дрезина уже двигалась в верном направлении. Она миновала опрокинутую вагонетку, и, постепенно набирая ход, начала неуклонно приближаться к пещере.

К этому моменту, обезумевшие от злости аборигены, почти настигли её. В Ольгу летели камни и палки, но, на счастье, цели они не достигали, в лучшем случае ударяясь о ржавый каркас дрезины. Дистанция между механической повозкой и толпой галдящих дикарей медленно, но верно увеличивалась. Наконец, дрезина влетела в туннель, освещаемый факелами. Не успела Ольга вздохнуть с облегчением, как откуда-то сбоку к дрезине метнулся сорвавшийся со стены факел. Лишь спустя мгновение, Оля поняла, что он был зажат в руке притаившегося в туннеле дикаря.

Метнувшись наперерез, пигмей, размахивая факелом, совершил длинный, звериный прыжок, надеясь сбросить Ольгу с дрезины, но ему удалось лишь зацепиться за бортик, повиснув на нём. Сначала он попытался ткнуть девушку факелом. Вскрикнув, та начала отталкиваться от нападавшего ногой. Их борьба длилась несколько секунд, после чего дрезина неожиданно вошла в поворот, по инерции отбросив нападавшего назад. Как раз в этот момент, Ольга удачно лягнула его, практически сбросив с дрезины. Вися на одной руке, но не выпуская факел, абориген сорвался вниз, и стал волочиться ногами по земле.

Дрезина освещала себе путь маленькой грязной фарой, лампа которой работала при движении, от вращения миниатюрной динамо-машины. Сейчас её луч тускло освещал приближавшийся мост, такой узкий, что на нём умещались только рельсы железной дороги. Под мостом раскинулся кошмарный обрыв, уходящий куда-то в бездну. Как только дрезина оказалась на мосту, дикарь предпринял очередную попытку запрыгнуть в кузов, но Оля уже ждала этого, своевременно нанеся удар ногой прямо по рукояти факела. Пламя опалило лицо врага, и тот вновь свалился вниз. На этот раз менее удачно. Его нога попала под заднее колесо. Дрезина, к тому моменту уже въехавшая на мост, слегка подпрыгнула, послышался хруст дробящихся костей. От резкой боли, туземец вынужден был отцепиться от борта, и, увлекаемый силой инерции, полетел с моста вниз, выронив факел, и кувыркаясь в воздухе.

Оля невольно посмотрела ему вслед. Сначала пигмей, быстро удалялся, освещаемый падающим рядом с ним факелом. Но вдруг застыл на одном месте, и закачался, точно на батуте. Вскоре стало понятно, почему это произошло. Внизу, через всю пропасть, была натянута густая паутина. Как только дикарь оказался в её путах, из тёмных углов к нему со всех сторон бросились многочисленные пауки всевозможных размеров: от маленьких – до ужасающе огромных. Как только они облепили его со всех сторон, факел прожог тенета и полетел дальше, в пропасть. Пролетев несколько метров, он вновь запутался в паутине, но так же прожог её, провалившись ещё глубже. Так он летел, пока не превратился в точку, продемонстрировав тем самым всю жуть невообразимой глубины. Облепленный пауками дикарь исчез в темноте. Его крики слышались ещё с полминуты, а потом смолкли.

Остальные преследователи, достигнув края пропасти, остановились в нерешительности, опасаясь ступать на узкий мост. Там они немного попрыгали и покричали, кидая вслед удравшей пленнице камни, после чего потянулись обратно, к выходу из дупла. Но Ольга ещё долго чувствовала позвоночником их преследование, боясь оглядываться назад, и сбавлять скорость. Она всё ещё не до конца верила, что ей удалось оторваться от них. «Неужели ушла? Неужели спаслась?» – продолжала сомневаться она, налегая на рукоятку.

Дрезина, сотрясая тишину вековых сводов эхом своего пронзительного скрипа, мчалась вперёд, через сплошную темноту, навстречу новой, и, может быть, ещё более страшной неизвестности.