Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 109 страниц)

Двигатель весело загудел. Оживший винт бесцеремонно вспорол воду, толкнув лодку вперёд. В результате, её нос слегка задрался, и не ожидавшая этого Ольга покачнулась, тут же ухватившись за борта покрепче. Уверенно положив руку на руль, Женя целеустремлённо повёл своё маленькое, но очень шустрое судёнышко по затопленному лесу, смело огибая деревья, повсеместно возвышающиеся над водой.

Легко скользя по водной глади, они оставляли позади себя длинный, колеблющийся шлейф пляшущих и расходящихся волн. Многочисленные лягушки испуганно плюхались в воду, когда они приближались. Иногда людям приходилось пригибаться, когда лодка проносилась под низко склонившимися ветвями, опускающими длинные локоны своей богатой листвы до самой воды, подобно зелёным шторам. Сидевшая на носу Ольга прекрасно видела, насколько чиста и прозрачна вода, по которой они мчались. Дно чётко просматривалось сквозь полупрозрачное стекло поверхности, частично отражающее деревья и облака. На донном песке были видны тёмные камешки, ракушки всевозможных видов, пышные водоросли, затонувшие коряги и невозмутимые ракообразные, копошащиеся повсеместно. Стайки прытких рыбок органично дополняли картину этого заманчивого мира, над которым легко проносилась моторная лодка.

Совершенно игнорируя человеческое присутствие, с ветки близлежащего дерева вдруг спрыгнул яркий зимородок, который, решительно спикировав вниз, ножом вошёл в воду, прямо на пути плывущих путешественников. Спустя мгновение, он выскочил на поверхность, разбрасывая в разные стороны тысячи мелких искрящихся брызг, и, быстро трепеща крыльями, упорхнул обратно на дерево. Его бросок был неудачным, рыбку поймать не удалось. Очевидно, добыча была заранее напугана приближением лодки, так некстати расстроившей планы птички-рыболова.

Ольга, улыбаясь, смотрела вслед улетающему зимородку. Во взвеси легчайших микроскопических водяных капелек, сорвавшихся с его перьев, и на какое-то время зависших в воздухе, призрачно отражалась радуга. Как же здесь было хорошо! Как ей здесь нравилось! Как хотелось плыть, плыть, плыть, всё дальше и дальше! Через лес, купающийся в воде, гостеприимный, добрый, спокойный. Доверяя умному и забавному проводнику, с которым не может быть скучно. Подумав об этом, она на секунду обернулась к Жене, улыбнувшись ему, и тот ответил ей своей беззаботной, милой улыбкой.

Каким нелепым, бесцветным и диким казался сейчас реальный мир, о котором даже вспоминать не хотелось в эти яркие, красочные минуты счастья. Так же не хотелось думать о том, что это всего лишь иллюзия, портя столь чёрствой мыслью волнительный поток чарующих восприятий. Ведь сейчас она, в буквальном смысле, оказалась в самой настоящей мечте.

Да, это было полноценное, захватывающее погружение в мечту, которая неожиданно для неё обрела форму. Каждая деталь нереального мира хранила в себе частицу этой из ряда вон выходящей идиллической красоты, притягивающей взгляд. Каждый штрих всеобщей картины: от перламутровых мидий на дне – до волокнистых облачков на небе, вызывал восторг, радуя глаз своей незабываемой уникальностью. С какой невероятной чуткостью, нежностью и любовью был создан мир, поглотивший её целиком. Без остатка.

Девушка прислушалась. Сквозь гул мотора, шелест листвы, плеск волн, щебет и свист пернатых обитателей, ей вдруг показалось, что она слышит музыку. Далёкую, но всё более отчётливую. Живую, знакомую и очень естественную. Нет, ей не показалось. Музыка действительно звучала. И не только музыка, но и голос. Человеческий голос. Где-то, невидимая женщина пела песню на иностранном языке. Пронзительно, звонко и отчётливо. Песня идеально вплеталась в музыкальное сопровождение джазового духового оркестра, напоминая отголоски старых чёрно-белых фильмов. Ни с чем не сравнимое звучание саксофона, мелодичные клавишные переборы фортепиано, гулкая поддержка тромбонов. А так петь, надрывно и неподражаемо, способны только негритянские исполнители – истинные мастера джазового искусства.

Интересно, что это за концерт, и откуда доносятся его манящие звуки? А может быть это запись? Да какая разница… Теперь на душе у Ольги стало совсем хорошо и безмятежно. Она уже знала, что этот лес был не безлюден. Таким образом, какое-то подсознательное стремление держаться как можно ближе к обществу себе-подобных, присутствующее у большинства homo sapiens, было вполне удовлетворено, и Ольга могла с уверенностью сказать, что теперь она себя чувствует максимально комфортно. Растворяясь в потоке собственных мыслей, девушка засмотрелась на воду, несущую их волнистое отражение, и встрепенулась лишь тогда, когда Евгений обратился к ней.

– А вот и «Жёлтая орхидея».

Оля подняла глаза, и увидела приближающееся строение, появившееся среди деревьев, непонятно откуда. Не смотря на свою определённую рукотворность, эта деревянная постройка вписывалась в пейзаж с максимальной органичностью. Небольшой, открытый ресторанчик был выстроен на берегу острова, сплошь поросшего эвкалиптами и окружённого густым сочным тростником. Большая часть ресторана располагалась на воде в виде дощатого причала, надёжно стоявшего на ровных бревенчатых сваях. Крышу декоративно украшали пальмовые листья. На перекрытиях и столбах, перемежаясь с вьющимися растениями: плющом и цветущими вьюнками, была развешена электрическая иллюминация, с мигающими поочерёдно разноцветными лампочками. Над выходом светилась неоновая вывеска с названием заведения. Под крышей виднелись аккуратные столики, между которыми проворно скользили официанты с подносами. За некоторыми столами сидели посетители. Несколько людей стояло на узкой пристани, облокотившись на деревянный поручень, и поглядывая на приближающуюся лодку.

У причала уже покачивалось несколько разнообразных лодок, привязанных к разукрашенным столбикам. Евгений заранее приметил между ними место, наиболее пригодное для швартовки. Причал окружали цветущие на воде кувшинки, ласкающие взор, и источающие лёгкий аромат. Между их круглых широких листьев, невдалеке, застрял бумажный кораблик, на верхушку которого опустилась тоненькая стрекоза сапфирового цвета. Немного посидев, она взлетела, треща своими прозрачными крылышками, и понеслась над водой, мимо лодки, погнавшись за своей сестрой, отличавшейся от неё ярко-розовой окраской.

Из «Жёлтой орхидеи» уже совершенно отчётливо раздавалось звучание музыки, и человеческое пение. Неизвестные исполнители, всё ещё скрытые от глаз, судя по всему, находились в дальнем конце помещения. Увидеть их мешали плетёные перегородки передней стены ресторанчика, и низкая посадка лодки, позволявшая рассматривать сооружение только снизу вверх.

По мере приближения, ресторан казался всё выше и выше. В конце концов, Евгений заглушил мотор, и лодка продолжала двигаться к пристани, уже повинуясь исключительно силе инерции. Протиснувшись между двумя катерами, она стукнулась носом о край причала и остановилась. На пристани их уже поджидал незнакомый загорелый человек, который без лишних слов принялся привязывать лодку к столбику. Осторожно, стараясь не раскачивать её, Евгений пробрался вперёд, и, деликатным жестом попросив Ольгу отодвинуться, чтобы пропустить его, прошёл мимо неё, ступил на нос, и, ухватившись за столб, выскочил на причал. Подав руку своей спутнице, он помог ей выбраться вслед за ним. Теперь она смогла поближе рассмотреть людей, стоявших на пристани. Все они были иностранцами. Но из какой страны – непонятно. Смуглые, черноволосые, коренастые. В широкой, простой, домотканой одежде. Индейцы?

– Идём за столик, – тихонько ухватил её под локоть Евгений, сбив с мысли.

И они вошли внутрь, окунувшись в совершенно новую атмосферу, насыщенную ароматами пряностей и фруктов. Помещение было небольшим, да и людей в нём находилось не очень много. Посетители спокойно сидели за столиками, и тихо разговаривали.

Когда Ольга с Женей вошли, все присутствующие, практически одновременно, посмотрели на них. Это заставило Олю съежиться, и скромно потупить взгляд. Но её неловкость быстро схлынула. Люди, обратившие на них внимание, мило улыбнулись, и поприветствовали их лёгкими кивками, как старых знакомых. Женя ответил им тем же, и Ольга последовала его примеру, после чего все посетители отвернулись, и, как ни в чём не бывало, продолжили свои трапезы и общение друг с другом.

Публика была весьма разношёрстной. Белые, мулаты, негры. Мужчины и женщины. Все добротно одеты и чрезвычайно культурны. Очень необычное, хотя и весьма приятное общество. В дальней части уютного заведения располагалась небольшая сцена, на которой выступал маленький джазовый оркестр, под чей виртуозный аккомпанемент великолепно исполняла невероятно знакомую, но забытую песню, пышная негритянка.

В какой-то момент, Ольгой овладел новый конфуз. Она вдруг осознала, что все посетители, находившиеся здесь, были очень элегантно одеты, в то время как они с Евгением… Мысль оборвалась. Когда на них успела появиться новая одежда?! Оба уже щеголяют в дорогих и красивых выходных костюмах, незаметно подменивших купальные. На Жене теперь строгая троечка и тёмно-фиолетовый галстук с маленькими блёстками, а Оля облачилась в изящное вечернее платье бордового цвета, с открытыми плечами. Её ноги обулись в симпатичные лиловые туфельки с золочёными шпильками, а моментально высохшие волосы сами собой уложились в шикарную причёску, словно девушка только что вышла из парикмахерского салона, а не путешествовала под водой. Эта очередная метаморфоза, безусловно, впечатлила Ольгу, и, нахлынув на неё волной трепетного вдохновения, заставила гордо поднять голову.

Вместе с посетителями, на пришедших гостей, неспешно идущих между столиками, также обратил внимание худой бармен, жонглирующий бутылками за стойкой бара. Красиво завершив смешивание очередного коктейля, он махнул им рукой, и тут же сделал беглый знак одному из официантов, который и без того уже спешил ко вновь прибывшим, вёртко лавируя между столами, и мастерски избегая столкновения с коллегами, встречающимися на пути.

Через несколько секунд этот официант уже стоял перед ними. В его чертах улавливалось что-то, то ли испанское, то ли португальское. Треугольное лицо, жгучие карие глаза, ровный загар, длинные чёрные волосы, уложенные в длинную аккуратную косичку. Идеально чистый костюм и перчатки. На согнутой руке висит неизменный атрибут – кипельно-белое полотенце. Евгений и Ольга остановились, и официант поприветствовал их, лучезарно улыбнувшись и тряхнув головой:

– Буэнас тардес, сеньор Калабрин. Комо эста устэд?

– Ола, Себастьян, – ответил ему Евгений. – Муи бьен, грасиас.

И, указав на свою спутницу, продолжил:

– Эста эс сеньорита Вершинина.

– Буэнас тардес, сеньорита, – поклонился Ольге официант, и, на ломанном русском, продолжил. – Радый знакомстве. Ви ощировательни!

– Эээ. Спасибо, – растерянно пробормотала Ольга, припоминая всё то малое, что она знала по-испански. – Мучо грасиас!

– Это наш мастер обслуживания. Его зовут Себастьян, – представил официанта Евгений.

– Очень приятно.

После обмена приветствиями, Женя тут же перешёл к делу, обращаясь к Себастьяну уже по-русски.

– Дружище, наш столик подготовлен?

– Си, сеньор, – кивнул официант, и повёл их к дальнему, крайнему столику, расположенному возле перегородки, отделявшей помещение от пристани.

Оптимальное место, с которого открывался прекрасный вид на мангровый лес, и откуда можно было беспрепятственно любоваться водой, поросшей красивыми кувшинками. Евгений умел выбирать места.

– Не знала, что ты владеешь испанским, – шепнула ему Ольга, когда они направлялись к ожидавшему их столику.

– Я? Да ты что? Не владею, конечно, – ответил Женя. – Так, заучил несколько дежурных фраз, вот и всё.

– Вот как? Ну-ну, – Оля усмехнулась.

– Я объясню тебе… – подойдя к столику, он выдвинул стул и пригласил её сесть. – Присаживайся.

Благодарно кивнув, девушка уселась поудобнее. Евгений занял место напротив неё, и перевёл взгляд на ожидавшего официанта.

– Вам как обично? – поймав его взор, спросил тот.

– Си, Себастьян.

– Сеньорита?

– Э-э… – Женя вопросительно посмотрел на Ольгу, та пожала плечами, таким образом дав ему понять, что она доверяет его вкусу. – Сеньорите то же самое, что и мне. И ещё принеси один Тропикалис для дамы. Ну и фруктов, конечно.

– Будьит сполнено, – кивнул Себастьян, и тут же ускользнул в сторону, выполнять заказ.

Весело улыбаясь, Евгений посмотрел на Олю, и пояснил:

– Себастьян – вроде как мой личный официант. Как-то так повелось, что здесь меня обслуживает только он.

– Он лучший из официантов? – вскинула бровь Вершинина.

– Не в этом дело. Здесь все официанты очень хорошие и добросовестные. Но у Себастьяна лучше всех получается угодить мне. Он точно понимает мой вкус, и угадывает любую, даже мельчайшую прихоть. Не смотря на то, что по-русски он едва говорит.

– Он испанец?

– Пуэрториканец. Из уважения, я с ним говорю на испанском, а он со мной – на русском. Точнее, пытаемся говорить, – Женя рассмеялся.

Ольга осмотрелась. Круглый столик, за которым они сидели, был покрыт идеально-чистой скатертью. По краям лежали приборы. В центре стояла перечница, солонка, и ещё какие-то баночки со специями и жидкостями. Так же там находились стаканчики с салфетками и китайскими палочками. Над всем этим возвышалась необычайно красивая хрустальная ваза, в которой благоухал букет белоснежных лилий. Мигающие разноцветные фонарики, связанные в длинную гирлянду, тянущуюся по притолоке, отбрасывали на скатерть тусклые цветные блики.

– Ты не разочарована? – на всякий случай спросил у подруги Евгений.

– Ну что ты. Ни в коем случае! Мне здесь очень нравится.

– Я знал, что тебе понравится. Тёплая, спокойная обстановка, царящая здесь, как нельзя лучше способствует душевному разговору.

Обратив внимание на негритянку, поющую на сцене, Ольга заметила, что та пристально смотрит на неё. Своей песней, певица словно обращалась к ней, время от времени помахивая своей пухлой рукой в её сторону, и улыбаясь сверкающей улыбкой. Сомнений не оставалось, она пела для неё.

– Как хорошо поёт эта женщина, – произнесла Оля. – У неё такой звонкий голос, прямо за душу цепляет. Жаль, что слова песни не все понимаю.

– Я тоже, – усмехнулся Женя. – Да это и не нужно. Эту песню надо слушать, а не понимать. Песня сама достучится до твоего сердца. А уж сердце её точно поймёт.

– Верно. Я согласна с тобой. Да мне и певица нравится. Она словно излучает доброту.

– Ну, это, наверное, потому, что она по натуре своей – милейшая добрячка. Да и вообще, злых людей ты здесь не встретишь, как не ищи.

– Неужели в этом мире действительно не существует зла?

– Сегодня здесь зла действительно не существует, – качнул головой Евгений. – Забудь о нём. Отдыхай.

Ольга улыбнулась. Её душа давно не испытывала такого спокойствия и умиротворения. Хотелось раствориться в этом удивительном мире, хотелось петь вместе с добродушной негритянкой, хотелось жить.

Появился Себастьян с подносом, на котором стояли тарелки, бутылки и блестящие фужеры. Аккуратно, поочерёдно, он стал выставлять принесённые лакомства и напитки на их столик, не переставая при этом блистательно улыбаться. Опустошив поднос, он отступил назад, и кивком поклонился, сначала Ольге, затем Жене. Оля тоже ответила ему лёгким поклоном. Евгений поблагодарил официанта:

– Си. Грасиас.

После этого, услужливый пуэрториканец их покинул.

– Он такой улыбчивый, – поделилась своими впечатлениями Ольга. – Прямо сияет радостью.

– Эта черта меня в нём тоже привлекает, – ответил Женя. – И на чаевые я не скуплюсь. Ну, пожалуй, стоит приступить к трапезе.

– Здесь всё такое аппетитное!

– Ты не смотри, а угощайся. Это ведь всё для тебя.

– Здорово. С чего бы начать?

– Попробуй Тропикалис. Хорошая вещь.

– А что это такое?

– Это… Вот он, – усмехнувшись, Евгений указал рукой на стоявший возле неё бокал, с каким-то необычным тропическим напитком ядовито-зелёного цвета.

Из бокала торчал пучок декоративных листьев, а также полосатый зонтик и трубочка. На краешек был нацеплен кусочек какого-то экзотического фрукта.

– Это напиток или украшение? – пошутила Оля. – И как мне это пить? Здесь сплошные джунгли.

– Для этого тут предусмотрена трубочка.

– Ага, понятно. Ну что ж. Раз ты рекомендуешь – пожалуй попробую, – она подняла бокал. – Хм-м. Цвет, прямо скажем, вызывающий.

– Не бойся, не отравишься. Попробуй.

Прильнув губами к трубочке, Ольга втянула в себя прохладную, сладкую жидкость, изобилующую такими невероятными ароматами, что с непривычки, у девушки закружилась голова. Напиток походил на божественный нектар. Нежный, душистый, совершенно не приторный. Оля не сразу смогла от него оторваться.

– Ну, как? – выжидающе спросил Евгений.

– У меня нет слов. Что это за сок?

– Это коктейль. Смесь из нескольких тропических фруктов, которые подобраны настолько искусно, что получается вот такое чудо. Особый рецепт… Да ты угощайся. Смотри, какой хороший салат. А вот – жаркое, икра, лангусты, – по-хозяйски руководил Женя, открывая одно блюдо за другим. – Фрукты – специально для тебя. Бери всё, что понравится.

– Мне всё нравится!

Ольга жадно осматривала стол, тарелки на котором словно возникали из ничего, так как Себастьян, кажется, приносил гораздо меньше угощений, чем уже появилось на столе. Но какая разница? Главное, что всё это было, радовало глаз, щекотало ноздри, раздразнивало аппетит. Двое суток, проведённых практически впроголодь, давали о себе знать. Оля сейчас с удовольствием съела бы любую самую посредственную пищу, не говоря уже о таких аристократических блюдах как эти. Поэтому, такое богатство выбора привело её в замешательство.

– Вот всё и ешь, – кивнул Женя, и тут же принялся откупоривать непонятно откуда возникшую бутылку красного вина.

Избавившись от раздумий, Ольга без промедлений набросилась на жареное мясо, торопливо отпилив от него острым ножом приличный кусок, и тут же отправив его в рот. Вкус был изумительным. Хрустящая корочка и сочная мякоть. Свинина буквально таяла во рту. Не успев хорошенько прожевать этот кусок, девушка принялась за салат. Забывшись на какое-то время, она, одурманенная вкусом, полностью сконцентрировалась на еде, набивая рот свежими дурманящими разносолами всевозможных аппетитных деликатесов. Евгений, неторопливо взял вилку, и принялся рассеянно ковыряться в своей тарелке, из деликатности поглядывая в сторону, чтобы не смущать проголодавшуюся спутницу своим пристальным взглядом. Через некоторое время Ольга, опомнившись, отвлеклась от еды, и вновь обратила на него внимание.

– Я, наверное, веду себя как полная невежа. Прости, пожалуйста. Вся эта замечательная вкуснотень – настолько соблазнительна! Невозможно оторваться. Там, на корабле, мы второй день питаемся просроченным сухим пайком. Я успела основательно соскучиться по нормальной еде. К тому же таких изысканных лакомств я отродясь не пробовала, – виновато оправдывалась она.

– Тебе незачем извиняться. Я ведь и пригласил тебя именно для того, чтобы спокойно покушать и поболтать, – ответил Евгений. – А каким может быть разговор на пустой желудок?

– Это верно. Но всё равно, есть вещи, которые гораздо важнее еды. Знаешь, Жень, мне так хочется с тобой поговорить, так хочется узнать побольше о твоём мире, обо всём, что с нами происходит, что было доселе скрыто от меня. Обидно тратить драгоценные минуты, отведённые нам для общения, на заурядное чревоугодие, вместо душевного разговора.

– Не забивай себе голову этими пустыми волнениями. Отдыхай, наслаждайся, расслабляйся. Я легко могу рассказать тебе о том, что тебя интересует, пока ты утоляешь свой голод.

– Это очень мило с твоей стороны. Ну что ж. Расскажи мне обо всём этом.

– О чём конкретно?

– Ну-у, об этом, – Ольга сделала своей вилкой в воздухе широкую дугу. – О мире, в котором мы находимся. Как ты его сотворил? Что тебя навело на мысль его создать? Сколько ещё таких миров ты насоздавал? И вообще, как всё это возможно? Что за волшебство такое?

– Волшебство? Никакого волшебства. Обычная тансценденция. Воплощение фантазии. Я осуществил подъём на очередную ступень самопознания. И узнал, на что способен наш разум выходя за привычные рамки бытия. Видишь ли, многие люди ошибочно пытаются расширить своё сознание неестественным, химическим путём, более простым, но менее эффективным. Наркотики, галлюциногены, прочие препараты – органические и синтетические… Всё это путь в никуда. Человек заглядывает в замочную скважину, вместо того, чтобы распахнуть дверь и войти. И плата за этот психический «вуайеризм» практически всегда бывает слишком тяжёлой. Зависимость, ломки, мучения, безумие и смерть. Исход всегда один.

Некоторым ортодоксальным шаманам действительно удаётся приоткрыть дверь своего сознания, используя для достижения этой цели специфические подручные средства: наркотические травы, грибы, коренья и прочее. Но всё это, я тебе скажу, ерунда. Максимум, что у них получается, – просунуть свой нос сквозь дверную щель. Их главным мастерством является умение выделять из череды обычных глюков – истинные вещи, происходящие за пределами всеобщего понимания. В остальном же, шаманизм всегда соседствовал с обычным шарлатанством, и это правда. Шаманы, колдуны, знахари, ведуны, чернокнижники, маги и ведьмы – из всех потусторонних образов, «видимых» ими, как правило, девяносто восемь процентов выдумывают сами, а то и все сто. Не всякий разум способен постичь запредельное. А обкуриться марихуаны, обнюхаться дурманящих трав, или наесться псилоцибиновых грибов – может каждый дурак. Галлюцинации будут потрясающими. Чего только не увидишь. А после всей этой бредовой галиматьи, люди обычно чувствуют себя крайне паршиво. Я считаю, что так им и надо.

– Ты так натуралистично об этом рассказываешь. Приходилось самому испытывать подобное?

– Ну что ты! Скажешь тоже. Неужели я похож на идиота? Наркотики – это не мой профиль. В своё время, я изучал все эти феномены. Общался с наркоманами, пытался узнать побольше о том, что они видели там – за пределом.

– Узнал?

– Разумеется, нет. Это было моим заблуждением. Что они могли там видеть? Небольшая разница чувствовалась лишь в типах наркотических препаратов. Я обнаружил, что те, кто используют природные средства – иногда действительно добиваются освобождения своего сознания, в отличие от тех, кто применяет синтетику и химикаты. Хотя это ни о чём не говорит. Дальше освобождения сознания у них дело не заходит. Ведь это не тренировка разума, а его жесточайшее истязание. Поэтому можно с уверенностью сказать, что наркотики не помогут человеку расширить горизонты собственного сознания. Убить себя – да. Постичь – нет.

– Понятно. Нет ничего удивительного в том, что наркотические препараты не способствуют изучению собственного разума, и построению вот такого мира. Я всегда знала, что это – ложный уход от проблем. Но если не наркотики, тогда что позволило тебе «войти в эту дверь»? – спросила Ольга, выбирая из фруктов яблоко порумянее.

– Дальше шаманов, строящих своё общение с потусторонними силами посредством наркотических препаратов, пошли йоги и тибетские монахи. Вот им действительно удалось сделать шаг за эту «дверь» гораздо раньше меня. Наркотики – это простой способ «увидеть дверь», но не войти в неё, или же заглянуть внутрь. А вот медитация, нахождение гармонии с самим собой – это уже совсем другой ход, более правильный. Сложный путь к «двери». Но действенный. Если ты дойдёшь до неё, то сможешь и войти.

– Ты сказал «более правильный», – заметила собеседница. – Значит медитация – не единственный вариант?

– Разумеется, нет. На нём строится тот путь, по которому я дошёл до всего этого. Но в медитации, опять-таки, много ложных, побочных путей, ведущих в тупики. Разум тренируется насильно, противоестественно. Его изучение строится на ущемлениях, ограничениях, самоистязаниях. Древние мудрецы посчитали, что единственный верный способ достичь границ бытия – это пустить сознание по единственному руслу, беспрестанно его контролируя. Хороший способ, но крайне мучительный. К тому же он не обходится без деформации разума – обязательного явления в подобных тренировках. Есть и ещё одна дилемма. Зачастую, йоги сами не знают, зачем пытаются проникнуть в глубь собственного сознания?

– А действительно, зачем они это делают?

– Неизвестно, что побуждает их. Спроси – начнут бубнить что-то невразумительное, основанное на религиозных предрассудках, а истинного ответа так и не дадут. По мне, так единственное, что даёт людям йога и медитация – это контроль над собственным телом и сознанием, укрепление функций организма, предотвращение болезней и недугов. Грамотное применение этих знаний – очень полезно. Но это, как ты понимаешь, только верхушка айсберга. Всё равно, что использовать атомный реактор для работы одной лампочки. Мы и представить себе не можем, что ждёт нас за границей сознания. Поэтому те, кому удалось шагнуть за его порог, уже не могут вернуться назад. Этим чревата медитация. Истерзанный разум, терпящий жуткие перегрузки, уже не в состоянии переключиться на адекватное восприятие бытия. Понимаешь?

– Не совсем.

– Ну, представь, что ты, стремясь постичь истинную ценность дыхания, плотно затыкаешь себе нос и накрепко заклеиваешь губы, оставив между ними тоненькую трубочку, через которую и будешь дышать всю оставшуюся жизнь. Вот йога – это примерно то же самое. И чем больше ты себя ограничиваешь – тем ближе ты к постижению великих таинств собственного разума. Но это не главный путь.

– А какой же тогда главный?

– Нужно понять, что наша фантазия – это не глупость. Это – ключ. Ключ к той самой «двери». Именно фантазия движет всем остальным.

– Не обижайся, но мне кажется, что тут одной фантазии мало.

– Ты права. Нужен проводник. Тот, кто знает путь. Тот, кому ты поверишь. Кроме этого, нужно замкнутое пространство, чтобы отвлечься от сущего. Но отвлечение должно быть не таким, как у монахов или йогов, когда ты окружён соблазнами, но вынуждаешь себя воздерживаться, а вынужденное, независимое от тебя. И ещё потребуется время. Много времени, чтобы всё осознать и понять. Долгие месяцы я был узником, запертым в узком пространстве. Это послужило толчком для поиска нового пути – пути внутрь, а не наружу.

– А кто был твоим проводником?

– Мой враг. Я не хочу о нём вспоминать. И проводником он был условным. Потому что он никуда меня не вёл. Это я за ним шёл… Но суть не в этом. Я нашёл дорогу – и это главное. А потом началось созидание. Заполнение пустот, и постижение новых интеллектуальных пространств, – Евгений вздохнул. – Этот мир – далеко не первое моё творение. Так, небольшая аллегория. Островок счастья во вселенной хаоса, как пример продуктивной синергетики. Даже не знаю, что меня побудило создать этот мирок. Наверное, здесь отразилось моё стремление к покою и умиротворению. Слились воедино самые тёплые чувства, порождённые моей душой. Получился обычный маленький уютный и тихий уголок счастья.

– Чудесное местечко. Настоящий рай, – Ольга кивнула головой, и перешла на шёпот. – Жень, а я смогу создать такой мир? Как ты думаешь? У меня получится, если я попытаюсь?

– Я думаю, что ты сможешь создать мир, который будет гораздо лучше этого, – ответил Евгений.

– Ты поможешь мне его построить? Будешь моим проводником?

– Всему своё время.

– Понятно. Вообще-то меня и этот мир вполне устраивает. Даже не знаю, что ещё в него можно добавить. Он кажется мне идеальным.

– Он далеко не идеален. Поверь мне. Просто ты увидела его первым. А ведь есть и другие.

– Такие же чудесные?

– Гораздо чудеснее. Намного фантастичнее и удивительнее. Вот только не все они добрые.

– А есть и злые?

– К сожалению – да. Злые и страшные. Их немало.

– А зачем ты строил злые миры? Неужели это приятное занятие?

– Не я их строил… Точнее, некоторые из них, конечно же, строил я, но… Иначе было нельзя. Это была не моя воля.

– А чья?

Евгений пристально на неё посмотрел, ничего не ответив.

– Извини, – Оля виновато опустила глаза. – Если тебе неприятно об этом говорить, то лучше пропустим это.

– Рад бы пропустить, но от этого, увы, никуда не деться, – грустно ответил Женя. – Мы поговорим об этом. У меня только одна просьба. Давай не будем говорить об этом сегодня. Не хочется портить наш прекрасный вечер и хорошее настроение.

– Ничего не имею против, – согласилась Ольга. – Так что ты там говорил о создании миров? Сколько времени нужно потратить, чтобы создать такое чудо?

– Сложно сказать. Всё зависит от способностей… Человека.

И опять он выделил слово «человек». Теперь уже Ольга обратила на это внимание.

– Это понятно. Но всё же. Вот я, на твой взгляд, за сколько дней смогу освоить это мастерство?

– Ну-у, не знаю. Обманывать не буду. Всякое может быть. Надо попробовать – тогда станет ясно. Может быть, одолеешь за один день, может, за один год, а может, и не справишься никогда.

– Я буду очень стараться.

– Не сомневаюсь, – Евгений умело заполнил хрустальный фужер Ольги рубиновым вином. – Как говорится, «терпение и труд – всё перетрут». Ну, давай-ка мы с тобой выпьем за грядущие открытия!

– Давай, – Оля подняла фужер, и посмотрела сквозь его узорчатую прозрачную стенку, любуясь чистым, кроваво-красным содержимым. – За нашу необычную встречу.

Хрусталь звякнул, издав мелодичный гул, различимый лишь в абсолютной тишине, и губы припали к его краешкам, смакуя божественный напиток, несущий в своей душистой прохладе ассоциации с богатыми виноградниками, залитыми лучистым солнцем, и жирными, разбухшими от пьянящего сока гроздями, оттягивающими крепкую лозу. Вино было бесподобным.

– Ах-х, – Евгений отстранился от своего фужера, и, с улыбкой взглянув на него, произнёс. -1915 год выдался поистине урожайным. Прекрасная выдержка. Идеальная крепость. Оно насыщено, как кровь, и ароматно, как божественная роса. А что ты о нём думаешь?

– Я думаю, что ты знаешь толк в отличном вине, – согласилась Ольга. – Оно наверное очень дорогое.

– Наверное, да, – пожал плечами собеседник, поставив фужер обратно на стол. – Здесь цена не имеет значения. Это только в реальном мире за всё нужно платить, причём в десятки раз дороже реальной стоимости.

– Сейчас уже реальный мир кажется мне далёкой иллюзией. Словно я прожила здесь всю свою жизнь.

– Будь осторожнее с иллюзорной жизнью. Она может как спасти тебя, так и убить. Но это предостережение так, на всякий случай. Поэтому не пугайся и ничего не бойся. Насколько я тебя знаю, у тебя хватит ума, чтобы избежать фатальных ошибок. Ты далеко не наивна, и это большой плюс. Когда будешь создавать свои собственные миры, рационализм и здравый смысл окажут тебе огромную помощь.