Текст книги "Хо"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 109 страниц)

– Если не хочешь, можешь ничего мне не рассказывать. Наверное, я не вовремя пришла. Видишь ли… Возможно, это наша последняя встреча, поэтому…

– Последняя? Почему?

– Завтра мы уплываем с «Эвридики».

– Знаю. Но почему наша встреча – последняя?

– Я сказала, «возможно». Вернувшись в реальность, я буду держаться подальше от сумеречных иллюзий. Всё это, конечно, очень интересно, но в то же время уж слишком рискованно. А мне моя жизнь всё-таки дорога.

– Что ж, это твоё право, – Евгений встал, и отряхнул брюки. – Пройдёмся?

– Пошли.

Они покинули пляж, и, выйдя на улицу, пошагали куда глаза глядят. Впереди них шла пара молодых людей, держащихся за руки. Парень в зелёной куртке, и девушка в розовом платье, поверх которого было наброшено серенькое пальто.

– Как тебе эти двое? – Женя слегка толкнул Ольгу локтем.

– Симпатичная парочка, – ответила та. – А что?

– Они похожи на нас?

– Не знаю. Может быть. Почему ты спросил?

– Мне интересно твоё мнение относительно того, что ждёт эту пару в будущем? Как считаешь, они всю жизнь будут вместе?

– Ну, ты спросил. Откуда же мне знать?

– А ты включи фантазию.

– Хм-м. Ну, полагаю, что всё у них сложится хорошо.

Евгений хмыкнул.

– А вот и нет. Ты ошиблась. И полгода не пройдёт, как они расстанутся. И даже я, создатель этого мира, не смогу им помешать.

– Разве ты не всемогущ в этом мире?

– Я действительно могу создать всё, что угодно. Даже любовь. Но любовь эта будет ненастоящей. Придуманной. Неестественной.

– К чему ты клонишь?

– Скажи, кто я для тебя?

– Что за вопрос?

– Обычный вопрос.

– Нет, не обычный. Что на тебя вдруг нашло? Ты сегодня очень странный. Что с тобой случилось?

– Ты не ответила на мой вопрос.

– А мне кажется, что я тебе на него отвечала уже не раз.

– Я этого не помню.

– Плохо, что не помнишь.

– Мне интересно, кем ты меня считаешь? Наверное, каким-нибудь минорным занудой, да?

– На тебя временами действительно находит что-то подобное, это действительно есть. Но в целом всё нормально. Не понимаю, почему тебя это вдруг начало волновать. Неужели нет проблем посущественнее?

– Для меня сейчас главной проблемой является подозрение, что ты думаешь обо мне несколько иначе, чем говоришь.

– С чего ты взял?

– Я это чувствую. Вместо того, чтобы поддержать, ты стала от меня отворачиваться. Замкнулась. Начала меня игнорировать…

– У меня были на то причины.

– Причины? Но ты же могла просто сказать мне, что не желаешь со мной общаться? К чему был весь этот фарс? Чтобы заставить меня понервничать? Зачем ты так со мной?

– По-моему я тебе с самого начала говорила, что я не такая уж добренькая и хорошая, – выдержав паузу, ответила Ольга.

– Даже злым и плохим присуще элементарное уважение… Ты винишь меня в смерти Сергея, да?

– Хватит говорить ерунду.

– Тогда в чём дело?

– А дело в том, что мы опять толчём воду в ступе, выясняя отношения, вместо того, чтобы искать ключ к спасению. Что нам делать, чтобы обмануть Хо? Как найти тот самый временной зазор, в который нужно попасть, чтобы благополучно уплыть с «Эвридики»? Помоги мне, Женя. Никто кроме тебя мне не поможет.

– Я не знаю.

– Что?

– Я не знаю! Не знаю, что нужно делать. Я окончательно запутался. Я перестал понимать, суть происходящего. И главное, не понимаю, что я здесь делаю? Почему всё это происходит именно со мной? Чем больше я об этом думаю – тем сильнее меня одолевает мысль, что всё это было спланировано заранее. С какой стати такому безупречно-дисциплинированному существу, как Хо, было идти на нарушение Закона? За каким лешим оно изолировало именно этот корабль, и держит его до сих пор? Какой в этом смысл? Меня всё чаще терзают безумные догадки. А вдруг этот замысел был порождён кем-то свыше. Тем, для кого мы: я, ты, и даже Хо – всего лишь пешки, мелкие фигуры, которые этот могущественный игрок переставляет с места на место. Всё это – какой-то глобальный научный эксперимент. А мы на «Эвридике» – всего лишь лабораторные мыши под стеклянным колпаком. Да что там мы? Весь мир! Всё то, что мы наивно считаем «реальностью» – и есть одна большая лаборатория, в которой над нашим видом ставятся всевозможные опыты, о которых мы даже и не догадываемся. Мы – бактерии! Нас поочерёдно помещают то в одну питательную среду, то в другую, и смотрят, смотрят, что же мы будем делать? Станем развиваться, подохнем к чертям собачьим, или начнём жрать друг друга. На нас испытывают разнообразные среды обитания. Вероятно, Земля – это всего лишь опытный образец. Прототип биосферы. Экспериментальная модель. А может, это целый организм, населённый вирусами-людьми, на которых кто-то великий и непостижимый постоянно испытывает всё новые и новые антибиотики. Или же наоборот, антибиотики – это мы. Люди считают себя величайшими существами во Вселенной, являясь на деле микробами. Мы копошимся, возимся, пытаемся чего-то добиться, считаем себя умнее и выше богов. А этим самым богам плевать. Они делают своё дело. Они работают. Но не для нас, а для себя. И нам, ничтожествам, не изменить эту систему. Когда я задумываюсь об этом, мне становится дурно. Фатализм таких масштабов невыносим.

– Женя. Всё это лишь теория. Заметь, ничем не подкреплённая. Может быть, я и в самом деле бактерия, но, по-моему, даже такие крошечные созданья имеют право жить, и бороться за свою жизнь. Я не знаю, кем всё это запланировано, и, если честно, не желаю глубоко лезть в эти дебри. Меня интересует только реальная угроза. Эта реальная угроза исходит от Хо. Пусть ты так и не узнал, как его победить, но ты всё равно знаешь о нём больше чем я. Сейчас может помочь всё: любая мелочь, любая подробность. Расскажи мне о нём.

– Я рассказал тебе всё, что знаю, и о чём догадываюсь. К сожалению, по большей части, Хо так и осталось для меня тайной.

– Тогда расскажи об «Эвридике». Ты же был свидетелем трагедии, случившейся на ней. Ты всё видел.

– Да ничего я не видел! Всё, что творилось на корабле – не затронуло меня. Не знаю, почему. Наверное, благодаря Хо.

– Просто, расскажи всё, что знаешь. Уверена, что тайна этого корабля таит в себе необходимую разгадку.

– Вообще-то я хотел оградить тебя от лишних кошмаров. Но раз уж ты так просишь. Должен предупредить. Мне придётся показать тебе сцены, которые я заимствовал из памяти погибших пассажиров, и самого Хо. Это может шокировать тебя. Ты готова к этому?

– Я уже такого насмотрелась в течение проклятого «круиза», что готова к чему угодно. Лишь бы выпутаться из этих тенёт.

– Потом не говори, что я тебя не предупреждал…

– Можно только один вопрос?

– Конечно.

– Я знаю, что в результате попыток Хо слиться с твоим разумом, ты перенял некоторые его воспоминания и мысли. Ты об этом не раз говорил. Но как тебе удалось прочитать мысли пассажиров?

– Тут всё ещё проще, чем с Хо. Энергетическая оболочка «Эвридики» каким-то образом способна впитывать и хранить зрительные образы. Словно губка. Не знаю, почему. Видимо из-за того, что после расслоения она стала частью ноосферы, и в некоторой степени переняла её функции. Со временем, сохранившиеся в ней воспоминания гаснут, точно так же, как и в памяти живого организма. Но самые яркие из них остаются надолго, и время от времени вспыхивают, порождая видения. Помнишь рассказы твоих спутников, ставших сомнамбулами, о том, что они видели корабль глазами его пассажиров? Мы уже беседовали с тобой об этом, и я объяснял, почему так происходит. Это плохой знак. Подобные вспышки чужой памяти свидетельствуют о том, что сумерки начинают постепенно поглощать тебя.

– С Геной совсем недавно случилось подобное.

– Это не удивительно. Наступает его очередь.

– Я не собираюсь этого допускать. Давай, показывай свои страшилки. Я во что бы то ни стало, хочу разгадать загадку этого мерзкого корабля.

Печально вздохнув, Евгений сошёл с тротуара, и, подойдя к притулившемуся в сторонке небольшому строению, напрочь лишённому окон, открыл тяжёлую металлическую дверь с предупредительным знаком «Осторожно! Высокое напряжение!».

– Заходи.

– Что это? Подстанция? – иронично усмехнулась Ольга. – А меня там током не убьёт?

– Да заходи уже. Пока я не передумал, – Евгений был явно раздражён, и очевидно действовал вопреки своему желанию.

Оля шагнула в совершенно тёмное помещение, внутри которого сонно гудел невидимый трансформатор, и, обернувшись, спросила:

– А ты?

– Не бойся. Я всё время буду тебя сопровождать, – ответил Женя. – И комментировать происходящее. Так что…

Он немного помялся, и добавил:

– Главное, не забывай, что всё это – обычные воспоминания. Какими бы пугающими ни были эти образы, они не смогут тебе повредить физически. А вот на психику подействовать могут. Так что, не бери близко к сердцу. Всё, с богом.

Он запер за ней дверь, и закрыл замок.

– Эй! Подожди, а как же… – Ольга смолкла на половине фразы.

Включился свет, и она поняла, что находится в центральном зале «Эвридики». Играла музыка, работало информационное табло, зеленели пальмы в кадках. Вокруг бродили пассажиры.

– Это случилось примерно год тому назад, – зазвучал в голове голос Евгения. – «Эвридика» вышла в свой обычный рейс. Шёл второй день пути. Судно направлялось в Анапу. Ничто не предвещало беды. Ни пассажиры, ни экипаж, не могли предположить, что зло уже нацелилось на них, выбрав корабль своей мишенью. В тот вечер на море опустился сильный туман, из-за которого капитан распорядился снизить скорость. Всё это, безусловно, сыграло на руку Хо, у которого появилась отличная возможность реализовать свой дьявольский план. Предположительно, оно проникло на борт ещё в Сочи. Смотри, видишь этого грустного мальчика? Родители безуспешно пытаются его растормошить, развеселить, а он всё равно замкнут и неразговорчив. Это первый реципиент на «Эвридике». Именно он, предположительно, занёс на корабль Хо. С него всё началось.

– Первый? – удивлённо подумала Ольга.

– Да. Хо требовалась тщательная рекогносцировка, чтобы хорошенько осмотреться на корабле. Ему была нужна опорная точка. И оно её отыскало.

Ольга поднялась на красную палубу, где стала свидетельницей стычки хамоватого коротышки с парнем-кавказцем.

– Здесь-то всё и началось. Этот конфликт привлёк Хо не зря. Всё дело в переизбытке ненависти. Как кровь в воде привлекает акул, так ненависть привлекает Хо. Этот не вполне воспитанный бизнесмен, решивший отправиться в путешествие с двумя девицами лёгкого поведения, поневоле навлёк на себя напасть, став первой жертвой.

Словно по мановению волшебной палочки, Ольга перенеслась в люкс, и увидела, как одна из спутниц бизнесмена рисует что-то на зеркале губной помадой. Затем, переместившись в спальню, она увидела нетрезвого хозяина, развалившегося на кровати в неприличной позе.

– Они ненавидели его. И эта ненависть сделала своё чёрное дело.

В люксе вдруг мелькнул свет, что-то тихонько прошуршало за стеной, сцена сменилась, и перед глазами Ольги предстали страшные кадры. На кровати дёргалось тело бизнесмена, который лежал, растопырив руки и ноги в разные стороны, а Хо, склонившись над ним, сжимало его голову лапами, едва не упираясь своей страшной мордой в его перекошенное ужасом лицо.

Вскоре стало понятно, чего оно добивалось. Пальцы сумеречника начали просачиваться в уши жертвы. Хо буквально втекало в его голову с двух сторон. Из раздираемых ушных раковин, на подушку обильно струилась кровь. Всё тело мужчины при этом мелко содрогалось, словно его било током. В итоге, обе половины раздвоившегося Хо втянулись в уши несчастного. Тело бедняги тут же замерло, и безжизненно застыло.

Девушка, в чье сознание вселилась Ольга, внезапно вернула контроль над собственным телом. Вздрогнув, она нерешительно дотронулась до ноги лежащего господина, отскочила назад, и позвала подругу. В этот же момент, «оживший» пассажир схватил её за руку, и со всей силы дёрнул к себе. Сознание Ольги тут же переместилось в образ второй девушки, которая, ничего не подозревая, входила в спальню. Не успела она миновать порог, как рука, схватившая её подругу, моментально соскользнула с её запястья, и мёртвой плетью упала на простыню. А пассажирка так и замерла в неестественной позе, склонившись боком, точно манекен.

Застав свою застывшую спутницу у изголовья толстяка, распластанного на кровати, вошедшая поначалу опешила, а затем начала осторожно окликать обоих по именам. Услышав её голос, мужчина зашевелился, но каким-то странным образом, словно что-то ворочалось в его утробе. На животе появилась выпуклость, по форме напоминающая руку, толкающуюся изнутри. Затем четыре острых когтя прорвали брюшину, и чудовище в мгновение ока вырвалось наружу. Схватив парализованную девушку за голову обеими руками, Хо принялось с омерзительным хлюпаньем, поочерёдно высасывать её глаза.

Свидетельница этой жуткой расправы, справившись с шоком, попятилась назад, и, спотыкаясь, бросилась бежать. Но было уже поздно. Разбрасывая в разные стороны ошмётки кровавых потрохов, сумеречник одним прыжком нагнал её, и повалил на пол. Затем всё исчезло в темноте.

– Ненависть не доводит до добра, – продолжил комментировать Евгений. – Здесь она достигла такой мощной концентрации, что обрела зримую форму сгустка, который сохранился до вашего прибытия. Настолько сильной и убедительной она была.

– Я видела этот сгусток.

– Это всё благодаря структуре полуреального измерения, в котором мы оказались. В обыденной, полноценной реальности подобные вещи скрыты от наших глаз. Там они могут лишь ощущаться, да и то не каждым. А здесь, на «Эвридике», всё несколько иначе… Но не буду отвлекаться на пустопорожние объяснения. Лучше поведаю тебе о непосредственном процессе расслоения, и о том, чем этот самый процесс сопровождался. Я не уверен в стопроцентной точности своих выводов, но думаю, что они очень близки к истине. Ты обратила внимание на то, как мелькнул свет?

– Да, я это заметила. И ещё я слышала странный шорох.

– Молодец. Твоя внимательность тебя не подвела. Этот мимолётный момент, кажущийся на первый взгляд абсолютно не существенным, на самом же деле являлся свидетельством начала трагедии злополучного корабля. А ведь именно в этот момент, судно преодолело пограничную линию, отделявшую реальность от сумерек. Корабль прошёл сквозь фату, как нож сквозь занавеску. Звук, который ты услышала – это шуршание сумеречной фаты по обшивке, когда она обтекала «Эвридику» от носа до кормы, и сомкнулась позади неё. Ловушка сработала на манер рыбацкого садка. Рыба свободно попадает в него, но дальше путь для неё закрыт, и вернуться назад тоже, увы, невозможно. Сумеречный занавес сработал как фильтр-репликатор, расслаивающий судно, отделяющий одну его оболочку от другой. Физическая прошла насквозь, а энергетическая застряла в фате сумерек, словно в паутине. По инерции, двигаясь за своей материальной основой, «духовная» часть корабля лишь вдавливалась в фату, натягивая её на себя, словно рукав, пока, наконец, полностью в неё не облачилась. Когда этот процесс завершился, произошёл окончательный разрыв с физической материей. Но вот тут-то как раз, на мой взгляд, Хо и просчиталось. Эффект оказался непредсказуемым даже для него. Чтобы объяснение выглядело более наглядным, напомню тебе наш маленький опыт с протыкаемым шариком. Почему материальная основа шарика начала разрушаться? Потому, что её уже ничто не укрепляло. Лишившись драгоценной энергии, молекулярная структура стала ослабевать, образуя бесчисленное множество микроскопических дырочек по всей площади шара. Материя была уже не в состоянии удерживать запертый внутри неё воздух, и поэтому шар начал сдуваться на глазах. Но это – шар. Простейшая конструкция, не таящая в себе никаких сложных процессов. Ну, сдулся, ну превратился в бесформенный комочек. И всё. А теперь представь состояние целого корабля, сиюминутно лишившегося энергетической основы. Его оболочки, потеряв взаимодействие друг с другом, сразу отреагировали на такой перепад. Эта реакция выражалась у них по-разному. Например, на материальной оболочке корабля внезапно сгорела электропроводка. В результате возник пожар в одном из помещений. Радио вышло из строя. Когда корабль погрузился в темноту, и откуда-то повалил дым, началась паника. Экипаж с трудом унял волнующихся пассажиров, и организовал спешную эвакуацию. На воду спустили шлюпки, и несколько часов, пассажирам пришлось просидеть в них, пока на судне не были локализованы очаги возгорания, оказавшиеся не столь тяжёлыми, как предполагалось. Судну ничто не угрожало, поэтому пассажиров вернули на борт. Спустя какое-то время, техники восстановили часть электроснабжения, и наладили радиосвязь. «Эвридика» успешно добралась до порта…

– А я слышала, что через несколько дней после своего возвращения, она разрушилась до основания.

– Не удивительно. Это же тебе не воздушный шарик. Запас прочности-то совершенно другой.

– И все, кто были на борту, в последствии, умерли.

– Не все. Остался единственный живой очевидец тех событий, который каким-то чудом избежал расслоения, и остался внутри сумеречной ловушки. Я не знаю, почему это случилось именно со мной, но уже через пару дней мне пришлось серьёзно позавидовать попавшим под расслоение.

– Расскажи мне, как всё было.

– Как я уже говорил, ситуация вышла из-под контроля. Если материальная оболочка «Эвридики» отделалась незначительным пожаром, то её энергетическая форма пострадала значительно сильнее. В машинном отделении произошёл сильный взрыв, в результате которого корпус судна получил существенные повреждения. Лишь благодаря невероятным усилиям Хо, «Эвридика» тогда не затонула. Вместо того, чтобы наслаждаться пиршеством, ему пришлось срочно организовать восстановительные работы. Такая морока вряд ли входила в его планы. Но эта проблема была не самой страшной. В момент репликации, когда корабль преодолевал пространственный барьер, он создал гипотетическую щель в параллельное измерение. Да, да, в ту самую периферию, пограничную область между реальностью и сумерками. Пресловутое окошко было открыто меньше пяти минут, всё то время, пока продолжалась репликация, и закрылось вместе с её завершением. Но этого, казалось бы, короткого промежутка времени хватило, чтобы в образовавшийся разлом хлынули полчища сумеречных тварей из периферии. Вечно голодные, обезумевшие монстры набросились на беззащитный корабль, и даже Хо не сразу смогло им помешать. А может, и не желало. Я до сих пор не могу понять, было ли это вторжение им запланировано, или же нет. Действовали твари по своей инициативе, или же являлись всего лишь порождениями извращённой фантазии самого Хо. Но то, что сумеречнику пришлось тогда изрядно потратить свой энергетический запас, уже наводит на мысль о том, что ситуация им контролировалась не в полной мере.

– Подожди. Корабль находился в море. Ты говорил, что периферия – это аналог реальности, то есть если в реальном мире – суша, то и в периферийном мире – тоже суша. Если в реальности море, то и в периферийном мире – оно же. Откуда сухопутные твари возникли посреди моря?

– Даже отбросив предположение, что всех их могло создать Хо, можно легко найти объяснения их появлению. Периферия – мусорное измерение, наполненное отбросами обоих миров. Главная цель всех без исключения жителей этой малоприятной обители – выжить любой ценой. Для выживания, им требуется постоянно черпать откуда-то жизненную энергию. Если ты не съешь – съедят тебя. Именно поэтому, обитатели периферийного мира так тянутся поближе к реальности. Как акулы, следующие за кораблями, с которых так щедро выбрасывают всякие объедки. Люди в реальности очень часто «подкармливают» периферийных существ. Простейший пример. Раздавил таракана – значит, заставил его неизрасходованную энергию доживать в периферийном измерении. А там его уже поджидают чьи-то ненасытные утробы. Таким образом, люди живут, и не знают, что их жизненная активность привлекает кого-то незримого, неосязаемого… Какой вывод из этого следует? Правильно. Сумеречные твари не пробирались на корабль. Они уже были на корабле. А временное слияние двух миров лишь позволило им получить доступ к ранее недосягаемой добыче. Если раньше они влачились за людьми, подъедая за ними случайные отходы, то теперь им представилась уникальная возможность полакомиться самими людьми. Только и всего. Есть, правда, и второй вариант их появления. Я предполагаю, что периферийная материя сама по себе не имеет определённого облика, и начинает обретать форму лишь в сознании жертвы. То есть, периферийной сущности не требуется быть морской, или сухопутной. Она просто существует. А уже мы воспринимаем её по своему, так как нашему разуму необходимо создать облик непосредственного врага. Это вторая гипотеза. Ты можешь склониться к любой из них, но факт остаётся фактом. Корабль был атакован извне чуждыми существами, которые за одну ночь перебили большую часть людей. Память об этой Варфоломеевской ночи намертво впиталась в стены корабля, вместе с кровью несчастных жертв. Отголоски того страшного многоголосого ора до сих пор звучат в моих кошмарах.

Вспышка! И вот Ольга уже мечется по чередующимся коридорам и залам корабля, шарахаясь от кровавых сцен, встречающихся на каждом шагу. Она попала в самый центр адского пиршества, и безуспешно пыталась скрыться от окружившей её фантасмагории. Повсюду носились обезумевшие пассажиры, преследуемые какими-то безобразными существами. Некоторые пытались безуспешно отбиваться, или прятаться за дверями кают, но все их попытки спастись были тщетными. Паукообразные монстры спрыгивали с потолков на головы своим жертвам, из дверей выскальзывали переплетающиеся щупальца, которые хватали людей набегу. Чудовища появлялись буквально отовсюду, не давая возможности скрыться.

Вперёд, вперёд, по коридору! Бегущего перед ней человека молниеносно ухватило какое-то змееподобное существо с острыми зубами. С поразительной быстротой, оно выскользнуло из-за двери, и тут же утянуло беднягу в каюту. Бежать! Бежать не останавливаясь! Впереди дорогу перегородило чьё-то тело сплошь облепленное мелкими крылатыми букашками. Перепрыгнув его, она помчалась дальше. Сзади послышался вопль человека, бежавшего вместе с ней. Видимо преследователи настигли его. Значит, скоро доберутся и до неё. Конец коридора, поворот направо… О, нет! Прямо перед ней раскрылись серповидные жвалы какой-то колченогой, усатой твари, трепещущей длинными чешуйками. Поворот налево, кажется, свободен! Вперёд, вперёд, вперёд! Вот, впереди, группа кричащих и толкающихся людей, стремительно скрывается за дверями ресторана, и запирает их прямо у неё перед носом. Она яростно дёргает ручки, но дверь не поддаётся. Они не впустят её. Отчаянный крик, и резкое сотрясение от удара сзади. Кто-то хватает её, и тащит обратно по коридору. Ногти беспомощно скребут ковровую дорожку, и последнее, что она видит – это удаляющаяся спасительная дверь, за которую её не впустили…

Не в состоянии более выносить этот кошмар, Ольга встряхнулась, и тут же оказалась в объятьях темноты, наедине с голосом невидимого Евгения, и стуком бешено колотящегося сердца.

– Думаю, с тебя хватит, – произнёс невидимка.

– Подожди… Я выдержу. Я должна найти ответ.

– Ты вряд ли его здесь найдёшь.

– Он близко. Я чувствую.

– Бесполезное занятие. В этих обрывках памяти нет ответа на твой вопрос. В них только боль, отчаянье и смерть.

– Тогда покажи мне свои воспоминания. Всё, что ты видел сам, собственными глазами. Я хочу это увидеть.

– Больше всего в жизни мне хотелось забыть об этом. Но такое не забывается. Волны воспоминаний то и дело накатывают, принося со дна моей памяти этот отвратительный ил.

Ольга увидела просвет в темноте, присмотрелась, и поняла, что видит знакомые очертания запертой двери. Она вновь очутилась в каюте. Но тело всё ещё не подчинялось ей, значит чужое воспоминание продолжалось.

– Мой сосед по каюте был очень непоседлив и зануден. Я всячески пытался намекнуть ему, что хочу отдохнуть от суеты, немного побыть в тишине, привести в порядок свои мысли. И что мне совершенно не интересно то, о чём он мне рассказывает. Но он этого, увы, не понимал. Он всё трындел и трындел, как заводной. О своей собаке, о том, как его надули в магазине, о том, какие роскошные формы у пассажирки из соседней каюты, а то и вовсе начинал пересказывать мне сюжет фильма, который только что посмотрел в кинотеатре. В общем, он меня выводил. Я с трудом сдерживался, чтобы ему не нагрубить, и не знал, как убедить его заткнуться. Он даже во сне говорил. Такой был краснобай. Тем злополучным вечером, он решил вновь посетить кинотеатр, где, по злой иронии, должны были показать какой-то американский ужастик. Он мне про него все уши прожужжал до этого, и я всё никак не мог дождаться, когда же это кино начнётся, чтобы он наконец-то оставил меня в покое. К моменту возвращения моего соседа, я надеялся благополучно заснуть, чтобы больше не слышать его несмолкаемый трёп, хотя бы этим вечером. Я действительно больше его не услышал. Боже мой, кто мог подумать в тот час, что уже через неделю я бы всё отдал за то, чтобы вновь услышать эту назойливую болтовню… Но в тот вечер я ещё ни о чём не догадывался. Мой попутчик ушёл смотреть кино, и больше не вернулся. Когда за ним закрылась дверь, я выключил свет, лёг на свою койку, и, закрыв глаза, начал наслаждаться покоем. После нескончаемой возни и трескотни попутчика, наступившая тишина казалась особенно сладкой. Я и представить не мог, в какую пытку она превратится спустя несколько дней. В те минуты мной всё воспринималось иначе. На нижней палубе почти никого не осталось. Большинство молодых пассажиров отправилось в кинотеатр и на дискотеку, в то время как пожилые уже готовились ко сну. Поэтому ничто не мешало моему расслаблению. Приятная дремота быстро начала овладевать моим сознанием. Услышав, как что-то прошелестело за иллюминатором, я, разумеется, не обратил на это ни малейшего внимания. Но тут вдруг ужасная боль охватила всё моё существо. Это не передать словами. Словно что-то заживо раздирало меня на части. Или, как если бы душу из моего тела вытягивали калёными клещами. Ощущения были настолько мучительными, что я едва не потерял сознание.

Я не могу и не хочу, чтобы ты ощутила и малую толику того, что мне пришлось испытать в тот момент. Из-за стопроцентной человеческой сущности, моё тело сопротивлялось насильственному расслоению. Таким образом, мне удалось избежать экстериоризации. Этот защитный рефлекс позволил мне остаться неразделённым, породив, таким образом, один из необъяснимых сумеречных парадоксов. Вместо того чтобы остаться в реальности, я был перенесён за пределы сумеречной границы, и оказался заперт между двумя мирами, как пленник.

Когда боль утихла, я потянулся к светильнику, чтобы включить свет. Но никак не мог найти кнопку выключателя, из-за сильного расстройства координации. Меня мутило, голова кружилась, руки и ноги онемели. Я шарил одеревеневшими негнущимися пальцами по стене, абсолютно не понимая, что же со мной происходит, и с чем был связан этот страшный приступ. В этот момент раздался глухой удар, от которого корпус корабля заметно содрогнулся. Первой моей мыслью было подозрение, что мы столкнулись с другим кораблём. Дело нехитрое, в таком-то тумане. Так и не найдя выключателя, я попытался встать с койки, и тут же упал на корточки, так как совсем не мог держаться на ногах. Под койкой находился ящик со спасательным жилетом, который я тут же принялся извлекать. Как раз в этот момент прозвучал второй взрыв. Теперь уже стало понятно, что это был именно взрыв. Он прогремел совсем рядом с моей каютой, и встряхнул корпус так, что меня оглушило, отбросило в сторону, и ударило об стол. Треск переборок указывал на то, что второй взрыв был гораздо мощнее первого, и нанёс кораблю чудовищные повреждения. Более взрывы не повторялись. Сразу воцарилась какая-то странная тишина, возможно, по причине того, что я оглох. Потом запахло дымом. Я нащупал в темноте ящик, открыл его, вытащил жилет, после чего поднялся на ноги, и, шатаясь, кинулся к двери. Здесь меня ждал крайне неприятный сюрприз. Дверь не открывалась. Напрасно я дёргал её, налегая всем телом, прилагая максимальные усилия. Заклинило её намертво. Тогда я начал звать на помощь, и барабанить в дверь. Эти действия принесли лишь один положительный результат – я избавился от заложенности ушей, и наконец-то смог различать посторонние звуки. Сначала я услышал журчание воды, доносившееся откуда-то снизу, и понял, что корабль действительно получил пробоину. Тогда мной овладела паника, и я начал колотить в дверь всем, что только под руку попадалось. Время от времени, я делал передышки, настороженно прислушиваясь к звукам извне, но не слышал ничего обнадёживающего. Наверху отчётливо слышалось беспорядочное топанье многочисленных ног, и нечленораздельные вопли.

Я чётко различал озабоченные голоса пассажиров, столпившихся в коридоре зелёной палубы: «Что там случилось? Авария какая-то? Что взорвалось?» Потом вдруг закашлял репродуктор, и кто-то сорвавшимся голосом произнёс «Внимание! Говорит радиоузел теплохода «Эвридика». Уважаемые пассажиры! Убедительная просьба сохранять…» Тут связь оборвалась, из репродуктора послышались какие-то хрипы, и чьи-то отдалённые крики. Потом радио издало утробное рычание, и замолкло. Я был в полнейшей растерянности. Было непонятно, что же творится на корабле. Ясным оставалось одно. Надо спасаться! Но как, если я замурован в каюте? Не знаю, сколько времени я пребывал в этом исступлении, не теряя надежды, что меня услышат снаружи, и придут спасти, но времени явно прошло немало. Меня начали одолевать сомнения в характере повреждений корабля. Ведь за это время он уже должен был утонуть, ну или, хотя бы, дать ощутимый крен. А если учесть, что моя каюта находилась на самом нижнем ярусе, то вода уже должна была добраться до неё. Но ничего такого не было. Корабль продолжал оставаться наплаву. А журчание в трюме прекратилось. Его сменил странный треск и глухие удары. Значит кто-то его ремонтировал. Выходит, что пробоина была несущественной, и судну удалось сохранить плавучесть.

– Стюард! Объясните же, наконец, что случилось? – отчётливо произнёс мужской голос за моей дверью.

– Успокойтесь, господа, прошу вас, сохраняйте спокойствие. Вас ведь знакомили с правилами техники безопасности? Зна-комили. Надеваем жилетики, и дружненько, дружненько… Поднимаемся наверх, – ответил дрожащий голос стюарда.

– Скажите же, в конце концов, что произошло? – нервно выкрикнула какая-то пассажирка. – Мы тонем, или что?

– Спокойно, женщина, не сейте панику. Никто не тонет. Но правила безопасности – есть правила безопасности. Если будем их соблюдать, то никто не пострадает, я вам обещаю.